Текст книги "Мать. Из жизни Матери"

В безмолвном преклонении я созерцаю Тебя…¹⁵

4 марта 1914 года

В последний раз за долгое время я пишу за этим письменным столом в этой тихой, наполненной Твоим Присутствием комнате. В последующие три дня я вряд ли смогу вернуться к своим записям… Погрузившись в глубокое созерцание, я переворачиваю эту страницу, которая, словно греза, исчезает в прошлом, и начинаю новую, исполненную мечтами о будущем… И все же насколько ничтожным, детским и маловажным все это кажется в сравнении с Твоей вечностью. Единственное, что действительно важно, – это повиноваться Твоему закону в радости и любви.

О Господь, пусть все в нас любит Тебя и служит Тебе.

И да пребудет со всеми Мир.¹⁶

6 марта 1914 года, Женева

Сама испытывая мучительное страдание от страданий других, я обратилась к Тебе в надежде исцелить страдание, привнеся в него частицу божественной Любви – единственного Источника мира и счастья. Мы не должны бежать от страдания, как не должны любить и лелеять его: мы должны научиться проникать в него достаточно глубоко, превращая в мощный рычаг, способный дать нам силу, чтобы распахнуть врата вечного сознания и войти в безмятежность Твоего неизменного Единства.

Конечно, эта сентиментальная физическая привязанность, вызывающая мучительную тоску при разлуке с близким человеком, является с определенной точки зрения просто ребячеством, если сравнить непостоянство внешних проявленных форм с реальностью Твоего сущностного Единства. Но, с другой стороны, не является ли чувство привязанности и любви бессознательным усилием человека достичь в своей внешней жизни, насколько это возможно, основополагающего единства, к которому стремятся все, даже сами того не осознавая? И потому не является ли страдание, вызванное разлукой, одним из наиболее действенных средств, позволяющих превзойти это внешнее сознание и заменить поверхностную привязанность полнотой осознания Твоего вечного Единства?

Это то, чего я горячо всем желаю, и поэтому, уверенная в Твоей победе, я доверила людскую боль Тебе, чтобы Ты исцелил ее Своим светом.

О Господь, пусть вся красота человеческой нежности и любви преобразится в великолепие знания.

Пусть все происходящее приведет к наилучшему возможному исходу, и пусть Твой исполненный счастья Мир воцарится на земле.

6 марта Мать и Поль Ришар сели на японский корабль «Кага Мару», следовавший в Индию.

7 марта 1914 года. На борту «Кага Мару»

Ты пребывал вчера с нами, и Твое присутствие было как самая чудесная защита; Ты позволил восторжествовать Своему закону даже в самых внешних обстоятельствах. Насилие было встречено спокойствием, грубость – силой мягкости и нежности; и там, где могло случиться непоправимое несчастье, прославилось Твое могущество. О Господь, с какой трепетной благодарностью я приветствовала Твое присутствие. Для меня это был верный знак того, что у нас хватит сил действовать, думать и жить ради Тебя не только на уровне намерения и воли, но в действительности, во всей полноте реализации.

Этим утром моя молитва возносится к Тебе все с той же устремленностью: жить Твоей любовью, излучать Твою любовь настолько действенно и мощно, чтобы наше прикосновение поддерживало и укрепляло, несло всем обновление и свет. Дай нам силу исцелять боль, облегчать страдания, приносить мир и спокойную уверенность, устранять тревоги и вместо них поселять в душах чувство подлинного нескончаемого счастья, источником которого являешься Ты…

О Господь, чудесный Друг, всемогущий Господин, наполни собой все наше существо, преобрази его, чтобы лишь Ты один жил в нас и действовал через нас.¹⁸

8 марта 1914 года

Этот тихий рассвет наполнил все мое существо миром и молчанием. Я начала осознавать Тебя, и лишь Ты один пребывал во мне, Господь, и в этот миг пришло чувство, будто я усыновила всех пассажиров корабля, объяла всех своей любовью, и потому в каждом из них должно пробудиться что-то от Твоего сознания. Не так часто мне приходилось столь явственно ощущать Твое божественное могущество и Твой непобедимый свет; и снова моя уверенность стала полной, а радостная самоотдача – безупречной.

