Текст книги "Роковая головоломка"

– Я сейчас… – с трудом выговорил Михаил, поднялся из-за стола и пошел к двери в углу, на которой были нарисованы два символических силуэта – мужской и женский.

Надежда проводила его взглядом и подумала: «А еще выступают за здоровый образ жизни! Всегда подозревала, что вегетарианское питание далеко не такое полезное, как о нем говорят! Вон как его от этого соевого капучино прихватило!»

Прошло три минуты, пять, а Михаил все не возвращался. Надежда начала беспокоиться.

Может быть, Михаил изобразил приступ кашля, чтобы избежать ее вопросов? Но он же сам хотел встретиться, чтобы получить назад свой злополучный пазл.

Беспокойство все усиливалось.

Когда прошло десять минут, Надежда не выдержала, поднялась из-за стола и уже хотела пойти вслед за Михаилом, но тут к ней подошла официантка.

– Платить кто будет? – проговорила она сквозь зубы, достаточно тихо, чтобы ее не услышали другие посетители кафе. – Знаю я эти штучки. Не первый год замужем. Сначала спутник твой тихонько ушел, а теперь и ты собралась?

– На что это вы намекаете? – возмущенно проговорила Надежда. – И чего это вы мне тыкаете? Мы, кажется, в один детский сад не ходили и на соседних горшках не сидели!

– Я не намекаю, а прямо говорю! Прежде чем уходить, заплатите за себя и за него!

– Что за хамство? Что за недоверие?

– Да я здесь уже столько лет работаю, все изучила, всякого навидалась! Сколько раз такое было – с виду приличные люди, а платить не хотят, уходят через служебный ход. А у меня из зарплаты это вычитают, а зарплата у меня – слезы…

– Ладно, за себя заплачу, но за него – уж увольте, я его здесь вообще первый раз в жизни увидела! И заказы у нас разные, с чего это я буду за него платить? И ноги моей больше в вашей забегаловке не будет!

Насчет того, что Надежда увидела Михаила в этом кафе первый раз в жизни, была абсолютная правда. И на всякий случай она проверила размер его обуви, чтобы сравнить со следами на Нинкином паркете. Кто знает этого Михаила, какой-то он подозрительный. Оказалось – полный пролет, поскольку у Михаила, выражаясь словами героя культового фильма, ноги были как у Золушки, размер прямо женский.

Надежда бросила на стол деньги точно по счету, сгребла в охапку свои вещи и гордой походкой направилась к двери, за которой исчез Михаил.

Официантка проводила ее подозрительным взглядом.

За первой дверью оказалась маленькая комната, где висело большое зеркало, стояла раковина и находились еще три двери. Две вели в кабинки с мужским и женским силуэтами, на третьей висела табличка: «Только для персонала».

Для начала Надежда деликатно постучала в дверь мужской кабинки костяшками пальцев и негромко проговорила:

– Михаил, выходите, наконец! Сколько можно? Будьте же мужчиной! Я вам только задам несколько вопросов, и мы разойдемся!

Михаил не отвечал. Из-за двери доносилось только негромкое журчание воды.

Надежда постучала громче.

– Да откройте же! В какие игры вы играете?

Опять никакого ответа.

Тогда Надежда повернула ручку – и дверь приоткрылась. Открыться до конца ей что-то мешало.

Надежда осторожно заглянула внутрь и ахнула: на кафельном полу навзничь лежал Михаил, его ноги и не давали двери открыться. Лицо было неживого, землистого цвета, широко открытые глаза смотрели прямо в потолок с каким-то странным выражением – как будто Михаил в последний миг своей жизни понял что-то важное. Достаточно было увидеть эти пустые глаза, чтобы понять, что Михаил мертв.

– Мама! – выдохнула Надежда испуганно, хотя о своей матери в этот момент вовсе не думала.

Все ее мысли были только о том, как бы незаметно сбежать отсюда, чтобы на нее не пало подозрение в убийстве этого фактически незнакомого ей человека.

