Текст книги "Курс выживания"
Автор книги: Оксана Обухова
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Да и появление кокаина в багаже явно указывает: злоумышленника надо искать в доме. В ближайшем, так сказать, окружении. Мои сигареты вечно болтаются без надзора то там, то сям, сумку я свою тоже оставляла в прихожей на тумбочке, в машине, когда за носовым платком возвращалась…
Так кто мог поменять сигареты?! Шофер?! Охранник? Горничная?
Кто заходил в дом, когда я в пятницу собиралась на презентацию?
Горничная Ирина. Сергей Ольховский заходил, спрашивал, когда подавать машину. Раечка на разведку – какая я нарядная – прибегала… Да, еще повар Тамара Васильевна приходила выяснить пожелания относительно меню семейного субботнего обеда…
Потом, уже в машине, только шофер Игорь. Я выезжала без охраны.
И кстати, кто-то мог войти в дом – дверей мы не запираем, охраны и так везде навалом, – пока я быстренько споласкивалась под душем, одевалась, красилась. Сумка с сигаретами в тот момент уже в прихожей меня дожидалась.
Так кто?! Кто мог подложить отраву?!
Да кто угодно, пришел безрадостный ответ. Подозревать можно всех и каждого. Дверей мы не запираем, а прислуга до сей поры считалась надежной и проверенной.
Я остановила машину на обочине – решила подождать, пока медленно ползущая колонна грузовиков проедет до отрезка трассы с разрешенным обгоном, – и, положив голову на руль, подумала, что самое время немного поплакать.
Я никогда, никогда не смогу вычислить информатора! У меня слишком мало исходных данных! Слишком короткая цепь и много людей вокруг…
Так. Стоп. Я оторвала голову от руля. А почему, собственно, цепь короткая? Почему я априори исключила из нее мотив? Ведь первоначальный мотив – деньги! – уже исключен! Информатора дезавуировали, то есть лишили права действовать от имени заказчика, но он почему-то продолжил операцию…
Почему? Почему через восемь дней после сигнала «отбой» кто-то подложил мне в сумку кокаин? Зачем?!
А затем. Тут уже начал работать какой-то личный мотив. Операцию прекратили, но информатор решил…
А что он решил? Зачем ему все это?!
Убрать меня? Посадить? Поссорить с Туполевым?
Или просто свести с ума?!
Боже мой, какой кошмар. Со мной решили расправиться. Кому-то я сильно мешаю в доме Туполева, и кто-то намерился убрать меня оттуда, воспользовавшись наработками заокеанского специалиста. Отличными, надо сказать, наработками. Беспроигрышными. Кто-то решил сломать Софью Туполеву. Изжить. Уничтожить.
Но кому это надо?! Кто так меня ненавидит?!
Так. Снова, стоп. Плясать надо от другой печки. От цели, от конечного результата.
Кто больше всего выиграет, если Назар разведется с женой-наркоманкой, то есть со мной? Кто выиграет от нашей ссоры?
Ирина Яковлевна? Я мешаю ей пить в свое удовольствие и ворчу на хитрую Раечку?
Нет. На Раечку больше Туполев ворчит, я троюродную родственницу стараюсь не трогать, поскольку, исчезни она, все заботы по присмотру за свекровью лягут на мои плечи.
Раечку я как раз оберегаю. Прикрываю и ворчу не страшно. Больше по обязанности.
Или все-таки Ирине Яковлевне я мешаю? Я не тороплюсь обрадовать ее внуками, не заглядываю в рот, шучу, строптива больно… Свекровь решила, что я перестала подходить ее сыну? И если я исчезну, Назар вновь сойдется с Ульяной, она у нас девушка куда как покладистая, послушная, о ее прошлом Яковлевна ничего не знает…
Да нет же! Чепуха какая-то! Бригада связывается с главной слонихой стада, и та начинает стучать на всех подряд. Бред! К ней никто близко не подойдет!
Тем более что Туполев как-то уже сказал: не встреть я Софью, всю жизнь в холостяках бы провел. Ребенок у него есть, забот навалом, а женщина для нежных встреч всегда найдется. Женщина, а не жена. Туполев – волк-одиночка.
