Текст книги "От Савла к Павлу. Обретение Бога и любви. Воспоминания"

Комиссар

Ты, врага суща мя, зело возлюбил еси…

Из воскресного канона Октоиха

Более двух месяцев я не видел никого из своих близких, и они уже не чаяли увидеть меня живым. Много крови и слез было пролито за эти месяцы… Мать заметно постарела, голова вся в серебряных нитках седины, а заплаканные глаза излучают надежду и скорбь.

– Слава Богу, ты жив и здоров! А что с Володей? Вот уже более двух месяцев от него нет писем.

Брат Николая Евграфовича – Владимир – служил в действующей армии на Южном фронте. Летом 1918 года их часть попала в окружение. После окончания Первой мировой войны в Россию он не приехал, а остался сначала в Румынии. Затем в поисках работы эмигрировал в Болгарию, где нашел работу по специальности. Он был инженер-электрик. В Болгарии он жил в г. Габрово. Женился, двое детей. О себе он дал знать только после Второй мировой войны. О нем в биографии Николая Евграфовича будет своевременно упомянуто.

Успокоил мать, как мог, и пошел на Больничную. По дороге вышел на берег Волги. Вид этой великой русской реки всегда вселял в меня бодрость и вносил успокоение. Тяжелые холодные волны молча несли мимо меня обломки леса и желтый осенний лист. Во всей природе чувствовалось какое-то напряженное ожидание.

«Что теперь делать? – думалось мне. – Ведь я чудом остался жив… Если меня арестуют еще раз, где гарантия, что я вновь выйду живым?»

В душе был холод и пустота…

«Что будет дальше с Россией? Как помочь Родине?»

Дома Руфина мужественно выслушала мой рассказ о последних днях своего отца. Она рассказала, что сделала все возможное, чтобы восстановить его доброе имя.

Через некоторое время в газете появилось сообщение, что «бывший присяжный поверенный М.Г. Дьячков был расстрелян по ошибке…».

В тот период лозунг «Все для фронта!» стал определяющим деятельность государственного аппарата, партийных, советских и всех общественных организаций.

Для победы необходимо было иметь крепкую многочисленную армию – главное орудие в борьбе с врагами Республики. Партия призвала все партийные организации подчинить всю свою деятельность военному вопросу, от которого «теперь зависит судьба революции и исход ее, судьба русской и международной революции»[14]14
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 15.


[Закрыть].

Одним из основных источников командных кадров для Красной армии являлись офицеры и генералы старой армии, знания и опыт которых широко использовались в военном строительстве и в организации обороны страны.

Брат Николая Евграфовича Володя в 16 лет

«Только в 1918 г. в Красную армию было зачислено 22 тыс. офицеров и генералов, а всего за период Гражданской войны в Красную армию призвано более 48 тыс. офицеров старой армии»[15]15
  Военная история. М., 1983. С. 102.


[Закрыть].

…Старые военные кадры к концу 1918 года составляли весьма значительную часть не только командного состава, но и других военных специалистов… Они честно и добросовестно служили народу.

«Если бы мы их не взяли на службу и не заставили служить нам, – говорил впоследствии В.И. Ленин, – мы не могли бы создать армии»[16]16
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 313.


[Закрыть].

По решению V Всероссийского съезда Советов «все военные специалисты старой армии обязаны были встать на учет и служить на тех постах, на которые поставит их советская власть»[17]17
  Декреты Советской власти. Т. 2. С. 542.


[Закрыть]. Согласно этому постановлению, 26 ноября 1918 года после регистрации в губернском комиссариате я был направлен на работу в органы Всевобуча (всеобщего военного обучения).

Для большей возможности служить Родине (не имея христианской веры) в декабре 1918 года я вступил в коммунистическую партию.

В Нижегородском Всевобуче я проработал до 30 января 1919 года на должности делопроизводителя. В феврале 1919 года по делам организации Всевобуча поехал в Москву для доклада во Всеросглавштабе. В Москве мой доклад о положении дел в Нижегородском Всевобуче произвел впечатление, и меня оставили в Москве работать в Управлении Всевобуча при Всеросглавштабе. Одновременно я был зачислен курсантом на Центральные высшие курсы Всевобуча.