А ссора с официанткой, несомненно, привлекла к ней ненужное внимание. И теперь злобная баба обязательно распишет все полиции, да еще наврет, что они с Михаилом ссорились. Надежду тут же заметут, обязательно сообщат мужу… Ой, только не это! Бежать, немедленно отсюда бежать!

Но, прежде чем выскользнуть из кабинки, Надежда заметила, что правой рукой Михаил держался за горло, как будто перед смертью пытался расстегнуть воротник рубашки. Собственно, так оно, наверное, и было – ему стало тяжело дышать, он попытался расстегнуть или даже разорвать воротник и при этом вытащил висевшую на шее серебряную цепочку.

Причем не только вытащил, но и разорвал.

На цепочке, видимо, была закреплена пластиковая карточка с какими-то цифрами и буквами, и теперь она лежала на груди Михаила, поверх рубашки.

Надежде было очень трудно заставить себя прикоснуться к мертвому человеку, но под влиянием какого-то неосознанного порыва она схватила эту карточку, сунула в сумку и только после этого выскользнула из кабинки, захлопнув за собой дверь. Какое счастье, что никто в это время не вошел в предбанник!

Сердце бешено билось, как таймер бомбы за несколько секунд до взрыва.

Надежда заметалась по крошечному помещению, не зная, куда бежать. Обратно в кафе? Но там на нее наверняка обратят внимание, заметят опрокинутое лицо и тут же вызовут полицию! Тем более что хамоватая официантка ее наверняка запомнила!

Надежда посмотрела на дверь с надписью: «Только для персонала», рванула ее на себя – выбора не было! – и оказалась в темном коротком коридоре, куда выходило еще несколько дверей.

Инстинкт погнал ее вперед, она пробежала до конца коридора, распахнула еще одну дверь и выскочила на улицу, а точнее – во двор, где громоздилась груда ящиков и коробок.

Обежав эту груду и едва не налетев на грузчика с двумя большими коробками в руках, Надежда оказалась возле широко распахнутых ворот, в которые въезжал белый грузовой пикап с яркой надписью на борту: «Низкокалорийные торты и пирожные. Полезное удовольствие».

Обежав его, Надежда стремглав вылетела на одну из тихих уютных улочек Петроградской стороны и махнула рукой проезжавшей мимо неприметной машине.

Водитель остановился, и Надежда плюхнулась на заднее сиденье. Отдышавшись, она назвала адрес – не свой, в целях конспирации, но довольно близкий к дому.

Слава богу, водитель не пытался вести с ней беседу, а, включив музыку, молчал всю дорогу. Надежда делала над собой титаническое усилие, чтобы не вертеть головой и не оглядываться.

Ей казалось, что еще немного – и послышится сирена полицейской машины, и механический голос из репродуктора велит водителю остановиться, а ей – выйти из машины с поднятыми руками. Затем ее ткнут лицом в капот и наденут наручники… Какая ерунда лезет в голову!

Наверное, Михаила уже нашли, и официантка, конечно, вспомнила, что Надежда сидела с ним за столом… Нет, не станет противная баба рассказывать все в полиции. Кому нужно в свидетели попасть? Потом ведь затаскают, тем более что Михаил, может, вообще помер от подозрительного соевого молока. В общем, к концу поездки Надежда успокоилась и решила, что ни за что это дело не бросит и обязательно докопается до сути.

Выйдя из машины и дождавшись, когда она уедет, Надежда Николаевна, петляя, как удирающий от собак заяц, дошла до своего дома и наконец поднялась в квартиру.

Бейсик встретил ее в дверях, но не стал тереться об ноги, а взглянул весьма неодобрительно и удалился на кухню. Видно же, что хозяйка явилась какая-то заполошная, отпихнуть не отпихнет, но и не наклонится, не погладит, слова ласкового не скажет, не говоря уж о том, чтобы на руки взять и вкусненького дать.

Надежда, переодевшись, прошла в комнату, села за стол и задумалась.

Она отправилась на встречу с Михаилом, надеясь получить от него ответы на свои вопросы, но вместо этого получила целый букет новых вопросов.

Что случилось с Михаилом? Внезапная смерть от аллергического шока? Надежда не верила в такую трагическую случайность! Не верила – и все тут!

