Текст книги "Роковая головоломка"

– Что? – Линдт удивленно взглянул на собеседника, от которого явно не ожидал такого вопроса. Видимо, он подумал, что ослышался.

– Что вы знаете про мандалу «Царство света»? – повторил мужчина настойчиво, и сонное, виноватое выражение его лица сменилось жестким и решительным. – У вас есть ее изображение? Может быть, фотографии или гравюры?

– А почему она вас интересует?

– Потому что интересует! – И вдруг мужчина достал из кармана пистолет и направил его на лектора: – Ну-ка, выкладывай! Есть ее фотография?

Библиотекарь, которая тихо дожидалась в сторонке, ахнула и хотела броситься на помощь лектору, но жена любителя храпа заломила ей руку за спину и для верности ударила по затылку. Библиотекарь вскрикнула и на какое-то время утратила интерес к происходящему.

Надежда застыла на месте и постаралась слиться с книжками.

– Кто вы такой? – залепетал Линдт, с ужасом глядя на пистолет. – Что вам от меня нужно?

– Кто я такой, тебе без надобности, – процедил вооруженный тип. – А что мне нужно, я уже сказал: фотографии или любые другие изображения мандалы «Царство света».

– Но у меня их нет…

– Не верю! – процитировал великого Станиславского человек с пистолетом.

В это время электрик слез со стремянки и медленно приблизился к остальным участникам сцены.

– Помогите! – повернулся к нему Линдт. – Вы видите, этот человек… у него оружие…

– Вижу, – кивнул электрик, лица которого Надежда не разглядела из-под низко надвинутой кепки с надписью «Домострой». – Помогу! – Затем он обратился к мужчине с пистолетом: – Вижу, тебе и правда нужно помочь. Не умеешь ты с людьми разговаривать… – С этими словами он неожиданно ударил Линдта в живот и участливо спросил: – Ну что, еще помочь или тебе хватит? Найдешь фотографии той мандалы?

– Но у меня их нет… – простонал Линдт, согнувшись.

– Ишь, какой упрямый! – укоризненно протянул электрик и повернулся к мужчине с пистолетом. – Здесь мы долго хозяйничать не сможем, нужно его увезти в более удобное место.

– Куда?

– Ну хоть на третью дачу.

– В «Ручеек», что ли?

– Ну да. Там самое подходящее место для разговора по душам.

– На третью так на третью… – И любитель храпа потащил Линдта к дверям.

На полпути он остановился и, кивнув на библиотекаршу, озабоченно спросил:

– А с этой что?

– С этой разберемся…

Все события заняли меньше минуты.

Надежда, которая до этого стояла за книжным шкафом неподвижно и даже почти не дыша, потрясенная неожиданностью и абсурдностью происходящего, очнулась, сбросила оцепенение и огляделась, оценивая обстановку.

Любитель храпа вел слабо сопротивлявшегося Линдта к дверям и как раз приблизился к стеллажу, за которым пряталась Надежда. Его напарник, фальшивый электрик, с решительным видом направился к библиотекарше, которую держала жена храпуна (если, конечно, она и правда была его женой). Ксении нигде не было видно – наверное, она ушла вместе с последними посетителями, чему Надежда отказывалась верить.

На стене рядом с Надеждой висел огнетушитель.

Любитель храпа подошел ближе. Еще шаг – и он заметит Надежду… Нужно его опередить! А что будет дальше… ладно, будем решать проблемы по мере их поступления!

Надежда сорвала со стены огнетушитель и, выскочив из-за шкафа, ударила им храпуна по голове. Однако тот успел увернуться, и удар пришелся по плечу, но огнетушитель был такой тяжелый, что мужчина выронил пистолет и упал на пол, закатив глаза.

«Его счастье, – подумала Надежда. – Если бы огнетушитель попал по голове, череп бы раскололся, как орех…»

Она на всякий случай изо всех сил пнула храпуна ногой и повернулась к фальшивому электрику, смотревшему на нее с удивленным и растерянным видом. Потом на смену удивлению пришла злость, и он бросился к Надежде…

Надежда подняла свое единственное оружие – огнетушитель – и приготовилась воспользоваться им, но тут из-за письменного стола, как чертик из табакерки, выскочила Ксения. Оказавшись на пути электрика, она подставила ему ногу. Электрик споткнулся и со всего размаху упал лицом на пол. Ксения вскочила ему на спину, а так как вес у нее был не маленький, электрик заорал от боли.

