Текст книги "Ближе к телу"

Ободренная таким образом, я выскочила на сцену рядом с Леной, одной из главных подозреваемых в данный момент. Как ни странно, сцена не нагоняла на меня страха совершенно. Мне даже казалось забавным двигаться в такт музыки, когда впереди расстилается море чужих голов. Тусовка, кажется, так это называется, просто наслаждалась посредственным голосом Вано, он тоже балдел от собственной значимости. Казалось, что для певца нет ничего лучше, чем тянуть ноты все выше, угрожающе действуя на барабанные перепонки. Я краем глаза наблюдала за Леной и старалась танцевать подобно ей. Остальные девочки двигались совершенно беспорядочно. Причем глаза большинства были большими и немного сумасшедшими.

Господин Вано одобрительно кивнул мне пару раз.

Мы с Леной в перерывах между песнями забегали в гримерку припудрить носики и попить газировки. Не смотря на то, что на мне был только легкий шелк, я умирала от жары.

Больше всего на свете мне хотелось очутиться в собственной ванной, но такой роскоши я просто не могла себе позволить. Ванна, чашечка чаю – все потом, когда разберусь с Еленой. К сожалению, нам с ней не удалось поговорить – слишком короткими были передышки.

Глава 7
Полина

Я посмотрела на часы и убедилась, что неплохо бы отправить сестренку домой.

– Оленька, поедем, я тебя отвезу.

– Полина, я уже большая и могу добраться самостоятельно, – возмутилась Ольга. Вот упрямое создание! Ей что, хочется, чтобы ее снова похитили? Черта с два!

– Едем, – собравшись, заявила я, не обращая внимания на возражение сестры. В итоге Ольга взглянула на часы и побежала к машине быстрее меня, хотя не слишком любит физические упражнения. Осведомившись о причине такой поспешности, я уловила из длиннейшей тирады Ольги Андреевны лишь одно слово: «Клиентка». Вникать в суть я не стала.

Сегодня Ольга сказала мне кое-что интересное. Неужели такое возможно? Обаятельный тип с зелеными глазами, с приятным голосом… Неужели он каким-то образом связан с убийством Костика? Мой нежданный провожатый… Он был в моей квартире, помимо прочего. Вадим Анатольевич Зимовский…

Доставив Ольгу домой, я поехала к себе. Мельком глянув на прорезь почтового ящика, я убедилась, что он не пустует. Открыв ящик ключом, достала из него конверт. У меня сразу же вспыхнула мысль, что развязка близка – конверт был не подписан. Значит, ребята наконец-то чухнулись и решили предъявить свои требования.

Впрочем, пока я не открою конверт, я этого не узнаю. И я вскрыла письмо. «В 10.00 в Городском парке у третьей лавочки от входа. Тебя найдут. Приноси то, что должен Костя. Или прощайся с детьми». И число, которого я должна все это осуществить – завтра.

Несложные вычисления позволили мне решить, что это послание прислали не те, кто похищал Ольгу. То есть наша версия подтверждается – существует два человека или две группировки, которых интересовал Костик. Причем одна из них похитила детей Ольги. Все требуют что-то, что Костя должен был мне передать. Только что?

Ведется охота за какой-то вещью, которая попала в руки чертова Костика. И нам с Ольгой приходится страдать! Каждой твари по паре. Причем, видимо, это не отдельные личности, а группы. Возможно, конкурентные группировки, представители криминального мира Тарасова.

Ну, на встречу с этими типами я пойду – это решено. Даже раздумывать не стоит. Может быть, что-нибудь станет известно.

Еще этот «Жирный прах»… Оленька решила, кажется, заняться самодеятельностью. Будем надеяться, что сегодня она не успеет наделать глупостей, а завтра попытаюсь ее переубедить. Судя по всему, впутываться в эту историю было неблагоразумно, по меньшей мере. С другой стороны, преступники сами виноваты – не стоило похищать детей Ольги и не следовало убивать Костика в моей квартире. Ну не люблю я таких эксцессов – что поделаешь. Вот и приходится играть с огнем. Не могу сказать, что мне эта игра доставляет удовольствие, тем не менее, начатое просто необходимо закончить. Ладно, если бы Ольгины дети нашлись, тогда я, может быть, и отказалась бы от мысли ловить преступников. А может быть, и нет. Но так как мои племянники до сих пор неизвестно где – пусть нехорошие дядечки или тетечки не надеются на пощаду.