Гораздо более вероятным ей казалось, что Михаила кто-то убил – чтобы тот не выдал то, что ему было известно…

Но кто его убил и как?

На второй вопрос ответить было легче. Наверняка подсыпали в кофе какую-то отраву.

А вот кто?

Проще всего это было сделать официантке. Но если бы она была замешана в убийстве Михаила, то не стала бы поднимать шум, не стала бы ругаться с Надеждой, не стала бы требовать оплатить его счет, тем самым привлекая к себе внимание.

Но если не она – тогда кто?

Надежда постаралась вспомнить всех посетителей кафе. Вряд ли это была одна из мамочек с детьми. Студентки или один из двух мужчин? Оба были заняты: один – едой, другой – своей дамой. А еще присутствовала немолодая восточная тетенька, которая собирала со столиков грязную посуду.

Официантка ненадолго поставила чашку с кофе для Михаила на барную стойку, и кто-то мог незаметно положить в нее яд. К сожалению, именно в этот момент Надежда выясняла отношения с Михаилом, причем весьма темпераментно, и не смотрела в сторону стойки.

Нет, вот так, задним числом, ничего не узнать. Придется хотя бы на время оставить этот вопрос без ответа и подумать о другом.

Что она узнала в результате сегодняшней встречи с Михаилом? Почти ничего. Он не ответил ни на один из ее вопросов, а потом вообще умер. И все же одно интересное слово у него вылетело, видимо, случайно.

Он упомянул какую-то сансару. Слово показалось Надежде смутно знакомым. Интересно, что это такое?

Как всегда в таких случаях, она обратилась к Интернету и тут же узнала, что сансара – одно из основных понятий в индуизме и буддизме; на санскрите означает «блуждание» или «странствование», а в философских терминах – непрерывный круговорот рождения и смерти, на который обречена душа.

Конечно, все это было очень интересно, но какое отношение к этому круговороту существования имел покойный Михаил и с какой стати он его упомянул? Неужели чувствовал, что в ближайшие минуты ему предстоит умереть, то есть сделать очередной шаг на этом бесконечном пути?

Тут Надежда вспомнила, что пазл, с которого началась вся эта странная и подозрительная история, представляет собой мандалу, то есть тоже связан с буддийской философией… Нет, так можно вообще забрести в непонятные мистические дебри!

Наверняка Михаил имел в виду не индийский философский термин, а что-то вполне конкретное, реальное… Он сказал что-то вроде «люди из сансары». Ага, люди… Значит, у этого слова должны быть еще какие-то значения.

Надежда снова погрузилась в бурные волны Интернета и тут же нашла с таким названием музыкальную группу, инвестиционную компанию, магазин восточных пряностей и индийских товаров, ресторан индийской кухни, магазин садовой и уличной мебели из ротанга…

Что же из этого имел в виду Михаил?

В эту минуту Надежда вспомнила пластиковую карточку, которая висела на цепочке на шее Михаила и которую она забрала с собой.

Надежда Николаевна схватила сумку, перерыла ее содержимое и на самом дне нашла карточку. Никаких названий на ней не имелось, но в правом верхнем углу была отпечатана латинская буква S, похожая на знак доллара, только перечеркнутая не вертикальной чертой, а горизонтальной.

Что ж, слово «сансара» начинается с этой же буквы.

Надежда еще раз просмотрела статьи в Интернете и обнаружила одну маленькую заметку, на которую сначала не обратила внимания. Речь шла о развлекательном центре «Сансара», расположенном в большом торговом комплексе «Лимпопо» на севере города. Что интересно, на логотипе этого центра стояла буква латинская S, перечеркнутая короткой горизонтальной линией.

У Надежды не осталось никаких сомнений – карточка, которую она взяла у Михаила, имела прямое отношение к этому развлекательному центру.

