Текст книги "Крылья по графику. Пьесы для чтения"

Ведущий. Пожалуйста. Кстати, кто не в курсе. Алевтина Матвеевна защитила докторскую диссертацию. Поздравим ее. (Редкие хлопки без энтузиазма).

Алевтина. Благодарю вас. Я понимаю, что Степан Фомич не мог вовремя приехать к нам из-за пробок на транспорте, и это только предварительное обсуждение до его доклада.

Голос из зала. А почему не заказали вертолет?

Ведущий. Степан Фомич не любит находиться в воздухе.

Алевтина. Разрешите продолжить. У меня всего-навсего реплика. Мне хотелось бы поставить задачу под другим углом. Как известно, компьютер может совершить серию действий, подобных мыслительным. Он может прекрасно решать сложные математические задачи.

Реплика из зала. Если математик уже их решил.

Может моделировать будущее, даже глобальное потепление. Но мне кажется, что мыслить – это чувствовать, а чувствовать – это мыслить вперед и объемно. Например, может ли робот участвовать в возмущении зала, то есть сидящих передо мной людей, если в следующий момент зал встанет и топнет ногой. Хочу сказать, что градиент движения в точке бифуркации не подчинится никакой машине, ибо не существует в принципе алгоритма. А почему, спросят меня. А потому, что в основе лежит эмоция. Машина будет мыслить, если научится чувствовать. Например, моделируя будущее, искусственный разум действует на основе выбора «лучше-хуже». В основе выбора человека лежит цель, возможно ложная, для достижения которой он может отказаться от лучшего в пользу худшего. У современной «мыслящей машины» цель, какой бы сложной и высоконаучной ни была, не может компьютеру нравиться или не нравиться. Я хочу сказать, для того чтобы искусственный интеллект мог думать, у него должна появиться совесть, то есть надо в программу внести возможность поворота, после которого машина начнет разрушать себя, на современном языке вставить шпендель, а если не понятно, то вирус. Вот интересно, сделает она такой поворот? То есть, осмелится программист разрушить машину или она будет день за днем считать бесконечную периодическую дробь? Образно говоря.

Первый. (перебивая) Полная бессмыслица.

Второй. Женский подход.

Третий. Чушь собачья.

Ведущий. Степан Фомич подъедет через 10 минут. Пока перерыв.

Народ бродит между рядами.

Алевтина наталкивается на Бориса и начинает разговор. Борис слушает ее, стоя вполоборота.

Алевтина. О! Привет! Я вас так долго разыскивала.

Борис. Простите. В чем дело?

Алевтина. Хотела с вами познакомиться. Я много слышала о вас.

Борис. Что же?

Алевтина. Что вы образцовый семьянин, образцовый ученый, образцовый член направляющей партии.

Борис. Я не сразу пришел. А вы опасная женщина. Сотрудница?

Алевтина. Чего сотрудница?

Борис. Комитета, но не нашего.

Алевтина. Глупости. Я шучу. Ах, если б я, в самом деле, я была бы в комитете. Я бы не стала набрасываться на вас как кошка на мясо. Ни в каком я не комитете. Я самая заурядная женщина, ужасно закомплексованная, затравленная мужчинами, вы же видели, какие они. Я сегодня исполнила мечту.

Слышали, как я прокукарекала? Вам понравилось?

Борис. М…м. Нет. Хотите, расскажу, насколько вы мне понравились бы, если бы я вас слышал.

Алевтина. Валяйте.

Борис. Вы были… тарантеллой. Круги вашей речи то сжимались змеиными кольцами, то летели ослепительными юбками. Перекаты голоса светились солнцем и туманились легкой хрипотцой.

Внезапные вводные предложения делали слушателей соучастниками. Они восторгались собою, они жили в этом светящемся лице, и жизнь, такая ужасная, стоила всех мыслимых страданий.

Алевтина. О! Из какой это пьески?

Борис. Импровизация.

Алевтина. Хорошо, тогда моя импровизация на тему, как шли они (обводит пальцем вокруг) без вас в тумане, пока вы не вошли…

Сначала выступил татарин с Чингисхана крушенья печатью печали в лице. Он говорил монотонно и бесстрастно так, что от начала фразы до ее конца большинство успевало всхрапнуть. Мое тело налилось свинцом, мозг затух, и за час доклада я впала в полное ничтожество. Минут через пятнадцать с места раздалось: «Мы же не школьники». Тут секретарь стал топтаться на месте и, наконец, вымолвил: «Кто там?» Поднялся солидный мужчина: «Нельзя же тратить наше время, сообщая тривиальные вещи».

