Текст книги "Смерть по расчету"

Глава 6

Утром бармен при виде вчерашнего героя бросился готовить кофе, посетители ресторанчика перешептывались за спиной, видимо, сюжет об Электронике крутили по местному телевидению очень активно.

После вчерашних поездок по бедным районам города банк казался дворцом: в огромных стеклянных окнах здания отражалось солнце, внутри открывался прекрасный вид на старинную улицу в центре города.

Первой сотрудницей банка, вызванной для беседы, оказалась женщина чуть старше сорока. Крупов представил ее:

– Знакомьтесь, Мария Мамина, наш старший менеджер. Работает в банке уже много лет, пришла сюда простым кассиром, планировали повысить ее до управляющего, да тут вскрылись такие детали работы, что не то что повышать, впору под суд отдать.

По лицу женщины пробежала тень:

– Федор Васильевич, мы же договорились. Я пообещала, что все будет работать как часы. У меня не было выбора, бодаться с Тимченко, когда он на должности был. Уж лучше сразу написать заявление об увольнении. Я вчера смотрела сюжет по телевизору и так радовалась, что он попался. Столько крови он мне попортил. Все ему вернулось.

– Лев Иваныч, как это ты его прижучил? – Крупов с любопытством уставился на Гурова. – Вот уж не думал я, что Николай так быстро по наклонной покатится. Загремят ребята под суд всей гоп-компанией. Я так понимаю: Коля воровал, родственник его из полиции прикрывал, а свояк их эти же детали за деньги обратно продавал и устанавливал потерпевшим. И ведь были уверены, что нормальным бизнесом занимались, местных не трогали, и ладно.

– Ага, как же, не трогали, – возмутилась Мария. – Да они свою родню по всему городу насадили, во всех хлебных местах. Тимченко всегда говорил, что если он кого уволит, то больше в городе работы для этого человека не будет.

– Маша, – Крупов нахмурил брови. – На любого управа найдется, и на такого местного царька тоже. Где он теперь? В СИЗО, а ты по-прежнему старший менеджер. Ты не бойся за свои права бороться, обращайся ко мне, помогу всегда проблему решить.

Но Мамина поторопила:

– Давайте начнем? У меня дети дома одни, сейчас же каникулы.

– Да, расскажите, как происходит процедура работы с банковской ячейкой. Кто сопровождает клиента, как хранилище открывается, каждая мелочь важна. И можете рассказать все честно, не как по правилам действовать, а как в реальности все происходило.

Мария покосилась на Федора, и тот кивнул:

– Не скрывай, Маша, нам сейчас надо найти похищенные миллионы. А работу над ошибками мы уже с тобой провели.

Женщина повела Гурова по помещениям, попутно рассказывая, как устроена работа банка, показала ящик для хранения ключей. Удрученно сказала:

– Вообще, конечно, ключ от хранилища и сопровождение клиента должен один специальный сотрудник осуществлять, но у девчонок то работы много, то на обед отпросятся, то на больничный уйдут.

– А клиенты к своим ячейкам наведываются?

– Да все по-разному, кто и раз в год приходит. А те, кто на короткий срок ячейку откроют, это в основном когда квартиру продают, у них расчет через ячейки происходит. Они у нас раз в неделю бывают. Но за месяц таких наберется человек восемь самое большое.

Мария еще добрые полчаса показывала сыщику, каким ключом открывается какое помещение, в каких журналах расписываются сотрудники банка. Лев ткнул в камеры во всех углах:

– У вас и в хранилище с ячейками камеры стоят?

– Стоят, – пожала Мария плечами. – За них сисадмин отвечает и охрана, но просматриваем записи с камер наблюдения редко, только если в кассе что-то не сходится или клиент жалобу напишет, тогда я могу видеозапись посмотреть. А так и без камер работы навалом, я еще и главный специалист по ипотечному кредитованию, так что весь день как белка в колесе кручусь. Иногда даже пообедать некогда. Не то что видеозаписи просматривать.

