Текст книги "Подземный огонь"

Я поднялся по ступенькам. Бронзовая кошка беззвучно шипела, прижав уши к голове и показывая длинные клыки.

– Ты чего такая злая? – спросил я у зверя и погладил сморщенный нос. – Сторожишь, да?

Кошка ничего не ответила. Я присел на краешек кресла и осмотрел комнату. Отсюда, с возвышения, она казалась просто бесконечной. Множество уходящих вдаль ровных черных колонн, падающие сверху косые лучи света… Наверное, даже если в эту комнату наберется много гостей, она все равно будет казаться маленькой, а люди – недомерками. Мне стало жутковато.

В это время высокие двустворчатые двери в дальнем конце комнаты беззвучно распахнулись. Вошли трое – седоватый напыщенный старик с изрядно отвисшим брюшком, а следом за ним почти бежали два типа, похожих на мастеровых. Старик на ходу что-то говорил, размахивая руками и указывая то на потолок комнаты, то на стены, мастеровые внимательно слушали. Меня они пока не замечали, и я подумал, что надо бы поскорее убраться отсюда. Вдруг в эту комнату никому без разрешения входить не положено?

Я бы и смылся потихоньку, но забыл про эту проклятую кошачью морду. Когда я вскочил, то со всего размаху треснулся об нее головой. Ну, я и охнул, а звуки здесь разносятся хорошо…

Старик замолчал на полуслове и уставился на меня так, будто у меня выросло две головы или я гадость какую сотворил. Мастеровые переглянулись и резво попятились обратно к дверям. Я понял, что мне непременно влетит, хотя ничего плохого я не сделал. И зачем мне только приспичило пойти прогуляться? Сидел бы себе тихо…

– Это что? – каким-то шипящим голосом спросил старик, непонятно к кому обращаясь. Точно не ко мне – в мою сторону он даже не смотрел. – Кто впустил сюда это… этого?

Я открыл было рот, чтобы растолковать, что никто меня не пускал, а я сам вошел и сейчас уйду, но мне не дали. Старик налился багрово-красным и неожиданно тонким и пронзительным голосом, от которого у меня зазвенело в ушах, крикнул:

– Стража!

Ну почему мне всегда так не везет? Сейчас примчатся стражники, начнут спрашивать – что да как? А может, сперва по шее надают, а уж потом спросят, кто таков… Нет, не нравятся мне города, это точно!

Отзвуки вопля старика еще метались где-то под потолком, когда в комнате появились новые люди. На мое счастье, это оказалась не дворцовая стража. Мало того – одного из вошедших я знал. Точнее, двух…

– Публио, что тут у вас происходит? – осведомился король, окидывая взглядом разгневанного старика, спрятавшихся за колоннами мастеровых, и меня. К тому времени я уже догадался слезть с кресла и спуститься вниз. – Почему с утра все вопят, как резаные?

– Эйвинд, что ты натворил? – это спросил Мораддин, пришедший вместе с королем. А еще возле дверей стояла очень красивая белокурая женщина, с легкой улыбкой наблюдавшая за всеми нами.

– Ничего, – пробурчал я. – На кресле посидел…

– Чего-о? – дружным хором переспросили Мораддин и король.

– На кресле посидел, – повторил я. Старик просто потерял дар речи, только хлопал глазами, как вытащенная на берег рыба, а женщина тихо засмеялась. Чего ж я такого сделал, что они так на меня уставились?

– Ну, и как? – с непонятным мне ехидством поинтересовался король. – Удобно?

– Нет, – честно сказал я. – Холодное оно… и жесткое. Постелили бы сверху медвежью шкуру, что ли…

Правитель Аквилонии прислонился к стене и захохотал. Мораддин скорбно вздохнул, крепко взял меня за рукав и потащил за собой наружу.

– Господин граф… – решил я наконец заговорить, когда мы оказались за дверями. Из комнаты доносился мягкий голос женщины, видимо, успокаивающей старика. Иногда ее речь заглушали раскаты хохота.

– Эйвинд, ты хоть понимаешь, что наделал? – очень спокойно спросил Мораддин. Я помотал головой:

– Да ничего я не делал! Подумаешь, в кресле посидел…

– Если бы просто в кресле, никто и слова б не сказал, – снова тяжело вздохнул Эрде. – Но тебя ж угораздило усесться на королевском троне!