Докладчик на секунду задумался и ответил: «Я всё-таки продолжу».

И вот объявляется обсуждение. Первым выскочил остроносый господин. Он так задиристо начал, что все проснулись и на него посмотрели.

ОСТРОНРОС. Доклад очень интересный, и только ответ на вопрос меня не удовлетворил. Вопрос был таким. Мы ударяем кием по биллиардному шару, и он катится. Можно ли утверждать, что шар получил некоторое количество информации. Докладчик утверждал, что шар получил не информацию, а удар. Я объявляю, что, и то, и то.

– Тут он быстро пишет выкладки.

ОСТРОНРОС. Смотрите! Об информации следует говорить только в случае, когда система многоуровневая. Про гладкий глупый шар ничего информативного сказать нельзя.

– При этом глаза Остроноса постепенно вылезали из орбит, и когда они стали совсем белыми, он пересел на любимого конька.

ОСТРОНРОС. Сначала цитирую Ф. Бэкона: «Вместо того, чтобы повторять „природа, природа“, давайте эту природу расчленим». И все: Лейбниц, Лаплас, потом Ньютон членили, членили, и вот катастрофа – потеряли человека. Теперь, если человека не найдем, прощай природа.

ВЕДУЩИЙ. Хорошо.

ОСТРОНРОС. Неужели вам нравится?

Остронос, с уже нормальными глазами, садится на место.

Ну, как?.. (Борис напряженно молчит, Алевтина продолжает) Терпеть не могу мужчин… таких как они (делает круговое движение указательным пальцем). Вы совсем другой. (Пауза) Вам не кажется, что всё сошлось? Звезды сцепились намертво.

Борис. Мм… мм. Не кажется.

Алевтина. Но то, что я Вас наконец встретила, это же как-то сделалось?

Борис. На свете ничего не делается, но всё делаем мы сами. Надеюсь, философы сохранили некоторую материальность взглядов.

Алевтина. У..у, какой жесткий.

Борис. А вам хотелось бы, чтоб я был пупсиком?

Алевтина. Ну, конечно, не хотелось бы, чтобы вы были одним из этих. Смотрите, сколько их вокруг. Хорошеньких, миленьких, тупеньких, злючек с очаровательными усиками, волооких южан, полноватых, пузоватых, но таких нежных, таких умненьких. Вы, кстати, не умненький?

Борис. Вот кстати, мой начальник. Как вас представить?

Алевтина. Алевтина.

(подходит начальник. Борис ретируется.)

Начальник. Ах, Алевтина. Какое звучное имя. И какая гармония: Алевтина – Валентин. Этот вахлак меня не представил. Я —Валентин Иванович.

Алевтина. Очень приятно. Действительно – редкое… единообразие.

Валентин Иванович. Вы ведь поете. Просто прекрасно. Хотелось бы пригласить Вас в четверг на вечер. Только для своих. Ведь я вас третьего дня слушал. Прекрасно поете.

Алевтина. Это совсем не я. Это моя сестра-двойняшка. Она выступала в Доме ученых впервые, и вы уже слышали?

Валентин Иванович. Так мне посчастливилось… Значит не вы… Верю вам, верю. Приходите обе. Обижусь, если не придете.

Алевтина. Ну, что вы! Ручаюсь за нас обеих.

Валентин Иванович. Вот и хорошо. Счастлив был с вами познакомиться. В четверг за вами придет машина.

Занавес.

Алевтина на авансцене. Золотая рыбка слепа, глуховата и делает всё мне в пику. И опять я плыву по течению.

Картина вторая

Четверг. Дом Валентина.

(Алевтина после пения в сопровождении Бориса входит в гостиную, где сидит на диване и выпивает Михаил, рядом с ним молоденькая девушка.)

Михаил. О! Нимфа!

Алевтина. Пьяный? Где, бедняга, ты видишь нимфу?

Михаил. Нимфа говорит, хотя конечно и поет, поет. Голосом русалки. Или нет, нет. Я ошибся, это поет твоя дочь? Скажи ей, чтоб она никогда этого не делала. Ха, ха, ха. Ей слон на ухо наступил, или может, это ты ей на голову села? Смеется.

Алевтина. (Поворачиваясь к Борису) Это из вашего отдела «Наука для идиотов»? (Михаилу), пусть разберется ваше начальство, на что сели вы… так вы нимфоман или что-то попроще?

Михаил. Если я кого-то и того, я не того. (поворачивается к Борису, но тот разворачивается и выходит из комнаты. Девушка исчезает.)

Михаил надвигается на Алевтину

Алевтина. Так у вас в анкете: «специалист по нимфеткам»?