– Так тебе и надо! – рявкнула Ксения и заломила ему руки за спину.

– Вот, свяжи его! – Надежда бросила Ксении рулон скотча, который лежал на столе.

Та обмотала скотчем запястья электрика, а затем, немного подумав, и щиколотки. Потом проделала ту же операцию и с любителем храпа, который начал приходить в себя.

В эту минуту Надежда вспомнила про его жену и обернулась к ней.

Женщина медленно отступала к двери, толкая перед собой ошалевшую от страха библиотекаршу. Перехватив взгляд Надежды, она фальшивым голосом пролепетала:

– А я тут вовсе ни при чем… я этих людей вообще не знаю… я их первый раз вижу… они меня силой заставили участвовать в своих преступлениях…

– Ага, так я тебе и поверила! – насмешливо проговорила Надежда и двинулась ей наперерез.

Жена любителя храпа неожиданно толкнула несчастную библиотекаршу на пол и метнулась к двери, ловким хоккейным финтом обойдя Надежду. Она почти добежала до выхода, как вдруг на ее пути возникла библиотекарша с пистолетом в руках, и твердым, решительным голосом произнесла:

– Спокойно! Всем оставаться на своих местах!

Жена любителя храпа попятилась и налетела на Надежду, которая тут же схватила ее и молниеносно обмотала ее руки все тем же скотчем.

Потом повернулась к библиотекарше, которая по-прежнему целилась из пистолета, и спокойно произнесла:

– Можете опустить оружие. Все кончено.

Библиотекарша испуганно взглянула на пистолет в своей руке и дрожащим голосом проговорила:

– Надо же… как это у меня получилось? Раньше я такое только в книжках читала. А тут, когда упала, увидела пистолет совсем рядом на полу, подняла его, и эти слова как будто сами у меня вырвались…

– Ну да, видите, как полезно вовремя вспомнить подходящую цитату! Вы же как-никак библиотекарь!

Сердце Надежды громко бухало от переполнявшего ее адреналина. Она перевела дыхание и удовлетворенно оглядела поле короткого, но жаркого сражения.

Фальшивый электрик пыхтел на полу, лицом вниз, со связанными руками и ногами, и безуспешно пытался встать. Любитель храпа понемногу приходил в себя, его жена (или кем она ему приходилась) жалостно всхлипывала, по щекам ее текли слезы вперемешку с растекшейся тушью, оставляя грязные дорожки, так что и родимого пятна под ними уже не было видно.

– Не виноватая я! – лепетала она сквозь всхлипы.

– Ага, он сам к тебе пришел! – закончила Надежда цитату из культового фильма.

– Ага, – подхватила связанная женщина, не заметив иронии. – Они меня заставили… они меня шантажировали…

– Вот врет! – проговорил с пола ее очнувшийся муж. – Это она здесь главная, а мы у нее на подхвате!

– Ложь! Наглая ложь! – выпалила женщина, и тут же ее лицо исказилось от ненависти. – Вы не знаете, с кем связались! – процедила она. – Не знаете, каким могущественным силам перешли дорогу!

– Ну вот ты нам сейчас это и расскажешь!

– Ни за что!

Вдруг женщина побледнела, тяжело задышала, и голос ее снова стал жалобным:

– Пожалуйста, дайте мне лекарство! У меня больное сердце… у меня пузырек в сумке, вон там… – она кивнула на сумку, валявшуюся на полу. – Прошу вас… проявите милосердие.

Взгляд жалобный, и эта размазанная тушь на щеках…

Надежда покосилась на нее недоверчиво, но все же подняла сумку.

– Там такой белый пузырек без надписи… – пролепетала злодейка слабым голосом. – Скорее, пожалуйста.

– Сейчас… секунду…

Надежда вытряхнула на ладонь белую таблетку и протянула связанной женщине. Та открыла рот, проглотила таблетку, и лицо ее стало спокойным и даже порозовело, на нем проступило выражение насмешки и торжества.

