Текст книги "История философской мысли Беларуси"

1.5. На пути к возрождению национальной идентичности

После разделов Речи Посполитой белорусские земли вошли в состав Российской империи. Давление на национальные основы жизни продолжалось, но теперь уже с позиций великодержавного российского шовинизма. Тем не менее оно уже не было таким разрушительным, как во времена пребывания белорусских земель в составе Речи Посполитой. В условиях нового исторического «вызова» белорусский этнос оказался способным к творческому «ответу». Он проявился на второй (после эпохи Ренессанса) волне национального возрождения, которое пришлось на вторую половину XIX – начало XX в. Это было время формирования и развития белорусской национальной идеи, классической белорусской литературы, появления национального театра и книгоиздательства, периодической печати. Начало XX в. характеризовалось массовыми восстаниями и возникновением политических партий; и наконец, 25 марта 1918 г. была провозглашена Белорусская Народная Республика.

Однако «имперский» период отечественной истории начался довольно парадоксально. Процесс ополячивания населения не только не прекратился, но, напротив, усилился. Вслед за шляхтой в него оказались вовлечены мещанство и крестьянство. Объясняется этот странный на первый взгляд факт просто – Александр I дело образования в Белорусском округе отдал на попечение своему другу польскому магнату А. Чарторыйскому. Во всех средних и начальных учебных заведениях, созданных еще во времена Речи Посполитой, обучение велось на польском языке. Для более эффективной полонизации населения на уровне его высших сословий Полоцкий иезуитский коллегиум (1812) преобразуется в академию. Как и прежде, в основном на польском языке и латыни велось преподавание в Виленском университете, хотя здесь среди профессоров (в основном уроженцев Беларуси) настроения были иными.

Равнодушие имперских властей к положению дел на своих вновь приобретенных территориях хорошо объяснил в свое время русский этнограф А. Пыпин: на белорусский край в Петербурге «смотрели скорее как на польский, чем на русский», считали его «по большей части польским и чужим», «сами русские… слабо припоминали и в московские, и в новейшие времена свое единство с белорусами» и долго не подозревали о возможности какой-либо иной политики и иных отношений с ними»[62]62
  Пыпин, А.Н. История русской этнографии. Белоруссия и Сибирь: в 2 т. Т. 4 / А.Н. Пыпин. СПб., 1892. С. 23, 26, 30, 60.


[Закрыть].

После национально-освободительного восстания 1830–1831 гг. в Польше, Литве и Западной Беларуси и его вооруженного подавления центральные власти в корне пересматривают свою прежнюю политику невмешательства. Ответные действия были радикальными и жесткими. В 1836 г. выходит указ царя о запрете преподавания в учебных заведениях на польском языке, замене его русским, закрытии католических и униатских школ (в том числе тех немногих, где обучение детей велось на белорусском языке), а также о запрете богослужений на белорусском языке. Активное участие студентов и профессуры в восстании 1830–1831 гг. послужило поводом для закрытия Виленского университета. Специальным указом (1839) Николай I упраздняет униатство, а также названия «Беларусь» и «Литва». На это же время приходится отмена действия на территории Беларуси Статута ВКЛ 1588 г. Еще один шаг – запрет на печатание книг на белорусском языке, а также на его использование в богослужебной практике уже католического костела. Для управления делами Северо-Западного края и проведения русификаторской политики на белорусские земли широким потоком хлынуло русское чиновничество, помещики (на конфискованные маёнтки и земли осужденных участников восстания), военнослужащие, служители культа. «Успешность» этого предприятия в немалой степени была связана с продолжающейся волной эмиграции (в том числе немногочисленного высшего культурного слоя), вызванной поражением восстаний 1830–1831 и 1863 гг. В итоге небезызвестный М. Муравьев-вешатель через двадцать лет заявит: нужно понимать всем – «Северо-Западный край всегда был и есть русский»[63]63
  Дакументы і матэрыялы па гісторыі Беларуси у 4 т. Т. 2. Мінск, 1940. С. 555.


