Текст книги "Алтарный маг. Сила воли"

Глава 3
Может, он в князья задумал?

Александр напрасно поминал хозяина леса «незлым тихим словом» – леший действительно, как они и договаривались, поджидал порученца неподалеку от опушки леса, пока его крылатый помощник, красногрудый дятел, отслеживал передвижения порученца в Крашене. А до этого старик призвал к городу самых лучших нюхачей…

Отыскать след похищенной девушки оказалось весьма непросто, и леший уже подготовил Даниле целый перечень претензий. Лисы, широкой полосой обежавшие периметр городской стены в поисках следа, наткнулись на отравленный участок и едва унесли ноги, потеряв трех самок. Это была первая претензия. На месте погибших волколак почуял запах похищенной. Он пошел по следу и угодил в капкан, обнаружив сапожки Зарины. Естественно, в этом тоже был виноват молодой боярин. А в итоге все заслуги многочисленных подданных лешего присвоила странная собачка Данилы. Она обнюхала обувь похищенной и умчалась по дороге на северо-восток.

Старик еще обдумывал, чего бы стребовать с порученца в покрытие понесенных убытков, когда с дерева на плечо спрыгнула белка с докладом, что в трех верстах на востоке бушует поганое пламя.

– Опять кто-то непотребство учинить вздумал! – Леший покачал головой и поторопился к месту пожара.

Он прибыл туда очень быстро, но все равно опоздал: прямо среди березовой рощицы зияла огромная черная прогалина, в центре которой торчал догорающий ясень. Вдобавок от пожарища веяло такой инородной жутью, что белку хватил удар.

– Это что же за лиходеи сызнова мой лес огнем магическим изводят? Опять чужаки пожаловали?

Леший подошел к погибающему дереву, чтобы окутать его гасящими и оживляющими чарами. Старик не ошибся, почуяв чужеродную магию, однако не ожидал, что здесь, в его собственных угодьях, кто-то посмеет посягнуть на него. За что и поплатился.

Стоило подойти к дереву, как над головой сомкнулась ловчая сеть, подкинувшая добычу вверх. Через секунду леший был подвешен к толстой ветви ясеня, и в этот самый миг финальная вспышка огня окончательно погубила дерево.

– Кто вздумал со мной шутки шутить? – закричал пленник.

Он привычно потянулся к силе, которой всегда было в избытке, и вдруг почувствовал, что не может ею воспользоваться, – контакт с природой оборвался. Это означало лишь одно: тот, кто готовил ловушку, знал сильные и слабые стороны хозяина леса.

Необычное пламя выжгло землю не только на поверхности. На глубине в полметра также не осталось ничего живого. В результате леший оказался отрезан от всей растительности, а летающие и ползающие обитатели леса постарались убраться как можно дальше от нахлынувшей чужеродной магии.

Дерево не подавало никаких признаков жизни, но самое паршивое таила в себе ловчая сеть. Она была исписана причудливыми знаками, которые начали гореть синим огнем, не пропуская чары из внутренних запасов лешего. Старик в собственном лесу оказался в полной изоляции и ничего поделать с этим не мог.

– Да как же это меня угораздило? – заволновался он. – Кто же сие сотворил?

Леший, который пару дней назад получил во владения священное дерево и уже начал считать себя одним из самых могучих представителей в своем роде, внезапно стал абсолютно беспомощным. Резкая перемена сбила с толку и вызвала легкую панику. Старик (хотя для своих двухсот лет он считался едва достигшим совершеннолетия) растерялся. Просидев с четверть часа в глубоком унынии, он начал кричать. Не помогло, только охрип. Попытался разорвать сеть – снова без результата. Пойманный стал браниться, однако и это не изменило его положения.

– Кто же сумел эту сетку сотворить, да еще и здесь поставить? Неужели сосед поблизости объявился? Так вроде я никому бед не чинил, опять же сперва поговорить следует, а потом пакости строить…

– Ты чего туды забрался, друг сердешный? – Знакомый голос заставил прервать тяжкие думы.

