Текст книги "Башня Шутника"

– У Гримбольда точно изжога будет, – хихикнул Кархи.

◆◆◆

Утром тролль и Кархи сели в подъехавшую карету с тем же боязливым возницей и покатили навстречу известности. Гоблин долго думал, как сделать так, чтобы его запомнили зрители. Вернее, зрительницы. Среди них должно быть немало эльфиек. Слава и известность должны были придать Кархи дополнительный шарм.

Оказавшись на месте, они тут же были взяты в оборот Арфиэлем, который собрал всех участников предстоящего представления возле декорации, и начал объяснять им сюжет.

– Для начала хочу вам представить непревзойденного певца и ведущего тенора королевской оперы, господина Финдириэля.

Высокий томный эльф с белыми как горный снег волосами, державшийся особняком от массовки и даже артисток, небрежно кивнул. Эльфийки громко фыркнули, из чего Урр-Бах заключил, что Финди, как обозвал его для себя тролль, пришелся им не по вкусу или они о нем что-то знают такое, что мешает их близкой эльфийской дружбе.

– Наши девушки едут в карете по пустынной дороге. Рядом мрачный лес, – Арфиэль махнул рукой в сторону рощи. – У кареты ломается колесо  и группа выходит наружу. Пока возница и охранники меняют колесо, девушки поют первую песню. Неожиданно появляются разбойники во главе с одноглазым троллем, – еще один тычок наманикюренным пальцем в сторону Урр-Баха, – и убивают возницу, и двоих охранников. Бедные девочки оказываются в заточении в грязной халупе, – Арфиэль кивнул в сторону наполовину сгоревшего сарая. На этот раз постройка была окружена кривым деревянным забором, а у прохода к декорации скучал орк.

– Разбойники начинают жарить куски мяса на вертеле, пить шнапс и выкрикивать угрозы в сторону несчастных пленниц. Сразу говорю – в кувшинах будет родниковая вода, – строго предупредил эльф.  – Затем следует вторая песня пленниц. Тирдус, надеюсь ты вчера расширил дыры в крыше, как я тебе сказал?

– Разумеется, господин Арфиэль, света теперь достаточно, чтобы зрители увидели все происходящее в сарае, – поспешно ответил бригадир.

– Мне нужно, чтобы зрители смогли увидеть не бревна, а пупки и ножки наших красавиц! – резко произнес эльф. – После инструктажа я проверю, что вы там сделали. Но вернемся к выступлению. После того, как прозвучат последние слова песни с мольбой о спасении, появляется наш герой, странствующий воин и поборник справедливости, господин Финдириэль. Он вступает в жаркую схватку с негодяями и побеждает их. Раненный герой освобождает пленниц и падает в благодарные объятия девушек. Затем идет заключительная песня и начинаем собираться обратно в Эркалон.

– Надеюсь, меня не поцарапают? – обеспокоено спросил великий певец. – Через пять дней у меня выступление в честь десятилетия правления нашего монарха Ирсавера, да пошлют ему боги долгие годы.

Все привычно на миг склонили головы при упоминании имени короля.

– Вам совершенно не о чем беспокоиться, господин Финдириэль! Все движения будут многократно отрепетированы, никакого острого оружия, вам лишь надо не забыть в нужный момент раздавить бычий пузырь с кровью под правой подмышкой и …

– Я помню двадцать тысяч строф "Славы эльфов", так что на память не жалуюсь, – высокомерно перебил Арфиэля тенор.

– Значит, все могут приступать к репетиции, – вежливо улыбнулся Арфиэль, ничем не выдавая своего раздражения. Многолетнее общение со знаменитостями требовало особого терпения, которое в итоге окупалось хорошими деньгами. Ради них можно вытерпеть любое самодурство.

После продолжительной речи Арфиэль тщательно проверил интерьер сарая, где будут сниматься прекрасные пленницы. Потом придирчиво отобрал пятерых самых, на его взгляд, смышленых гоблинов, чтобы они образовали вместе с Урр-Бахом и Кархи полноценную банду, пообещав им дармовую выпивку после успешного выступления и премию. Усевшись на услужливо принесенный слугой стул с высокой мягкой спинкой из его палатки, Арфиэль принялся руководить постановкой выступления, не скупясь на вкрадчивые просьбы в адрес Финдириэля и крепкую ругань для тупоголовых гоблинов, то и дело ломающих сценарий.

