Текст книги "Ирочка"

Б о г о в и к закинув руки за голову, лежит поперек дивана, на котором она сидела; ноги ее на полу, она покачивает коленями; слышны голоса: «Приходите на спектакль», «До свиданья», «Вы же не забудьте схему», «До свиданья», «Непременно, постараюсь», «До свиданья». Входит Фессалоненко. Нежно звучит мелодия Г. Берлиоза «На природе».

Б о г о в и к Все уже ушли… Какие интересные у вас знакомые.

Ф е с с а л о н е н к о (Опускается перед ней на колени) Останьтесь, Верочка (обнимает ее с боков и утыкается в ее колени)

Б о г о в и к Я даже устала от таких умных разговоров… устала, и все же мне надо идти.

Ф е с с а л о н е н к о Верочка, останьтесь (гладит вдоль линии бедра, талии… к подмышкам… плечи)

Б о г о в и к (задумчиво) Неужели я могла подсказать Вам мысль, да еще конструктивную? Вы мне просто льстите, как все мужчины, когда им…

Ф е с с а л о н е н к о Нисколько. Я уже говорил Вам, что у Вас восхитительная восприимчивость. Конечно, я подозревал общность методологий, но Вы подсказали, в чем именно эта общность, где она проявляется. Она проявляется на уровне цели. Это Ваша мысль. Формулировка цели тоже сделана Вами совершенно самостоятельно.

Б о г о в и к Ну, хорошо (удовлетворенно соглашается с его признанием ее приоритета и встает). Так я пойду.

Ф е с с а л о н е н к о (радостно вскочивший вместе с ней, вновь опускается на колени). Прошу Вас – останьтесь (обнимает и прижимается к ней лицом).

Б о г о в и к Нет, нет; мне пора идти (оставляя неподвижными бедра, к которым прижался Фессалоненко, вертит головой и плечами, осматривая комнату). А что это у вас над диваном?

Ф е с с а л о н е н к о (откинув голову, продолжает прижиматься к ней грудью и гладит ее бедра) Где?

Б о г о в и к (одной рукой теребит его шевелюру, другой указывает) Да вон это.

Ф е с с а л о н е н к о А это? Это антикомариный полог.

Б о г о в и к Разве сетки на окнах не помогают?

Ф е с с а л о н е н к о Нет. Это домашние комары. Они плодятся в подвале и незаметно влетают во входную дверь. Останьтесь.

Б о г о в и к Ну, хорошо. Но мне надо умыться.

Ф е с с а л о н е н к о (радостно вскакивает) Да, конечно.

Б о г о в и к Где у вас…

Ф е с с а л о н е н к о Здесь, направо (обняв и целуя руку, подводит к двери) Там для Вас свежевыглаженное полотенце.

Ф е с с а л о н е н к о раскладывает диван, стелит постель, накрывает пологом. Входит Б о г о в и к.

Б о г о в и к Полотенце Вы приготовили. А в чем я буду спать? Мне нужна ночная рубашка (Фессалоненко разводит руками). Ну, тельняшка, футболка есть у Вас?

Ф е с с а л о н е н к о (обрадованно) Да, конечно. (бросается к серванту, достает белую футболку) Вот, подойдет? (держит на руках, как на подносе, аккуратно сложенную выглаженную футболку).

Б о г о в и к (согласно кивнув) Отвернитесь.

Фессалоненко отворачивается. Боговик, пододвинув стул, снимает платье, аккуратно вешает на спинку стула. Фессалоненко начинает подглядывать. Боговик, будто не замечая, снимает колготки, трусики, лифчик… Фессалоненко, уже повернувшись, откровенно восторженно любуется ею.

Б о г о в и к (повернувшись) Ах! (закрывается, как простыней, снятой комбинацией) Вы подглядывали?! Не хорошо. Так смотрите (плавно стаскивает комбинацию, которая скользит с плеча на груди, и отбрасывает ее назад на стул).

