Текст книги "Торговцы грезами"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Было нетрудно сообразить, что произошло. Очевидно, Ринга услышала подозрительный шум в коридоре за занавесями и решив проверить, чем он вызван, немедля натолкнулась на обходивших дом слуг или охранников. Первого же человека, самонадеянно попытавшегося ее схватить, рабирийка полоснула по глазам своими «крючками» а потом бросилась на остальных.

Пострадавший от когтей девушки-гуля охранник, шатаясь и тихо подвывая, пересек комнату, сослепу врезался в стол и свалился, не удержавшись на ногах. От внезапного толчка тщательно сложенные госпожой Линдиссой бумаги разлетелись, а свечи опасно закачались.

– Что, пожри меня Нергал, происходит?! – недоуменно воскликнул вожак дэлирамских заговорщиков, еле успев подхватить падающий шандал и тем предотвратив угрозу пожара.

– Варвар, – растерянно пробормотал Эридат, медленно пятясь подальше от стола увидев неизвестно откуда объявившегося северного наемника. – Тот самый…

Вдовушка отвесила оплеуху все еще визжавшей служанке, заставив ту мгновенно смолкнуть, смерила киммерийца оценивающим взглядом и возмущенно заявила:

– Эридат, я против! Никуда вы его не посадите! Почему мне никто не сказал…

– Линдисса! – на редкость дружным и оскорбленным хором завопили хозяин дома и схватившийся за саблю туранец, без труда перекричав женщину. – Что ты несешь!

– Я и сам в состоянии о себе позаботиться, – проворчал Конан. – Но все равно спасибо.

Рыжая красотка ослепительно улыбнулась, словно напрочь позабыв, по какому поводу собралось в тихом домике на окраине столь своеобразное общество. Улыбаясь, она не забывала торопливо сгребать в беспорядке разбросанные по столу листы пергамента и запихивать их в большую кожаную сумку.

– Как он сюда попал? – ни кому не обращаясь, ядовито поинтересовался вожак. – Кто-то мне клятвенно обещал, будто поставит надежную охрану вокруг дома…

– Я и поставил, – попытался оправдаться Эридат и мелкими шажками начал целеустремленно продвигаться к двери. – Гебер, я не знаю, как он сумел сюда пробраться….

– Далеко собрался? – неизвестно откуда перед достойным заморийцем возникло преградившее дорогу лезвие исключительно длинного и выглядевшего чрезвычайно острым меча. – Ну-ка назад!

– Но… – заикнулся владелец дома, оглядываясь в поисках поддержки на своих несколько растерявшихся компаньонов. Никто из них не произнес ни слова и не тронулся с места. За исключением молодого туранца, безуспешно попытавшегося доказать, что висящая у него на боку легкая изогнутая сабля в нарядных ножнах служит не только украшением. Один-единственный выпад туранца пропал впустую; второго же он сделать не сумел, лишившись оружия, мгновенно выбитого из рук. Сабля улетела куда-то в угол.

– Сиди тихо, – посоветовал ему варвар. – К остальным это тоже относится.

Вожак бросил на угрюмо примолкшего Эридата взгляд, которым можно было без труда испепелить на месте, и с нарочитой невозмутимостью обратился к киммерийцу:

– Полагаю, у тебя есть неизвестные нам условия и вопросы? Или тебе непременно нужна голова кого-то из нас?

При упоминании голов трое сообщников быстро переглянулись, а затем напряженно уставились на своего предводителя, пытаясь по его бесстрастному лицу понять, шутит он или говорит серьезно.

– Что ж, с умным человеком и поговорить приятно, – невольно подражая чуть насмешливому голосу своего безымянного собеседника, ответил Конан. – Условий у меня полно, и первое из них касается вот ее…

Киммериец оглянулся назад, собираясь подозвать девушку к столу, и озадаченно выругался. С Рингой творилось что-то неладное.

Рабирийка сидела на корточках, подобравшись, как зверь перед прыжком, и настороженно обводила сборище взглядом сузившихся и ставших совершенно кошачьими золотистых глаз. Длинные выпущенные когти отставляли на дорогих светло-коричневых досках пола глубокие царапины. Девушка глухо ворчала сквозь оскаленные клыки, ведя себя в точности как попавшее в незнакомую, а потому опасную обстановку полудикое животное.