Но вот если дело касается как раз именно этих слов Назара Савельевича… то сюжетец закручивается совсем серьезно. Исчезни из его жизни я как ближайший – и дееспособный – родственник, вопрос коснется огромного наследства. А это уже мотив. Это цена. Дальнейшую цель информатора даже предположить страшно…
Кроме пока еще меня, наследников у Туполева всего двое – Ирина Яковлевна и Тимофей. И оба, мягко выражаясь, недееспособны. Тимофей по возрасту, Ирина Яковлевна по наклонностям. И для подобного случая, если я не ошибаюсь, в завещание Туполева включен пункт об опекунском совете.
Информатор – опекун?!
Невероятно. Туполев ни за что не включит в совет нечистоплотного человека.
И потом ни один из опекунов не появлялся у нас в доме, когда в прихожей валялась сумочка с пачкой «Парламента». И вообще это бред. Банкир Вишневский, ворующий сигареты из дамской сумки…
Если только… Если только информатор не связался с кем-то из опекунов и не попросил долю.
Я представила, как некто смутно узнаваемый из персонала поместья приходит в офис банкира Вишневского или юриста Полумятко и предлагает ему сотрудничество по устранению главной наследницы – Софьи Туполевой. Или звонит и намекает…
Бред. Полный бред. Ни один из этих умнейших мужиков в такую авантюру в жизни не впутается! При всей цене им репутация дороже. Они ее потом и кровью зарабатывали и под хвост коню не пустят. С прислугой из барского дома даже разговаривать не будут! Не подставятся, так как это – глупо.
Но теперь, как ни крути, цена вопроса в данном контексте возрастает многократно. Следуя логике поступков информатора, следующей целью может стать мой муж.
Я утопила педаль газа и понеслась к городу, почти не обращая внимания на запрещающие знаки. У меня осталось только пять дней до приезда Туполева, и за это время я обязана вычислить негодяя. Иначе выход останется действительно один – уволить всех и каждого, невзирая на личные обстоятельства. А выдержит ли данное решение моя нежная совесть, это еще бабушка надвое сказала. Не исключено, что двадцать лет после этого мне по ночам будут сниться тетя Паша, садовник и горничная Ира с ребенком на руках. Я себя знаю. Даже если оплачу выходное пособие на эти двадцать лет вперед, буду чувствовать себя гадко – людей обидели недоверием. Унизили. Из-за меня.
От совести трудно откупиться.
Расплавленный в жарком мареве город встретил меня практически пустыми проспектами и переулками – граждане мудро перебрались поближе к водоемам и дачам, автомобили попрятались под сенью гаражей и закрытых парковок, и даже гаишники на перекрестках не раскаляли под солнцем погоны и бляхи.
Сиеста.
Я мчалась по раскаленному городу в прохладе кондиционированного салона и, придерживая руль одной рукой, другой набирала на сотовом вызов лучшей подруги.
– Да, Сонь, – басисто отозвалась Диана.
– Ты дома?
– А где ж еще в такую жару?
– Я к тебе.
– Валяй. Только я не в форме.
– Гуляла вчера? – огорчилась я.
– Нет. Приезжай, увидишь.
Моя подруга Диана – журналистка, работающая под ерническим псевдонимом Дуся Колбасова, – чуть было не расстроила меня признанием «не в форме», потому что гуляла Дуся редко, но метко. Она вообще все так делала. В романы не попадала, а влипала. Мужчин четко делила по предназначению: для души и для тела. С первыми общалась за рюмкой, со вторыми устраивала «разгрузочные дни». Поскольку было в нашей Диане почти сто килограмм весу. (На сколько больше – секрет. Но раньше было ощутимо весомее. Два года назад Дуся освоила белковую диету и сбросила, по ее словам, четыре пуда.)
Я на всех парах мчалась к подруге и молилась, чтобы «не в форме» относилось к чему угодно, кроме мозгов. Голова у нашей Дуси варила замечательно. Ее бы голову да на плечи нашего губернатора Мельникова, сейчас бы в регионе был полный порядок, сынишка губернатора не колол дрова в колонии для бывших наркоманов, а я бы не неслась по жаре, перепрыгивая пешеходные зебры, а любовалась видами Французской Ривьеры с палубы яхты. Короче, дом, который построил Джек. Начинаем с Дусиной головы и плавно подбираемся к моим неприятностям.