Ф е с с а л о н е н к о Но это же праздник рождения Афродиты. И ты хотела меня лишить его!

Б о г о в и к (улыбаясь) Давайте же мою ночную рубашку. Праздник Афродиты?

Ф е с с а л о н е н к о (Подает рубашку) Да. В Русском музее в Ленинграде есть прекрасная картина «Праздник рождения Афродиты»… Его праздновали…

Б о г о в и к Древние греки на берегу моря. (приближается грудью к нему). Расправьте сзади.

Ф е с с а л о н е н к о (расправляя сзади рубашку, пытается поцеловать грудь) В самом деле, что я Вам рассказываю. Вы все прекрасно знаете.

Б о г о в и к (расправив рубашку спереди, закрывает грудь) И что вас (мужиков) так тянет? Ну, показывайте Ваш полог. (Растянув футболку вниз до предела, держит ее подол, как подол юбочки, покачивая коленями).

Ф е с с а л о н е н к о (поднимает угол полога) Вот, пожалуйста. Мне тоже надо умыться. А Вы пока посмотрите, не заблудились ли там комарики. (уходит).

Боговик расхаживает по дивану. Сквозь полог четко просвечивает ее силуэт. Вверху прихлопывает между ладоней складку полога. Входит Фессалоненко. Он в розовой майке и белых трусах.

Б о г о в и к (разочарованно) Всего только один комар.

Ф е с с а л о н е н к о (залезает под полог, расправляет его изнутри) Ну, с позиций относительности, 20 комаров в лесу совсем не много, а 1 комар в комнате чересчур много.

Б о г о в и к Как у Эйнштейна «один волос в тарелке супа»?

Ф е с с а л о н е н к о Все знаете. (с похвалой) Умница.

Б о г о в и к А Вас за то, что подглядывали, следует наказать… Я отвернусь от Вас, а Вы погладьте мне спинку (пауза). Да нет, не массаж. Просто гладьте… медленно… нежно… Вот так… у Вас приятные руки… А теперь животик…

Ф е с с а л о н е н к о Но мне мешает ночная рубашка.

Б о г о в и к Так я сниму?

Ф е с с а л о н е н к о Конечно… Какой красивый… и красивый, глубокий…

Б о г о в и к От него теперь вниз… Да нет, не там: Чуть выше, еще выше… Да… Да… (поворачивается к нему, дразнит его грудью, как только он пытается целовать, она отстраняется, целует его в губы и садится верхом ему на грудь).

Ф е с с а л о н е н к о А можно поцеловать глубокий, красивый?..

Б о г о в и к Только… Тихонько. (плавно покачивая бедрами, сползает с груди на живот и к низу живота. Звучит мелодия турецкого танца).

Ф е с с а л о н е н к о О-аа.

Б о г о в и к Вам больно?

Ф е с с а л о н е н к о Нет, нет… Продол-жай.

Боговик то наклоняется к нему, то отклоняется назад, но ее бедра независимо двигаются только в такт музыки; арабские ритмы перемежаются с убыстряющимися ритмами «сиртаки». Еще раз пять Фессалоненко восторженно вскрикивает, но Боговик уже не обращает внимания. При последнем возгласе ритм учащается и замирает. Снова звучит мелодия Берлиоза «На природе». Боговик откидывается назад, на его колени, как на спинку кресла. Затем плавно ложится на него.

Б о г о в и к Вот… теперь… Вам – мои «самоцветы».

Ф е с с а л о н е н к о (целует по очереди) Как ты прекрасна… Как прекрасны твои груди.

Б о г о в и к Как прекрасны? (ложится на спину, жестикулируя руками) Как что? Один мой знакомый сказал, что они «прекрасны, как сочные кавказские груши».