– Прелестница? Так это твоих рук дело?! – возмутился он. – За что?!

– Хе-хе, он еще спрашивает, аспид проклятый! – Кикимора остановилась на краю выжженной поляны, уперев руки в боки. – Сам наобещает с три короба, а слов своих и не держит. А мы обмана ни в жизнь не прощаем!

Что-то в речи старушки показалось странным, однако леший сейчас был не в том состоянии, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, его буквально переполняло негодование.

– Какой обман, прелестница?! Я из шкуры вон лезу, лишь бы угодить, а ты меня…

– Смеешь пытать меня о своих злодействах? Тебе про то лучше ведомо, слизняк болотный. Вот повисишь тут недельку, сразу все припомнишь! – Она развернулась, показывая, что собирается уйти.

– Недельку?! Да ты в своем уме?! Это чего же я такого для тебя не сделал? Ветку не принес? Так ты сама просила, дабы порученец все исполнил, вот он этим нынче и занимается. И ежели б я здесь не висел, мы бы для тебя сей источник вдвое быстрее разбудили.

– Опять брешешь! Покажи прутик с листочками! – потребовала кикимора, словно и не слушала его слова.

– У Данилы он, ты же сама…

Лешего только сейчас осенила страшная догадка, и он захлопнул пасть на полуслове.

– Значит, говоришь, ключ к источнику у порученца? – Старуха потерла руки от удовольствия. С нее сползла внешность «прелестницы», и взору открылась жуткая картинка даже по меркам болотных хозяек. – Хе-хе, полдела сделано. Этого мы быстро вокруг пальца обведем, а ты здесь позагорай маленько. Не люблю, когда всякие неудачники под ногами путаются.

– Смотри зубы не обломай об моего порученца, злыдня! – Пленник попытался разорвать сеть, но та лишь сильнее засветилась.

– Я таких людишек, как твой порученец, хе-хе, сотнями щелкаю, как семечки. Тебя при большом желании могу за пару недель уморить. Знаешь, какую силу дает даже спящий источник, ежели рядом с ним неотрывно десять годков пробыть? Тебе такая и не снилась. А когда мне этот источник пробудить удастся, ты, ежели доживешь, да сестрица моя непутевая станете на меня батрачить. А половину твоего леса я в болото обращу.

– Не бывать этому! – возмутился леший. – Да я скорее сдохну…

– Вот то верно. И сам даже не ведаешь, насколько скорее. Тут вот ожидает жаждущий помощь оказать в твоем рвении. Будь здоров!

Кикимора развернулась и буквально растворилась среди берез, а вместо нее на край выжженной поляны вышел эльф. Леший их в жизни видел не так много, но сразу сообразил, что перед ним тот самый, которого оставили умирать в дубовой роще.

– Ну что, старик, вот мы и свиделись! – улыбаясь, произнес шишколобый. – Надеюсь, ты рад встрече?

– А ты подойди ближе, милок, а то я зрением слаб стал. Даже не пойму сослепу, радоваться аль печалиться.

– Поближе я через пять дней подойду, когда сил в тебе совсем не останется.

– Вот тогда и спросишь, – пробурчал леший и отвернулся.

– Знаешь, старик, как мы изводили нечисть в лесах Испании? – Эльф не собирался уходить. Поскольку пленник проигнорировал вопрос, он продолжил: – С помощью такой же сети. Она из тебя выдавит всю энергию, а самого сожмет до такого состояния, что кости дробить станет. Вот тогда я и подойду совсем близко, чтобы прихватить твою силу. Не пропадать же добру.

– Мое добро тебе поперек горла станет, чужак. Уж я постараюсь.

– Это и требуется. Чем больше будешь стараться, тем лучше.

Сеть питалась энергией пленника. Чем чаще тот обращался к магии, тем сильнее разрисованные рунами нити поглощали силу, опустошая резервы находящегося внутри.

– Поживем – увидим, шишколобый. Одно могу сказать тебе, ущербный: долго на этом свете не задержишься.