Урр-Бах и не подозревал, насколько муторно и тяжело, оказывается, репетировать постановочные бои. Получив в свое распоряжение дубину из облачного дерева, которое славилось своей легкостью и прочностью, тролль долго приноравливался к ее весу. А вот кинжалы гоблинов из того же дерева были куда удобнее. Ими не приходилось размахивать как мельница крыльями или деревенский дурачок самодельным деревянным мечом. Искусная окраска под металл вводила в заблуждение любого наблюдателя уже с двух шагов.

У Финдириэля оказался настоящий железный меч, правда, тупой и незаостренный. Но это не мешало великому певцу наносить болезненные удары "разбойникам", от которых воздух то и дело оглашался воплями или руганью на языке Великих Болот. Импресарио ругал в свою очередь олухов, не умеющих переносить тяготы творческого процесса, и грозил всеми карами, что если кто громко выругается во время выступления, то может искать другую работу – добрая половина зрителей маговизоров состояла из представительниц нежного пола. Урр-Бах, потирая очередной ушиб, стискивал зубы и представлял золотые кругляши, ради которых еще пару месяцев назад был готов таскать хоть кирпичи (во сне, разумеется, и обязательно с бочонком пива).

Когда каждый из гоблинов уяснил, после какого переворота по земле или удара эльфа он должен свалиться замертво, дело пошло на лад. Арфиэль явно обладал искусством хореографии и, главное, чувством меры. К концу дня даже гоблины увидели красоту рисунка боя и принялись тщательно выполнять указания Арфиэля. Однако это далось нелегко, к вечеру все валились с ног да вдобавок болели многочисленные ушибы. Один из слуг притащил временным артистам баночку с каким-то эльфийским снадобьем, оно помогло всем унять ноющую боль. Гоблины повалились спать. Тролль с Кархи вскоре последовали их примеру. Головы у обоих были пусты, не хотелось даже разговаривать.

Утром прибыли помощники Ионаса под руководством молодого мага воздуха. Любознательный Урр-Бах, воспользовался временным отсутствием Арфиэля и подробно расспросил у одного из мастеров, как будет проходить передача выступления. Тот, важно выпятив грудь, долго рассуждал о магических сферах, взаимодействии стихий и прочей непонятной троллю чепухе, но все-таки разродился главным – возимый малый передающий кристал размером с два кулака устанавливается на треноге и магически передает звук и изображение на главный передающий кристалл в башню мага, откуда последний в свою очередь передает происходящее на все кристаллы горожан. Дальше Эркалона увидеть что-то в своем маговизоре невозможно, но многие иностранцы покупают маговизоры лишь бы похвастаться перед знакомыми.

Малый кристалл охраняла пятерка профессиональных наемников, отгоняющая любого, кто приближался к секрету великого Ионаса ближе, чем на двадцать шагов.  Двое мастеров настраивали механику  и устанавливали кристалл в особое бронзовое гнездо на верхушке треноги, она свободно парила над землей на высоте трех ладоней. Впрочем, как узнал тролль, подобное было возможно лишь на крайне непродолжительное время. Левитация предметов пожирала уйму магической энергии и даже для получасового парения легкой треноги требовала от двух учеников магов целого дня зарядки кристалла – накопителя с заклинанием левитации.

Дальше пошло по накатанной: "негодяи" шипели от ударов благородного освободителя, эльфийки пели, импресарио лаской и руганью шлифовал будущий шедевр. Маг к концу дня сумел настроить устойчивую связь с кристаллом башни и Урр-Бах даже сумел посмотреть на сарай, у которого он скакал второй день, через поверхность небольшого, с ладонь, кристалла Зариэль. Девушка была в хорошем настроении и милостиво разрешила мохнатику глянуть на чудо магической мысли.