Михаил. Нет, только по нимфам. По нимфам с поющими дочками. Хочешь, я ее усыновлю? Как я тебе нравлюсь,… ее папой?

Алевтина. Функционален. Грандиозен. Остроумен, как задачник для первого класса.

Михаил. Валентин распустил свой обслуживающий персонал. Набрал не тех баб.

Алевтина дает ему пощечину. Он хватает ее за плечи и тащит к дверям. Навстречу им выходит Валентин.

Валентин Иванович. Михаил, где вы находитесь? В кабаке? Сейчас же извинитесь перед дамой.

Михаил. Дамой? Это что, дама?

Валентин. Это Алевтина Матвеевна Поздняева, моя невеста.

Михаил. Из теста? Шутка?

Валентин. Вы пьяны. Будьте любезны, покиньте мой дом.

Михаил выходит, напевая. Алевтина и Валентин остаются вдвоем.

Валентин. Простите меня, этого хама больше не будет в моем доме. (Наливает большую рюмку коньяка, протягивает Алевтине) Вам нужно снять стресс.

Алевтина выпивает.

Алевтина. Спасибо за заступничество, но невеста – это круто.

Валентин. Я понимаю, что так скоропалительно предложения не делаются, но с тех пор, как я вас увидел, ваш образ не выходит у меня из головы. Это не иносказание. Это правда. Если бы вы согласились быть моей женой, я бы не желал большего счастья.

Алевтина. Мой образ? Кажется, мы попали в 19-й век. Ау! Мы в 21-м.

Валентин. Не смейтесь, пожалуйста. Я, вероятно, кажусь Вам странным. Действительно, я очень тяжело схожусь с людьми. Разрешите? (Подходит к столику и выпивает рюмку.) Но с вами мне хочется говорить… даже о себе. Особенно о вас. (наливает еще одну рюмку) Вы такая не от мира сего. На вас хочется смотреть бесконечно. А если вы говорите, неважно что… А когда поете, хочется положить… хочется положить к вашим ногам… жизнь. Сделать вас счастливой. Ведь у вас лицо не счастливое. А наука ваша только ширма, за ней пугливая душа. Вы многого боитесь. Боитесь чужих. Боитесь неизвестного. Ждете плохого. Вы ведь боитесь допустить чужого к вашей мечте.

Алевтина. Мечте? Боже мой, Валентин, вы, наверно, хороший человек, но зачем высокие слова? Вам хочется переспать со мной?

Валентин. О…о. Не надо, пожалуйста. (выпивает еще рюмку) Я предлагаю вам замужество, потому что мне хочется укрыть вас от несчастий, от дурных людей. Когда вы лучше меня узнаете, возможно, измените свое отношение ко мне. А пока позвольте мне присылать за вами машину каждый четверг в 6 часов. Ваш приезд будет радостью для меня. Рояль в вашем распоряжении.

Алевтина. Я что, буду тапером?

Валентин. Зачем вы так? И все-таки я вам, пожалуй, доверюсь. Я недавно потерял любимую женщину, и вы напоминаете мне ее голосом, движениями. Простите меня за назойливость.

Алевтина. Это вы меня простите за грубость.

Валентин. Мне хотелось бы познакомиться с вами поближе, узнать вас. Возможно, и я окажусь не безразличным вам.

Алевтина. Хорошо. Я буду играть на вашем рояле.

Занавес. Алевтина на авансцен. Вот такой вот зануда овладеет Золотой Рыбкой, настоящей. Что тогда? Ну нет. А вот. Он явно умнее Бориса. Даром, что начальник. Даром, не даром – начальник.

СЦЕНА 2

Картина первая

Свадебный вечер в доме В.И.

В гостиной Алевтина. Входит Борис.

Борис. А! Моя старая знакомая. Женщина, не терпящая мужчин. Остановила свое нетерпение на моем начальнике. Алевтина Валентина.

Алевтина. Что Вы имеете в виду?

Борис. Я не хотел вас обидеть, я по делу.

Алевтина. Обидеть меня? А что еще вы не хотели? Слушаю вас.

Борис. Разрешите пригласить вас на маленькое party. Я устраиваю его по протоколу в честь невесты. В честь вас.

Алевтина. Это не я. Это моя сестра-двойняшка вышла за вашего Валентина Ивановича. Фату просто примерила.

Борис. В таком случае это не я, а мой брат-близнец, или как вы выразились, двойнец, приглашает вас с супругом на маленький коктейль.