Поручик Н.Е. Пестов. 1919 год

Обучение на Центральных высших курсах Всевобуча продолжалось около трех месяцев.

По окончании курса мне было присвоено звание военного комиссара. Основную часть курсантов составляли рядовые красноармейцы-коммунисты, из которых многие не имели раньше военной подготовки. В большинстве своем это была молодежь в возрасте от 18 до 25 лет: красноармейцы, краснофлотцы, работники политорганов, рабочие, крестьяне, работники комбедов, сельсоветов и волостных партячеек. Общее образование слушателей курсов было не выше церковно-приходской или обычной начальной школы. Программа курсов представляла в основном изучение военных и политических дисциплин. По циклу общеобразовательных дисциплин курсантам преподавали русский язык, литературу, математику, географию.

Работа была очень напряженной, и личного времени почти не оставалось. Жил я в то время в Хамовнических казармах. Изредка приходили письма от жены и сестер. В одном из писем Руфина сообщила мне, что вступила в партию – РКП(б).

Продолжая учиться на курсах, я одновременно работал инспектором в Управлении Всевобуча при Всеросглавштабе.

…Получили для распространения и изучения свежий тираж «Книжки красноармейца», образец которой был утвержден ВЦИК в конце 1918 года. В ней простым, доступным языком рассказывалось о предназначении Красной армии, о воинском долге и обязанностях красноармейца перед трудящимися и Советским государством. Она содержала в себе текст декретов и постановлений, относившихся к Красной армии, а также необходимые советы и рекомендации красноармейцам.

Несколько раз участвовал в параде войск Всевобуча на Красной площади.

18 марта – похороны Я.М. Свердлова на Красной площади. О Свердлове я слышал, когда еще учился в реальном. Его отец – еврей-ювелир – имел небольшой магазинчик и жил неподалеку от нас. Несколько раз я видел его… А теперь стою в оцеплении у Никольских ворот при его похоронах. Выступал Ленин, но слов, из-за дальности расстояния, слышно не было.

…Закончить курсы мне не удалось, так как был направлен для прохождения службы в Приуральский военный округ…

Весной 1919 года вновь обострилась обстановка на Восточном фронте. Главный удар должны были нанести войска Колчака. По нашим сведениям, Колчак располагал силами более 300 тыс. человек.

По указанию ЦК партии на Восточный фронт было послано более 100 тысяч человек, в том числе 15 тысяч коммунистов. В это число попал и Николай Евграфович. Он получил назначение в Северную группу войск, куда входили 2-я и 3-я армии под командованием В.И. Шорина.

Из воспоминаний племянницы

«В конце апреля 1919 года Николай Евграфович приехал в Нижний и сказал, что получил назначение на Восточный фронт. Сборы и прощание были короткими. Их отряд стоял в Нижнем лишь одну ночь… Вместе с ним поехала на фронт и Руфина. Коротко подстриженная, с горящими от возбуждения глазами, переодетая в военную форму, она напоминала нам образ легендарной Жанны д’Арк.

По свидетельству очевидцев, за несколько недель Руфина научилась управлять автомобилем, ездить на лошади, стрелять и рубить шашкой не хуже любого заправского кавалериста.

В период всего контрнаступления Красных войск она „стремя в стремя“ сражалась рядом с Николаем Евграфовичем».

Это контрнаступление для войск Северной группы оказалось неудачным. Из-за слабости боевой подготовки наши части не смогли прорвать оборону белых и вынуждены были отступать в сторону Вятки… 2 июня 1919 года 28-я стрелковая дивизия оставила город Глазов… Красные войска отошли почти до Вятки, но Колчак не имел возможности закрепить свой успех и занять Вятку, так как вынужден был начать перегруппировку сил на Уфимском направлении, где войска под командованием М.В. Фрунзе разбили армию генерала Ханжина и овладели Уфой. В конце июля 5-я армия М.Н. Тухачевского разбила последние резервы Колчака.

В августе Н.Е. Пестов был вызван в Москву для окончания Центральных высших курсов Всевобуча.