Конан никогда не верил в существование оборотней, однако сейчас поймал себя на том, что в глубине души ожидает немыслимого зрелища изменения облика Ринги. Варвар бы не удивился, начни рабирийка у всех на глазах покрываться черной густой шерстью и появись у нее длинный и чуть подрагивающий гибкий хвост. К счастью собравшейся компании, ничего подобного не пока не происходило а то не миновать бы криков и визга на весь городок.

– Ринга! – окликать девушку пришлось дважды. На второй раз она соизволила слегка повернуть голову и что-то неразборчиво проворчать. Кажется, рабирийка по непонятной причине всерьез вообразила себя зверем, мгновенно разучившись говорить и передвигаться полагающимися человеку способами. Не пришла бы ей в голову мысль для полного вхождения в образ устроить небольшую охоту, благо дичи имеется в избытке…

Впрочем, отвлекаться на странности подопечной было некогда. Испуганные неожиданным вторжением заговорщики могли в любой миг поднять крик, всполошив наверняка имевшуюся в доме или возле него дополнительную стражу, а посему следовало вовсю пользоваться моментом общего замешательства.

«Ладно, с ней мы разберемся попозже, – быстро решил Конан. – Сейчас необходимо выяснить, зачем здесь собралась эта приятная компания… И желательно как можно скорее.»

– По-моему, твоя подружка несколько не в настроении, – ехидно заметил вожак дэлирамцев, носивший, как припомнил варвар, имя Гебер. Остальное общество, похоже, совершенно не разделяло веселого настроения своего предводителя. Эридат так и вовсе слегка пожелтел да ухватился за стену, чтобы не упасть. Видно, представил себе возможные последствия задушевной беседы один на один с впавшей в звериное состояние Рингой.

– Зато я в настроении, – рявкнул киммериец. – И первое, что я хотел бы узнать…

– Зачем мы втянули тебя в наши дела? – завершил фразу Гебер. – Уверяю тебя, это произошло совершенно случайно. И всем нам будет лучше, если на этом наше знакомство завершится.

Компания мошенников (а в том, что перед ним именно мошенники, Конан не сомневался – слишком часто он сталкивался с этой разновидностью рода людского, да и сам порой бывал таковым) яростно, хотя и вразнобой закивала, соглашаясь с мнением вожака.

– Допустим, – согласился киммериец. – Но один из вас уже пообещал мне все богатства мира и дармовую выпивку в придачу за совершенно пустяковую, как он утверждал, работу… – Эридат сделал слабую и безуспешную попытку притвориться, что его здесь нет, и что он совершенно не представляет, о каком деле идет речь. – …а теперь я вынужден сломя голову носиться по вашему паршивому городишке, спасая свою шкуру. Мне это не нравится.

– Приношу свои искренние извинения за необдуманные действия моего компаньона, – церемонно проговорил Гебер. – Месьор Эридат переоценил свою значимость и недооценил твои возможности. Кроме того, он не потрудился поставить нас в известность о предпринятых им действиях. В противном случае мы, конечно, не согласились бы с его предложениями или позаботились о том, чтобы они были выполнены.

Эридат всем своим видом выразил полнейшее согласие с полученным от вожака выговором и готовность в дальнейшем безоговорочно подчиняться любым его распоряжениям. Линдисса бросила на притихшего хозяина дома короткий презрительный взгляд, затем выразительно посмотрела на Конана, состроила чопорную гримаску и тихонечко хихикнула. Молчаливо наблюдавшая за людьми Ринга неожиданно издала пронзительный шипящий звук, от которого все нервно дернулись, а туранец схватился за пустые ножны, позабыв, что находившаяся в них сабля давно валяется в углу.

– Ну и? – хмуро потребовал продолжения варвар. Извинения, конечно, вещь хорошая, но никакой особой пользы из них обычно не извлечешь. Разве что на душе становится несколько приятнее. Впрочем, северянин ни капли не верил ни в честность предводителя заговорщиков, ни в искренность его слов. Им требовалось только его молчание – любой ценой. Вот пусть и платят…

– Сколько? – невозмутимо осведомился замориец, не обращая внимания на мрачное выражение лица невольного гостя и вытянувшиеся физиономии своих приятелей. – Сколько ты хочешь за причиненные тебе неприятности и за то, чтобы ты как можно скорее позабыл о нашей встрече?

