Текст книги "Торговцы грезами"

– Неважно, – бросил варвар.

– Твоих людей прикончат прежде, чем они успеют открыть рот, – гнул свое бывший капитан гвардии, принимавший участие не в одном десятке опаснейших вылазок.

– Неважно, – снова прозвучало в ответ.

Мораддин отступился и пожал плечами – что ж, если этому ненормальному варвару охота свести счеты с жизнью, пусть поступает, как знает. Он предупредил, его не послушали. Остается положиться на судьбу – что будет, то будет.

– Вот что мы сделаем, – негромко, точно про себя, произнес Конан и, быстро повернувшись, отправился назад, к своему притихшему отряду, наконец полностью уразумевшему, что сейчас произойдет нечто совершенно непривычное для простых вышибал и бандитов. И в данный момент осознающему печальное обстоятельство – слишком многим будет не суждено дожить до сегодняшнего вечера.

После краткой перебранки, сопровождавшей раздачу приказов, по пять человек с обоих сторон ущелья поползли вверх по долине. Когда караван подойдет поближе, они столкнут несколько камней покрупнее, отчего часть и без того держащемся на честном слове склона непременно обрушится, перекрыв каравану возможный путь к отступлению. Затем в дело вступят немногочисленные арбалетчики.

– И чтобы, сукины дети, стреляли в цель, а не куда глаза глядят! – подобным угрожающим напутствием сопроводил свои указания предводитель отряда. – Тупые болты хоть кто-нибудь допер взять? Ага, у всех. Много? Ладно, обойдемся тем, что есть. Целить сначала в лошадей, потом боевыми – в людей, да не в своих… недоумки!

Расчет был верным – грохот спускающегося каменного потока наверняка заставит караванщиков и охранников хоть на краткий миг да растеряться и перемешаться. Град тупых стрел выведет и без того напуганных лошадей из себя, одна-две обязательно начнут метаться, заражая своим испугом остальных. Кто-то не удержится в седле и свалится под ноги коням, неизбежно возникнет неразбериха. Вот тут-то отряд выскочит из засады и свалится на головы занятым своими бедами караванщикам. Главное – чтобы никто не успел сообразить и погнать верблюдов вперед, тогда у купцов еще будет шанс в суматохе проскочить ущелье и вырваться на равнину. А там верховых не догнать. Значит, нужно как можно быстрее перебить стражу и собирать разбегающихся животных. Хорошо бы изловить парочку лошадей – пригодится на будущее…

– Паника – дело хорошее, – понимающе заметил Мораддин, быстро прикинув все достоинства и недостатки плана киммерийца. Недостатков было гораздо больше, но выбирать было не из чего. В конце концов, даже эта наскоро придуманная затея имела некоторые шансы на успех, если нападающие смогут действовать достаточно быстро и нахально. – Может, что и получится… Только все равно, друг варвар, ты авантюрист и бестолочь. И меня втянул в свои дурацкие приключения…

– Посмотрим, – кратко отозвался Конан, даже не услышав этих ободрительных слов компаньона. – Вон они.

В конце ущелья возникли едущие попарно всадники. За ними из пылевого облака появились раскачивающиеся на длинных шеях головы верблюдов, а затем и сами пустынные звери, тяжело груженые плотно увязанными тюками. Заливались колокольчики, ржали лошади, чуя, что долгий путь скоро подойдет к концу, взревывали недовольные чем-то верблюды. Охрана замкнула караван в кольцо, держась по бокам, впереди и позади десятка крупных косматых зверюг. Конан попытался сосчитать стражников и понял, что дело ему предстоит исключительно тяжкое и почти безнадежное.

Мораддин немного ошибся в подсчетах – караван сопровождало около пяти десятков отлично вооруженных туранцев. И каждый, не иначе, был бывшим военным, нанявшимся после ухода из армии в дорожные стражи – часто купцы платили значительно больше казначеев государя Илдиза…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Караван между тем приблизился, уже почти полностью втянувшись в расселину и заполнив ее гулкими отзвуками голосов. Ехавшие впереди охранники явно не подозревали о грядущей опасности и почти не смотрели по сторонам. Их интересовал только близкий выход из ущелья. Туранцы, замыкавшие строй, переругивались с погонщиками, требуя прибавить ходу – мол, им давно надоело глотать пыль, поднятую верблюдами.