Перед закатом слегка охрипший от творческого процесса Арфиэль вновь собрал всех вместе, и приказал тщательно подготовиться к завтрашнему выступлению. Гоблинам и троллю пообещал оторвать головы, если они даже сполоснут горло чем-то крепче воды. Затем пошел проверять готовность одежды, в которую предстояло облачиться «разбойникам».

На этот раз в палатке гоблинов царило непонятное оживление. Урр-Бах услышал, как гоблины, собравшись в кучку, о чем-то шушукаются. Затем самый рослый и наглый из них, Губошлеп, подошел к троллю.

– Эй, Урр-Бах, ты когда собираешься отдать карточный долг? Сегодня нам ни капли нельзя, а завтра все разбегутся и ищи косяк в трясине. Так что гони три кувшина шнапса сегодня.

Тролль оглядел толпу гоблинов. Она была решительно настроена вернуть законный (не считая пары-тройки крапленых карт) и священный карточный долг, и с сожалением вздохнул. Устраивать драку перед представлением было себе дороже.

– Кархи, у кого ты покупал шнапс в деревне? – обернулся Урр-Бах к настороженному приятелю.

– Я с тобой схожу. За час обернемся.

– Какой недоумок играет в карты с незнакомыми гоблинами? – раздраженно вещал Кархи, неся увесистый кувшин местного пойла. – Впрочем, со знакомыми я тоже не советую, еще больше проиграешь. Мы – народ азартный!

– И любите шельмовать, – добавил Урр-Бах, едва не споткнувшись о торчавший камень.

– Тебя же никто силком не тащил играть, – огрызнулся Кархи. – Вам, дылдам, хорошо: двинул кулаком по черепушке – значит, выиграл. А нам приходится головой думать, чтобы такие, как ты, добровольно поделились парой монет на выпивку и косячок.

Появление выпивки гоблины встретили радостным гулом, но лишняя пара серебряных монет, которую Губошлеп получил от Арфиэля за дисциплину среди его собратьев, обломала намечающийся праздник. Губошлеп встал возле кувшинов и решительно пообещал сломать руку любому, кто близко подойдет к ним. «Артисты» недовольно побурчали и тихо разошлись по лежанкам.

◆◆◆

День представления сразу же начался с хороших новостей. Арфиэль распорядился накормить всех тушеным по-эльфийски ягненком и налить каждому по трети кружки красного лермского вина для снятия волнения перед выступлением. Потом всех повели переодеваться. Гоблины со смехом надевали чистые рванины, которые, по мнению импресарио, носили голодранцы с большой дороги. Впрочем, скоро Арфиэль умерил их веселье, приказав им хорошенько вываляться в дорожной пыли. После этого грязные как свиньи гоблины с озверелыми рожами действительно стали напоминать настоящих лесных бандитов. Троллю досталась ношеная набедренная повязка, еще одна повязка на левый глаз, окрашенная засохшей куриной кровью, и позолоченная цепь на шею, которую украли у какого-то дворового волкодава.

Как оказалось, в одежду гоблинов были зашиты бычьи пузыри с кровью. Урр-Баху рыбьим клеем прикрепили по пузырю у подмышек. Поправляя набедренную повязку, тролль нащупал под ней еще один пузырь. Громко рыкнув, он подбежал к беседующим импресарио и тенору. Стараясь не переходить на трактирный диалект гномов и высокую речь грузчиков, Урр-Бах пообещал, что если Финдириэль решит ткнуть его ниже живота, то он свернет шею всем, до кого дотянется. Арфиэль, слегка сбледнув при виде первобытной ярости в глазах тролля, поклялся, что произошла досадная ошибка и никто не собирался покушаться на здоровье тролля. Немного остыв, Урр-Бах напоследок бросил предупреждающий взгляд в сторону тенора и удалился в свою палатку. Там он распорол подкладку с пузырем и выбросил ее на кучу мусора у входа.

Маг с помощниками в последний раз проверили качество связи. Всех, не занятых в представлении, отогнали подальше. Арфиэль прошептал короткую молитву своему покровителю и по сигналу мага дунул в рог. Представление началось.