«Ага, после чего к обширному списку моих якобы преступлений в Дэлираме добавится безжалостное ограбление мирных обывателей прямо в их собственном доме, – мелькнуло в голове у Конана. – Впрочем, поглядим еще, кто кого перехитрит!»

– Десять тысяч, – не раздумывая, заявил киммериец, краем уха расслышав слабый протестующий вопль. Ничего, не обеднеют. Тот же Эридат наверняка заполучил обратно часть украденных у него денег, из числа оставшихся лежать в комнате на постоялом дворе «Медная подкова», если только Барракс не прибрал их к рукам. Хотя дважды грабить одного и того же человека – в этом есть что-то ужасно забавное…

– Камнями или золотом? – все также спокойно поинтересовался Гебер. – Если золотом, то какой чеканки – туранской или немедийской?

Жадность у Эридата, каким-то седьмым чувством понявшего, что расплачиваться придется именно ему, взяла верх над осторожностью, и почтенный месьор не выдержал.

– Да за что ж ему платить! – с неподдельной скорбью в голосе взвыл он. – Не забудьте, этот ублюдок преспокойно обокрал меня и спутал все наши планы! А мы должны теперь откупаться, чтобы он оставил нас в покое! Гебер, ну нельзя же так!

– Помолчи, – раздраженно бросил вожак. – Не забывай, что если бы не ты и твои необдуманные действия, господин наемник никогда бы не узнал о нашем существовании.

Эридат вяло махнул рукой – поступайте, мол, как знаете – и оскорбленно замолчал, стараясь не обращать внимания на откровенно насмешливые взгляды госпожи Линдиссы.

– Монеты немедийской чеканки меня вполне устроят, – безмятежно сказал Конан. – И еще мне требуется пара лошадей.

«Туранские империалы явно не желают задерживаться у меня в карманах. Может, с немедийскими золотыми дело пойдет лучше? Они что, в самом деле собираются мне заплатить за молчание? Конечно, деньги никогда не бывают лишними, но нюхом чую – что-то здесь не так. Эх, невовремя Мораддин уехал – он бы быстро сообразил, что к чему. Ладно, сам разберусь. Не в первый раз, в конце концов! Нет, каков городишко! Сначала проигрался вдребезги, потом угодил в наемные убийцы, а теперь, глядишь, верну назад все проигранное, да еще с процентами… Расскажи кому – не поверят.»

– Значит, десять тысяч немедийскими золотыми и лошади, – подвел итог Гебер. – Получив все это, ты вместе со своей зубастой подружкой немедленно покинешь город?

– Угу, – согласно кивнул варвар. – Уеду. Может быть… Когда я получу золото?

– Хоть сейчас, если позволишь кому-нибудь из нас выйти и сходить за деньгами, – отозвался Гебер. На встревоженных лицах его компаньонов появилась слабая надежда на возможность благополучно выбраться из возникшей заварушки.

«Как же, держи карман шире! Не золото я тогда получу, а десяток головорезов!»

– Никто из вас не двинется с места, – Конан оглядел комнату. – А пойдет вот она.

Кончик его меча поднялся и указал на застывшую с выпученными глазами и полуоткрытым ртом Чари. Служанка в панике заверещала, но быстро смолкла, заметив грозный взгляд своей госпожи.

– Она все сделает, – заверила общество Линдисса. – Чари, надеюсь, ты все слышала и поняла? Бегом, одна нога здесь, другая там!

– И без глупостей, – негромко добавил киммериец. – Иначе никто здесь не доживет до утра.

Чари бочком подошла к дверям, боязливо косясь вокруг, протиснулась в узкую щель между створками, не решившись широко их открыть, и исчезла. Собрание облегченно перевело дух, и даже свалившийся под стол и не подававший в течение всего разговора признаков жизни человек рискнул пошевелиться. Похоже, рабирийка не выцарапала ему глаза, как поначалу показалось Конану, а лишь украсила физиономию нападавшего глубокими следами когтей, выглядевшими весьма живописно.

– Тетушке Чари понадобится время и чья-то помощь, – заметил Гебер. – Десять тысяч в золотых монетах весят немало.

– Ничего, мы не торопимся, – хмыкнул варвар. – Может, я еще задержусь на денек в вашем треклятом городке.

– Ты обещал уехать, – напомнил вожак заговорщиков и в его голосе первый раз прозвучала скрытая тревога.