Ф е с с а л о н е н к о (приподнявшись, любуется ее оживленным лицом и грудью, подыскивая сравнение) Ну, это он загнул: во-первых, соком в них еще и не пахнет, а, во-вторых, кавказские груши действительно очень сочны и с превосходным вкусом, но на вид… у них же серая, грубая кожица и они абсолютно бесформенны; как это ему взбрело такое сравнение. Видно, он не читал даже Мопассана, что не додумался сравнить их с бутончиками розы. Совершенство же формы, как у мраморной «Психеи» в Эрмитаже.

Б о г о в и к Я холодна, как мрамор!?

Ф е с с а л о н е н к о Как ты так можешь? Ты совершенство! Я только хотел… Вот. Сейчас… (пауза)

«Как пена, грудь твоя бела;

Божественным Праксителем изваяна она».

Видишь, у тебя даже розовых кружочков еще нет (обводит пальцем), только кончики сосочков розовеют. Судя по всему, он почерпнул это сравнение из анекдота низкого пошиба, из тех, что называют «казарменными».

Б о г о в и к Ну-ка, ну-ка.

Ф е с с а л о н е н к о Ой, Верочка, он некрасивый.

Б о г о в и к Нет, я хочу.

Ф е с с а л о н е н к о Но… действительно, неэстетичный.

Б о г о в и к А я хо-чу.

Ф е с с а л о н е н к о Ну… он…

Б о г о в и к (Настойчиво) Нет, рассказывай.

Ф е с с а л о н е н к о Ну хорошо. Жена мужу: «Что ты мне на 8 Марта все духи да цветы. Ты мне что-нибудь интимное». Ну, интимное, так интимное. Бродит по магазину и видит лифчики.

Б о г о в и к Бюстгалтеры.

Ф е с с а л о н е н к о Как ловко ты подсказываешь!

Б о г о в и к Да я тебя давно поняла! Тебе так нужна подсказка, точнее, поддержка. Ну, продолжай.

Ф е с с а л о н е н к о Да, ну, вот, думает, наверно интимное. Подходит к продавцу и говорит: «Мне бюстгалтер жене». Продавец: «Пожалуйста, фасон, размер?» Муж разводит руками. Продавец: «Ну на что похожи груди вашей жены? На половинки арбуза?». «Нет». «На груши?». «Нет». «На теннисные мячики?». «Нет». … Продавец: «Так на что же они похожи?» Нет, Верочка, дальше не красиво, не могу…

Б о г о в и к Нет, нет. Про-дол-жай (закидывает ногу на ногу, как бы топая нетерпеливо носочком). Про-дол-жай.

Ф е с с а л о н е н к о Ну, после пятого вопроса муж стукнул себя по лбу и радостно выпалил: «Вспомнил: на уши спаниэля!»

Б о г о в и к Фуй… Как…

Ф е с с а л о н е н к о Прости, больше не буду; я же не хотел.

Б о г о в и к (задумчиво покачивает ногой) Да, солдафонский юмор. Правда, Вы выразились мягче: «Казарменный юмор».

Ф е с с а л о н е н к о (ревниво) А где он видел эти чудесные..? (гладит ее грудь).

Б о г о в и к (отбросив задумчивость) А здесь на пляже.

Ф е с с а л о н е н к о Но на нашей речке нет нудистского пляжа.

Б о г о в и к Да делала стойку, а бретелька лопнула.

Ф е с с а л о н е н к о Ты умеешь делать стойку?

Б о г о в и к Я же говорила – я все умею.

Ф е с с а л о н е н к о В самом деле? Покажи.

Б о г о в и к Как? Здесь?

Ф е с с а л о н е н к о (сдвигается на средину) Вот здесь (показывает по бокам) обопрись руками и… а я подстрахую (Боговик делает стойку, он удерживает ее за талию). Так, так. Спинку ровнее, носочки оттянуть. Молодец. (Б о г о в и к плавно опускается) А как приятно твои волосы пощекотали мне…

Б о г о в и к (опустившись со стойки, ложится грудью ему на живот) Ах, какой же ты хулиган! (набрасывается на него с поцелуями, извиваясь всем телом, затем скатывается с него, гладит вдоль тела, шаловливо играя с его «нефритовым стержнем»). А можно спросить… про это…?