Но почему Михаил носил карточку на шее, как самую большую ценность? Надежда снова почувствовала знакомое ощущение – покалывание в корнях волос, которое никогда ее не обманывало. Значит, она вышла на важный след…

Из прихожей послышался мелодичный звон: на Нинин телефон, который Надежда достала из сумки и бросила на тумбочке, когда искала карточку, пришло сообщение. Непорядок, тут же расстроилась она, этак муж увидит, станет спрашивать, откуда в доме чужой мобильник, а Надежде и сказать нечего. Нужно его выключить и спрятать подальше.

Надежда Николаевна была женщиной отходчивой, незлопамятной и обиды забывала быстро, поэтому решила не выбрасывать телефон, а опустить его Нинке в почтовый ящик или еще как-нибудь передать, но позднее, когда все разъяснится.

Просмотрев журнал сообщений, она обнаружила, что пришел обычный спам – реклама, информация от оператора, погода, и уже собралась выключить телефон, как тот залился жуткой мелодией. Надежда даже вздрогнула. Ну, Нинка, не могла что-нибудь потише и поприятнее поставить!

На дисплее высветилась надпись: «Клиника “Здоровая жизнь”». Да это же та самая, про которую Лена Завирушкина говорила. Только зачем они Нине звонят, если она и так у них находится? Вызывают на какой-нибудь осмотр? Сообщают результаты анализов? Зачем по телефону-то, когда можно и так сказать…

Ужасная мелодия наконец прекратилась. Надежда подумала, что в этой клинике, как и везде, порядка тоже маловато: правая рука не знает, что делает левая, запустили робота, он и звонит всем клиентам подряд, даже тем, кто сейчас пребывает у них.

Телефон снова затрясся, приплясывая под жуткую мелодию, и Надежда твердой рукой нажала кнопку выключения.

Шеффер почти ползком взобрался по склону, ухватился за кривой уродливый куст – и тут увидел за этим кустом незаметную со стороны узкую щель в скале. Так вот куда пропал тибетец!

Шеффер снова спустился на тропу, показал своим спутникам, куда нужно идти, и помог Шульцу, который сам не смог бы подняться.

Наконец, на этот раз самым последним, Шеффер протиснулся сквозь расщелину – и оказался на небольшом горном выступе, нависшем, словно балкон, над бездонным ущельем. На противоположном краю, будто ласточкино гнездо, прилепился дацан.

Отсюда он казался совсем маленьким, но был красив, как шкатулка с драгоценностями. Резное дерево, расписанное красным и золотым, сверкало в последних лучах солнца.

Проводник стоял на краю скального балкона, поджидая Шеффера.

– Вот мы и пришли, – проговорил он спокойно. – Вот он, дацан, о котором я тебе говорил, сахиб.

– Это прекрасно, но как мы туда попадем? Ты ведь не умеешь летать?

– Нет, не умею, – ответил проводник без тени улыбки. – Нам не понадобятся крылья.

Он подошел еще ближе к обрыву, лег на живот и пошарил рукой внизу, под краем балкона, а когда поднялся, в руках у него оказался конец веревки.

– Вот как мы попадем в дацан! – проговорил он.

– Что – перейдем через пропасть по этой веревочке? – недоверчиво спросил Шеффер. – Мы не цирковые канатоходцы…

– Ты слишком много говоришь, сахиб! – неодобрительно произнес проводник. – Лучше помоги мне…

Он начал вытаскивать веревку из пропасти и наматывать ее на обломок скалы, торчащий из склона, как последний зуб изо рта дряхлого старика. Шеффер стал ему помогать.

Через несколько минут из-под края скального балкона показался конец плетеного трапа. Проводник натянул веревку и крепко привязал ее. Теперь через пропасть был перекинут плетеный мост.

Он казался ненадежным и неустойчивым, но Шеффер знал, что горцы Тибета и Гималаев часто пользовались такими мостами, и понимал, что по нему вполне можно перейти пропасть. Если только не смотреть себе под ноги.

– Теперь пойдем, сахиб, в дацане ждут нас! – С этими словами проводник легко, словно по обычной тропе, пошел по плетеному мосту.

Шеффер оглядел своих людей. Они устали до последней степени, но зрелище уютного дома на другой стороне ущелья придало им новые силы. Даже Шульц немного приободрился. Там, на той стороне, было тепло очага, еда, отдых…

Но до монастыря еще нужно было дойти.