[Закрыть].

Переход к жизни в новых экономических, социально-политических и ценностно-духовных условиях был для белорусского народа достаточно противоречивым. Обретение безопасности и стабильности стимулировало рост народонаселения, развитие городов, интенсификацию связей между различными регионами, формирование новых производственных отношений, приобщение белорусов к великой русской культуре. Вместе с тем имперская политика России в отношении своих северо-западных территорий была селективно-циничной. Особенно отчетливо это просматривается на этническом составе городского населения. На конец XIX в. собственно белорусов в городах проживало 2,5 %, 53,2 % составляли евреи, 37,5 % – русские, 1,4 % – поляки. Данный факт особенно впечатляет в связи с тем, что именно город в рассматриваемый период являлся центром культуры, формирования и воспитания национальной элиты, средоточием образования и просвещения, «точкой» роста этнического сознания.

Однако, оценивая в целом исторические и социокультурные предпосылки становления белорусской нации в новых условиях, следует (еще раз подчеркнем) признать, что они были все же более благоприятны, нежели прежде. Отметим тот факт, что существование белорусского этноса царизмом отнюдь не игнорировалось. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные архивные документы, вовлеченные в научный оборот профессором О.Г. Буховцом. Так, во «Всеподданнейшем отчете» ковенского губернатора за 1896 г. говорилось о необходимости того, «чтобы литвин осознавал себя таковым». Данные слова были подчеркнуты губернатором, и, что чрезвычайно примечательно, Николай II в своей пометке на отчете согласился с этим мнением наместника[64]64
  Буховец, О.Г. Эра национализма и особенности образования наций в Европе (Часть вторая) / О.Г. Буховец // Современная Европа. 2009. № 3. С. 76.


[Закрыть]. В пространной «Записке», подготовленной канцелярией министра внутренних дел в 1904 г. и одобренной министром П. Святополк-Мирским, прямо ставилась задача «пробуждать национальное самосознание местных уроженцев (украинцев, белорусов, литовцев)». Гродненский генерал-губернатор К. Кршивицкий в «Прошении» правительству в 1906 г. советовал ввести богослужение в католических костелах на «белорусском наречии»[65]65
  Там же. С. 75.


[Закрыть]. Эти проекты, предлагавшие принципиальные изменения в традиционно-охранительном правительственном курсе, были продиктованы сильным польским влиянием в крае и вытекающей из этого угрозой польской ассимиляции «слабого национальным сознанием» и «культурно-неопределенного» местного населения. По этой причине правительство и содействовало развитию национального самосознания малороссов, белорусов и литовцев. Предполагалось, что это содействие «нанесет последний удар полонизму»[66]66
  Там же. С. 76.


[Закрыть].

События первой русской революции побудили правительство объявить о некоторых реформах в области национальной политики. Так, намечалось ввести в Западном крае преподавание ряда предметов на национальных языках. Что же касается украинского и белорусского языков, то их преподавание ввиду близости к русскому было признано не отвечающим «потребностям дня». Вместе с тем за ними все же признавался статус «языков», а не всего лишь наречий, как несколько десятилетий назад. Но после поражения революции 1905–1907 гг. проекты реформ были положены под сукно.

Истоки второй волны Возрождения восходят к появлению ряда анонимных белорусскоязычных произведений («Тарас на Парнасе», «Энэіда навыварат», «Гутарка старога дзеда» и др.), к стихам на родном языке (к сожалению, утраченным) «литвина» А. Мицкевича. Первые объективные взгляды на белорусскую культуру и язык начали появляться в 30-е гг. XIX в. в русской (журналы «Молва», «Маяк») и польской (альманах «Рубон») периодике. Немало посодействовала пробуждению интереса российско-польской общественности к истории и этническому своеобразию белорусского края полемика между польскими и российскими учеными на предмет большего «права» той или другой стороны на земли и душу белорусов. Научный этос требовал представления объективных фактов. Они появлялись с обеих сторон и работали на белорусскую идею, пробуждение этнического самосознания. Следует указать на важную роль в «открытии» белорусов как нации таких известных российских ученых-белорусоведов, как А. Шахматов, Д. Зеленин, А. Соболевский, М. Янчук, М. Любавский и др., прогрессивных деятелей польской культуры Я. Карловича, Я. Аношки, К. Буйницкого, Э. Ожешко.