Они вышли в большой зал, где стояли в ряд столы с компьютерами, разделенные пластиковыми щитами. В помещение влетел высокий парень в старенькой куртке, судя по торчащим во все стороны лохмам, он встал с кровати совсем недавно. Он остановился и с недоумением уставился на старшего менеджера:

– Я это что, перепутал время, да? А я думал, у меня в десять тридцать встреча с безопасником.

– Доброе утро, Гриша. – Крупов подал голос с дивана для клиентов банка. – Перепутал, но ты подожди немного, чего тебе туда-сюда кататься. Это, Лев Иванович, наш системный администратор Григорий Головин.

Мария Мамина фыркнула при виде растерянного, со следами от подушки, лица сисадмина. Она взялась за шубку на вешалке.

– Ну что, я пошла тогда?

– Еще несколько вопросов. – Гуров достал из портфеля календарь. – Ваш сувенир?

– Наш, – без колебаний подтвердила Мария. – Мы такие календари весь год клиентам дарим, их привозят несколько сотен. Иногда даже лишние остаются в подсобке. Принести вам?

– Всем клиентам дарите? – уточнил Лев.

– Не всем. – Мария задумалась. – Важным, например, если ипотеку у нас кто-то оформил или сберегательный счет открыл в банке.

– А тем, кто договор открывает на обслуживание ячеек?

– Таким всем дарим, конечно. Ну что, разве пенсионерка ячейку себе будет заводить? Это удовольствие-то не самое дешевое, несколько тысяч в месяц стоит, для состоятельных клиентов придумано.

– А можете мне распечатать список клиенток, которые за последние два года заключали с банком договор на обслуживание ячейки?

– Федор Василич, это же… частные данные… банковская тайна, – попыталась возразить женщина. Но безопасник только зыркнул на нее сурово и кивнул в знак подтверждения.

Маша недовольно процокала каблуками в глубину помещения, и оттуда раздался ее взглас:

– Принтер не работает!

Сисадмин с готовностью рванул в кабинет, и через несколько минут оттуда раздались звуки печатающего принтера. Пока печатались списки, Гриша вернулся обратно и осторожно присел на клиентский диванчик. Вид у него по-прежнему был сонный.

– Вы ведь за камеры отвечаете? – уточнил у него Гуров, дождался, пока парень с заминкой кивнет, и поинтересовался: – А записи из хранилища с ячейками за какой период имеются?

– Ну там это… – Григорий помотал лохматой головой. – Кусками все, я Тимченко написал служебку, что камеру на замену надо и шнур. Да там все оборудование надо менять, а то камера то пишет, то не пишет. Но он махнул рукой и в общую пачку положил мою служебку. В прошлом месяце камера нормально заработала, без перебоев.

– То, что есть, можете мне на флешку сбросить? – попросил Гуров.

– Ага, – кивнул парень после минутного размышления.

Крупов хлопнул его по плечу:

– Ну ты что, Гриша, просыпайся! Понимаю, что выходной твой законный, но и преступник сам собой не отыщется.

– Ага, – снова вяло отозвался парень и поднялся с места. – Я за термосом с кофе схожу в машину, без него не проснусь.

Только он шагнул за дверь, как появилась женщина с небольшой стопкой листов:

– Вот, тут десять страниц с номерами договоров и сроками обслуживания. Теперь могу идти?

– Да, спасибо. – Лев внимательно начал просматривать списки в поисках знакомых фамилий. Маша оглянулась по сторонам:

– А Гришка где?

– За кофе ушел, – ответил Крупов и хлебнул кофе из пластикового стаканчика.

Женщина с удивлением ткнула в стаканчик в его руках:

– Так у нас же кофемашина, вы сами кофе пьете.

Гуров и Крупов одновременно бросились к двери, но с парковки уже отъезжала машина сисадмина. Федор чертыхнулся и бросился за верхней одеждой:

– Маша, запри дверь и на сигналку поставь!

А Гуров, швырнув дубленку на заднее сиденье, уже заводил мотор своей машины. Не теряя ни секунды, он рванул вслед за черным автомобилем. Случись такое в столице, где сыщика, можно сказать, знает каждая собака – он бы и не стал из себя гонщика «Формулы-1» строить. Пара звонков – и машину Григория задержали бы на первом же посту.

