Текст книги "Собор"

Глава 52

Лэнгли разыскал Бурка, лежавшего на кровати в комнате для священнослужителей.

– Они все же решить брать собор штурмом.

Бурк вскочил. Лэнгли говорил с возрастающим возбуждением:

– И очень скоро. Не дожидаясь воззвания Папы, раньше, чем забухают церковные колокола, а монсеньер Доунс очухается…

– Говори медленно и внятно.

– Шрёдер говорил с Флинном у входа в ризницу. Сказал, что видел примерно сорок – пятьдесят вооруженных фениев.

– Пятьдесят?

– Но он их не видел, точно знаю, что не видел.

– Погоди, давай подробнее.

Лэнгли ходил большими кругами по маленькой комнате.

– Вашингтон почуял, что корабль тонет. Клайн и Доул хотят вскочить в фургон, едущий на ярмарку. Понимаешь? И завтра они оба либо станут героями, либо сбегут в Мехико, напялив темные очки и нацепив бутафорские носы…

Бурк нашел на ночном столике упаковку аспирина и проглотил сразу три таблетки. Лэнгли присел на стул.

– Шпигель хочет тебя видеть. – Он кратко ввел Бурка в курс дела и добавил: – Пока они не решат, что делать со Шрёдером, переговоры будешь вести ты.

Бурк удивленно посмотрел на него.

– Переговоры! – Он рассмеялся. – Бедный Берт. Он собирался провести свою лучшую игру… Он и впрямь настроился на нее. – Бурк прикурил сигарету. – Так значит… – Он выпустил струю табачного дыма и проследил, как кольца поднимаются вверх и растворяются в воздухе. – Мы начинаем штурм…

– Нет! Мы освобождаем заложников! Теперь ты должен называть эту аферу операцией по освобождению заложников и очень осторожно подбирать слова, потому что вокруг слишком многое неясно и никто не говорит того, что думает на самом деле. А сами они никогда ничего не делали, зато врут почище, чем мы с тобой. Вставай, пошли, а то тебя заждались.

Но Бурк не тронулся с места.

– А Мартин натрепал им, что я могу предоставить Стиллвея?

– Да, в комплекте с чертежами. Для меня это оказалось новостью, а как для тебя?

– А он не упоминал имени Терри О'Нил?

– Нет, а что, должен был? – Лэнгли посмотрел на часы. – Разве это имеет какое-то значение?

Бурк посмотрел в окно, из которого открывался вид на Мэдисон-авеню.

– Мартин убил Джека Фергюсона, ты знаешь…

– Нет, его убили фении. – Лэнгли остановился сзади него.

Бурк обернулся:

– Сегодня ночью свершится немало всяких махинаций.

Лэнгли, кивнув, заметил:

– Ты прав, черт возьми. Клайн раздавал обещания повышений по службе, как значки во время избирательной кампании. Бери любой, но плати за это. – Он опять принялся расхаживать взад-вперед по комнате. – Ты должен подписать одну бумажку, где говорится, что все, что делают Клайн и Доул, ужасно. Согласен? Заставь их дать тебе должность капитана. А мне – старшего инспектора. И пусть переводят нас из оперативно-розыскного отдела в подразделение по борьбе с подделками произведений искусства куда-нибудь в Париж, Лондон или Рим. Обещай мне, что не забудешь навестить Шрёдера в захолустье…

– Попридержи язык!

Лэнгли отмахнулся и продолжал:

– Помни, Мартин в игре, Шрёдер выбыл из нее. Лоуган заодно с Клайном и Доулом, но без Беллини, а ты – ты будешь со мной. Остерегайся Шпигель. Она в исключительно прекрасной форме – вот уж стерва так стерва! Потрясающая дамочка. Фении – безумны, мы же в здравом уме… Епископ Доунс благословит нас всех… Что еще. – Он обвел все вокруг диким взглядом. – Есть здесь где-нибудь душ? Все так опротивело. Ты еще здесь? Пошел вон! – Лэнгли рухнул на кровать. – Уматывай!

Бурк ни разу в жизни не видел, чтобы Лэнгли так расклеился, – ему даже сделалось не по себе. Он начал было что-то быстро говорить, но тут же понял, что все это ни к чему, повернулся и вышел.