В первой половине XIX в. начинается интенсивное движение белорусского общества в направлении консолидации на основе интереса к возрождению языка, разработке его грамматики, изучению национальной истории и культуры, национальных традиций, публикаций на родном языке. Я. Чечот, отмечая своеобразие белорусского языка, называл его «кривичским». Польский лингвист начала XIX в. С. Линде связывает белорусский язык с языком Статутов и подчеркивает его самобытность[67]67
  Довнар-Запольский, М.В. История Белоруссии / М.В. Довнар-Запольский. Минск, 2003. С. 399.


[Закрыть]. В 1870 г. вышел в свет большой лексикографический труд И. Носовича «Слоўнік беларускай мовы». Фундаментальный вклад в изучение белорусского языка внес Я. Карский.

Высоким уровнем национального самосознания пронизано творчество первых белорусских писателей – В. Сырокомли, В. Дунина-Марцинкевича, Я. Барщевского, А. Рыпинского, Я. Лучины, А. Гуриновича, К. Калиновского, Ф. Богушевича и др. Они же были и создателями нового белорусского языка. При этом «новая беларуская літаратурная мова складалася выключна на аснове жывых народных гаворак і практычна поўнасцю вызвалілася ад царкоўнаславянізмаў»[68]68
  Культура Беларусі: энцыклапедыя: у 2 т. Т. 1. Мінск, 2010. С. 578.


[Закрыть]. Вскоре литературные возможности «мужыцкай мовы» были продемонстрированы и в серии переводных изданий. В это время на белорусском языке издаются произведения А. Мицкевича, А. Пушкина, И. Крылова, И. Франко, а также Шиллера, Гете, П. Верлена и др. Всего с 1859 по 1915 г. на белорусском языке увидели свет более 20 названий переводных книг[69]69
  Фарміраванне і развіццё беларускай савецкай культуры. Мінск, 1958. С. 108.


[Закрыть].

Первым деятелям белорусского Возрождения приходилось сталкиваться не только с противодействием официальных властей, но и с необходимостью преодоления социально-психологических предрассудков относительно этнического статуса самих белорусов, в абсолютном своем большинстве неграмотных. Непростым был и вопрос о выборе алфавита – латиницы или кириллицы. Дело в том, что те немногие белорусы, которые владели грамотой, знали ее в латинском написании. Вместе с тем произведения публиковались и на кириллице (полностью на кириллическую графику белорусский язык перешел только в середине 1920-х гг.).

Существенный вклад в пробуждение национального сознания вносили и ученые-этнографы Ю. Крачковский, И. Носович, И. Берман, Е. Романов, П. Шейн, М. Никифоровский; на середину XIX в. приходится расцвет поисково-исследовательской деятельности П. Шпилевского. Он был, пожалуй, одним из первых белорусских краеведов, кто на основе богатейшего этнографического, фольклорного и языковедческого материала заявил о существовании белорусов как вполне самобытного и самостоятельного этноса. Ф. Нарбут – первый историк ВКЛ, который посвятил свои труды общей истории Беларуси с древнейших времен, является автором девятитомной «Истории литовского народа». Профессора права Виленского университета И. Ярошевич и И. Данилович в своих работах проводят четкую грань между литовско-белорусской и польской историей. В 1844 г. И. Ярошевич издал первую историю белорусского права и государственного устройства. Накопленный исследователями материал по различным аспектам «беларусістыкі» дал все основания историку О. Турчиновичу заявить: «Белоруссия имеет собственную историю»[70]70
  Цит. по: Довнар-Запольский, М.В. История Белоруссии. С. 405.