Вся эта пестрая и шумная кавалькада, сопровождаемая назойливым перезвоном колокольчиков, неспешно продвигалась по распадку вперед. Вот головные охранники поравнялись с засевшим в скалах отрядом, и, точно услышав безмолвные мольбы притаившихся грабителей, один из верблюдов внезапно замер на месте и заревел, заставив весь караван приостановиться. Погонщики изо всех сил тянули его за узду, но упрямое животное мотало головой, злобно рявкало и ни в какую не желало подчиняться, даже когда в дело пошли длинные палки с железными остриями на концах.

В общем гаме никто не обратил внимания на приглушенный свист, донесшийся откуда-то сверху. Зато его услышали в дальнем конце ущелья и спустя несколько мгновений все звуки заглушил зловещий рокочущий шорох, перешедший в глухой грохот обрушивающейся массы земли и камней. Земля под ногами ощутимо дрогнула, когда неудержимо катящаяся вниз лавина наконец достигла Дороги и рухнула на белые плиты, образовав завал высотой в человеческий рост или чуть побольше. Люди вполне могли его преодолеть, но ни одна находящаяся в здравом уме лошадь или верблюд даже под угрозой побоев не согласились бы карабкаться на шаткую преграду, где можно запросто переломать ноги. Путь обратно был перекрыт до поры, пока кто-нибудь из путешественников или местные власти, надзирающие за Дорогой Королей не догадаются разобрать завал.

В наступившей тишине по склону прокатились несколько застрявших прежде в щелях скал валунов и приземлились на вершину завала, довершив картину. Первая часть рискованного плана киммерийца была успешно выполнена, и следовало переходить ко второй.

Как и предполагал Конан, в караване после схода лавины возникла неразбериха. Несколько человек из охраны приблизились к завалу, пытаясь понять, что послужило причиной внезапно начавшегося камнепада – сдвинувшиеся с места по естественным причинам валуны, или все же происшедшее – дело рук человеческих?

– Сборище олухов, – еле слышно прошептал Мораддин, наблюдая за туранскими торговцами. – Кто ж так поступает? Им следовало как можно быстрее гнать караван вперед и не задерживаться здесь ни на миг.

– Тем лучше для нас, – отозвался киммериец и, высунувшись из-за камней, резко взмахнул рукой подавая знак к атаке. Сигнал заметили, и первая толстая стрела со свинцовым шариком на конце ударила в круп подвернувшейся лошади. Напуганное животное заржало, взвилось свечой, едва не выбросив всадника из седла, и заскакало каким-то козьими прыжками, расталкивая остальных животных. Вторая стрела оказалась еще более удачливой, угодив в норовистого верблюда, тут же вырвавшегося у сдерживающих его погонщиков и с ревом заметавшегося в узком пространстве распадка. Кого-то из караванщиков сбили с ног и ущелье огласили пронзительные вопли катавшегося под ногами коней человека.

Арбалеты защелкали чаще, заставив еще нескольких лошадей в панике шарахнуться в сторону. Однако к тому времени охрана каравана заметила летящие болты и смекнула, что самим по себе им взяться ну совершенно неоткуда. Вывод напрашивался сам – у неких разбойников хватило нахальства попытаться задержать мирно проходящий к городу караван.

К сожалению для купцов, осознавать сие простое обстоятельство охранникам понадобилось чуть больше времени, чем они могли себе позволить. Тупые стрелы сменились другими, несущими закаленные трехгранные наконечники, и вот уже кто-то, взмахнув руками, валится с лошади и больше не поднимается, а освободившийся от всадника конь бестолково скачет неизвестно куда.

«Может, нам еще и повезет, – подумал Конан, наблюдая за царящей в ущелье суматохой. – Пока все складывается просто замечательно.»

