Текст книги "Святитель Тихон Задонский"

Последние годы жизни святителя Тихона и кончина его

Завершение земных дел. Обращение к христианам

«Укрепляясь духовно и воспламеняясь святой любовью, свт. Тихон, между тем, ослабевал и угасал телесно. От подвигов и преклонности лет и без того слабое по комплексии здоровье его стало приметно ослабевать и расстраиваться. Те болезни, которыми он страдал на епархии и от которых он врачевал себя удалением на покой и телесными трудами, с наступлением преклонных лет опять возвратились с прежней силой и беспокоили его. Расстройство нервов более и более увеличивалось и производило бессонницу, содрогания в членах (конвульсии) и даже обмороки. Бодрствуя духом, но по ослаблению телесных сил чувствуя скорое своих телес отложение, свт. Тихон в конце своей жизни предался совершенному уединению, безмолвию и самоуглублению».

День праздника Рождества Христова в 1779 г. был последним днем выхода Тихона из келии в церковь. По случаю присвоения Задонску названия уездного города, в этот день на литургию в соборе собралось много чиновников и народа. От тесноты и духоты в храме святитель почувствовал крайнее изнеможение. Когда его келейник, читавший Апостол, по монастырскому обычаю подошел к нему за благословением, Тихон, благословив, приказал ему идти вперед и очистить дорогу. Выйдя из церкви и с четверть часа постояв на северной паперти, он опять тем же порядком вернулся в храм и достоял службу. По окончании литургии и по выходе из церкви святитель преподавал благословение чиновникам и народу, – и еще более утомился и изнемог. По окончании обедни все бывшие в церкви из благородных подошли к нему для принятия благословения. Он благословил их, но был весьма прискорбен. Придя домой, он сказал келейнику: «Запри двери; если придут дворяне, то скажи им, что Преосвященный весьма слаб здоровьем». С этого времени святитель никуда уже не выезжал из монастыря, редко выходил и из келии; только иногда на заднее крыльцо, где посидит или постоит немного. К себе также никого не пускал, кроме близких знакомых и духовных людей, и то на короткое время. Даже с келейными говорил только необходимое; прежде, когда келейник читывал ему Священное Писание, он много объяснял, а в это время только слушал и молчал; иногда глав десять и более прочтет тот ему, он скажет: «Полно, благодарствую, поди к себе». Это было началом его совершенного уединения.

По своим летам и недужливости он не мог трудиться так, как трудился прежде. Горя пламенным желанием разрешиться от уз плоти и быть со Христом, и по сему откровению зная срок своего труженичества, он хотел остающееся время, не отвлекаясь ни на что более, предаться богомыслию и размышлению о наступающей вечности.

Келейник, которому было позволено входить в его спальню, часто заставал его сидящим на кровати, облокотившимся на стол и опустившим голову на руку. Всей душей погруженный в богомыслие, угодник Божий как будто вовсе не видел и не слышал вошедшего, и только, как будто сквозь сон, чувствовал, что кто-то был у него. Потому после спрашивал келейника тоном сомнения: «Не входил ли ты в такое-то время», – и затем объяснял ему о своем состоянии.

К размышлению о смерти и вечности свт. Тихон располагал себя и особенным образом: он или взирал на картину, висевшую у ног его постели, на которой был изображен старец в гробу, или выходил в чулан, в котором стоял гроб, обитый черной фланелью и белой тесьмой, со всеми одеждами на погребение, заготовленный еще за четыре или пять лет до кончины, и, смотря на этот гроб, оплакивал падение человека, говоря: «Вот до чего довел себя человек, что будучи сотворен от Бога непорочным и бессмертным, как скот зарывается в землю». Возвратившись в келью, он иногда предавался громкому рыданию. Такие посещения бывали каждый день.

Впрочем, несмотря на совершенное уединение, свт. Тихон не оставлял дел милосердия. По-прежнему во множестве приходили к нему бедные нищие и по-прежнему получали подаяния, с тем только различием, что лично уже никто не видел святителя, только одни темничные узники имели утешение видеть его самого и слышать его душеспасительные беседы. Так как в новом городе еще не было казенных строений, то суды и темница на время были помещены в монастыре. Видя в этой близости к себе темничных узников особенный, подаваемый самим Господом, случай для служения этим несчастным братьям, а в лице их самому Христу, святитель стал часто посещать их печальное жилище, проводил с несчастными по несколько часов в утешительных беседах и, по обыкновению, при расставании с ними, оделял милостыней. В день же Святой Пасхи, Рождества Христова и в неделю Сыропустную, кроме утешений и подаяния, он приходил лобызать их с обычными христианскими приветствиями. Но и теперь, как было и прежде, этому делу милосердия мешали пересуды злоречивых людей, – и он был вынужден временами лишать себя удовольствия посещать несчастных узников.