С невысокого пологого холма, через который вилась сухая пыльная дорога, покатилась карета эльфиек, запряженная породистой четверкой серых лошадей. У нужной колдобины, в десяти шагах от треноги, переднее левое колесо слетело с оси. Урр-Бах, лежащий у окраины рощи, шепнул Кархи:

– Не иначе, магия.

– Угу, – отозвался тот, не спуская глаз с дороги. Гоблин сильно волновался, готовясь к известности и всему тому, что ей сопутствует. Перспективы открывались великолепные, а работа в агентстве скоро обещала превратиться в еще одно воспоминание об эксплуатации честного гоблина.

Между тем, светловолосый возница эльф с помощью двух охранников из людей пытался поднять карету, пока пятерка эльфиек в сногсшибательных нарядах с открытыми животами и коленями исполняли веселую песенку о поющих птичках, ласковом солнышке и прочих прелестях деревенской жизни.

Чтобы было понятно всем зрителям, песни специально пелись то на эльфийском, то на всеобщем, как и припевы. Красивые мелодичные голоса очаровали даже Урр-Баха, заставив его на время забыть о камушках, так некстати оказавшихся на месте засады. Гоблины рядом с ним, все как один, таращились на ладные фигурки и соблазнительные изгибы артисток. Тролль не сомневался, что то же делала и вся мужская часть зрителей в Эркалоне – счастливых обладателей маговизоров.

Когда закончилась песня, Урр-Бах вспомнил о деле. Он толкнул застывшего с остекленевшим взглядом Кархи, с утробным рычанием вскочил на ноги и понесся к карете. Следом за ним, улюлюкая и свистя, бежали гоблины, размахивая кинжалами. Позади всех бежал Кархи, ругая себя за медлительность – лучше всех ведь заметен бегущий впереди. Теперь требовалось хотя бы отличиться у кареты.

Тролль с хеканьем обрушил невесомую дубинку на голову возницы и эльф рухнул наземь. Кровь из пузыря, спрятанного под светлыми волосами, растеклась по лицу красавчика, превращая его в натурального покойника. Вслед за этим гоблины с успехом "прикончили" растерянных охранников, навалившись на них гурьбой. Их растерянность можно было понять – в запале гоблины начали пинаться, помогая невесомому оружию уложить противников. Испуганные эльфийки сбились в живописную кучку и дрожали, одновременно искусно демонстрируя свои формы. Урр-Бах с животным урчанием красочно исполнил короткий победный танец, который в его деревне плясали только на празднике Осеннего пива по случаю  получения пророщенного солода из нового урожая ячменя. Затем тролль громко приказал гоблинам увести пленниц.

Висящая в воздухе тренога с одним из мастеров последовала за эльфийками в недолгий путь до сарая. Оттуда вскоре послышалась грустная песня о неволе вперемежку с мелодичными мольбами к небесам о спасении. Урр-Бах под трели артисток принялся сосредоточенно разжигать костер. Как назло, трут все время гас под напором невесть откуда появившегося ветерка со стороны рощи. Запалив костер, тролль начал смотреть, как Кархи с еще одним гоблином жарят мясо. Остальные "разбойники" уселись вокруг костра и споро передавали друг другу кувшины со "шнапсом".

Получив, в свою очередь, кувшин, Урр-Бах сделал большой глоток и зашелся в кашле. Внутренности опалило огнем не хуже "Шепота штольни". Откашлявшись, тролль с ужасом увидел довольные рожи гоблинов со стремительно косеющими глазами. Кархи расплылся в пьяной улыбке и затянул песню о находчивом своднике. Нужно было срочно спасать ситуацию. С хмельным смехом Урр-Бах выхватил самый полный кувшин с пойлом и шваркнул его на землю, заработав ненавидящие взгляды "подельников". Как дар небес тролль впервые в жизни воспринял появление эльфа.