* * *

Бурк вместе с Робертой Шпигель поднимался по лестнице, прислушиваясь к ее оживленной болтовне. Вслед за ними молча шел Мартин.

Пройдя лестницу, Бурк открыл люк и вылез на крышу дома настоятеля. Дул северный ветер, и заледеневшие лужицы воды отражали огни высотных зданий, окружающих территорию собора святого Патрика. Шпигель отпустила охрану – снайперов из спецназа – и, подняв воротник пальто, направилась к западному скату крыши. Положив руки на низкую металлическую ограду, идущую вдоль всего периметра крыши, она принялась внимательно разглядывать величественный кафедральный собор, возвышающийся за узеньким двориком.

Улицы у самого собора опустели, но в отдалении, за ограждениями, гудели сирены, люди кричали и пели, играли на волынках и других музыкальных инструментах. Взглянув на часы – было 4.00, – Бурк подумал, что бары уже закрылись. Празднование выплеснулось на улицу, добрая сотня тысяч людей, а может, и больше, высыпала на улицы и упорно продолжала веселиться – эта ночь возбуждающе действовала на них.

Шпигель что-то говорила, и Бурк пытался внимательно слушать, но он замерз без пальто и плохо разбирал, что она говорила. К тому же сильный ветер уносил ее слова. В конце она сказала:

– Мы объединили свои усилия, лейтенант, но до того, как разойтись, должны что-то предпринять. Нам не нужны больше новые сюрпризы. Понимаете?

– Отряд по борьбе с подделками произведений искусства, – занятый своими мыслями, невпопад ответил Бурк.

Шпигель посмотрела на него в недоумении:

– О-о… но тут все в порядке. Будете либо в этом отряде, либо уборщиком в душевой гимнастического зала школы-интерната.

– Куда же девался Шрёдер? – спросил Бурк.

– Он понимает, что нам не хочется терять его из виду, а то он наболтает черт-те что прессе, и не желает находиться под стражей, что унизило бы его достоинство. Поэтому он предпочел остаться в команде Беллини.

Бурк почувствовал, как его пронизало какое-то странное ощущение неловкости и беспокойства.

– А теперь мне предстоит вести переговоры с террористами?

– По правде говоря, да, – ответила Шпигель. – Но для непосвященных Шрёдер пока числится на прежнем месте. У него есть политические связи. Он будет продолжать исполнять свои обязанности, с некоторыми коррективами, конечно, а позднее… отправится в тюрьму.

В разговор вступил молчавший до сих пор Мартин:

– Капитан Шрёдер сейчас должен снова сходить в ризницу и поговорить с Флинном. В такой критический момент нам нужно сделать вид, что все остается без изменений. Ни Флинн, ни пресса не должны заподозрить, что у нас возникли проблемы.

Взглянув на Мартина, Бурк в сложенных ладонях прикурил сигарету. Тактика майора стала ему ясна. Он думал о том, почему Шрёдер прилип к Беллини и почему Берт должен снова идти к дверям в ризницу на встречу с Флинном. Подумал он также и о том, что у Флинна никак не может быть пятидесяти хорошо вооруженных боевиков, а значит, Шрёдер либо ошибся, либо дал себя провести и легко попался на удочку. Похоже, так решили все. И он знал также, что Шрёдер не из тех, про которых еще Шерлок Холмс говорил: «Нельзя допускать невозможного, какие бы невероятные вещи ни случились, в любом случае нужно докапываться до правды». Шрёдер лгал, и Бурк начинал понимать почему. В его сознании всплыло лицо молодой женщины, он будто снова услышал ее голос и вспомнил, что видел ее пять-шесть лет назад на вечеринке, когда отмечал свое повышение по службе. Уже почти не колеблясь, он сделал окончательный вывод, к которому должен был прийти еще пару часов назад. Бурк повернулся к Шпигель и спросил:

– А что, Беллини разрабатывает новый план штурма?

