Текст книги "Ирочка"

Вероника,
или
Господа Де Граданты
(провинциальный любовный роман)

Аннотация

(к пьесе)

Действие происходит в русскоязычном городке Украины с развитой оборонной и машиностроительной промышленностью. Активизированные перестройкой герои пьесы обсуждают проблемы обыденной жизни и глубокие философские вопросы человеческого бытия, с трудом, постепенно проникая в смысл происходящего.

Фрагменты из пролога

Звучит современный романс: «Как упоительны в России вечера».

На авансцену из-за кулис выходит ведущий. Он в вечернем костюме с театральной жилеткой

Ведущий Мы покажем вам пьесу о нашей современной жизни, о жизни наших современников, о нашем славном научно-техническом потенциале, …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Дурно, когда наша жизнь – игра, когда мы не искренни друг с другом. Дурно, когда игра наших артистов на сцене копирует нашу жизнь со всеми, и без того уже всем хорошо и давно известными, ее негативами. Показ одних голых негативов не даст желаемых результатов. Гораздо важнее раскрытие причин этих негативов и показ людей, умеющих это делать и делающих это; показ того, как прекрасна может стать наша жизнь после устранения этих конкретных её негативов.

Итак, мы начинаем. Занавес! (уходит)

Пьеса О. Г. Афенченко

Классическая пьеса в трех действиях, 12-ти сценах

с прологом ведущего, монологом главной героини

и общим финалом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Вера Антоновна Боговик главная героиня, 27 лет, учительница

Глеб Аркадьевич Фессалоненко герой-любовник, 47 лет, инженер-конструктор высшей категории

Тамара Михайловна Чкалова ведущий конструктор, 40 лет

Сергей Сидорович Осэлэдэць начальник, 40 лет

Олег Митрофанович Дубец главный конструктор, 40 лет

Александр Лукич Садовников опытный рядовой конструктор, 55 лет

Василий Иванович Бобрыкин очень опытный ведущий конструктор (резонер), 55 лет

Нина Головатова

Жанна техники-конструкторы

Шевандов

Валентин Игоревич Раденко талантливый рационализатор и другие сотрудницы и сотрудники

Славий Боженко биополист

Лев Исаакович Реми главный режиссер и директор народного театра

Зинаида его жена, примадонна театра

Ирэн биополистка (инженю)

Ольга Станиславовна посетительница ресторана, 38 лет

П а в л е н к о в зам. Главного конструктора

командировочный, посетители ресторана, прохожие и другие.

Пролог

Звучит современный романс: «Как упоительны в России вечера».

На авансцену из-за кулис выходит ведущий. Он в вечернем костюме с театральной жилеткой

Ведущий Мы покажем вам пьесу о нашей современной жизни, о жизни наших современников, о нашем славном научно-техническом потенциале, который блистал не только в оборонной промышленности, но и в других мирных отраслях машиностроения. Например, мировая известность ГСКБ, руководимого Изаксоном, нашего комбайнового завода ничуть не уступает известности СКБ, руководимого Бериевым.

Блистали, помимо фирм Туполева и Королева, и ЗИС, и ГАЗ им. Молотова, телевизионные заводы Белоруссии, Украины, Москвы и Горького, тяжелые технологии Электростали, Коломны и изящные технологии Зеленограда. Не отставали от них и заводы провинций. В том числе, и наш славный «Литмаш».

Действие нашей пьесы происходит в русскоязычном провинциальном городке Украины с развитой оборонной и машиностроительной промышленностью, может быть, на заре перестройки, а, может быть, и в наши дни. Ведь для художественного осмысления всего того, что произошло и происходит, 10…15 лет – срок совсем незначительный.

Но больше всего, что самое главное и замечательное, это пьеса о высокой любви наших прекрасных героев в наше «сложное время» об их сложных чувствах, которые в свое время блестяще выразил Николай Платонович Огарев.