Финдириэль на белоснежном скакуне на миг остановился, чтобы увидеть несчастное личико Зариэль, выглядывающей из криво вырубленного окошка. Еще немного покрасовавшись перед зрителями, эльф с боевым эльфийским кличем бросился на разбойников. Соскочив с коня, чтобы было удобнее бить низкорослых гоблинов, герой выхватил длинный тонкий меч и метнулся в сторону Урр-Баха. Тролль, с изумлением плохо чувствуя свои ноги и, кляня коварное пойло вместе с гоблами, кое-как вскочил на ноги и вытащил из-за пояса дубинку. Кархи, непонятно что-то булькнул и обнажил кинжал. Что там намешал деревенский травник в пойло, расходившееся у него куда лучше, чем отвары, было уже неважно. Важен был результат. Тролль, который мог перепить любого, кроме опытного орка или своего сородича, вдобавок к слабости в ногах, получил еще и громыхающий шум океанского прибоя в голове, заставивший его позабыть все наказы импресарио и двухдневную репетицию.

Ничего не подозревающий Финдириэль подскочил к Урр-Баху, лихо полоснул его по руке с дубинкой и тут же нанес молниеносный удар в область подмышки. Вместо того, чтобы раздавить пузырь и с хрипом завалиться наземь, тролль оглушительно взревел от укола клинка и разразился тирадой высотой с самое высокое эльфийское дерево. Из относительно приличных слов в ней были только "эльфийский козел" и "дуболюб".

Не успел Урр-Бах высказать все, что он думает о придурке с железкой, как Кархи ловко ударил эльфа ногой в колено. Финдириэль взвыл недорезанной свиньей и, отбросив тупой меч, принялся душить гоблина. Урр-Бах тут же прервал речь на самом известном ему неприличном сравнении и перешел от слов к делу, тюкнув эльфика кулаком в висок. Светло-зеленый Кархи благодарно моргнул и принялся стаскивать с себя оглушенного певца.

Арфиэль, видя, какое творится непотребство, с искаженным от ярости лицом обернулся к своему слуге и Серхелю, и просвистел:

– Бегите к этим пьяным недоумкам с криками "Держитесь, господин!" и образумьте их. А лучше вырубите их к Рхызу, пока не случилось чего похуже!

Эльфы тут же перебрались на то место, откуда заявился спаситель и, громко вопя, побежали к троллю. Серхель ударил Урр-Баха кулаком в печень и яростно прошептал:

– Вались на землю и дави пузырь, недоумок!

Урр-Бах почувствовал лишь удар, слова эльфа заглушил прибой в ушах. Поэтому Серхель получил крепкий удар по зубам, а его помощник согнулся пополам после коронного удара Кархи в пах. Не успели эльфы свалиться, как объявился гном Тирдус в сопровождении троих орков из охранников. Крики "Господин, мы идем к вам на помощь!" странно смотрелись на фоне орков и гнома, спасающих эльфа. Представление окончательно превратилось в циничный фарс, но бедному Арфиэлю деваться было некуда – лучше провал представления, чем прекращение передачи.

Урр-Бах правильно оценил угрозу, с руганью выдрал доску из забора и пошел метелить новых спасителей. Увидев орков, остальные гоблины вышли из пьяного оцепенения и бросились на помощь атаману. Пыль столбом и ругань до небес еще висели в воздухе, когда на горизонте появились еще пятеро орков, настроенных самым решительным образом. Однако их опередили выкатившиеся из рощи пьяные в дым гоблины, что не прошли отбор импресарио. Истошные крики "Держитесь, эльфики, мы сейчас им покажем!" огласили место побоища у сарая. К удивлению спешащих на помощь орков, гоблины почему-то бросились на них. Арфиэль, рвя ухоженные волосы на голове, в отчаянии посылал всех, кто оказался под рукой. "Пленницы" смотрели на все происходящее с тревогой, постепенно переходящую в панику. Забор оказался самой качественной постройкой гоблинов и поэтому был моментально разобран на весьма приличные дрыны.

Все мутузили противников в полную силу, не жалея ни себя, ни других. Урр-Бах, получив удар под дых от мощного орка, со всей силы двинул противника в челюсть и отправил его в недолгий полет до стены сарая. Тонкие дощечки не выдержали грузного тела и орк оказался среди пленниц. На миг перестав видеть, он с рыком нащупал опорный столб и, встав на ноги, не придумал ничего лучшего, как выдрать его. Само собой, сарай начал складываться, как никак, это была всего лишь декорация, а не добротная крестьянская постройка.