Шеффер пошел по мосту первым, чтобы показать своим спутникам пример. Веревочный мост раскачивался под ногами, внизу, глубоко под ним, летали орлы, к обрыву прилепилось небольшое облачко. Голова кружилась от вида бездны, но Шеффер собрал всю волю в кулак и шел вперед, не показывая страха.

Двадцать шагов… еще двадцать…

Веревочный мост ходил ходуном.

Вернуться? Нет, он прошел больше половины пути, до дацана осталось уже меньше, чем до скального балкона.

Еще двадцать шагов…

Наконец Шеффер ступил на другую сторону ущелья, где его поджидал проводник. Ему хотелось упасть на твердую землю и забыть все на свете, но нужно было проследить за переправой остальных членов экспедиции.

Шеффер повернулся к ним лицом и помахал рукой.

Его спутники один за другим перешли через пропасть.

Последним шел Шульц. Точнее, не шел, а едва полз и на середине пути остановился. В глазах Шульца застыл ужас, мост под его ногами раскачивался…

Шеффер оглянулся на своих спутников и снова шагнул на мост. Наверняка мост не был рассчитан на двоих, особенно на таких крупных, рослых мужчин, как Шульц и Шеффер. Но должен же у него быть какой-то запас прочности! Тибетцы знают толк в плетеных мостах…

Стараясь не смотреть под ноги, Шеффер дошел до Шульца и взял его за руку. Лицо Шульца было белым от ужаса, губы тряслись, глаза едва не вылезали из орбит.

Шеффер сжал его руку и проговорил твердым, решительным голосом:

– Возьми себя в руки! Вспомни, что ты мужчина, настоящий мужчина!

Шульц что-то невнятно пробормотал и сделал шаг вперед… еще один шаг, и еще…

Шеффер вел его за руку, как малого ребенка, стараясь не думать о пропасти под ногами.

Еще шаг, и еще…

Шульц все это время что-то бормотал. Шеффер думал, что тот молится.

Еще один шаг, и еще…

До конца моста осталось совсем немного.

И в этот момент Шеффер, наконец, расслышал, что говорит Шульц.

– Прости меня, Эрнст… прости… я не хотел… – монотонно повторял тот раз за разом.

– О чем ты? – устало переспросил Шеффер. Он думал, что энтомолог просит прощения за свою трусость, за то, что заставил начальника экспедиции возвращаться за ним, второй раз рисковать жизнью. – Не кори себя. Многие боятся высоты.

– При чем здесь высота? Они заставили меня…

– Они? О ком ты говоришь? Кто такие они?

– Гесс… Гесс и Гиммлер… они вынудили меня… они мне угрожали…

– О чем ты?

В эту секунду оба ступили на твердую землю.

– О чем ты говорил? К чему принудили тебя Гесс и Гиммлер? – спросил Шеффер, крепче сжав руку энтомолога.

– Что? – Шульц встряхнул головой и широко открыл глаза, словно только сейчас проснулся. Лицо его порозовело.

– О чем ты только что говорил? За что просил у меня прощения?

– Не знаю… тебе послышалось… я просто молился…

Шеффер подозрительно посмотрел на энтомолога, но не стал настаивать. Тот явно был не в себе.

Они стояли перед резными воротами, на которых были изображены два демона-хранителя дацана – жуткие, ярко раскрашенные оскаленные морды с развевающимися гривами.

Проводник-тибетец подошел к воротам, ударил в них тяжелой деревянной колотушкой, и они тут же открылись. Появился молодой монах в шафрановой тоге и черной шелковой шапке на выбритой загорелой голове. Церемонно поклонившись путникам, он проговорил что-то на незнакомом Шефферу языке.

Проводник тут же перевел:

– Лама сказал, что они ждали нас, и возблагодарил духов, которые невредимыми довели нас до обители.

– Ждали? – удивленно переспросил Шеффер. – Откуда они могли знать о нашем приходе?

– Духи гор заранее предупредили их. А теперь пойдемте, святой настоятель хочет вас видеть.