[Закрыть]. Работы названных ученых способствовали осознанию народом своей историко-культурной самобытности – прежде всего интеллигенцией, студенческой молодежью, обучавшейся главным образом в вузах Санкт-Петербурга и Москвы, поскольку собственных высших учебных заведений после закрытия Горы-Горецкого земледельческого института в связи с активным участием преподавателей и студентов в восстании под руководством К. Калиновского в Беларуси не было.

Немногим более чем через десять лет после указов Николая I о запрете всего белорусского в Минске в 1852 г. состоялась первая театральная премьера на родном языке – опера «Ідылія». Либретто к ней написал В. Дунин-Марцинкевич, а музыку – С. Монюшко («отец» польской классической музыки). Тем самым, как отметил М. Богданович, вновь был проложен путь белорусской речи из деревни в город[71]71
  Багдановіч, М. Поўны збор твораў: у 3 т. Т 2 / М. Багдановіч. Мінск, 2001. С. 268.


[Закрыть]. К концу столетия театры широко распространились по Беларуси, а их зрителями были не только мещане, но и крестьяне из близлежащих деревень. О важности этого вида искусства в деле формирования сознания и вкусов народа в свое время хорошо сказал Гете: «Если вы хотите создать нацию, создайте вначале театр».

Тогда же начинают возникать первые публичные библиотеки – например, Виленская публичная библиотека с музеем древностей при ней. Для изучения представленных в нем материалов была создана специальная комиссия, внесшая существенный вклад в объективное изучение истории Беларуси. Появляются белорусские издательства, белорусскоязычная периодика («Вольная Беларусь», «Грамада», «Раніца», «Крапіва», «Bielorus» и др.). Особая роль в становлении и формировании у широкой белорусской общественности чувства национальной идентичности принадлежала газете «Наша ніва». На ее страницах публиковали свои произведения Я. Купала, Я. Колас, М. Богданович, Цётка, Ц. Гартны и др. Все это в конечном счете и стало основой для возникновения классической белорусской литературы. Появляются также первые социально-философские эссе (Сулима, Абдиралович), в которых предпринимаются попытки системного осмысления феномена белорусской истории и белорусской нации.

На волне пробуждения национального самосознания вновь актуализируются идеи независимости белорусского края. Белорусское национальное движение начало оформляться накануне первой российской революции. Его ядром стала Белорусская социалистическая громада (БСГ). Впервые более чем через сто лет культурного и политического анабиоза на ее учредительном съезде в декабре 1903 г. прозвучало требование культурно-национальной автономии для Беларуси. С течением времени идеология национальной независимости пускает все более глубокие корни, но лишь в городской среде. Что касается деревни, то, как признавал видный деятель национального движения К. Езавитов, в крестьянскую массу оно «еще не проникло, а потому на них – крестьян – опереться нельзя»[72]72
  Цит. по: Игнатенко, ИМ. Великий Октябрь в судьбах белорусского народа / И.М. Игнатенко. Минск, 1987. С. 92.


[Закрыть]. (Данное свидетельство еще раз подтверждает: городская среда и образование – необходимые предпосылки формирования национально ориентированного сознания).

В 1915 г. в Вильно (центре белорусского возрожденческого движения) создается конфедерация ВКЛ с программным требованием восстановления независимого белорусско-литовского государства. После февральской революции таким центром становится Минск. На съезде политических партий и движений организуется Белорусский национальный комитет во главе с Р. Скирмунтом. Дальнейшее развитие военных и политических событий привело к консолидации патриотически настроенных сил общества и объявлению Радой независимой белорусской республики. И хотя во многом это был формальный политический жест, он оказал влияние как на укрепление национального самосознания народа, так и на строительство белорусской государственности и развитие культуры.