– Намного дольше тебя, лешак.

– Сие вряд ли получится. Не знаю, чем тебя приворожила злыдня болотная, но она же тебя и прикончит, когда отпадет в тебе надобность.

– Может, и так, бородатый, однако сперва отомщу тебе за дубовую рощу, где меня к дереву привязал.

– Так вот отколь ты взялся! – протяжно произнес леший, делая вид, будто только что узнал чужака. – Сперва непотребства в моем лесу творишь, а как поймали на горячем…

– Заткнись, лешак. Ты мог меня убить, но решил помучить. Оно и понятно, сам люблю такие забавы. Нынче моя очередь. Завтра зайду, а пока поохочусь в здешних лесах. Одной твоей смерти за пережитые мученья будет мало.

Эльф оставил пленника наедине с тяжелыми мыслями. И главной была – как подать весточку порученцу или кикиморе, при этом второй раз не попасться на обман злыдни. Та ведь могла и Данилой обернуться, наверное.

Зарина очнулась в кромешной темноте на жесткой лавке и никак не могла понять, где находится.

«Вроде вчера укладывалась на мягкую перину в просторной комнате, запаха сырости точно не было. А нынче? Что изменилось, пока я спала? Почему голова такая тяжелая?»

Она присела. Опустила ноги на пол и тут же поджала их под себя.

«Меня сослали в подвал? За что? Пол ледяной!»

Она укуталась в одеяло, которое перекочевало в подвал вместе с ней.

«Неужели Данила?.. Или это был не сон? – Зарина смутно припоминала какие-то появившиеся в комнате тени, ее беспомощную попытку сопротивляться и навалившуюся темноту. – А ведь Черкасский предупреждал: где бы ты ни оказалась, в каком бы райском месте ни пришлось отдыхать, всегда будь начеку. Выходит, меня умыкнули? Неужели тот самый Кочебор, о котором особист рассказывал? Но как он проник в дом боярина? Дура я, дура! – Она треснула ладонью по лбу. – Дом ведь раньше Тадеушу принадлежал! Могли они друг друга знать? Запросто!»

Зарина понимала, что все это – только ее догадки, а подтвердить или опровергнуть их некому. Она встала с лавки и принялась ощупывать стены подвала.

Комнатушка оказалась крохотной, так что дверь отыскалась быстро. Пленница начала изо всех сил в нее тарабанить.

Снаружи услышали. Донесся лязг металла, затем скрип несмазанных петель.

– Чего надо? – Громогласный бас прозвучал за дверью.

– Это я и хотела узнать – чего и кому от меня надо? Какого лешего меня тут заперли?

Зарина подавила в себе желание ударить ногой в приоткрывшуюся дверь, дабы свалить охранника и вырваться на свободу. Совсем недавно она уже совершила необдуманный поступок, и в тюрьме Смоленска это обернулось большой бедой.

«Сперва надо выяснить, сколько их снаружи и где меня держат».

– Когда надо будет, тогда и узнаешь.

– Кому надо?

– Не твое дело. – Стражник начал закрывать дверцу.

– Эй, ты! Хоть поесть дайте. Или меня приказано голодом морить?

– Не время еще, – пробурчал мужик и захлопнул дверцу.

Зарина снова замахнулась кулачком, но сама же себя и остановила:

«Чего зря стражника злить? Он, может, и сам ничего не знает. Хоть бы сказал, что там за стенами. Утро, день или вечер? Свет через дверь пробивался совсем слабый, но тут, в подвале, это ничего не значит».

Также на ощупь она добралась до лавки и устроилась там, укутавшись в одеяло. После короткого общения с охранником ситуация нисколько не прояснилась.

«Творимир говорил, что живой я Кочебору не нужна, а также упоминал о желании лазутчика убить Данилу. Ежели негодяям удалось проникнуть в дом боярина, там они могли и меня, и его по-тихому убрать. Или это были не шведские агенты? Тогда кто?»

Она не знала, сколько минуло времени, пока снова не заскрипела дверь.