– Ну вот и все! – проговорила она уверенно. – Там, куда я сейчас уйду, вы меня не достанете, так что можете засунуть свои вопросы сами знаете куда!

– И куда же ты намерена уйти? – так же насмешливо осведомилась Надежда.

– К новым перерождениям! – проговорила та. – Сейчас я умру и очнусь в другом теле…

– С чего бы это?

– Ты сама дала мне яд!

– Да что ты говоришь? Я тебе дала мультивитамин, а он уж точно не опасен для жизни!

– Что?! – Лицо женщины перекосилось от удивления и ненависти.

– Что слышала! Эта таблетка – комплексный витамин для котов пожилого возраста. Котик у меня по весне принимает… что-то у него шерсть выпадать стала…

– Мурлыкать теперь научишься! – Ксения оглядела поверженных противников и задумчиво проговорила: – И что же нам с ними делать?

– Я сейчас вызову полицию, – решительно заявила библиотекарь. – У нас тут вообще-то есть охранная сигнализация и тревожная кнопка, но она не сработала, видимо, эти ее закоротили, – она пренебрежительно кивнула на преступную троицу. – Ну, ничего, я позвоню по мобильному телефону, телефон-то у меня пока что работает, пускай приедут и заберут их, мне с ними возиться недосуг.

– Боюсь, что им смогут предъявить только мелкое хулиганство, – вздохнула Надежда. – Все остальное очень трудно будет доказать. Думаю, в историю о буддийской мандале никто не поверит.

– Ну, пусть хоть хулиганство! Пускай хоть в обезьяннике посидят с бомжами и проститутками! – мстительно проговорила библиотекарь, доставая телефон.

Надежда внимательно взглянула на нее.

Глаза женщины блестели, щеки разрумянились, даже волосы завились, как после хорошего парикмахера. Видимо, небольшое приключение вдохнуло в нее новую жизнь.

– Ну, я вижу, вы без нас вполне управитесь, – произнесла Надежда. – А мы, пожалуй, пойдем. Не хочется объясняться с полицией – застрянем надолго, показания и все такое, а у меня дома муж, кот, и ужин еще не готов…

– Да, мы пойдем! – спохватилась Ксения и, подхватив под руку Линдта, направилась к выходу.

Выйдя на улицу, она сказала историку:

– Вам бы в больницу надо. Вам там здорово досталось… Я на машине, могу отвезти.

– Нет, в больницу не хочу. Ничего страшного, пара синяков, отдохну немного, и все пройдет. Вот если вы меня отвезете домой, буду вам очень признателен.

– Не вопрос. И тебя заодно завезу, – Ксения кивнула Надежде.

Все трое сели в машину.

– А на самом деле вы что-то знаете о той мандале, про которую они говорили? О «Царстве света»? – спросила Надежда Линдта.

– Ну, кое-что слышал, конечно, но все это не слишком достоверно. Достоверно только одно – что в тысяча девятьсот восьмом году эту мандалу похитили из петербургского дацана. Того, что на Приморском проспекте. Скорее всего, за этим похищением стояли приверженцы черного буддизма…

– Бон? – уточнила Надежда.

– Ну да, причем, скорее всего, это были люди из самой радикальной секты, которая – опять же по слухам – до сих пор практикует кровавые жертвоприношения.

– Юнгдрунг-бон?

– Вы и это знаете? – Линдт с интересом взглянул на Надежду Николаевну. – Интересно откуда?

– Слышала кое-что, – уклончиво ответила та. – А что известно о дальнейшей судьбе этой мандалы?

– В основном это слухи, по большей части непроверенные и не вполне достоверные. Есть версия, что мандала, похищенная в Петербурге, была доставлена в один из тайных горных монастырей секты юнгдрунг-бон и хранилась там тридцать лет, до того времени, когда на Тибет прибыла немецкая экспедиция во главе с Эрнстом Шеффером. Когда Шеффер со своими спутниками попал в горный монастырь, тамошний настоятель произвел магический ритуал, и духи приказали ему отдать мандалу немцам. В результате она попала в Берлин, в секретное хранилище организации «Аненербе». Тамошние мистики хотели провести с ней особый ритуал, надеясь, что он привлечет на сторону нацистов древние могущественные силы, которые принесут им мировое господство…

– И как – провели они этот ритуал?

