Текст книги "Пробел"

Охотник, сидящий за ноутбуком, хохотнул, а женщина напротив, кажется, одарила меня жалостливым взглядом. Я понял, что этот ответ они могут засчитать, как удовлетворительный, поэтому продолжил:

– Я думаю, что если вы будете продолжать в том же духе, то через недельку, может, две, я точно сломаюсь. Я уже с трудом могу вспомнить лицо своего Мастера, еще парочка гвоздей – и я, возможно, смогу забыть его приказы.

– Не волнуйся, две недели я на тебя потратить не смогу, – совершенно серьезно ответил шериф. Мне этот ответ почему-то не понравился.

И снова вопросы, большинство из которых повторялись не единожды. Часами, счет которым давно был потерян. Но теперь было легче. Верный путь достаточно найти только один раз, чтобы ему следовать.

Когда интерес охотников был полностью удовлетворен, шериф по очереди вытащил гвозди из моего тела. Раны затянутся, процесс регенерации уже начался. Я почувствовал прилив радостного облегчения, что грозило мне провалом. Не сейчас, еще рано. Женщина вдруг потянула ко мне руку и сказала:

– Все в порядке. Теперь все в порядке, – и похлопала меня по плечу.

Я не шевелился. Я не выдал ни единым жестом свое раздражение. Но убери от меня свое запястье, тварь. Кто ты? Жена охотника, дочь охотника?! Да какая, к черту, разница? Разорвать тебя на куски, вытянуть из твоего жирного тела каждую венку… И я устало улыбнулся ей, благодаря кивком за поддержку.

Шериф пододвинул стакан с кровью.

– Пей, – я чуть не захлебнулся первым же глотком. Регенерация сразу же ускорилась. Теперь было совсем хорошо.

Полностью придя в себя, я уставился на шерифа, ожидая оглашения вердикта. Хотя и без того было ясно, что экзамен пройден.

– Ты мне не нравишься, – вдруг сказал охотник. Остальные двое к тому моменту уже выходили из комнаты. – Но я обязан дать тебе разрешение по установленной процедуре. Три процента от чистой прибыли теперь ты отчисляешь в Имперскую казну. С чем и поздравляю.

– И почему же я тебе не нравлюсь, охотник? – прозвучало чересчур нагло, но я отнес этот факт на усталость и едва сдерживаемое облегчение.

– Твой самоконтроль впечатляет. Парень… К твоему сведению, ты первый, кто даже не выпустил клыки! Первый! И почти у всех предыдущих была прочная связь с Мастером. А такие проверки мы проводили не раз, – ну уж в этом-то я мог не сомневаться.

– Это какой-то неправильный ответ на мой вопрос, – заметил я.

Охотник задумался.

– Как-то все уж слишком идеально. Ни одного прокола за десять лет, никаких несчастных случаев, а такое все же иногда случается даже с санкционированными, идеальный бизнес, все конкуренты живы-здоровы, прочнейшая связь с Мастером, абсолютно нулевой риск для смертных… От этой безупречности так и тянет блевотиной.

Интересные они какие! Конечно, все идеально. Я немало для этого потрудился. Вместо ответа просто пожал плечами, мол, что поделать, вот такой я замечательный.

– Отходи пока, а потом поднимайся наверх. Я подготовлю разрешение на свободное перемещение по всей Империи. Ты становишься санкционированным вампиром на три года.

Стоп. Что? Охотник, наверное, заметил мое удивление:

– Конечно. А разве ты не знал? А-а-а… ну конечно, ты же не общался с другими вампирами. Абсолютную санкцию тебе может дать только Император. На ее получение тебе и дается три года. Мы не можем отправлять во Дворец каждого, у них и без того дел навалом. Сама процедура…

И он начал объяснять алгоритм получения Императорской санкции, но я думал о своем. Почему я этого не предугадал, ведь все так очевидно? В новой Империи полный порядок можно обеспечить только однозначной преданностью установленной власти. Мастер рассказывал мне об Императорской способности Геммных Волков. Сила их внушения безгранична, их нельзя будет обмануть так же, как я сделал сегодня. На их вопросы придется отвечать честно. И тогда у меня не будет шансов на спасение – зашкаливающее количество человеческих жертв, смерть охотника, сколачивание первоначального капитала через криминальный бизнес, включая воровство и убийства, подсаживание на вампирскую кровь «полезных» людей, плохая связь с Мастером, а уж если узнают о моих планах на будущее… Нет, никаких шансов.