Ударившая рядом с ним в камень стрела заставила варвара мгновенно пригнуться и слегка изменить свое мнение. Туранцы сообразили, что напавшие на них люди засели в скалах по обе стороны распадка и единственное спасение караванщиков – как можно скорее пробиваться к близкому выходу в степь. Для начала уцелевшие охранники – а их все одно оставалось никак не меньше четырех десятков – ударили из луков и самострелов в скальный карниз, не позволяя нападающим даже высунуться. Тем временем караванщики усмирили испуганных верблюдов и, погоняя их, заставили сдвинуться с места.

– Уходят! – пронзительно завизжал кто-то из отряда, не в силах вынести душераздирающего зрелища ускользающей прямо из-под носа добычи. – Уходят же!

Этот вопль погубил последнюю возможность успеха. До того у грабителей еще оставался шанс на победу – внезапным рывком смять охрану и затем вплотную заняться караваном. Погонщики вряд ли бы сумели оказать серьезное сопротивление.

– Недоумки, – горестно вздохнул Конан, увидев, как его подчиненные, не обращая ни на что внимания, скатываются вниз, завязывая бой со стражей. Некоторые, удачно проскочив мимо туранцев, бросились к верблюдам, пытаясь вспороть вьюки, но столкнулись с караванщиками, донельзя возмущенными таким обращением с доверенными их попечению ценными товарами.

– А что ты ожидал? – сухо поинтересовался Мораддин. – Ну все, убедился, что твоему сброду обеспечен полнейший разгром? Пошли отсюда, пока нас еще не заметили.

– Не дождешься, – упрямо ответил киммериец. – Не могу же я просто так взять и смыться! Короче, я пошел. Если что – отыщи Рингу и помоги ей убраться из города.

– Но… – только и успел проговорить полугном, прежде чем его непредсказуемый компаньон спрыгнул с карниза, удачно приземлившись обеими ногами прямо на голову кому-то из охраны, и присоединился к кипевшей в ущелье заварушке. – Боги, и за что мне только такое наказание?

Бывший капитан личной царской гвардии тяжело вздохнул и последовал за варваром, в очередной раз выругав себя за то, что связался с этим проходимцем. Как спокойно и беззаботно жилось на рудниках! Нет, понесло его путешествовать, и с кем!..

Мораддин снова показал свои потрясающие способности во всей красе. Едва бородатый коротышка скатился на камни Дороги, трое купеческих стражей, выискивавших жертву, набросились на него с обнаженными саблями, рассчитывая прикончить на месте – слишком уж невзрачно выглядел этот разбойник. У туранцев имелось несомненное преимущество, так как они сидели в седлах, а противник оставался пешим, и у него в руках не было никакого оружия. Но Мораддин не хотел никого убивать. Потомок гномов мгновенно нырнул под брюхо ближайшей лошади, перекатился под ней, успев в это время выхватить коротенький, будто игрушечный ножик и рассечь ремень подпруги. Всадник соскользнул на землю вместе с седлом, попав под копыта другого коня, Мораддин же сорвав с пояса кожаный мешочек с мелкими монетами рванул шнурок завязки и метко запулил медяшку точнехонько в переносицу второму нападавшему. Если б это были излюбленные бывшим аграпурским гвардейцем метательные звезды – туранцу тут же пришел бы конец. А так стражник лишь схватился за лицо обеими руками, бросив повод, из ранки потекла кровь, а напуганная лошадь, взбрыкнув, сбросила хозяина в придорожную пыль.

Мораддин в это время успел обезопасить третьего, уклонившись от рубящего удара саблей, перехватив и вывернув запястье так, что охранник забыл обо всем, кроме чудовищной боли в руке…

Белая летучая мышь с задорным верещанием порхала над хозяином и пугала его противников, мало обращая внимание на жгучие солнечные лучи.

