Текст книги "Керрая. Одна любовь на троих. Том 2"

– Не ты одна через это прошла, девушка, – ответил маг. – Справишься – никуда не денешься. Тем более, с такой-то группой поддержки.

Он подмигнул мне, а я поспешно возразила:

– Ну, я же не одна все это придумала! А то, как у вас здесь все… – я восхищенно обвела глазами зал, притворяющийся лесом, и подмигнула мышке. – О таком я даже мечтать не могла!

– Это правда, – поддакнула Хельга.

– Так, все, идите уже, – отмахнулся маг. – А то ко мне в понедельник опять воины на тренировку придут, а я от ваших слов размякну и начну требовать с них за свою работу комплиментов. Все оплачено, так что кыш! Погуляли – и спать пора.

Мышка зевнула, следом я, а потом, глядя на нас, зевнула и Хельга. Последним не выдержал маг и, проводив нас до выхода, с зевком попрощался:

– Когда появятся дети, приводите, позанимаюсь, погоняю их.

Хельга кивнула и поспешно вышла на улицу, к ребятам, а я недоуменно обернулась к магу.

– А что, аттракциона для девушек так и не будет?

– Точно, аттракцион! – опомнился он. – Тут у вас такие переживания, что я совсем забыл о приятном. Будет, наверное. Ну, тогда раньше здесь появишься, что ж поделать, переживу.

– Появлюсь, – улыбнулась я. – Спасибо вам.

– Чудная ты все-таки, скидку не просишь!

– Так пока нет ничего.

– И что с того? Сказал же – будет.

– У вас здесь так интересно, что я и без скидки в первых рядах прибегу, – рассмеялась я, а потом вспомнила о Йаго и добавила. – Если не уеду из клана.

– Вот-вот, выбор у тебя пока есть, – кивнул маг и ткнул пальцем на мою шею. – В отличие от него. Ему пришлось нелегко.

– То есть?

Сжав в ладони кулон, я ощутила легкое головокружение и жар, уже догадываясь, вернее, почти догадываясь, что он скажет, потому что, мне кажется, я всегда это чувствовала, только запрещала себе думать об этом. А потом убедила себя, что это неважно.

– Магией его от тебя отваживали. Причем редкой, и похоже, это были не оборотни. Не знаю, кто. Повесили какую-то магическую приманку, и потянули, как за поводок. Не знаю даже, как и вырвался. Видимо, что-то важное для него здесь было. И что это была за приманка? – Маг задумчиво посмотрел на меня. – Но было и было. Он сам молчит, ты думаешь о другом. А, значит, уже и неважно, так ведь?

– То есть… – почти по слогам повторила то, что только что поняла. – На самом деле… Этан бросил меня не сам? Не по своей воле?

– Да нет. По своей воле он вырвался. Кто-то помог, не без этого, но воля у него сильная, иначе бы не вернулся.

– Спасибо вам, – не сдержавшись, я наклонилась и порывисто обняла мага.

– Благодарила уже, – напомнил он.

– Спасибо за все!

– Да ладно, – хмыкнул он, – иди уж, а то приревнуют.

Я вышла на улицу и поспешила к друзьям, которые меня ждали. Заметив, как Этан при моем появлении облегченно выдохнул, улыбнулась ему. Возможно, сам он никогда не расскажет о том, что с ним случилось в столице, но для меня имело большое значение, что я знала об этом.

Нет, это не означает, что теперь у меня появился шанс вернуться назад и что стоит туда возвращаться, просто, зная о прошлом, которое прошило меня болезненной нитью, мне стало намного легче двигаться дальше.

Наверное, так.

Наверное…

Глава 31

Я оказалась права, Этан ни словом не обмолвился о том, что случилось с ним в Ристет.

Когда мы вышли из корпуса, Хельга сказала, что хочет пройтись и подумать, но чтобы мы за нее больше не переживали, глупостей она не наделает.

Она наотрез отказалась от нашей компании с Этаном, но равнодушно приняла условие Кевина, что он все равно ее проводит. Они ушли на прогулку по вечернему городу, а мы с Этаном направились к моему дому.