– Нет. Опять же, по непроверенным слухам известно, что штатные астрологи организации «Аненербе» вычислили время такого ритуала – и оказалось, что его можно провести только при особом расположении светил, которое будет в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году. В то время нацисты рассчитывали, что Третий рейх просуществует тысячу лет, и руководители «Аненербе» решили дождаться благоприятного расположения светил, но мы знаем, что их надежды не оправдались и им удалось продержаться у власти всего двенадцать лет.

– И что было дальше с этой мандалой?

– Дальше… Говорят, что в сорок пятом году, когда советские войска вступили в Берлин, не все бойцы Черного легиона были убиты. Один из черных тибетских гвардейцев, то ли благодаря своим магическим способностям, то ли по личному приказу Гиммлера, избежал смерти. И именно у него тогда находилась та самая мандала. Когда над ним нависла угроза, он тайно передал мандалу одному советскому солдату, калмыку по национальности…

Надежда удивленно взглянула на Линдта, и он ответил на ее невысказанный вопрос:

– Вы ведь знаете, что калмыки – буддисты по вероисповеданию, а тот солдат был к тому же приверженцем бон. И он поклялся тибетскому гвардейцу, что будет хранить мандалу как зеницу ока и никому не откроет ее тайну…

– И сдержал слово?

– По-видимому, сдержал. Во всяком случае, с тех пор о мандале «Царство света» больше никто не слышал. Кстати, мы уже приехали. Вот мой дом…

Линдт поблагодарил Ксению, вышел из машины и направился к своему подъезду.

Как только машина набрала скорость, Надежда проговорила:

– Ну вот, Линдт рассказал нам, как мандала «Царство света» вернулась в Россию. Почему-то мне кажется, ты знаешь, что с ней случилось после войны.

– В самых общих чертах… – уклончиво ответила Ксения.

– И все же? Только не пытайся меня обмануть и сбежать. Куда ты из машины-то денешься?

– Да уж верно, от тебя не уйти. И тут меня достала! Ты как про Линдта узнала? Только честно!

– Честно – пошла в дацан и поговорила там со священником… как его… имя такое сложное, не выговорить… Показала ему письмо – то, что в книге было, он перевел, рассказал кое-что про этих тибетских бонпо… или как их там…

– А я-то думаю, куда книга подевалась?

– Потому что честно надо играть, а не обманывать по мелочи, – проворчала Надежда. – Нам давно пора объединить свои усилия! Вот если бы поговорила тогда со мной по-хорошему, пошли бы в дацан вместе…

– Мне туда хода нет! – отмахнулась Ксения. – Наша организация с дацаном никак не сотрудничает. Там у них какие-то странные дела творятся. Ты же знаешь, в начале прошлого века мандалу оттуда украли эти… из секты юнгдрунг-бон. Так что доверия к ним нет.

Надежда вспомнила странное поведение уборщика в дацане и согласилась с Ксенией.

– Ну, а теперь скажи, что стало с мандалой после войны.

– Видимо, тот солдат-калмык всю оставшуюся жизнь исполнял свое обещание – берег мандалу. Насколько нам известно, он жил в нашем городе – в Ленинграде. Перед смертью рассказал о мандале внукам, что это не простая игрушка, а древняя буддийская святыня. После смерти деда внуки хотели отдать мандалу в здешний буддийский дацан, чтобы снять с себя ответственность за судьбу реликвии, но дацан в то время захватила полукриминальная группа выходцев из Калининграда, в храме проводились сомнительные ритуалы, не имеющие никакого отношения к подлинному буддизму, и внуки хранителя мандалы решили с ними не связываться. На какое-то время о «Царстве света» забыли, но потом кто-то из наследников все же решил заняться ее судьбой. И хотя действовал он тайно, очень осторожничал, слухи все равно просочились. Мы тоже не могли связаться с ним напрямую, поэтому наняли Михаила, обычного посредника. Скользкий тип, конечно, но довольно безобидный. И кому понадобилось его убивать, в толк не возьму…

– Я тоже, но об этом после, – заметила Надежда.