Шпигель взглянула на его фигуру, расплывающуюся в ярком свете фонарей, и ответила:

– Сейчас Беллини и Лоуган разрабатывают план "Б", который должен расширить и усилить их действия в связи с тем, что боевики, засевшие в соборе, обладают гораздо большей мощью, чем предполагалось ранее. Иначе им внутрь не ворваться. Но мы рассчитываем, что вы добудете разведданные, необходимые для разработки плана "Б", – проникнуть в собор через потайные ходы, в существование которых, кажется, многие верят, и неожиданно начать штурм. Это в самом деле поможет нам сохранить многие жизни и спасти сам храм. – Шпигель перевела взгляд на неясно вырисовывающееся величественное здание. Оно выглядело импозантно со своими башенками, множеством винтовых лестниц, поддерживающими колоннами и замысловатой кладкой. Затем она снова повернулась к Бурку: – Ну как, лейтенант, понимаете, что кладете голову на плаху?

– По-моему, нет причин, которые помешали бы моей голове лежать рядом с вашей.

– Это правда, – согласилась она. – Но ваша голова будет выставлена на всеобщее обозрение все же не с таким позором, как моя, поскольку, как мне известно, вы собираетесь идти на штурм рядом с Беллини.

– Да, вы правы. А вы что намерены делать?

Шпигель нехорошо ухмыльнулась, потом сказала:

– Вам не следует идти туда… Но было бы очень неплохо, если бы вы все же разыскали Стиллвея.

Бурк посмотрел на Мартина, а тот, небрежно кивнув, заметил:

– Я доставлю его сюда в течение… получаса. – После недолгого молчания Мартин продолжал: – Позвольте высказать еще одну мысль… думаю, что не стоит слишком много распространяться про планировку и архитектуру собора в присутствии капитана Шрёдера. Он слишком возбужден и при следующей встрече с Флинном может непреднамеренно ляпнуть что-нибудь лишнее.

В воздухе вновь повисло молчание, доносился лишь стук каблуков по замерзшему тротуару да завывание холодного ветра. Бурк взглянул на Шпигель и догадался, что, по ее мнению, это Шрёдер создал для них дополнительные проблемы и сам стал для них проблемой.

Шпигель сунула руки в карманы длинного пальто и отошла от Мартина и Бурка. Несколько секунд она размышляла над тем, зачем она все это делает, и поняла, что, пока долгих семь лет преподавала в школе историю, ей захотелось самой стать творцом истории, и теперь она будет ее творить.

* * *

Капитан Джо Беллини протер глаза и посмотрел на настенные часы в конференц-зале. На них было 4.26. Гребаное солнце взойдет в 6.03. В полудреме он представил, как на него надвигается стена солнечного света, который был для него спасением, когда он воевал в Корее. «Господи, – подумал он, – как я ненавижу лязганье затворов винтовок и звуки выстрелов в ночи».

Беллини огляделся. Вокруг спали на раскладушках или прямо на полу его люди, положив под головы потертые камуфляжные куртки. Другие бодрствовали, курили и разговаривали вполголоса. Изредка раздавался чей-нибудь смех. «Над чем смеются? – подумал Беллини. – Теперь совсем не до смеха». Страх имел специфический запах, и, смешиваясь с запахом пота, табака, оружейного масла и с человеческим дыханием, он пропитал воздух.

На грифельной доске белым мелом был изображен план собора святого Патрика, а на нем цветным мелом нанесены пометки. На длинном столе для заседаний лежали листы с пересмотренными схемами нанесения ударов при штурме. В конце стола сидел Берт Шрёдер и машинально перебирал лежащие перед ним листы.

Раздался телефонный звонок, Беллини быстро схватил трубку:

– Командир подразделения спецназа Беллини.

В трубке послышался громкий гнусавый голос мэра:

– Как дела, Джо? Не падаешь духом? Ждешь не дождешься, когда начинать?

– Ждать уже нет сил.

– Хорошо… Послушай, только что я видел твой новый план штурма… Он несколько… так сказать… несколько чрезмерен, тебе не кажется?

– Большей частью это идеи полковника Лоугана, сэр, – пояснил Беллини.

– Ясно. По голосу чувствуется, что ты успокоился.

Беллини непроизвольно сдавил большой бумажный стакан с кока-колой, который держал в руке, и коричневая жидкость потекла между пальцев.

– Так план утвердили или нет?

В трубке воцарилось долгое молчание. Беллини понял, что мэр с кем-то совещается, и посмотрел на часы. Опять раздался голос Клайна:

– Губернатор и я в принципе… согласны.

– Спасибо… в принципе.

Но Клайн уже перешел к другой теме:

– Он все еще у тебя?