– А что, парень, это проблема?

– Если у них другие способы ведения беседы, то нет, – я с удовольствием потягивался, позволяя крови растекаться по всему организму.

– Ах да, еще одно, – вспомнил охотник. – По документам тебе уже далеко за тридцать, а выглядишь ты пацаном. После получения абсолютной санкции мы поможем тебе получить новые документы, и место жительства сменить-таки придется. Скорее всего, поедешь за границу. За бизнес не переживай, подыскивай пока кого-нибудь из вампиров, он сможет потом работать за тебя на старом месте, если решишь часть капитала оставить там. Очень рекомендую брать кого-то из Тигров… из бывших Тигров. В бухгалтерии и менеджменте им равных нет. Я понимаю, родной город, друзья… Но ты и так протянул дольше остальных на одном месте. А с формальностями мы поможем.

– Спасибо, – просто ответил я.

– Не за что, – шериф прищурился. – Мы будем следить за тобой.

– Не сомневаюсь.

Хотя, судя по тому, что сами они меня за столько лет не обнаружили, сил на постоянную слежку у них просто не хватит. Я всегда был осторожен, осторожным и останусь. Если не дразнить охотников невинными жертвами, то твои остальные дела им уже не особо интересны. Это было видно по тому, как поверхностно они изучили мою биографию и бизнес. Я готовился к более тщательной проверке. Мое дело передают в Императорский реестр, теперь я – подчиненный Империи. Вампиры, в первую очередь, и будут теперь меня проверять.

Домой я ехал в отличном настроении. Это была победа. Промежуточная, но колоссальная по масштабам. У меня есть три года. Целых три года, чтобы решить следующую задачу. Небольшая охота, отдых – и я уже буду готов начинать просчитывать варианты. Я – наследник Змей. Никто в этой, старой или будущей Империях не смог бы соревноваться со Змеями в хитрости. Ум и скрытность – территория Змей, так же, как открытая стычка – территория Волков, а финансы – территория Тигров. И мне только что выдали официальное разрешение воевать на своей территории.

Ах да, осталась еще одна небольшая неприятность. Надо будет вырезать из живота эту треклятую помпу. Будет больно, но вряд ли намного больнее, чем было вбивать ее в глотку палкой. Вот этот шаг я второй раз бы повторить точно не смог. Инсулиновая помпа – небольшой пластмассовый аппарат, рассчитанный на триста единиц инсулина. Конечно, вместо лекарства картридж сейчас заполнен кровью. Я настроил ее выдавать жидкость сорок восемь раз в день, по две единицы за раз. Две капли крови каждые полчаса, но ведь при регулярном питании ее и не требуется слишком много. Готовясь к допросу, я перебрал множество вариантов оставаться сытым в течение нескольких дней – например, капсулы из-под лекарств с разным сроком растворения оболочки. Но никакие из них не могли бы дать эффект на такое длительное время. Кроме помпы, помещенной прямо в желудок, равномерно выдающей кровь, а значит, гарантирующей, что я не сорвусь. Я все-таки расхохотался.

Глава 5

Наташа

Псину менты не взяли, и постепенно мандраж проходил. Я понимала, что ни отпечатков пальцев, ни достаточного описания внешности мы полицаям в подарок не оставили, но все равно первые пару дней вздрагивала от каждого стука в дверь. Хотя и это очень быстро прошло. О нашем последнем неудачном деле знало слишком мало народа, чтобы кто-то смог слить информацию. Я окончательно успокоилась, но в новые авантюры влезать не спешила. А мать даже не поинтересовалась, где ее дочь пропадала почти полторы недели.

