Текст книги "Не верь, не бойся, не проси…"

Я сидела в кресле и изумленно смотрела на Кира. В голове был полный кавардак и неразбериха… Я ни в коем случае не осуждала Кирилла, но принять и полностью оправдать его поступки тоже не могла, как ни старалась… Мысли носились в голове, как вспугнутая стая ворон… Я не знала, как поступить дальше, на что решиться… Господи, как же прав был Кир, когда говорил, что лучше бы мне всего этого было и вовсе не знать.

– Я уже давно выбрала и платье, и туфли, и бантики… – неожиданно донесся до меня голос стоящей на самом верху лестницы девочки. – А ты все не идешь и не идешь… Кир, ты что, передумал ехать?

Кирилл, до этого целиком погруженный в свои мысли и воспоминания, вздрогнул и поднял глаза.

– Конечно же нет, милая, – поднимаясь, отозвался он. – Сейчас я помогу тебе одеться, и мы, как и планировали, поедем в Париж.

– А тетя? Тетя тоже с нами поедет? – поинтересовалась Лариса.

– Не знаю… – Кирилл посмотрел на меня и отвел глаза. – Тетя Эгле еще не решила, хочет ли она прогуляться с нами или останется дома… А может, она и вовсе собирается уехать от нас…

– Я еду, – решительно сказала я и пошла одеваться.

Причесавшись и надев кофту с длинными рукавами, чтобы скрыть царапины, я неторопливо спустилась вниз. Олег уже ждал меня там с огромной спортивной сумкой в руке и одетой по-уличному девочкой. Лариса прижимала к себе удовлетворенно урчащего Тимона.

– Мы что, и кота потащим с собой в Париж? – удивленно приподняла брови я.

– Лариса хочет его взять. – Кирилла этот вопрос, похоже, совсем не интересовал, его волновали совсем другие проблемы. – Я рад, что ты все правильно поняла и решила остаться с нами…

– Я еще ничего не решила, – честно призналась я и посмотрела Киру в глаза. – Ты очень дорог мне… Правда. И я действительно все правильно поняла… Я не осуждаю тебя, не думай… Но я еще не смогла разобраться в самой себе. Смогу ли я жить с этим? Позволит ли мне моя совесть спокойно спать и, просыпаясь утром, с улыбкой встречать приход нового дня… Я должна хорошенько подумать обо всем этом и принять решение… Не торопи меня, ладно? Так будет лучше для нас обоих.

– Ладно, – коротко кивнул он и пошел к выходу. Я видела, насколько ему тяжелы и неприятны мои сомнения, но ничего не могла с собой поделать…

В банке все прошло быстро и гладко. Получив деньги, Кир повеселел и даже начал насвистывать под нос какую-то песенку.

– А не отметить ли нам это событие? – взяв девочку на руки, предложил он.

– Ура! – пискнула девочка. – Мне нравятся праздники.

– Ну и какой бы праздник хотели устроить мои маленькие принцессы? – Кирилл, улыбаясь, посмотрел на меня. Я молча улыбнулась в ответ.

– Я хочу мороженого! Много! – закричала Лариса. – И чтобы было всякое-всякое и разных цветов!

– Всего-то! – Похоже, Кирилл был почти счастлив. Он поцеловал малышку в щеку, обнял меня за плечи одной рукой и направился в сторону небольшого парка…

Обратно домой мы поехали часов в шесть, не раньше. Мы с дремлющим Тимоном расположились сзади, Лариса уселась на переднее кресло рядом с Кириллом. Ей так этого хотелось, что Кир не смог отказать, хоть и знал, что нарушает этим дорожные правила. Он потрепал девочку по кудряшкам и сказал, что знает тихие уединенные дорожки, где очень мало машин и поэтому совсем нет полицейских…