Беллини бросил взгляд на Шрёдера.

– Прилип, как собачье дерьмо к подошве кроссовок.

Клайн деланно рассмеялся:

– О'кей, в случае чего – я в офисе штата в Рокфеллеровском центре вместе с губернатором и другими из нашей команды…

– Да, оттуда хорошо все видно.

– Боже, зачем столько сарказма? Послушай, только что я разговаривал с президентом Соединенных Штагов… – Беллини уловил в тоне Клайна нотки самодовольства. – Президент говорит, что у него наметился определенный прогресс в разговоре с британским премьер-министром. Еще он обещал задействовать гвардию и выслать сюда опытных полицейских… – Клайн понизил голос до шепота: – Только между нами, Джо, думается, он напускает побольше дыма, чтобы потом спрятаться в кусты.

Беллини прикурил сигарету.

– А почему, собственно, нет?

Голос мэра стал настойчивее:

– Он – под давлением. Колокола всех церквей Вашингтона уже затрезвонили, и тысячи людей со свечами в руках маршируют перед Белым домом. Посольство Великобритании окружили пикетчики…

Беллини заметил, что Шрёдер встал со своего места и направился к двери. Сказав в трубку: «Минуту!», он обернулся к нему:

– Куда направились, шеф?

– В ризницу, – обернулся Шрёдер. И пошел дальше к двери.

Беллини проследил, как он ушел, и сказал в трубку:

– Шрёдер только что отправился в последний раз потрепаться с Флинном. Это правильно?

Клайн глубоко вздохнул:

– Все в порядке… Это не повредит. Сразу, как только он вернется, будь готов к выступлению… Если, конечно, он не притащит со встречи что-то серьезное и убедительное, что надо будет учитывать.

Беллини вспомнил, что у Шрёдера в работе не было проколов, и сказал:

– Никогда не знаешь, чего ждать.

В трубке снова воцарилось молчание, затем мэр заговорил вновь:

– Ты веришь в чудеса?

– Никогда не видел их собственными глазами. – А про себя подумал: «Кроме прошлых выборов, когда тебя переизбрали». – Надеюсь, что и не увижу.

– Я тоже не видел. – В трубке раздался щелчок и монотонные короткие гудки.

Беллини окинул взглядом притихшую комнату и выкрикнул:

– Подъем! Хватит дрыхнуть! Боевая готовность! На выход!

* * *

Берт Шрёдер и Брайен Флинн стояли напротив друг друга у дверей в ризницу. От волнения голос Шрёдера стал низким и прерывистым, то и дело он нервно оборачивался в сторону ризницы.

– План довольно прост… это классический штурм… Задумал его полковник Лоуган… Он сам ударит по парадным дверям бронетранспортером, а в это время спецназовцы будут вышибать другие двери таранами… С помощью переносных лестниц они доберутся до окон и полезут через них… И все это будет проводиться под прикрытием дымовой завесы и темноты. Все они будут снабжены противогазами и приборами ночного видения. В момент первого удара по дверям электричество отключат…

Флинн почувствовал, как от услышанного кровь застыла в его жилах.

– Газ… – выдавил он.

Шрёдер кивнул и пояснил:

– Тот же самый, что применили вы на гостевых трибунах во время демонстрации. Он будет закачиваться в вентиляцию. – Он сообщил в подробностях, где должны будут летать вертолеты, размещаться снайперы на крышах соседних зданий, группироваться пожарные и саперы для разминирования, и добавил: – Да, насчет лестницы ризницы. – Он посмотрел вниз, будто испугался, что стоит как раз на этом опасном месте. – Сначала саперными ножницами перережут цепи и откроют ворота. С этой группой пойдет Беллини и я… наша задача – освободить заложников… если они будут на алтарном помосте… – Шрёдер покачал головой в знак того, что уже все сказал.

– Заложники, – проговорил Флинн, – будут мертвы. – Он подумал немного, затем спросил: – Где будет Бурк?

Шрёдер покачал головой, желая добавить что-то еще, но его голос постоянно срывался. Поколебавшись, он украдкой вытащил из кармана сложенные листы бумаги и просунул их через решетку.

Флинн мгновенно спрятал их под рубашку, внимательно вглядываясь в темноту коридоров, простиравшихся за спиной Шрёдера.