– Но о мандале узнали не только мы, в «Сансаре», но и другие…

– Другие? Что еще за другие?

– Думаю, это адепты секты юнгдрунг-бон, а может быть, даже наследники общества «Аненербе». Думаешь, чего я на эту лекцию потащилась?

– Неужели они до сих пор существуют?

– Как говорит Линдт, по непроверенным слухам… Короче, Михаил должен был передать мандалу одному из наших людей, но до меня дошли сведения, что под видом нашего человека за «Царством света» к нему явится человек из юнгдрунг-бон. Если еще короче, по косвенным признакам я поняла, что в «Сансаре» завелся предатель. Кто он – я не знала, не знаю и сейчас. И тогда, чтобы сорвать их планы, чтобы «Царство света» не попало в руки опасных людей, я поменяла посылки, и в результате настоящая мандала попала к тебе… Ну а дальше ты все знаешь не понаслышке. Ты сама стала активным участником событий.

Ксения замолчала.

– Да, подставила ты меня, – проговорила Надежда. – А еще больше подставила Нину. Она из-за тебя в больницу попала.

– Что мне оставалось делать? У меня просто не было выбора.

– Выбор всегда есть! Просто о людях нужно больше думать!

Тут Надежда вспомнила еще кое-что важное и, достав телефон, показала Ксении сделанный с рисунка снимок того человека, который напал на Нину и похитил мандалу.

Ксения вздрогнула, едва не врезавшись в идущую впереди машину, и, сбросив скорость, подъехала к тротуару. Только поставив машину на тормоз, она повернулась к Надежде:

– Откуда у тебя этот портрет?

Глаза ее горели.

– А что? Ты знаешь этого человека?

– Еще бы! Помнишь, как мы с тобой прятались в шкафу у нас в «Сансаре»?

– Конечно! Такое трудно забыть!

– Помнишь, как в это время в комнате разговаривали два человека?

– Ну да. Константин и еще один, его имени я не знаю.

– И никто не знает. Его у нас называют «он», или «тот человек», или «сам знаешь кто»… короче, это наш негласный руководитель. Правда, он и сам подчиняется какому-то Совету, но про тех людей мы вообще ничего не знаем и никого из них не видели. Честно говоря, я не уверена, что они вообще существуют.

– Короче, при чем здесь этот человек?

– При том, что это его портрет!

– Вот это новость! Ты уверена?

– Ну, это все же не фотография, а рисунок, но сходство очень большое. – Ксения еще раз пригляделась к экрану. – Да нет, я не могу спутать, это его глаза, и рисунок бровей, и вот складки у рта, так и кажется, что он заговорит…

– И голос у него такой звучный, бархатный… – Надежда вспомнила голос, который слышала из шкафа.

– Это он! – уверенно повторила Ксения. – Откуда у тебя его портрет?

– Да Нинка нарисовала по памяти! Она как в себя пришла, так и вспомнила, что дверь этому типу открыла. Такой, говорит, солидный мужчина, пальто дорогое в елочку, ботинки итальянские, размер большой…

– Точно, сорок пятый. Я когда-то давно в обувном магазине работала, размер на глазок могу определить.

– И что же это получается? – Надежда испытующе посмотрела на Ксению, которая сняла парик и обмахивалась им как веером. – Выходит, этот ваш руководитель из «Сансары» мандалу и упер? А чего он тогда Константина подгоняет – ищи мандалу, ищи мандалу, когда она у него уже есть?

– Да говорила же я тебе, что у нас завелся предатель! Значит, это он и есть. И работает он не на юнгдрунг-бон, а на этих самых, из «Аненербе»! Или сам на себя. И ритуал хочет для себя провести, абсолютную власть над всем миром получить!

– А не может! – подхватила Надежда, которую осенило. – Не может он эту мандалу собрать, не имея рисунка. Вот Нинка смогла, она на пазлах уже руку набила, к тому же у нее художественные способности, она по-другому видит, а он – не может. Оттого эти трое уродов, которые в библиотеку приперлись, и спрашивали у Линдта фотографию или рисунок «Царства света».