– Мне тоже много чего обещали, – отрезал Конан и обернулся – узнать, что там с Рингой. Девушка по-прежнему неподвижно сидела в неестественной для человека позе, и, казалось, не испытывала никаких неудобств. Она пристально следила прищуренными золотистыми глазами за находившимися в комнате людьми, и киммериец вдруг вспомнил, что рабирийка называла своих сородичей «хищниками с обликом человека». Тогда он принял ее слова за преувеличение и обиду изгнанной из племени, но теперь понял – Ринга сказала чистую правду. Гули действительно были разумными животными, в силу непостижимой игры природы или утонченно-жестокой шутки богов получившими внешность, как две капли воды схожую с людской. Интересно, как рабирийка умудряется сдерживать живущего внутри нее зверя? Или он просыпается только после ее… кхм, обеда? До того, как Ринга столь пугающим способом прикончила сторожевого пса, она выглядела и поступала, как обычный человек, но потом на нее точно безумие нашло…

Дело близилось к рассвету, когда дверью раздались шаркающие шаги пожилого человека, несущего тяжелый груз. Чари настороженно вошла в комнату, крепко сжимая в руках знакомый варвару или очень похожий на знакомый кожаный мешок. Служанка подошла к встрепенувшейся Линдиссе, что-то прошептала ей на ухо, а затем, явно получив указания, водрузила доставленную сумку на стол, отодвинув разбросанные листы пергамента.

– Треть, – сообщила рыжая красавица. – Остальное сейчас принесут. Лошадь, к сожалению, есть только одна и не слишком хорошая. Она стоит во дворе.

Чари, пригнувшись и втянув голову в плечи, засеменила обратно и скрылась в темноте за дверью.

«Не так уж плохо для начала, – Конан с удовольствием поглядел на плотно набитый мешок. – Хотя что такое, в сущности, десять тысяч? Так, мелочь…»

Гебер, успевший вновь занять свое кресло, развязал ремень, стягивающий горлышко мешка и демонстративно высыпал из него несколько монет, со звоном раскатившихся по столу.

* * *

Чари пришлось еще дважды совершить поход в кладовые дома или откуда она там таскала золото. В последний раз ее сопровождал один из слуг, предусмотрительно решивший дождаться развязки событий в коридоре и даже не рискнувший сунуться в комнату. Вместе с деньгами Чари прихватила вместительную холщовую сумку и под полным неподдельной боли взглядом Эридата сложила в нее все принесенные мешочки, боязливо передвинув получившийся сверток поближе к варвару.

– Пересчитывать будешь? – деловито осведомился Гебер. – Кстати, если попадутся фальшивые монеты, они находятся целиком на совести месьора Эридата.

– Плачу двойную цену любому, кто обнаружит у него хоть каплю этой самой совести, – вполголоса, однако очень отчетливо пробормотала Линдисса. Хозяина дома передернуло, и он, не выдержав, невнятно прошипел ей в ответ что-то злобное. Рыжая вдовушка пропустила его слова мимо ушей.

– Надеюсь, это последний раз, когда мы все видим друг друга, – процедил вожак дэлирамцев. – Госпожа Линдисса, не могла бы ты хоть ненадолго придержать свой не в меру острый язычок?

Красотка фыркнула, изобразила зевок и прикрыла рот ладонью. Гебер похлопал по глухо звякнувшему мешку:

– Забирай и убирайся.

– С удовольствием, – отозвался Конан. Перетрусившее общество неопытных жуликов начало ему немного поднадоедать (особенно высокомерный Гебер) и киммериец решил на прощание немного припугнуть теплую компанию, слишком рано успокоившуюся и решившую, что самое страшное уже позади.

– Скряги вы, – возмущенно заметил он, забирая приятно тяжелый мешок. – Столько шума подняли из-за жалких десяти тысяч. Арнак за сведения о ваших проделках предлагал в три раза больше и не трясся над каждой монеткой.

Надо признать – шутка удалась, хотя о существовании человека по имени Арнак варвар узнал только сегодня. Присутствующие мгновенно замолчали, оборвав на полуслове начавшиеся было разговоры. Гебер вздрогнул, выпрямился в кресле и подозрительно вкрадчивым голосом осведомился:

– И что же стало известно почтеннейшему Арнаку в обмен на эти деньги?

– А все, – не долго думая, брякнул киммериец, все еще пребывая в необоснованной уверенности, что компания заговорщиков не примет его слова за правду.