В корпусе время прошло незаметно, а на самом деле пролетело два с половиной часа, и теперь я спешила показаться родителям. Этан шел рядом и говорил обо всем – о том, как они тренировались в этих корпусах, о том, как скучает по тренировкам, и пока в городе, обязательно на них сходит, он говорил о вкусных пирожках, которые сегодня почти свалились им на голову в большой корзинке, пока они нас ждали.

Он говорил обо всем, кроме того, что меня интересовало больше всего.

Впереди нас летели светлячки, помогая идти мне и мешая Этану, потому что без них он видел прекрасно, а так иногда забывался и отмахивался от них, как от насекомых. Я смеялась, а Этан в ответ улыбался, я прятала готовый вырваться вздох, и мы шли дальше, проходя по улицам и через порталы.

У меня мелькала мысль, что светлячки намеренно дразнили его, чтобы он улыбнулся, и чтобы я увидела его ямочку на щеке, тем более что он как раз шел с левой стороны от меня. А еще, думаю, если бы светлячки могли хихикать, как мои зверьки, они бы это обязательно сделали – им было у кого поучиться.

Мне было спокойно рядом с Этаном, хотя и немного трепетно от опять нахлынувших воспоминаний, каково это – быть рядом с ним, но…

Уже поздно. Благодаря магу я поняла, что Этан бросил меня не по своей воле, но уже поздно.

Даже если я не останусь с Йаго, вряд ли смогу быть с Этаном. Каждый день, каждую секунду я подспудно буду ожидать, что он снова уйдет – по своей воле или нет, но уйдет. И однажды я не выдержу и сорвусь.

Не знаю, что в таком случае произойдет, но уверена, что сделаю ему больно. Очень. Гораздо больнее, чем было мне. А я этого не хотела.

Глядя на Этана, я понимала, что он все еще много значит для меня, и что я хочу, чтобы он был счастлив. С кем-нибудь. Все равно. Счастлив. Но по своей воле.

И тогда я смогу забыть то, что было, и успокоюсь, тогда не будет так странно щемить в груди при одном только взгляде на ямочку у него на щеке, и я окончательно смогу закрыть дверь в наши прошлые отношения. И он тоже закроет ее.

А пока мы с ним словно стояли на одном пороге, не зная, где вход, а где выход, сжимали ручку двери с двух разных сторон, и чего-то ждали.

Может быть, шага, который я сделаю к Йаго?

Пока рядом был Этан, я старалась не думать об оборотне, ворвавшемся в мою жизнь, мне казалось, что это нечестно по отношению и к ним обоим, но то и дело мысли кружились вокруг него. Завтра у нас пикник, то есть самое настоящее свидание, от которых я успела отвыкнуть, и я волновалась, действительно волновалась, как оно пройдет.

Что скажет он? Что скажу я? А что делать, когда слов не будет?

Этан, по-моему, замечал, когда я уходила в размышления, потому что в эти моменты между нами начинало неуловимо витать напряжение, а когда я снова сосредотачивалась на настоящем, он заметно расслаблялся, да и улыбка его становилась другой, более теплой, привычной.

У моего дома я в нерешительности остановилась. Этан как раз закончил веселую историю о том, какую извращенную пакость на одной из тренировок им придумал маг, и в общем-то, не было времени на новый рассказ, и мы оба это понимали.

Мы пришли. Мне пора домой. Его, наверное, тоже ждут. Но я скользила взглядом по темной улице, освещенной лишь светом наших и соседних окон, слышала звуки неумолкающей в последнее время стройки соседнего дома, и то и дело возвращалась к застывшему Этану и громкому стуку своего сердца, которое отбивало: пора… пора расходиться…

– Спокойной ночи, – сказала я с беспечной улыбкой. – Спасибо, Этан. Ты очень сильно помог.

– Керрая, – окликнул он, когда я решительно выдохнула и сделала шаг к дому, – знаешь…

И я остановилась.

Посмотрела на парня, который когда-то так много для меня значил, но, оказывается, этого даже не знал.