В общей свалке все как-то позабыли о цели налета. Верблюды беспрепятственно обогнули поле боя и один за другим потянулись к выходу из распадка. Никому и не пришло в голову помешать купцам – скорее всего потому, что все были донельзя заняты. Туранцы – тем, что расправлялись с осмелившимися напасть на них разбойниками; несостоявшиеся грабители – спасением собственных жизней. Охране каравана везло куда больше – они уже уничтожили большую часть отряда и сейчас пытались справиться с явным предводителем дерзкой шайки.

Разозлившимся стражникам очень хотелось взять этого длинноволосого здоровенного нахала живым (для последующего примерного наказания, разумеется), но тот оказался несколько предусмотрительнее – забрался на каменный уступ, так что сзади его прикрывал склон ущелья и вертелся там, будто демон на сковороде, не позволяя никому приблизиться. Слишком длинный меч, которым он орудовал, с легкостью отражал выпады изогнутых туранских сабель, а когда кто-то из охранников набросил на него аркан, разбойник успел поймать летящую веревку и дернул как следует, после чего неудачливый стражник с истошным воплем рухнул с лошади.

Никто не ожидал, что зажатый со всех сторон предводитель грабителей попытается воспользоваться неожиданной возможностью для побега. Тем не менее, он рискнул – прыгнул со своего убежища прямо на спину освободившегося коня. Он почти не промахнулся, сумев повиснуть на седле, и попытался взобраться на спину нервно приплясывавшей лошади, но ему немного не повезло – оказавшийся поблизости туранец с размаху опустил рукоять своей сабли на голову неудачливого разбойника.

Любой другой человек тут же бы свалился замертво. Упрямый грабитель еще попытался достать своего обидчика мечом, и лишь затем рухнул на запорошенную пылью и теперь кое-где запятнанную кровью, а некогда белую Дорогу Королей. Оружие при этом он, правда, так и не выпустил. Длинный меч звонко лязгнул о камни, вытянувшись рядом с хозяином.

– Готов! – обрадовано заорал стражник. – Прихватим с собой?

– Да он же сдох, – разочарованно протянул командир отряда, охранявшего караван, свесившись с седла и осмотрев неподвижно лежащего на Дороге человека. – Болван, зачем надо было так сильно лупить? На что он нам теперь? Еще кто-нибудь остался?

– Никого! – донеслось с разных концов ущелья. – Всех перебили!

– Какие-то сумасшедшие, – с досадой пробормотал туранец, осматривая место побоища. И точно, опытная купеческая охрана сумела уничтожить всех разбойников до единого. Среди своих погибших не было, только раненые. – На что они рассчитывали?

Он окинул взглядом скалистый распадок, убедившись, что ни одно из валявшихся повсюду тел не подает признаков жизни, и мельком подумал, что стоило бы проверить, не прикидывается ли кто умершим. Однако караван и так чересчур задерживался, не успевая к назначенному сроку, и командир махнул рукой, приказывая всем двигаться дальше. До ближайшего города – кажется, он назывался Дэлирам – оставалось еще около двух лиг пути. Как раз к середине дня доберутся, а там наверняка отыщется десяток-другой человек, которых можно будет послать на расчистку Дороги.

Об убитых тоже нашлось кому позаботиться – высоко в бледно-синем небе появились и закружились, медленно опускаясь все ниже и ниже, черные точки. Стервятники торопились успеть к разделу дармовой добычи.

* * *

– Конан! Конан, ты меня слышишь?

Голос пришел откуда-то издалека, с трудом пробившись через оглушительное громыхание множества обрушивающихся с гор камнепадов. Он казался смутно знакомым, но вспомнить, при каких обстоятельствах произошла встреча с его обладателем, совершенно не удавалось.

Честно говоря, было тяжко припомнить вообще хоть что-нибудь. Перед глазами все кружилось, расплывались веселенькие радужные пятна и расширявшиеся круги. Сейчас больше всего хотелось прилечь где-нибудь в холодке и ни о чем не думать…

– Конан?! – в голосе появилась явная озабоченность.

«Ага, кажется так меня зовут… Уже лучше, хоть что-то вспомнил. А что, собственно, случилось? Я что, с кем-то подрался?»