 
Чего хочу! Всего, со всею полнотою!
Я жажду знать, я подвигов хочу,
Еще хочу любить с безумною тоскою,
Весь трепет жизни чувствовать хочу!
 

«Трепет жизни» – трепет полной творческой жизни.

Дурно, когда наша жизнь – игра, когда мы не искренни друг с другом. Дурно, когда мы (артисты) играем жизнь, когда наша игра на сцене копирует нашу жизнь со всеми, и без того уже всем хорошо и давно известными, ее негативами. Показ одних голых негативов не даст желаемых результатов. Наряду с ними необходимо раскрытие причин этих негативов и показ людей, умеющих это делать и делающих это; показ того, как прекрасна может стать наша жизнь после устранения этих конкретных и досадных её негативов.

Итак, мы начинаем. Занавес! (уходит)

«Современный романс» сменяется мелодией Гектора Берлиоза «Марш – Ракоцци». Начало Марша звучит робко с перерывами с акцентом на высоких нотах. Занавес раздвигается.

Действие первое.
Сцена 1. Конструкторский отдел

Слева в глубине входная дверь; прямо дверь в кабинет главного конструктора; справа окна. Параллельно окнам расходятся

(в направлении к зрителям) 2…3 ряда кульманов, письменных столов. Слева шкафы «ластунь». К входной двери с чувством хорошо исполненного долга и прямой гордой осанкой направляется Садовников, на ходу достает из кармана пиджака папиросу. Навстречу ему в белой рубашке с воротником навыпуск в серо-зеленой кофте (полусвитере) и светлых брюках с сумкой на плече входит Фессалоненко. Здороваются за руку.

Фессалоненко О, Лукич, здравствуй. Ну, как ты после вчерашнего? Как огурчик?

Садовников А ты все опаздываешь? Дисциплина превыше всего! Ну, ну. Иди – сейчас Тамара Михайловна тебе всыплет (расходятся)

Фессалоненко (проходит между рядами кульманов)

Здравствуйте, Ниночка! Здравствуйте, Жанна. Доброе утро, Валентин Игоревич. Здравствуйте, Тамара Михайловна.

(подходит к своему месту, снимает сумку, достает очки, кладет их на стол.

Аккуратно придвигает сумку к стенке, достает из стола бумаги, карандаши, циркуль, программируемый калькулятор, устанавливает его слева. Некоторое время сидит, положив руки на пачку бумаг и перебирая пальцами. Затем встает, надевает очки и поворачивается к доске. Мелодия «Марша – Ракоцци» смолкает.)

Чкалова Глеб Аркадьевич, Вы извещение сделали?

Фессалоненко Да, конечно, Тамара Михайловна!

Чкалова Так что же не несете?

Фессалоненко (достает из пачки лист, снимает очки, и, держа в одной руке очки и лист, идет к Чкаловой, активно размахивая свободной правой). Так я же, Тамара Михайловна, считал показатели назначения к Новой гамме: Вы же велели их срочно дать патентоведам. И уже почти закончил ТЗ, даже начал прорисовку общего вида заключительного

40-тонного представителя…

Чкалова Да, все это хорошо; мы действительно взяли Вас на новую технику, но Вы сами вызвались сделать это извещение, а производство превыше всего (просматривает извещение). Ну и как? Теперь не «клюнет» наш смеситель?

Фессалоненко Да никогда в жизни, Тамара Михайловна!

Чкалова И Все-таки как-то странно, Вместо двух шариковых подшипников тяжелой серии и одного упорного мы убираем упорный вообще, а вместо тяжелой серии ставим легкую серию.

Фессалоненко (с укоризной) Тамара Михайловна. Вы опять «за рыбу гроши». Мы же это уже обсуждали. И Сергей Сидорович и даже Дубец…

Чкалова (пренебрежительно машет рукой) А… Что там Дубец… Да, да. Я помню. Легкая серия конических подшипников по грузоподъемности превосходит тяжелую шариковую. Ну, ну. Хорошо. А соединение фланца с осью Вы проверили? Что-то ось у Вас слишком изящная.