Другое дело – незнакомый город. Пришлось вспоминать молодость с ее работой на оперативных просторах, погонями и прочим экшеном.

Черная машина впереди петляла, как испуганный заяц, то и дело перестраиваясь в другую полосу и сворачивая с центральной дороги, но сыщик не отставал ни на метр. Преследуемый рванул на красный свет светофора и машина опера, еле избежав столкновения с грузовиком, тоже пролетела перекресток.

Машину Григория от высокой скорости занесло так, что он задел киоск, оторвав при ударе боковое зеркало. Со всех сторон сигналили другие водители, пешеходы шарахались и разбегались в стороны при виде погони, сопровождающейся яростным визгом шин.

«Идиот, – бурчал про себя Гуров, вцепившись в руль. – Центр города, паршивая обледеневшая дорога… Как бы чего не случилось». Сыщик сбавил скорость в надежде, что преследуемый хоть чуть-чуть успокоится и прекратит так лихачить. Но не сработало…

Беглец стремительно удалялся от центра, ныряя в узкие переулочки, закладывая лихие виражи во дворах. Гуров осторожничал, но Григория из виду не терял. Они уже вылетели на шоссе, на дороге в такое время почти никого не было. Лев жал на газ до упора, летящую впереди машину то и дело сносило с обледенелого дорожного покрытия юзом, она выдавала из-под колес снежную пыльцу, но неслась с прежней скоростью. Они промчались мимо серой окраины города, замелькали деревья, а беглец все так же отчаянно несся на полной скорости по снежным буграм на шоссе.

Вдруг машину сильно подкинуло, одно колесо сошло с дороги и автомобиль закрутило юлой, сыщик едва успел вывернуть руль и уйти от удара крутящейся на скользкой дороге машины. Черный автомобиль врезался в сугроб, от удара снова подпрыгнул, перевернулся и обрушился с грохотом в кювет. Гуров остановил машину, включил аварийку и бросился к дымящемуся автомобилю. Но не успел он приблизиться, как его оглушил взрыв; высокий столб пламени полыхнул вверх, и во все стороны полетели раскаленные куски металла и пластика. Автомобиль загорелся, огонь охватил салон, в несколько мгновений перекинулся на заднее сиденье, а когда сыщик подбежал с огнетушителем, все внутренности превратились в спекшуюся черную массу. Лев запенил остатки машины из огнетушителя, который вытащил из багажника своего автомобиля, и стал бросать снег пригоршнями, вскоре пожар прекратился, оставив после себя черный остов да горы пепла.

Сыщик вызвал на место аварии пожарный расчет, ГИБДД, сотрудников полиции. Пока ждал, успел осмотреть и машину, и окрестности. Распахнутая передняя дверца и отсутствие обгоревшего трупа в салоне говорили: Григорий успел выскочить. Следов на снегу не было. Но пока Гуров носился за огнетушителем и пытался справиться с пламенем, тот вполне мог добежать до лесополосы – туда вела протоптанная тропка.

Навигатор показал, что где-то там, в полутора десятках километров за лесом, есть деревенька. Подъезды к ней не отображались, а продираться пешком через лес не слишком-то хотелось. Да и смысла особого в этом Гуров не видел. Все же Григорий – не маньяк-убийца, а средней руки мошенник-электронщик. Поймают чуть позже.

К тому же на место аварии уже прибыли вызванные Львом службы.

Пока эксперты обследовали место аварии, Гуров заполнил протокол: не хотелось ему мешать коллегам-оперативникам. После чего подошел к эксперту и представился:

– Оперуполномоченный по особо важным делам Гуров Лев Иванович. Что скажете относительно места происшествия?

Пухлый эксперт, закутанный в шарф до самых глаз, хмыкнул:

– Салон сильно выгорел, но костей или биологических материалов при осмотре не обнаружено. Дверь со стороны водителя распахнута, очевидно, водитель успел выскочить. Возгорание, между прочим, слишком сильное и быстрое. Либо в машине было горючее, либо это не случайность.