А дальше… Дальше все произошло мгновенно, я даже не сразу осознала, что именно. Под днищем машины что-то грохнуло. (Потом мне сказали, что у машины лопнуло колесо.) Наш «ситроен» на огромной скорости, пробив ограждение, вылетел с дороги и, видимо потеряв во время этого удара управление, понесся под откос. Кир каким-то чудом умудрился распахнуть соседнюю дверцу и за мгновение до того, как машина со всей силы врезалась в ствол огромного дерева, выбросил кричащую от страха Ларису на траву. Я с размаху впечаталась в мягкое водительское сиденье и на несколько мгновений потеряла ориентацию в пространстве и времени, потом, очнувшись, попыталась выбраться из покореженной машины. Удалось мне это далеко не сразу, задние дверцы никак не хотели открываться, я отчаянно уперлась в одну из них ногами и надавила изо всех сил. Наконец она распахнулась, и я смогла выйти. Девочка сидела на земле метрах в пятнадцати от машины, кричала и плакала, но выглядела вполне целой, а я бросилась к Киру. Передняя часть машины превратилась в сплошное месиво. Я даже не могла понять, как мне добраться до водительского сиденья и выяснить, что там с Кириллом. Я понимала, что шансов выжить у него практически не было, несмотря на сработавшие вовремя подушки безопасности, как не было бы их и у девочки, если бы он попытался выскочить сам, а не вытолкнул наружу ее. В раскрывшемся от удара багажнике я обнаружила ящик с инструментами. Выбрав что-то похожее на ломик, я с его помощью стала выламывать водительскую дверь. Я сломала все ногти, содрала пальцы в кровь, но все же смогла добраться до Кирилла. Воздушная подушка, вылетевшая из руля, могла бы спасти Кирилла, но он отстегнулся, для того чтобы нагнуться и открыть дверцу Ларисы. В момент удара он не успел распрямиться и скатился куда-то вниз, в область педалей. Понять, что там произошло и как, я не успела. Подошедшая сзади, чуть-чуть оправившаяся от первого шока Лариса прижалась ко мне сзади своим мелко трясущимся от страха тельцем. Я повернулась к ней и, прижимая к себе рыдающую девочку, смотрела на истекающего кровью Кирилла. Тимона нигде не было видно, он бесследно исчез в сумерках леса. Я была так вымотана и так смертельно устала, что мне пришлось прислониться к шершавому стволу толстого дерева и на минуту прикрыть глаза, чтобы не упасть. Лариса ничего не говорила, только плакала и мелко тряслась от страха. В свои семь лет она мало что понимала в происходящих вокруг нее страшных вещах, но ей это было простительно. Я понимала ровно столько же, сколько и она…

– Там дым… – прошептала девочка.

Я обомлела: из-под раскореженного капота и правда выползали тоненькие струйки серого едкого дыма.

– Лариса! Быстро отойди подальше отсюда. – Я отбросила в сторону огромную спортивную сумку Кира, стоявшую в багажнике и туго набитую евро. – Уходи вон туда к елкам, милая. Если что-то случится с нами, бери сумку и иди к дороге, тебя скоро кто-нибудь обязательно найдет. Раз это дорога, должны же тут хоть иногда проезжать машины. Беги быстрее, Лариса!

Девочка послушно отошла метров на двадцать и нерешительно остановилась. Я махнула рукой, заниматься ей у меня не было времени. Я должна была попытаться вытащить Кира, пока машина не загорелась. Если учитывать, что мы недавно заправили целый бак бензином, то пожар, вполне вероятно, спровоцирует взрыв. Закусив губу и даже застонав от страха, я отчаянно начала вытаскивать из машины тяжелое тело Кирилла. Дым становился все ощутимее. Из-под капота выбился первый всполох огня, лизнул облупившуюся краску и снова пропал, удушающе пахло горелыми проводами, резиной и еще чем-то. Я, обливаясь слезами, тянула за джинсовую куртку Кира и понимала, что мы оба вот-вот взлетим на воздух. Внезапно я почувствовала, что сбоку мне помогают две маленькие ручки. Конечно, не усилия ребенка помогли мне, но ее участие так на меня подействовало, что я, рванув еще раз, почувствовала, как тело поддалось и начало медленно, благодаря нашим отчаянным усилиям, вытаскиваться наружу. Мы успели протащить Кира по прохладной траве метров пятнадцать, когда за спиной прогремел взрыв. Мы, оглушенные, упали рядом с Кириллом на траву, в воздухе закружилось что-то черное, и на несколько минут вокруг все исчезло. Я прикрыла Ларису своим телом и замерла. Когда я отважилась поднять голову и обернуться назад, машина полыхала. Поднявшись на ноги, я отнесла девочку подальше и посадила ее на большую сумку Кира, потом вернулась к нему и снова потащила по ставшей черной и какой-то мокрой траве. Вдруг мне в голову пришла спасительная мысль.