«Болезнь его предсмертная началась за год и три месяца до его кончины. Великодушно и с благодарением нес он оную, как бы от самой Божией десницы некий восприял дар. Когда Преосвященный Тихон III приезжал к нему для посещения его, то болящий, сидя на кровати (иногда лежа), несколько часов беседой духовной и душеполезной друга своего услаждаем был; беседуя, как должно истинным друзьям, Преосвященный Тихон III во все время сидел около больного, близ самой его кровати».

Отклоняя от себя личные посещения, святитель Тихон не хотел, однако, лишать своих наставлений тех, которые прибегали к его духовной мудрости и ждали от него совета. Отвечать им письменно он не отказывался до последней возможности, пока мог владеть пером. Поэтому одно наставление, написанное для монашествующих, даже не было окончено, по причине крайнего ослабления его здоровья. Лежа на одре болезни и слыша, что некоторые из знакомых, лишенные его благотворного влияния, начали ослабевать в добродетельной жизни, святитель написал к ним послание, полное отеческой любви и скорби о своих возлюбленных чадах. На это послание можно смотреть как на последнее.

«Христиане! – писал святитель, – Суд Христов приближается и уже близко, и, как тать в ночи, нечаянно придет день тот, и в чем кого застанет, с тем тот и явится на суде оном страшном. Иного в блудодеянии застанет, и с тем явится; иного в убийстве, и с тем явится; иного в пьянстве застанет, и с тем явится; иного в злоречии, иного в клевете, иного во лжи, хитрости и лицемерии застанет, иного в обиде и оскорблении ближнего застанет – и с тем каждый явится. Иных в банкетах и пировании, иных в картежной игре, иных в операх и маскарадах застанет и так явится там. Иных в ссоре и брани – и так явится там. Иных в мздоимстве и пагубных взятках застанет, и с тем явится там. Иных в плясках, в танцах, играх и в прочих бесчиниях застанет, и с тем явится там. Иных в иных беззакониях, и с тем явятся там!

Благочестивая и богобоязненная душа! Радуйся, так как к тебе вечное спасение приближается. Ты станешь одесную Судии, Царя небесного, и услышишь вожделеннейший глас: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25: 34). Горе вышереченным и прочим беззаконным христианам! Они будут праведным судом Божиим казнены, пошлются в вечный огонь и с дьяволом и ангелами его будут мучимы во веки веков, более, нежели незнающие Бога, турки и идолопоклонники!

Молю вас, возлюбленные, молю вас милостью и кротостью Христовой, пощадите души ваши и покайтеся, да не вечно погибнете. Бог еще ожидает нас, еще долготерпит нам. Блажен будет, кто истинно обратится и покается; окаянен, кто в ожесточении пребудет. Каяться, плакать и рыдать будет в тот час, но уже поздно и бесполезно, ибо с плачем и отойдет в вечную муку.

Я сие пишу вам от христианской любви и сожаления. Примите краткое, но полезное увещание. Не смотрите на тех, которые явно уже безбожны, и о законе Господнем небрегут, так как не поучаются в нем. Послушайте же меня, спасения вам желающего, как и себя, а паче послушайте самого Христа, Который алчет и жаждет спасения нашего, Который ради того и в мир пришел, пострадал и умер, чтобы нас спасенными видеть. Исполните, возлюбленные, святое и спасительное желание Христово, и спасения вечного, ценой крови и смерти Христовой оцененного, не потеряйте. Возрадуются о нас Ангелы Божии на небесах, и святые души, когда обратимся и будем каяться. Христос Господь с радостью примет нас, и все нам отпустит согрешения наши. Покаемся и будем во всегдашнем приготовлении к сретению Христа Господа, Царя Славы, грядущего судить живых и мертвых. Скоро идет и не умедлит Судия всех. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его, – говорит Господь (Откр. 22: 12). Тому слава во веки веков. Аминь».

Судя по тону этого послания, кроткому и полному любви, а равно и по всему образу жизни святителя во время его заключения в уединении, можно с уверенностью думать и говорить, что в это время душа его оставалась в покое от приражения и борьбы с теми искушениями, о которых говорилось ранее. Духовный, благодатный мир, который наступает после борьбы, в это время уже обитал в святой душе подвижника!