Стоп, я же побывала в больнице и, надо сказать, узнала кое-что интересное. В Костину смену умирали люди – невезуха, одним словом. Только кто умирал? Имена я себе записала, так, на всякий случай. Стоит позвонить Жоре, хоть и не хочется ужасно. И я набрала номер.

– Жорочка, – услышав в трубке голос своего бывшего благоверного, сказала я, – ты не мог бы узнать, кем были эти люди? – и я перечислила фамилии умерших в больнице в Костину смену. Овсянников побурчал пару минут, скорее для порядка – знает же, что горбатого могила исправит. Потом ответил с удивлением в голосе:

– Полина, эти люди имели отношение к Никитину, главарю нашей тарасовской мафии. Большинство из них чем-то ему не угодило. Некоторые были должны кучу денег, кто-то перешел дорогу…

Этот факт, безусловно, наводил на размышления.

Стрелка на часах медленно ползла вперед. Было слишком поздно предпринимать что-то еще сегодня. Впрочем, потрудились мы с сестренкой неплохо. Пока, правда, безрезультатно. Интересно, что там за Таиса высвечивается? Та, которой Костя звонил в день смерти. Красивая рыжая дамочка, школьная подружка, из-за которой наш бедный мальчик связался с наркотой. Может ли это быть делом ее рук?

Внезапно я вспомнила, что так и не поговорила с соседом Витей, на которого серьезно обиделась моя сестренка. А может ли быть, чтобы он знал что-то сверхважное? Может, наверное. Кажется, на работу он еще не ушел.

Я сунула ноги в тапочки и вышла из квартиры. Нажала на звонок соседской двери. Мне открыла Анна.

– Аня, а могу я поговорить с Виктором? – спросила я, глядя в большие глаза женщины.

– Да, пожалуйста, – откликнулась соседка, шире распахивая дверь и впуская меня в квартиру. – Витя еще не ушел на работу.

В дверном проеме показался супруг Анны, уже облачившийся в пятнистую форму охранника.

– Идемте на кухню, Полина Андреевна, там можно курить, – предложил мне Витя. – О чем вы хотели поговорить?

– Вы, вероятно, уже знаете, что в моей квартире нашли труп, – заметила я.

– Да кто об этом не знает? – картинно развел руками Витя. – Весь подъезд второй день только об этом и говорит. Какого-то мальчишку убили.

– Да, – подтвердила я, закуривая. – Вот именно, и его убили в моей квартире. Обвинение едва не повесили на меня, – слегка приукрасила я ситуацию, – хорошо еще, у меня прекрасное алиби. Может быть, вы что-нибудь видели или слышали?

Витя задумался, нахмурив лоб. Поморщился, видимо, помогая процессу умственной деятельности. Потом потер лоб, закурил, вытянул сигарету в пару тяг и сплюнул крошку табаку. В кухне тут же запахло отвратительным кисловатым ароматом «Примы».

Напряженные мыслительные процессы моего соседа не привели ни к чему: он покачал головой и заявил уверенно:

– Да нет, Полина Андреевна, ничего необычного я не заметил. Все как всегда – тишина и порядок. Извините, если не смог вам помочь.

– Незнакомые люди в подъезде, машины у входа, кто-то, пытающийся открыть мою дверь?

– Нет, ничего такого я не заметил, – поразмышляв еще пару минут, заверил меня Виктор. И повторил:

– Мне жаль, что не смог вам помочь.

– Спасибо за попытку это сделать, – немного язвительно поблагодарила я его и отправилась домой.

Как-то странно, что Ольга не звонит. Она же одна дома, ей должно быть скучно, и она просто обязана позвонить, чтобы поплакаться в жилетку. Я хорошо знаю сестренку. И либо она просто заливает горе в компании Дрюни Мурашова, либо отправилась совершать подвиги. Причем первый вариант был бы предпочтительнее – тогда, по крайней мере, можно быть уверенной, что сестра в безопасности. Хоть Дрюня и тунеядец и разгильдяй, за Ольгу он стеной. Они друзья с детства. Приятели бутылки, называется. Но Ольга права, когда говорит, что всегда может рассчитывать на Мурашова. Совершенно права.

Решив проверить собственное предположение, я набрала номер телефона сестренки. Трубку никто не брал и даже не собирался. Что ж, произошло самое худшее. Оленька решила поиграть в героев. И неизвестно, чего от этого ожидать. Я бы, конечно, ринулась спасать ее, но кто знает, куда могла направиться моя взбалмошная сестричка. То ли она рванула в «Эйфорию» очаровывать «Жирного праха», то ли ринулась устраивать разгон всем бандитам города. Черт ее знает!