Дусино лицо обильно украшала каша «Геркулес».
– Только-только перед твоим звонком маску наложила, – едва шевеля стянутыми овсянкой губами, сказала Диана и махнула рукой в сторону комнаты. – Иди. Я сейчас.
Пока Колбасова плескалась в ванне, я чинно села в огромное кресло и приготовилась ждать. Женщинам, наводящим на лице порядок, лучше не лезть под руку. С вопросами, комментариями, охами и вздохами. Красота требует отвлеченности и самозабвенной нежности.
– Знаешь ли ты, Соня, что такое старость? – входя в комнату и обтираясь салфеткой, спросила Колбасова.
– Нет, – рассеянно призналась я.
Дуся села на пуфик перед туалетным зеркалом, оглядела себя критически и выдала перл:
– Старость, Соня, подступает в момент, когда подбородок начинает жить отдельной от всего лица жизнью.
Н-да, не вовремя я заявилась. У Дуси подбородок готов объявить самостийность, выкинуть оранжевый флаг и всей массой уйти в НАТО, зарабатывать на вставную челюсть.
– Чего приехала? – нашлепывая на лицо жидкий крем, пробасила Колбасова. – Случилось что?
– Ага. Случилось.
– Ну так иди на кухню. Ставь чайник.
На кухне Дуся оборудовала «уголок откровений». Стокилограммовая журналистка редко выбиралась в гости и отчаявшихся подруг предпочитала выслушивать в непосредственной близости от очага и холодильника, забитого белками под завязку.
Я наполнила чайник водой, поставила его на плиту и, подойдя к окну, посмотрела на улицу, полную солнечного света, яркой листвы и пыли. Идиллическая картина летнего дня радостных эмоций не вызывала. Я снова погружалась в черную меланхолию и испытывала чисто страусиное желание засунуть голову в песок. Спрятаться, забыться и, быть может, задохнуться в теплой пыли.
– Эй, ты что? Совсем расклеилась? – Добродушный басок Дианы вернул меня к действительности, я села на табурет, принимавший на себя столько задниц огорченных Дусиных подруг, и рассказала ей все, все, все с самого начала, без прикрас и без утайки. (Умолчала только о контрразведке и полковнике Огурцове.) В отношении чужих секретов Дуся – могила. Проверено и подтверждено.
Колбасова хмуро посасывала сигарету, запивала ее чаем и мрачнела с каждым знаком препинания.
– Почему сразу ко мне не приехала? – спросила в итоге с некоторой обидой.
– А зачем? Впутать тебя в разборки с семейством Мельникова?
Дуся пожала мощными плечами и продолжила обижаться. Для ушлой журналистки любая информация как свет для кактуса!
– А чего сейчас пришла?
– За помощью.
– А где твой Антон?
Начальник службы безопасности Туполева мой друг. И будь он на месте с самого начала этой истории, никаких иных помощников мне бы не понадобилось.
– В отпуске. Сплавляется по рекам, вернется через две недели.
– Н-да, – крякнула Дуся, – ловко время выбрано.
– А я о чем?! Все рассчитано! Я одна, я беззащитна, мне никто не верит!
– Так ты никому ничего и не рассказывала, – резонно заметила Колбасова. – А не верит тебе только Туполев. И то до поры до времени. Ведь Мельников поможет тебе оправдаться?
– Да! Но я этого не хочу. Всплывет махинация с ДТП, и тогда Назар мне точно голову оторвет!
– Да уж, накрутила, – согласилась Дуся. – И что дальше делать намерена?
– Прежде всего мне нужно узнать, каким образом мне в организм попал наркотик. Точнее – кокаин. Я не знаю, какой экспресс-анализ мне сделали в аэропорту – общий или узконаправленный, – но абсолютно уверена: меня травили кокаином. Тем, что лежал в багаже. Иначе все теряет смысл.
– Логично, – кивнула подруга. – А почему ты не узнала в точности, какой тест тебе делают?
– Ду-у-уся, – с мольбой и укором протянула я, – я в прострации была! Какие точности?! У меня в голове все путалось.