Вспомнив, что у нее в телефоне такая фотография есть, она тут же прикусила язык. Эту информацию пока следовало придержать, как и то, что у нее дома в секретном месте лежит единственный кусочек этой самой мандалы.

– Он пришел, ударил Нину, может, они даже боролись, и мандала рассыпалась. Он ее собрал в коробку, да и пошел от греха, пока его никто не видел. А потом понял, что собрать не может, вот и мечется теперь, ищет рисунок или фотку.

– И что теперь делать?

– Тебе, я так понимаю, нужно мандалу искать. А мне домой давно пора. Обещала отвезти – так вези!

– Но не могу же я прямо у этого типа спросить: а не вы ли, дорогой шеф, мандалу украли? Что он мне на это ответит, как думаешь? И Константина посвящать не могу, он мне ни за что не поверит, он этого типа слушается, как самого Господа Бога!

– Ничего про него не знаешь? Где живет, с кем, откуда вообще взялся?

– Да говорю тебе – ничего! – нервно ответила Ксения. – Не того полета я птица, чтобы он со мной откровенничал.

– А вот тот фальшивый электрик говорил – третья дача, и еще что-то про ручеек… – задумалась Надежда. – Может, «Ручеек» – это место какое-то или поселок?

– Ты представляешь, сколько в области таких «Ручейков»? Этак я год искать стану!

– Ну да, ну да… Ой, поздно как! Муж небось уже дома. Что я ему скажу?

– Скажи как есть, – посоветовала Ксения, – что с приятельницей ходила на лекцию в библиотеку. Книжку вот покажи, которую тебе Линдт подарил. Вещественное доказательство.

– А что? Это идея! – оживилась Надежда. – Всегда лучше правду говорить!

Все же она решила подстраховаться и попросила высадить ее не у собственного дома, а у соседнего.

В огромном зале царила таинственная полутьма, рассеиваемая только двумя канделябрами на столе и багровым, трепещущим в камине пламенем. Вокруг длинного стола сидели три человека – рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, его правая рука, любимец Гитлера Рудольф Гесс и Вольфрам Фридрих Зиверс, оберфюрер СС, генеральный секретарь общества по изучению наследия предков, иначе называемого «Аненербе».

Возле камина возвышались еще два безмолвных свидетеля – рыцари в доспехах, на полированном металле которых отсвечивали отблески огня.

На столе перед нацистскими бонзами стояла резная шкатулка из драгоценного дерева.

– Долго еще ждать? – проговорил Гиммлер, барабаня пальцами по столу.

– Подождите еще немного, рейхсфюрер! – угодливо ответил Зиверс. – Мастер готовится к ритуалу, ему предстоит трудная работа!

Гиммлер недовольно поморщился.

В это время по залу пробежал легкий ветерок, который качнул пламя свечей. И в то же мгновение возле стола появился высокий, массивный мужчина неопределенного возраста, с тяжелым подбородком и мрачным, самоуверенным лицом римского патриция. Все присутствующие хорошо его знали – это был Фридрих Хильшер, оккультист и язычник, популярный среди нацистов.

– Приветствую вас, господа! – проговорил он хорошо поставленным бархатным голосом опытного актера.

– Приступайте уже! – Гиммлер снова недовольно поморщился – ему не нравились все эти дешевые театральные трюки, которые производили большое впечатление на многих членов партии.

– Как прикажете. – Фридрих Хильшер опустил тяжелые веки, положил руки на крышку шкатулки и на мгновение замолчал.

Его лицо, только что полное жизни и напряжения, внезапно помертвело, застыло, превратившись в гипсовую маску. Стало ясно, что этот человек находится сейчас не в нашем мире, а где-то в неизмеримой космической дали, в ином пространстве и времени.

И тут зазвучал голос – не тот бархатный баритон, который только что слышали присутствующие, а хриплый, резкий, каркающий, сорванный непогодой и ледяным горным ветром. И слова звучали не по-немецки, а на каком-то незнакомом, древнем языке.