Алевтина. Какой может быть коктейль, ведь вы в одной партии? А коктейль по протоколу устраивается, чтобы выведать тайные помыслы противной стороны. Так сказать, размягчить неприступность соперника.

Борис. Избави бог. Какие помыслы? Какой соперник? Только дружба без границ. Хотелось бы узнать больше о жене моего босса. Мы смогли бы познакомиться поближе, как два сотрудника комитета.

Алевтина. Комитета по защите прав бойцовых петухов?

Борис. Зачем же так… экологично?

Алевтина. Абракадабра хороша только, если она натуральна.

Борис. Вы сами до кончиков ногтей прекрасная натуральная абракадабра.

Алевтина. Барракуда, хотите вы сказать?

Борис. Надеюсь, приближение к вам не смертельно.

Алевтина. Увидим.

Борис. Уже надежда. Благодарю вас. При сближении вы оцените мой пламенный венгерский темперамент.

Алевтина. Если можно, пожалуйста, без пошлостей. Так говорите, вы венгр?

Борис. Рад представиться. Как теперь принято формулировать, этнический венгр. Родословная моего деда – безупречна. Он князь самого высокого ранга.

Алевтина. Вы, кажется, Борис Тимофеевич. Верно, верно, помню, в Венгрии каждый второй – Тимофей.

Борис. Я же говорил не об отце. Семья деда жила в России еще до рожденья отца.

Алевтина. Так что, у вас и диплом есть?

Борис. Какой диплом?

Алевтина. Ну, на княжество, на княжение, как там у вас?

Борис. (Улыбаясь) Диплома нет, но вся моя семья вписана в генеалогическое дерево Венгерских князей, правивших с 1703-го года.

Алевтина. Венгр, да еще князь, вы меня пугаете. Я не представляю, как обращаться к венценосной особе.

Борис. (Говорит с нарастающим напором). Но у вас внешность, мне кажется, лицо семьи Габсбургов. Они ведь брали в жены самых ослепительных красавиц империи. Так что я ваш подданный. И принадлежу вам целиком с потрохами. Возьмитесь управлять мной вашими прелестными ручками, и я умру от счастья. (Целует ее руку)

Алевтина. О! Какая изысканная наглость. Я пожалуюсь мужу.

Борис. Мне кажется, Вы сами справитесь.

Алевтина. Только потому, что я тоже венгерского происхождения, как и все русские. Мы ассимилировали угро-финские племена, жившие повсюду в европейской части России, так что все они оказались в наших генах. Можете считать московские и прочие окрестные русские города своими… ведь угры это ваши предки.

Борис. (Кланяясь) Спасибо за столь щедрый подарок. Надеюсь, мы распорядимся этими землями более разумно.

Алевтина. Надеюсь. Венгерских завоевателей мы, кажется, еще не видели. Можете попробовать.

Борис. Хотя бы в индивидуальном порядке.

Алевтина. Имеется в виду вам купить землю в Подмосковье?

Борис. Отнюдь. Я не земельный спекулянт.

Алевтина. Верно. Скорее словесный.

Борис. Вы меня плохо знаете. Но мы непременно будем часто видеться. Многие вопросы Валентин решает дома. Так что надеюсь, если не на вашу любовь, то хотя бы на сочувствие.

Алевтина. Обожаю сочувствовать домашним животным.

Борис. А если укусит?

Алевтина. Обычно в этом случае виноват неразумный хозяин.

Борис. Вы милосердны. В самом деле, почему бы нам не стать друзьями. По-моему, должно получиться.

Алевтина. С вашим талантом троллить дам не может не получиться. Но вашу вечеринку предлагаю отменить.

Борис. Как это?

Алевтина. Вот так.

(В комнату входит дочь Валентина Ольга. Борис выходит из комнаты).

Оля. Привет. Ты моя новая мама?

Алевтина. А ты хочешь новую маму?

Оля. Не особо.

Алевтина. Ну, тогда будем просто друзьями.

Оля. Почему?

Алевтина. Ну, мы же будем жить в одном доме.

Оля. Ну и живите.

Алевтина. Ты разрешаешь?

Оля. (Пожимает плечами) У меня Таня.

Алевтина. Кто это?

Оля. Это моя любимая женщина.

Алевтина. А ты в каком классе учишься?

Оля. В десятом.

Алевтина. Хорошо учишься?

Оля. Не особо.

Алевтина. А дальше, после школы куда пойдешь?

Оля. Папа говорит, в МГИМО.

Алевтина. А ты сама куда хочешь?

Оля. Никуда.

Алевтина. Не может этого быть. Ты же о будущем думаешь?

Оля. Не знаю.