Торопливо ощупав карманы Кирилла, я нашла его сотовый, но уже в следующий момент тупо уставилась на него. Пораженная и оглушенная произошедшим, я совсем забыла на время, что мы находимся вовсе не в России, а в чужой непонятной стране, и я даже не в курсе, как тут вызывают неотложку. Я долго стояла и смотрела на клавиши, пытаясь найти хоть какой-то выход из положения. Вместе с телефоном я вынула из кармана Кира его документы. На задней корочке книжки, полученной им при аренде «ситроена», я увидела красный крест. Там было много и других значков, которые сопровождались подписями на французском и, что самое главное, телефонными номерами. Конечно, я не поняла ни слова, но догадалась, что предусмотрительные французы внесли в книгу самые распространенные и необходимые арендатору номера. Я не знала, какие именно, но красный крест говорил сам за себя. Я набрала написанный под ним номер и услышала вежливый голос, говорящий на непонятном мне языке… Я долго и упорно кричала ему, этому вежливому и ни слова не понимающему в русской речи человеку, о том, что произошло, называла наши имена, номер машины, пыталась объяснить, откуда мы и куда направлялись. Он что-то упорно твердил в ответ на чужом языке. Я пыталась говорить по-английски, но нужные слова никак не хотели находиться… Я в отчаянии отбросила аппарат в сторону.

Обессиленно упав на землю рядом с Ларисой и не подающим никаких признаков жизни Киром, я тихо заплакала, уткнувшись носом в траву. Мир вокруг меня в очередной раз рушился, разбиваясь на мельчайшие осколки, которые уже невозможно было ни собрать, ни склеить. Он просто исчезал, будто его и не существовало вовсе, этого мира, его образов, отношений и обещаний… Казалось, что вокруг все настолько страшно и серо, что быть хуже просто не может. Но только я начинала постепенно привыкать к этой боли, разрывающей на куски мое сердце, как становилось еще во сто крат больнее… Меня сначала приручали, потом предавали и покидали, выбрасывали, как старую изношенную тряпку… Сначала папа… не по своей вине, конечно, но он бросил меня… оставил одну в страшной и чужой стране, без денег и даже без права на существование… Сергей, прикинувшийся моим другом, чуть ли не отцом, обманул и втянул в такие неприятности, что выпутаться из них я не могу до сих пор. Именно по его вине моя жизнь сейчас превратилась в ад… Меня предала Анна. Моя любимая и справедливая Нюся просто отбросила меня в сторону, пожертвовав мной ради подлеца мужа и своего еще не родившегося ребенка… Красавица Катя приняла участие в моей судьбе лишь только для того, чтобы, воспользовавшись моим доверием, устроить свою личную жизнь, а потом тоже выбросить на помойку. Но основательнее, чем все остальные, по моей жизни, без сомнения, прошелся именно этот человек, который сейчас лежал на земле, весь черный от сажи и покрытый коркой уже запекшейся крови… И все же… Все же, глядя сейчас на его стекленеющие глаза, на едва вздымающуюся грудь, я испытывала мучительное и острое чувство сожаления. Сожаления о том, что все то прекрасное, светлое и незабываемое, что было между нами, оканчивается так страшно и безысходно… Я смотрела на умирающего Кирилла и почти умирала рядом с ним. Моя душа рыдала, не в силах поверить, что Кирилл вот-вот покинет нас навсегда. За что Господь снова оставил меня ОДНУ? Я снова посмотрела на распластанное тело Кирилла. Не зная ни одной настоящей молитвы, я подняла глаза в высокое темнеющее небо и начала молиться. Я обращалась к кому-то всесильному там, наверху, словами, которыми разговаривала с ним когда-то моя мать…

Словно в ответ на этот отчаянный зов Кирилл вдруг слабо пошевелился и открыл глаза. Я бросилась к нему и упала на колени.