Подобные фундаментальные сдвиги в ментальности народа стали возможны, во-первых, в силу спонтанного действия определенных социально-политических факторов; во-вторых, они были результатом целенаправленной деятельности нового творческого меньшинства – формирующейся национальной интеллигенции (элиты). Подчеркнем: данный процесс имел характер самоорганизации, и от десятилетия к десятилетию «тагачаснай» белорусской истории шел по восходящей – вплоть до формирования государственно-политического сознания. В итоге же он перешел в русло практических действий: создания политических партий, борьбы за власть и провозглашения Белорусской Народной Республики 25 марта 1918 г.

«Имперский» период отечественной истории имел свои особенности как в характере «вызовов», так и «ответов». Воспринимать и осмысливать их следует в контексте происходивших тогда в Европе процессов. Подробно о них речь шла в § 1.1. Здесь лишь кратко напомним основные из них.

1. В XIX – начале XX в. западная цивилизация вступила в полосу фундаментальных преобразований во всех сферах жизнедеятельности: экономической (промышленный переворот), политической (выход на историческую арену народа – восстание масс), социальной (демографический бум, эмансипация женщин), духовной (ядром мировоззрения данной эпохи становятся наука и связанные с нею идеологические проекты).

2. Общественные преобразования закреплялись в конституировании правового государства, гражданского общества, демократической системе образования, локализации церкви, идеологии прав и свобод человека.

3. Происходил процесс активного становления европейских наций и государств, в том числе и в форме национально-освободительных движений. В разных временных зонах и более того – в различных регионах он имел свою специфику.

В контексте европейских событий рассматриваемый период отечественной истории выглядит вполне репрезентативно. Численность населения Беларуси за полвека (к 1914 г.) удвоилась. Городское население увеличилось со 148 тыс. в 1825 г. до 990 тыс. человек в 1914 г.[73]73
  Беларусь!. Грамадскія традыцыі: у 6 т. Т. 6. Мінск, 2002. С. 25.


[Закрыть] Динамично развивалась экономика. Вклад Беларуси во внутренний валовой продукт Российской империи в 1913 г. составил 10 %. Состоялось «открытие» белорусского этноса. Начался процесс формирования национальной элиты и национального самосознания. В культуру и духовную жизнь возвращается белорусский язык. Возникает белорусистика. Национальное сознание эволюционирует за столетие от уровня обыденно-фольклорных представлений до возникновения классической литературы и социально-философской рефлексии. Формируется и быстро развивается политическая инфраструктура общества – от нелегального студенческого кружка «Гомон» в Санкт-Петербурге до создания многопартийной политической системы и целенаправленных политических действий.

Таким образом, взаимодействие народной и формирующейся высокой (профессиональной) культур в рассмотренный период начало обретать синергийный характер. Однако в этом процессе, по сути, отсутствовали важнейшие опосредствующие звенья, которые могли бы обеспечить их реальное, масштабное взаимодействие – система образования, грамотность населения, средства массовой информации. В лучшем случае можно говорить лишь об отдельных точках такого соприкосновения («Наша ніва» и т. п.). В силу причин, о которых речь шла выше, белорусский город не стал центром консолидации и роста национального самосознания. Но главное – не было политического института и политической воли, которые могли бы «запустить» и обеспечить системное функционирование всех подсистем и механизмов социокультурной синергии белорусского общества. Еще раз подчеркнем: все достижения имперского периода отечественной истории были связаны со спонтанными процессами самоорганизации белорусского народа, а официальные социальные институты Российской империи участия в них практически не принимали. Провозглашение ВНР, а затем и БССР в составе СССР – их логическое завершение в тех конкретных исторических условиях.