Раздался гулкий, протяжный звук гонга, ворота дацана раскрылись шире, и молодой лама провел гостей внутрь.

На следующее утро Надежда подошла к огромному зданию торгового центра.

На стеклянной стене плясали огромные разноцветные буквы: «Лимпопо». Перед входом в здание выстроилась забавная скульптурная группа – гиппопотам в шортах и тропическом шлеме, зебра в тельняшке и жираф в солнцезащитных очках.

Надежда Николаевна вошла внутрь, нашла план комплекса и отправилась на третий этаж, где, согласно этому плану, находился развлекательный центр «Сансара».

Поднявшись на эскалаторе, она оказалась перед огромными полукруглыми воротами, украшенными сложными геометрическими узорами, которые ей напомнили фотографию злополучного пазла. Рисунки на воротах непрерывно двигались, переливались и вспыхивали всеми цветами радуги.

Рядом с воротами находилось маленькое окошечко кассы, а сразу за ними – несколько турникетов.

Надежда подошла к кассе:

– Один билет, пожалуйста.

– Вам какой?

– А какие бывают?

– Ну, разного уровня сервиса… опять же, бывают льготные…

– Ну, вот у меня есть такая карточка… – и Надежда показала кассиру карточку Михаила.

При этом она заметно волновалась – кто его знает, что это за карточка? Вдруг именная, и ее сейчас задержат за присвоение чужого документа! Ну, не задержат, конечно, но карточку отберут. А Надежда скажет, что нашла ее на дороге, так и вывернется. И вообще, надоело бояться!

Она приветливо улыбнулась кассирше.

И ничего не случилось.

– О, так вы – ВИП-клиент! – с уважением проговорила кассирша и выдала Надежде яркий глянцевый картонный билет.

– И что с ним делать?

– Как – что? – удивленно переспросила кассирша. – Поднесете билет к турникету и пройдете внутрь, там вас направят куда нужно.

Надежда взяла билет, подошла к турникету и поднесла билет к считывающему устройству. На табло загорелась зеленая стрелка, турникет открылся, за ним оказалась бегущая дорожка эскалатора. Надежда встала на ступеньку, и эскалатор поехал вниз. Спустившись примерно на один этаж, Надежда оказалась в небольшой, ярко освещенной комнате без окон и дверей, посреди которой стояла маленькая одноместная тележка вроде тех электрических машинок, которые ездят на детских автодромах.

Механический голос из репродуктора проговорил:

– Садитесь, пожалуйста!

Другого выхода все равно не было, и Надежда, опасливо оглядевшись, села в тележку, которая тут же поехала вперед, прямо в стену. Надежда напряглась в ожидании удара, но в стене открылась невидимая до того дверь, и тележка въехала в темный коридор.

Сначала она ехала медленно, потом начала набирать скорость, и через несколько минут понеслась стремительно. По сторонам проносились разноцветные огни, какие-то окна. Что было за этими окнами, Надежда не успевала разглядеть, а огни слились в сплошную светящуюся линию. С одной стороны, ей было страшновато, с другой – накатил отчаянный азарт от быстрой езды.

Наконец движение начало замедляться, коридор вдруг закончился, и на Надежду обрушился водопад света и музыки. Теперь тележка скользила по прозрачному мосту, перекинутому над огромным залом аквапарка. Внизу, под мостом, среди искусственных пальм и зарослей цветущих деревьев, веселые люди плескались в воде, съезжали с водяных горок, отмокали в джакузи.

Тележка ехала все медленнее и медленнее, пока наконец не остановилась. Впереди мост разделялся на несколько узких прозрачных дорожек, стеклянным веером разлетавшихся над аквапарком.

На передней панели загорелась светящаяся надпись: «Выберите уровень обслуживания», и появилась сенсорная панель с цифрами от нуля до девяти. Видимо, эта панель и была предназначена для выбора уровня.

Надежда на мгновение заколебалась. Она приехала сюда не для того, чтобы мокнуть в джакузи или кататься с горки. У нее даже купальника с собой не было. А что, если нажмешь наугад какую-то цифру – и тебя вывалят в бассейн прямо в куртке?