Фессалоненко Непременно! А как же иначе?

Чкалова Кто считал: Вы или Надежда Максимовна?

Фессалоненко И Надежда Максимовна, и я. Понимаете, тут странный случай. Мне казалось в такой древней науке, как сопромат, нет «белых пятен». А тут такие солидные академические издания «Справочник машиностроителя» и др. предлагают считать по каким-то таблицам… Голая эмпирика! Это и громоздкий расчет, и совершенно грубая оценка прочности. Поэтому я считал по-своему, пока тоже несколько грубо. Но в дальнейшем, кажется, вытанцовывается красивая формула…

Чкалова Ну это потом, потом… К тому ж, конические подшипники требуют регулировки зазора.

Фессалоненко (Разводит руками) Увы, Тамара Михайловна, «искусство жертву требует». Экономичность и надежность в машиностроении, к сожалению, сами не падают с неба. Нужна культура производства…

Чкалова (Достает из стола ручку и тушь; Фессалоненко замолкает) Нинуля! (подписывает извещение тушью) Оформишь извещение и отдашь Жанне; она подпишет Олегом Митрофановичем (вытирает тряпочкой перо ручки). Так говорите, не «клюнет»?

Фессалоненко Не волнуйтесь. Уверяю Вас – будет «стоять, как у Аннушки»!

Чкалова (строго) Что-Что?

Фессалоненко Ой, простите! Это мой первый рулевой грозил нам, матросам, кулаком и приговаривал «чтоб спинакер стоял, как у Аннушки», т. е. не шелохнувшись.

Чкалова Какой еще спинакер?

Фессалоненко Это такой пузатый (выпячивает грудь, обводя ее на расстоянии ладонью с растопыренными пальцами) парус, ставится на попутных курсах.

Чкалова встает со своего места и уходит. Фессалоненко идет на свое место мимо вернувшегося (на протяжении всей сцены, сотрудники входят и выходят, подходят друг к другу) из курилки Садовникова, который мучительно морща лоб, то водит пальцем по чертежу (синьке), то с надеждой смотрит в потолок.

Садовников О, Глеб! (шумно отодвигается вместе со стулом, давая подойти к чертежу) Вот, понимаешь, незадача. Технологи заартачились; делали, делали, а вот теперь подавай им размер и баста. И Тамара Михайловна говорит: «Надо их ублажить». Вот три размера между точками есть, значит треугольник определен! Чего им еще надо? Тамара Михайловна говорит, чтобы я дал размер от базы.

Фессалоненко Правильно Тамара Михайловна говорит (надевает очки). Вот эти два нижних отверстия – горизонтальная база. Вот и дай вертикальный размер до третьего.

Садовников Да? Ишь ты! Как раз Тамара Михайловна и велела мне его посчитать. А, как его посчитать, никак не придумаю (беспомощно показывает на раскрытый математический справочник, лежащий поверх чертежа).

Фессалоненко Ай, ай. Александр Лукич, да как же это так. Ты же сам говоришь: стороны треугольника известны, – значит треугольник определен, значит известны и его углы. Найди вот этот угол; а твой вертикальный размер есть катет, противолежащий этому углу.

Садовников (берет открытый справочник, тычет в него пальцем) Вот по этой формуле?

Фессалоненко (выходит из-за стола Садовникова и направляется к себе) Ну, да!

Садовников (восхищенно смотрит ему вслед) Так просто!

(Фессалоненко, оглядываясь, разводит руками одновременно утвердительно и удивленно)

Головатова (подходит с бумагами к Жанне) Ось пидешь до главного – попидпысуй у нього. Оцэ, оцэ и оцэ о тутэчки. Зрозумила?