После некоторых усилий наконец удалось разлепить глаза. Наверху, как ему и полагается, обнаружилось небо, внизу, под лопатками, – что-то на редкость твердое и каменистое. Звон и грохот в голове постепенно проходили, а предметы перестали двоиться и троиться.

– Однако крепкие головы у вас, варваров, – уважительно заметил голос. – Любой другой давно уже концы отдал… Ты как?

В изрядно затуманенной памяти наконец-то всплыло имя человека, которому принадлежал голос. Мораддин. Да, точно, его зовут Мораддин, а находятся они в ущелье на Дороге Королей, где только что отряд из набранных с миру по нитке проходимцев попытался захватить торговый караван. Судя по всему, особого успеха они не достигли.

– Погано, – почти по буквам прохрипел киммериец и сделал неуверенную попытку сесть. Земля, обычно всегда такая надежная и непоколебимая, почему-то норовила уплыть куда-то вправо, а то и вовсе извернуться и сбросить с себя человека, как норовистая лошадь скидывает неумелого всадника. – Пить… дай.

– Ничего нет, – с сожалением ответил полугном. – Все кончилось.

Конан потряс головой, окончательно приходя в себя. Скалы наконец прекратили перескакивать с места на место и послушно замерли по сторонам распадка, а земля больше не раскачивалась, как корабль, захваченный изрядной силы штормом.

– А где… все? – после некоторого размышления поинтересовался варвар, оглядевшись по сторонам. Представшее взгляду зрелище было не самым радостным. Не дать, ни взять – поле на редкость кровопролитного боя, и даже стервятники присутствуют, занимаясь своим обычным потрошительским делом.

– Перебиты, – незамедлительно последовало в ответ. – Чего и следовало ожидать. Караван, к твоему сведению, ушел. Тебя сочли мертвым и бросили здесь, а меня… ну, меня просто не заметили. При всем желании я не в состоянии выстоять против неполной полусотни.

– Ушел, – тупо повторил Конан и с сожалением понял, что в его многострадальной голове, видно, от удара что-то сдвинулось, раз он не может понять самых простых вещей.

– Конечно, ушел, – с легким раздражением подтвердил очевидную истину Мораддин. – А ты что, думал, они постоят и подождут, когда ты изволишь очухаться? Ладно, это дело прошлое… Иди сможешь?

– Ага, – не совсем уверенно заявил киммериец. – Только не сейчас… Слушай, а что нам теперь делать-то?

– Это уж тебе решать, – отрезал полугном и уже спокойнее добавил: – По-моему, так настало самое подходящее время быстро исчезнуть. Учти, купцы скоро доберутся до города и наверняка расскажут властям, что на них напали и опишут, кто командовал разбойниками. Если ты объявишься в Дэлираме и попадешься кому-нибудь из них на глаза, то проще простого предсказать, чем все закончится.

– Даммарос взбесится и решит, что я зажился на свете, – заключил Конан. – Плохи наши дела… Караван мы не остановили, ночного убийцу не поймали, – Мораддин на каждое новое признание неудачливости приятеля подтверждающе кивал головой, – в город соваться опасно… А, знаю!

– Что знаешь? – с некоторой опаской спросил туранец. – Что ты теперь задумал?

– Пошли! – с этими словами варвар решительно поднялся на ноги, качнулся, но все же устоял, держась за стену, и нетвердо шагнул вперед. – Все! Мне это надоело!

– Можно хоть узнать, куда ты собрался? – осторожно поинтересовался Мораддин.

– На виллу «Кипарисы», разумеется, сообщать о полном провале, – нехорошо ухмыляясь, ответил киммериец. – И побеседовать кой с кем по душам. Пошли, у нас еще есть время, пока караван доберется до города. Познакомлю тебя с очаровательной вдовушкой, которая затеяла всю эту заварушку. Если не убью ее до того…

– Где ты оставил лошадь? Я полагаю, ты прав – необходимо разобраться с этой историей. Едем к твоей подружке…

– Лошадь? – озадаченно переспросил варвар, – Мы пришли сюда пешком… А…

– Вот как? – поднял бровь Мораддин, – Ты оставил коня в том поместье?