– Бел, спаси и защити, – заикаясь, выговорила разом осунувшаяся и подурневшая Линдисса. – Гебер, мы пропали…

Вожак взвился над креслом, точно укушенный разъяренной болотной гадюкой за седалище, запустил в варвара припрятанным в широком рукаве кинжалом, и чрезвычайно пронзительно для человека его возраста заорал: «Стража!»

От летящего ножа Конан успел вовремя уклониться, зная и ожидая, что рано или поздно события примут подобный оборот. Под шумок Линдисса и Чари стремительно выскочили из комнаты, прихватив с собой окончательно прекратившего что-либо понимать в происходящем Эридата, а туранец Тамир метнулся за своей саблей. Рыжая красотка на пороге успела обернуться, бросив короткий изумленный взгляд на возникшее в комнате столпотворение, и исчезла. Ринга хищно заурчала, готовая прикончить любого, кто неосмотрительно окажется в пределах ее досягаемости.

В следующий момент в маленькую комнату набилось слишком большое количество людей, размахивающих разнообразным колющим или режущим оружием. Рабирийка издала протяжный мяукающий звук, свирепо оскалилась и бросилась под ноги первому нападавшему, тут же исчезнув в куче свалившихся на нее тел. В коридоре за спиной киммерийца кто-то затопал, задержавшись на мгновение, чтобы выпутаться из тяжелых складок занавесей. Это его и сгубило – варвар наугад ткнул в шевелившуюся за тканью фигуру кинжалом, неизвестный коротко вскрикнул и тяжело повалился на пол оборвав с притолоки материю.

Какое-то время в комнате бушевал настоящий водоворот из дерущихся людей, причем многие не имели представления, с кем именно им нужно справиться, и набрасывались на первого попавшегося. Указания, выкрикиваемые сквозь царивший гвалт Гебером, делу ничуть не помогали.

В планы Конана вовсе не входила драка с двумя десятками головорезов. Заехав первым сунувшимся по челюсти и проткнув кинжалом какого-то настырного упрямца, совершенно не дорожившего своей единственной жизнью, киммериец за шиворот выволок из образовавшейся на полу свалки девушку-гуля. Ринга шипела, точно кошка с прищемленным хвостом, и рвалась продолжить развлечение. Разговаривать с ней было напрочь бесполезно, а потому варвар как следует встряхнул ее и подтолкнул в сторону выхода. Получив высказанное столь недвусмысленным способом приказание, рабирийка разочарованно рыкнула, но все же послушалась и бросилась бежать.

После краткой борьбы с занавесями, явно живущими своей собственной жизнью и стремящимися изловить и опутать любого пытающегося быстро проскочить между ними, Конан и девушка выскочили в темный коридор. Вопли и шум драки позади не утихали, и киммериец очень надеялся, что их исчезновение с поля боя осталось незамеченным. Напавшие на них люди были не специально обученной стражей, а сборищем громил, привыкших без особых хлопот выкидывать из веселых домов и кабаков шумных, но не могущих оказать никакого серьезного сопротивления посетителей. Киммериец даже не стал вытаскивать меч из ножен – здешняя публика того не заслуживала.

По дороге им никто не встретился, за исключением вынырнувшего откуда-то недоумка, неумело размахивающего слишком длинным для него клинком и безрассудно решившегося задержать двоих мчавшихся прямо на него людей. Варвар, не останавливаясь, небрежно отшвырнул его в сторону, а Ринга прошипела прямо в побелевшую физиономию что-то угрожающее.

Беглецы уже выбирались из распахнутого настежь окна в сад, когда сборище вопящих и дерущихся друг с другом идиотов наконец обратило внимание на отсутствие тех, кого, собственно, им требовалось изловить.

«Надо было его прикончить, – мимоходом подумал Конан, услышав вопли призывавшего на помощь человека, неудачно попытавшегося их приостановить. – Ладно, некогда.»

Незваные гости беззвучно спрыгнули вниз, на нагревшуюся за день землю, отбежали от дома и притаились среди еле различимых в темноте искривленных стволов. Луна уже зашла, и запущенный сад казался переплетением шуршащих теней. Собаки на глаза не показывались – попрятались, или не заметили появления в саду чужаков. Из дома доносились неразборчивые выкрики, в окнах беспорядочно метались отблески фонарей и свечей, кто-то безуспешно пытался организовать поиски, только увеличивая сумятицу.