– Выходи, девка, да смотри у меня без баловства, а то враз шею скручу.

Поскольку, кроме ночной сорочки, на Зарине ничего не было, она снова закуталась в одеяло.

Ее действительно держали в подвале, из которого нужно было подниматься по ступенькам, чтобы попасть в узкий коридор. Через несколько шагов ее провели в просторную комнату с двумя небольшими окошками. Зарина сразу заметила на них решетки.

– Садись, поешь пока. – Стражник кивнул в сторону стола. – Ночная ваза в том углу. Десять минут у тебя на все дела, потом будут гости.

Он вышел, не забыв запереть за собой дверь.

«Здоровый детина, – отметила пленница. – Такого не всяк сдюжит».

Черкасский лично обучал ее, как совладать в том числе и со здоровяками. Однако этот был начеку, постоянно держался на расстоянии и не сводил цепкого взгляда, словно знал, с кем имеет дело.

Обстановка комнаты была скудной: стол, рядом лавка, пара стульев у окна и большой сундук слева от двери. Пленница устроилась на массивной лавке, упершись спиной в стенку. Перекусить было нелишним.

Времени ей действительно дали самую малость. Вскоре дверь отворилась, и в комнату вошел высокий молодой человек. Тот самый, который мастерски сыграл роль раненого тюремщика в Смоленске.

Он взял стул, поставил его с другой стороны стола и уселся напротив Зарины.

– Со свиданьицем, красавица, – сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Твой побег из застенков испортил крупную игру серьезных людей, а потому жива ты до сих пор лишь чудом. И, как ни странно, этим чудом является твой воздыхатель из Крашена. Пока он жив, твоя смерть нам не слишком выгодна. Впрочем, не обольщайся: будешь кочевряжиться, отправишься прямиком в ад, а Даниле мы этого до поры до времени говорить не будем.

Бивой – так звали вошедшего – едва успел унести ноги из Смоленска. Затея Кочебора заставить одного из высших чинов особого отряда работать на короля Швеции провалилась, поскольку Творимир оказался хитрее завербованных агентов. Он не только сорвался с крючка, но и провел целый ряд стремительных контрходов, раскрывших сеть лазутчиков в столице республики. Уйти успели единицы.

На фоне такого грандиозного провала Кочебору требовался хоть какой-то успех. Когда же ему стали известны последние достижения крашенского боярина, шпион решил заставить Данилу работать на шведов. И тут судьба преподнесла ему царский подарок: мало того что в комнате, куда удалось пробраться, оказалась та самая беглянка из смоленской тюрьмы, так еще сох по ней нужный человек.

«Задумал запугать сразу? – размышляла Зарина. – Топорная работенка. Черкасский говорил, что опытные дознаватели сначала «размягчают» клиента, а уж потом нагоняют жути для контрасту. Ладно, немного подыграю».

– Убьете меня, и об этом рано или поздно станет известно. Не думаю, что эта весть Данилу подвигнет действовать вам на руку.

– Говорят, время лечит. Опять же, ему можно и другую красавицу подыскать. Да такую, что о тебе он попросту и не вспомнит.

– Но ведь на это уйдет не один день? – с надеждой в голосе произнесла Зарина, изобразив испуг.

– Вот потому я с тобой и разговариваю. Время нынче дорого. Будешь паинькой – глядишь, и увидишься еще со своим Данилой. Но сперва я лично должен убедиться в твоей покладистости.

– Это как?

– Ты должна проявить полную покорность…

– То есть ублажить тебя? Прямо здесь?

В голосе девушки прорезались совсем иные нотки, но Бивой не обратил на это внимания.

– Можно и так назвать. Тебе ведь не впервой замуж выходить.

«Пожалуй, знаешь ты обо мне слишком много, но, ежели задумал смутить, не на ту нарвался!»

– А ты, гляжу, рисковый парень? Или дурак, каких мало? – спросила Зарина.

– Оскорбления не лучший пример покладистости. Так и до могилы недалеко. Ты этого добиваешься?