– Ну ладно, – стукнула ладонью о стол журналистка, – путалось так путалось. Что от меня конкретно нужно?
– Конфиденциальная беседа с врачом-наркологом. Я ничего не понимаю в наркотиках, среди моих друзей даже ни одного путного наркомана нет, так что мне нужен специалист в данной области.
– Наркоман? – хмуро уточнила Дуся.
– Врач. Я даже не знаю, где искать этот кокаин. Где мне его подмешивают? В еду, в питье… или он нейтрализуется в пищеварительном тракте… Я ничего в наркотиках не понимаю!
– И слава богу, – серьезно кивнула Колбасова и потянулась к своему кондуиту. Толстенной записной книге на все случаи жизни.
Через минуту Дуся уже резво болтала с какой-то Анной Дмитриевной.
– Послушай, дорогая, – бубнила она, – я тут одну несчастную деваху защищаю. Из нее наркоманку незаметно вылепили, а она ни сном ни духом… Нет, не «колеса», тут дело «благородненьким» попахивает – кокаинчиком. Куда ей могли его подмешать?.. Да… Да… Через слизистую?.. Да, девушка ухоженная, за собой следит… – И потом мне: – Сонь, у тебя насморка не было? Ты каким-нибудь спреем или каплями не пользовалась?
– Нет.
– Говорит, нет. Ага… Ага… Ну, спасибо. Да, если что, сразу к тебе… Ну конечно, я понимаю!.. Все, до встречи.
Положила трубку и обратилась к моей воспрявшей персоне:
– Значит, так, Сонька. Давай колись, чем зубы чистишь?
– Пастой, – удивленно ответила я.
– А полоскания или какие-нибудь аппликации делаешь?
– Да.
– Какие? И как долго? Кокаин лучше всего действует, попадая в организм через слизистую. Поняла?
– Да. Аппликации для отбеливания зубов я делала буквально перед вылетом во Францию… а жидкостью для полоскания рта пользуюсь каждый день – утром и вечером… – По мере того как я все это говорила, темп речи все замедлялся, и Дуся, догадываясь, что процесс пошел в нужном направлении, не подстегивала, а глубокомысленно помалкивала.
Полоскание для свежести дыхания – «держать состав во рту не менее тридцати секунд»… Все совпадает! По утрам и вечерам во мне внезапно возникал прилив энергии! Туполев еще говорил, что у нас новый медовый месяц начался… Я думала, это эйфория, а это — кокс во мне бродил!
– Дин, меня подставляют…
– Я знаю, – кивнула Дуся.
– Меня так подставляют, что мама не горюй!
– И не сомневаюсь. Поняла теперь, откуда кокаин в твоей, пардон, моче?
– Да! Его добавляли в баночку с полосканием для рта – я ведь курю, запах, сама знаешь, неприятный – и, возможно, в тюбик аппликации для отбеливания зубов.
– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно подытожила Дуся. – Все банки и тюбики на экспертизу, результаты твоему Туполеву.
– А кто это сделал? Не важно?!
– Важно. Но сначала бумаженцию получи. Так оно надежнее будет.
– Получу. Попрошу Андрея, он сведет меня с лабораторией и все установит.
Теперь я не боялась просить помощи у друзей, живущих в этом городе. История перестала напрямую касаться губернаторского сына, друзья ничем не рискуют. Частный сыщик Андрей, с которым я познакомилась прошлой весной, думаю, не откажет мне в просьбе. Он у нас парень служивый и даже заслуженный – боевой орден имеет, и выход на криминалистов у него остался по прежней работе.
Я набрала на сотовом номер Андрюши и поймала его на грядках за городом.
– В город вернусь только поздним вечером, – огорчил меня друг. (У нашего Андрюши две дочки, жена, теща и полный набор прочих родственников.) – Мои ушли на речку, надо их забирать…
– Андрей, я тебя подожду, – быстро перебила я. – Когда и где?
– Давай-ка… часиков в девять в сквере на нашем месте.
Я сложила трубочку мобильного телефона, посмотрела на часы – 17.34, – и Дуся поняла мой жест своеобразно:
– Пообедать успеем?
– Даже дважды, – вздохнула я. – Но есть не хочется…
– Это пока ты моей фирменной окрошки не понюхала, – ухмыльнулась подруга.