Надпись на панели мигнула – наверное, намекая, что следует поторопиться.

Тут Надежда вспомнила про карточку Михаила, достала ее и внимательно разглядела.

Под перечеркнутой буквой S, оказавшейся логотипом развлекательного центра, была напечатана цепочка цифр – 1 1 2 3 5 8 13 21…

Надежда вспомнила из институтского курса, что это известная последовательность Фибоначчи, и набрала цифры на сенсорном табло.

Цветная надпись еще раз мигнула и погасла, а тележка снова двинулась вперед, набирая скорость, свернула с моста и внезапно устремилась в черную трубу туннеля.

Тележка неслась удивительно быстро, причем то и дело меняла направление, то взмывала вверх, то проваливалась вниз. Надежда охнула, вцепилась в борта и зажмурилась – тем более что в темном туннеле все равно ничего не было видно.

Больше всего это походило на «американские горки», а Надежда с детства не любила этот аттракцион.

Она уже пожалела о том, что сунулась в этот странный центр, а еще больше – о том, что утром плотно позавтракала.

Но все когда-нибудь заканчивается. Тележка поехала медленнее, а потом и вовсе остановилась.

Надежда поспешно вылезла из нее, ей не терпелось почувствовать под ногами твердую землю, хотя после бешеного полета в темноте как раз ноги у нее дрожали и подгибались.

Не успела она на шаг отойти от тележки, как та покатилась назад, постепенно набирая скорость, и через несколько секунд, продолжая двигаться задним ходом, исчезла в темноте.

Надежда перевела дыхание и огляделась. Она по-прежнему находилась в туннеле, но эта часть была гораздо шире, чем прежде, и в ней горел тусклый свет, струившийся откуда-то сверху. Больше всего туннель напоминал подземный туннель метро, и посредине даже имелись уходящие в темноту рельсы, а по темным бетонным стенам стекали капли воды. Приходилось признать, что дело плохо: ее завезли неизвестно куда, и выбраться из этого места без посторонней помощи вряд ли получится.

– И куда же теперь идти? – вслух проговорила Надежда, вглядываясь в глубину туннеля. – Кажется, мне сказали, что у меня карточка ВИП-клиента… и где же это ВИП-обслуживание?

Заметив впереди какой-то свет, она двинулась в его направлении и, пройдя метров пятьдесят, заметила отходящий от туннеля коридор – неширокий, сухой и ярко освещенный. Надежда свернула в него и, пройдя еще метров двадцать, уткнулась в круглую металлическую дверь, которая, к удивлению, оказалась не заперта.

Надежда попала в весьма необычную комнату, похожую скорее на корабельную каюту. Вместо обычных окон здесь были круглые иллюминаторы, на стенах висели морские карты, а посредине, рядом с небольшим письменным столом черного дерева, были установлены какие-то старинные навигационные приборы, которые Надежда видела то ли в книгах, то ли в исторических фильмах.

Надежда обошла каюту и заглянула в один из иллюминаторов. За ним виднелась тусклая, свинцово-серая, чуть мутноватая вода, в которой медленно колебались бурые ветвистые водоросли. Внизу серел ил, из которого торчала бесформенная ржавая железяка, отдаленно напоминающая корабельный якорь, пролежавший под водой не один десяток лет. Среди водорослей шныряли стайки маленьких серебристых рыбок, чем-то напоминающих хулиганистых школьников-третьеклашек. Вдруг, словно по команде, они дружно метнулись в одну сторону и исчезли, а на их месте появилась другая рыба – большая, медлительная, с пестрой блестящей чешуей.

Рыба неторопливо подплыла к иллюминатору и уставилась на Надежду равнодушными немигающими глазами, медленно открывая и закрывая круглый рот.

Надежда поиграла с рыбой в гляделки, но это занятие ей скоро наскучило, и она перешла к другому иллюминатору. Стекло в нем было выпуклое, слегка увеличивающее изображение, и сквозь это стекло Надежда отчетливо рассмотрела большой, ярко освещенный зал, посреди которого на коленях стоял худощавый, наголо выбритый мужчина в странном одеянии шафранового цвета и что-то сыпал на пол из бумажного кулька.