– Значит, знаменитый капитан Шрёдер не сделал ничего, чтобы не допустить этого?

Шрёдер потупил глаза и жалко залепетал:

– Ничего похожего никогда не было… Почему же вы не предусмотрели, что?..

Голос Флинна звучал явно враждебно:

– Потому что я слушал тебя всю ночь и уже наполовину уверовал в твое вранье!

Шрёдер пытался сохранить хотя бы остатки своего достоинства и бросился в атаку:

– Не вешайте на меня всех собак. Вы знали, что я лгал. Вы знали это!

Флинн пристально посмотрел на него и небрежно кивнул:

– Да, я знал это. – Он на мгновение задумался, потом продолжил: – И я знал, что в конце концов ты скажешь правду. Это, должно быть, потребовало от тебя немалых усилий. Ну, что же, я смогу остановить их у дверей… если, как ты утверждаешь, они не нашли каких-то потайных ходов и у них нет архитектора… – Флинн настороженно посмотрел на Шрёдера. – У них нет его, не так ли?

Шрёдер кивнул. Потом взял себя в руки и заговорил:

– Лучше сдавайтесь. Я дам вам полицейский эскорт до аэропорта. Уверен, что могу это устроить. Все, чего все они по-настоящему хотят, – чтобы вы убрались отсюда!

Флинн, похоже, на минуту задумался, но потом отрицательно покачал головой. Шрёдер не отставал:

– Флинн, послушайте, они собираются нанести сильнейший удар. Вы можете это понять? Перестаньте обманывать себя. Вы погибнете! От вас нужно только, чтобы вы сказали, что требуете меньше…

– Если бы я хотел меньшего, то и требовал бы меньшего. Не говори мне больше ничего о заложниках, пожалуйста. Господи, тебя не переделаешь. А еще болтаешь о каком-то заблуждении.

Шрёдер придвинулся ближе к дверям.

– Ладно. Я сделал все, что мог. Теперь вы освободите…

Но Флинн оборвал его:

– Если сведения, которые ты мне передал, окажутся верными, я пошлю сигнал, и твою дочь освободят.

Шрёдер вцепился в прутья решетки.

– Какой сигнал? Когда? Всю телефонную связь отключат. Башни окажутся под огнем снайперов… А если вы… погибнете? Черт побери, а я еще выдал вам план…

– Но если ты на сей раз наврал хоть немного, – продолжал, не слушая его, Флинн, – или если план будет изменен, а ты не доложишь мне об этом…

– Нет, нет и нет! – Шрёдер судорожно затряс головой. – Такое неприемлемо. Вы умрете гораздо раньше, чем думаете!

Флинн повернулся и начал подниматься по ступенькам.

Шрёдер выхватил пистолет, прижал его к груди и направил дуло в спину Флинна, но его руки так дрожали, что оружие чуть не выпало из рук. В это время Флинн завернул за угол и исчез.

Прошла долгая минута. Шрёдер вложил пистолет в кобуру, огляделся по сторонам и направился к боковому коридору. Он прошел мимо суровых спецназовцев, прижавшихся к стенкам с автоматами наготове, нашел туалет, вошел, и его тут же вырвало.

Глава 53

Патрик Бурк одиноко стоял посреди небольшой комнаты, расположенной рядом с конференц-залом. Он разгладил руками бронекуртку, надетую поверх свитера, вдел в кармашек зеленую гвоздику и направился к выходу.

Дверь внезапно распахнулась – прямо перед Бурком стоял майор Мартин.

– Привет, Бурк! Это что же, в Нью-Йорке теперь все носят такие цветочки? – насмешливо спросил он. Резко обернувшись, Мартин обратился к кому-то, и к ним подошли двое полицейских, а между ними неизвестный человек в гражданской одежде. Мартин улыбнулся. – Позвольте представить вам Гордона Стиллвея, члена Американского института архитекторов. Мистер Стиллвей, это Патрик Бурк, всемирно известный детектив.

Высокий, подтянутый пожилой человек вошел в комнату и в замешательстве огляделся вокруг, правда, сохраняя при этом чувство собственного достоинства. В левой руке он держал портфель, из которого торчали четыре чертежа, свернутых в трубки, и другие бумаги.