– Что он говорит? – вполголоса спросил Гиммлер у Вольфрама Зиверса. На этот раз в голосе рейхсфюрера звучало не недовольство, а страх и растерянность, ибо он столкнулся с чем-то непонятным и могущественным.

– Я не знаю, рейхсфюрер…

– Но скажите хотя бы, что это за язык?

– Тсс! – Зиверс поднес палец к губам.

В зале снова зазвучал бархатный баритон опытного актера:

– Господа, я вынужден вас разочаровать. Сегодня мы не сможем провести ритуал, ибо небесные светила расположены неподобающим образом. Сатурн и Юпитер не благоприятствуют нашим целям, и если мы попытаемся что-то сделать, из этого не выйдет ничего хорошего. Более того, мы настроим против себя могущественные древние силы. Этого нельзя допустить.

– Когда же можно будет провести этот ритуал? – процедил Гиммлер, скрипнув зубами. – Когда будут подходящие условия? Завтра? Через неделю? Через месяц?

– Увы, рейхсфюрер, не так скоро…

– Да когда же, черт бы тебя побрал?! Говори!

– Подходящее расположение светил возникает только раз в двадцать три года. Самое близкое будет только в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году.

– Что?! – Гиммлер ударил кулаком по столу и вскочил. – Только через четырнадцать лет? Должно быть, ты издеваешься?

– Я, как и вы, рейхсфюрер, чрезвычайно огорчен, но не могу ничего изменить. И никто не может. Звезды подчиняются только своим собственным законам.

Гиммлер, тяжело дыша, обвел присутствующих мрачным взглядом.

– Прошу вас, рейхсфюрер, успокойтесь! – заговорил Зиверс. – Вы помните золотое правило – принимать то, что не можешь изменить? Что нам какие-то четырнадцать лет, если мы стоим у основания тысячелетнего рейха!

Гиммлер шумно выдохнул и снова сел.

– Ты прав, Вольфрам. Будущее принадлежит нам. Однако я надеялся, что сегодня мы его приблизим. Что ж, подождем. Но береги эту шкатулку и ее содержимое как зеницу ока!

На улице едва наступили сумерки, хотя и был уже десятый час вечера. Совсем скоро, всего через два месяца, наступят белые ночи – любимое время Сан Саныча. Вспомнив про мужа, Надежда заторопилась, не глядя по сторонам, и слишком поздно заметила большую черную машину, которая стояла чуть в стороне от дома. В машине кто-то сидел, и Надежда замедлила шаг. Машина вроде бы знакомая. Кто в ней? Снова Павел, что ли? Вот балбес, да и Сергей тоже хорош, она же просила Павла больше не присылать. Если появились какие-то вопросы, то можно и по телефону позвонить, как все нормальные люди!

Задняя дверца машины открылась, и из нее вышел человек, глядя на которого Надежда сразу поняла: дела ее плохи, тем более что следом вышел еще один, удивительно похожий на первого. Оба были невысокого роста, сухощавые, с непроницаемыми смуглыми лицами и раскосыми рысьими глазами.

Надежда тут же вспомнила черную машину, которая преследовала ее маршрутку от буддийского храма. Так вот это кто! Не иначе паразит уборщик навел на нее своих бонов!

Не поворачиваясь спиной к тем двоим, Надежда Николаевна сделала шаг назад. Потом еще один. Нога подвернулась, и Надежда едва устояла. Не хватало еще упасть! Она завертела головой в поисках помощи. Как назло, за домом никого не было. Весной жильцы в этом месте не ходили, потому как вроде здесь садик: дорожка, посыпанная гравием, и кусты по бокам, а летом даже клумба с бархатцами.

Сейчас только-только стаял снег, так что в садике было грязновато. А Надежда не нашла ничего лучше, чем вечером потащиться по тропинке за домом, где никого нет!

Она решила бежать, крича во все горло, как вдруг кто-то сзади схватил ее за руки, и оказалось, что возле машины стоит только один смуглый человек, а другой неизвестным путем оказался за спиной Надежды. Только что был там – а теперь тут!

– Тихо, – сказал этот тип на ухо Надежде, – не нужно шуметь. И дергаться не нужно. А то будет больно.

И сказано это было таким голосом, что Надежда поверила. Однако не в ее правилах было сдаваться вот так сразу, поэтому она попыталась лягнуть стоявшего сзади, но не попала и тут же заорала:

– Помогите, спасите, убивают!

И хоть бы одно окошко звякнуло, хоть бы кто высунулся! В телевизор небось пялятся, а тут человека похищают!

Внезапно из-за машины выскочило длинное гибкое тело и взвилось в прыжке вверх.

– Мефи! – крикнула Надежда. – Мефи, взять их!

Доберман уже был готов схватить, укусить или вообще растерзать смуглого незнакомца, но не успел приземлиться. Второй раскосый тип резко махнул рукой и что-то прошипел сквозь зубы. Огромный доберман с размаху шлепнулся на грязную дорожку и распластался на ней, не шевелясь и не подавая никаких признаков жизни.

– Мефи! Что они с тобой сделали? – закричала Надежда и рванулась изо всех сил, но снова не получилось. Казалось, что ее локти зажаты в стальных тисках. Однако она все же умудрилась ударить мучителя по щиколотке, но у Надежды было такое чувство, что она стукнула металлическую ножку от стула. Бей не бей, а той не больно.

Из-за угла дома показался Иннокентий. Очевидно, это не входило в планы похитителей, поэтому первый тип одним прыжком оказался рядом, и вдвоем они очень быстро протащили Надежду до машины и впихнули в салон. Надежда особо и не упиралась, потому что, увидев мертвую собаку, как-то ослабела и утратила волю к сопротивлению.

Водитель, не говоря ни слова, рванул машину с места. Последнее, что увидела Надежда, это полный отчаяния Иннокентий, склонившийся над своей собакой.

– Гады вы, – сказала она, глядя перед собой, – подлецы и сволочи. Животное-то при чем? И вообще, налетели вдвоем на одну женщину. Что вам от меня нужно?

Разумеется, никакой реакции на ее слова не последовало. Водитель спокойно вел машину, двое других сидели как истуканы, зажав Надежду между собой. Она решила подождать, что будет дальше. Сквозь тонированные стекла хоть и плохо, но было видно, что машина едет в сторону области. Проехали под железнодорожным мостом, выехали на Выборгское шоссе. «Так, стало быть, везут за город», – догадалась Надежда и шумно задвигалась, пихнув одного из похитителей в бок. Тот только зыркнул в ответ рысьими глазами.

– Куда вы меня везете? – спросила его Надежда, впрочем, не рассчитывая на ответ.

Второй похититель равнодушно взглянул на нее и что-то сказал своему напарнику на незнакомом языке. Тот коротко ответил и резко, сухо засмеялся.

Машина проехала безлюдную деревню, миновала маленькое сельское кладбище и свернула с дороги. Впереди показался простой деревенский дом, крытый старым толем и окруженный покосившимся забором. На небольшом придомовом участке лежал ноздреватый подтаявший снег, тут и там чернели проталины.

Машина остановилась, и водитель посигналил.

Дверь дома открылась, на крыльце появилась сгорбленная старуха в черном платке, в суконной телогрейке и красных резиновых сапогах, прохромала к воротам, открыла их.

Машина въехала во двор, старуха подошла к водителю и что-то недовольно сказала на незнакомом гортанном языке. Надежда разглядела ее через открытое окно машины – те же узкие, непроницаемые восточные глаза, смуглое обветренное лицо. Просить у нее помощи было бесполезно.

Водитель негромко ответил старухе и кивнул на Надежду. Старуха поджала губы, снова что-то раздраженно проговорила, и тогда водитель сунул ей денег. Старуха скривилась, но деньги взяла и ушла.

Надежду выволокли из машины и повели в дом.

Миновав темные сени, они оказались в большой комнате, почти половину которой занимала беленая печь. Также имелся круглый стол, накрытый вышитой скатертью, у стены стоял старомодный сервант, в котором сверкали бокалы, рюмки и несколько фарфоровых слонов разного размера.

Похитители, вполголоса переговариваясь на своем языке, втолкнули Надежду в другую комнату – с маленьким подслеповатым, давно не мытым окошком. Здесь стояла узкая железная кровать, еще было два стула и табуретка.