– Когда сможете сказать точнее?

– Позвоните завтра ближе к вечеру. – Эксперт продиктовал номер телефона.

Гуров коротко поблагодарил. Прикинул, что беглец ушел километров на 10–12, вряд ли больше. Пообщался с местными полицейскими. Те помочь москвичу не отказались. А Гуров уже и забыл, как отзывчивы бывают такие вот провинциальные служаки. Уже через пять минут по лесу шли цепочкой несколько человек, обыскивая каждый куст и сугроб. Сам же Гуров пошел по протоптанной в снегу тропинке, осматривая снежную дорожку: нет ли капель крови или других следов беглеца.

Минут через двадцать появилась заброшенная деревушка, которую не указал навигатор: десять кособоких домишек, кудлатая собака с обрывком веревки и развалившееся здание бывшего сельсовета. Гуров стучал в ворота, на звук лишь в нескольких домах вышли хозяева – древние старики, которые после громких объяснений качали головами: никто не пробегал и никого не видели. Возле предпоследнего дома у сыщика зазвонил телефон, и бодрый старлей отрапортовал, что лес в радиусе трех километров обыскан, но водитель и его следы не найдены. Оно понятно, люди не умеют перемещаться по снегу, не оставляя следов…

Со вздохом Лев поблагодарил помощников и застучал в очередные облезшие от старости ворота. Вышла хромая старуха, обмотанная огромной пуховой шалью, на все вопросы качала головой и показывала на уши, мол, глухая. От быстрой ходьбы Льва мучила жажда и он знаками попросил попить. Женщина помахала рукой и побрела в глубину ветхого домика. В темных сенях мужчина жадно глотнул холодную воду из железной кружки и вдруг замер – возле печки в стопке бумаги для розжига лежал яркий календарь из Коммерс-банка. Откуда эта вещь у древней старухи в заброшенной деревне? Он уверенно прошел в кухню, рывком вытащил из стопки календарь и показал женщине:

– Откуда это у вас?

Но старуха только отрицательно мотала головой, Лев достал из кармана карандаш и блокнот, чтобы записать вопрос, но тут у старухи в глазах мелькнул испуг, и она швырнула железную кружку в окно. Стекло тут же разлетелось вдребезги.

– Беги, сыночек, менты! Тут менты! – Неожиданно у старухи прорезался хриплый каркающий голос. Она кинулась к окну и снова заорала: – Шухер, менты!

Гуров бросился к двери, но женщина рухнула ему под ноги и обхватила со всей силы лодыжки. Несколько секунд, и Лев освободился от цепких пальцев, вылетел во двор, потом за качающуюся калитку, но на единственной улице уже никого не было. Гуров кинулся в одну сторону, но там лишь чистые белые сугробы, метнулся было в другую, но в конце улицы во все стороны расходились вытоптанные тропинки – в сторону леса, в направлении реки, еще одна вилась к чернеющим вдалеке домам соседней большой деревни. Гуров выругался про себя, второй раз за сегодня Григорий уходит из-под носа. Он схватился за телефон и снова вызвал местных полицейских для поимки шустрого беглеца.

Сам же сыщик вернулся в дом к старухе, махнул корочками перед ее лицом и потребовал сухо:

– Паспорт.

Старуха неподвижно сидела на табурете.

Лев Иваныч нахмурился:

– Глухую нет смысла изображать, показывайте паспорт! Дальше отвечаем на вопросы, кто это был, куда убежал.

Женщина уставилась на сыщика спокойным взглядом, вытянула из кармана бычок и прикурила от уголька из печи.

– А ты меня не пугай, я свое отбоялась. – Голос у нее был с неприятной гнусавой хрипотцой. – Предъявить тебе нечего, мой дом, куда хочу, туда кружками швыряюсь, так что вали в свою Москву.

В домик вбежал запыхавшийся полицейский:

– Михаил Петров, Лев Иваныч. Не догнали. Мог огородами уйти, а мог и на товарняк запрыгнуть. Если так – то и не поймаешь… Все обежали, тут в трех домах только люди живут, деревня заброшенная давно. – Он удивленно уставился на разбитое окно, потом на старуху. – На Пирогову, что ли, преступник напал? Хотел в избу залезть? Чего брать-то здесь?