Именно эта расслабленность и стала моей ошибкой, когда в дверь постучали. К нам часто заглядывали соседи, такие же алкаши, как незабвенная маман, занять денег или составить компанию в распитии. Я открыла по инерции, но когда увидела лицо посетителя, мгновенно напряглась и попыталась захлопнуть дверь. Максим резким движением руки лишил меня этой возможности. Похолодев от страха, я была вынуждена отшагнуть назад.

– Ма-а-акс! Привет! Как здорово, что ты зашел в гости! – спохватилась я.

– Ага, привет, – буркнул тот, входя в квартиру.

Мать спала в дальней комнате. Сейчас ее способно разбудить только громогласное: «Тут к тебе Степаныч с бутылкой пришел!», а больше ничего. Я уже успела растратить часть украденных у своего спасителя денег, поэтому справедливо расценила, что у меня неприятности. Черт! Не надо было брать у него бабло! Частный детектив он там или киллер – не суть. Понятно же, что при желании сможет меня найти. Ну и дура!

– Уютненько тут у тебя, – брезгливо осматривая царивший вокруг бардак, Макс без приглашения зашел на кухню и уселся за стол, заставленный неделями немытой посудой.

– Спасибо, я – прирожденная домохозяйка, – я обошла его боязливо и села напротив, стараясь держаться, как можно дальше. Правда, очень незначительные размеры хрущевской кухоньки мне не особо дали разгуляться. Нет, первым делом я подумала о том, что можно попытаться и свалить. Но в домашних тапках, старых шортах и растянутой футболке сразу на Канары не получится. К тому же, раз он уже нашел мою квартиру, то вопрос надо решать. Немного успокаивало то, что пришел он без ментов. Значит, можно еще попытаться договориться.

– Я тут подумал, что мне все-таки нужна твоя помощь, – заявил он совершенно неожиданное.

Я оторопела, но попыталась собраться с мыслями:

– Слушаю.

Максим хмурился, как будто продолжая внутренний спор. Он явно не преодолел полностью все сомнения, а пришел только потому, что не нашел другого выхода.

– Дело необычное. И очень важно, чтобы ты никогда, ни при каких обстоятельствах не обсуждала это с другими. Я вынужден просить тебя о помощи, несмотря на то, что толком даже и не знаю, можно ли тебе доверять…

Я перебила:

– Ты в любой момент можешь сдать меня ментам. Разве это не гарантирует мою полную преданность нашей незыблемой дружбе?

Парень усмехнулся и кивнул. А ведь он и сам мог приступить к делу именно с этого, но начал с просьбы. Очень странно для человека, который нарушает законы со спокойствием мамонта. А может, он все-таки действительно рассматривает меня как потенциального партнера?

– В квартире еще человек? – он то ли принюхался, то ли прислушался. И то, и другое было бы ненормально.

– Да-а, – протянула я, шокированная таким чутьем или интуицией. – Мать. Она спит. Бухая. Не волнуйся.

Он еще пару секунд послушал тишину, а потом просто кивнул.

– Наташа, – он впервые за все время нашего знакомства назвал меня по имени, – ты уверена, что хочешь во все это ввязываться?

Я прищурилась, понимая, что ему нужно чуть больше движения с моей стороны, чтобы начать говорить открыто.

– Не уверена, что понимаю, во что ввязываюсь. Но уверена, что хочу в это ввязаться. Тем более, что мне все равно пока больше заниматься нечем, – я махнула рукой неопределенно куда-то в сторону. Но в любой стороне этой квартиры было, чем заниматься.

Максим слабо улыбнулся, снова кивнул и наконец-то начал:

– Возможно, что тебя это дело крайне заинтересует. Когда ты сбежала, я на всякий случай пробил твои данные. И выяснил некоторые факты твоей биографии. Я потому и пришел. Ты точно захочешь мне помочь.