Бурк отпустил полицейских и повернулся к Мартину.

– Поздно его привели, – заметил он с огорчением.

– Разве? – Мартин посмотрел на часы. – В твоем распоряжении еще целых пятнадцать минут, чтобы развлекать Беллини. Время, как ты знаешь, – понятие относительное. Если ты поглощаешь устрицы в ресторанчике «Залив Голуэй», то пятнадцать минут мчатся стремительно, ну а если ты висишь, подвешенный за левое яйцо, то время тянется бесконечно долго. – Мартин весело рассмеялся собственной шутке. – Беллини как раз так и висит. Ты обрежешь веревку, и он плюхнется вниз, но потом, после разговора с мистером Стиллвеем, подвесь его снова. – Мартин прошел в глубь маленькой комнаты и вплотную приблизился к Бурку. – Мистер Стиллвей был похищен из своей квартиры неизвестными, которые держали его на заброшенном чердаке недалеко отсюда. Получив анонимку, я послал туда двух детективов из седьмого участка, и вот вам, пожалуйста, мистер Стиллвей собственной персоной. Мистер Стиллвей, не присядете ли?

Стиллвей остался стоять, беспокойно переводя взгляд с Бурка на Мартина и обратно. Наконец он с трудом выдавил:

– Какая ужасная трагедия… Но я не очень понимаю… чего, собственно, ждут от меня…

Мартин не дал ему договорить:

– Вы, сэр, просветите полицию, как лучше проникнуть внутрь собора и захватить злодеев врасплох.

Стиллвей непонимающе посмотрел на него:

– О чем вы говорите? Вы имеете в виду, что они собираются штурмовать собор? Я не желаю участвовать в этом деле.

Мартин положил руку ему на плечо и пояснил:

– Боюсь, вы прибыли несколько поздновато, сэр. Возможностей вести дальнейшие переговоры больше нет. Так что либо вы поможете полиции, либо полицейские прорвутся через двери и окна, что повлечет за собой множество бессмысленных смертей и разрушение храма, а в конце концов террористы подожгут и взорвут собор, а может, наоборот – сначала взорвут, а потом подожгут.

В глазах Стиллвея промелькнул ужас. Мартин подвел его к стулу и подозвал Бурка.

– Тебе лучше поспешить, – сказал он. Бурк подошел к Мартину и спросил:

– Почему ты тянул до последнего?

Мартин отступил назад и ответил:

– Извини, но я ждал, когда капитан Шрёдер передаст Флинну планы штурма, что он и делает как раз в данную минуту.

Бурк кивнул и подумал, что план штурма, разработанный Беллини, должен быть аннулирован во что бы то ни стало. Новый план, разработанный на основе информации Стиллвея, если только у него таковая имеется, нужно осуществить как можно ближе к сроку 6.03, что, видимо, помешает боевикам произвести взрыв. Мартин доставил Стиллвея, а потому должен заслужить благосклонность от Вашингтона. Бурк взглянул на Мартина и произнес:

– Майор, мне хотелось бы первым поблагодарить за помощь в этом деле.

Мартин, улыбнувшись, ответил:

– Вижу, ты обретаешь боевое настроение. А всю ночь был таким угрюмым. Но, Бурк, если будешь и дальше работать в одной упряжке со мной, то из этого кошмара выйдешь достойно – обещаю тебе твердо.

Бурк обратился к Стиллвею:

– Скажите, существуют ли в соборе потайные ходы, которые могли бы дать полиции явное тактическое преимущество?

Стиллвей сидел на стуле не шевелясь и прокручивал в памяти события этих суток, которые так хорошо начались с праздника в солнечный день, продолжились его собственным похищением и освобождением и заканчиваются пребыванием в какой-то секретной комнате в компании с двумя явно психически ненормальными людьми.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, говоря о явном тактическом преимуществе, – раздраженно ответил он. – Я ведь всего-навсего архитектор.

Мартин снова посмотрел на часы.

– Ладно, свое дело я сделал… – Он открыл дверь. – Поторопитесь. А ты, Бурк, обещал Беллини, что будешь рядом с ним, а обещание – это святое. Ах да, попозже – если только уцелеешь – ты узнаешь по крайней мере одну большую тайну, которых множество в этом соборе. – С этими словами Мартин вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Стиллвей с опаской поглядел на Бурка:

– Кто он такой? И кто вы?