Алевтина. Ты сейчас говоришь: пристала тетка. Сама к ней пришла, дура.

Оля. (смеется) Ну да, наверно.

Алевтина. Я совсем не хочу тебя грузить. Просто я всю жизнь одна, и ты могла бы стать мне подругой. Ну, не знаю. Ты мне нравишься. Приходи ко мне почаще.

Оля. А вы любите папу?

Алевтина. Не знаю.

Оля. И я не знаю. Он легкий, а тяжелый. То есть сверху-сверху легкий, а глубже-глубже тяжелый.

Алевтина. Конечно, я не знаю его, как ты. А девчонки в классе хорошие?

Оля. Ну, что сразу про всех что ль?

Алевтина. Значит, есть одна самая-самая?

Оля. Мы с ней в разводе.

Алевтина. Ужасно жалко. А то привела бы сюда, я бы взглянула.

Оля. Ладно. Мне кажется, ты классная. Дружим?

Алевтина. Я – за.

Оля. Сюда папа идет. Я исчезаю.

(Оля уходит. Входит Валентин)

Валентин. Уже познакомились?

Алевтина. Не очень. Ты не говорил, что у тебя дочь.

Валентин. Ее воспитанием занимается Таня, так что тебе не надо об этом думать.

Алевтина. Но я бы хотела…

Валентин. Нет, нет. Не надо. Таня прекрасно справляется. Оля ни нравственно, ни практически ни в чем не нуждается.

Алевтина. Мне кажется, плохо повлиять я не могу. Почему ты так категоричен?

Валентин. Видишь ли. Я сторонник монизма. Сознание девочки не должно двоиться. Я тебя очень прошу, не вмешивайся.

Алевтина. Хорошо. Хотя мне это очень странно.

Валентин. Порядок без странности не бывает. И коли ты пришла в этот дом, то будь добра уважать его устав.

Картина вторая

(прошло 3 месяца)

Кабинет Алевтины. Коррекция

Изольда. Я не опоздала?

Алевтина. Ну, что вы. Я, можно сказать, вас три месяца жду, как манну небесную.

Изольда. Что же не так? Слушаю вас.

Алевтина. Видите ли, мне трудно объяснить, что не так. Мне кажется, что брак наш не состоялся.

Изольда. Уточните, в каком смысле. В сексуальном, психологическом, бытовом?

Алевтина. Во всех. Но я сама себе кажусь нытиком, дурой с претензией.

Изольда. Может, что-то неприятное произошло? Попробуйте вспомнить.

Алевтина. Да нет, ничего такого.

Изольда. А вам не кажется, что вы его просто не поняли, не раскрыли до конца. Попробуйте сравнить его с вашим бывшим. Наверняка, у Валентина есть преимущества перед ним. Вот и оцените их, думайте о них.

Алевтина. Мой прежний. Да уж, совсем другой. Конечно, в муже есть хорошее. Честность. Благородство. На него можно положиться, ему можно верить.

Изольда. Да разве этого мало? Это редкость. Это ценность.

Алевтина. Ну да, согласна, но всё хорошее мне хотелось бы отдать за капельку плохого моего прежнего.

Изольда. Ах, как я вас понимаю… Значит вы просто недовольны..

Алевтина. Ну да, с жиру бешусь. (Пауза) Да он вообще меня не видит. Я давно замечала за нашими мужчинами эту шизоидность. Все они не видят вокруг никого кроме себя.

Изольда в сторону. Можно подумать, что ты другая.

Алевтина. Причем это его натура, то есть отразиться в их сознании ты не сможешь. К тому же, если бы им сказали, что секс вреден, не нужен, они никогда бы о нем не вспомнили. К сожалению, им талдычат со всех сторон, что секс – это главное в жизни. И они стараются изобразить из себя сексуальную машину. Дотронуться до человека-машины – уже подвиг. Всем нам, женщинам, имеющим таких мужей, надо давать ордена.

Изольда. Орден еще получите. Вам просто надо приспособиться к его характеру.

Алевтина. Но как?

Изольда. Что ж, для установления контакта попробуйте поиграть с ним, разбудить в нем ребенка.

Алевтина. Похоже, он не был ребенком.

Изольда. Тогда ревность?

Алевтина. Думаете, он способен ревновать?

Изольда. А как тот, помните, говорили, на работе? Часто его видите?

Алевтина. Чаще, чем хотелось бы. Теперь мне его ужасно жалко. Он пропадает. И здоровье плохое, а уж психика! Она такая лабильная, я боюсь, с ним что-то случится… А еще женщины. Женщины его любят, и это совсем плохо.

Изольда. Кому плохо?