Я не перебивала, но удивление уже зашкаливало.

– Твой отец погиб двенадцать лет назад, правильно? Больше того, ты присутствовала при этом… – он не дождался моего ответа. – Я говорил тебе, что ищу одного человека, а именно – убийцу твоего отца.

Тут я уже не выдержала и вскочила на ноги. Мне захотелось кричать, но я прошипела:

– Это была бешеная собака!

Максим покачал головой.

– Это была собака! – повторила, но уже срываясь на крик.

– Нет, Наташ. Сядь, успокойся, – он дождался, пока я выполню распоряжение хотя бы частично. – Разве это была собака?

Я прижала руки к лицу. Очень хотелось разрыдаться, разорвать все к чертям, провалиться, умереть. Я, восьмилетняя девочка, кричала им всем, что это была не собака! Это был страшный человек с красными глазами! Но мне никто не верил. Экспертиза показала, что ранения моему отцу и другим жертвам были нанесены клыками зверя. На том дело и закрыли. Я двенадцать лет просыпалась в холодном поту, повторяя себе, что это была собака, что детский мозг подменил воспоминания, и тут…

– Убирайся, – сказала я то, чего не могла предположить пять минут назад. Да, я была готова подняться на новый этаж мира, пойти за ним куда угодно из этой беспробудной безнадеги, но только не через эту дверь.

Максим тут же встал и направился к выходу.

– Я буду в городе еще какое-то время. Но не тяни. Мы можем друг другу помочь, – услышала я напоследок перед звуком захлопнувшейся двери.

Следующие сутки были мучительными, бессонными, истеричными. Болезненными. Вся моя исковерканная жизнь началась с того дня. Все плохое, что со мной случилось, было следствием того дня. Я до сих пор не пережила то событие полностью, и сейчас стало так же больно, как в тот день.

На следующее утро я, бледная и измученная, но решившаяся, уже сидела на знакомом диване в квартире Макса.

– Сначала расскажи ты – все, что знаешь, – я решила начать с этого.

– Хорошо, – он протянул мне железную кружку с чаем, а сам пододвинул тот самый стул-костыль, которым я пользовалась во время своего пребывания в его доме, и сел так, чтобы иметь возможность смотреть мне в глаза.

– Это была не собака, Наташ. Я в этом уверен. Но давай по порядку. Как ты знаешь, в тот день точно так же были убиты еще десять человек. Все жертвы на улице – в том парке, в котором… в другом квартале, в лесу за окраиной города. И только одна была убита в помещении.

Я уже знала об этом, поэтому, сжав челюсти до боли, взглядом попросила продолжать.

– Никитина Тамара Федоровна была убита в своей квартире. Тем же самым… человеком. Мы думаем, что убийца был ее сыном.

– Он… убил собственную мать? – я прохрипела эту фразу, попутно отмечая, что никогда не смогла бы сотворить такое со своей. Даже несмотря на то, что материнской любви и заботы с детства от той не видела.

Максим продолжил:

– Послушай дальше. Ее сын был хорошим парнем, по крайней мере, ничего такого за ним раскопать не удалось. Потом он пропал. Мать подавала в розыск, но никаких следов обнаружить так и не удалось. И вот… я думаю, что он появился через два года и убил ее.

– Подожди, – я вскакивала от приливавших эмоций, но тут же заставляла себя усесться обратно. – С чего ты вообще взял, что это был ее сын?

Макс ненадолго задумался, как будто подбирая подходящее объяснение. Мне было понятно, что он не выдает всей информации, а только ту ее часть, которая нужна для осмысления.