Я вспомнила обрывки слов Хельги, вспомнила письмо Этана, что он всегда был для меня только другом, и у меня не осталось сомнений. Он действительно так считал. Так что же сейчас?

Какая сейчас разница, как было на самом деле? Зачем в его серых глазах такая глубина, что хочется расплакаться и с разбегу нырнуть, чтобы слез не было видно?

– Скорее всего, у меня больше не будет возможности это сказать… – Этан громко сглотнул, взъерошил короткие черные волосы и прожег меня отчаянным взглядом, от которого захотелось кричать. – Сегодня днем, в кафе… когда я увидел тебя… Нет, не так, не с того начал…

Я услышала сухой смешок и тяжелый вздох, а потом он действительно начал совсем с другого:

– Спасибо, что отвечала на письма. Они…

Он посмотрел в сторону, прерывисто вздохнул и снова посмотрел на меня.

– Когда я увидел тебя в кафе, я понял, что не смогу… так, потому и ушел. Холгер всего лишь прочел мои эмоции и обернул их против тебя, но он заткнется. Все в клане знают, что между нами произошло, и знают, что это я виноват, просто… некоторые попытались обернуть это против тебя, но у них не вышло. Ни одного косого взгляда больше не будет, Керрая.

Я понимала, о чем говорит Этан, и почему клан попытался сделать виноватой меня. Они молчали весь год, но стоило Этану вернуться, надеялись ему угодить демонстративным пренебрежением ко мне.

Они просто выражали солидарность. Он – друг племянника лэрда, оборотень, один из них. И хотя я тоже – член клана, но человек, чужая, и всего лишь прихоть лэрда. Все к одному, чтобы я уехала…

– Я не буду больше искать с тобой встреч, – сказал Этан, и я видела, с каким трудом ему дались эти слова, он их буквально выдавливал. – Я многое сделал из того, о чем жалею и не смогу исправить, я нарушил данное тебе слово, и у тебя нет причин мне доверять. Я даже соврал, что мы друзья: на самом деле я никогда не смогу быть тебе другом. Но я хочу, чтобы ты понимала, что если сложится так, что я буду нужен тебе, что смогу хоть чем-то помочь, я сделаю для тебя все. Даже если ты будешь далеко. Даже если ты будешь… с другим. Сколько бы ни прошло времени, Керрая, даже если у тебя к тому времени будут внуки, но ты дашь знать, что я тебе нужен, я приду.

Он провел пальцем по моей щеке, и только тогда я поняла, что плачу.

– Не надо, – склонившись ко мне, шепнул он, его руки зарылись в мои волосы, он протянул через пальцы пряди, любуясь ими при свете круживших над нами светлячков, а потом отпустил. – Не хочу, чтобы из-за меня…

Легкий поцелуй в уголок губ я скорее увидела, чем почувствовала, он был таким нежным, таким невесомым, как летний пух.

А потом Этан резко развернулся и ушел прочь, а я сделала шаг следом за ним и остановилась, тяжело дыша и пытаясь успокоиться, потому что все эти мгновения, что он был так близко, я почти не дышала, мысленно захлебываясь в безмолвном крике.

Не знаю, сколько я простояла, кутаясь в темноту вечера, но словно очнулась, когда прохладный ветер, взъерошив мои волосы, прикоснулся к лицу.

Обернулась на дом, возле которого стояла и увидела, как дрогнула ажурная тюль в гостиной, и как, ничуть не прячась, из открытого окна моей комнаты на меня выжидательно смотрели два взволнованных существа – ежик и дикобраз.

Конечно, они не только все видели, но и слышали. Мама и папа, наверное, тоже: на улице жарко, так что вечером окна обычно открыты. Ну да ладно, все равно наши не сложившиеся отношения с Этаном ни для кого не секрет.

Я зашла в дом, влетели и светлячки – покружив, они сразу переместились в комнату, и это понятно, сегодня сильно старались и нуждались в отдыхе. Я же прошла в гостиную и, увидев отца у окна, поняла, что это был он. Он все видел и слышал. Но ничего не спросил, видимо, понимая, что я бы этого не хотела.