Алевтина. Ему, конечно. Он раздваивается. Ему хочется быть твердым, мужественным, а дамский угодник – это совсем другое.

Изольда. Ну и пусть сам свои проблемы решает. (в сторону: влюблена как кошка) Если не можете сопротивляться его чарам, расслабьтесь. Муж ведь не только для престижа, но еще и для комфорта с любовником.

Алевтина. Не мой случай.

Изольда. (в сторону: ну да, конечно). Это нормально.

Алевтина. Не имею никакого желания.

Изольда. Тогда поиграйте с Валентином в свою ревность. Ревнуйте его на каждом шагу. Посмотрите, что получится.

Алевтина. О…х. Не хочется его трогать. Ну, ради его блага.

Изольда. И ради вашего счастья. Ради спокойствия в семье. Я уверена, что всё удастся. Жду вашего звонка. Распишитесь здесь.

Алевтина подписыват. Они прощаются, Изольда выходит.

Входит Ольга.

Ольга. Папа на работе. Таня уехала. Нам можно поговорить.

Алевтина. Хорошо. Так почему же твой папа так не хочет, чтоб мы общались.

Ольга. Думаю, он боится, что я вам что-то тайное расскажу.

Алевтина. Есть что рассказать?

Ольга. В том-то и дело, что нет. Никаких секретов я не знаю. Мама как исчезла четыре года назад, так я про нее ничего не знаю.

Алевтина. Грустно.

Ольга. Я уже привыкла. А сначала правда жесть. Я хотела убежать, чтобы найти ее. Убегала, меня ловили. Я была больна, не разговаривала ни с кем. Папа даже боялся приблизиться ко мне.

Алевтина. Он ведь мягкий.

Ольга. Он? Не мягкий, не твердый. Как в библии – не горячий, не холодный. Ну вы, наверно, сами уже всё узнали.

Алевтина. До какой-то степени. Что, ты хочешь, чтоб я маму поискала?

Ольга. Как вы ее поищете? Думаю, папа итак всё знает, но не хочет никому рассказывать.

Тем более вам.

Алевтина. Почему тем более?

Ольга. Я же вижу, вы для него чужая… Кстати хочу предупредить, чтоб вы остерегались этой вашей… психоздоровой… Вы доверчивая… А для папы… вы для него такая же, как я и все остальные – полезная в узких рамках.

Алевтина. Ты преувеличиваешь.

Ольга. Ему надо всех в жизни победить. Никакой любви у него просто в голове нет.

Алевтина. Люди могут выпендриваться сколь угодно долго, но нет такого человека на земле, которому не нужна была бы теплота, забота. Это и называется любовью, что ж еще.

Ольга. А ему нет. Ему нужна четкость при выполнении его приказов, ему нужны подчиненные, а не любимые. А вы не похожи на подчиненную.

Алевтина. Ты проницательная девочка. Вырастешь, и тебе тоже нужны будут только подчиненные.

Ольга. Нет. Никогда. Вы меня не знаете и, наверно, не хотите знать.

Алевтина. Ты не веришь, что я хочу тебе помочь?

Ольга. Нет.

Алевтина. Чем же я заслужила недоверие?

Ольга. Тем, что изображаете подчиненную.

Алевтина. Миленькая, но это же жизнь. Я изображаю жену, ты – дочь, папа – начальника.

А чтобы ты хотела?

Ольга. Чтоб вы вытрясли его.

Алевтина. Боюсь, он мне не по зубам.

Ольга. Ну, вот. Разговор окончен. Счастливо. (Выбегает из комнаты)

Картина третья

Гостиная. Изольда рассматривает бумаги. Входит Ольга.

Ольга. Здравствуйте. Вы приходили к Алевтине Матвеевне?

Изольда. Да.

Ольга. Ну и как она? Хорошо платит?

Изольда. А ты, я понимаю, ее падчерица?

Ольга. Что-то я не чувствую, что я падчерица.

Изольда. То есть вы с ней подруги?

Ольга. Виртуальные. Поворачивается, чтобы уйти.

Изольда. Ты не хочешь со мной разговаривать?

Ольга. Я не люблю деланных людей.

Изольда. Да нет, никто меня не делал. Я такая, какая есть.

Ольга. Наоборот, вы представляетесь такою, какой никогда и не были.

Изольда. Но, может быть, буду?

Ольга. Не получится.

Изольда. Какою же я представляюсь тебе?

Ольга. На одну четверть вы – это вы, а на три четверти – совсем не вы.

Изольда. Оригинально. Разве ты не хочешь, чтоб люди воспринимали тебя так, как ты задумала?