– Сначала, конечно, никто с ним и не связал… Нет, неправда, он сразу у нас был главным подозреваемым. Просто после той серии убийств в один день, других не было, с чего мы и решили, что он мертв. И в то время… наше агентство… было завалено другими делами. Я просто решил перепроверить, когда высвободил достаточно времени. И вдруг выясняю, что нигде нет ни единой его фотографии. Понимаешь, насколько это странно? Нигде! В домашних фотоальбомах матери, в фотоальбомах его друзей и сокурсников, даже в полицейских досье, а ведь он два года был в розыске! Все чисто! Тогда еще цифровой техники почти ни у кого не было… Это говорит о том, что он не просто жив, но еще и достаточно влиятелен, чтобы это все провернуть. И если я прав, то он убивает и сейчас. Далеко отсюда, но похожие дела всплывают.

Это действительно было странно, но я спросила:

– А что за агентство у вас такое? Детективное?

– Ну да.

– То есть вас наняли для того, чтобы вы нашли убийцу?

– Примерно так.

– И как же ты проверял фотоальбомы его друзей и полицейские дела?

Широкая улыбка послужила достаточным ответом. Меня, безусловно, не особо смущал тот факт, что мой новый знакомый тайком проникает в чужие квартиры, чтобы найти доказательства. Сама я проникала и для менее благородных целей.

– Но выяснить, как он выглядел, просто! – я хлопнула себя по лбу. – Можно ведь спросить у любого из его друзей! Хотя бы словесный портрет у вас будет!

– Ага, чтобы они узнали, если еще не заметили, что из их альбомов пропали все фотографии с его изображением? И тут же быть обвиненным в незаконном проникновении? Нам лишнее внимание не нужно.

– Допустим, – я снова погрустнела. – Значит, я нужна для того, чтобы описать его? Но я была ребенком! И, кстати, ты тоже! А говоришь так, как будто тогда сам занимался этим делом!

Максим не отреагировал на это замечание.

– Я знаю, что ты была ребенком. Но, возможно, есть способы вытащить это из твоей памяти. Что-то наподобие… гипноза.

Несмотря на жуткое настроение, я рассмеялась.

– Гипноз? Ты серьезно? И что, ты сейчас достанешь блестящую штуку и будешь вертеть перед моим носом? Надеюсь, не из ширинки?

– Нет, – он прервал мое веселье. – Я этого не умею. Но есть… люди, которые могут. Мне нужно твое согласие, чтобы просить о помощи одного из них.

– Чушь какая-то! – я не унималась.

– Я заплачу.

Заплатит? Я мгновенно сменила тон:

– Сколько?

– Все то, что ты уже у меня украла. Отрабатывай, – он подмигнул.

Пока все, что я услышала, звучало до бескрайности абсурдно. Но вдруг я и правда смогу помочь поймать человека, убившего моего папу, сломавшего жизнь мне и моей матери?

– Макс, – я заговорила, продолжая размышлять, – мне было восемь. Было темно. Я не думаю, что узнала бы его, даже если б столкнулась с ним нос к носу…

– Знаю. Я же говорю тебе – есть люди, которые способны вытащить из памяти детали, которые ты даже не уловила осознанно. Конечно, ты можешь в это не верить. Я и сам пока не представляю, как это работает и насколько это возможно. Но разве ты что-то теряешь?

Я уже приняла решение. Потому что в данном случае оно было единственным. Но тут вспомнила кое-что еще:

– За тобой следили! Это… его люди?

– Не знаю, – парень отвернулся, как будто не хотел говорить на эту тему. – Думаю, да.

– Так не проще ли поймать того человека и выбить из него инфу о нанимателе? – казалось, это самое очевидное решение.

– Выбить? Мы так не работаем, – Максим поморщился. – А добровольно он ничего не скажет, сама понимаешь. К тому же, в последние дни слежка прекратилась.

– Еще один вопрос… Вот ты говоришь: «гипноз», «не уловила осознанно». Если мы найдем того ублюдка, разве мы сможем пойти с такими доказательствами в полицию?

– Нет. Того ублюдка мы убьем.

Я даже вздрогнула, отчетливо расслышав нотку стали в его голосе.

– То есть того, кто следит, мы не можем и пальцем тронуть, а ублюдка – убьем?