– А где мама? – спросила я.

– Отдыхает.

– Ей плохо? – встревожилась я.

– Нет, – улыбнулся отец, отойдя от окна, – просто сегодня был очень насыщенный день.

– Это точно.

Я вздохнула, и взгляд папы стал цепким. Я поняла, он предлагал поделиться с ним, рассказать, но я качнула головой – столько мыслей, что сначала самой бы в них разобраться.

– Хорошо, – сказал он, – но, надеюсь, ты помнишь, что всегда можешь открыто поговорить со мной и мамой. Или только со мной. Или только с мамой, я не обижусь.

– Пап, – отмахнулась я, беря эмоции под контроль, – все в порядке, правда.

– Я просто хотел напомнить тебе, что мы тебя любим.

– Это я помню, – поддавшись порыву, я подошла к нему и, обняв, прижалась. – Вы у меня самые лучшие!

– Это я помню, – поддразнил меня папа, и когда я отстранилась, перевел разговор на другую тему. – Как Хельга?

– Лучше, – ответила я, и кратко рассказала о том, где мы были.

Папа воздержался от комментариев, но когда я закончила, он кивнул, и это было одобрением для меня. Я поняла, что все сделала правильно, и теперь надеялась, что это действительно поможет.

– Устала? – заметив мой зевок, спросил папа. – Ну, все, спать, спать. Завтра воскресенье – выспишься.

– Пап, завтра я хотела встать пораньше и попробовать испечь ванильные булочки, с корицей, помнишь, такие, скрученные, мама не раз делала.

– Помню, – папа проницательно посмотрел на меня. – Я скажу маме, что у нее будет ученица.

– Спасибо! – обрадовалась я.

Мы разошлись по комнатам, но странное дело – в гостиной я чувствовала сонливость, а стоило переступить порог своей комнаты, сон как рукой сняло. Я приняла душ, переоделась на ночь, повозилась со зверьками, которые были рады меня видеть, но быстро залезли в тумбочки и отключились, легла в кровать, но уснуть не могла.

Покрутившись, попробовала почитать одну из книг об оборотнях, которые недавно купила – те, что давал Кайл год назад, я давно прочла, но книга не увлекла, да и ежик беспокойно закрутился. Так что я выключила свет и долго лежала, глядя на тени на потолке, и в мыслях моих царил такой же невнятный сумрак.

Кто подверг Этана магическому внушению? Знал ли об этом Кайл? Он ведь маг, он, наверное, мог почувствовать. Или нет? Или все, что произошло с Этаном – вообще дело рук Кайла?

Мог ли он пойти на такое, если его чувства ко мне напоминали затяжную болезнь?

Где сейчас девушка, с которой встречался Этан? Возможно ли, что это она? Анкер – древняя, сильная раса, их магия отлична от магии оборотней, а именно этот нюанс упомянул маг в корпусах. Но если это сделала она или кто-то по ее указке, неужели она так просто сдалась? Ее чары спали, и она отошла в сторону? Так просто?

Я не знала.

Эти вопросы изматывали, лишали покоя, и ничего удивительного, что, все-таки уснув, я часто просыпалась и беспокойно осматривалась по сторонам, словно кто-то был у меня в комнате, а утром была вялой и чуть не проспала занятие по выпечке, о котором сама же и договаривалась. Ежика и дикобраза в комнате уже не было, и это понятно – с кухни тянулись вкусные запахи, только светлячки безразлично отдыхали на книгах.

Глянув на эту умильную картину, я вспомнила, что надо бы вернуть книги Кайлу, даже не знаю, почему не сделала этого раньше, ведь в конюшнях при замке бывала часто, и могла просто передать, но теперь главное не забыть взять их с собой на день рождения. Кстати, а что дарить? А еще – что надеть?