Окрошка у Дуси и впрямь была эксклюзивной. Белково-диетической. Два основных ингредиента – квас и картошка – в ней не присутствовали. Хлебный квас заменялся пахтой, картошку ничем не заменяли, а исключали категорически как вредный углеводный продукт. Только зелень – особенно зеленый лук, – редиска, вареная колбаса и много-много крутого яйца. В тарелки Дуся щедро добавила деревенской сметаны и гордо прищурилась:
– И как?
– Божественно, – призналась я. Кисловатая молочная сыворотка удачно сочеталась с пресным вкусом крутого яйца. Сметана добавляла мягкости зеленому луку. В общем, это блюдо из Дусиной диеты я взяла на заметку.
Отобедав с отменным аппетитом, мы расслабленно и сыто откинулись на спинки сидений, Диана налила в пиалы зеленого чая, потом подумала пару секунд и предложила:
– Может, по рюмашке? Для лучшей усвояемости…
– Спасибо, нет. Дел много, мне еще по городу колесить. – Святое правило автомобилиста: выпил – за руль ни ногой, пьяный за рулем убийца, – я соблюдала твердо.
Диана пожала мощными плечами – была бы честь предложена, – отхлебнула чаю и вернула нас к повестке дня вопросом:
– Ты уже пыталась представить, кто у тебя в доме такой шустрый завелся?
– Пыталась.
– И как?
– Результат – нулевой.
– А как там поживает «наша любовница»? – многозначительно подняла брови Дуся.
– Ульяна? Нормально. Но на нее я даже не грешу, она на Туполева словно на икону молится. И потом – позволить задействовать в «операции» своего ребенка? Усыпить? Оставить на берегу? Нет, кто угодно, только не она.
– Уверена?
– Можешь смеяться, но абсолютно. Кто угодно, только не она.
– А Раечка? Она ведь вам какой-то дальней родственницей приходится?
– Диана, разрабатывая операцию, сценарист прежде всего делал ставку на вольнонаемных рабочих. Посуди сама, прежде чем узнать о существовании какой-то хитрой Раечки, он должен был получить о ней полновесную информацию. Точнее, о ней и об обстановке во всем поместье. Догоняешь? Ему бы пришлось дважды вербовать информаторов – сначала кого-то из обслуги, потом на Раечку выходить… А зачем? Это опасно и глупо. Проще подкупить одного человека – того, кто пришел на работу и уволился в любой момент, – и все.
– Резонно, – согласилась Дуся. – Но тогда остается вопрос мотива. Зачем кому-то из наемных рабочих подставлять жену хозяина?
– Вот! Зачем?
Мы прикурили по сигарете и детально обсудили последний вопрос: зачем?
Туполев платил хорошо. По провинциальным меркам даже отлично. Снова найти такую работу в нашем городе сложно, и за место держатся все.
Но кто же тогда поставил на кон удобную работу у не слишком привередливых хозяев, полный соцпакет, честное имя и даже жизнь? Кто так рискует?! Ведь случись что, найдет Назар злопыхателя в собственном доме и церемониться не станет. Руки-ноги переломает, и остальной отрезок своей никчемной жизни злопыхатель уже в инвалидной коляске или на костылях проведет…
– Так кто, Соня, кто? – спрашивала Диана. – Почему кто-то продолжает тебя ломать? Кому это выгодно?
– В том-то и дело, что никому, – уныло бубнила я.
– Ульяна. Ее сын наследник, и если ты уйдешь, а Туполев больше не женится, она получит все. Для своего сына.
– Да не верю я! Ульяна так довольна тем, что уже получила, что представить, как она разевает рот на весь кусок, я просто не могу!
– И зря. Яковлевне деньги уже ни к чему, а вот Ульяне еще жить да жить.
– А Раечка? – противореча самой себе, вопрошала я. – У нее трое внуков в хрущобе остались.
– Тогда разрабатывай ее.
– А. – Я махнула рукой. – У Игнатьевны ума не хватит такое мероприятие провернуть. Пропитать меня коксом, ловко выбрать тару для наркоты и таможни… Раисе, как и Ульяне, хватает того, что уже есть.