29 января 1872 г. свт. Тихон составил духовное завещание, в котором, воздав славу Богу за все его благодеяния к нему, словами апостола Павла выразил упование на милость Божию и за пределами этой жизни. Вемы бо, яко аще земная наша храмина тела разорится, создание от Бога имамы, храмину нерукотворенну, вечну на небесех (2 Кор. 5: 1). Хвалите Господа вси языцы, похвалите Его вси людие, яко утвердися милость Его на нас и истина Господня пребывает во век (Пс. 116). Хвали, душе моя, Господа (Пс. 145: 1). Благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем своим, и воздвиже рог спасения нам в дому Давидове, отрока Своего (Лк. 1: 68, 69). После этого Святитель сделал распоряжение о своих сочинениях: «Сочинения мои, в которых я, по силе и возможности своей, будучи в уединении, трудился, оставил по себе, а именно: 1) О Христианстве, в шести томах; 2) Письма, писанные в одном томе; 3) Письма келейные, в одном томе; 4) О истине Евангельского учения и о вере, в одном томе; 5) Инструкция христианская, в одном томе; 6) Сокровище духовное от мира собираемое, в четырех томах; 7) Краткие нравоучительные слова, в одном томе; 8) Проповеди трудов Епаршеских, в одном томе, которые поручил я келейному моему, мне служившему, Иоанну, отвезти на рассмотрение в Святейший Синод». Другой запиской святитель Тихон распределил оставшееся после него имущество и сделал распоряжение о своем погребении. «Оставшиеся по мне вещи, – пишет свт. Тихон, – а именно: 1) посуда оловянная и медная, 2) часы стенные, 3) два ковра старых, 4) дрова, – все сие продать и деньги бедным отдать; 5) хлеб отдать бедным вдовицам; 6) фуфайки серые четыре взять жившим при мне: Ивану, Семену, Сергею, Роману, по одной фуфайке; 7) прочие раздать детям малым, убогим и полунагим; 8) войлоки на полу постланные отдать в лавку, где взяты, хотя за полцены; 9) меня положить в рубашке новой и в подряснике и рясе крашенинных, на то сделанных, а наверх надеть архиерейскую мантию и на плеча малой мой омофорец, и панагию надеть; а на голову надеть новую камилавку с клобуком, на то приготовленные; старую камилавку отдать тому, кому обещал; 10) книги латинские и симфонию отдать в Воронежскую библиотеку (по переписи, сделанной преосвящ. Тихоном III-м…); 11) канапе и кресло продать, а другие креслы, складные, отдать Никандру Алексеевичу, понеже они его; 12) чашки чайные продать; 13) скатерти, салфетки и утиральники продать; 14) посуду деревянную отдать Филиппу и шубу овченую; тюфяк и подушки туда отдать, где взяты; а когда не возьмут, продать и деньги убогим отдать; 16) образ Распятия Христова, при том Снятие со Креста и Положение во гроб взять тебе, Ивану, себе; 17) пять образов святых, а именно: два – Страстей Христовых, Луки Евангелиста, Апостолов Петра и Павла приказано от меня отдать людям, мне известным. Все сие и прочее учинить тебе – Ивану, по моему тебе приказанию, непременно».

Говоря о своем погребении, святитель завещал похоронить себя в приготовленных одеждах и гробу, в архиерейской мантии и с панагией. Место могилы назначил близ церкви Владимирской иконы Божией Матери, на пороге, при входе в алтарь: «Пусть мое грешное тело попирается ногами», – писал он в завещании. Святитель за болезнью был уже не в силах подписать завещание своей рукой, и только приложил, в удостоверение, свою печать.

Около этого времени Господь утешил Своего угодника новым благодатным откровением. «Святитель Тихон увидел во сне высокую лестницу, стоящую среди монастыря и окруженную множеством народа. Его подвели к лестнице и требовали, чтобы он восходил по ней. Он не мог отговориться слабостью сил и повиновался. Народ следовал за ним и поддерживал его, так что он не чувствовал никакой усталости и, взойдя уже до облаков, пробудился». Косма Игнатиевич, одному которому был свободный доступ к святителю, объяснил ему, что лестница – это путь в Царствие Небесное, высота ее – трудность пути, народ, последовавший за ним – слушающие его наставления и следующие им, легкость и помощь при восхождении – содействие благодати Божией и молитв любящих его. Святитель сказал на это объяснение: «Я и сам то же думаю, чувствую приближение моей кончины». И действительно, наступало время отшествия свт. Тихона. Его телесные силы стали видимо ослабевать, хотя дух сохранял всю бодрость и силу. Голос его ослабел до того, что понимать его мог только один келейник, через которого он и передавал свои предсмертные внушения приходящим друзьям. Приобщаясь Святых Таин каждую неделю, на последней неделе он приобщился два раза, и за три дня предсказал свою кончину. В этот день он позволил всем своим знакомым приходить к нему и прощаться. Как только было получено такое позволение, все его знакомые поспешили им воспользоваться, получить от него последнее благословение и проститься. К его одру собралось множество лиц обоего пола, которые, без сомнения, дожидались этой минуты последнего свидания. Святитель лежал с закрытыми глазами. Видя его предсмертное изнеможение, друзья с плачем и рыданием припали к его одру и, лобызая его руку, вопили к нему: «Отец ты наш! На кого ты нас сирых, печальных и горьких оставляешь? К кому мы прибегнем и от кого получим наставление нашим бедствующим душам?» Святитель, сердечно любя их, прижал их к себе десницей, и, указывая рукой на картину распятого Христа, говорил им тихо: «Господу Богу вручаю вас». Таким образом распростившись со своими знакомыми и чувствуя слабость языка, святитель последние два дня предался богомыслию и не велел никого к себе впускать. Но в субботу вечером к нему пришел (по скромности своей, замечает келейник) игумен Самуил, сел возле постели и стал спрашивать: «Не будет ли какого приказания». Святитель Тихон открыл глаза, взглянул на него и тихо на ухо сказал келейнику, чтобы его не беспокоили, что приказания никакого нет. Игумен, видя приближающуюся кончину святителя, поцеловал его руку и удалился, причем строго наказал келейнику немедленно дать знать ему, как скоро наступит кончина святителя. «Хотя он лежал с закрытыми глазами во все то время, – говорит келейник, описывая его предсмертные минуты, – но он углублял свой ум, мысли и чувства к Богу. Точно так это было; ибо мне его духовные чувства и умные моления очень были замечательны навсегда. Посему-то он изволил сказать и игумену, чтобы он не мешал ему, т. е. его углубленным мыслям к Богу».

К полуночи с 12 на 13 августа сделалось ему труднее, и умирающий святитель просил, чтобы утром пораньше совершили раннюю литургию, дабы в третий раз причаститься ему Святых Таин. Но утреней запоздали и не поторопились исполнением просьбы свт. Тихона, что не без горечи подчеркивает келейник святителя, замечая, что как святитель «не есть им (монахам) власть, то и всегда медленно было выполнение его просьбы». В третьем часу пополуночи он послал просить об этом очередного иеромонаха, но его просьбу, как бывало и прежде, не торопились исполнить, а между тем видимо приближалась кончина.

Келейник послал дать знать об этом игумену, но его, как будто по особому попущению Божию, не могли добудиться. Монастырская же братия, услышав о приближающейся кончине святителя, собралась к нему в келию и в глубоком молчании стояла около него с полчаса, но схимонах Митрофан сказал братии, что кончина еще не скоро последует, и потому все ушли в церковь слушать утреню. В отсутствие их свт. Тихон опять спрашивал о служении литургии, потом, для утоления своей нестерпимой жажды, попросил воды и, приподнявшись при помощи келейников, выпил полчашки горячей чайной воды и опять спросил о служении литургии. Но и на этот раз не было заботы исполнить его последнее желание, а между тем наступила последняя минута. В исходе шестого часа утра (45 мин.), продолжая лежать спокойно, святитель на минуту открыл глаза, а затем закрыв их, испустил последнее дыхание. Он умер на руках своего келейника, в присутствии четырех человек своей прислуги. «Смерть его была так покойна, как будто он заснул». Святитель Тихон скончался на 59 году от рождения.

Как только весть о смерти любимого и почитаемого всеми святителя разнеслась по городу и окрестным селениям, монастырь внезапно наполнился народом, и всюду слышны были жалобные вопли, особенно нищих и бедных, которые лишались в нем своего питателя. Со дня смерти до самого дня погребения поселяне и городские жители Воронежа и особенно Ельца, во множестве, день и ночь стекались в обитель проститься с усопшим и помолиться о покое его души. Требования на служение панихид так были многочисленны, что монастырские иеромонахи не успевали удовлетворять желания почитателей усопшего.

Согласно завещанию покойного, его облачили в заготовленные им одежды. Но Преосвященный Тихон III, по праву дружбы и по силе уважения к усопшему святителю, отменил его распоряжения и, прислав из соборной ризницы полное архиерейское облачение, приказал переоблачить его в оное, а место для его погребения назначил под алтарем соборного храма, в честь Божией Матери Владимирской, в особом склепе, где, уготовив могилу, велел выложить ее кирпичом, потому как место, выбранное святителем, не соответствовало святой жизни и заслугам архипастыря. Сообразно распоряжениям Преосвященного, умершего святителя священноиеромонахи монастыря и прочее духовенство переодели в полное архиерейское облачение. «К удивлению многих, одеяние снималось с пятидневного усопшего, как с живого: распростирались его руки, аки у живого, и все тело было неокостенелое до самого погребения». Покойного положили в новый гроб, сделанный елецкими купцами, обитый черным плисом и обложенный мишурным белым газом, потому как заготовленный оказался короток, и 17 числа из келии его вынесли в большую монастырскую церковь. По приказанию Тихона III в церкви, где поставлено было тело почившего святителя, непрестанно читалось священниками Евангелие, к погребению были приглашены настоятели монастырей: Елецкого игумен Климент и Дивногорского игумен Иов, протопопы Лебедянский и Елецкий и всех города Ельца и близлежащих Задонского монастыря селений священники и диаконы, а в Ельце для исправления треб оставлены два священника. Были также извещены о погребении все священники и диаконы города Воронежа, дабы желающие из них были о том сведомы, повсеместно по церквам Воронежской епархии совершалось за упокой святителя Тихона поминовение. 20 числа Преосвященным Тихоном III было совершенно погребение святителя.

Перед окончанием литургии Тихон III сказал над гробом преставившегося трогательное слово на текст: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь (Пс. 1: 1, 2). Слово это замечательно, как свидетельство и выражение того уважения, какое питали к святителю Тихону люди, близко знавшие и понимавшие его.

Кратко объяснив эти слова Псалмопевца, проповедник применил их к усопшему святителю и, исчислив его добродетели, как-то: избегание чести и славы, христианскую простоту, кротость, смирение, ревность по вере, любовь к ближним, неусыпное попечение о научении ближних благочестию и истинной христианской добродетели, показал, что усопший всю свою жизнь располагал сообразно сему ублажению Давида и потому достоин названия блаженного.

Перед последним целованием тела усопшего первенствующий иеродиакон прочитал духовное завещание святителя Тихона, или его прощальную беседу с ближними, в которой он сперва благодарит Бога за все Его благодеяния, а потом прощается со всеми, благодарит благодетелей, просит у всех прощения и сам взаимно всех прощает.

Духовное завещание святителя Тихона

«Слава Богу о всем!

Слава Богу, яко мене создал по образу Своему и по подобию!

Слава Богу, яко мене падшего искупил!

Слава Богу, яко о мне недостойном промышлял!

Слава Богу, яко мене согрешившего в покаяние призвал!

Слава Богу, яко мне подал слово Свое святое, как светильник сияющий в темном месте, и тем мене на путь истинный наставил!

Слава Богу, яко мои очи сердечные просветил!

Слава Богу, яко подал мне в познании святое имя Свое!

Слава Богу, яко банею Крещения грехи мои омыл!

Слава Богу, яко показал мне путь к вечному блаженству! Путь же есть Иисус Христос, Сын Божий, который о себе глаголит: Аз есмь путь и истина и живот!

Слава Богу, яко согрешающего мене не погубил, но по Своей благости потерпел согрешения мои!

Слава Богу, яко показал мне прелесть и суету мира сего!

Слава Богу, яко помогал мне в многоразличных искушениях, бедах и напастях!

Слава Богу, что при бедственных и смертных случаях мене сохранял!

Слава Богу, яко мене от врага диавола защищал!

Слава Богу, яко мене лежащего восставлял!

Слава Богу, яко мене печалующегося утешал!

Слава Богу, яко мене заблуждающего обращал!

Слава Богу, яко мене отечески наказывал!

Слава Богу, яко мне объявил страшный Свой суд, да того боюся и каюся за грехи моя!

Слава Богу, яко объявил мне вечную муку и вечное блаженство, да тоя убегну, а сего поищу!

Слава Богу, яко мне недостойному подавал пищу, которою немощное мое тело укреплялось; подавал одежду, которою нагое мое тело покрывалось; подавал дом, в котором я упокоевался!

Слава Богу и о прочих Его благих, которые мне к содержанию и утешению моему подавал! Столько и от Него получал благодеяний, сколько дыхал!