1.6. Институциализация белорусской социокультурной синергии

Советский период – это время кардинальной перестройки всех основ жизни белорусского общества (в рамках, естественно, целого, которым являлся Советский Союз). Происходила она по сценарию коммунистического идеологического проекта с вовлечением в процессы обновления (так или иначе) практически каждого человека. Утопичность самого проекта сегодня очевидна («по плодам его»), но несколько поколений людей воспринимали заявленные в нем идеи и идеалы как вполне осуществимые.

Для белорусов советский период истории начался драматически – с раздела территории и населения на две части: советскую (восточную) и польскую (западную). Различными почти на двадцать лет оказались векторы их социально-политического и культурного развития. Этот своеобразный исторический эксперимент оказался опосредованным и социальным экспериментом, развернувшимся в советской части Беларуси, а затем после воссоединения продолжившимся на всей территории страны. Он фактуально позволяет удостовериться в роли и возможностях институализированных действий в процессах государственного и национально-культурного строительства, развития этнического сознания народа.

Импульс, сообщенный деятелями национального движения процессам белорусского возрождения, оказался не только воспринят, но и получил масштабную государственную поддержку со стороны новой власти – руководства БССР. В выработке своей национальной политики и практических действиях оно исходило из известной резолюции X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», указавшей на великодержавный шовинизм как главную угрозу делу становления нового общественного строя. В связи с этим подчеркивалась необходимость добиваться доверия ранее угнетенных наций, развития на их родном языке органов власти, суда, курсов и школы как общеобразовательного, так и профессионально-технического направления, культурно-просветительских учреждений, прессы, театра и т. д.[74]74
  Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898–1988): в 10 т. Т. 2. 1917–1922. М., 1983. С. 366.


[Закрыть] Суть политики «коренизации» населения заключалась в трансляции средствами национальных языков и культур интернациональной доктрины большевизма.

Исходя из этой идеологической установки, в Белоруссии было объявлено о развертывании политики всеобъемлющей белорусизации страны. Ее «точкой отсчета» принят июль 1924 г., когда пленум ЦК КП(б)Б утвердил широкую программу национально-культурного возрождения. Эту программу предполагалось осуществить быстро, в духе максималистских иллюзий того времени. Однако вскоре пришло понимание всей сложности, многогранности проблемы – начинать ее решение приходилось практически с нуля. Усугублялась она и тем, что в начале 1919 г. значительная часть белорусской территории отошла к РСФСР, а возвращалась она затем по частям – в 1924 и 1926 гг. Укрупнение страны породило новые и неожиданные проблемы: необходимость переубедить русифицированное население в важности возрождения белорусской культуры и языка. Многие «новые белорусы» отказывались признавать свои этнические корни, но вместе с тем и не идентифицировали себя с русскими, предпочитая быть просто «тутэйшымі»[75]75
  Лыч, А. Гісторыя культуры Беларусь С. 204.


[Закрыть]. Нигилистические настроения по отношению к политике белорусизации были свойственны и для многих «ответственных работников», особенно Гомельской и Витебской губерний, подвергшихся наибольшей русификации, хотя белорусы составляли там до 70 % населения[76]76
  Там же. С. 203.


[Закрыть].

Данные факты красноречиво свидетельствуют о степени диффузности этнического самосознания белорусов и нетривиальное™ задачи, за решение которой взялась новая власть. По мере уяснения ее глубины и сложности приходило понимание того, что опыт и знания вынужденной эмигрировать значительной части национальной интеллигенции могут оказаться весьма полезными. На основании амнистии в страну вернулись А. Смолич, М. Горецкий, А. Цвикевич, В. Ластовский и десятки других. Интеллектуальным штабом по руководству белорусизацией стал Наркомат просвещения во главе с В. Игнатовским, а организационно-идеологическая и административная поддержка обеспечивалась партийными комитетами всех уровней.