Так что мне оставался единственный выход – ждать.

Примерно через полчаса мой телефон зазвонил. Подняв трубку, я уже готовилась отчитать безответственное создание, имевшее счастье называться моей сестрой. Но услышала голос Евгении Михайловны, нашей бабушки, и очень удивилась: бабушка редко пользуется телефоном, она предпочитает личную беседу. А тут позвонила, да еще вечером.

– Бабушка? Что-то случилось?

– Да нет, Поленька, пока все нормально, – в голосе Евгении Михайловны чувствовалась улыбка. – Просто любопытство замучило. Чем наша Оленька решила заняться?

– А что? – насторожилась я. – Что произошло?

– Прилетела она ко мне и потребовала смены стиля, решила стать дискотечной девочкой. Опять что-то расследуете?

– Да так, ерунда, – отмахнулась я.

А сама задумалась: неужели моя Ольга настолько безрассудна, что, не предупредив меня, отправилась в ночной клуб? И что она намерена там делать? Играть роль ночной бабочки? Или просто затесаться в толпу поклонниц? По-моему, не смотря на макияж и многочисленные таланты бабушки, ей это не удастся. У Ольги же на лице написаны десять классов образования и вуз. Среди этих деградатов она будет выглядеть как полярный медведь среди слонов.

И что прикажете делать? Отправляться вытаскивать малого ребенка Оленьку из беды? Или немного подождать?

Задумавшись над возможностями Ольги, я совсем забыла и про телефон, и про Евгению Михайловну. Очнувшись, поняла, что прижимаю трубку к уху и многозначительно молчу. Евгения Михайловна удивленно спросила:

– Поля, ты еще не отсоединилась?

– Нет, просто задумалась, извини, – оправдывалась я. – У тебя все хорошо?

– Да, думаю, все нормально, – лаконично ответила бабушка. – А ты как?

– Все хорошо, – покривила я душой. – Все в порядке.

– Ты еще не вернулась к Жоре?

– Нет, и не собираюсь, – равнодушно сказала я.

– До свидания, Поленька, – вздохнула бабушка. Спокойной ночи.

– Пока, – и я задумчиво опустила трубку на рычаги. Ночь спокойная мне не грозит, сто процентов. Ну откуда взяться покою, когда такая сестрица? Надо ей пускаться во все тяжкие! Хотя сама же пыталась привлечь ее к расследованию, вот теперь расхлебывайте, Полина Андреевна. Вот тоже мне, чудо природы. Взяла и отправилась черт знает куда. Могла бы хоть предупредить. Интересно, это взрослое дитя хоть деньги на такси взяло? Или, как я, будет дожидаться попутки? Ну нет, так дело не пойдет. Надо обязательно поехать за Ольгой. Прямо сейчас.

Стрелка на часах двигалась с ужасающей быстротой. Я видела, что надо отправляться, чтобы Ольга не ушла без меня. Слегка накрасилась, чтобы принять надлежащий вид. Вышла из дома, села в «Ниссан» и отправилась в Солнечный. На полдороги я вспомнила кое-что – и остановила машину. Судорожно роясь в карманах куртки, я лихорадочно пыталась вспомнить, в чем же была, когда общалась с «Жирным прахом». Наконец я достала из внутреннего кармана несколько помятое приглашение на выступление и следующие несколько секунд приводила его в божеский вид. Точнее, пыталась сделать это. Наконец вид приглашения меня вполне удовлетворил, и я тронулась с места.

Подъехав к клубу, я оставила машину на стоянке и вошла внутрь. Толпа орущих и ревущих поклонников привела меня не в самое лучшее расположение духа – ну где среди этих раскрашенных физиономий отыскать Оленьку, особенно не зная ее теперешнего внешнего вида. Я знакома с искусством бабушки, и человека, побывавшего в ее ловких руках, не так-то просто узнать даже близким людям. И я лихорадочно рассматривала всех вокруг, надеясь, что Ольга сама увидит меня. Но мне не везло.

Наконец, поняв всю тщетность своих попыток, я обратила внимание на сцену. Там извивался уважаемый певец Вано, с обеих сторон от него эпилептически дергались раскрашенные малявки, а в центре очаровательно живописной группы, с обеих сторон от певца, вытанцовывали две девицы. Одна из них была Леной. Эта парочка танцевала даже неплохо, особенно по сравнению со всеми остальными. Я всегда считала, что обладаю неплохой зрительной памятью. И вторую девушку, с красноватыми волосами, уложенными в высокую гладкую прическу, в красном полупрозрачном платье, я в прошлый раз на концерте не видела.