– Скорее, тебя от смерти уберечь пытаюсь.

– Ты? В твоем-то положении? Не смеши.

– Тебе смешно? Ну, головой в Смоленске ты, похоже, шибко ударился. – Она плотнее укуталась в одеяло. – Выходить замуж и спать с кем ни попадя – это большая разница.

– Интересно, и чем я хуже других? – с сарказмом поинтересовался Бивой.

– Люди, за которых я собиралась замуж, являлись достойными мужами, а ты – пустое место.

– Полегче, красавица, не забывай, что ты в моей власти. Пока я действительно не достиг больших высот, но скоро все может измениться.

Разозлить его не получилось. Пришлось менять тактику. Пленница передумала изображать возмущение.

– Не все перемены бывают к лучшему. Иногда кажется: вот она, цель, рядом… А потом… Сам ведаешь, в нашей работе любая мелочь может оказаться роковой.

– Тогда тем более – чего артачиться? От жизни надо получать максимум удовольствий, пока есть такая возможность.

– Кто ж тебе сказал, мальчик, что ты мне в удовольствие? Запомни: малейшая оплошность может оказаться последней каплей, которая перевесит чашу весов не в твою пользу.

– Меня не интересует твое удовольствие, я о своем думаю. И ты не в том положении, чтобы мне отказывать, – продолжал давить Бивой.

– Представь, я не откажу, а потом мне вдруг станет противно до рвоты или, того хуже, до жгучего желания кому-нибудь чего-нибудь отрезать. Думаешь, сдержусь?

– Раньше ведь как-то сдерживалась?

– Ежели такой умный, то должен знать: все, за кого я даже по своей воле собиралась замуж, долго не жили. До свадьбы, как и до постели, дело не доходило. Твоя же попытка сблизиться под предлогом проверки покладистости может закончиться не лучше.

– Угрожаешь?

– Нет, предупреждаю, чтобы спасти твою шкуру. Глупостей в своей жизни я наделала достаточно, не хочется погибать из-за чужой.

В свое время Черкасский потратил немало усилий, чтобы научить в любой обстановке вести разговор без эмоций, однако до сегодняшнего дня это у Зарины не получалось. Хватало трех минут нехитрых речевых провокаций, и она сразу теряла нить беседы. Сегодня ей помогало страстное желание отыграться за произошедшее в смоленской тюрьме. Пленница сумела отстраниться от самой себя и старалась вести разговор, как учили.

– Может, ты и права. Баб на свете много, и ты – далеко не самая пригожая.

Бивой, похоже, поставил ту же цель, что и Зарина: хотел вывести собеседницу из себя.

– Вот и замечательно. Вопрос со мной уладили? Убивать меня прямо сейчас не станешь?

Он молча кивнул в ответ.

– Теперь расскажи, почему вы решили, что Даниле я так уж и дорога? Сам только что сказал – я не самая пригожая.

– Думаешь, стану отвечать на твои вопросы?

– Ну, ежели начальство запретило, я молчу. – Зарина решила сыграть на самолюбии Бивоя, и ее уловка сработала.

– Здесь я сам себе начальство, красавица, – слегка изменился в лице предатель. – А ежели не заметила очевидного, то какой из тебя лазутчик? Боярин поместил тебя в лучшую комнату дома, это говорит о многом.

– Он сказал, что только эта была свободна.

– Не прикидывайся дурочкой – в особняке из дюжины комнат, где живет один Данила да временно обитает целитель, присматривающий за здоровьем боярина, нет ни одной свободной?

– А он хворый? Вроде молодой совсем, с чего ему болеть?

Пленница стремилась выяснить, что врагу известно о боярине Крашена. Ежели собеседник уверен, что ей не сбежать, то должен показать свою осведомленность. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть собственную значимость.

– Причины имеются. А ты небось перепугалась, что воздыхатель хилый попался?

– Нет, другое удивляет. Ему нет и двадцати, боярин он без году неделя… И уже хворый? Для чего ж такой сдался шведскому королю?