Гуров сделал шаг к выходу.

– Она помогла скрыться от полиции беглому преступнику, – коротко пояснил он. – Разговаривать пока не хочет.

– Так, Лев Иваныч, мы ее того… в отделение, пусть посидит, подумает, зачем она беглым преступникам помогает скрываться от полиции, поимке мешает, – радостно заулыбался лейтенант. – Пусть вспомнит и как двадцать лет на зоне отмотала за убийство.

Старуха резко захохотала, а потом закашлялась от этого рычащего смеха. Гуров озадаченно вскинул брови:

– Миша, вы поймите, отделением полиции такую… особу не напугать. Это как лису, да в курятник. Она вам там шороху навести может.

Гуров бросил многозначительный взгляд на хихикающую женщину в темных лохмотьях, та все еще задыхалась от приступа кашля. Лейтенант проследил за направлением взгляда сыщика, нахмурился и решил:

– Везем, пускай прокатится, вспомнит прошлое. – После чего ухватил женщину за локоть: – Пошли, старая ведьма, в участок поедешь, в клетке посидишь. – Он старался кричать погромче, рассчитывая преодолеть глухоту старухи.

Та выдернула руку и рявкнула:

– Не ори, уши вянут. Здесь пиши протокол, мне кататься с вами не с руки.

Полицейский выпустил рукав и растерянно оглянулся на московского сыщика. Тот неодобрительно покачивал головой: все-таки тащить в отделение старуху резона не было. Неплохо бы дом осмотреть, конечно… Но тут добровольное согласие нужно… или выправлять ордер на обыск придется, что долго, муторно и в данной ситуации бессмысленно.

– Миша, давайте и правда здесь протоколом займемся, – предложил сыщик. Но полицейский закусил удила.

– Она пока ничего вам не скажет, – заявил он уверенно. – А посидит за решеткой – глядишь, пойдет на контакт. Пошли, – приказал он бабке.

Та фыркнула и, кряхтя, потащилась за парнем.

А Гуров приступил к осмотру помещения. Было очевидно, что упрямой свидетельнице или пособнице преступника есть что скрывать. Она же явно торжествовала от безуспешных попыток поймать беглеца. Может быть, в бумагах найдется след, кого же так старательно скрывает бывшая зэчка, и тогда выстроится вся цепочка: календари, побег системного администратора, пропавшие девушки.

Лев начал поиск с потайных мест в шкафчике с посудой. Яркий банковский календарь он положил на стол с вытертой до серости клеенкой. При обыске нашел справку об освобождении, несколько открыток, чье-то свидетельство о смерти, паспорт… и календари из Коммерс-банка за последние три года.

Он разложил найденные вещи на столе и принялся их изучать. Возле двери кашлянул полицейский.

– Старший лейтенант Дмитрий Голиков, – суховато представился он. – Товарищ полковник, бабку отправили в отделение.

– Дмитрий, зовите меня Львом Иванычем, без «полковников», – предложил Гуров. – А с бабкой… посмотрим.

– Еще будут какие-нибудь указания? Беглеца на машинах сейчас поедем искать, в соседнем селе прочешем, там у нас районный центр, народу много, может, и заприметили его, поспрашиваем жителей. Надеюсь, что не местный он. Если из нашего района, так возле реки дачи начинаются и до самого города тянутся, там и за месяц все домики не обойти. – Мужчина кивнул на документы: – А Пирогова-то чего натворила?

Гуров рассказал ему, как старуха спугнула кого-то во дворе, разбив окно.

– Так если сына звала, то это Гришку она покрывает, – уверенно заявил старлей.

– По документам у нее детей нет, – указал на разложенные бумаги опер.

– Так они взрослые уже, да вроде как в деревне болтали, что отказались они от нее. А она паспорт-то сколько раз меняла!

Гуров кивнул мужчине на табурет и сказал:

– Расскажите подробнее мне про это семейство.