Ольга. Я никогда не думала в этом смысле. А может, вы мне поможете?

Изольда. Говори.

Ольга. Мне надо, чтоб вы соблазнили папу.

Изольда. О! тебе не жаль Валентину Матвеевну?

Ольга. Она простовата, а вы как раз подходите.

Изольда. Для чего подхожу?

Ольга. Ну, чтоб вы кое-что у него выведали.

Изольда. Зачем же для этого соблазнять? Что именно тебе нужно? Может быть государственную тайну? Может, ты – агент иностранной разведки?

Ольга. Я заплачу.

Изольда. Государственная тайна стоит дорого

Ольга. Ограблю папу

Изольда. Так какую тайну ты хочешь у него выведать?

Ольга. Никакую. Никакую не хочу. Я пошутила. Мне в школу пора. Уходит.

СЦЕНА 3

Картина первая

Прошла неделя. Рабочий кабинет Валентина. Он сидит за столом. Входит Алевтина.

Алевтина. Прости, ты занят, но я на пару слов. Это об Оле.

Валентин. Я же говорил, не надо вмешиваться в ее дела.

Алевтина. Но она просит.

Валентин. О чем?

Алевтина. Чтобы ты не забирал ее дневник.

Валентин. Пусть скажет об этом Тане.

Алевтина. Так она на Таню и обижена. Та прочитала Олин дневник и начала ей читать нравоучения.

Валентин. Я же сказал, не суйся в домашние проблемы семьи. А про что шла речь, какие нравоучения?

Алевтина. Оля хочет найти маму

Валентин. И просила тебя помочь?

Алевтина. Так и есть.

Валентин. И ты с готовностью согласилась?

Алевтина. А как я могла ей отказать?

Валентин. Да… Нашла?

Алевтина. Н… ет.

Валентин. Твоя резвость меня пугает. Ты можешь очень сильно навредить Оле. Послушай меня внимательно. Ей было всего семь, когда ее мама умерла, и чтобы не травмировать девочку, и без того не устойчивую, ей сказали, что мама работает разведчицей в другой стране, и видеть ее нельзя будет 10 лет. Когда исполнилось 15, сказали правду, но она не поверила. В общем, девочка проблемная. Не вмешивайся в ее дела.

Алевтина. Но она мне доверяет.

Валентин. Ты же умная женщина, придумай что-нибудь и постарайся не видеться с ней.

Алевтина: Но девочке нужна помощь, и если я могу…

Валентин. Ты меня не слышишь.

Алевтина. Но я не так воспитана, чтобы проходить мимо несчастного, беззащитного ребенка.

Валентин. Беззащитного?! Но ты же не понимаешь в наших отношениях ровно ничего…

Алевтина. Достаточно, чтобы понять твою двусмысленную роль.

Валентин. Ты просто тупая баба. Дура!!

Алевтина хватает ближайшую папку и бросает ему в лицо. По комнате разлетаются листы.

Валентин. Вон!

Алевтина выбегает.

Картина вторая

Прошло пять дней

Коррекция

Изольда. Что случилось?

Алевтина. Я сделала всё наоборот. Пожаловалась на Таню и вызвала сильный гнев Валентина. Но отступать я не намерена, мне хочется помочь бедной девочке.

Изольда сосредоточенно что-то пишет в блокноте. Наконец, поднимает глаза: Думаю, надо поступить ортодоксально, как говорят: клин клином. Попробуйте напасть на него, якобы из ревности. Раздражение по другом поводу делает предыдущую неприятность незаметной. А со своей «ревностью», думаю, вы легко справитесь.

Алевтина. Не знаю. Не знаю. Что-то у меня не вызывает доверия ортодоксия. К тому же сам термин: поступить ортодоксально – это скорее бить в одну точку, в данном случае идти ва-банк. Приручить девочку, сломить сопротивление Валентина.

Изольда. И остаться без девочки и с голым задом. Доверьтесь мне. Метод испытанный. Если что-то пойдет не так, мы с вами вдвоем сумеем исправить… Договорились? Успеха.

Алевтина согласно кивает, Изольда выходит.

Алевтина проходит в гостиную. Появляется Борис.

Борис: Что-нибудь не так? Ты пылаешь.

Алевтина. Все так. Я скорее не пылаю, а распыляюсь. Ухожу в ничтожество. Скажи, у Валентина много любовниц?

Борис: Хороший вопрос, что это ты, с дуба, кажется?

Алевтина. Почему?

Борис: Ну, чтобы не оскорбить твой слух, пожалуй так. У всех нас есть персональный погреб, куда вход посторонним запрещен. Валентин не выходит из ряда наших бойцов.