– А вы кто? Гордон Стиллвей или очередная шуточка майора Мартина?

Стиллвей ничего не ответил.

Бурк вытащил из портфеля свернутые чертежи, развернул их и начал пристально рассматривать. Через пару секунд он бросил листы на стол и взглянул на часы.

– Пойдемте со мной, мистер Стиллвей, и мы увидим, стоит ли из-за вас задерживаться со штурмом.

* * *

Шрёдер быстрыми шагами вошел в конференц-зал и направился к телефону.

– Это Шрёдер! – сказал он оператору. – Соедините меня с Клайном!

В трубке послышался спокойный голос мэра:

– Слушаю, капитан, ну как, удачно?

Шрёдер обвел взглядом опустевшую комнату. Ручные пулеметы и бронекуртки исчезли, в углу валялись пустые коробки из-под патронов и гранат. На грифельной доске была выведена странная надпись:

«Общий счет:

Христиане и евреи…

Нехристи и атеисты…»

– Ну как, все нормально? – нетерпеливо спросил Клайн.

Шрёдер перегнулся через стол, чтобы справиться с новым приступом тошноты, и, опустив голову, ответил:

– Нет… никаких продлений… никаких компромиссов. Послушайте…

Теперь Клайн заговорил с раздражением:

– Вот как раз об этом тебе и долдонили всю ночь.

Шрёдер глубоко вздохнул и прижал руку к животу. Клайн что-то продолжал говорить, но Шрёдер уже ничего не слышал. Мало-помалу он стал разбирать лица и фигуры людей, находившихся в зале. У стола стоял, скрестив на груди руки, Беллини, в другой стороне – Бурк, а рядом с пожилым человеком в гражданской одежде, сидящим за столом, стояли два офицера из спецназа в темных лыжных масках.

– Капитан, но ты все равно герой, – продолжал мэр. – Не более, чем через час, тебя назначат на должность руководителя службы связи с общественностью управления полиции.

Шрёдер внимательно разглядывал потемневшее лицо Беллини, и ему показалось, что тот смотрит на него с нескрываемой ненавистью. На мгновение ему даже пришла мысль, что тот обо всем знает, но потом он все же решил, что, вероятнее всего, Беллини просто взволнован.

Клайн все продолжал говорить:

– Но ты выступишь перед журналистами, пока не прозвучит последний выстрел. Да, кстати, я слышал, будто ты собираешься идти в бой рядом с Беллини?

– Я… должен идти… Это все, что я могу сделать… – ответил Шрёдер.

– Ты что, совсем голову потерял? Тебе не по себе, плохо себя чувствуешь? Ты говоришь, словно пьяный.

Шрёдер нашел в себе силы взглянуть на пожилого мужчину, который, как он заметил, пристально всматривался в большой развернутый лист бумаги. Затем его взгляд скользнул вверх и остановился на Бурке, который казался почему-то печальным. Все выглядели так, будто кто-то только сейчас умер. Нет, что-то не так…

– Ты что, успел пропустить стаканчик?

– Нет…

– Соберись с духом, Шрёдер. Скоро появишься на экранах телевидения.

– Что?

– Телевидения! Вспомни: красный огонек, большая видеокамера… Ты должен четко и ясно рассказать, что делается в соборе, и что его захватят в ближайшее время.

Шрёдер услышал короткие гудки – Клайн положил трубку – настороженно посмотрел на нее и бросил на стол. Указав пальцем на Гордона Стиллвея, он громко спросил:

– Кто это?

В комнате повисла тишина, затем раздался голос Бурка:

– Вы прекрасно знаете, кто он, Берт. Мы пересматриваем план штурма.

Шрёдер бросил быстрый взгляд на Беллини и резко выпалил:

– Нет! Нет! Вы…

Беллини посмотрел на Бурка и кивнул головой, потом повернулся к Шрёдеру.

– Я не могу поверить, что ты такое натворил. – Он подошел к нему поближе. – Что с тобой, лучший из лучших? Поторопился настучать своему дружку, подонок?

Шрёдер судорожно замотал головой. Беллини подошел еще ближе и заорал на него:

– Не слышу ответа, дерьмо вонючее! Твой льстивый голосок напоминает мне бульканье воды в унитазе.