Конан понял, что рано или поздно придется признаваться. Сомнений в том, что Мораддин снова начнет смеяться и стыдить не оставалось, но выдумывать байку о покраже лошади неизвестными злодеями или ее внезапной смерти, Конан был не в состоянии. Голова гудела все сильнее и соображать было тяжело.

– Понимаешь, – начал было варвар, старательно подбирая слова, которыми можно было бы объяснить бездарный проигрыш в кости подаренного шейхом Джагулом аль-Баргэми прекрасного гирканского скакуна. Но едва Конан вспомнил недавние султанапурские приключения, как перед ним встало лицо одного из мельком замеченных караванщиков. Очень знакомая бородатая старческая физиономия. Только откуда он знал этого человека? Наверняка встречался с ним с Султанапуре, но где, при каких обстоятельствах? Это вылетело из головы совершенно…

– Да ну тебя с твоей лошадью, – проворчал Конан, стараясь не смотреть на насмешливо щурящегося Мораддина, – Поехали, вернее ты поедешь, а я пойду…

Спустившиеся в долину стервятники даже не подумали взлететь, заметив двух вполне живых людей, и только с явной неохотой отходили в сторону, уступая дорогу.

* * *

В уединенном поместье на первый взгляд ничего не изменилось. Куйо все также дремал в тени под воротами и поднял голову только когда шаги приближающейся лошади и человека раздались совсем рядом. По такой жаре псу даже лаять не хотелось, и он лениво махнул хвостом, показывая, что узнал одного из посетителей.

Зато во дворе кое-что добавилось. Под длинным навесом стояли шесть или семь лошадей, аппетитно похрустывающих овсом; в сарае, где ночевал отряд, появились три повозки – две груженые, да так, что даже слегка просели под тяжестью сложенного в них скарба, одна пустая. Под одной из повозок кто-то спал.

Уркаш почему-то не вышел узнать об итогах вылазки. Хотя, может быть, они его совершенно не интересовали.

Первое, что сделал Конан, оказавшись во дворе – вытянул из колодца полное ведро воды и сунул туда все еще трещавшую после удара голову. Мораддин тем временем со сдержанным любопытством осматривался по сторонам. Именно поэтому он первым заметил двух типов исключительно мрачного вида, вышедших из дома и целеустремленно направившихся напрямик к незваным гостям.

– Конан, у нас гости… – негромко предупредил полугном. Варвар фыркнул – мол, и сам вижу.

– А вам чего тут понадобилось? – довольно резко спросил один из громил.

Киммериец, не торопясь, сделал несколько больших глотков, отряхнул с волос воду и только затем небрежно осведомился:

– Где хозяйка?

– Не твое дело, – огрызнулся охранник. – Ты кто такой?

Второй из стражей усадьбы потихоньку переместился за спину Мораддина. Ему наверняка казалось, что он проделывает это совсем незаметно для окружающих. Полугном не собирался разочаровывать его в подобном заблуждении. Пока не собирался…

– Я Конан из Киммерии, – представился варвар. – А теперь быстренько позови хозяйку. Давай-давай, пошевеливайся!

– Госпожа не говорила, что кого-то ждет, – после долгого и мучительного размышления проговорил стражник.

– Так иди и скажи ей! – и без того скудный запас терпения киммерийца медленно, но верно подходил к концу. Возможно, в этом была повинна жара или недавний удар по голове, а может, сознание полного разгрома…

– Ага, – пришел наконец к какому-то заключению охранник. – Жди здесь. Или нет, лучше за воротами…

Мораддин издал чуть слышный издевательский смешок, что и оказалось последней каплей.

– Значит, за воротами, – процедил Конан. Те, кто был с варваром знаком поближе, прекрасно поняли бы, что сейчас произойдет и заблаговременно постарались отойти подальше. Кому-то предстояло быть избитым. И видимо, до смерти.