Приглядевшись, Надежда различила на полу узор из разноцветного песка, отдаленно напоминающий фотографию таинственного пазла в Нинкином телефоне. Ну да, наверняка этот бритоголовый человек – буддийский монах, и сейчас он создает песчаную мандалу.

Она ведь читала, что буддисты во время своих ритуалов делают мандалы из разноцветного песка, которые потом разрушают. Не жалко им своего труда…

Монах наклонился над песчаным узором, подул на него, и тут случилось нечто удивительное – разноцветные песчинки взлетели в воздух, закружились и снова опустились на пол, сложившись в другой узор.

Монах тем временем отложил один кулек и взял другой, побольше – видимо, теперь ему нужно было использовать песок другого цвета. Какое-то время он сыпал на пол тонкую струйку песка, потом снова дунул – и песок сложился в новый узор…

Монах делал свою работу медленно, вдумчиво, полностью ей отдаваясь. Его неторопливые движения завораживали Надежду, буквально гипнотизировали. Внезапно где-то совсем рядом раздались шаги и послышались голоса. Надежда вздрогнула, отшатнулась от иллюминатора и заметалась по комнате.

Отчего-то ей не хотелось, чтобы ее застали в этом месте, как будто она делала здесь что-то недопустимое. Впрочем, она и в самом деле проникла сюда по чужой карточке, которую взяла у мертвеца…

Шаги приближались, голоса звучали все ближе.

Надежда распахнула дверцу стенного шкафа и юркнула внутрь, мельком отметив, что здесь хранится весьма необычная одежда – и парадный китель морского офицера, и какой-то немыслимый, расшитый золотом мундир, и шафрановая тога вроде той, в которую был облачен монах в соседней комнате.

Не успела Надежда закрыть за собой дверцу, как в комнату-каюту, громко разговаривая, вошли два человека – высокий седой мужчина и женщина лет сорока с хвостиком, которую Надежда тут же узнала. Именно эту женщину она видела возле странной мастерской, именно эта женщина ей сказала, что живет в этом доме уже десять лет и мастерская всегда находилась на этом месте…

Походка, телосложение, жесты – все было похоже. Не хватало только малинового мохерового берета. Ну и горазда эта баба врать! Десять лет она там живет!

В это время женщина, остановившись посреди комнаты, повернулась боком, и на ее лицо упал яркий свет потолочного светильника. Надежда поняла, что видела ее не только в полутемной подворотне. Это была та самая женщина, которая за несколько дней до этого встретила Надежду на пороге злополучной квартиры и отдала ей пазл. На ней еще были пластмассовые бигуди и фланелевый застиранный халат, а лицо такое поношенное…

Ну надо же, какая артистка!

Надежда постаралась отвлечься от посторонних мыслей и прислушалась к разговору.

– Мастер сказал, что ему не управиться до полнолуния, – сказал седовласый мужчина. – Он работает днем и ночью, но почти не приблизился к оригиналу. Ему непременно нужно вернуть оригинал. Ты его упустила – ты и должна его вернуть!

– Я стараюсь, – виноватым голосом ответила женщина. – Но вы же знаете, все сложилось против нас.

– Я знаю и стараюсь тебе помочь, но и ты должна сделать все, что от тебя зависит.

Вдруг мужчина замер, словно к чему-то прислушиваясь, и озабоченно проговорил:

– Сюда кто-то идет. Боюсь, что это сама знаешь кто. Нельзя, чтобы он увидел тебя здесь.

Женщина метнулась к двери, но седовласый жестом остановил ее:

– Туда нельзя! Ты что, забыла?

– Но куда же?

– Спрячься пока в шкафу! – И мужчина указал на тот самый стенной шкаф, где пряталась Надежда.

Надежда Николаевна протиснулась к задней стенке и замерла, стараясь не дышать. Женщина открыла дверцу, забралась в шкаф и торопливо закрыла дверцу за собой.