Жанна Поняла, поняла. Давай сюда. Так. Это сюда. Это сюда (Раскладывает на столе 3…4 комплекта бумаг и небольших чертежей; потом складывает их в одну руку, используя пальцы вместо закладок и торжественно уходит к главному, свободной рукой поправляя прическу)

Головатова садится за свой стол, достает вязанье и вяжет спиной или боком к зрителям. К ней подходит сотрудница, наклоняется и рассматривает вязанье. Головатова объясняет ей, потом встает и, повернувшись лицом к зрителям, оживленно начинают обсуждать проблемы моды, – при этом Головатова, объясняя покрой, оглаживает свою контрастную фигуру, – воспитания детей, кулинарии.

Головатова (спохватившись, хватает лист бумаги со стола, обращается к Фессалоненко) А дэ цэ Осэлэдэць знов пишов?

Фессалоненко (достает из пачки в сумке сигарету, спички)

На партбюро, Нина!

Головатова Вы що, Глебэ Оркадьовычу! Та Вы часом нэ той? Вже давно нема ни парторгив, ни партбюро.

Фессалоненко Не волнуйтесь, Ниночка, зовсим «нэ той». Совет акционеров – то же самое партбюро, там все те же лица.

Головатова Цэ ты правду кажешь. (Взволнованно) Ой, Глеб, смотри: за это может и не поздоровиться. Схамэнысь, Глебчику!

Фессалоненко Да как же это так? А демократия, гласность?

Головатова Яка там гласнисть!? Яка демократия! Гласнисть, щоб лапшу на вуха зручнише розвишувать! (идет к себе)

Фессалоненко (ей вслед) Яка чудова думка! Непременно в записную книжку! (Головатова, оглядываясь, улыбается ему; Фессалоненко уходит)

Садовников (Тычет одним пальцем на огромном калькуляторе, затем поворачивается к столу и тщательно вписывает в чертеж число; торжественно поднимает вверх руки и голову) Понимаешь, Глеб? Получилось!

Головатова Нэма його, вин курэ. Та чого цэ ты розкрычався, Олександрэ Лукич?

Садовников (Миролюбиво) Ну не шуми, не шуми, Нина. Не буду. (встает, щупает в кармане спички и направляется к выходу. Проходит мимо Раденко) Ну как? Получается?

Р а д е н к о Иди, иди. Не мешай.

Головатова и сотрудница продолжают обсуждать свои дела

Сотрудница А Фессалоненко табельщица на проходной опять засекла, подала главному. И чего цепляются к человеку из-за каких-то двух минут?

Головатова Ох, нэ кажы. Знов балы збавляють.

Сотрудница уходит. Головатова склоняется над столом. Проходящий мимо Ш е в а н д о в оглаживает изящные ягодицы Головатовой.

Головатова А ну, видчепысь (замахивается на него логарифмической линейкой) Ты дывысь якый…

Шевандов отскакивает и самодовольно хихикая уходит.

Входят Садовников и Фессалоненко.

Садовников (продолжая, видимо, разговор в курилке) …О! Вот это ты правильно, красиво сказал! (расходятся по своим местам)

Головатова Глеб Аркадьевич, пидийдить до мэнэ. (Фессалоненко подходит) Глеб, ну что ты опять опаздываешь? Ведь нам баллы снизят. Профсоюзную премию… Какая-никакая, а все же… при нашей зарплате… А тебе особенно: ты же 50% алиментов платишь. Ничого нэ розумию. (берет его за руку, заглядывая ему в глаза) У Вас таки гарни диты. И чого цэ Вы розийшлыся?

Фессалоненко Понимаете, Нина. Тут куча причин; даже к двум-трем никак не свести. Мне нужно, чтобы у меня и на работе, и дома все получалось, все было в лучшем виде… и на яхте… Сложный я. Ей нужен попроще; вот как Шевандов.

Головатова Та кому вин, цэй Шевандов нужен?!

Фессалоненко Моей жене, к сожалению.

Головатова Так бильш не опаздуй. (Гладит его руку и отпускает. Фессалоненко кивает; идет на свое место)

От главного конструктора выходит Жанна. Бумаги и чертежи, уже свернутые в рулон, она держит под мышкой и идет по проходу, то гордо вскидывая голову, то рассматривая маникюр на обеих руках. Проходит мимо Фессалоненко, останавливается, поворачивается к нему

Ж а н н а Глеб Аркадьевич, зайдите к главному конструктору (наклоняет голову, как бы спрашивая «Понятно?»)

Фессалоненко Сейчас?

Жанна Да. (вскидывает голову и также любуясь собой и охорашиваясь идет к себе).

Фессалоненко встает, он заметно нервничает, то смотрит на чертеж на доске, то поворачивается к столу. Садовников подходит к Раденко

Садовников Ты рацухи как блины печешь. А ты хоть на прочность считаешь?

Раденко Я окончил радиотехнический – нас сопромату не учили. А зачем мне сопромат, когда есть расчетчики. Пусть они и считают на прочность. (Фессалоненко озадаченно смотрит на Раденко)

(Занавес)

Сцена 2. В курилке

Действие происходит на авансцене; она отделена от декораций предыдущей сцены ширмой или задником с нарисованной дверью, и надписью «Конструкторский отдел. Главный конструктор О. М. Дубец» и рядом «Место для курения».

Шевандов Два-ноль! Вы представляете? Два-ноль!

Бобрыкин Да что ты заладил? Два-ноль, два-ноль. Если бы не Протасов, не видать нам этой победы как своих ушей.

Шевандов Какая разница? Не важно… Важен результат.

Бобрыкин «Не важен результат – важен поиск» (Повторяет концовку известного анекдота). Это я шучу, а если всерьез, молодой человек, то важна тенденция; в каком направлении мы движемся. В данном случае нужно вести речь об уровне игры.

Шевандов Игра, как игра.

Бобрыкин Увы, совсем нет. Сравним эту игру и игры нашей сборной времен Яшина.

Шевандов Ну, Василий Иванович, Вы даете!

Бобрыкин Вот видишь, ты сам подтверждаешь, что никакого сравнения. Тогда коллективизм, напор, собранность, то есть системный, сиречь, научный подход! И, как результат, постоянно нарастающий уровень игры.

Шевандов Уровень, уровень. Причем тут уровень? Важна красота игры, того же Протасова. Вы сами это отметили.

Бобрыкин Совершенно верно. Красота в спорте не на последнем месте. Но, если танцовщик или артистка из кордебалета растянется перед прима-балериной, то никакие ее дальнейшие самые блистательные фуэте не спасут положения и весь спектакль пойдет насмарку.

Шевандов Зачем же так обобщать?

Бобрыкин Только так и надо. Во-первых, все в мире взаимосвязано, а, во-вторых, обобщение – это разновидность одного из тех методов, которыми в совершенстве владел Шерлок Холмс.

Шевандов Индукция и дедукция?

Б о б р ы к и н Вот, вот.

Шевандов Как же, как же. Читали в молодости.

I сотрудник Так выходит – Горбачев был прав, говоря, что все в мире взаимосвязано?

Бобрыкин Обязательно и непременно. В этом он, вне всякого сомнения, прав. Да-с, прав, странным образом! (пауза)

II с о т р у д на и к Хотите самые короткие анекдоты?

Бобрыкин Ну те-с.

II сотрудник «Негр загорает».

Бобрыкин Не дурно-с. А если под словом «загорать» понимать кратковременный вынужденный перерыв в работе, то вполне даже логично. По большому счету, прелесть анекдотов, этого неписанного литературного творчества, именно в смысловом разнообразии.

II сотрудник А вот другой «Речь Брежнева».

Шевандов Ги-ги-ги! «Доагие товарищчи» (смеется)

Бобрыкин Что ты хихикаешь?

I сотрудник А потом «Малая Земля».