К чести эльфиек, покинув с визгом обрушивающуюся темницу, они побежали в сторону рощи, чтобы хоть как-то спасти погубленное представление. Помощник мага под умоляющим взглядом Арфиэля нехотя развернул кристалл от захватывающего сражения и последовал за эльфийками к деревьям. Там группа мужественно исполнила заключительную песню, не обращая внимания на слова о благородном спасителе и воинской отваге.

Когда маг разъединил связь с башенным кристаллом, Арфиэль, глядя на все еще дерущуюся толпу, погрозил кулаком и простонал:

– Всех уволю к Рхызу!

Урр-Бах, к этому времени протрезвевший от интенсивного физического труда, улучив момент, выхватил из свалки азартно размахивающего кулаками Кархи и незаметно смотался в рощу. Понимая, что здесь им больше ничего хорошего не светит, друзья потихоньку забрали свои вещи и направились пешком к Эркалону.

◆◆◆

К вечеру полностью оклемавшиеся от последствий выпитого реквизита, напарники были готовы вернуть украденное эльфийское имущество любым законным способом, включая взлом с тайным изъятием ворованного. У друзей было крепкое подозрение, что если к утру они не добудут инструмент, то их ждет «теплый» прием в агентстве с последующим позорным изгнанием под руководством счастливого Гримбольда.

Сам Кархи со стыдом вспоминал свое выступление. Завоевать любовь зрительниц не получилось. Теперь гоблин молился, чтобы в этот день у его эльфиек нашлись дела поважнее, чем смотреть глупое представление по маговизору.

Когда ночная тьма разогнала последних трезвых гуляк по домам, а стражники зажгли обходные фонари, приятели, вооружившись ломиком и относительно чистыми головными платками, доставшимися Кархи от щедрот почившей бабушки, пошли к мастерской Керуэля. Идя по ночному городу, они старались не попасться на глаза стражникам. Улицы в этой части города были неплохо освещены и тролль с гоблином имели весьма подозрительный вид, особенно голый Урр-Бах с ломиком в руке. При всем желании парочка мало походила на разнорабочих даже днем.

Миновав запертую кондитерскую, сыщики оказались у дома эльфа. Фонарь, который вскладчину содержали эльф с соседом-кондитером, не позволял чувствовать себя уверенно даже спрятав лицо под платком бабушки Кархи. Поэтому Урр-Бах быстро оглядел пустынную улицу и слегка ударил ломиком по одной из стеклянных граней светильника, гася тупым концом инструмента опасное для честного тролля пламя. После этого Урр-Бах спокойно выдрал тем же ломом ячейку замка и открыл хорошо смазанную хозяином дверь. Кархи тут же последовал за могучим другом и, прикрыв дверь, снял матерчатый экран с горящего потайного масляного фонаря, тоже доставшийся гоблину от какого-то умершего родственника. Тролль еще раз поразился многообразию интересов родни Кархи.

К огромному разочарованию друзей, в довольно просторной мастерской с многочисленными столами и несколькими верстаками не нашлось и щепки от мандолины Зариэль. Вернее, щепок хватало, как и опилок, и все они были свалены в большой деревянный ящик. Вот только притащить весь этот мусор клиентке и объявить о том, что где-то в ящике покоятся и опилки мандолины было чересчур самонадеянно. Несколько дешевых арф в разной степени сохранности лежали на двух столах. Еще две мандолины крепко воняли свежим лаком. Кархи их забраковал с первого взгляда. Потом осветил инструменты узким лучиком фонаря и крепким гномьим ругательством подтвердил свой вердикт.