– Да ты ничего не ведаешь? – усмехнулся Бивой. – Ну да, ты же не местная, а он, видать, не из хвастливых. Тогда знай – этот паренек ныне, считай, самая важная персона республики. На его счету столько подвигов, что на всех бояр с лихвой бы хватило.

– Когда же он успел их совершить?

– Говорят, всего за пару дней. И тысячу ляхов в Крашен не пустил, наемников из Витебска чуть ли не пять сотен разогнал, эльфов голыми руками завалил, да еще чудище сумел одолеть, коего раньше никто и не видывал.

– Не много для одного человека? Прямо богатырь былинный. А тебе не кажется, что кто-то нарочно подобные слухи распускает? Может, он в князья смоленские пролезть задумал?

Зарина заметила, с какой завистью собеседник перечислял подвиги Данилы, и решила на этом сыграть. Бивоя ее вопрос заставил задуматься. Через минуту он приподнялся, опершись двумя руками о стол, и, сверля собеседницу пронзительным взглядом, произнес:

– Так ты за этим в Смоленск прибыла – слухи проверить? А ну, сознавайся!

– Раз уж сам догадался, то какой резон мне зазря воздух сотрясать? Или хочешь, чтобы я принялась все отрицать? Достойному противнику не грех и проиграть.

– Значит, вот для чего ты в Крашен пожаловала? – осенило Бивоя. – Собиралась выскочить за него замуж, чтобы у Московии появились новые рычаги влияния на Смоленск.

«Знало бы мое начальство, до чего додумаются шведы. Впрочем, ежели им известны мои прежние задания, сие очевидно», – мысленно усмехнулась Зарина, а вслух произнесла:

– Для начала следовало выяснить, каковы планы боярина, а уж потом принимать столь серьезные решения.

– Карта Московии, считай, бита. Не пройдет и месяца, как Карл Семнадцатый присоединит смоленские земли к своим.

– И зачем вам тогда Данила? – с недоумением в голосе спросила пленница.

– Народ любит героев, а за ним могут пойти сотнями. Токмо вопрос, куда он их поведет? Данила, знамо дело, не противник Карлу, но проблемы устроить способен. Ежели этого удастся избежать, почему бы и нет?

– Для чего тогда было настраивать Данилу против себя? – пожала плечами Зарина.

– Не идти же к нему на поклон? Король Швеции не привык уговаривать. Он просто отдает приказы. И, чтобы их побыстрее выполняли, нужно создать определенные условия.

– А ты сам жить хочешь? – неожиданно задала вопрос Зарина.

– Допустим, и что с того?

– Я слышала краем уха, что Данила лют с обидчиками своих друзей. Это правда?

– Имеется у него такая слабость.

– Даже интересно, что он сделает с тем, кто подвергает опасности его девушку?

– Ага, вот ты и созналась.

– В чем?

– Что ты его девушка.

– Так ты сам мне это сказал! Неужели соврал?

– И не пытайся зубы заговаривать. Прокололась, так сознайся прямо.

– Ладно, будем надеяться, что ты не соврал. Просто побоялся представить, что крашенский боярин сделает…

– Ничего он не сделает! – перебил ее Бивой, снова присев на стул. – Твой Данила либо станет работать на нас, либо его вообще не будет. Понятно?

– Хорошо, – усмехнулась Зарина. – Представь, что Данила пойдет в услужение к Карлу. И, судя по нынешним успехам, скоро выбьется в большие люди. Позабудет ли он того, кто держал меня в подвале в одной ночной сорочке?

Мужчина резко вскочил.

– Посидишь там, откуда сложнее сбежать. Думаешь, я боюсь этого выскочку? Как бы не так! Да и тебе лучше язык прикусить, я ведь при случае могу и рассказать ему о твоем задании. Влюбленные натуры весьма вспыльчивы, когда узнают, что вся любовь – токмо по заданию руководства.

– Опять угрозы… А ведь могли и договориться. Ладно, веди в подвал. И моли бога, чтобы меня не скосила какая-нибудь хвороба.