В сентябре 1919 года Н.Е. Пестову присваивается звание окружного военного комиссара, и он назначается Всеросглавштабом на должность начальника Управления Всевобуча Приуральского военного округа[18]18
  Всего декретом СНК от 4 мая 1918 г. было учреждено и военных округов (см.: Декреты Советской власти. T. 2. С. 235–236).


[Закрыть].

Получив в Москве во Всеросглавштабе назначение, я переехал для постоянного жительства в Свердловск. Там я пережил два года – самых тяжелых в моей жизни… Вспоминать все это зло, которое я совершил в те годы, мне всего тяжелее… Весь этот кошмар…[19]19
  Далее в дневнике Н.Е. неразборчиво две строки. (Прим. сост.)


[Закрыть] карамазовская грязь…[20]20
  Далее в дневнике Н.Е. две фразы зачеркнуто. (Прим. сост.)


[Закрыть] Все это было при отсутствии у меня христианской веры.

…Деятельность военного комиссара Приуральского округа проходила в обстановке продолжающейся Гражданской войны, интервенции и хозяйственной разрухи. По Приуралью бродили отряды разбитых колчаковских войск, которые сильно вредили нашим тылам. Необходимо было их ликвидировать, чтобы создать на Урале надежный тыл, чтобы не ждать ежеминутно из-за угла выстрела в спину.

…За летние месяцы 1919 года в армию влились многие тысячи белых дезертиров. Такие пополнения требовали тщательной проверки, так как ввиду отсутствия предварительной обработки, попадая на фронт, они отрицательно действовали на боеспособность войск… В это же время в ряды армии вливались новые сотни тысяч рабочих и крестьян, которых нужно было воспитывать в духе строжайшей военной дисциплины, разъяснять им те идеалы, за которые они воюют с интервентами и Белой гвардией.

…Организация политического воспитания бойцов Красной армии во многом осложнялась их неграмотностью и малограмотностью. Количество неграмотных во многих частях и соединениях доходило до 80 процентов. Поэтому ликвидация неграмотности среди бойцов Красной армии являлась одной из основных задач выполнения программы Всевобуча.

…Все трудящиеся области должны были пройти военную подготовку по программе Всевобуча (96 часов) и встать на учет как военнообязанные. Каждый коммунист, по постановлению ЦК РКП(б), обязан был изучить программу Всевобуча.

Как начальнику Всевобуча, мне постоянно приходилось совершать поездки по всему округу. В одну из таких поездок на Верхне-Синягихенский завод мне пришлось проезжать неподалеку от г. Алапаевска. Я ехал в автомобиле с секретарем Алапаевского Совета Н.Г. Невдалеке от дороги, рядом с каким-то заброшенным строением, мое внимание привлек большой покосившийся крест. Я спросил:

– Чья это могила?

– Да не могила это, – ответил Н.Г., – крест поставили беляки на том месте, где казнили царских родичей в июле восемнадцатого. Неподалеку от креста и штольня, куда их сбрасывали…

– Что же, тела еще там?

– Нет, комиссар, белые, как только заняли это место, сразу их всех вытащили и увезли…

– Есть у вас список казненных?

– Есть, в Екатеринбурге, должно, есть, – ответил секретарь.

Достать список не составило труда. Среди прочих знакомых имен великих князей было и имя великой княгини Елизаветы Федоровны (игумении Елизаветы). Перед глазами встало ее лицо, обрамленное белым апостольником, с печальным и кротким взглядом…

О дальнейшей судьбе ее тела, о том, что она погребена в Гефсимании (Палестина), я узнал много лет спустя.

Из дневника Николая Евграфовича

Сентябрь 1918 года.

«…Во время осмотра Екатеринбурга и служб Всевобуча посетил Ипатьевский дом. Вот уже не думал, что буду на том месте, где закончилась жизнь Николая II и его семьи. Впечатление от дома тяжелое. Почти во всех комнатах сорваны обои, пробиты перегородки и перекрытия, грязь, битые стекла и штукатурка… В коридоре следы от пуль и копоть. Очевидно, дом горел. Некоторые комнаты обставлены довольно приличной мебелью. Дом жилой.

Вечером вспомнил свои встречи с царем».