– Кирюша, милый… я люблю тебя, люблю, слышишь! Я очень хочу, чтобы ты поправился, хороший мой! Ты продержись еще немного, милый, сейчас приедут врачи и спасут тебя… – Я разрыдалась от бессилия, так как прекрасно понимала – никто не приедет. Диспетчер ничего и не понял из моей сбивчивой русской речи, перемешанной с корявыми английскими предложениями… Даже если он очень сильно захочет, он не сможет найти это чертово место, ведь я сама не знаю, где именно оно находится. Я прилегла на землю рядом с Кириллом, его трясло. Я постаралась согреть его своим телом. – Не умирай, Кир, ну я же прошу тебя, не умирай…

Лариса тоже плакала, скорчившись на сумке с деньгами. Смешно. Смешно и страшно умирать вот так, зная, что тебе можно помочь, но помощь не придет и ты скоро все равно умрешь, несмотря ни на какие, даже самые огромные деньги.

– Не плачь… – вдруг услышала я слабые, как дуновение ветра, слова, – не надо, не плачь… – прошелестело по траве.

Не смея поверить своему счастью, я вытерла слезы и встала на колени. Кирилл открыл глаза и смотрел на меня.

– У тебя есть вода?

– Нет… но я могу сходить, здесь недалеко, всего пять минут… Я видела, когда мы проезжали…

– Не надо… я могу не успеть…

– Ты успеешь, ты все успеешь, милый… я люблю тебя, слышишь… честное слово, люблю…

– Я верю… – Он вздохнул и прикрыл глаза. – Если после всего ты плачешь… Значит, любишь. Я же – монстр. Я убийца… Мне очень повезло, что ты, Эгле, встретилась на моем пути. Я знал… Вернее, я чувствовал, что все то, что я сделал, на что замахнулся, справедливо карая тех, кто этого заслуживал, не может пройти для меня безнаказанно… Бог все видит, но Он не всегда справедлив… Но, честно говоря, я надеялся, что у меня есть еще хоть немного времени, чтобы посмотреть, как вы, любимые мои девочки, выбравшись из всего этого кошмара, расцветете и начнете жить… Жить так, как и полагается жить настоящим принцессам: легко, радостно, свободно и абсолютно спокойно… Я так хотел устроить вам такую жизнь. Я все придумал, все просчитал… я все сделал… я только не учел вот это. Этого дерева, этого взрыва… всего этого не было в моих планах. По крайней мере, в ближайшее время уж точно… Эгле! Помоги мне, пожалуйста, сесть…

– Не надо, Кир! – испугалась я. – Умоляю, не надо. Вдруг у тебя что-то сломано, тебе станет хуже от этого… Ты лучше позвони в скорую, Кир. – Я лихорадочно зашарила по траве в поисках трубки. – На, позвони. Я не смогла хорошо объяснить, где мы сейчас находимся, боюсь, они там не поняли мой ужасный английский…

– Не надо. Помоги мне приподняться и сесть… – Он попытался сделать это сам и скривился от боли. Я быстро пересадила затихшую девочку на сухое поваленное дерево, а большую, довольно мягкую сумку с деньгами Олега подложила Кириллу под спину. Осторожно, стараясь причинить как можно меньше боли, я помогла ему устроиться.

– Кир, умоляю, ради меня, ради своей дочери… позвони в больницу… – Я снова со слезами на глазах протянула ему мобильник.

– Позволь мне умереть так, как я хочу, Эгле, – устало попросил он. – Не нужно больницы… не нужно врачей… Я знаю, меня не спасут, Эгле. Я этого не заслужил. Но ты… ты останешься, Эгле. Ты должна остаться не просто живой, ты должна сделать все так, как я тебе прикажу… Ты слышишь меня, Эгле?

– Слышу… – Я поняла, что он действительно хочет умереть. И что он умрет. Этот упрямый Кир делал все так, как считал нужным, все и всегда решал сам… даже то, как ему умереть. Услышав это, я от отчаяния закусила губу и сжала руки в кулаки. – Я слышу, Кир…

– Я ухожу, а ты остаешься здесь за меня. Осталось сделать совсем чуть-чуть, и вы с Ларой никогда и ни в чем больше не будете нуждаться…

Кирилл снова закрыл глаза. Несколько долгих, ужасно длинных и тягостных минут я смотрела на него, боясь понять, что его уже нет с нами… Но он собрался с силами и снова открыл глаза.