Я внимательно смотрела на танцовщицу, пытаясь понять, что же в ней такое знакомое. Попутно я обдумывала один вариант – а что если Полина Андреевна на сей раз ошиблась, и Оля поехала вовсе не на выступление «Жирного праха». Тогда передо мной встает практически невыполнимая задача – узнать, куда отправилась сестренка и что ее там ожидает. Вот кара небесная, вытягивать младшую сестренку Олечку из многочисленных неприятностей, в которые она умудряется попадать. И где ее искать, если не здесь?

Вдруг меня словно осенило – я поняла, где могла видеть девицу в красном платье. И не поверила собственным глазам! На сцене причудливо извивалась под музыку моя сестренка! Черт побери, неужели она решилась на такое! Да, в таком виде узнать ее и впрямь проблематично. Я в очередной раз поразилась искусству бабушки. Я сама узнала Ольгу только по глазам, которые она близоруко щурила, да по часам на запястье. Ну и вообще, как я могу не узнать родную сестру, близнеца к тому же?

Ольга очень даже неплохо танцевала, особенно для этого местечка. В толпе поклонниц певца раздавались подбадривающие вопли. Я обратила внимание на охранника – не Виктора, другого. Он смотрел на сцену с полуоткрытым ртом. Казалось, еще пара минут – и на его подбородок потекут слюнки, так на него действовали телодвижения легко одетых девушек. Но это было в порядке вещей. Меня поразило другое – как Ольга решилась выйти на сцену в таком виде? Моя сестра слишком скромный человек для подобных эксцессов. А теперь танцевала как ни в чем не бывало и даже улыбалась.

Наконец она ушла за сцену, и я ринулась туда же. Охранник ужасно удивился моему нахальству, возмущенно вопя:

– Девушка, вы куда? Посторонним вход запрещен!

– Меня приглашал Господин Вано, – нагло заявила я, увидев, что певец приступил к исполнению очередного хита и со сцены уходить не собирается. Лена тоже осталась на сцене, а чего мне еще надо?

Я прорвалась в гримерную, где одиноко сидела Ольга и припудривала носик. Она удивленно обернулась на скрип двери и, узрев меня, воскликнула:

– Полина, что ты здесь делаешь? Ты же мне сломаешь весь эксперимент! Я наладила контакт с Еленой, а тут ты. Сама же говорила, она тебя видела. И на что ты, спрашивается, пришла? Как ты вообще узнала, что я здесь?

– Оленька, солнце мое, собирайся и поедем домой, – сдерживая гнев, мягко попросила я. – Тебе не стоит здесь оставаться.

– Полина! Как я могу уехать?! Ты с ума сошла! – возмущалась Ольга. – Я же только-только пришла и еще мало что узнала.

– Ну и хватит. Объясни, что вспомнила какие-то там неотложные дела. Или плохо тебе стало, я не знаю, – я присела к чьему-то там столику и машинально взяла в руки небольшую перламутровую коробочку с пудрой.

Ольга удивленно смотрела на меня, словно онемев. А я открыла пудру и понюхала содержимое – не могу сказать, что испытываю слабость к подобным вещицам, но коробочка была очень красивой и необычной. К тому же, надо чем-то занять руки, пока Ольга обдумывает мое предложение. И будет чем запустить ей в безмозглую башку – тоже мне, агент ноль-ноль-одна седьмая! Пудра пахла как-то непривычно. То есть к обычному запаху парфюмерии примешивалось еще что-то непонятное. Действуя автоматически, я приподняла ногтем металлический резервуар с остатками бледно-бежевого порошка – и с трудом сдержала удивленное восклицание. Под коробочкой с пудрой находился еще один резервуарчик, наполненный подозрительным белым порошком, похожим на тальк или муку. Спрашивается, какой идиот будет хранить муку в пудренице?

Ольга изумленно следила за моими манипуляциями. Наверное, ей показалось, что у старшей сестры крышу сорвало. А я осторожно коснулась пальцем белого порошка и попробовала его на вкус.

– Ольга! Собирайся живо! – рявкнула на сестру, быстро приводя пудру в первоначальное состояние. – Я тебя здесь не оставлю. Жду у машины.

– Да в чем дело? – верещала Оля. – Никуда я не пойду!