А еще…

Так, нет, вопросов столько, что с утра можно испортить себе настроение, так что, быстро приведя себя в порядок и собрав разметавшиеся за ночь волосы в хвост, я поспешила на кухню. Проходя мимо гостиной, поцеловала папу, который чтобы не мешать маме, читал книгу, и прошла в кухню, где мама крутилась в компании двух колючих поклонников. Они-то как раз не считали, что могут помешать. Еще чего!

Они – вдохновение, они – помощники, снимают первую пробу, не жалуясь, если что, да они – живая Муза в конце концов!

– Доброе утро! – второй поцелуй достался маме, а ежика и дикобраза я погладила по носикам, как они любят. – Я вовремя?

– Ты успела, – деликатно ответила мама. – Так, давай, садись пить чай с булочками, а потом…

– Ну, мааам, – разочарованно протянула я. – Я же хотела научиться сама!

– А потом ты сама, под моим присмотром, сделаешь вторую партию. Договорились?

– Да, – я снова повеселела.

Вот захотелось мне почему-то самой приготовить булочки, и захотелось угостить ими Йаго, не знаю почему, поэтому я была рада, что проспала не все.

– Стивен, иди завтракать! – позвала мама, снимая пока фартук и в первую очередь, конечно, кто бы сомневался, угощая тех, кто был рядом.

Ежик и дикобраз попивали из мисочек предложенное молоко и ели булочки, иногда забываясь и одобрительно почавкивая, мы с папой тоже были в восторге от выпечки, но выражали восторги не так открыто, ограничившись искренней похвалой на словах. А мама ела с аппетитом и с умилением наблюдала за всеми нами, иногда незаметно (ну, она думала, что незаметно) поглаживая рукой свой пока еще плоский живот.

После завтрака мы все быстро убрали, и я приступила к обучению, радуясь, что так совпало – мама сегодня дома, я в кулинарном настроении, на кухне царит колючее вдохновение, так что булочки просто обязаны получиться!

Булочки спорить не стали, и получились ароматными, таящими во рту, и самое главное – мы успели до того, как за мной зашел Йаго. Сложив их в маленькую корзинку, я глянула на часы и побежала переодеваться, а следом за мной понеслись две заметно потяжелевшие за это утро Музы.

– А вы куда? – выбирая платье, я обернулась к пыхтению за спиной, и различила, что зверьки принимали активное участие в обсуждении моего наряда, рассуждая, что будет смотреться в тон их таким чудесным колючкам. – Вы что, тоже пойдете?

На меня тут же обиженно зафыркали. А что, а как?! А я что, хотела пойти без них?! А прогулка?! Они и так вчера были умнички, и сидели вечером дома! И вообще, их же пригласили! На них даже обещали взять вкусненького! Что, забыла, да? Забыла, а они весь вечер и все утро об этом помнили, да они почти всю ночь глаз не сомкнули!

– Так, ладно, – не вдаваясь в выяснение, кто же в таком случае храпел в комнате, сказала я. – Идем вместе.

Зверьки покосились на светлячков, не забыв о молчаливых приятелях, но я качнула головой.

– Они вчера устали, так что пусть отдыхают.

Нууу, раз так…

Услышав стук в дверь, я взяла ближайшее платье, но оно оказалось из моих последних ужасающих покупок в лавке Агни, и отбросив его на кровать, я взяла другое, до колен, нежно-карамельного цвета, вроде бы и облегающее фигуру, и в то же время не выставляющее ее напоказ.

Волосы заплела в косу, надела золотистые босоножки папиной работы, очень удобные кстати, кто бы там что из оборотней не говорил, и, бросив взгляд на свое слегка раскрасневшееся отражение, решительно открыла дверь.

Первыми выскочили зверьки, уверенные, что их ждут, но добежав до гостиной, они замерли и вопросительно обернулись ко мне. Подойдя к ним, я тоже остановилась, изумленно рассматривая Йаго и папу – они стояли напротив друг друга и спокойно вели разговор, от которого у меня зарделись не только щеки.

– Стивен, вы можете не сомневаться, что у меня серьезные намерения в отношении вашей дочери, – голос Йаго звучал уверенно, и даже человеку было понятно, что он говорит правду.