– А?.. – я почувствовал себя последним дураком. Так этот каменный стул на ножках – трон? – Но… Я же не нарочно, честное слово!

– Знаю, что не нарочно, – Мораддин, видимо, хотел добавить еще что-то, но потом махнул рукой и тоже рассмеялся. – Ты пошел дворец посмотреть? Тогда ступай лучше куда-нибудь наверх. Здесь опять еще залезешь не туда, куда нужно. И постарайся не попадаться на глаза канцлеру Публио – второй такой встречи он не переживет.

– Это старику? – на всякий случай спросил я.

– Ему самому, – подтвердил граф Эрде. – Теперь марш отсюда, пока у Его величества хорошее настроение. А то еще прикажет казнить, как злоумышленника и злодея короны, – и Мораддин сокрушенно покачал головой.

Быть злодеем короны мне вовсе не хотелось, и потому я спросил:

– А как подняться наверх? И где Велл?

– Направо по коридору, потом еще раз свернешь направо, – Мораддин показал мне направление. – Лестница там. Комната Веллана неподалеку от твоей. И сиди лучше у себя… – он не закончил, резко повернулся и пошел к распахнутым дверям. Возле них уже появились здешние гвардейцы, косившиеся на меня угрюмыми взглядами. Они явно решали – схватить меня сразу или подождать приказа?

Я потихоньку попятился назад по коридору, завернул за угол и облегченно вздохнул. Вот угораздило…

До меня долетел слегка озабоченный голос Мораддина:

– Госпожа Эвисанда, с тобой все хорошо?

Белокурая женщина ответила через смех:

– Конечно, конечно… Скажите, граф, откуда явилось это чудо?

– Из Пограничья, – ответил не Мораддин, а король. – Этот еще ничего, Эви. Встречаются и гораздо хуже…

– Ты, например, – закончила женщина по имени Эвисанда.

* * *

До лестницы я добрался благополучно – никто из встретившихся на пути стражников и слуг меня не остановил и свернул я в нужном месте. Поднялся на пролет наверх и задумался. Коридор, в котором я сейчас стоял, ни капли не походил на тот, из которого я ушел. А где находится нужный мне – я понятия не имел. Нет, в лесу или в горах отыскать нужную дорогу легче, чем в этом проклятом дворце! Здесь не ходи, там не ходи, этого не тронь, а сюда даже не гляди…

Лестница уходила куда-то дальше. Мораддин вроде сказал, что наверху ходить можно везде. Пойду лучше туда, посмотрю вокруг. Может, получится вылезти на крышу? Интересно, как выглядит город сверху? Наверное, совсем-совсем маленьким…

Следующий пролет лестницы был уже не каменным, а деревянным, и меньше по ширине раза в два. Ступеньки чуть поскрипывали и прогибались. Наконец, лестница закончилась, выведя меня в какой-то темноватый коридор с низкими потолками и полукруглыми окнами. За окнами виднелось серое небо в облаках.

Еще в коридор выходила большая дверь из темно-красного дерева с медными украшениями. На месте ручки торчала резная совиная голова с бронзовым кольцом в клюве. К ней я вообще подходить не стал – ученый уже, спасибо! Опять окажется, что не туда забрел…

И я пошел направо по коридору, освещаемому почти прогоревшими светильниками. Здесь как-то непривычно пахло – старой вылежавшейся кожей и сухими листьями. Хотя откуда в столичном дворце взяться сухим листьям?

Тут вдалеке что-то заклацало, точно шла большая собака и стучала когтями по камню. Я остановился – кто знает, какие тут собачки водятся?

Ровное постукивание приближалось. Затем появилась расплывчатая тень – слишком большая для обычной собаки…

А в следующий миг я шарахнулся назад и схватился за нож. Прямо на меня шла небывалая тварь – огромная коричневатая кошка с орлиной головой и сложенными на спине крыльями. Одно из крыльев угловато свисало вниз. Зверь остановился, как вкопанный, и уставился на меня пронзительно-желтыми глазищами.

«Если прыгнет – ударю… Не убью, так свалю…»

– И что ты собираешься делать с этой железкой? – прозвучал в тишине странноватый голос, похожий на удары молоточка по еще незатвердевшему железу. До меня не сразу дошло, что спрашивает животное. Звери ведь не разговаривают, такое только в сказках бывает!

– Ну? – зверюга по-птичьи наклонила голову набок, смотря на меня хитроватыми глазами.

– А ты… Ты кто? – с трудом выговорил я. Если тварь разговаривает, значит, нападать не собирается. Может, это здешний сторожевой пес? Где они такого страховидлу выкопали? Ну и житье в этой Тарантии…

– Я грифон, – с некоторой едкостью в металлическом голосе ответил зверь и подозрительно прищурился, – А вот тебя я первый раз вижу.

– Мы только вчера приехали, – объяснил я, чувствуя себя как во сне. Стою в коридоре самого настоящего дворца и разговариваю с животным, смахивающим на ходячий кошмар. Так совсем свихнуться недолго… – Из Пограничья.

– Откуда, откуда? – переспросил грифон. Теперь он выглядел не на шутку заинтересовавшимся. – Это такая страна?

– Да, на полночь отсюда, – я решил, что эта тварь наверняка ручная и живет во дворце как причудливое домашнее животное, а потому убрал кинжал в ножны. – У нас зеленый огонь объявился, вот мы и приехали за помощью…

– Пошли! – вдруг рявкнул грифон и хлестнул себя хвостом по бокам.

– Куда? – от неожиданности я попятился и пожалел, что рано спрятал нож.

– К одному человеку, который будет весьма рад тебя послушать, – и зверь легонько подтолкнул меня клювом. Клюв у него был величиной с два моих кулака, твердый и загнутый крючком, и потому я решил не спорить. В конце концов, он сказал – «поговорить с человеком». А уж с подобным себя я как-нибудь договорюсь, не то, что с этой помесью кошки и птицы…

Мы вернулись обратно, к двери с головой совы. Грифон зацепил клювом металлическое кольцо и потянул на себя. Створка почти бесшумно распахнулась, и я с некоторой опаской заглянул внутрь.

За дверью не было ничего страшного. Все лишь небольшая, уютно выглядящая комната. Горящий очаг, который здесь называют «камином», звериные шкуры на полу и на стенах, стол и стоящее рядом широкое кресло на низких ножках. В нем кто-то сидел. Причем очень странным способом – почти утонув в кресле, а ноги устроив на столешнице. На коленях сидевшего человека лежала какая-то вещь, и он ее внимательно рассматривал. Еще месяц назад я бы не понял, чем таким он занят. Теперь же я знал – человек читал книгу. Похоже, это занятие так его увлекло, что он не заметил, как мы вошли.

Грифон приглушенно рыкнул. Человек встрепенулся, быстрым движением сбросил ноги со стола, а затем поднялся нам навстречу. Какое-то время мы с некоторым удивлением глядели друг на друга. Я подумал, что недавно уже встречал этого человека.

Незнакомец казался лет на пять-шесть старше меня, головы на две пониже. Но хлюпиком при этом не выглядел. Смотрел он спокойно и чуточку насмешливо, словно только что загадал какую-то хитроумную загадку, и теперь ждал – ответит на нее кто-нибудь или нет?

Грифон протопал мимо меня и, как обычная кошка, улегся возле очага, предоставив мне выкручиваться самому. Я мялся возле двери, не зная, можно войти или нет (да и стоит ли вообще входить?), а хозяин комнаты терпеливо ждал.

– Так с кем имею честь?.. – прозвучал ясный и очень четко выговаривающий слова голос. Я вовремя вспомнил, что здесь так принято обращаться к гостю. Меня по всем правилам спрашивали, кто я такой и что здесь делаю.

– Эйвинд, – назвался я. – Из Райты в Пограничье.

– Вот как? – теперь во взгляде человека вспыхнуло любопытство, сменившееся задумчивостью. – Подожди, подожди… Правильно, я видел тебя! Ты вчера приехал вместе с посланником Эрхарда и немедийским графом… Меня зовут Хальк, барон Юсдаль, – парень церемонно кивнул. – Его имя – Энунд, – следующий кивок был направлен на развалившегося у огонька грифона. – Он из Ямурлака, это такая маленькая земля на полуночном закате.

А я сообразил, почему этот тип показался мне смутно знакомым. Правильно, когда вчера мы встретили правителя Аквилонии, он был одним из сопровождающих короля. Но тогда я никого толком не разглядел.

– Садись, – Хальк сделал приглашающий жест, указывая на свое кресло. – Это просто замечательно, что ты сюда зашел… Мне нужно будет кое-что у тебя узнать. Я уже говорил с графом Эрде, но… Он слишком привык хранить свои тайны. А ты, как я понял, первый человек, видевший подземное пламя?

– Да, – осторожно подтвердил я, присаживаясь. Кресло угрожающе затрещало, но выдержало. Хальк слегка улыбнулся:

– Здесь иногда король сидит, так что вряд ли сидение сломается… Подожди, я сейчас вернусь.

Он исчез за неприметной дверью, ведущей, видимо, в соседнюю комнату, и оттуда донесся шорох и металлический звон. Я остался сидеть, недоумевая – вот нашелся первый человек, который хочет со мной поговорить, да только кто он такой? Дворянин, это понятно… Я уже начал разбираться в том, что у всех, обитающих при королевском дворе, есть какая-то должность. А кто этот Хальк?

Барон Юсдаль вернулся, притащив с собой еще один стул и толстую книгу из сшитых вместе листов пергамента в ярко-синем переплете. Затем снова ушел, а когда вернулся – к книге добавились пара высоких серебряных стаканов, оплетенная в солому бутыль и большая тарелка с незнакомыми мне плодами.

– Ничего получше нет, – извиняющимся тоном сказал Хальк, откупоривая бутыль. – Я не рассчитывал, что у меня будут гости.

Ну хоть кто-то догадался, что пришедшего в дом не помешает накормить. Хотя я предпочел бы чего-нибудь посущественней…

– С приездом в благословенную Тарантию, – с той же мягкой усмешкой сказал Хальк, поднимая свой стакан. Я не понял, серьезно он говорит или шутит. Какая же «благословенная», ежели у них развелась такая же гадость, как у нас?

Вино было непривычное и терпкое, но вкусное.

– Господин Хальк… – неуверенно начал я, но Юсдаль отмахнулся:

– Можно просто Хальк, без «господина».

– Ага, – кивнул я. – Я спросить хотел, если можно… Ты здесь кем?

– Я летописец, – невозмутимо сказал Хальк, открывая свою толстенную книгу. – И хранитель дворцовой библиотеки. Проще говоря, я наблюдаю за всеми событиями в стране, а затем записываю, как они происходили, кто в них участвовал и чем все закончилось. Это называется – «вести хронику или летопись». В Аквилонии существует около десятка таких летописей. Некоторые были начаты с полтысячелетия назад, одновременно с основанием королевства… А теперь я очень хотел бы послушать тебя. Расскажи о зеленых огнях, о том, что сейчас делается в Пограничье и вообще – кто ты, как сюда попал и что произошло до того…

– И… И ты будешь записывать все, что я расскажу? – я с уважением посмотрел на книгу. О ремесле, которым занимался Хальк, я слышал и раньше, но мне почему-то казалось, что им должен заниматься какой-нибудь старик или, скажем, монах при храме Митры. Но уж никак не молодой парень.

– Конечно, – подтвердил Хальк. – Говори, как умеешь… и, пожалуйста, как можно подробнее. Твой рассказ останется для людей, которые будет жить после нас. А сегодня, может быть, он чем-то сможет помочь Аквилонии…

Грифон по имени Энунд поднялся, по-кошачьи потянулся и перебрался поближе к столу. Видимо, ему тоже хотелось послушать.

И я начал рассказывать. С самого начала. С того давнего дня, когда я отправился на охоту в Граскааль…

Хальк ни разу меня не перебил. Только иногда поднимал голову, отрываясь от своих записей, и смотрел удивленно. Длинное черное перо так и летало по желтоватому пергаменту, оставляя после себя ровные строчки непонятных знаков. Интересно, какой из меня вышел рассказчик? Жаль, что я не умею читать.

Я закончил свою историю на том, как мы перебрались через Немедийские горы и доехали до Хорота. Повесть вышла длинной: я заметил, что Хальк исписал по меньшей мере два десятка листов.

Когда я сказал – «Все», он медленно закрыл книгу и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Грифон гулко и протяжно вздохнул.

– Дела значительно хуже, нежели мы предполагали, – уставшим и каким-то бесцветным голосом вдруг проговорил барон Юсдаль. Грифон молча кивнул.

– Это почему? – забеспокоился я.

Вместо ответа Хальк поднялся, подошел к стоявшему у стены дубовому шкафу, порылся там и бухнул на стол большой свиток пергамента, намотанный на два деревянных лакированных валика. Затем толкнул валики в разные стороны, и свиток развернулся, закрыв собой почти весь немаленький стол.

– Ты карту читать умеешь? – спросил Хальк. Я кивнул:

– Ага. Немного.

– Тогда посмотри сюда.

Я посмотрел. Такую карту я уже видел не раз, и, хоть не мог прочесть надписей, узнал знакомые места. Вот Пограничье и Граскааль, вот Немедия и горы на границе с Аквилонией, это, наверное, Бельверус… И множество ярко-красных точек, разбросанных тут и там.

Я вспомнил стигийца Тотланта, и как он нам объяснял, куда пойдет подземный огонь. Теперь я видел, что колдун был прав. На этой карте были отмечены все известные разрывы, случившиеся в Немедии и Аквилонии, и можно было отчетливо проследить путь зеленого пламени.

– Здесь был форт Велитриум, – с грустью сказал Хальк, ткнув в точку на полуночном закате. – Теперь его нет. Король Конан ехал оттуда, когда вы нас встретили… Значит, самый первый выброс произошел в Граскаале, возле твоей деревни? – он вдруг оборвал себя, негромко и серьезно проговорив: – Прости, что приходится лишний раз напоминать о твоей семье…

– Да я все понимаю, – ответил я. – Мне… Мне уже почти не больно. Только я обязательно должен найти того, кто это сделал.

– Кто это сделал? – задумчиво переспросил Хальк. – Сомневаюсь, что у тебя это получится. Хотя кто знает… Я недавно своими глазами видел эту дрянь.

– Как пламя выходит из-под земли? – уточнил я.

– Нет, – Хальк покачал головой. – Того, кто выбрасывает огонь. Это живое существо.

Я хотел что-то сказать, и обнаружил, что не могу. Язык не поворачивался. Живое?..

– Огромный подземный зверь, – продолжал Хальк. – Подкрадывающийся из глубин земли к людским поселениям и уничтожающий их… Зверь, о котором нам неизвестно ничего.

– Не только вам, – подал голос грифон. Мне показалось, что он очень недоволен.

– Энунд принадлежит к роду существ, что живут значительно дольше людей, – пояснил барон Юсдаль. – В их краю случилось тоже самое, что и у нас – разрыв земли и зеленое пламя. Большинство из обитателей земли Ямурлак разбежались, а Энунд угодил в ловушку и попал сюда. Но он ведь не жалуется, так? – Хальк наклонился и почесал огромную голову грифона. Зверь согласно кивнул.

– Тогда что делать-то? – растерянно спросил я. – Что же, выходит, эти твари… или кто они там… так и будут ползти, пока не встретятся? И мы все перемрем?

– Не знаю, – просто и спокойно сказал Хальк. – Но от души надеюсь, что этого не произойдет. Может, мы сумеем что-нибудь придумать. Отыщем какой-нибудь способ уничтожить это существо. Ты сказал, что маги оказались против него бессильны? Но вдруг его способно одолеть что-то иное, помимо колдовства?

– А что? – язвительно осведомился грифон. – Да, вы можете предсказать дальнейший путь чудовища, но толку с этого – чуть!

– Ты не прав. Наши расчеты очень важны, – возразил Юсдаль. – По крайней мере, теперь жители городов, лежащих на пути подземного чудовища, смогут вовремя уйти. И я убежден, что рано или поздно средство расправиться с зеленым огнем отыщется!

– Ну-ну, – Энунд вытянул лапы и пошевелил огромными когтями.

– Не слушай его, – сердито сказал Хальк. – Он всегда верит только в худшее.

– Я здраво оцениваю обстановку, – бросил в ответ грифон.

– Лучше бы ты вместо этого подумал, как нам быть, – барон Юсдаль начал медленно скручивать карту обратно и обратился ко мне: – Ты сейчас занят?

– Нет, – действительно, чем я мог быть занят? Я даже отведенной мне комнаты отыскать не мог…

– Тогда не составишь мне компанию? – Хальк свернул карту в тугой свиток. – Я собираюсь пойти прогуляться по городу… и где-нибудь перекусить. Хочешь посмотреть Тарантию?

– Конечно, – я здорово обрадовался возможности выбраться из этого путаного дворца и оглядеться по сторонам. – А меня не будут искать?

– Мы вернемся ко второму или третьему колоколу, – сказал Хальк, но, увидев, что я ничего не понял, объяснил: – То есть к середине дня. Король собирает Малый совет, и я хочу узнать, о чем там будут говорить. Наверное, обсуждать, как выбраться из этой заварушки, в которую нас втянули гномы…

* * *

Из дворцовой крепости мы по мостам перешли на левый берег и пошли по длиной и широкой улице. Потом свернули, потом еще раз свернули, и я уже окончательно запутался. Хальк шел не торопясь, рассказывал о любом доме, улице или месте, которое мне казалось необычным или интересным, и затем также неторопливо топал дальше. Мне показалось, что он помнит наперечет все дома в городе и о каждом может рассказать какую-нибудь историю – иногда смешную, иногда страшную.

А потом мы снова куда-то повернули и вышли к берегу реки, а дворец теперь стоял ниже по течению. Издалека он казался похожим… Ну, не знаю. Когда смотришь на причудливую скалу, ты не замечаешь, что здесь из нее торчит осколок валуна, а там прошелся оползень. Ты смотришь на нее, как она есть, и кажется – ничего к ней не прибавить и не убавить. Иначе это будет уже не загадочная скала, а просто нагромождение камней. Вот и здесь то же самое.

– Дворец очень старый, – сказал Хальк, заметив, что я глазею на огромную крепость посередине реки. – Но не весь, а вон та часть, где низкие башни красного и белого камня. Им почти восемь центур… То есть восемь столетий. Остальное достраивалось позже, потом разрушалось и снова перестраивалось по вкусу нового правителя.

– А зачем сейчас дворец чинят? – я, пока бродил утром по крепости, успел заметить мастеровых, леса возле зданий, а уж резкий запах краски трудно не учуять.

– Кому-то пришло в голову, что королевская резиденция непременно нуждается в ремонте, – хмыкнул барон Юсдаль. – Правда, сдается мне, что мнение короля по этому поводу как раз и забыли спросить… Но раз деньги на переделку отпущены казной, то теперь уже ничего не поделаешь. Придется терпеть, пока все не будет приведено в порядок.

– А отчего вон та башня стоит отдельно? – я указал на приземистое строение с крохотными окнами и под черной крышей, выстроенное у самого берега реки.

Хальк помолчал, затем бесстрастным тоном пояснил:

– Это Железная башня. Королевская тюрьма.

– Угу, – сказал я. – Как не понять… Для злодеев короны и прочих преступников…

Хальк посмотрел на меня с недоумением, затем по-кошачьи фыркнул и сказал:

– Пойдем лучше поедим, чем любоваться на это мрачное заведение. Может, ее снесут скоро…

И мы пошли вдоль Хорота, берега которого здесь были обложены большими гранитными плитами. Я решил, что Тарантия – очень красивый город, только суматошный какой-то. На улицах нам часто встречались повозки и даже целые обозы, груженные разным барахлом, и направлявшиеся к городским воротам. Хальк сказал, что жители прослышали о приближении подземного огня и теперь уезжают из столицы в надежде переждать опасность.

– Сомневаюсь, что это им удастся, – вполголоса добавил он, глядя, как очередной фургон сцепляется ступицами колес с соседним и начинается перепалка возниц.

Жители города выглядели не на шутку встревоженными. На каждом углу собирались кучки горожан, озабоченно делившихся последними сплетнями и решавших, как же теперь быть – бежать из города или остаться? Вдруг беду пронесет мимо или окажется, что слухи были всего лишь слухами?

– Сюда, – сказал Хальк, внезапно сворачивая в какой-то переулок и толкая тяжелую дверь углового дома. – Это «Старая гавань».

Постоялых дворов и трактиров я, пока мы добирались из Пограничья в Немедию, а оттуда в Аквилонию, повидал предостаточно. Этот почти ничем не отличался – такая же большая общая комната, крепко сколоченные столы, бочки вдоль стен… Только почище да посетители не орут все время и не молотят кружками по столам.

Халька здесь знали. Мы только вошли, и сразу же откуда-то выскочила здешняя служанка и вовсю защебетала: мол, почему месьор Юсдаль так давно не заходил, неужто все время занят?

– Брысь, Айса, – сказал Хальк, шлепнув девицу по заду. – Ну-ка бегом на кухню и чтобы через миг был хороший обед на двоих. Еще принеси аргосского… – он повернулся ко мне и спросил: – Ты что пить будешь?

– А пиво у них тут есть? – осторожно спросил я. Сколько мы проехали – но столь любимый у нас, в Пограничье, напиток варили редко на каком постоялом дворе.

– Эль? Найдем, как не быть… – переспросила девица и повернулась ко мне. – Слушай, а ты откуда такой взялся?

– Он из Пограничья, – ответил за меня Хальк. – Айса, сгинь!

Служанка засмеялась и убежала, а мы сели за свободный стол. Народу в трактире было немного, и все на вид вроде люди солидные. Я прислушался краем уха – о чем они говорят.

Похоже, все пересуды в Тарантии нынче сводились к одному – что завелось на полуночи. Некоторые говорили, что из-под гор вылезли демоны, кто-то уверял, что в какой-то полуночной Боссонии уже не осталось ни одного живого человека, а один тип, смахивающий на зажиточного купца, постоянно твердил, что настает конец света и надо бежать отсюда, пока не поздно. Я подумал, что сам крикун никуда бежать явно не собирается.

Пришла Айса с тяжелым подносом, расставила на столе тарелки и кружки, а сама уселась на соседнюю скамью. Мы немного поболтали – ей хотелось узнать, где находится Пограничье и что это за королевство такое – и тут до меня долетел полный настоящей муки голос Халька:

– О, нет… Только не это! Явился…

Он смотрел на распахнувшуюся дверь трактира. Я тоже посмотрел туда, не понимая, что стряслось, а Айса вздохнула и шепотом спросила:

– Месьор Юсдаль, может, за стражниками сбегать? Как бы чего не вышло…

– Да вроде он сегодня тихий, – Хальк с плохо скрываемым отвращением посмотрел на вошедшего в трактир человека. – Вот если буянить начнет – беги.

– Кто это? – спросил я, потому что явившийся посетитель не выглядел забиякой, и я не мог взять в толк, почему Хальк и трактирная служанка опасаются возможной драки.

Парню, на заплетающихся ногах проковылявшему через общую комнату и плюхнувшемуся за стол, было лет тридцать или поменьше. Разило от него, как от винной бочки. Вдобавок, мылся он последний раз около седмицы, а то и двух назад, так что длинные темные волосы теперь свисали свалявшимися клоками. В общем, пропойца – он, наверное, и в Аквилонии, и где угодно пропойца…

Я заметил, что некоторые из сидевших в трактире торопливо вышли, а остальные отодвинулись подальше. Служанка, подошедшая узнать, что желает гость, тоже старалась стоять в отдалении.

– Кто это? – повторил я. Хальк скривился, но ответил:

– Ходячая кара богов специально для Тарантии.

– А как эту кару зовут-то? – я уже понял, что барон Юсдаль разговаривает наподобие Веллана – каждое слово с подковыркой. – И чего она такая… надравшаяся в стельку?

– Это Ринальдо, – сердито сказала Айса. – Ринальдо Чокнутый, вот кто!

– Если у него с головой не все в порядке, то зачем же ему разрешают по городу шастать? – поинтересовался я.

– Айса неверно выразилась, – поправил Хальк. – Это человека действительно зовут Ринальдо. Он певец. Может быть, лучший в Аквилонии и во всех землях Заката за последние сто или двести лет. Только вместо мозгов у него недоваренная каша, если не что похуже. Он служит любому, у кого достаточно денег. Сейчас у него нет богатого покровителя, и потому он злится на весь белый свет, но в основном – на короля.

– А при чем здесь ваш король? – удивился я.

– Ни при чем. Но Ринальдо вбил себе в голову, что покойный Нумедидес был образцом государя, благо иногда король расщедривался и нашей певчей птичке кое-что перепадало. А Конан… – Юсдаль тихо хихикнул, – Ты же сам видел, каков нынешний правитель страны.

– Варвар, – со смешком сказала Айса. Подумала и добавила: – Но лучше варвар, чем никчемный рехнувшийся старик.

– И что с того? – все равно мне было не понять. – Какая разница, что там думает какой-то уличный пьяница?

– В том-то и беда, что Ринальдо – не просто уличный пьяница, – пожал плечами Хальк. – Его знают слишком многие – как дворянство, так и простые люди. И этот вечно пьяный обормот талантлив. У него есть способность убедить кого угодно в чем угодно. Давно надо бы выставить его из города, да и из страны тоже, пока он не натворил дел, но королю наплевать, а властям неохота связываться. Если кто-то тронет Ринальдо – поднимется слишком много шума. Никто не хочет пинать спящую собаку.

– Странные у вас порядки, – высказал я свое мнение. – Того нельзя, этого нельзя…

– Какие есть, – отозвался Хальк.

Черноволосый по имени Ринальдо пока не беспокоил людей. Он просто сидел за столом и пил вино. По его лицу было видно, что он сильно мучается похмельем. У меня однажды было похмелье. Я вместе с отцом поехал в Хезер, а когда мы удачно продали серпы и ножи, а с ними и отличную шкуру серого медведя-доростка, отец взял меня с собой в трактир. Трактир в Хезере хороший. Продают темное пиво и оленье мясо. Мы с отцом сели ха стол к бритунийским купцам и получилось так, что я выпил слишком много. Проснулся только утром, незадолго до полудня. Голова болела жутко и только, когда отец дал мне немного пива, я ожил. С тех пор я почти совсем не пью.

– Ты посмотри на этих красавцев, – Хальк толкнул меня кулаком и показал глазами на четверых военных. Я уже знал, что люди, носящие черную с серебром форму, называются «Черными Драконами». Это личная стража здешнего короля. Хальк продолжал: – Драконы не любят Ринальдо…

– О, – выкрикнул один из гвардейцев, указывая рукой на черноволосого. – Посмотрите на нашего поэта! Какой новый пасквиль ты сочинил?

– Отцепись, – помотал головой Ринальдо, даже не глядя на военного.

Раздался громкий хохот гвардейцев, а начавший задираться опять спросил:

– Знаете, почтенные месьоры, чем стихоплет отличается от мельницы? Не знаете? Ничем!

– Это как понимать? – Ринальдо поднял тяжелый взгляд на Дракона. – Ты что несешь?

– Сочинять висы и молоть муку – дело одинаковое, – рассмеялся гвардеец. – Главное – улавливать ветер. С какой стороны подует – так и работать будешь…

Хальк смотрел на перебранку спокойно, не встревая. Я не запомнил, о чем дальше разговаривали Черные Драконы и Ринальдо. Но все кончилось плохо. Сочинитель стихов, приведенный в ярость обидными словами военных, вдруг вскочил на скамью и, повысив голос так, чтобы его слышали все гости трактира, выкрикнул:

– Дворянство Аквилонии, услышь речи человека, говорящего с богами!..

Честно признаться, я решил, что Ринальдо чаще говорит не с богами, а бутылкой. Хальк оставался невозмутим.

– …Посмотрите, как разорено наше отечество! – пьяным голосом продолжал кричать поэт. – Куда исчезло наследие Эпимитриуса? Где благородство, честь и слава нашего королевства? Сейчас все лучшее покоится в могиле, вместе с королем Нумедидесом! – он вдруг вытянул руку, указывая на гвардейцев. – Даже цвет рыцарства Аквилонии согласен лизать грязные сапоги мерзостного варвара, обманом и вероломством захватившего трон нашей несчастной страны!..