– Еще как пойдешь, – приглушая голос, заверила я ее. Знаешь, что в этой коробочке? Наркотик. В курсе, что это такое?

– Но это же Ленин стол. Откуда у нее наркотики? – ойкнула сестра. Смысл моих слов наконец-то дошел до нее, и Ольга ринулась переодеваться. Вдруг она замерла, стоя на одной ноге, и я не смогла сдержать смеха. Встрепанная от манипуляций с одеждой прическа, платье, повисшее на одной ноге, и джинсы на другой – в таком виде думать удобнее, что ли?

– Оля, что с тобой?

– Думаю… – глубокомысленно заявила сестра. Я это и без нее поняла.

– О чем же?

– Как уйти, чтобы не потерять контакт с Леной…

– Короче, позови ее со сцены тихонечко, песня кажется кончается. И скажи, что тебе плохо, но обязательно явишься завтра. На всякий случай.

– А ты?

– Здесь постою, – скрываясь за распахнутой дверцей шкафа, сказала я. – Чтобы ты не передумала.

Ольга покорно подошла к занавесу, отделявшему нас от сцены и громыхавшей музыки. Через минуту в гримерке появилась Лена, взъерошенная и немного запыхавшаяся.

– Что случилось? – удивилась она, разглядывая мою сестренку. – Ты так здорово танцевала, Вано обязательно тебя возьмет на постоянную работу. Но мы работаем до трех ночи, если ты не знала.

– Леночка, мне так плохо! – вздохнула Ольга, демонстративно прижимая руки ко лбу. – У меня, кажется, давление поднялось – это редко бывает.

– Так я сейчас тебе таблетку дам, и все в норме будет, – с завидной уверенностью сказала Лена, подходя к своему столику и энергично роясь в сумочке. – Не переживай, это, наверное, от нервов.

Ольга замолчала. Неужели согласится? Что она, совсем идиотка или как? Но нет, смущенно смотрит на Лену и говорит:

– Ты знаешь, мне таблетки совершенно не помогают. Надо просто отлежаться, и завтра все нормально будет. Я себя знаю – если сейчас не лягу, обязательно свалюсь недели на две.

Лена покорно кивнула, улыбнулась даже сочувственно и сказала:

– Ну тогда конечно иди, я предупрежу Вано. Он не будет особо возмущаться. Только завтра обязательно приходи к десяти – немного порепетируем, а потом – выступать. Тебя проводить? Может быть, отвезти? – странное великодушие, на мой взгляд.

– Нет, все нормально. Я машину поймаю и доеду, – заверила сестренка Лену. Та улыбнулась, потрепала Ольгу по щеке и заметила:

– Ну тогда я пойду, счастливо. Выздоравливай.

– Пока, – улыбнулась Ольга, застегивая шубку.

Она вышла первой, я в некотором отдалении. Мало ли, вдруг придется еще раз пообщаться с Леной. Нельзя давать ей поводы для подозрений.

– Итак, – едва мы вышли из клуба и сели в мою машину, приступила я к допросу. – И что же ты узнала здесь? И вообще, как тебя взяли на работу?

– Да просто пришла, и меня взяли, – улыбнулась Оленька. – Но я не узнала ничего особенного.

– Рассказывай, что именно. Подробно, слышишь? Ни слова не упускай.

– Поль, но ты-то как вычислила, где я?

– Что я, тебя не знаю, что ли, – отмахнулась я, не предаваясь пространным рассуждениям.

– Полин, я побывала у Олега Русанова, помнишь, ты говорила, что его тоже можно заподозрить. Так вот, он в краже моих детей не виноват. Это совершенно точно. И вообще, он женится. А в клубе… Лена не отрицает, что знала Костика. Ничего подозрительного я не заметила. Вот только она сказала, что о смерти Кости знает весь клуб.

На какую-то мысль это меня наводило. Вот только на какую? Вот в чем вопрос.

– Ольга, а почему ты решила, что Русанов не мог совершить это похищение? Ты в этом совершенно уверена?

Оленька посмотрела на меня немного обиженно и сказала:

– Поля, я же психолог. Я помню проблему Олега. И он решил жениться и обзавестись собственным чадом, значит, практически избавился от собственного комплекса. К тому же он так мне сочувствовал, даже предлагал свою помощь! Нет, Олег решительно не мог похитить моих детей.

Я мучилась все время по дороге к Ольгиному дому, потом высадила ее, проводила и поехала домой, ломая голову над какой-то странностью. Вот только что именно казалось мне странным?