– Они наверняка убежали в сад! – по исполненному негодования голосу Конан безошибочно признал достойнейшего месьора Эридата. – Возьмите факелы и прочешите все! Окружите сад, не давайте им выскочить на улицу! Спустите на них собак!

«Очень умное, только несколько запоздалое распоряжение… – фыркнул киммериец. – Если бы они не дали нам выбраться из дома – тогда другой разговор. А ловить нас посреди ночи да еще с таким сбродом, что у них подобрался… Не смешите меня!»

Он решил немного выждать и посмотреть, будут ли Гебер и его подручные устраивать погоню или ограничатся не слишком тщательным осмотром сада. Впрочем, Конан был уверен, что даже при внимательном поиске в факелами и собаками их не обнаружат, разве что кто-нибудь особо везучий умудрится наступить прямо на скрывающихся злоумышленников.

Ринга послушно сидела рядом, глядя на дом и прислушиваясь к шорохам среди деревьев. Кто-то, держа в руке раскачивающийся фонарь, вылез через окно и пронзительно засвистел, сзывая разбежавшуюся и попрятавшуюся свору. Два или три пса после долгих размышлений выбрались из зарослей и подошли к человеку. Остальные, не успевшие позабыть общение с рабирийкой и судьбу вожака своры, предпочли не рисковать и не показываться.

В глубине сада неожиданно мелькнул еле различимый огонек. Исчез, появился снова, не трогаясь с места. Заинтересованный непонятным явлением варвар тронул за плечо девушку и показал на слабое пятнышко света посреди темных деревьев. Ринга внимательно уставилась на далекий огонь, принюхалась, затем подняла два пальца и отрицательно мотнула головой.

Из дома высыпала группа людей, шумно переговариваясь и размахивая факелами. Тусклый огонек в саду мигнул еще раз и погас.

«Интересно, кому это светили? Им? А может, нам? Сходить, посмотреть?»

Не обратив внимания на предостережение рабирийки, Конан решительно направился туда, где, как ему показалось, он в последний раз видел загадочный огонек. Девушка, поколебавшись, последовала за ним.

Звериное состояние постепенно покидало ее, Ринга чувствовала себя разбитой и уставшей, как случалось всегда после накатывающего безумия. В отличие от настоящих гулей она боялась этих приступов, но еще больше опасалась того, что в одну препаршивую ночь не сможет справиться с собой. Тогда ей грозит риск навсегда остаться в шкуре существа, среднего между животным и человеком, одинаково чуждого как тем, так и другим.

Девушка смутно помнила, что она делала, когда ее вторая, звериная половина вырывалась на свободу. Сейчас перед ней вставали эпизоды какой-то потасовки, в которой она принимала более чем активное участие. Ринга потрясла головой, стараясь поскорее прийти в себя, и оглянулась на очертания удаляющегося темного дома. Здание пугало ее, также как и носящиеся по саду люди.

Огонек снова загорелся. Теперь киммериец видел, что это масляная лампа с заслонкой, позволяющей направлять свет в одну определенную сторону. Узнал он и женщину, державшую фонарь и вздрагивавшую при каждом шорохе или треске.

Рядом с трясущейся как лист Чари стояла госпожа Линдисса, пристально вглядываясь в окружавшую ее кромешную темноту. Услышав приближающиеся шаги, рыжая красавица обернулась, пытаясь определить, откуда они доносятся. На ее лице не отразилось ни малейшего следа тревоги или волнения.

– Я так и знала, что ты выберешься, – невозмутимо заявила женщина, когда варвар вошел в круг света, отбрасываемый лампой. – А где твоя подружка, эта дикая кошка?

– Здесь, – кратко отозвался Конан, ломая голову над тем, что понадобилось Линдиссе ночью в саду. Неужели она решила устроить варвару ловушку? Или рыжая вдовушка настолько убеждена в своей неотразимости и полнейшей безнаказанности, что считает себя вправе творить все, что вздумается?

Ринга беззвучно вышла из-за деревьев и замерла, устало привалившись к стволу. Желтые глаза равнодушно смотрели мимо троих разговаривающих людей; казалось, рабирийка не осознает происходящих вокруг нее событий.

– Они вытопчут все, что еще уцелело в этом саду, но ровным счетом ничего не отыщут, – беспечно заметила Линдисса. – У нас еще найдется время. Я хотела поговорить с тобой, поэтому и пришла сюда.