Бобрыкин Что вы все прицепились к Леониду Ильичу? Вы что-нибудь сами знаете о нем? Нет! Так зачем же повторяете, как попугаи друг за другом всякие небылицы, неизвестно кем придуманные. (многозначительно) Хотя может и известно, кем и зачем придуманные. Так вот, к вашему сведению, я с ним лично знаком и уверяю вас – Леонид Ильич был нормальный мужик.

Шевандов Как… лично… с… самим…

Бобрыкин Ну я немножко… для красного словца, сами понимаете… Был я тогда секретарем комсомола крупного предприятия и мы, как водилось, шефствовали над сельским хозяйством и сам лично я видел как он, повторяю, настоящий мужик, бегал в болотных сапогах по Молдавии, благоустраивал (входит Ф е с с а л о н е н к о) Молдавскую социалистическую республику. Он думал о деле, о народе. И делал дело.

Фессалоненко Вы, как всегда, правы, Василий Иванович. В одной турпоездке мы автобусом переезжали из Одессы в Кишинев. Какая разительная разница! На Украине на полях «где густо, где пусто». Столбики виноградников покосились, а местами и вовсе повалены. Кусты винограда то полметра, то полтора метра; этакими волнами с просветами.

Только миновали границу – как все другое: поля ухоженные, те же самые бетонные столбики стоят прямехонько, виноградные кусты сплошными ровными стенами под два метра, как в Грузии на частных полях. Там тоже резко бросается в глаза разница между колхозными и частными виноградниками. Иными словами, благоустроенность, ухоженность молдавских полей – факт чистейшей воды, а не реклама. Хотя те же колхозы.

I сотрудник А «Малая Земля»?

Шевандов Да, ага! Не сам же он ее писал?

Бобрыкин Опять заладил: «Сам, не сам». Да вы хоть читали эту книгу?

Шевандов Нет (хихикает). Что я, дурной?

Сотрудники Нет.

Бобрыкин Так как же, не читая книги, вы можете судить о ней?

Шевандов (растерянно) Так все говорят. И по радио.

Бобрыкин Вот именно «по радио». И повторяете вслед за радио, выступая в роли знатных пернатых.

Сотрудники Да мы не слушаем вовсе это радио.

I сотрудник А на кой… нам слушать его? Недаром говорят «Трепется, как по радио».

Бобрыкин Так значит «не слушаем вовсе»? И, странным образом, все несинетницы, почерпнутые из радио, дружно несем в массы! Ну, да, бог вам судья. Если же вы возьмете хоть какую-нибудь книгу в руки и заглянете на последнюю страницу, то к вашему сведению, вы там найдете фамилии главного редактора, редактора, технического редактора, корректора, художника… Ну, думаю, хватит? Улавливаете мою мысль?

Фессалоненко Книга – коллективное творчество. Не так ли?

Бобрыкин Именно. Любая книга есть коллективный труд и творческих, и технических работников. (Обращается к Фессалоненко) Вы, наверное, читали…?

Фессалоненко (извиняясь) Ой, Василий Иванович, нет. Все, знаете, некогда, ничего не успеваю. Но в руках держал и даже полистал немного.

Бобрыкин И что же?

Фессалоненко Никакого криминала адекватного этим ядовитым стрелам служителей пера и микрофона не обнаружил.

Бобрыкин Вот именно. В части же авторства, то никто и не скрывает, в книге так и написано «литературная обработка» такого-то и указан довольно известный писатель. Но черновик он писал сам. Чувствуется его простой, мужицкий, если так можно выразиться, слог, в отличие от Ельцина который надиктовал свою галиматью по чьей-то подсказке. О чем свидетельствует само название «Исповедь на заданную тему». А кто задал ему, как школьнику, эту тему? Спрашивается в задачке. Нуте-ка-с.

Шевандов Кто-кто: имиджмейкер, Татьяна Дьяченко!.

Бобрыкин «Нэ лизь поперед батька в пекло» (вопросительно оглядывает собеседников).

I сотрудник Дядюшка Сэм?

Бобрыкин Это уже ближе к истине…

из двери с надписью Конструкторский отдел выходит в плаще и шляпе Дубец

Дубец Василий Иванович, Вы акт приемки склейщика оформили?