– Подведи ко мне девочку, – тихо попросил он.

Я усадила испуганную Ларису на траву рядом с ее умирающим отцом.

Он нащупал маленькую теплую ручку и осторожно накрыл своей огромной окровавленной ладонью.

– Пообещай мне, Эгле… Поклянись, что никогда, ни при каких условиях ты не покинешь мою дочь! Ты останешься жить по документам Кати, будешь считаться законной мамой Ларисы и сможешь сохранить и приумножить то, что я добыл для вас с ней ценой собственной жизни. После смерти Олега ты наймешь здесь, во Франции, хороших адвокатов, вручишь им доверенность на ведение дел о твоем наследстве. Потом, если захочешь, сможешь продать все и навсегда забыть о России. Ты отбросишь все свои дурацкие понятия о том, что хорошо, что плохо, о моральном аспекте этого дела и не обманешь моих ожиданий. Считай, что все грехи я взвалил на свои плечи и уже, как видишь, начинаю нести наказание… Поклянись, Эгле, что ты в точности выполнишь то, о чем я тебя сейчас попросил. Ты не вернешься в Россию, не откажешься от имени Катерина, не бросишь Ларису и никогда больше не будешь полностью доверяться кому бы то ни было. Повтори!

– Я не вернусь в Россию, не откажусь от имени Катерина, не брошу Ларису и никогда больше не буду верить людям, – тихо, как эхо, повторила я.

– Поклянись!

– Клянусь…

– Слава богу, теперь я могу умереть спокойно…

Он сжал покрепче руку девочки и, кажется, потерял сознание…

В этот момент я услышала отдаленные, очень быстро нарастающие звуки сигнала несущейся нам на помощь «скорой». Добросовестный диспетчер записал мои бессвязные полурусские-полуанглийские выкрики на магнитофон и нашел возможность разобраться, что они означают. Машина, которую арендовал Кирилл, оказалась оснащенной системой спутникового слежения и обнаружила себя сама…

Проводив глазами носилки с бесчувственным телом Кирилла, которые два санитара торопливо задвигали в глубину реанимационного автомобиля, я снова прижала Ларису к себе. Я боялась думать о том, что ждет нас с ней в будущем, сколько всего мне придется пройти и преодолеть ради этой малышки с трогательными кудряшками, как трудно будет выполнить клятву, только что данную мной здесь, на лесной поляне во французском лесу, рядом с обгоревшим покореженным автомобилем. Клятву, данную мной человеку, которого я люблю и буду любить всю оставшуюся жизнь… Как жаль, что я поняла это так ужасающе поздно. Я ни минуты не сомневалась, что выполню эту клятву, каким бы тяжелым ни было.

Внезапно откуда-то из прошлого до меня донесся спокойный и очень убедительный голос Кирилла: «У тебя впереди широкая и светлая дорога, Эгле, и ты сейчас стоишь в самом ее начале, на полоске с надписью «Старт», стоит тебе пуститься в путь, и ты такие обороты наберешь, что тебе будет просто не остановить». Дай бог, чтобы ты был прав, любимый.

Эпилог

Через день в особняк мадам Орэли Лефилье, куда я попросила после аварии отвезти нас с девочкой, пришло известие о том, что незадолго до вылета в Россию в аэропорту имени Шарля де Голля от сердечного приступа скончался Каменков Олег Владимирович.

Врачи не успели, как ни старались, помочь умирающему и только зафиксировали его смерть. Я призналась утешающей меня старой мадам, что намерена больше никогда не возвращаться в Россию, поэтому хочу похоронить мужа прямо здесь, в Онфлере. Она обещала помочь с похоронами и отпеванием.

Мы похоронили Олега тихо, без помпезности и шума, не приглашая никого из России, и только после этого послали родным Каменкова официальное извещение о его скоропостижной кончине.

О том, что будет с Кириллом, врачи делать прогнозов пока не решаются. Сможет ли сильный организм преодолеть кризис, появится ли у него шанс увидеть, как растет и взрослеет его дочь… Мы с Ларочкой будем очень молить об этом Бога. А что Он решит, нам, смертным, предугадать не дано. Мы можем только надеяться…