Бурк прервал его:

– Джо, не надо так жестоко, просто забери у него оружие.

Бурк подошел к двум полицейским, держащим автоматы наготове. Они не понимали, что происходит, но готовы были стрелять, если Шрёдер потянется к своему пистолету. Гордон Стиллвей испуганно выглядывал из-за чертежей.

Наконец Шрёдер обрел голос и залепетал:

– Не надо… послушайте… пожалуйста… мне нужно поговорить с Флинном… потому что… ну вы понимаете… я должен еще раз попытаться…

– Отдай свое оружие, – протянул руку Беллини, – левой рукой… поставь курок на предохранитель… красиво и легко, и смотри, не пальни в кого-нибудь…

Шрёдер поколебался секунду-другую, затем медленно откинул полу пиджака и указательным пальцем осторожно вынул пистолет.

– Беллини… послушайте… что тут происходит? Зачем…

Беллини взял его пистолет левой рукой, а правой размахнулся и нанес Шрёдеру сильный удар в челюсть. Тот отлетел к двери и сполз на пол.

– Не стоило этого делать, – упрекнул Бурк.

Беллини потряс рукой и повернулся к Бурку.

– Ты прав, лучше бы оторвать ему яйца и запихать ему в нос. – Он оглянулся на Шрёдера. – Попробуй только убить меня, ты, мерзавец.

Бурк, видя, что Беллини не успокоился и вот-вот опять набросится на Шрёдера, предостерегающе поднял руку и сказал:

– Это ничего не изменит, Джо. Остынь маленько. – Подойдя поближе, положил руку на его плечо. – Пойдем. У нас ведь дела поважнее.

Беллини подозвал своих спецназовцев и приказал:

– Закуйте этого гада в наручники и затолкайте его в какой-нибудь сортир поближе. – Он повернулся к Бурку: – Ты что, думаешь, я в самом деле дурак? Думаешь, я не понял, что вы все намерены прикрывать этого подонка, а как только идиотский штурм на рассвете закончится, он снова будет выглядеть перед мэром золотым пай-мальчиком. – Он посмотрел, как полицейские выводят Шрёдера, и крикнул им напоследок: – Найдите какое-нибудь место, да чтобы с крысами и тараканами… – Затем Беллини опустился на ближайший стул и, стараясь успокоиться, прикурил сигарету.

Бурк продолжал стоять рядом, увещевая его:

– Жизнь несправедлива, так ведь? Но кто-то все же оставил нам на этот раз благоприятный шанс. Флинн думает, что ты будешь действовать по одному плану, а ты в это время придумываешь другой. Так что все оборачивается не так плохо, верно?

Беллини мрачно кивнул и взглянул на Стиллвея.

– Может, и так… – Он потер костяшки пальцев руки, потом сжал и разжал кулак несколько раз. – Да, поступил я жестоко… но в то же время так хорошо на душе. – Он вдруг рассмеялся. – Бурк, подойди сюда. Хочешь знать мой секрет? Все последние пять лет я искал предлог, чтобы как следует врезать ему. – Он воздел глаза к потолку. – Благодарю тебя, Боже, ты снизошел до меня. – И снова рассмеялся.

В зал начали постепенно входить командиры подразделений спецназовцев, поспешно вызванные из квартир в городе, и Беллини внимательно смотрел, как они заполняют комнату. «Самое худшее, что может быть в жизни, – подумал он, – это когда уже настроился вступить в бой и слышишь команду: отставить». Вот и у командиров взводов, заметил он, плохое настроение. Посмотрев на Бурка, он предложил:

– Тебе лучше позвонить мэру и объяснить, что здесь произошло. Если хочешь, можешь прикрыть задницу Шрёдера, но даже если этого не сделаешь, Клайн все равно спустит дело на тормозах, потому что они до сих пор поддерживают его и хотят сделать из него национального героя.

Бурк взял со стола свои куртку и свитер и собрался идти, объяснив:

– Мне необходимо встретиться с Флинном и придумать какую-нибудь правдоподобную историю, почему Шрёдер не может прийти.

Беллини подошел к председательскому месту во главе длинного стола для пресс-конференций и глубоко вздохнул. Оценивающим взглядом он обвел всех двенадцать командиров и начал говорить: