Текст книги "Фавориты Екатерины Великой"

Время шло, принц взрослел. В результате интриг, подкупов, обширной тайной переписки и сложных разговоров удалось добиться его визита в Россию. Дядя-регент уже был согласен на брак, осталось познакомить жениха и невесту, узнать мнение принца и решить дело полюбовно. 14 августа 1796 года принц Густав Адольф с регентом и многочисленной свитой прибыл в Петербург. Шведов встретили очень торжественно и празднично: приемы, балы, пиры и фейерверки. Жених и невеста встретились и понравились друг другу.

Все шло к благополучной развязке, необходимо только было составить грамотный брачный договор. Дело это было не простое, потому что, по замыслу Екатерины и по традиции русского двора, будущая королева Швеции должна была сохранить свою религию, то есть остаться православной. Но это правило не соответствовало традиции шведского двора. Договор обговорили начерно и вроде бы пришли к согласию: княжна Александра Павловна не будет делать официального отречения и негласно останется в своей православной вере.

Екатерина решила, что устного договора достаточно для того, чтобы назначить день обручения – 10 сентября. Принц явно влюблен, а это главное. Двум своим министрам Платону Зубову и Моркову она поручила составить брачный контракт. У Зубова хватило ума поинтересоваться деталями. Императрица отмахнулась – пишите контракт по своему усмотрению.

10 сентября, в семь часов вечера, в тронном зале дворца собралась вся императорская фамилия и полный штат придворных. Великая княжна Александра в подвенечном уборе была, как говорится, прелестна, рядом ее сестры и братья. Цесаревич Павел с великой княгиней матерью приехали из Гатчины. Облаченная в парадное платье императрица сидела на троне, рядом сановники при орденах и лентах.

Жених запаздывал. Публика вначале удивлялась, потом негодовала и наконец начала нервничать. Вдруг вместо юного принца появился Платон Зубов и принялся что-то нашептывать Екатерине на ухо. Императрица обеспокоилась. Зубов исчез, а придворные откровенно перепугались. Всем было велено – ждать.

Оказывается, «любимые министры» составили такой брачный контракт, который не устраивал жениха. Зубов, ощущая себя «автором проекта», вписал в договор пункты, по которым будущая королева не только будет исповедовать свою религию, но иметь свою часовню и причт в королевском дворце, то есть целый штат священников и диаконов – понятно, что весь клир будет служить интересам России. Кроме того, в брачный контракт были вписаны какие-то секретные обязательства против Франции. То есть Зубов и Морков явно перестарались, желая одним выстрелом убить трех зайцев.

Принц только спросил Моркова: «Это сделано с согласия императрицы?» Морков ответил утвердительно. Тогда Густав Адольф сказал, что этот контракт противоречит законам его страны, что «мы так не договаривались» и он ничего не подпишет. Его уговаривали целый вечер, он остался непреклонен. Принца ждали в тронном зале до десяти вечера, но он так и не появился.

Скандал был страшный. Такого унижения Екатерина не испытывала никогда. И от кого? От мальчишки, монарха государства, которое давно считала окончательно побежденным и которому собиралась диктовать свою волю. Официальная версия неявки принца в тронный зал – внезапное его недомогание, но людей не обманешь, о самодурстве Зубова злословил весь двор, именно его обвиняли в позоре. Очень жалко было юную невесту. Екатерина не бросила Зубову ни слова упрека, но заболела. С ней случилось что-то вроде легкого удара, предвестника того, который свел ее в могилу.

Вот как описывает поведение Платона Зубова после смерти его благодетельницы Ростопчин: «Отчаяние сего временщика ни с чем сравниться не может, не знаю, какие чувства сильнее действовали на сердце его; но уверенность в падении и ничтожество изображались не только на лице, но и во всех его движениях. Проходя сквозь спальную комнату императрицы, он останавливался несколько раз перед телом и выходил рыдая». Все было кончено, двор отвернулся от него разом.