– Ну, знаешь ли! – вспыхнула вдруг Колбасова. – На тебя не угодишь!
С данным восклицанием я тут же согласилась. Следователь из меня, мягко выражаясь, игрушечный. Из меня адвокат бы хороший вышел. Ну не умею я подозревать ближних, хоть ты тресни! Всегда сама же тысячу оправданий найду.
– Буду ловить на живца, – безапелляционно заявила я.
– На какого? На себя, что ли?
– Ага. Мне так привычней.
– А не боишься, что совсем отравят?
– Боюсь. Но подозревать всех подряд – с ума сойдешь.
– Эх, Сонька, ничему тебя жизнь не учит. Опять ради Туполева грудью на амбразуры?
Я не возражала. Когда-то давно этот мужчина так меня поразил, что я попалась навеки. Никогда до этого не могла вообразить, что существуют люди, в присутствии которых меняются Пространство и Время. Там, где появлялся Назар, мгновенно заполнялись все пустоты, а время, подчиняясь, не сопротивлялось силе его личности, текло быстрее либо тормозило бег.
– Тебе не понять, – хмуро бросила я.
– Куда уж нам! Наших грудей не хватает собственные амбразуры прикрыть!
Я и Дуся невольно скрестили взгляды в районе наших лифчиков, прикинули, что к чему, и заржали. Я немного истерически, Колбасова с душой, как делала всегда и все.
От дома Дианы я поехала в аптеку, где несколько недель назад покупала средство для полоскания рта и отбеливающую пасту. «Маркировка на заменяемых объектах должна быть абсолютно идентичной» – данное святое правило из кодекса шпиона-нелегала я стала соблюдать не так давно, тем не менее неукоснительно. В аптеках любят обклеивать товары собственными этикетками и ценниками, а банка и тюбик ни на йоту не должны отличаться от тех, что я собиралась изъять из дома и предъявить на экспертизу. Тревожить информатора подменой объектов я посчитала преждевременным…
Андрей ждал меня в скверике напротив высотного дома. Сидел за столиком летнего кафе, с ленцой потягивал сигарету и пил апельсиновый сок из картонки с соломинкой.
Я расцеловала друга в обе щеки, в темпе изложила просьбу и, выложив на столик банку и тюбик, присовокупила к ним конверт с конвертируемой валютой:
– Это для экспертов. Надбавка за срочность.
Сыщик сунул нос в конверт и хмыкнул:
– Тебе результат уже утром нужен?
– Я не шучу, Андрей, – серьезно сказала я. – Утром мне желательно знать результат. Экспертиза на содержание определенного наркотика, как мне кажется, не должна вызвать затруднений.
– А если там какая-нибудь другая дрянь? – прищурился Андрей.
– Меня, в принципе, интересует только наркотик. Считаю маловероятным, что в тюбике обнаружат бациллу сибирской язвы.
Мой друг нахмурился – я не рассказывала ничего конкретного о сути дела – и выразительно постучал пальцем по тюбику:
– Это твои препараты?
– Да, – глядя ему прямо в глаза, кивнула я.
– И откуда это «прилетело»?
– Не знаю.
– Ничего мне рассказать не хочешь?
– Пока нет, Андрей, прости. Может быть, позже, когда сама разберусь.
– А где Антон?
Ну вот. Всех интересует главный туполевский бодигард. Все думают так же, как и я: будь Антон на месте, никаких неприятностей возле меня в жизни бы не случилось. Наш Антоша – симбиоз доброй крестной феи и бронежилета спецназа, спасательный круг для утопленниц и жилетка для жены шефа.
– Антон в отпуске. Сплавляется по рекам.
– Жаль, – сказал детектив, и я сразу с ним согласилась.
Свой дом я заперла на все засовы. Пробежалась по этажам – от подвала до мансарды – и проверила на окнах каждую задвижку.
Вряд ли информатор имел целью придушить меня подушкой или сыпануть яду в утренний кофе, но страх, который недавно стал вызывать огромный пустой дом, взывал к действию. Я трудолюбиво задвинула все мыслимые запоры, пристроила на ручки двух дверей – в спальню и на улицу – самодельные сигнализации из тонких бокалов с медяками и немного успокоилась. Теперь, если в мой дом или комнату попытается кто-то проникнуть, звон и грохот будут обеспечены.