А еще я с удивлением отметила, что он говорит моему отцу «вы», хотя у оборотней принято тыкать друг другу, не обращая внимания на возраст. Исключение составляли только члены клана более высокого уровня, пользующиеся авторитетом, например, к таким относились маг или лэрд. Но к таким явно не относился обычный человек, обычный обувщик, и самый необычный человек в этом мире – мой папа.

– Керрая – моя пара, – продолжил Йаго. – Я знаю, что у людей такого понятия нет, но это больше, чем любовь. Она для меня – все.

– Вы правы, – ответил отец, – у людей такого понятия нет, и мы выбираем сердцем, кого любить.

– А мы душой, – сказал Йаго, и обернулся ко мне, предлагая взять его за руку и увидеть искренность в серых глазах. – Так ли сильно мы отличаемся друг от друга?

Глава 32

Я подошла к нему и вложила свою ладонь в его, удивленно отметив, насколько она шире и грубее моей.

Уголки губ оборотня дрогнули, словно он догадался о моих мыслях, а потом я вспомнила, что он ведь чувствует сильные эмоции, а мое удивление, наверное, было сильным, и… ох…

Не краснеть, не краснеть!

– Я тренирую воинов клана, – пояснил Йаго, погладив большим пальцем внутреннюю часть моей ладони, и я все-таки покраснела.

– Керрая, с Йаго я поговорил, но повторю тебе. Недолго, хорошо?

– Пап! – удивилась я такому контролю.

– Иначе я пойду вас разыскивать, – с непробиваемым спокойствием добавил он.

– Не волнуйтесь, Стивен, – заверил оборотень, – я не обижу Керраю.

– Очень на это рассчитываю, – сказал папа, нахмурив брови. – Но волноваться, что моя дочь идет на свидание с парнем я перестану только после того, как это будет свидание не просто с парнем, которого я вижу впервые, а с ее мужем.

– Очень рассчитываю, что у меня получится заставить биться ее сердце сильнее, – серьезно ответил Йаго.

– Может, мы пойдем? – предложила я, и первой вышла из дома.

Следом за мной вылетели зверьки и понеслись по улице к лесу, а потом вышел Йаго с маленькой корзинкой, которую я собрала. Подхватив огромную корзину с крыльца, видимо, оставленную им при входе, он спустился по лестнице, и мы направились следом за ежиком и дикобразом.

Я облегченно выдохнула, почувствовав, что щеки уже не горят, а то сначала Йаго смутил, потом папа, потом соседи, мимо которых мы проходили, посчитали своим долгом не только посмотреть на нашу пару в окно, но и понаблюдать с порога.

Правда, когда мы проходили мимо нового дома, самого крайнего к лесу, где в последнее время активно велись строительные работы, я чуть со стыда не сгорела. Один из оборотней, который там работал, ткнул в бок другого и удивленно спросил, глядя на нас с Йаго:

– Ты что-нибудь понимаешь? У нее два магических цветка… Два! А она с каким-то левым оборотнем гуляет!

Услышав угрожающее рычание, я успела схватить Йаго за руку до того, как он бросил корзины и метнулся к говорившим.

– Не надо, – попросила его, – тем более что они правы, у меня действительно два магических цветка, а гулять я иду с вами.

– И что?

– В нашем клане магические цветы дарят тем девушкам, которые нравятся.

– Мне все равно неприятна их реакция. Единственное, что удивляет меня, что у тебя только два цветка.

– У меня столько цветов, – я длинно выдохнула, – сколько я согласилась принять. Пожалуйста, не надо драки. Давайте просто уйдем?

– Это трудно, – посмотрев на двух оборотней, настороженно наблюдающих за нами и тихо переругивающихся между собой, сказал Йаго. – Разве что ты согласишься говорить мне «ты».

– Это трудно, – повторила я, но понимая, что предложение более чем логично, согласилась. – Хорошо. Пойдем?

– Пойдем.

Когда мы подошли к лесу, зверьки нетерпеливо закрутились вокруг, намекая, что пока некоторые медлят, другие стараются и уже нашли хорошую полянку. Удобную, с солнышком, и листиков там много, а веточек сухих нет, так что сидеть будет комфортно.