В Екатеринбурге (Свердловске), где я жил постоянно, периодически проводились смотры войск Всевобуча. Дважды наши «парады» принимал председатель Реввоенсовета республики. Этот пост в те годы (до января 1925 года) занимал Л.Д. Троцкий[21]21
  Троцкий Л.Д. (Бронштейн) – меньшевик, с 1903 года возглавлял центристское направление («троцкизм») в русском социал-демократическом движении. Неоднократно выступал против большевиков. В годы империалистической войны занимал, по существу, шовинистическую позицию «защиты Отечества», пропагандируя лозунг «ни победы, ни поражения». Летом 1917 года вступил в партию большевиков и занимал ведущие посты в советском правительстве после Октябрьской революции (был народным комиссаром по иностранным делам). Затем, до 1925 года, возглавлял Реввоенсовет Республики. В период Брестских мирных переговоров отстаивал лозунг «Ни мира, ни войны». Начиная с 1920 года вел фракционную борьбу против руководства ВКП(б) и Коминтерна. В 1927 году исключен из партии за антипартийную и контрреволюционную деятельность. В 1929 года выслан за границу, где продолжал вести борьбу против СССР. Основал IV Интернационал. В 1940 году убит в Мексике.


[Закрыть]. С этим человеком мне пришлось довольно близко познакомиться. Я сопровождал его в инспекционной поездке по частям, расквартированным по различным городам Приуралья (Свердловская обл.). Спустя много лет, вспоминая те годы, я прихожу к выводу, что это была поистине демоническая личность. И тем более горько сознавать, что в тот период я своими действиями и поступками заслужил его одобрение. Его портрет очень четко описан в книге Д. Рида «ю дней, которые потрясли мир».

«Невысокого роста, в пенсне… Худое, заостренное лицо Троцкого выражало злобную иронию…»[22]22
  Д. Рид. 10 дней, которые потрясли мир. М., 1948. С. 78.


[Закрыть].

«…На трибуну поднялся уверенный и владеющий собой Троцкий. На его губах блуждала саркастическая улыбка, почти насмешка (мефистофелевская. – Н.П.). Он говорил звенящим голосом, и огромная толпа подалась вперед, прислушиваясь к его словам»[23]23
  Там же.


[Закрыть].

В его облике и словах было действительно нечто такое, что заставляло людей слушать его, верить ему и гореть дерзанием, чувствуя себя борцами за все человечество. Следует отметить, что в то время Троцкий был фигурой номер один на политическом горизонте. Вслед за Лениным тотчас же упоминался Троцкий.

«Есть только один путь. Беспощадная борьба! Борьба до полной победы мировой революции!», «За каждого убитого революционера убьем пять контрреволюционеров!» – говорил председатель Реввоенсовета.

И убивали…

Во многих речах Троцкого явно проступал политический авантюризм. Был он жесток и не останавливался на полпути для исполнения своих далекоидущих целей. Использовал сам и рекомендовал использовать «в борьбе за мировую революцию» все возможные и невозможные действия.

Во время своего последнего приезда в Екатеринбург Троцкий подарил мне свою книгу с дарственной надписью: «Моему другу и соратнику Н. Пестову на память. Лев Троцкий».

Из воспоминаний Зои Вениаминовны

«Эта книга вместе с двумя фотографиями, на которых был изображен Н.Е. Пестов с Троцким (во время смотра войск Всевобуча), хранилась в семье до 1930 года.

На одной из фотографий был зафиксирован момент встречи Троцкого. Троцкий выходит из автомобиля, и его встречает Николай Евграфович – в папахе, в длинной шинели, перепоясанный портупеями.

На другой фотографии изображен групповой снимок. (Троцкий, зам. пред. Губчека Юрове (…), комиссар Пестов, член РВС Восточного фронта Максимова). Книгу и фотографии я сама сожгла в 1930 году. Если бы при обыске их обнаружили, то пострадала бы вся семья…

За годы Гражданской войны Николаю Евграфовичу неоднократно приходилось встречаться с такими людьми, как М.В. Фрунзе, И.И. Вацетис, М.Н. Тухачевский, В.И. Шорин, Г.Д. Гай, С.С. Каменев, Цюрупа, и другими крупными военными и государственными деятелями. Это просто счастье, что он не остался служить в армии и отдалился от политической деятельности… В период культа личности Сталина в числе „врагов народа“ оказались почти все военачальники времен Гражданской войны. Им всем инкриминировались „предательство и шпионаж"[24]24
  Советская историческая энциклопедия. Т. 6. М., 1965.


[Закрыть]. Если бы Николай Евграфович остался служить в армии, то ему бы не дожить до наших дней…»

В те годы в личной жизни Николая Евграфовича произойти какие-то трагические события, о которых он никогда не рассказывал. Достоверно известно, что в начале 1921 года Руфина ушла от него. Больше они не встречались.

В июле 1921 года Николай Евграфович увольняется из рядов РККА.

Что заставило его так круто изменить свою жизнь? В своей биографии он пишет так: «Постепенная стабилизация обстановки в России позволила мне демобилизоваться и вернуться в Москву для окончания своего образования…» Однако запись в дневнике, датированная 1 марта 1938 года, заставляет взглянуть на эти события иначе, позволяя с уверенностью сказать, что подлинной причиной оставления службы в армии и переезда в Москву послужило громадное духовное потрясение, происшедшее с Н.Е. Пестовым в тот период.

Из дневника Николая Евграфовича

1 марта 1938 года.

«Этот сон я видел 17 лет назад. В то время я служил в армии комиссаром, был членом партии, и вопросы, связанные с религиозным мировоззрением, в ту пору никогда у меня не возникали.

В ночь на 1 марта я увидел отчетливый сон:

Какое-то полутемное обширное подземелье с земляными стенами и сводами. С левой стороны вижу в стене вход в коридор, ведущий куда-то вниз. Кругом полутьма.

Я стою в стороне от этого входа, а сзади меня стоят две мои сестры – Вера и Зина. Вижу, в самом конце коридора появляется свет, который все увеличивается, и в подземелье делается светлее. Кто-то подымается вверх по коридору. Еще не видя, кто идет, я почувствовал душевный трепет и, не отдавая отчета, сам себе говорю: „Это Он“, уже зная, что сейчас увижу Его…

И вот у входа появляется светящаяся фигура Христа. Он не идет, а, скорее, как бы плывет по воздуху. Он высокого роста, в длинной белой одежде… Лицо Его светилось от какого-то внутреннего света. Оно было так прекрасно, как никогда в жизни я не видел на земле. В основном оно походило на иконы; строгие еврейские черты, немного с горбинкой нос, длинные волосы и борода.

Проходя мимо меня, Он обернулся и посмотрел на меня. Во взоре были необычайная серьезность, глубина, проникновенность и строгость; не только всепокоряющая Сила и Величие, но Огонь могущества, святости и бесконечно снисходящая любовь… Я падаю на колени и поклоняюсь Ему до земли… За Христом, с палочкой в руке, обычной своей неторопливой походкой шел дядя Эря (Эрвин Александрович Аллендорф). Голова его наклонена вниз; выражение лица грустное, но спокойное и умиротворенное…

Я проснулся мгновенно. Полное ощущение явственности виденного сна. Сердце бешено колотится, готовое вырваться из груди. Все мое существо было потрясено до основания. Ум не может вместить, что же произошло? Я – комиссар, и вдруг Христос? Почему? Зачем? Полное смятение всех чувств… И сжигающая сознание огненная мысль: „Ведь я грешник, нераскаянный грешник, и кругом меня грязь, порок и кровь…“ И взгляд Христа…

Нет слов, невозможно все, что чувствовал, изложить на бумаге…

В ту ночь Господь вошел в мое сердце, и с тех пор, что бы я ни делал, ни чувствовал, я знаю, что Христос всегда был рядом со мной, всегда пребывал рядом со мной и никогда не покидал меня.

Со временем я понял значение этого сна, и для меня теперь ясно, почему вместе со Христом я видел и дядю Эрвина. С возникновением (после Гражданской войны) у меня христианской веры воспитавший меня дядя Эря был прощен и выведен из глубин „темного подземелья“. Он заложил во мне своей благородной душой стремление к добру и служению ближним, но вне христианской веры.

Да простит Господь моих кормителей и благодетелей – Веру, Зинаиду и дядю Эрю, – честных тружеников и моих воспитателей, вместе с тем зараженных тем неверием, которым отличалась тогдашняя безбожная среда русской интеллигенции.

В описанном мною сне я один поклонился Христу; сестры остались стоять, как бы ничего не видя. Но я верю, что их самоотверженный труд и забота о ближних будут воспомянуты на Страшном суде, где решающим фактором приговора будет наличие в душе милосердия и служения ближним».

Христианский студенческий кружок

Постепенная стабилизация обстановки в России позволила мне демобилизоваться и вернуться в Москву для окончания своего образования.

По приезде в Москву я поселился в общежитии Технического училища. Многие мои родственники с недоверием и опаской относились ко мне, за глаза называя меня «чекистом». О том, чтобы жить у них, не могло быть и речи. За годы военной жизни я привык ко многим лишениям и неудобствам, поэтому койка в студенческом общежитии вполне меня устраивала.

Учеба и работа в лабораториях училища занимали почти все время. Многое забылось, приходилось наверстывать упущенное. Незаметно летело время…

Была поздняя осень 1921 года. На улицах Москвы ветер гнал последние опавшие листья. Легкий мороз сковал лужи, и в воздухе порхали первые снежинки… Однажды, возвращаясь с лекций, я увидел на наружной двери общежития большой плакат: «Все на лекцию В.Ф. Марцинковского „Жил ли Христос?“».

Члены московского христианского студенческого кружка

После моего отъезда из Екатеринбурга вопросы, связанные со смыслом жизни и христианским миросозерцанием, неоднократно вставали передо мной. Тема на афише меня заинтересовала, и вечером я был на лекции. Зал был переполнен студентами МВТУ и других вузов. На сцену вышел очень просто одетый человек среднего роста. Простое русское лицо, небольшие усы. На сцене держался очень свободно и непосредственно. Временами добрая улыбка озаряла его лицо. Его лучистые черные глаза, увеличенные пенсне в золотой оправе, внимательно и даже сострадательно поглядывали на окружающих. Он говорил четким, ясным, поставленным голосом, и студенты с неподдельным вниманием слушали его речь, боясь пропустить хоть одно слово. Вся его лекция была проникнута духом христианской любви, искренности и исполнена глубокого смысла.

Я впервые услышал такие глубокие и содержательные слова о Христе и Евангелии. В моей душе родилось чувство глубокого раскаяния о содеянном мною.

Внезапно, точно пелена упала с глаз, в простых словах Евангелия, которое читал лектор, я услышал ответ на мучившие меня вопросы. Жестокий спазм сдавил мне горло, из глаз полились обильные слезы. Весь остаток вечера я проплакал. Не помню, когда я еще плакал так, но до этого момента уже много лет слезы не появлялись в моих глазах. А студенты дружно пели христианский гимн:

 
Господь, пребудь Ты с нами
И нас веди всегда
Премудрыми путями
К источнику добра.
 
 
Дай в мыслях единенье,
В сердцах возгрей любовь,
Дух кротости, смиренья
В нас оживи Ты вновь.
 
 
Излей на всех Ты снова
Обильну благодать,
Заставь нас жизнью, словом
Тебя лишь прославлять.
 
 
Яви Ты миру чудо,
Единство Ты создай
В Твоих детях повсюду
И мир Твой вечный дай.
 

Этот вечер стал поворотным пунктом в моей жизни. С лекции я вышел христианином. Началась моя новая просветленная жизнь. Новые силы, неизведанные ощущения ворвались в душу. Уже не скорбь и тоска, но неизреченная радость наполняла душу, давая силы жить, работать, учиться. «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ин. 15:11).

Вспоминаю слова Б. Паскаля, прочитанные мною когда-то, и осознаю, что это относится теперь ко мне: «Я отошел от Него. Я от Него бежал, я от Него отрекся, я Его распинал. Да не буду я никогда отлучен от Него!»

Путь Евангелия и осуществление в жизни заповедей Христа – вот теперь мой путь, моя жизнь!

Так повлиявший на Николая Пестова Владимир Филимонович Марцинковский (1883–1970) был выдающимся деятелем Христианского студенческого движения, проповедником Евангелия.

Родился он в православной семье, в селе Дерманы Волынской губернии.

Еще будучи студентом, в 1904 году «обратился ко Христу и нашел в Нем своего Спасителя и Господа»[25]25
  Марцинковский В.Ф. Записки верующего. Прага, 1929.


[Закрыть]. С тех пор он неустанно выступал в различных городах России с публичными докладами и лекциями по вопросам этики и религии в духе Евангелия.

По окончании историко-филологического факультета С.-Петербургского университета «стал проводить свои убеждения на почве педагогики, будучи учителем гимназии в 1907–1913 годах»[26]26
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

С 1913 года, по приглашению П.И. Николаи, посвятил себя работе в Христианском студенческом движении в России. «Выступал с многочисленными лекциями религиозно-философского содержания в университете и других высших учебных заведениях Москвы, Петрограда, Киева, Одессы, Самары – причем обычно устраивал после этих лекций свободный обмен мнениями»[27]27
  Там же.


[Закрыть].

С начала революции 1917 года его лекционная деятельность «не изменилась в своем содержании и не сократилась в объеме, наоборот, она еще более возросла вместе с увеличением интереса к вопросам христианства, как среди интеллигенции, так и среди народа вообще»[28]28
  Там же.


[Закрыть]. Неоднократно выступал на диспутах с Луначарским в Политехническом музее. Блестяще владея ораторским искусством, пользовался большой популярностью у публики.

Принимал деятельное участие в создании христианских студенческих кружков в Москве, Самаре,

Владимире и других городах. Официально возглавлял христианский студенческий кружок в Москве (до 1923 года).

До 25 лет В.Ф. Марцинковский был православным, но затем стал добиваться антиканонических реформ Православия, стремясь к сближению его канонов и обычаев с первохристианской общиной. Так, отойдя от Православия, он счел для себя нужным принять второе крещение «по вере» в среде баптистов. Отказался он и от военной службы, примкнув этим к толстовцам и некоторым из сектантов. Однако он не считал себя принадлежащим ни к одной из сект.

«Я хотел бы в духе объединяться со всеми любящими Христа и называться просто христианином», – говорил он сам о себе. В студенческой среде его называли «свободный христианин».

В 1920 году встречался с Патриархом Тихоном, но его реформистские тенденции не получили одобрения Святейшего.

В марте 1921 года был арестован ЧК и пробыл в тюрьме (Таганской и Бутырской) семь месяцев, до октября 1921 года.

20 апреля 1923 года советским правительством был выслан за границу (в Прагу).

После высылки жил в Германии, Австрии, Франции, Италии, в Монако (Монте-Карло) и в Израиле. Последние годы своей жизни проповедовал Евангелие среди евреев в Палестине. Умер 20 сентября 1970 года. Похоронен в Палестине на г. Фавор, где у него был домик с участком земли.

Некоторые его труды в различные годы издавались западными изданиями на русском, немецком и французском языках.

Новые мои убеждения не позволяли мне оставаться в партии. Я уничтожил привезенный из Свердловска (Екатеринбурга) партийный билет и не прошел очередную регистрацию. В то время этого было достаточно, и моя фамилия была вычеркнута из рядов РКП(б).

Вскоре я познакомился с организатором христианского кружка в МВТУ Зоей Бездетновой.

Кружок был организован в МВТУ 8 сентября 1920 года тремя студентами – Зоей Бездетновой, Мишей К-м, Митей С. Душой нашего кружка была Зоя Вениаминовна Бездетнова. Она была родом из Углича, училась на втором курсе хим. факультета и была круглой отличницей.

В дальнейшем я стал ее помощником в организации лекций Марцинковского в МВТУ на духовные темы.

Из воспоминаний Зои Вениаминовны

«С Николаем Евграфовичем я познакомилась в 1922 году, зимой, на одной из лекций В.Ф. Марцинковского.

Сама я была активным деятелем ХСК и не пропускала ни одного собрания. С Владимиром Филимоновичем я была знакома с 1920 года, со времени моего поступления в МВТУ.

В начале 1921 года В.Ф. был арестован и пробыл в тюрьмах Москвы около семи месяцев. Дважды в неделю я носила ему в тюрьму передачу. Не найдя статьи в законе, по которой его могли бы осудить, власти отпустили его на свободу. На другой же день после освобождения Марцинковский встретился с верующими студентами Москвы. Его проповедь стала звучать с еще большей силой в различных собраниях студенческой молодежи. Через официальные инстанции мы, организаторы христианского студенческого кружка, стали просить о предоставлении в наше распоряжение отдельного здания, и вскоре наша просьба была удовлетворена. На Новинском бульваре нам отдали старый полуразвалившийся особняк…

„Власти предоставили его нам под условием, что мы сами приведем его в порядок, – пишет в своих воспоминаниях В.Ф. Марцинковский. – И мы с Божьей помощью взяли его верою. Мы сами таскали кирпичи, чистили, мазали…

Помогали и специалисты… И наконец после упорной работы дом был приведен в порядок. Нужда квартирная была так велика, что мы пристроили даже нары под потолком в коридоре для ночлега проживающих в доме студентов“.

В этом доме и произошло мое знакомство с Николаем Евграфовичем. Владимир Филимонович читал лекцию „Смысл красоты“. Вместе с ним выступал его друг – пианист Глеб Кошанский[29]29
  Г. Кошанский скончался в 1932 году. Могила в Ново-Девичьем монастыре.


[Закрыть], своей вдохновенной игрой прекрасно иллюстрировавший слова Марцинковского о красоте. Студентов пришло очень много. Помещение было переполнено. В самом углу зала на краю скамьи сидел красивый молодой человек в военном френче. Глаза его были опущены вниз, лицо было грустно и задумчиво. После лекции мне нужно было идти пешком на Таганку. Большую часть дороги я шла с группой студентов, живущих в общежитии МВТУ. Среди них был и Николай Евграфович. Миша К. познакомил нас, и Николай Евграфович вызвался проводить меня.

С тех пор он всегда провожал меня после лекций до дома.

Марцинковский очень скоро приметил Н.Е. Пестова и способствовал его деятельности в христианском студенческом кружке».

Как-то я был у ректора МВТУ, чтобы получить разрешение на очередную лекцию В.Ф. Марцинковского – «Цель жизни».

Ректор сказал: «Разрешаю, но чтобы не было никаких прений». На лекции я был председателем. Когда

Марцинковский закончил свое выступление, то присутствовавшие на лекции коммунисты потребовали слова для возражений.

Я тогда заявил: «Ректор прений не разрешил, товарищи, разойдитесь!»

Коммунисты возмутились, что им, хозяевам тогдашнего положения, затыкали рот, и стали бурно протестовать. Но я категорически возражал: «Надо слушаться ректора. Товарищи, разойдитесь!»

Беспартийные студенты меня послушались, несмотря на возмущение коммунистов.

Мой неспокойный характер, однако, заставил меня еще раз отвлечься от продолжения учения. В тот год (1921) в Саратовской области был очень сильный неурожай от засухи. Американская организация АРА открыла там отделение по помощи голодающим и приглашала русских студентов к себе на работу. Так я уехал в Саратов работать в системе АРА по борьбе с голодом.

К голоду в Саратовской области присоединилась сильная эпидемия сыпного тифа. Некоторые из моих коллег-студентов серьезно болели тифом, но меня он не коснулся…

Страшный голод буквально косил людей… Я стал свидетелем тех ужасов, которые выпали на долю русского человека. Некоторые деревни и хутора вымерли полностью и во избежание эпидемий, так как хоронить погибших было некому, сожжены дотла… Город казался вымершим. На каждой улице можно было увидеть труп умершего от голода и болезней человека. Утром по улицам проезжали особые дроги, на которые собирали трупы, и человек, управлявший лошадьми, сидел на них запросто, как на куче дров, – до того это явление стало уже обычным.

По городам и деревням бродили люди-тени, одетые в лохмотья, у которых вместо обуви были на ногах тряпки, обвязанные бечевой… Были случаи людоедства.

С особым чувством я вспоминаю посещение мною общины христиан-студентов, с которыми я познакомился благодаря адресу, данному мне в Москве. Здесь я находил для себя духовную пищу и поддержку.

К концу лета 1922 года голод стал ослабевать. В стране вводилась новая экономическая политика (НЭП).