О Ты, облегчающий все страдания и рассеивающий все невежество, о Ты, всевышний исцелитель, постоянно пребывай на этом корабле в сердцах всех тех, для кого он стал сейчас домом, чтобы вновь могла быть явлена Твоя слава!¹⁹

9 марта 1914 года

Те, кто живет в Тебе и ради Тебя, могут менять место жительства, привычный распорядок, условия жизни или окружающую обстановку, но повсюду они будут окружены одной и той же атмосферой: они несут ее в себе, в своих мыслях, постоянно сосредоточенных на Тебе. Любое место кажется им родным, потому что повсюду они пребывают в Твоем доме. Их не изумляет больше ни неожиданная новизна мест или стран, ни их живописность. Во всем видят они Твое Присутствие, и даже мельчайшая песчинка для них наполнена Твоим непреходящим великолепием. Вся земля славит Тебя восторженными песнопениями. Сквозь тьму, страдания и невежество мы все же чувствуем величие и славу Твоей любви, с которой можем повсюду непрерывно соприкасаться.

О Господь, мой возлюбленный Повелитель, эти чувства постоянно переполняют меня на этом корабле, который кажется мне чудесной обителью мира и спокойствия, храмом, плывущим в Твою честь по волнам подсознательной инерции, которую мы должны покорить и пробудить к осознанию Твоего божественного Присутствия.

Благословен тот день, когда я узнала Тебя, о Несказанная Вечность!

Да будет благословен день, когда, наконец пробудившись, Земля узнает Тебя и станет жить только ради Тебя!²⁰

10 марта 1914 года

В ночной тиши Твой Мир царил надо всем, в безмолвии же моего сердца Твой Мир царит постоянно; и когда оба эти состояния слились, Твой Мир стал настолько могущественным, что пред ним не смогли устоять никакие тревоги. И тогда я подумала обо всех тех, кто бодрствовал на корабле, обеспечивая безопасность нашего плавания, и, исполненная чувства благодарности, я пожелала, чтобы в их сердцах поселился Твой Мир. Потом я вспомнила о тех, кто спокойно и беззаботно спал бессознательным сном, и, сочувствуя несчастьям и страданиям, что ожидали их при пробуждении, я пожелала, чтобы хоть крупица Твоего Мира проникла в их сердца и пробудила в них жизнь духа, свет, рассеивающий неведение. Затем я подумала обо всех обитателях безбрежного океана, видимых и невидимых, и пожелала, чтобы Твой Мир распространился и на них. Потом я подумала о тех, кто остался далеко позади и чья любовь по-прежнему пребывала вместе с нами, и с большой нежностью я пожелала им Твоего Мира, осознанного и устойчивого, полноты Твоего Мира в той мере, в какой они смогут воспринять. Затем я подумала обо всех тех, к кому мы направлялись, обеспокоенных мелкими заботами и поглощенных эгоистической и невежественной борьбой за свои жалкие интересы; и от всего сердца я пожелала им всей полноты света, которую несет Твой Мир. Я подумала обо всех тех, кого мы знаем и кого не знаем, обо всей развивающейся жизни, о жизни, сменившей форму и еще не сформировавшейся, и всем, даже тем, кого я не могу себе представить, всем им, оставшимся в моей памяти и забытым мною, – всем им в глубоком сосредоточении и безмолвной любви я пожелала Твоего Мира.²¹

14 марта 1914 года

Безмолвное одиночество пустыни несет в себе что-то от Твоего величественного присутствия, и мне понятно, почему одним из лучших средств обретения Тебя всегда считалось уединение в этих безбрежных песчаных просторах.

Но те, кто знает Тебя, находят Тебя повсюду и во всем, и нельзя сказать, что что-то одно выражает Тебя лучше, чем другое; ибо все, что существует в этом мире или еще только ждет часа своего проявления, – все необходимо, чтобы выразить Тебя. Всякое существо, всякое создание, благодаря Божественному посредничеству любви становится попыткой жизни обрести Тебя; и когда глаза наши открываются, мы видим это усилие и стремление постоянно.

О Господь, сердце мое жаждет Тебя и мысль моя устремляется к Тебе неизменно. В безмолвном преклонении и любви я приветствую Тебя.²²

15 марта 1914 года

…О эти тихие чистые ночи, когда мое сердце, переполненное Тобой, сливается с Твоей божественной Любовью, чтобы проникнуть во все сущее, объять всю жизнь, озарить и преобразить саму мысль, очистить само чувство, пробудить в каждом существе осознание Твоего волшебного Присутствия, дарящее состояние невыразимого мира!..²³

22 марта 1914 года

О Всевышний, божественный Господин Любви, озари своим светом сознание людей, их сердца. Они пытаются дотянуться до Тебя, но из-за невежества своего, быть может, не к Тебе возносят они свои молитвы, а ложные представления преграждают путь их устремлению. И все же в милости Своей Ты обращаешь на пользу все порывы доброй воли, и достаточно вспышки искренности, чтобы Твой божественный свет озарил разум, а Твоя сокровенная любовь проникла в сердца и наполнила их чистой и высокой добротой, которая есть одно из лучших проявлений Твоего закона. И пусть то, что я, опираясь на Твою волю, пожелала для них в моменты подлинного единения с Тобой, – пусть все это будет даровано им в тот день, когда они, стремясь уйти от внешней суеты, обратятся к своим самым благородным мыслям, к своим самым возвышенным чувствам.

Да откроется им высочайший покой Твоего сокровенного Присутствия.²⁴

Вот о каком случае рассказала Мать детям во время одной из бесед на Игровой площадке:

Во время своего первого путешествия в Индию я плыла на японском корабле. На том же судне было два священнослужителя, протестантских священника, принадлежащих к разным конфессиям, не помню точно к каким. Оба они были англичанами; кажется, один из них принадлежал к англиканской, а другой – к пресвитерианской церкви.

Наступило воскресенье, и нужно было провести религиозную церемонию, чтобы не выглядеть, подобно японцам, дикарями и язычниками! И тут встал вопрос о том, кто же будет ее проводить: представитель англиканской или же представитель пресвитерианской церкви. Они едва не поссорились, но наконец один из них гордо уступил другому, – сейчас уже не помню, кто именно, кажется, это был англиканец.

Дело происходило в кают-компании. Несмотря на жару – мы пересекали, кажется, Красное море, – мужчины надели сюртуки, накрахмаленные рубашки с галстуками, кожаные ботинки, шляпы и, держа под мышкой молитвенники, целой процессией направились с палубы в кают-компанию. Женщины надели шляпки, некоторые несли зонтики от солнца и тоже держали под мышкой молитвенники.

Итак, все собрались в кают-компании и священник произнес речь – то есть прочитал свою проповедь, которой все слушатели внимали с благоговейным почтением. По окончании проповеди все с чувством исполненного долга снова поднялись на палубу. А еще через пять минут большинство почтенной публики выпивало в баре и играло в карты, совсем позабыв о недавней религиозной церемонии. Люди выполнили свой долг, и теперь можно было, позабыв обо всем, заниматься чем угодно.

Ко мне подошел священник и, стараясь быть вежливым, осведомился, почему я не участвовала в церемонии. Я ответила: «Простите, но я не верю в религию».

«Вы, должно быть, материалистка?»

«Нет, вовсе нет».

«Тогда почему же?»

«Видите ли, если я скажу правду, она вам не понравится, поэтому мне лучше промолчать».

Но он так настаивал, что в конце концов мне пришлось сказать: «Только постарайтесь понять меня правильно. Я не чувствую искренности ни в вас, ни в вашей пастве. Вы совершали церемонию ради выполнения общественного долга, социального обычая, а вовсе не потому, что действительно хотите достичь единения с Богом».

«Достичь единения с Богом! Но это невозможно! Все, что мы можем, – это произносить хорошие, добрые слова, но мы неспособны достичь единения с Богом».

«Вот потому я и не участвовала в вашей церемонии: мне это неинтересно».

Затем он задал мне множество вопросов и признался, что сам направляется в Китай для обращения «язычников» в христиан. И тогда я очень серьезно сказала ему: «Послушайте, вашей религии нет еще и двух тысяч лет. Однако у китайцев уже задолго до этого была своя философия, причем достаточно высоко развитая, и им был известен путь достижения Божественного. Вот почему они считают европейцев варварами. И вы собираетесь обращать в свою веру тех, кто понимает в этом больше вас? Чему вы будете их учить? Неискренности, исполнению пустых церемоний и обрядов вместо следования глубоким философским идеям и отрешенности от жизни, которые ведут к обретению духовного сознания?.. Мне кажется, вы затеяли не слишком хорошее дело».

Бедный священник, совершенно растерянный и ошеломленный, не знал, что ответить, и произнес: «Боюсь, что вы меня не убедили!»

«Но я вовсе и не пытаюсь вас в чем-то убедить, – сказала я. – Я только описала вам положение дел. Мне не совсем понятно, почему варвары должны учить цивилизованных людей тому, что им и так давным-давно известно. Вот и все».

На этом наш разговор и закончился.²⁵

24 марта 1914 года

…Вчера, во второй половине дня, во время долгих часов безмолвного созерцания, я наконец поняла, что значит действительно отождествиться с тем, о чем думаешь. Я, так сказать, слегка прикоснулась к этому осознанию, но уже не через достижение определенного состояния ума, а просто путем удерживания мысли и управления ею. Я поняла, что потребуются еще долгие и долгие часы созерцания, прежде чем это осознание станет совершенным. Это то, чего я, среди прочего, ожидаю от поездки в Индию, если Ты все же сочтешь, что это будет полезно для Твоей работы, Господь.^25а

28 марта 1914 года

С начала нашего путешествия с каждым днем все больше и больше видим мы Твое божественное вмешательство, повсюду наблюдаем проявления Твоего закона, и мне требуется вся моя внутренняя убежденность в том, что это совершенно естественно, иначе я бы беспрестанно изумлялась чудесам.

Нет такого мгновения, когда бы я чувствовала, что живу вне Тебя, и никогда прежде горизонты не казались мне столь широкими, а глубины – столь сияющими и бездонными одновременно. Позволь же нам, о Божественный Учитель, все лучше и лучше, все полнее и полнее осознавать и исполнять нашу миссию на Земле, чтобы мы могли всецело использовать все сокрытые в нас силы и чтобы Твое высочайшее Присутствие все совершеннее проявлялось в безмолвных глубинах наших душ, во всех наших мыслях, во всех чувствах, во всех действиях.

И мне даже кажется странным обращаться к Тебе, ведь это Ты живешь во мне, думаешь и любишь.²⁶

* * *

Мать и Поль Ришар сошли с борта «Кага Мару» в Коломбо, оттуда добрались до Талаимуннара, пересекли пролив и высадились в Дханушкоти. Там они сели на поезд и 29 марта 1914 года прибыли в Пондичери, который тогда был французской колонией. В тот же день в 3 часа 30 минут пополудни Мать встретилась со Шри Ауробиндо. Их встреча произошла на втором этаже «старой гостиницы», расположенной по улице Франсуа Мартена, дом 41.

Увидев Шри Ауробиндо, я сразу же узнала в нем того, кого очень давно и хорошо знала и кого называла Кришной… Вот почему я абсолютно убеждена в том, что мое место и моя работа – здесь, в Индии, рядом с ним.²⁷[13]13
  Полный текст письма представлен в Приложении C.


[Закрыть]

* * *

На следующий день Мать записала в своем дневнике:

30 марта 1914 года

В присутствии тех, кто всецело отдан служению Тебе, тех, кто достиг совершенного осознания Твоего присутствия, я понимаю, насколько я еще далека, так далека от того, к чему стремлюсь. И я знаю, что все, что кажется мне самым высоким, самым благородным и чистым, по-прежнему темно и невежественно по сравнению с тем, что я должна постичь. Но это понимание нисколько меня не обескураживает, оно лишь укрепляет стремление, силы и волю преодолеть все препятствия, чтобы, наконец, отождествиться с Твоим законом и Твоей работой.

Постепенно горизонт проясняется, путь виден все четче, и мы движемся ко все большей и большей уверенности.

Не имеет значения то, что тысячи существ погружены в непроглядный мрак неведения. Тот, кого мы видели вчера, пребывает на Земле. Его присутствие служит достаточным доказательством того, что грядет день, когда тьма будет преобразована в Свет и царствие Твое восторжествует на Земле.

О Господь, Божественный Созидатель этого чуда, мое сердце переполняет радость и благодарность, когда я думаю об этом, надежда моя не ведает границ.

Мою любовь не выразить словами, мое почтение безмолвно.²⁸

* * *

Встреча Шри Ауробиндо и Матери знаменует собой слияние двух созидающих сил, зачинающих на земле новую эру. Следует отметить, что и Шри Ауробиндо, и Мать в своем внутреннем развитии придерживались по сути одного направления, стремясь соединить Дух и Материю. Поэтому объединение их сил стало совершенно естественным и закономерным. Оно означало не просто удвоение мощи, но также взаимодополнение. Основное действие сознания Шри Ауробиндо характеризовалось как движение безбрежной Силы-Знания, исходящей из уровня выше разума, у Матери же ведущим было движение интенсивной Силы-Любви, исходящей из области позади сердца, в то же время у них обоих в той или иной форме присутствовало все то, что было необходимо для всеохватной йоги. Когда Мать и Шри Ауробиндо встретились, благодаря взаимодополнению их духовные энергии смогли проявиться полностью. Вместе они приступили к работе по всеобъемлющей трансформации земного сознания, от самых верхних до самых глубинных его уровней. ²⁹

Анилбаран Рой в своих воспоминаниях приводит такое высказывание Шри Ауробиндо:

После приезда в Пондичери я получил изнутри подробные указания относительно своей садханы. Я следовал им и двигался вперед сам, но мало чем мог помочь другим. Затем приехала Мать, и с ее помощью я нашел необходимый метод.³⁰

Мать писала о Шри Ауробиндо:

Без него я не существую, без меня он был бы не проявлен.³¹

* * *

Когда я впервые встретила Шри Ауробиндо в Пондичери, я находилась в состоянии глубокой концентрации и видела то, что происходит на уровне Сверхразума, то, что должно быть осуществлено на Земле, но по каким-то причинам еще не получило своего проявления. Я рассказала Шри Ауробиндо о своем видении и спросила, будет ли все это проявлено. На что он просто ответил: «Да». И в тот же момент я увидела, как Супраментальное коснулось Земли и начало подготовку к своему нисхождению! Тогда я впервые увидела в действии силу воплощать истину.³²

* * *

Как только я увидела Шри Ауробиндо, я сразу поняла, что он был воплощением Божественного. Это было словно откровение. А когда вы знаете, что Божественное находится рядом с вами, какие еще могут оставаться сомнения и вопросы? В его присутствии ноша спала с моих плеч и я стала по-настоящему счастливой и свободной! Что бы он ни говорил, я сразу воспринимала это как истину, не оставляя никакого места для сомнений. Когда он заметил, что мои умственные представления были не чем иным, как иллюзией, они тут же были разрушены, хотя я жила с ними в течение 14 лет!³³