– Именно так.

Я пожала плечами и кивнула. Звучит, на самом деле, справедливо. Конечно, Макс соврал насчет детективного агентства, но мне было плевать на это, если он не соврал в остальном.

Кай

Я создавал Империю. Гораздо меньшую, чем Волчья, скрытую от посторонних глаз, вплетенную во все сообщества тайными связями. И теперь мое время было жестко регламентировано. Я не смогу получить санкцию через Императоров напрямую, а значит, через три года снова окажусь вне закона, пробелом в мире бессмертных. Но к тому времени моя маленькая Империя уже будет построена, и я смогу менять правила игры.

До Второй Войны вампирское сообщество было приближено к идеальному. В каждой из семи Тысяч выстроилась эффективная иерархия, где все обязанности были распределены. Старейшие вампиры входили в Управление, Детей контролировали через Мастеров, Бойцы Тысячи самостоятельно следили за порядком на своей территории, остальные занимали нужные места в человеческом обществе, зарабатывая деньги, поддерживая отлаженные поставки донорской крови, обеспечивая переоформление документов и поиск информации. Внутри самих Тысяч беспорядков практически никогда не случалось, несанкционированные вампиры были редкостью, нарушение приказов – нонсенсом. Каждая Тысяча – это отдельная семья, не выносящая сор из избы и решающая возникающие проблемы самостоятельно. Случалось и сотрудничество между разными Тысячами, обычно краткосрочное и всегда взаимовыгодное – как соседи помогают друг другу сегодня, а завтра могут устроить драку из-за шума. Император со своей пятитысячной армией и свитой следил за тем, чтобы мелкие ссоры между соседями не превращались в большую свалку. Единственный раз ему это не удалось, что и вылилось в Первую Войну Тысяч, но, в целом, он со своей задачей успешно справлялся на протяжении пятисот лет. Он же выстроил эффективное равновесие с миром охотников, и этим спас мир бессмертных от полного уничтожения. Он доказал, что регламентированное вампирское сообщество может быть очень полезным человеческому. Живущие столетиями, вампиры занимались легальным бизнесом, создавали рабочие места, аккумулировали значительные финансы для масштабных инвестиций и долгосрочного строительства, занимались научными разработками. При этом практически не вмешивались в политическую сферу людей. Таким образом, человеческое общество имело достаточно свободы, но при этом, само о том не подозревая, получало прочную структуру экономического развития. А охотники могли не тратить все свои силы на отслеживание несанкционированных и безумных вампиров, а направляли их на непосредственную помощь людям. Многие из них работали на станциях скорой помощи, спасателями, пожарными, силовиками, находя применение своим способностям во благо людей. Они и существуют только ради этой помощи и не способны причинять вред людям, если только речь не идет о самозащите. Конечно, и в старой Империи случались эксцессы, преступления с участием бессмертных, но их количество было сведено к минимуму. Это было царство всеобщего благоденствия. Это был отличный Император. Пока не сошел с ума. А когда двое из Волков закрепили Гемму, унаследовав Императорскую способность абсолютного внушения, они и начали этот кровавый переворот. Их конечной целью стало полное аннулирование Тысячной структуры и тесная интеграция с охотниками. По этому сценарию постоянные конфликты между вампирами должны быть прекращены, а высвободившиеся силы – направлены на помощь смертным. Звучит неплохо, если не принимать во внимание издержки этой малюсенькой реформы. В ходе Второй Войны уничтожено больше половины санкционированных вампиров, разрушены социальные связи, в ходе неконтролируемых Ритуалов создана масса монстров, подобных мне. Послевоенный кризис продолжается и по сей день, и полного завершения ему не видно. И до сих пор за границами Императорского дворца, вампиры делят себя по старинке на Тысячи. Трудно отказаться от семьи за какой-то десяток лет, к тому же многие из бессмертных прошли через Первую Войну, где разделение на кланы являлось основой жизни и смерти. Полностью вытравить это мировоззрение удастся только тогда, когда последний вампир, считавший себя частью какой-то Тысячи, умрет.