Ф е с с а л о н е н к о Да, конечно. Ты всё… Для тебя всё можно.

Б о г о в и к У вас такие прекрасные дети. Пока ты готовил тогда своё «мясо в бургунском соусе» мы смотрели твой альбом, что ты нам подсунул. Твои дети! Я таких не видела никогда! Ирэн как увидела, так вся слюной изошлась. Никак оторваться не могла… Почему вы разошлись с женой? Какая она такая-сякая, несносная?

Ф е с с а л о н е н к о Нет, Верочка. Виноват я.

Б о г о в и к Как?!

Ф е с с а л о н е н к о Да, Верочка. Тут… Ну в общем… Тут…

Б о г о в и к Да говорите же.!

Ф е с с а л о н е н к о Ну… тут… Ну виновато наше пуританское воспитание.

Б о г о в и к Как?! Ну, же!

Ф е с с а л о н е н к о Понимаешь… Я не позволил жене поцеловать свой «нефритовый стержень».

Б о г о в и к Ха! Надо же, как интересно! А мне ты позволишь?

Ф е с с а л о н е н к о О! Тебе я всё позволю!

Б о г о в и к Ой, как интересно. Рассказывай же.

Ф е с с а л о н е н к о Как известно у «мужиков», как ты называешь наше сословие, по утрам «стоит, как у Аннушки». Жена разбудила меня, бесцеремонно стащив одеяло. Я любитель утром поспать, а надо на работу. В растерянности я сел на кровати, ища трусы. Жена, засмотревшись на…, неожиданно произнесла: «У-у, какая большая!».

Бо г о в и к Пиписька.

Ф е с с а л о н е н к о Да, видимо, так она хотела сказать. Я же растерялся, не поняв, что звучало в этом «У-у»: то ли одобрение, то ли порицание.

Б о г о в и к Конечно одобрение, а Вы не поняли, что ей хотелось… Стоп. А ну, признавайтесь – Вы всё это сейчас выдумали.

Ф е с с а л о н е н к о Ни капельки, ей-богу, честное слово! Ты сама сказала: «Давно тебя поняла» – значит знаешь, что я не способен на выдумки, тем более экспромтом.

Б о г о в и к Ну ладно, хорошо, хорошо. А потом?

Ф е с с а л о н е н к о Потом она так же неожиданно наклонилась и поцеловала руку, в которой я уже держал трусы. Нет, не так, как целуют руку папе римскому, а вот сюда (показывает на запястье). Но всё равно мне представилось, что женщине не подобает целовать руки «мужикам», пробормотав глупое «Что ты!?», отнял руку. Какой глупец! Мне надо было приласкать её, поощрить на дальнейшее… Ах, какого свалял дурака!

Б о г о в и к А, обманщик! Всё-таки обманул: руку, а не этот «нефритовый…».

Ф е с с а л о н е н к о Но ты же сама сказала, что ей хотелось… именно его.

Б о г о в и к Ох уж эта твоя убийственная логика!

Ф е с с а л о н е н к о Как мило ты сердишься. Не сердись: эти детали уже не важны. Главное я сковал проявление её нежности, а именно нежности мне как раз и…

Б о г о в и к Ах, ну зачем ты выгораживаешь её…. Какой вы … – Чистоплюй занюханный, интеллигентик …. Ой, прости. Но ты же сам рассказывал мне, как о первой (!) твоей статье в академическом (!) журнале она сказала: «Фи, так мало!». Да я бы всю ночь не слезала с тебя…. Я бы тебе такую вальпургиеву ночь устроила …, что ты бы на всю жизнь запомнил!