(Только бы не забыть об этой самой сигнализации, когда ночью в туалет приспичит! Разобью стакан и перережусь к свиньям собачьим! С моим-то везением и ловкостью сигнализации надо из пустых пивных жестянок мастерить. Но где ж их взять, если пива я не пью, а бегать по поместью в поисках жестянок – выглядит странно.)
Попросив свой мозг отключиться и не подсовывать на сон грядущий всяческих загадок, я свернулась на постели в калачик и уснула практически мгновенно.
* * *
Звонок от Андрея прозвучал в половине одиннадцатого. Я суматошно подскочила над подушкой – Матерь Божья, так и конец света проспишь! – цапнула с прикроватной тумбочки мобильник и хрипло каркнула:
– Да, Андрей, слушаю!
– В банке и тюбике ничего не обнаружили, – не стал рассусоливать вечно занятый детектив.
– Как это? – спросонья опешила я.
– Повторяю еще раз, – недовольно буркнул сыщик. – В банке и тюбике ничего не обнаружили. Рецептура препаратов не нарушена. Тебе официальная бумага нужна?
– Нет… Подожди, подожди! – Окончательно проснувшись, я села, опираясь спиной об изголовье кровати. – Такого не может быть! Я… я уверена была!
– Ты ошиблась, – спокойно произнес сыщик. – В тюбике или банке нет наркотических веществ.
– Совсем? – безнадежно и тупо поинтересовалась я.
– Ты что там, спишь?! Ничего. Нигде. Ищи в другом месте. Хочешь, приеду и помогу?
– Нет, спасибо, – вяло пробормотала я. – Всего хорошего, Андрей…
Сыщик попытался еще что-то добавить, но я его уже не слушала. Сложила пополам сотовую раскладушку и слепо уставилась на противоположную стену.
Я ошиблась. Поставила не на ту карту и бестолково потеряла двенадцать часов.
Мысли вяло ворочались в голове, я пыталась распределить их в систему, но никак не находила отправной точки.
Кроме средств личной гигиены, я ничем не пользуюсь индивидуально. Не ем, как тот мужик из фильма «Тайна черных дроздов», эксклюзивного варенья, я употребляю то же, что и все за общим столом. Причем сегодня одно, завтра другое, а послезавтра обхожусь без ужина или без завтрака. Индивидуальные у меня только – кремы, пудра, помада…
Помада. Может быть, наркотик добавили туда?
Чепуха. Сегодня я крашусь розовой, завтра коралловой, а то и вовсе одной гигиенической обхожусь, отдыхаю без краски. И этой помады у меня тюбиков двадцать…
Так куда же мне кокаин умудрились подсунуть?!
Наркотик должен был быть именно там!! Должен!!
Почему? – спокойно урезонила вспышку негодования другая, более рассудочная часть интеллекта. Почему он должен быть именно там? А не в той же помаде, например?
Да потому, что именно после полоскания рта у меня возникало ненормальное чувство эйфории!! Я как дура, следуя рекомендациям на этикетке, тридцать секунд болтала эту жидкость во рту и получала дозу!! Все довольно ясно, прослеживается четкая причинно-следственная связь. Утро – полоскание, эйфория; вечер – полоскание и взрыв темперамента.
Тогда почему кокаина в этой жидкости не оказалось?
Не знаю. Но ему следовало быть там!
С расстройства я швырнула мобильник на пустую половину кровати и, не найдя тапок, босиком пошлепала на кухню к кофеварке. Вчера впрыск кофеина помог, вероятно, и сегодня кофе тройной крепости также прочистит мозги и укажет решение.
Умная мысль пришла, когда из чашки под носиком кофеварки начала переливаться на поддон черная жидкость. Ошпарив пальцы, я суматошно схватила чашку, уронила ее на стол и только потом догадалась выключить кофеварку. Софья Туполева, как ни крути, не Гай Юлий Цезарь. Двух дел делать одновременно – кофе варить и мозгами шурупить – не способна.