Старлей расстегнул форменную куртку, сдвинул шапку на затылок и присел на колченогий табурет.

– Ну Пирогова в деревне давно живет. Я еще ребенком был, когда вся эта история произошла, но вся деревня до сих пор ее помнит.

– Мария Андреевна она по паспорту, Пирогова Мария Андреевна, – уточнил Гуров.

Рассказчик только пожал плечами:

– Да никто и не помнит, как ее зовут. А в деревне у нее прозвище Деревяшка, за то, что поленом насмерть забила мужа своего и еще свекровку, с которой он вместе пил. Она раньше нормальная была, замуж вышла, двух пацанов родила, а потом муж пить начал вместе с родственниками своими, ну она терпела, терпела. А однажды во время очередной пьянки старший мальчишка играл или бегал и случайно разбил бутылку с водкой. Отец с бабкой его наказали, так сказать: били и издевались несколько часов, пока мать с фермы не пришла. Так она мальчишку на попутке отвезла в больницу, а когда вернулась, всю компашку спящую поленом забила насмерть. Сдалась сама участковому, отсидела двадцать лет, вот вышла не так давно. Мальчишек дальняя родственница в той деревне, – парень махнул рукой в сторону большого скопления домишек, – воспитывала, поговаривали, что они даже отказались от такой матери официально. Их можно понять, до сих пор историю эту не забыли, да и пенсия так больше, льготы всякие. Вроде как младший сын приезжал к ней пару раз, но кто это и когда видел, я не в курсе. Это же деревня, от скуки такого выдумают и разнесут по всем домам. Из моих одноклассников никто с Деревяшкиными детьми не общается, хотя мы с Гришкой в детстве вместе и на реку бегали, и на железку играть. А живет Деревяшка бедно, пенсию на почте получает раз в месяц, ни с кем не общается. Телевизора даже в доме нет, вода из колодца. Если бы дети помогали, разве разрешили бы матери в таких условиях жить, она ради них на преступление пошла.

Во время рассказа сыщик вертел в руках открытки, на которых неровным детским почерком был выписан один и тот же текст: «Дорогая мама, поздравляю тебя с Новым годом. Желаю тебе быстрее вернуться домой. Твой сын Гриша». Все они были написаны и получены больше десяти лет назад. Что же произошло, что любящий сын Гриша теперь скрывается при виде полиции, а престарелая мать так усердно его защищает. Ведь прав старлей, денег у женщины точно не водится: дом практически разваливается, бытовой техники не видно, ремонт здесь не делали больше двадцати лет.

Гуров сфотографировал все находки, сложил их аккуратно обратно в шкаф, сунул под мышку календарь. Через час уже стемнеет и поиски Григория придется остановить, а официально запросить помощи у местных полицейских нет повода. Ну сбежал парень от разговора на рабочем месте, расследование пока ведется неофициально. Хорошо еще, ребята местные отзывчивыми оказались. Григорий эту местность знает как свои пять пальцев и сообразит, где затаиться. Район огромный, тут и лес, дачи, множество полузаброшенных домов, железная дорога – прав старлей, в таких условиях скрыться ему будет легко.

Скрыться-то легко, а вот долго прожить в условиях партизанщины он не сможет. Деньги нужны на еду и одежду, с собой у парня ничего нет, так как рюкзак сгорел в машине, а значит, нужна работа и придется выйти из подполья. Да и от волнения и страха начнет Гриша делать ошибки. Нужно с помощью Орлова и Крупова разослать ориентировки среди местных участковых, а если назначить небольшую награду, так сдадут беглеца сразу же свои односельчане. Да и Пирогова после ночи в ИВЗ может стать сговорчивее. И неважно, какой у нее там опыт отсидки за спиной. Все-таки человек пожилой, нервная система искалечена… Да и, судя по залежам пустых бутылок, бабка может быть пьющей. А тут в игру вступает как минимум привычка к этому делу, как максимум – абстинентный синдром, что порой развязывает языки и самым стойким.

По знакомой тропинке Лев вернулся к машине. На месте аварии уже было пусто, сгоревшее авто успели погрузить на эвакуатор и увезти. И только пятно гари на обочине и затоптанный кругом снег напоминали о случившемся.

Погруженный в размышления, Гуров вернулся в город. Он ответил на звонок Крупова и коротко рассказал о погоне и пропаже Григория. Федор пообещал дождаться сыщика в гостиничном баре, чтобы обсудить неожиданное исчезновение системного администратора.

В баре сегодня было многолюдно, а после выхода сюжета на телевидении практически все посетители уставились на вошедшего Гурова. Как только он присел за стол, по залу пробежала волна шепотков. Крупов хмыкнул:

– Здесь нам не удастся спокойно поговорить, еще пять минут – и очередь за автографом выстроится.

– Да, – кивнул расстроенный Лев, ему хотелось чашку горячего кофе, а не внимания к своей особе. – Давайте в номер поднимемся, а то меня сейчас глазами съедят.

В номере Федор удобно устроил свое массивное тело в единственном кресле, достал распечатанные документы, подождал, пока Гуров сделает глоток кофе, прихваченного в баре. Сыщик спросил:

– Давно у вас работает Головин? Что про него известно? Его мать – Мария Пирогова? Почему он Головин? Взял девичью фамилию матери? В общем, все, что знаете, рассказывайте.

Гуров замолчал и понял, что устал за этот длинный, безумный и какой-то бестолковый день. Вот и теперь… вопросы формулирует не слишком-то четко, слишком уж много их выплескивает зараз.

– Кое-что удалось узнать, – откликнулся его собеседник. – Опыт работы у него большой, взяли в банк на работу три года назад. Парень холост, детей нет, регулярно ездил в командировки в другие филиалы. Нареканий по работе к нему нет, свое дело знает. Ни прогулов, ни замечаний. До банка работал в сервисной службе, где чинил компьютеры. В анкете он указал свои данные, отметил, что паспорт, фамилию или другие данные никогда не менял, у службы безопасности к нему вопросов не возникло. Я еще раз по своим каналам пробил, нет нигде отметок о смене фамилии или других паспортных данных. В анкете он указал как родственницу лишь одну женщину, степень родства – двоюродная тетка. С ней еще не связывался, не хочу спугнуть, вдруг Григорий отсиживается у родственницы. В паспорте у Головина указано место рождения не в той деревне, Ельцовке, куда вас, Лев Иваныч, сегодня занесло, а подальше, в крупном селе Бородинское. Мать в анкете не указана, по всем официальным документам Григорий круглый сирота. Ну что еще… сотрудников поспрашивал. Тоже все как один отвечают – парень себе на уме, но исполнительный, толковый. Денег больших у него не водилось, даже машину купил в прошлом году, взяв кредит в своем же банке. Единственный момент настораживает. Раньше очень скромно себя вел, а последние два года стал донжуанить. Любит с девчонками флиртовать, причем с разными. То с одной похохочет, то другую к себе в кабинет на чай зазывает, но без продолжения. Дальше чаепитий у него ни с кем дело не заходило. Девочки с удовольствием к нему в кабинетик бегали, решили, что парнишка наконец раскрепостился, а им приятно рабочие будни разнообразить флиртом и болтовней. Ничего криминального, да вы и сами видели. Обычный парень, программист, из тех, что сутками готов в монитор смотреть.

Гуров кивнул, пока никаких зацепок нет, но ему хотелось побыстрее остаться одному и поразмышлять в тишине, собрать все полученные в Ярославле за несколько дней кусочки пазла в единую картинку.

– Доказательств, что парень имеет отношение к кражам из ячеек, у нас пока нет, есть только подозрения да его странный немотивированный побег, – поделился своими мыслями Гуров. – Узнайте, где он жил, может быть, удастся неофициально организовать доступ в его квартиру? И розыск по районным отделам полиции нужно объявить, фото участковым раздать, да просто на столбах, на досках информации расклеить. Он убежал без документов, без денег, так что долго в своем логове не продержится.

Федор энергично кивнул:

– Да что по старинке, сегодня на местном телевидении заряжу сюжет о его розыске, с фото и описанием. Все как положено. И награду за информацию о нем назначим, сразу дело быстрее пойдет. Горожане после вчерашнего хотят сюжета по телевизору, еще жареных фактов, грандиозных расследований. Город гудит, что московский сыщик раскачал местный криминал.

Московский сыщик только развел руками. После ухода Крупова Лев заказал еду в номер, так как при мысли, что в баре опять все будут его рассматривать как экзотическую зверушку, передергивало. Он уже жалел, что вчера принял решение отдать историю на суд общественности, позвал журналистов, но очень хотелось, чтобы местный Электроник не избежал наказания, для этого пришлось использовать местный общественный рупор.

После то ли ужина, то ли обеда Лев разложил свой «улов». Несколько одинаковых календарей из Коммерс-банка, которые отличались лишь годом выпуска, стопка тетрадей Маргариты, распечатки из банка с фамилиями владельцев банковских ячеек, заявления от владельцев похищенных ценностей и денег, копия личного дела Григория Головина, телефон, где фотографии документов из дома Пироговой – справка об освобождении, открытки для матери от сына Гриши, свидетельство о смерти мужа Пироговой и ее паспорт.

Перед тем как начать размышлять, Лев созвонился с Крячко, и тот поделился новостями:

– Ромео нашего, Артема, выпустили. Стоит парнишка под окнами больнички, с цветами дежурит. А Джульетта все слезы льет, ну и упорная девчонка, молчит как рыба об лед. Я и сам ходил, и Сашку засылал, может, с молодым человеком разговорится, подругу ее тряс. Молчит.

– Боится чего-то, – предположил Гуров. – Вероятно, своего похитителя. И настолько боится, что не верит, что сможем защитить. Значит, рядом наш злодей, есть у него над ней власть.

– Может, отец? Он мужчина очень буйный.

– А ты им фотографию календаря показывал?

– Да, встретился и показал. Аленушка, как обычно, в слезы. А почему рыдает, ни в какую не признается. Папенька календарь опознал, ему такой каждый год вручали в Коммерс-банке, где потом ячейку обнесли, у него, как обычно, приступ ярости приключился. Девчонка плачет, папашка орет, так и живем. – Крячко после праздников был в отличном настроении и сыпал шутками.

Гурову же после долгого дня не терпелось разобраться с новыми фактами. Тем не менее он уточнил у приятеля:

– Помнишь, как владелицу квартиры зовут, где Алена Лесник с предполагаемым похитителем находилась? Мальчишка их увидел-услышал, а жених Верочки пробил по своим каналам, кому принадлежит жилье?

– Так точно, – балагурил Станислав. – Пирогова Мария Андреевна, год выпуска не помню, но что-то там из сороковых годов.

Лев уставился на фото справки об освобождении Пироговой Марии Андреевны:

– Тысяча девятьсот сорок девятый.

– Не голова, а кладезь полезной информации, – шутливо позавидовал Крячко.

– Голова тут ни при чем. Нашел я эту Пирогову. В телефоне – фото ее документов.

Лев обстоятельно рассказал о сегодняшнем побеге сотрудника банка и случайной встрече со старухой. Напарник сразу перешел на серьезный тон:

– Неспроста этот клубок завязался, Лева. Надо программиста ловить, а старуху «колоть». Давай приеду завтра на помощь, Орлова попросим организовать бойцов на поиски сбежавшего!

– Погоди немного, – остановил товарища Лев. – Давай так, я сегодня помозгую над всеми фактами и завтра с тобой обсудим, как дальше действовать.

– Тогда жду звонка, – согласился Стас.

Потом Лев позвонил Марии, выслушал ее новости. От родного голоса жены, от поддержки Стаса настроение у него улучшилось, усталость как рукой сняло.

Выпив еще кофе, Гуров стал внимательно изучать документы: так и есть, в списке владельцев банковских ячеек, который сегодня утром ему выдала менеджер, значились знакомые имена и фамилии погибших девушек. Сыщик достал блокнот и принялся чертить таблицу.