– Проголодались? – наблюдая за ними, предположил Йаго.

– Вряд ли успели, – заверила я, хотя и видела, как синхронно кивнули две мордочки.

Мы прошли на полянку, куда нас привели зверьки, Йаго расстелил плед, который захватил с собой, расставил поверх него ароматные блюда, разложил свертки, а я добавила свои булочки, зачем-то похваставшись:

– Сама пекла. Первый раз. – Ежик фыркнул, и, глянув на предателя, я уточнила. – Под маминым руководством.

Йаго взял булочку, поднес к носу и, не отрывая от меня взгляда, вдохнул. Чтобы избавиться от странной дрожи, охватившей меня, я открыла один из свертков, на который указал ежик, и изумленно глянув на какой-то серый корень, под сопение разделила его на две части.

Ежик нетерпеливо взобрался ко мне на колени, а дикобраз уставился умильными глазами, прося поторопиться. И что такого в этом корне?

– Это корень сапри, говорят, он для животных лечебный, – заметив мой интерес, сказал Йаго.

Я подозрительно посмотрела на облизнувшегося ежика и все еще умильного дикобраза – больными они точно не выглядели, разве что булимией.

– А ты его на ком-нибудь проверял? – не спешила скормить странный корень любимцам всей нашей семьи.

– У меня нет домашних животных, тем более таких любопытн6ых, но не бойся, корень сапри им не повредит. Хочешь, я тоже съем, чтобы ты успокоилась?

– Да нет… – смутившись, я перевела взгляд на ежика: он громким сопением выражал степень своего недовольства длинными переговорами с необоснованными подозрениями.

Некогда тут! Есть пора! Ну что, лезть самому по руке или одумаюсь и покормлю страждущих? Нет больше желающих полакомиться. Н-е-е-е-т! Чего тянуть? Кого ждать?!

И действительно, рассудила я, они знают, что это, они это хотят. Я решила, что буду внимательно наблюдать за ними и, если вдруг что, подхвачу и побегу к магу спасать. Но стоило дать им корешки, как они схватили их и стремительно убежали с полянки.

– Что это было? – удивилась я.

– Жадность, – прокомментировал Йаго, и потянувшись к сверткам, начал их разворачивать, заманивая вкусными запахами и рыбы, и мяса, и каких-то интересных фруктов. – Ничего, у нас еще много осталось. Что бы ты хотела попробовать?

Я выбрала рыбу с овощами, и оборотень, достав из корзинки тарелку, под моим изумленным взглядом заполнил ее едой, и протянул мне. После чего достал еще одну тарелку, уже для себя. Не думала, что он будет на пикник нести еще и посуду, но нет, он подошел к этому обстоятельно, даже захватил не салфетки, а расшитые полотенца. Причем вышивка была настолько искусной, что я опасалась, как бы случайно не капнуть соусом.

Но это поначалу. Потом я так увлеклась разговором с Йаго, что даже не думала о мелочах.

Он опять рассказывал о Долине, и делал это так, что мне захотелось увидеть ее. Действительно захотелось. Йаго сумел ненавязчиво заинтересовать меня возможными переменами, не испугав при этом, и мысленно я прикинула, что у меня осталось всего два экзамена, я сдам их в начале следующей недели, и свободна, как вольный ветер. Да, я могла бы поехать. Посмотреть, а потом…

Потом…

Если я так подумала, значит, строила планы о вероятном совместном будущем. С оборотнем, который сидел напротив.

Меня удивили, но не испугали мелькнувшие мысли. Чем дольше я была рядом с Йаго, тем уверенней и спокойней себя ощущала. Он чем-то неуловимо притягивал, и я знала, чувствовала, что могу ему верить.

Могу довериться. Я с ним могу делать все, что хочу. Могу быть любой. Могу не волноваться, что он старше как минимум лет на восемь-десять, что он оборотень, а я человек, что он однажды уйдет, что я ему разонравлюсь.