Слава Богу о всем!

Ныне я к вам, братия моя, слово обращаю. Не могу я с вами, яко же прежде, устами и гласом беседовать, яко бездыханен и безгласен, но беседую малым сим письмецом. Первое: храмина тела моего разрушилась, и яко земля земле предается, по слову Господню: земля еси и в землю пойдеши. Но со Святою Церковью чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Надежда моя сидит одесную Бога, Иисус Христос, Господь мой и Бог мой. Он воскресение и живот мой. Он мне глаголет: Аз есмь воскресение и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет. Он мене спящего всесильным Своим гласом возбудит. Второе: отошел я от вас в путь всей земли и отлучился, и уже друг друга не видим, яко же прежде. Но увидимся паки тамо, где соберутся все языцы, от начала мира до конца пожившие. О! Сподоби Господи и тамо видеться, где Бог видится лицем к лицу, и тем видящих оживляет, утешает, радостнотворит, увеселяет и вечно блаженными делает! Тамо люди, яко солнце, сияют; тамо истинная жизнь: тамо истинная честь и слава, тамо истинная радость и веселие; тамо истинное блаженство, и все вечное и бесконечное. Буди Господи милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя! Третие: благодетелям моим, которые мене при нужде и немощи моей не оставляли, но по своей любви и милости благами своими снабдевали: много благодарствую. Да воздаст им Господь в день он, в котором всем по делам их воздастся! Четвертое: всем, которые мене как-нибудь обидели, простил я и прощаю; да простит им и Господь Своей благодатию! Прошу и мене простить, ежели кого чем обидел, яко человек. Оставите и оставится вам, – глаголет Господь. Пятое: пожитков как у мене не было, так и не осталось по мне; прошу убо с тех, которые при мне жили и служили мне, ничего не взыскивать. Простите, возлюбленнии, и Тихона поминайте».

На подлинном собственной его рукой было подписано: «Ваш доброжелатель Тихон, недостойный епископ».

Чтение этого завещания было неоднократно прерываемо слезами и рыданиями, как самого чтеца, так и предстоящих. При последнем же целовании народ поднял общий и сильный плачь и вопль.

Наконец отпевание было окончено, тело руками священников перенесено под алтарь соборной церкви, где было опущено в сделанный склеп, глубиной не больше одного аршина, заложено кирпичами, с выводом надгробия в форме гроба. Усердием почитателей свт. Тихона и Задонского игумена Тимофея это надгробие было благолепно исполнено и расписано, а сверху была положена медная доска со следующей надписью, составленной самим другом покойного, преосвященным Тихоном III: «Здесь скончался, 1783 года, августа 13 дня, преосвященный Тихон епископ, прежде бывший Кексгольмский, а потом Воронежский, рожденный 1724 года, епископствовавший с 13 мая 1761 года, пребывавший на обещании с 1767[47]47
  На покое жил святитель в этом монастыре с 1769 г.


[Закрыть] года по смерть, показавший образ добродетели – словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою. 1783 года, августа 20, погребен здесь». Впоследствии вместо этой доски сделана была серебряная, позолоченная, с изображением святителя, усердием и иждивением майорши Анны Ивановой Хлусовой.

Завещание усопшего относительно его имущества было все в точности исполнено. Некоторые из оставшихся после него вещей отданы жившим при нем келейникам, а прочие или розданы бедным натурой, или проданы, и вместе с оставшимися деньгами, суммой на 14 руб. 50 коп., розданы нищим. Сочинения же были отправлены в Святейший Синод в том же году.

Не стало святителя Тихона на земле, но праведник во веки живет. Благоговейная память о нем в людях, которые имели счастье пользоваться его мудрыми наставлениями, которых согревало и призирало его любвеобильное сердце, которые знали его святую богоугодную жизнь, осталась неизгладимой. Через год после кончины святителя Тихона вышли в свет некоторые его сочинения и потом начали появляться одно за другим. Простота их, ясность, живое чувство благочестия, доступность для общего понимания, глубокая назидательность сделали их любимым чтением всех классов народа русского, и имя святителя Тихона стало самым народным. Те, которые не знали лично святителя, узнали его теперь по сочинениям. Кто мог, считал долгом быть на могиле угодника Божия и возносить свои мысли об упокоении души его, чтобы снискать ходатайство молитвенника пред Престолом Божиим о своем собственном спасении. Скоро особые знамения и чудеса показали верующим, что святитель Тихон обрел благодать у Господа.