* * *

Задолго до того, как я встретила Шри Ауробиндо, за десять-двенадцать лет до того, как я начала сознательно заниматься йогой, мне были известны две опасности: первая из них состояла в ошибочном принятии за Божественное одного из Асуров, выдающих себя за него, вторая – в принятии импульсов низшей природы за откровения свыше. Но я никогда не подчинялась ничьей воле. Я ощущала присутствие Божественного в своем внутреннем существе и оставалась верна ему во внешней жизни, поэтому во мне никогда не было противоречивых устремлений и двойственности. Увидев Шри Ауробиндо, я сразу поняла, что это был он, само Божественное, и я полностью отдала себя ему, его воле; все мое существо дало на это согласие; в случае ошибки это была бы ошибка всего моего существа и я бы уже ничего не смогла поделать. С тех пор, что бы ни говорил Шри Ауробиндо, я принимала это без малейших сомнений, вопросов и колебаний.

Я могла легко спросить его, как поступить в том или ином случае, и действовать соответственно. Сейчас же мои отношения с ним таковы, что я могу непосредственным образом знать, что мне следует делать. Когда кто-то обращается ко мне с достаточно важным вопросом, я концентрируюсь и получаю ответ от Шри Ауробиндо: я соприкасаюсь с центром выражения его воли и получаю ответ. После этого при встрече он повторяет свой ответ почти в тех же самых словах. Так происходит в большинстве случаев.³⁴

* * *

Когда мы беседовали со Шри Ауробиндо, нам не требовалось последовательно переходить от одной мысли к другой: он начинал говорить о чем-то, а я сразу же понимала, что имелось в виду. Мы всегда беседовали подобным образом, и если бы кто-то посторонний услышал наш разговор, то он бы недоуменно подумал: «О чем это они говорят?» Нам же все было ясно, как если бы мы разговаривали полными предложениями. Можно было бы назвать это ментальным чудом, но это не было чудом, просто Шри Ауробиндо обладал всей полнотой видения ментального плана, и таким образом нам не приходилось тратить лишнее время на объяснение промежуточных этапов. Для всякого, кто мог следить за ходом его мысли, все выглядело совершенно естественно и логично; невежественным людям это казалось «чудом».³⁵

* * *

В так называемой духовной литературе мне всегда попадались описания чудесных переживаний, связанных с состоянием особого транса, самадхи; но так получалось, что сама я этого состояния никогда раньше не испытывала. И я не знала, являлось ли это признаком моего недостаточного духовного развития. Когда я приехала в Пондичери, первым делом я спросила Шри Ауробиндо, что он думает о самадхи, состоянии транса, память о котором у человека не сохраняется, когда, возвращаясь из состояния кажущегося блаженства, он не может сказать, что же на самом деле с ним происходило. Шри Ауробиндо взглянул на меня и, поняв, что я имела в виду, ответил: «Это несознательное состояние». Я попросила его объяснить подробнее, и он сказал: «Самадхи обычно называют такое состояние, когда человек выходит из своего сознательного существа и попадает в ту часть своего существа, которая совершенно несознательна или, точнее, с которой у него нет сознательной связи. То есть, выходя за пределы собственного сознания, человек входит в ту область, где он себя не осознает, и пребывает в этом безличном, несознательном состоянии. Поэтому, естественно, он о нем ничего не помнит, так как он ничего не осознает».

Такой ответ успокоил меня, и я сказала: «Что ж, со мной такого никогда не случалось». «Со мной тоже», – ответил Шри Ауробиндо.³⁶

* * *

При общении со Шри Ауробиндо всегда возникало такое ощущение, будто входишь в бесконечность, настолько сладостное! Не знаю, как выразить это ощущение мягкости, нежности. Это были вибрации, расширяющие сознание и успокаивающие, казалось, что соприкасаешься с чем-то беспредельным.³⁷

* * *

До встречи со Шри Ауробиндо у Матери были самого разного рода идеи об усовершенствовании мира. В обществе Шри Ауробиндо она постаралась освободиться от всех своих умопостроений. Ни Мать, ни Шри Ауробиндо не говорили об этом ни слова. Мать просто сидела у ног Шри Ауробиндо с закрытыми глазами, открывая свой ум его влиянию. Спустя какое-то время в ее ум опустилось безбрежное молчание. Все ушло, все великие и прекрасные идеи исчезли, осталась лишь ничем не тревожимая пустота, готовая воспринять то, что находится за пределами ума. На протяжении многих дней Мать бережно хранила совершенное безмолвие ума, и постепенно в нее начала нисходить Истина свыше. Одна лишь Истина стала самим веществом ее сознания. Обычная умственная деятельность прекратилась. После этого переживания, произошедшего в 1914 году, Мать уже никогда не опускалась сознанием на уровень ума. Идеи появлялись не вследствие движения ума, но как ответ на побуждение Истины с целью сделать ее понятной уму и дать возможность нашему миру соприкоснуться с Истиной. ³⁸

* * *

Из воспоминаний Нолини:

Мать учила нас собственным примером, какими должны быть отношения между учителем и учениками. Слова у нее никогда не расходились с делами. Например, она никогда не садилась напротив Шри Ауробиндо или на одном с ним уровне – всегда ниже его, на пол у его ног или на низкий табурет, показывая нам, что значит истинное уважение к Учителю даже в самом повседневном общении. ³⁹

* * *

Когда Шри Ауробиндо впервые заговорил о качествах, проявляемых Матерью, он заметил, что никогда раньше не встречал столь полной и безграничной самоотдачи. При этом он добавил, что, вероятно, только женщины способны отдавать себя настолько полно и с такой невероятной легкостью. Подобная самоотдача означает полное забвение прошлого со всеми его достоинствами и недостатками. Мать писала об этом в своих «Молитвах и медитациях». Приехав в Пондичери, она предала себя в руки Господа, Шри Ауробиндо, с простотой и искренностью ребенка, вычеркнув из памяти все следы прошлого, все свои духовные наработки и достижения, все то, чем было богато ее сознание. Она, подобно новорожденному, чувствовала, что у нее ничего нет и что ей предстоит всему научиться заново, будто она вообще ничего не знала…

…Первое, что я узнал о Матери, было то, что она обладала исключительным духовным развитием. Я не знал тогда, что у нее было множество талантов – они открылись мне лишь постепенно. Сначала мне стало известно, что она была прекрасным художником, а в дальнейшем выяснилось, что Мать была еще и столь же великолепным музыкантом. Но меня ожидали и другие сюрпризы. Она, например, в не меньшей степени была одарена интеллектуальными способностями – она прочла и изучила огромное количество книг, ее познания в разных областях были сопоставимы с познаниями ученого. Я был еще больше удивлен, когда узнал, что, еще живя во Франции, она изучила и перевела на французский значительное количество индийских текстов, таких как Упанишады, «Бхагавад-гита», «Йога-сутры», «Бхакти-сутры» Нарады… Помню, в то время, когда она только приняла на себя руководство ашрамом, она однажды обмолвилась: «Когда-то я интересовалась философией, вела целенаправленный интеллектуальный поиск. Сейчас эти знания ушли из активной памяти, но при необходимости я все могу вспомнить» …

…Такая способность полного отрицания прошлого опыта была присуща Матери. Человеку нелегко освободиться от груза прошлого, будь то интеллектуальные знания, витальные или телесные привычки, чтобы в незапятнанной чистоте идти дальше. Однако это является первым и самым важным условием духовной дисциплины. Мать служила нам в этом живым примером. Она решила отбросить все свое прошлое, полностью забыть о нем и начать все заново уже вместе со Шри Ауробиндо. И в этом отношении было символично, что именно Шри Ауробиндо преподал ей первые уроки бенгальского и санскрита. ⁴⁰