Урр-Бах с досадой взялся изучать дверь, которой оканчивалась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Не в пример крепче входной, мощная, обитая железом и снабженная скрытыми петлями, дверь явно намекала на то, что самое ценное хранится в жилище мастера. Урр-Бах поплевал на ладони и поднял ломик. Постояв так несколько мгновений, он выругался и опустил руки:

– Я с ней не справлюсь. Во всяком случае до утра. Проще проломить стену рядом. Соседи тоже вряд ли глухие. В общем, придется тебе, Кархи, лезть к этому эльфу через крышу. У него как раз окошко открыто. Если что, скажешь "Сирмиэль ал рагналирр". Это вроде "Добрый вечер" по-эльфийски. Пока он будет соображать, что к чему, ломиком двинешь ему под дых, или даже пониже. Найдешь мандолину и сбросишь ее мне вниз. Дверь лучше не пытайся открыть, может на ней какая-нибудь магическая вопилка, что будит всех на пятьсот шагов вокруг.

Кархи с сомнением посмотрел на ломик в руках тролля и решил заменить приветствие на что-нибудь менее звякающее, благо, в мастерской хватало дерева любого размера и длины.

В этот момент за дверью послышались приглушенные шаги, сменившиеся звяканьем и непонятным скрежетом. Через минуту дверь с премерзким скрипом открылась, заставив скривиться спрятавшихся напарников. Пока Керуэль возился с многочисленными запорами, тролль затолкал Кархи в шкаф с халатами, испачканными канифолью и лаком. За мгновение до того, как эльф объявился на лестнице, Урр-Бах спрятался недалеко от взломанной двери за столом, заваленным пахучими свертками, банками с лаками и красками, кистями самого разного размера и прочим хламом.

Эльф с ярко горящим закрытым фонарем спустился вниз и, что-то бормоча себе под нос, зажег два светильника, также надежно укрывающими пламя от доступа к горючим предметам. Урр-Бах услышал, как хозяин положил что-то на один из верстаков. Это что-то слегка тренькнуло под пальцами Керуэля. Пробормотав на этот раз вполне отчетливо эльфийское ругательство, мастер, не дойдя до стола, под которым скрючился тролль, резко изменил направление и подошел к шкафу с рабочей одеждой. Распахнув дверцы, эльф узрел гоблина с криво повязанным платком на роже, из которого на него испуганно глядели черные глазищи.

– Косяк потух, дай огонька, папаша, – вякнул Кархи, позабыв непрерывно повторяемое про себя эльфийское приветствие. Но и просьба гоблина тоже заставила Керуэля остолбенеть на миг, достаточный, чтобы Кархи двинул хозяина кулаком в солнечное сплетение. К несчастью для эльфа, гоблин сперепугу забыл о разнице в росте, хотя это никак не повлияло на желаемый результат. Урр-Бах подбежал к согнувшемуся пополам эльфу и натянул ему на голову пропахшую лаком тряпку. Потом разодрал на полосы один из халатов и, надежно связав ценителя чужого искусства, затолкал его под лестницу.

– Ситариэль! – восхищенным шепотом известил тролля Кархи, потрясая мандолиной как поленом. Урр-Бах отнял у напарника инструмент и бережно уложил его в футляр.

– Сматываемся! – тихо приказал тролль и припустил к двери.

Покинув опасный квартал, друзья, по настоянию Кархи, завернули к старому мастеру, что так удачно навел гоблина на добычу конкурента. Там, где проживал старик, фонари считались ненужной роскошью, поэтому тролль без опаски принялся стучать кулаком по двери.

– Кого это принесло на ночь глядя? – поинтересовался с кряхтеньем хозяин, не скрывая раздражения.

– Папаша, срочный заказ на лакировку полена, иначе дочурка изойдет слезами, – отозвался Кархи.

– Дочурка не эльфийка? – осторожно спросил голос из-за двери.

– Эльфийка, а папа гоблин, давай отец, открывай, дело срочное.

– В такое время срочно можно только на ночной горшок, – отозвался мастер, отпирая дверь. – А это кто с тобой?

– Мать дочурки, – многозначительно прогудел Урр-Бах, которому надоела эта дешевая маскировка. Тролль бесцеремонно затолкал старика обратно в его мастерскую, потом слегка ускорил Кархи и запер за собой дверь.

– Чья работа? – Урр-Бах раскрыл футляр и сунул под нос мастеру многострадальную мандолину.

– Ситариэль Второй, – с неожиданным весельем ответил старик, довольно потирая руки. Потом осторожно взял инструмент у тролля и ловко отщелкнул планку тайника. Из него выпало свернутое письмо.