Удивительно, что этот лукавый человек не подумал о своем будущем. Конечно, Зубов знал, что Екатерина не вечна, но, видимо, ему и в голову не приходило, что смертный час столь близок. И только когда императрица после удара 5 ноября лежала в беспамятстве, он сообразил послать гонца в Гатчину к Павлу, и гонцом этим был его брат Николай Зубов. Может быть, поэтому, заняв трон, новый император отнесся к бывшему фавориту милостиво? Радость от получения долгожданного трона была столь велика, что Павел простил не только мать, но и ее любовника. Он навел в семействе порядок, перенес прах отца в Петропавловский собор, положил его рядом с Екатериной и теперь хотел быть щедрым и справедливым. Платону Зубову он подарил роскошный дом на Морской и даже в честь дня рождения бывшего фаворита нанес ему визит вместе с Марией Федоровной.

Но Зубов боялся немилости, и было за что, а потому попросил отставить его от всех должностей. Получив отпуск от государственной службы на два года, он в феврале 1797 года отбыл за границу «для поправления здоровья». Подорванное здоровье он лечил до осени 1798 года, а затем по высочайшему повелению вернулся в отечество. Дома его ждал холод, отношение к нему Павла I в корне переменилось. Зубова не призвали на службу, ему велено было, равно как и его брату Валериану, отбыть в свои имения во Владимирской области и жить там тихо. За братьями был установлен негласный надзор. В мае 1799 года указом Сената было приказано «все имения фельдцейхместера князя Зубова и отставного генерала Зубова, кроме родовых, взять в казну».

В конце 1800 года братьям Зубовым было позволено вернуться в Петербург. Платону и Валериану Александровичам вернули конфискованные имения, Платона назначили начальником 1-го кадетского корпуса. Кажется, что Павел играл с Платоном Зубовым, как кот с мышью. Но милость была оказана Павлом по подсказке. Военный губернатор Петербурга П.А. Пален посоветовал императору вернуть Зубовых в столицу: мол, они уже достаточно наказаны. Это был коварный совет. В голове у графа Палена уже созрел план будущего переворота, в котором братьям Зубовым отведено было важное место. Время показало, что братья «не подкачали».

Заговорщики оправдывали себя тем, что Павел I безумен. Поведение императора действительно иногда было очень эксцентричным. Но что рассуждать – безумен или не безумен, если его устранения «требовали интересы государства»? Сын Александр знал о заговоре, но ему было клятвенно обещано, что Павлу сохранят жизнь, интернируют его в крепость и устроят там сносную жизнь частного человека. Для этого Павел должен был совершить малость – отречься от престола в пользу сына. Но и глава заговора Пален, и многие другие заговорщики знали, что Павел – рыцарь на троне – отречения не подпишет. Они шли убивать.

Ночью 11 марта 1801 года собрались в парке Михайловского замка, «на дело» пошли двумя группами: одну вел Пален, другую возглавлял Беннигсен с Платоном Зубовым. Братья его тоже были здесь. Все были пьяны – страшно ведь! Когда подошли к покоям Павла, нервы у Платона сдали: «Я не могу! Вернемся назад!» Беннигсен ответил: «Мы слишком далеко зашли, чтобы следовать вашему совету, который нас всех погубит».

Адъютант Преображенского полка Аргамаков, Платон Зубов и Беннигсен первыми вошли в спальню императора. Постель Павла была пуста. «Он спасся! – закричал Платон Зубов в истерике. – Мы погибли!» Императора нашли за ширмой. Беннигсен и Зубов тут же предложили ему отречься от престола. Павел отказался и спросил в ужасе: «Платон Александрович, что вы делаете?»

Кто оказался убийцей, заговорщики и сами не знали, во всяком случае, рассказы их очень разнятся. Навалились скопом, Николай Зубов ударил императора табакеркой в висок, кто-то снял с себя офицерский шарф, им и удушили Павла. Последние слова его были: «Что я вам сделал?» Платон Зубов успел выйти из спальни перед ужасной сценой.