Женщина замолчала, прислушиваясь к разносящимся в ночном воздухе голосам.

– Они поверили в то, что ты человек Арнака, – наконец уверенно заявила она. – Замечательная шутка. Даже я, – эти слова она выделила: – даже я поначалу купилась.

– А почему ты теперь так не думаешь? – озадаченно поинтересовался киммериец. Он был уверен, что Линдисса перепугалась больше всех, а уж в том, что она первая поверила в его утверждение, не сомневался.

– Я умная, – рыжая красотка высокомерно усмехнулась. – Если бы Арнак нанял тебя следить за нами, я бы узнала об этом первой. Не-ет, ты сам по себе. Сегодня ты удрал, но учти – Гебер все равно тебя отыщет. Он поверил, и его теперь никто не разубедит, а успокоится он только когда получит твою голову.

– Что, он не поверит даже тебе? – варвар не слишком хорошо представлял, какую игру ведет новоиспеченная вдова, но решил, что стоит ей слегка подыграть – может, брякнет ненароком что-нибудь полезное. Женщина, называющая себя умной, вряд ли является таковой на самом деле. Скорее, она просто хитрее прочих.

– А я и не собираюсь спорить с ним и доказывать, что ты бедная невинная овечка, – твердо сказала Линдисса. – Наоборот, я буду всячески убеждать его в том, что все беды мира – от тебя… Кстати, как тебя зовут? – неожиданно осведомилась она, точно эта мысль только сейчас пришла ей в голову. – Впрочем, нет, помолчи. Попозже ты расскажешь мне обо всем. Я живу на улице Прыгающей Ящерицы, пятый дом. Приходи как-нибудь, поболтаем… Только сначала привяжи покрепче свою подружку, а то она еще попытается мне глаза выцарапать. Чари, идем!

Она повернулась, собираясь уйти. Конан честно признался себе, что не извлек из болтовни Линдиссы ни единого полезного сведения или намека, за исключением указания, где ее можно найти. Может, она и в самом деле умнее, чем кажется? Похоже, женщина знает обо всем, что происходит в Дэлираме, но отнюдь не собирается выбалтывать это первому встречному.

– Эй, погоди! – Линдисса, явно не торопившаяся покинуть крохотную полянку, с готовностью обернулась, жестом остановив служанку. – С чего это ты взяла, будто я приду к тебе?

– Ты хочешь кое-что узнать, я могу кое-что рассказать, – лукаво отозвалась странная вдова. – Но сейчас тебе стоит поскорее исчезнуть. Я скажу этим олухам, чтобы перестали как безумные носиться по саду и что вы побежали во-он туда, – она махнула рукой куда-то в темноту. – До встречи… варвар.

Линдисса подобрала длинную юбку и решительно направилась через высокую высохшую траву к видневшемуся смутной черной тенью дому. Служанка, сжимая лампу в трясущихся руках, поспешно последовала за ней. Вскоре россыпь неярких огоньков, беспорядочно мечущихся по окутанному тьмой саду, собралась вокруг раскачивающегося фонаря, а затем цепочкой устремилась в обход дома, удаляясь от прячущейся парочки.

– Где мы? – усталый, безжизненный голос, вне всякого сомнения, принадлежал Ринге, окончательно пришедшей в себя. Линдисса унесла с собой единственный источник света, и теперь киммериец почти не различал силуэта девушки. – Что это за место? Как мы сюда попали?

– Сад возле дома твоего хозяина, – негромко ответил Конан, догадавшись, что рабирийка почему-то напрочь забыла о недавних событиях.

– Мне здесь не нравится, – убежденно сказала Ринга. – Давай уйдем.

Она помолчала, сделал несколько неуверенных шагов – под ее ногами захрустела палая листва – и робко спросила:

– Мы подрались? Я никого не убила?

– Насколько я видел – нет. Нескольких слегка покалечила, но и только. Можешь идти?

– Да, – девушка облегченно вздохнула, подошла поближе и шепотом проговорила: – Здесь неподалеку какие-то люди, они нас ищут.

– Вот именно, – подтвердил киммериец. – Так что нам самое время смыться отсюда.

Они прошли притихшим садом, не встретив по пути ни людей, ни сторожевых псов, перелезли через низкую ограду и оказались на пустынной улице. Невдалеке перекликались все еще разыскивающие исчезнувших беглецов охранники.