* * *

3 апреля 1914 года

Мне кажется, что я рождаюсь к новой жизни и что все выработанные в прошлом способы действия и привычки уже ни на что не годны. Теперь мне кажется, что все мои прежние достижения оказались не более чем подготовительным этапом. Я чувствую, будто я ничего еще не сделала, будто я и не вела духовной жизни, но лишь ступила на путь, ведущий к ней. Мне кажется, что я ничего не знаю, что я не способна ничего осмыслить, что мне только еще предстоит приобрести духовный опыт. Как будто я сбросила с себя все свое прошлое со всеми его ошибками и завоеваниями, словно все исчезло и на свет явился новорожденный, которому только предстоит прожить жизнь и у которого нет ни кармы, ни опыта, на который можно опереться, но нет и ошибок, которые надо исправлять. Мой ум свободен от всех знаний и от самоуверенности, равно как и от бесполезных мыслей. Я чувствую, что, если сумею отдаться этому состоянию без сопротивления, если не буду стараться ничего узнать или понять, если соглашусь стать совсем как дитя, искреннее и ничего не ведающее, передо мной откроются новые возможности. Я знаю, что сейчас мне нужно полностью отказаться от себя и стать чистым листом, на котором Твоя мысль, Твоя воля, Господи, сможет свободно запечатлеть себя без малейшего искажения.

Беспредельная благодарность переполняет мое сердце. Мне кажется, что я нахожусь на пороге того, к чему так сильно стремилась.

Позволь мне стать в достаточной мере чистой, безличной и быть движимой Твоей божественной любовью, чтобы я смогла уверенно пересечь этот порог.

О, принадлежать только Тебе, безо всяких условий и ограничений!⁴¹

* * *

10 апреля 1914 года

Внезапно завеса пала, горизонт прояснился, и перед ясным взором все мое существо приникло к Твоим стопам в неудержимом порыве благодарности. И все же, несмотря на эту глубокую и всеобъемлющую радость, все оставалось невозмутимым, все пребывало в покое вечности. Кажется, что меня уже не ограничивают никакие пределы; нет больше восприятия тела, нет чувств, нет ощущений, нет мыслей… Ясная, чистая и спокойная безбрежность, проникнутая любовью и светом, исполненная несказанного блаженства, – вот чем я себя единственно сейчас ощущаю; и в этом «я» столь мало от прежней меня, эгоистичной и ограниченной, что я не могу сказать, я это или Ты, о Господи, высочайший Повелитель наших судеб. Теперь словно все стало энергией, отвагой, силой, волей, бесконечным наслаждением, несравненным состраданием…

Особенно явственно ощущается в эти дни, что прошлое мертво, будто похоронено под лучами новой жизни. Последний взгляд, брошенный мною на прошлую жизнь, когда я просматривала некоторые страницы этого дневника, еще больше убедил меня в том, что это так, и, освободившись от большого груза, я предстаю пред Тобой, о мой божественный Господин, со всей простотой и обнаженностью ребенка… И единственное, что я ощущаю, – все та же чистая и умиротворенная безбрежность…

Господи, Ты услышал мою молитву, Ты даровал мне то, о чем я просила: мое «я» исчезло, остался лишь послушный инструмент, отданный служению Тебе, средоточие и центр проявления Твоего бесконечного и вечного света. Ты взял мою жизнь и сделал ее Своей; Ты взял мою волю и соединил ее со Своей; Ты взял мою любовь и отождествил ее со Своей; Ты взял мои мысли и заменил их Своим абсолютным сознанием.

Изумленное тело склоняется до земли в безмолвной и смиренной любви. И только Ты один существуешь в великолепии Своего нерушимого мира.⁴²

* * *

Однажды Матери пришлось поехать в Караикал, где она впервые напрямую соприкоснулась с индийской действительностью, с ее самой неприглядной внешней стороной. Мать с юмором описывала комнату, которую ей отвели в старой обветшалой лачуге, грязной и мрачной, кишащей термитами. То была Божественная Мать, прекраснейшая из прекрасных, затмевающая собою бесконечную красоту, Та, что низошла на Землю, во тьму и зло человеческой жизни; ибо как иначе эти жалкие смертные могли получить надежду на спасение? ⁴³