Обо всем этом я узнавал от вампиров и охотников. Теперь я часто посещал тот город, где располагалось управление шерифа. Меня встречали неприветливо, но и на открытое столкновение идти никто теперь права не имел. Со временем я приобретал все новые и новые знакомства. Нет, не друзей, для этого между нами еще была слишком большая граница в виде моего наследия от Змей, но некоторые все же отвечали на мои расспросы, постепенно принимая новичка в свой круг. Я позволял им узнавать себя, но, в первую очередь, сам узнавал их. И теперь у меня было куда больше информации для размышлений.

Первое – я выяснил, что затеряться в городе с большим количеством вампиров гораздо легче. Тут их запах ощущался повсюду, соответственно, остаться незамеченным шансов больше. С тех пор, как мое лицо примелькалось, меня уже гораздо реже останавливали на улице и просили показать разрешение. Я предполагал, что в других больших городах ситуация примерно та же. Это значит, что большие дела лучше делать в больших городах. И это будет незаметнее всего.

Второе – понял, что негативное отношение к бывшим врагам очень стойко, в первую очередь, к Змеям и Тиграм. Но если Тигры – талантливые экономисты – все равно были востребованы, то Змеи вызывали только непоколебимое недоверие. Как будто ожидали в любой момент от них предательства. Как будто у тех была возможность на предательство… Все санкционированные Змеи под абсолютным внушением Императора поклялись в верности и лояльности к действующей власти. Любой, кто не смог пройти эту проверку, уже казнен. И, тем не менее, с ними не хотели сотрудничать, к ним не обращались за помощью и не спешили помогать. Таким образом, оставшиеся Змеи оказались невольными отщепенцами в новом мире. Но они и не объединялись друг с другом, боясь очередного приступа змеефобии. Я знал, как использовать этот факт себе на пользу.

Третье – иногда встречались вампиры с очень редкими и ценными способностями. Например, Стиратели, умеющие полностью удалять кусок памяти или всю ее целиком у любого вампира или человека, Эмпаты, улавливающие и моделирующие любые эмоции, Читатели, способные видеть мысли людей или бессмертных. Любой из них мог бы быть мне очень полезным, но именно к ним доступа и не было. Такие вампиры проходили регулярные проверки в Императорском дворце. Их было совсем немного, а после Войны осталось и того меньше, поэтому каждый из них был бесценен и, как следствие, находился под постоянным контролем. Из этого можно было сделать и обратный вывод – вампиры со слабыми способностями контролировались в гораздо меньшей степени, просто потому, что Император или Императрица лично не могли постоянно проверять всех. Значит, сотрудничать лучше именно с такими.

Четвертое – я заметил еще одну закономерность, которая присутствовала и в старой Империи – вампиры предпочитали работать с вампирами. Ну, вот теперь еще и с охотниками. Но человеческий ресурс они никогда не использовали в серьезных делах. Людей нанимали на работу, взаимодействовали с ними в социальных связях, но не больше. Значимое поручение никогда не давалось человеку. С одной стороны, это объяснимо – люди попросту не обладают теми же способностями, что и вампиры, их невозможно посвятить полностью в суть дела, с ними нельзя взаимодействовать больше десяти-пятнадцати лет без риска выдать себя. Но с другой… Именно людей никто и не контролировал – ни Императоры, ни вампиры, ни, тем более, охотники. Никто из них не имеет законных оснований поймать человека, пытать его, выбивать информацию. Конечно, нет никаких гарантий, что это не будет делаться нелегально. Но охотники на такое никогда не идут – у них природа иная, а вампиры, недавно только прошедшие Императорскую проверку, на это чаще всего пока не решались.