– Нет, болеть тебе нельзя, – немного успокоился Бивой. – Сундук видишь? Подбери себе что-нибудь из одежды и обуви. С рассветом выезжаем.

– Куда, даже спрашивать не буду. Захочешь, сам скажешь.

– Сначала на север, потом на восток. Думаю, вскоре там и твой воздыхатель окажется.

– Я в этом не сомневаюсь, раз сие входит в твои планы.

– В правильном направлении мыслишь, красавица.

Бивой покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Стражник, который вывел пленницу из подвала, вместе с гномом сидел за стеной и прислушивался к беседе парочки. Он вздрогнул от громкого хлопка, покачал головой и задвинул створку слухового окна.

– А девка, по всему видно, с головой, – произнес громила. – Не чета нашему сопляку.

– Да, Горан, обставила она Бивоя по всем статьям, – согласился гном. – Думаешь, станет такая по своей воле с нами работать?

– Уверен, что нет. Даже ежели на словах согласится, все едино сбежит, как случай представится.

Гном, которого звали Журегом, занимал немалый пост в пореченском представительстве чужаков. Собеседники разместились в небольшой комнатке без окон, куда, кроме двух кресел, помещался лишь стол. Освещение обеспечивал магический светильник, зависший над головой чужака.

– А ведь Кочебор собирался ее в расход пустить. Считаю сие непозволительной расточительностью.

– Потому как раньше не знал, что это зазноба Данилы, – пояснил стражник.

– Девка в любом случае может оказаться весьма полезной для нашего дела.

– Она не будет на нас работать, Журег.

– А ежели ей личность малость подправить? – предложил гном.

– Душекрив? – Глаза здоровяка полезли на лоб. – Он же сумасшедших денег стоит, да и действует всего месяц!

Зелье, стоившее несколько тысяч монет золотом, на время коверкало душу человека. Доброго делало злым, упрямого – послушным. Самое страшное, что человек, внешне продолжая казаться прежним, совершал такие поступки, после которых, придя в себя, кончал жизнь самоубийством.

– Месяца нам должно хватить, а деньги – пыль под ногами. Завтра наведаюсь в Поречье, оттуда птичьей почтой пошлю запрос. Жаль токмо, снадобье долго ждать придется.

– Может, ну его? – Здоровяк явно не поддерживал задумку гнома. – Зачем лишний раз бога гневить? Давай просто запугаем девку и хахаля ейного.

– Не бойся, зелье – то мой грех. Зато с его помощью можно хорошо Московии насолить, глядишь – Карл не токмо Смоленск, а еще и Псков к рукам приберет.

– Делай как знаешь, – махнул рукой стражник. – Нам завтра в Дорогобуж?

Горан был лучшим агентом пореченского представительства гномов. Его и одного из гномов сразу привлекли к деликатной операции, как только поняли, какая добыча попала в руки Кочебора.

– С рассветом отправляйтесь, – приказал гном. – За девку головой отвечаешь, и за Бивоем приглядывай. Как бы слабину не дал парнишка.

– Будет сделано. Он же уверен, будто я под его началом.

– Вот и пусть остается в неведении. В пути вас нагонят несколько бойцов для усиления охраны. Двое из них весьма хороши, но пока в нормальном деле не проверены.

– Асы? – скривился Горан.

– Знаю, ты их не привечаешь, но так мне будет спокойнее. Слишком сей Данила везуч, посему лучше перестраховаться.

– Пусть будут, – махнул рукой здоровяк и поднялся с кресла, считая разговор оконченным.

– Кстати, – остановил его Журег, – мне понравилась одна идейка Бивоя. Надо будет для Данилы подыскать красавицу писаную, лучше из ведьминой породы, да условия создать соответствующие. Пусть молодцу голову вскружит, а в самый неподходящий момент их, к примеру, застанет Зарина.

– А вдруг она его убьет из ревности?

– Значит, он не настолько хорош, как мы думаем. Ладно, тащи девку обратно в подвал.