Есть документы или мемуары (сама я их не видела), которые указывают на связь заговорщиков с английским посланником в России лордом Чарльзом Уитвордом. Англии Павел I очень мешал, поскольку Россия собиралась заключить договор с Францией против Англии. Исчезни Павел, и являлась надежда, что Россия заключит договор с Англией против Франции, так что игра стоила свеч. А как у лорда могла осуществляться связь с заговорщиками? Через Ольгу Жеребцову, сестру Платона и всего Зубовского выводка. Жеребцова была любовницей Уитворда. Как он помогал заговорщикам – советом или деньгами, неизвестно. Все это только догадки, но Марк Алданов (а я ему очень верю) уверенно пишет, что Наполеон, ссылаясь на сведения своих шпионов, утверждал, что истинным убийцей Павла был английский посланник. Но одно дело желать убийства, и совсем другое – исполнить его. Зубовым все равно не смыть с рук крови Павла.

Как ни странно, с воцарением Александра I Платон Зубов играл видную роль при дворе. Он был членом Государственного совета. В ноябре 1801 года он вошел в комиссию для устройства новороссийского края. Ловкий царедворец даже стал вдруг ярым либералом и ратовал за конституцию, и уж совсем чего от него нельзя было ожидать – вынес на обсуждение в Сенате вопрос о запрещении продажи крестьянских семей без земли, этот его проект был принят и утвержден. В 1803 году его человеколюбие дошло до того, что в письме к государю он выразил готовность дать вольную своим крестьянам, а их было много – около 30 000 душ.

Предложил, а потом все как-то забылось. Да и не нужны были Александру I такие жертвы. Со временем все благие пожелания Платона Зубова ушли в песок. В имении Янишки Виленской губернии у него были обширные литовские владения, он показал себя настоящим крепостником. Зубов завел конные заводы, правильное полевое хозяйство, но при этом нещадно грабил своих крестьян. Он был сказочно богат, но к старости вдруг превратился в «скупого рыцаря». На себя он теперь почти ничего не тратил, жизнь вел более чем скромную, но зато сундуки в его подвалах полнились звонкой монетой.

В 54 года он вдруг женился на красавице полячке Текле Валентинович, бедной дворяночке. Он, собственно, не собирался жениться, он хотел только любви, посему предложил матери девушки большую сумму денег в обмен на ласки красавицы. Но мать с негодованием отвергла домогательство старика, и тогда он решился на брак. Молодые прожили вместе всего несколько месяцев, да и те не были счастливыми для Платона Александровича. Он скончался 7 апреля 1822 года и был похоронен в Сергиевой пустыни близ Петербурга. После его смерти, по свидетельству современников, кроме прочего богатства, в его подвалах осталось 20 миллионов серебряных рублей. Молодая вдова вышла замуж за графа Шувалова, туда и перекочевали все несметные богатства.

Платон Зубов не оставил законного потомства, но от разных матерей у него были побочные дети. На старости он показал себя чадолюбивым родителем, детей он обеспечил, положив в банк на имя каждого по миллиону рублей ассигнациями. Для меня это очень значительный поступок. Нет в мире полноценных негодяев, все мы слуги обстоятельств и плохой или хорошей наследственности.

Эпилог

Главная героиня этих записок – Екатерина, словами о ней я и закончу свой рассказ. Екатерина не обладала крепким здоровьем. Еще в бытность свою великой княгиней она много болела. В какой-то момент у нее даже предполагали чахотку. Но она болела и выздоравливала, при этом смеялась над врачами и не больно-то верила в медицину. Она не хотела думать о смерти, поэтому не любила свои дни рождения. «Прекрасный подарок он мне приносит, – писала она с насмешкой о поздравлении в 1775 году с днем ее сорокашестилетия, – каждый лишний год, без которого я могла бы отлично обойтись. Скажите по правде, ведь было бы прекрасно, если бы императрица всю жизнь оставалась в пятнадцатилетнем возрасте».

К старости она стала тучной, с трудом ходила, ей было тяжело подниматься по лестнице, так что во дворцах, которые она посещала, вместо ступенек устраивали пологие помосты. После потрясения в тронном зале, когда заносчивый мальчик-король не пожелала «жениться на России», императрица вроде бы совсем оправилась. На другой день, принимая Густава Адольфа, она была, как всегда, любезна, то есть великолепно владела собой, но ближайшие к Екатерине люди замечали, что у нее появились некоторые признаки паралича. То есть микроинсульт у нее все-таки был.

Вечером 5 ноября 1796 года у Екатерины был интимный прием – «Малый Эрмитаж». Было весело, много смеялись. Лев Нарышкин, с молодости исполняющий роль забавника, балагура и шута, нарядился коробейником и продавал гостям всякую мелочь. Екатерина ушла от гостей раньше обычного. Следующий день начался традиционно – встала в шесть часов утра, пила очень крепкий кофе, поговорила с Зубовым и начала работать с секретарями. Потом ушла в гардеробную, но задержалась там настолько, что камердинер обеспокоился. Ее нашли лежащей на полу без сознания. Это был уже полный паралич. Через несколько часов (6 ноября 1796 года) императрица скончалась.

Она не была суеверной, но рассказывают такой случай. За три месяца до смерти, в августе, она возвращалась во дворец от Нарышкиных, ее сопровождал Архаров. Вдруг императрица заметила звезду, которая быстро скатилась за горизонт. «Вот вестница скорой смерти моей», – сказала Екатерина. Архаров тут же возразил: «Ваше величество, вы всегда были чужды примет и предрассудков». Екатерина отозвалась грустно: «Чувствую слабость сил и приметно опускаюсь». Может, и был такой разговор, но он не стоит той значимости, с какой о нем говорят. До самой своей смерти Екатерина оставалась веселым и оптимистично настроенным человеком. В этом я вижу главный секрет ее обаяния.

Давно, в полной силе и здравии, Екатерина в шутку сочинила себе надгробную надпись: «Здесь лежит Екатерина Вторая, родившаяся в Штеттине 21 апреля (2 мая) 1729 года. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. Четырнадцати лет от роду она возымела тройное намерение: понравиться своему мужу, Елизавете и народу. Она ничего не забывала, чтобы успеть в этом. В течение 18 лет скуки и уединения она поневоле прочитала много книг. Вступив на Российский престол, она желала добра и старалась доставить своим подданным счастье, свободу и собственность. Она легко прощала и не питала ни к кому ненависти. Пощадливая, обходительная, от природы веселонравная, с душой республиканки и с добрым сердцем, она имела много друзей. Работа ей легко давалась, она любила искусство и быть на людях».

А что – по большому счету, все правда. В письме к некоему эмигранту де Мельяну она пишет: «Я испытала и большие невзгоды, происшедшие от ошибок, в которых не имела никакого участия, а может быть оттого, что предписанное мной исполнялось, не точности. Несмотря на мою природную гибкость, я умела быть упрямой или твердой (как угодно), когда это было нужно. И никогда не стесняла ничьего мнения, но, в случае необходимости, имела свое собственное». Есть, конечно, в собственной оценке некая доля лукавства, если хотите – лицемерия. Но потомки иногда судят ее незаслуженно строго.

Екатерина Великая служила России тридцать четыре года. При ней народонаселение России (сейчас это главная наша головная боль!) увеличилось с двадцати миллионов до тридцати шести благодаря приросту населения и присоединения новых земель. Сумма государственных доходов увеличилась более чем в четыре раза. Она создала непобедимую армию и по примеру Петра I построила флот. Выросло много новых городов, было одержано около ста военных побед, заключена прорва международных договоров и издано не счесть числа указов.

Именно Екатерина провозгласила великую судьбу, уготовленную России, и сделала эту мысль государственной идеологией на два последующих столетия. Мы и сейчас при полном разброде и в головах, и в хозяйстве пристраиваемся к этой идеологии. Это Екатерина выдумала «особый путь», над которым так смеются наши западники. Безбородко, напутствуя молодых дипломатов, говорил (фраза стала хрестоматийной): «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела».

Можно себе представить, как злило это замечание европейских дипломатов, и не только дипломатов. Войны с Турцией, Швецией и Польшей, раздел Польши, очень сложные отношения с Францией, Англией, Пруссией – все это при Екатерине было. Европа ополчилась на Россию подобно тому, как сейчас весь мир невзлюбил Америку. Никто не хочет, чтобы ему диктовали условия. Екатерину обвиняли в лицемерии, в расточительности, в том, что указы ее чистая профанация, а либерализм – всего лишь игра, строкой ниже писали, что она действовала разумно и упрочила положение России в мире, но потом с новой страстностью обрушивались на нее с бранью. И все вспоминали «ахиллесову пяту» императрицы, ее фаворитов, а уж здесь не скупились в определениях, ядовитые памфлеты шли потоком. А уж сколько было сочинено анекдотов, сплетен и басен! В Европе и поныне не оценили Екатерину II по заслугам.

Поколение Павла и Александра I вспоминали правление Екатерины как золотые времена. Пушкин ее очень не любил, Герцен, ссылаясь на новые документы, писал о Екатерине крайне неуважительно. Ее ругали за усиление крепостного права, за бесправие крестьян, много недобрых слов сказали о ней декабристы.

Екатерина II, немка по крови, была нашей русской государыней, а дальше думай что угодно, но она по праву носила имя Великой. Оглядываясь на русскую историю, смело можно сказать, что ее время было одним из ярчайших для России, она была строителем и реформатором, и, заметьте, без опричнины, без стрелецких казней, без ГУЛАГа. Да и кто мы такие, чтобы из нашего противоречивого, странного времени, в котором мерилом благополучия и нравственности является нефть, пытаться правильно оценить ее заслуги и пороки?

«Отчизне мы не судьи», – сказал наш поэт Бродский.

Иллюстрации

Великая княгиня Екатерина Алексеевна. Неизвестный художник

Император Петр III. Художник Ф.С. Рокотов

С.В. Салтыков принадлежал к одной из самых старых и знатных семей России. Портрет неизвестного художника

Павел I. Портрет неизвестного художника. Некоторые считали отцом императора не Петра III, а С.В. Салтыкова

Станислав Понятовский – романтический герой. Художник М. Баччарелли

Г.Г. Орлов – красавец, дуэлянт, масон и любимец дам. Художник К.-Л.-И. Христинек

Алексей Орлов не ходил в любовниках Екатерины, он вместе с братом посадил ее на трон. Художник К.-Л.-И. Христинек

П.В. Завадовский. Если бы в XVIII веке уже придумали слово «интеллигент», то оно вполне было бы по размеру этому человеку. Портрет неизвестного художника

А.Д. Завадский. Сама Екатерина пишет о нем, что никого не любила так, как этого молодого человека. Гравюра XVIII в.

Генерал-фельдмаршал Г.А. Потемкин во главе Кавалергардского отряда. Художник М.М. Иванов

Генерал-фельдмаршал князь Г.А. Потемкин-Таврический. Портрет неизвестного художника

Императрица Екатерина II. Художник П.С. Дрождин

А.М. Дмитриев-Мамонов. Этот фаворит от всех прочих отличается тем, что сам по доброй воле бросил сомнительную дворцовую должность. Художник М. Шибанов

П.А. Зубов. «Цыганенок», как звала его Екатерина. С картины И.Б. Лампи-старшего

Юный граф Алексей Григорьевич Бобринский. Сын Екатерины II и графа Г.Г. Орлова. Художник К.-Л.-И. Христинек

Елизавета Григорьевна Темкина, дочь Екатерины II и Г.А. Потемкина. Художник В.Л. Боровиковский

Екатерина II. Художник В.Л. Боровиковский