Вернувшись домой, я села за стол и закурила – черт возьми, ночные бдения входят у меня в норму. Так, пожалуй, моя физическая подготовка значительно ухудшится. Нельзя же так над собой издеваться. Но дело не в этом. Что-то в последних словах Ольги мне решительно не нравилось. Что-то было такое необычное.

Так, она сказала, что Лена знала о смерти Костика. Ну правильно, как она могла не знать, если встречалась с ним? С другой стороны, от кого она могла узнать эту горькую весть? От матери? Которая о Лене понятия не имеет? Или… Ну конечно! Лена не испытывает особенной горечи в связи со смертью Костика. Это как раз в порядке вещей – люди вообще создания черствые. Но… Лена сказала, что все в клубе знают о смерти Костика. Я же была там днем – никто и понятия об этом не имеет. И Виктор… Он же охранник, сотрудник клуба. К тому же, мой сосед. По логике вещей, он обязан знать о смерти Константина Хорькова. Но понятия не имеет об этом. Откуда ему знать, кого там пришили в моей квартире? Значит, о том, что Костя Хорьков умер, известно нам с Ольгой, его матери, милиции и… Лене. Лена… Что же за этим кроется?

И еще по поводу Олега Русанова, бывшего клиента Ольги. Надо было расспросить ее подробнее – но не поднимать же сестрицу с постели? Если она спит, конечно. Она сказала, Олег не мог похитить детей. Может быть, и не он. Скорее всего, не он, раз Ольга говорит, что он хотел усыновить детей. Он бы не стал требовать выкуп, тем более непонятную вещь, которую мы так и не нашли. Что там может быть за вещь, черт ее знает. Я полагаю, завтра все станет значительно более ясным. И это уже хорошо, просто превосходно, я бы сказала.

Наркотики в пудренице Лены… Тоже вопрос без ответа. Значит ли это, что девочка принадлежит к плеяде наркоманов? На нее не похоже. Все же нарков можно узнать по внешнему виду. Правда, если у нее начальная стадия, привыкание… Или девочка занимается распространением наркоты? Дочь такого отца? Впрочем, она вполне могла пойти по стопам папочки, разве нет? Подрабатывает таким образом? Да кто ее знает. Но это было бы неплохо выяснить.

Меня все больше беспокоила неизвестная до сих пор Таиса, неуловимая девица. Где ее искать? Где она работает, учится? Кто такая? И имеет ли отношение ко всей этой истории? Вероятнее всего, имеет – не просто же так Костя названивал ей в день смерти, правильно? Хотя кто его знает. Хороший мальчик, называется.

Кстати, как же я раньше не подумала? Почему я решила, что Костенька – хороший мальчик, пострадавший от рук плохих дяденек? Что я вообще о нем знаю? Что мальчика, по всей вероятности, втянули в плохую игру? Простите, кто мне сказал, что его втянули? Он сам занимался распространением наркотиков, причем в достаточно нежном возрасте, еще в школе. Стареете, Полина Андреевна. К стереотипам прибегаете. Почему-то с первой минуты знакомства Костик ассоциировался у меня с Ольгой – она очаровательное и милое создание, совершенно неприспособленное к жизни. Но с чего я вообще взяла, что подобное определение подходит Косте Хорькову? Откуда я знаю, что он хороший, белый и пушистый?

Мальчик распространял наркотики – раз. Он перешел дорогу нехорошим людям – два. Он встречался с Леной, которая как-то связана с наркотой – три. Помимо этого, Костик умудрился что-то у кого-то стырить, откуда и пошли наши с Ольгой неприятности.

Стоп, а что, если даже наша с ним встреча была неслучайна? Я же в тот вечер была в «Эйфории», и там Костик мог меня увидеть, разве не так?

Почему же он с такой надеждой смотрел на меня, сидя на диване и попивая чай? К тому же мальчик ужасно удивился, узнав, что я не намерена выслушивать его исповедь. Вот дура, что еще можно сказать.

Вопрос: почему именно я вызвала у Кости такую бездну доверия, совершенно неоправданного? Максимум, что я для него сделала, предоставила телефон и возможность согреться.

А что, если… Если это каким-то образом связано с моим непредвиденным попутчиком, как его… С Вадимом, водителем красивой машины. Если Костик знал этого человека, но что-то помешало им поговорить. Тогда сам Хорьков мог решить, что мы знакомы, значит, информацию можно передать через меня.

Поняв, что от логики перехожу к пустым рассуждениям, совершенно бесполезным притом, я не придумала ничего лучше, чем отправиться спать.