Алевтина. То есть это я курочка-нассдка, обитатель своего насеста, а он – вольная птица, орел.

Борис: Нет, ну а что б ты хотела? Чтобы он сидел рядом и клевал из твоих рук?

Алевтина. Перестань, ты прекрасно понимаешь, о чем речь.

Борис: О чем же?

Алевтина. О чистоплотности. Об элементарном уважении.

Борис: Всё. Я умолкаю.

Алевтина идет в кабинет мужа

Алевтина. Мне надо с тобой поговорить.

Валентин: Погоди, я занят.

Алевтина. Я не могу ждать. Про себя: я остыну.

Валентин: Что опять стряслось?

Алевтина. С кем это ты вчера так оживленно общался?

Валентин. Когда?

Алевтина. На приеме.

Валентин. А! Это моя кузина.

Алевтина. Ага. Кузина. Значит, домашние дела обсуждали?

Валентин (улыбаясь): Ей-богу не помню. Хочешь, я тебя с ней познакомлю, и ты у нее сама спросишь. Она умница. Поговорить с ней всегда удовольствие.

Алевтина. Значит, удовольствие?

Валентин. А что тебя в ней не устраивает?

Алевтина. Меня? Меня не устаивает в ней ничего. Холостяцкие привычки лучше забыть. Ты с ней спал раньше?

Валентин. Алечка, какое это имеет значение?

Алевтина. Никакого. Но я не дешевка, как какой-нибудь дурацкий бриллиант. Я не одна из многих. Меня не положишь в футлярчик, чтоб на досуге перед друзьями мною хвастать. Ты меня не покупал… Я сама…

Валентин. Я не желаю говорить в таком тоне. Что ты говоришь? Ну что ты говоришь?

Алевтина. Чтоб я этого больше не видела и не слышала. Если кто-то мне скажет, намекнет, проговорится, ты поймешь, кто я такая.

Валентин. (Сильно смущен, пытаясь шутить). А права человека?

Алевтина. Ты – моя собственность, по недоразумению еще и человек

Валентин. Что ты мелешь? (протягивает стакан воды) Приди в себя. Я отказываюсь понимать тебя.

Алевтина. (выпивает, остывая) Да, милый, я больше не буду. Но всё что я сказала, ты запомни.

(Она уходит. Входит Борис.)

Борис. Я все принес. Давай посмотрим вместе, что с этим нужно сделать.

Валентин. Садись. Я должен прийти в себя.

Борис. Что случилось?

Валентин. Ничего.

Борис. На тебе лица нет. Что-то серьезное?

Валентин. Если бы. Сплошной вздор. Зачем женился? У..у. Ехидна. Слушай, почему ты меня не предупредил, что это Горгона. Ты же разбираешься в женщинах.

Борис. Не настолько, чтоб вмешиваться в твою жизнь. Ты поспешил, что же делать, в следующий раз будет удачней.

Валентин. В следующий раз? Прости, ты просто не знаешь меня. Следующего не будет. Но терпеть этот вздор!

Борис. Значит, будешь терпеть.

Валентин. А что если… Если ты ее себе заберешь, мою жену. Я же вижу, она тебе нравится. Вы как-то похожи друг на друга. Сделай меня счастливым.

Борис. А ее мы спрашивать не будем?

Валентин. После паузы. Ладно, я был не в себе. Забудь. Оставь бумаги. Я хочу поработать один. (Наклоняется над бумагами. Борис выходит)

Картина третья

Гостиная. Алевтина сидит за роялем. Играет очень громко. Входит Борис

Алевтина. У нас сегодня разбор полетов был. (Тихо) Ничтожество.

Борис. Твой муж предлагал мне тебя.

Алевтина. Что? Он еще и сводник?

Борис. Боже сохрани. Это была минута ослепления страстью. Ты ранила его. Тоже, видно, ослеплена страстью. Все мы ослеплены страстью.

Алевтина. Нет, ты шутишь?

Борис. Конечно, шучу. И он шутил. Но согласись, это ты руку приложила. А ручка тяжеленькая.

Алевтина. Спасибо, что сказал. Ты согласился?

Борис. Ты не любишь его.

Алевтина. Предположим! Но я не люблю и тебя.

Борис. Какая новость!

Алевтина. О! Как я его разделаю и по утрам буду намазывать на хлеб.

Борис. Страсти какие.

Алевтина. Но ты же меня не осудишь?

Борис. Бог вам судья.

Алевтина. А тебе всё равно? Для чего ты завел меня против Вали?