Бобрыкин (Очень корректно) Непременно, Олег Митрофанович!

Дубец Так давайте на утверждение. Давайте, давайте (многозначительно смотрит на часы и говорит на ходу). Перекур кончается, товарищи. Кончается, кончается перекур. (уходит).

Все расходятся

(Занавес)

МОНОЛОГ

ГЛАВНОЙ ГЕРОИНИ

Из занавеса выскальзывает Боговик. На ней легкомысленное девчачье платьице в стиле ампир а lа Дункан, подол в кружевах, значительно выше колен, рукава с кружевами и буфами, белые туфельки с бантами, пышные золотистые волосы в завитках с небрежными школьными косичками в белых бантах.

Боговик (Как бы вспоминая урок и в то же время наставительно) «Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза».

Вы (обращается к зрителям), конечно, узнали. Да, это – Козьма Прутков. Или, как сейчас говорят, русская версия, русский вариант института восточных мудрецов. Как писатель, он заботится о своем собрате-писателе. Но в заботе, поддержке нуждается не только гениальный писатель, но и любой другой талант.

А талантливые люди так доверчивы и поэтому так уязвимы, так ранимы. Вот почему они нуждаются в поддержке от общества, и, в первую очередь от (протягивает руки к залу и возвращает их к плечам) нас женщин.

Это прекрасно выразил Пушкин. Вспомним: «Я помню чудное мгновенье»:

 
«В глуши, во мраке заточенья…
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
(Как бы вспоминая) воскресли вновь
………… и вдохновенье»
 

Даже гению Пушкина необходимо вдохновенье и он черпает его от… женщины! А как прекрасно сказано:

«Как гений чистой красоты»! (мечтательно вздыхает)

А вот как звучит эта тема в наши дни: (читает с большим чувством)

 
«Как восхитительна улыбка
Твоего восторгом полного лица,
И солнца луч как радостно искрится
В завитках волос золотых, упавши свысока.
 
 
Ты иногда с улыбкою такой
Глазами карими большими, —
Что с простотою неподдельной
Сияют мило в восхищеньи, —
Посмотришь на меня,
Красою девичьей пленя.
 
 
И в душу вдруг врывается, кипя,
Сознанье силы собственной могучей.
О! Если б чаще ты смотрела на меня
Глазами юности кипучей!»
 

Многие возразят: теперь так не пишут, в наши дни нет романтиков. А между тем это «факт, а не реклама» Да, да! Оказывается, эти стихи написал наш герой, наш Глеб Аркадьевич, будучи студентом, когда она сидела на подоконнике… Впрочем это уже детали. Ведь, мы говорим о роли в обществе нас, женщин. Я думаю, вы согласитесь со мной, что мы слабые, нежные не можем двигать прогресс (делает движение грудью), толкать человечество к прогрессу, но, поощряя таланты, мы в очень большой степени будем содействовать развитию нашего общества по пути прогресса, а не регресса и деградации, что, увы, мы с вами наблюдаем.

Давайте посмотрим, задумаемся, а все ли делаем мы, женщины (сомкнутыми пальцами обеих рук, как в индийском танце, дотрагивается под грудью), чтобы поддержать талантливого инженера, учителя, справедливого дальновидного политика, заботящегося о талантах, служащих прогрессу нашего общества? А я? Всегда ли я (тычет себя указательным пальцем между грудками) отдаю предпочтение умному? Не знаю! Могу ли я служить образцом для подражания? Не знаю! Судить об этом вам самим. А пока давайте посмотрим, чем занимаются наши господа-конструкторы в обеденный перерыв. (Упираясь изо всех сил обеими руками в половинку занавеса, толкает ее; занавес раздвигается; она бежит за занавесом, высоко, игриво подбрасывая сзади ноги. На аплодисменты выбегает на середину, делает, стесняясь, детский книксен и убегает за кулисы в другую сторону).