Первую Змею я нашел в Греции. И дал тому именно то, что было нужно – занять свое место в новом мире. А именно – просто наблюдать и передавать мне всю полученную информацию, конечно, за соответствующую плату. Ничего противозаконного – только смотреть и сообщать. Мой новый знакомый согласился на это не раздумывая, и даже не ради денег. А лишь потому, что это позволило ему заниматься тем, в чем он специализировался до Второй Войны. Достаточно было отыскать всего лишь нескольких Змей, которые тут же начали поднимать свои старые связи. Мне оставалось только наблюдать за тем, как восстает из пепла их шпионская сеть. Этих вампиров не надо было учить своему ремеслу – у одного моего подопечного появлялись другие подопечные, а у тех – свои. Никого из них не надо было учить осторожности. Они по природе своей были скрытными и аккуратными, несмотря на то, что ни один из них не делал ничего, противоречащего правилам новой Империи. Ну и что с того, что он сообщает кому-то, что в городе N постоянно живет такое-то количество охотников или что бывший Сокол является владельцем конгломерата? Ни один из этих фактов не мог бы вызвать ничьего подозрения, но вкупе у меня теперь была полная картина всего, что происходит в Империи.

А в родном городе я давно уничтожил следы своего пребывания. Там разведыванием обстановки занимались несколько смертных, как и в других населенных пунктах, где за мной остались жертвы. Мои люди должны были проверять несколько адресов, и не появится ли кто-то, кто будет интересоваться какими-то старыми историями. Через них я и узнал, что моим делом занимается один охотник. Тот, конечно, сразу заметил, что за ним следят смертные, но вряд ли сможет что-то предпринять. Даже если он прибегнет к помощи вампира со способностью внушения, то все равно не сможет выудить никакой информации. Те люди, естественно, не имели понятия, кто стоит в начале пирамиды их нанимателей. Я не был настолько глуп, чтобы недооценивать своего врага. Охотник уже выяснил, что тот самый несанкционированный вампир все еще жив, но вряд ли сможет отследить всю запутанную цепочку следов до меня. Еще и с какой-то девицей связался – мне передали ее фотографию и основные данные. Сначала я надеялся, что это просто претендентка в жены этому самому охотнику, те часто брали себе в спутницы жизни женщин «со стороны». Ген охотника все равно не передается по женской линии, поэтому он вовсе не обязан жениться только на «своей», хотя это и считалось предпочтительным. Тем более, эта, на первый взгляд, была очень симпатичной. Необычная такая, нестандартная, запоминающаяся. Но когда я получил более подробное досье Натальи, то пришел в замешательство. Тот самый визгливый ребенок из парка! Как удалось охотнику найти единственного свидетеля? Таких случайностей просто не бывает! Или мироздание не на моей стороне. Вряд ли она может рассказать что-то определенное о той ночи. Свидетель незначительный, и убирать ее надо было раньше. Теперь лучше не мельтешить перед глазами ищейки лишний раз. Достаточную доказательную базу тот собрать все равно не сумеет. А в новой Империи, пусть святится имя двух ее Императоров, без этого он не сможет меня обвинить.

А пока надо заняться более важными делами. Лаборатория уже запущена и, безусловно, занимается «синтезом вампирской крови», что даже звучит как бред сивой кобылы. Синтезировать кровь – возможно, но воспроизвести содержащийся в ней ген бессмертия – вряд ли. А именно он и несет в себе целительные свойства. Но для отвода глаз такая деятельность вполне подходит. Но для настоящего исследования мне нужен другой ресурс – другая кровь, дающая незабываемый эффект для вампиров. Правда, санкционированные вампиры ни при каких обстоятельствах не станут добровольно ее пить. А если они не узнают, что это кровь охотника? Поэтому совсем необязательно ее синтезировать, достаточно просто устранить запах.

Мне удалось убить одного охотника несколько лет назад, но тот был слишком юн, поэтому второй раз полагаться на такую удачу не стоит. Вампир приблизиться к нему не сможет, оставаясь незамеченным. Действовать можно только через людей. Я без труда отыскал банду головорезов, готовых на такую работу.