– Верни его на место, – приказал Урр-Бах, отодвигая руку Кархи, который был не прочь узнать секрет одного из эльфийских пупков. Подобные вещи могли принести неплохие деньги, если продать нужным людям. Тому же приятелю Моргалику, например. Газета “Один эльф сказал” не скупилась на скандальные тайны.

Мастер вернул инструмент в первоначальное состояние и вопросительно уставился на голого тролля.

– Не на того смотришь, папаша, – сказал Кархи. – Значит, нам позарез нужно, чтобы ты неумело закрасил подпись Ситариэля и подписал его каким-нибудь его бездарным потомком, пусть будет Ситариэль Девятый.

– Нет Девятого! – возмутился мастер. – Рхыз с ним, пусть будет Восьмой. Только сделай это побыстрей, пока дочурка не развязала веревки.

– Если ее вязала мать, – старик глянул на тролля, – то за нее можно не беспокоиться до утра. Но подпись я вам сделаю за полчаса.

Друзья с интересом следили, как неудачливый мастер нарочито небрежно нанес чуть более темный лак, чем цвет инструмента, на подпись великого Ситариэля. Дождавшись, пока она высохнет, он уверенно поставил тонкой беличьей кистью автограф последнего бездарного потомка. Когда лак подсох, старик положил мандолину в футляр.

– Струны ослабь, – попросил Урр-Бах, осторожно прикоснувшись к колкам. Получив желаемое, тролль захлопнул футляр и посоветовал мастеру забыть эту ночь и их особенно.

– Вы тоже забудьте сюда дорогу, – вернул любезность старик и радостно усмехаясь, проводил ночных гостей до выхода.

Довольные напарники пошли домой. Урр-Бах в одной руке нес футляр, а в другой ломик для ночных грабителей. Тролль, не понаслышке знакомый с этой публикой по трактирным дракам, знал, что втроем или больше они не побоятся напасть и на тролля.

– Кстати, а где мы будем искать эльфиек? Они же сегодня, тьфу, то есть вчера, должны были вернуться в Эркалон.

– Догадайся с одного раза, – предложил тролль, тщательно выглядывая лужи в кромешной темноте.

– В агентстве? – неуверенно предположил гоблин.

– А где же еще? Мы им сорвали выступление, а их Арфиэль вообще кучу денег отвалил нашим хозяевам. Представляешь, как они горят высказать свое недовольство?

– Я начинаю жалеть Гримбольда.

– Нас лучше пожалел бы, – отозвался Урр-Бах.

◆◆◆

Утром Кархи пришла в голову очередная светлая мысль – чтобы их не принялись мутузить крепкие оперативники до встречи с эльфийками, нужно обмотаться бинтами. Урр-Бах идею одобрил – найти мандолину без единой царапины сулило ненужные вопросы и вообще выглядело негероично. Поэтому бинтов на «раны» и «ушибы» не жалели.

Когда друзья объявились на улице, соседки только ахали при виде окровавленной повязки на голове тролля  и его целиком перевязанного левого предплечья. Кархи же, положив несколько камушков в правый башмак, медленно ковылял, то и дело припадая на костыль, неведомо как оказавшийся в захламленной до потолка кладовке гоблина. Щедро политые кровью из реквизита бинты, туго перетягивающие грудину Кархи, довершали картину. В заплечном мешке из грязной дерюги Урр-Бах тащил эльфийское музыкальное достояние.

Как и предполагал тролль, у агентства красовалась карета «Эльфийских пупков», а резкий голос Арфиэля, то и дело поддерживаемый одним из взбешенных голосков эльфиек, был слышен и на первом этаже. Под злорадными взглядами знакомых и малоизвестных сослуживцев напарники поднялись на второй этаж и направились к кабинету работодателей, пронзительный голос одного из которых уже прорезался. Гримбольд первым не выдержал шквала обвинений клиентов и начал огрызаться. Рывком открыв дверь, Урр-Бах ввалился вместе с Кархи в помещение, заставив умолкнуть всех присутствующих.