Незадачливый стражник совершенно не понял, что конкретно с ним произошло и почему земля внезапно вскинулась и бросилась ему навстречу. Величавый, но короткий полет закончился у твердого, как камень, сруба колодца. Врезавшись в него, охранник поместья скорчился внизу и затих. Его товарищ сделал слабую попытку рвануться с места и броситься к дому, мешком рухнул на пыльную землю, получив подножку и удар костяшками пальцев в шею от Мораддина, вроде бы задумчиво созерцавшего причудливые украшения на углах дома.

– Что с ним делать? – полугном одним незаметным движением заломил руку жалобно подвывавшего стражника назад, удерживая его в не совсем удобном положении, из которого, что самое досадное, было никак не вырваться.

– Ну его, – киммериец ограничился чувствительным пинком по ребрам ерзавшего на земле человека, после чего тот перестал шевелиться и издавать какие-либо звуки. – Пошли в дом, сейчас у нас будут душевные беседы…

Дверь в усадьбу с жалобным треском ударилась в стену, чудом удержавшись на петлях. За ней обнаружился крохотный коридорчик, завершившийся лестницей, покрытой блекло-зеленоватым ковром. Лестница заканчивалась возле высоких двустворчатых дверей, украшенных сложным узором из переплетающихся золотых пластин. Часть из них с тонким звоном осыпалась на пол, когда верный своей привычке варвар наградил створки таким сокрушительным ударом, от которого они неминуемо должны были рухнуть. Однако двери устояли, распахнувшись настежь и открыв прятавшуюся за ними маленькую уютную комнату, выдержанную в темно-розовых тонах.

За массивным резным столом сидела рыжеволосая женщина, немедленно вскочившая при появлении в ее тихом гнездышке разъяренного киммерийца и его молчаливого спутника. Мораддин на всякий случай аккуратно поправил слегка покосившиеся двери и остался стоять возле них, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой.

– Значит, вот как? – прямо с порога прошипел варвар, угрожающе надвигаясь на замершую на месте вдову. – А может, мне еще посидеть за воротами, подождать, пока у тебя появится настроение побеседовать?

– Прости, я не ждала, что ты вернешься… так рано, – женщина тщетно попыталась взять себя в руки и изобразить нечто вроде приветливой улыбки. Любому стороннему зрителю бросалось в глаза, что она исключительно взволнована чем-то, и причиной необычайного волнения послужило вовсе не неожиданное вторжение. – Где… где караван? – с дрожью в голосе спросила она.

– Караван? Какой, к Нергалу, караван? – заревел Конан, не давая Линдиссе даже слова вставить. – Чем ты думала, рыжая бестия?! С таким ублюдочным сбродом, который ты разыскала, только навоз хорошо убирать! Я что, должен был в одиночку положить половину туранской армии, чтобы раздобыть тебе этот дерьмовый караван?

– Он прошел, – еле слышно сказала Линдисса и, ухватившись за край стола, бессильно рухнула в кресло. – Он прошел, все потеряно… – и благородная госпожа неожиданно побагровела, и истерично завизжала, точно обсчитанная базарная торговка: – А ты! Ты, проклятый недоумок-варвар! Ты небось даже не рискнул высунуться, а ждал, пока за тебя все сделают!..

– Еще никто… – яростно пошипел киммериец потянувшись за мечом, но его остановил невозмутимый голос Мораддина решившего немедля вмешаться:

– По-моему, это излишне. Конан, умоляю, перестань кричать. Госпожа, не имею чести знать вашего имени, могу заверить, что вы ошибаетесь. Если задержка каравана осуществлялась именно по вашему приказанию, то моим другом было сделано все возможное. Однако для исполнения этого не вполне законного действия вы подобрали явно неопытных людей.

– Мораддин совершенно прав, слышишь ты, дура?! – чуточку спокойнее подтвердил варвар. – Именно это я и хотел сказать. Недоумки, они и есть недоумки.

Линдисса даже не поинтересовалась личностью неожиданно вмешавшегося человека, а только тоскливо повторила:

– Проклятие, ну почему, почему? Все же было так хорошо рассчитано… Это ты во всем виноват! – она снова неистово набросилась на Конана. – Зачем ты только объявился в нашем городе? Ты хоть догадываешься, тупица, что я… мы из-за тебя потеряли?