Масштабность предприятия требовала комплексного подхода, включавшего:

1) теоретическое осмысление феномена белорусизации; исследование и разработку фонетических, лексических, терминологических и грамматических аспектов белорусского языка; выработку принципов и изучение белорусской истории, культуры, государства и права; определение направлений археологической работы; подготовку и издание учебников и учебных программ; подготовку кадров белорусской интеллигенции;

2) создание соответствующих социальных институтов, призванных реализовывать сформулированные выше задачи. Таковым стал в первую очередь Институт белорусской культуры (Инбелкульт), открытый в феврале 1922 г. Активными сотрудниками различных его секций были Я. Купала, Я. Колас, Е. Карский, Я. Лёсик, М. Громыко, В. Голубок и др. Ранее (с октября 1921 г.) начал свою работу Белорусский государственный университет. В 1928 г. Инбелкульт преобразуется в Белорусскую академию наук, сохраняя при этом свою белорусоведческую направленность;

3) многовекторность практических действий, точкой пересечения которых должен быть конкретный человек, его сознание. Наиболее важным из этих «векторов» была школа. Белорусский язык и культура становятся обязательными предметами изучения на всех ступенях системы образования. К концу 1920-х гг. белорусскоязычными стали около половины школ-семилеток, а в 1930 г. – до 88 %[77]77
  Літаратура і мастацтва. 1991. 20 снежня.


[Закрыть]. Сложнее шел этот процесс в высшей школе из-за нехватки квалифицированных преподавателей-белорусов, отсутствия в нужном количестве книг, учебников, специальной литературы, методических пособий на белорусском языке.

Процесс «коренизации» существенно интенсифицировался после придания белорусскому языку статуса государственного. В соответствии с требованиями закона на государственный язык переводится делопроизводство, в том числе в воинских частях. С 1927 г. на белорусском языке стал выходить орган ЦК КП(б)Б «Балыпавік Беларусі». Перестраиваются средства массовой информации. В 1927 г. в республике издавалось 20 газет, из них 10 – на белорусском языке; из 16 журналов 10 были белорусскоязычными. К 1928 г. доля книг, изданных на белорусском языке, достигла 81,8 % от общего по республике тиража[78]78
  История Белорусской ССР. Минск, 1977. С. 319.


[Закрыть]. Языками национальных меньшинств периодики были иврит, русский и польский.

Важнейшим инструментом политики белорусизации являлось национальное искусство (литература, театр, музыка, кинематограф, изобразительное искусство), обретшее институциализированные формы. Были образованы разнообразные творческие союзы и объединения. Наряду с драматическими театрами, широко распространенными на Беларуси в 1920-е гг., в 1933 г. появляется театр оперы и балета, а ранее – в 1932 г. – консерватория, в 1937 г. – Белорусская государственная филармония. Писатели, поэты, художники, режиссеры, актеры, композиторы, музыканты, вдохновляемые идеалами национального возрождения, своими произведениями возвращали народу его историю, культуру, язык, традиции, память, способствовали возвышению его эстетических вкусов и потребностей и тем самым вносили свой вклад в формирование новой белорусской ментальности.

Таким образом, в 1920-е гг. в результате акцентированной государственной политики и энтузиазма деятелей национально-культурного возрождения были заложены институциональные основы для подлинной белорусизации страны, а также определены духовные – гуманистические и национально-демократические – ориентиры развития нации. Вместе с тем следует понимать, что столь стремительная «национализация» могла быть обеспечена лишь командно-административной системой. Только в ее рамках был возможен, например, такой факт: белорусским языком в 1925 г. владели 22 % «ответственных работников», в 1927 г. – 81 %[79]79
  Літаратура і мастацтва. 1993. 12 лютага.


[Закрыть]. Но та же система позволяла при случае не менее стремительно отыграть вспять инициированный ею процесс, что и случилось. Дальнейшее развитие событий пошло по другому руслу. Ощутив в далеко зашедшей «национализации» республик потенциальную угрозу единству страны, большевистское руководство развернуло кампанию борьбы против «буржуазных националистов» и «национальных демократов» (нацдемов). К тому же на них можно было списать и «издержки» коллективизации.