Потому что не тронет без согласия. Не уйдет.

Мы сидели напротив, не прикасаясь друг к другу, я смотрела, как прячется в его черных волосах солнечный свет, а потом подползает ко мне, и чувствовала, что на самом деле происходит что-то другое, и это что-то, невидимое, неуловимое, неопознанное окутывает нас двоих, одновременно, и на душе становится немного пугающе, но уютно, и прятаться, ускользать не хочется.

А хочется стать еще чуточку ближе. Проверить. Узнать, что это. А вдруг показалось?

Не знаю, как мои губы оказались рядом с губами оборотня. Понятия не имею, когда подсела к нему поближе. Знаю только, что это сделала я. Кем-то или чем-то ведомая. Любопытством?

Быть может.

Симпатией, которая разгоралась? Возможно.

Но я бы назвала это притяжением и неизбежностью. А потом, когда его губы прикоснулись к моим, я поняла одно: не знаю, как назвать это, но то, что происходило между нами, было закономерным и правильным.

И я без страха ответила на поцелуй, я даже забыла о тех неудачных, что у меня были с Кайлом и Этаном.

С Йаго было иначе.

Его губы были сухими, горячими, они как пустыня, просили не отворачиваться, не ускользать, не пугаться, что здесь так жарко. Потому что жар – это не плохо, это приятно, если взаимно. Его губы скользили поверх моих, мучая, вопрошая, и когда я приоткрыла свои, впитала вдох оборотня, смешанный с тихим стоном.

Мне понравилось, когда жарко и на двоих. Мне понравилось, когда неспешно и нежно.

Мне понравилось, когда задыхаешься и хочешь еще, и понравилось, зарываясь пальцами в волосы, ловить солнце. Мне понравилось, когда поначалу нерешительно, чтобы не испугать, оборотень провел языком по нижней губе, а потом углубил поцелуй, и я ахнула в его губы от нахлынувшей нежности.

Я терялась в его серых глазах, которые в какой-то момент показались черными. Я не могла контролировать свои руки, которые бесстыдно порхали по мужскому лицу, изучая, пробуя, привыкая, а когда становилось слишком томительно-сладко, спускались к плечам и впивались в них, намекая, чтобы держал… держал меня крепче.

Я чувствовала его ладонь в моих волосах, отстраненно отмечая, что вторая поглаживает мою спину – он был близко, как никогда, и держал меня, как я безмолвно просила, но мне почему-то казалось, что этого мало, что я все равно от него ускользаю…

Куда? К кому?

Я не знала.

Я не хотела.

Но чем слаще становились поцелуи Йаго, тем сильнее я дрожала в его руках, чувствуя, что у нас мало времени. Не знаю, почему. Не знаю, что случится.

Он – оборотень, я его пара, и значит, он никогда не бросит и не уйдет, но… мало…

– Керрая, – позвал меня мужской голос, заставив распахнуть ресницы и посмотреть на него, красивого и ни о чем не подозревающего. – Что случилось? Я тебя не обижу. Не трону больше, я контролирую, где грань.

– Да, – выдавила я хрипло, – знаю.

– Я чувствую тебя, – напомнил он. – Тебя пронизывает страх, и я хочу узнать, чем он вызван.

– Я… – замешкалась, потому что понятия не имела, что сказать ему, как объяснить то, чего не понимала сама. – Не знаю, что на меня нашло. Правда, просто… вдруг показалось, что у нас с тобой мало времени.

Я видела, как в глазах оборотня, вернувших себе серый цвет, мелькнуло облегчение. Он прислонился лбом к моему и тихо шепнул, почти в самые губы:

– Не бойся, у тебя столько времени, сколько захочешь. Я тебя торопить не буду.

– Обещаешь?

– Да.

И я сама прикоснулась к его губам своими, как бы благодаря, а на самом деле, потому что хотелось, потому что мне понравилось его целовать.

А еще я пыталась впитать в себя его облегчение и его веру в нас, потому что моя вера была просто раздавлена интуицией, и даже подбежавшие веселые зверьки не оживили ее…