Протерев тряпочкой стол-тумбу и вдрызг испачкав ночную рубашку, я налила вторую чашку кофе и села у подоконника, поставив на него пепельницу. Умная мысль, ошпарившая мне пальцы, была предельно проста: кокаина в емкостях, отданных на исследование, просто не могло быть. Мне их подменили. Снова. И причина для подобных манипуляций лежала на поверхности.
В течение нескольких часов я должна была пройти с кокаином в ридикюле два пограничных кордона. И даже если бы меня не зацепили российские погранцы – обычно мы через ВИП-зону проходим, – их французские коллеги, а точнее их собака, заинтересовались бы моим багажом обязательно. (Не удивлюсь, если информатор для верности весь мой багаж основательно коксом припорошил, а не только коробочку подсунул.) То есть при случае надо будет сказать шереметьевскому спаниелю «гран мерси». Если бы меня вынюхал его французский собрат по ремеслу, сидеть бы мне сейчас во французской же кутузке, а не кофе дома пить.
Ух, какой ужас!!
(Интересно, смог бы Туполев с французами скандал замять, как это получилось у него в Шереметьеве? Или… У них там все сложно и российских жен олигархов с удовольствием наряжают стальными браслетами?)
Скорее второе, чем первое, со вздохом подумала я. Достаточно вспомнить приключения Прохорова в Куршавеле, и картина маслом: Сонька в камере, переполненной представительницами древнейших профессий, – встает перед глазами во всех деталях.
Ну до чего же я все-таки везучая!! Эх, точно надо пограничному барбосу кило телятины захватить!
Но ладно с ним, с барбосом, вернемся к нашим банкам-склянкам.
Итак, меня задерживают в аэропорту Ниццы, я начинаю вопить «не виноватая я, он сам ко мне ветром надулся!» и писаю в стаканчик с тем же положительным результатом.
Что происходит дальше?
А дальше въедливые французские таможенники начинают производить детальный осмотр багажа иностранной туристки. Так как туристка эта не простая оскандалившаяся дамочка, а очень даже супруга влиятельной персоны. То есть в моем багаже проверяют каждую банку-склянку, выворачивают все наизнанку и – ищут. Для суда, для следствия, для реноме.
Да даже если и не ищут! Информатор не мог рисковать! Ведь если предположить, что сама Соня не дотумкает, где и как ей могли кокаин подсунуть, за нее это сделает хороший адвокат или частный детектив, нанятый мужем. То есть кто-то из них попросит детальной проверки остального, арестованного багажа. И следов преступного умысла – откуда кокс в зубном эликсире?! – быть не должно. Все мои тюбики и баночки должны быть чистыми.
Так и только так. Для полиции и окружения Софья Туполева должна стать не жертвой интриг, а элементарной хитрющей наркоманкой.
Нешуточным усилием воли я отогнала от глаз видения французской кутузки и крупных заголовков желтых газет «Жена олигарха арестована на таможне в Ницце!» – и невольно поежилась. Ну и враг мне попался! Ну и фрукт! Интересно, он сам такой умный или продолжает использовать зарисовки заокеанского сценариста?
Если сам, то мне в жизни его не вычислить. Такой финт, как задержание во французском аэропорту, Туполев мне в жизни бы не простил. Как бы я ни оправдывалась, шлейф гадкой истории долгие годы преследовал бы нашу семью и пакостил, пакостил, пакостил. Журналисты редко оставляют вниманием оскандалившихся богачек. Я, конечно, не Перис Хилтон, но и Россия не Америка. Нам своих скандалисток еще растить и растить. И теперь мне остается только одно – найти информатора и усадить его перед объективами кинокамер. Иначе в смысле политической тусовки я – труп. Качественный и освежеванный. Не мытьем, так катаньем информатор меня достанет.
Уж больно ретив, уж больно хваток. И настроен решительно. Без сантиментов. Французская тюрьма явное тому доказательство.
Я заправила кофеварку повторной убойной дозой мокко, аккуратно дождалась, пока наполнится чашка, и, переместив ставку на террасу второго этажа, села думать в плетеную качалку.
Примерно с полчаса никаких путных мыслей не возникало даже под действием кофеина. Страх – враг умнее меня – парализующе действовал на мозговые процессы и душил желание думать осторожными намеками: «А не лучше ли, Соня, покаяться мужу, и пусть увольняет всех из поместья к чертовой бабушке?»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.