В бессильном отчаянии Линдисса замолотила кулаками по столу, мотая головой и всхлипывая:

– Все пропало, все… Как мне теперь быть?

– Линдисса, дорогая моя, незачем так расстраиваться, – произнес чей-то негромкий и слегка насмешливый голос, – Я же предупреждал – не стоило вмешивать в серьезные дела лишних людей.

– Кто там еще вяка… – киммериец резко обернулся, готовый на месте прикончить любого, рискнувшего помешать беседе с вдовой, и внезапно ему показалось, что он по-прежнему в ущелье на Дороге Королей, а все вокруг расплывается и качается.

Ни варвар, ни предусмотрительный Мораддин, ворвавшись в комнату, не потрудились осмотреться по сторонам, считая, что на вилле находится только Линдисса и ее слуги. Поэтому еще одно кресло, скромно приткнувшееся в углу комнаты, равно как и занимающий его человек, остались до поры незамеченными.

При виде этого человека, со безмятежной усмешкой взирающего на происходящий в комнате скандал, Конан испытал нечто вроде легкого головокружения. Этому типу вот уже три дня полагалось мирно покоится в удобной могиле. Куда он сам, между прочим, его и отправил. Ну да, поединок возле заведения Мамаши Циль, а до того – малоприятная беседа с дальновидным месьором Эридатом. Да что же это творится в мире, а? Сначала мертвецы начинают шастать по улицам, а затем?..

– Иногда полезно задержаться на лишний миг и проверить, действительно ли ваш противник отправился в дорогу, с которой не возвращаются, – язвительно сообщил Леддар, несостоявшийся покойник. – Но господин наемник крайне торопился и немного промахнулся, лишь ранив меня в бедро. Я подумал и решил, что в возникшей ситуации мне лучше считаться мертвым, нежели живым, а госпожа Линдисса любезно оказала мне в этом посильную помощь… Кстати, если не секрет, кто же меня настолько невзлюбил?

– Эридат, – вырвалось у киммерийца, не успевшего сообразить, что к чему.

– А, я так и предполагал, – невозмутимо кивнул Леддар. – Он спал и видел, как бы от меня избавиться… Впрочем, Эридат не отказался бы расправиться со всеми нами.

– Теперь это не имеет никакого значения! – вмешалась прекратившая всхлипывать, но все еще не нашедшая сил примириться с мыслью о полном крахе своего предприятия Линдисса. – Ничто теперь не имеет смысла!

– Кое-что имеет, – медленно проговорил Конан поворачиваясь к хозяйке. – Например, я требую немедля объяснить, что вы затевали и в какую авантюру впутали меня? Ну?!

– Какая разница! – истерически выкрикнула женщина и, схватив стоявшую перед ней тяжелую серебряную вазу, запустила ею в человека, казавшегося ей виновником всех произошедших бедствий, сопроводив действие воплем: – Убирайся! Убирайся отсюда!

К ее глубочайшему сожалению, бросок не достиг цели – Конан перехватил вазу в воздухе и аккуратно поставил обратно.

– И не подумаю, – отозвался варвар и развязно уселся на краю стола. – Пока не услышу подробного рассказа. Кое-кто, помнится, обещал мне поведать интереснейшую историю.

– Ничего я тебе не скажу! Мерзавец! Дикарь, слезший с ветки! Лучше бы ты сидел в своей проклятой всеми богами Киммерии! Мразь!

Конан слушал хозяйку с долей восхищения, даже не пытаясь ответить, а Мораддин кивал, улыбаясь в бороду, словно соглашаясь.

– Дорогая, угомонись, – мягко посоветовал Леддар Линдиссе и обратился к киммерийцу: – Похоже, наш план полностью не удался, так что стоит ли ворошить прошлое? Будет лучше, если мы сейчас мирно расстанемся… и постараемся не вспоминать о нашем кратком, но малоприятном знакомстве.