Ф е с с а л о н е н к о Да, пожалуй, ты права. Это я должен у тебя просить прощения. Ты умница. Я…

Б о г о в и к Не надо (Закрывает ему одной рукой рот, другой продолжает гладить по всему телу. Задумчиво) Как всё сложно.

Ф е с с а л о н е н к о Просто, если… люди…

Б о г о в и к Молчи. Не надо (смыкает ему губы, он целует её пальчики). Иди… иди ко мне.

(Иллюстрации из Тициана и «Иди ко мне»)

Мелодия усиливается. Ее поднятые ноги с оттянутыми носочками смыкаются над ним. Свет постепенно гаснет; мелодия плавно смолкает. Пауза. Разгорается плавно голубой, утренний свет. Начальные звуки мелодии «На заре ты ее не буди». Входит Б о г о в и к. На ней голубая мужская рубашка, запахнутая на женскую сторону и подпоясанная красным галстуком; в одной руке блюдце с чашкой кофе, в другой сигарета.

Б о г о в и к Глеб! Ты еще не встал? (напевая: «На заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит», подходит к столу, ставит кофе, там уже стоит ее чашка, потом подходит к дивану, отбрасывает полог и становится в позу) Вставайте, сэр, Вас ждут великие дела! (Фессалоненко с готовностью отбрасывает одеяло и вскакивает, но тут же замирает, втягивая аромат кофе. Боговик одной рукой прикрывает его одеялом вновь, другой толкает его в грудь снова на подушку) Сначала кофе. Дела подождут (садится на диван, подает ему кофе).

Ф е с с а л о н е н к о (нюхает и пробует кофе) Какой чудесный!

Б о г о в и к А я..?

Ф е с с а л о н е н к о Ты восхитительна. Ты сама прелесть!

Б о г о в и к Я про это (тычет пальчиками между грудками) Я про это. Это ничего, что я твою… и галстук.

Ф е с с а л о н е н к о О, конечно… Восхитительный пеньюар! Ты всё делаешь правильно!

Б о г о в и к А знаешь, ты храпел. Я чуть повернула тебя, погладила, и ты тихо-тихо, сладко-сладко, как ребенок, засопел.

Ф е с с а л о н е н к о Умница… Как это здорово, когда люди любят друг друга… Ты не представляешь, какая ты прелесть!

Б о г о в и к Как знать, как знать. Теперь, может быть, и представляю.

Пьют кофе, ласкают друг друга

Б о г о в и к Мне пора.

Ф е с с а л о н е н к о Сегодня же суббота.

Б о г о в и к Это у вас суббота, а мне в десять надо быть в школе. Пей; пойду оденусь. (Выходит. Входит одетая в платье). Проводи меня. Где твой халат?

Ф е с с а л о н е н к о Там.

Б о г о в и к На.

Выходят.

Ф е с с а л о н е н к о Так когда?

Б о г о в и к Звони.

Ф е с с а л о н е н к о Ах… как бы мне хотелось… Ведь нам надо…

Б о г о в и к Потом, потом. Звони. До свиданья.

Ф е с с а л о н е н к о До свиданья.

Ф е с с а л о н е н к о входит, напевая «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер». Убирает постель. Продолжает петь «… про смелых и больших людей».

Ф е с с а л о н е н к о (изображает сочинительный процесс и кружится в ритме вальса)

«Своей неземною любовью

К твореньям земным Ты зовешь».

Занавес

Сцена 11. На улице 2

Декорация 8-й сцены. Фессалоненко в ожидании Боговик делает вид обычного прохожего, разглядывая дома, деревья, небо; он заметно взволнован. На нем та же куртка с капюшоном, что и в 7-й сцене, но на этот раз он в шерстяной шапочке с помпоном, свисающим вперед и набок. Входит, почти вбегает, Боговик; она в зимнем светлом (серо-голубом) пальто с белым пушистым воротником в белой пушистой вязаной шапочке.

Ф е с с а л о н е н к о Верочка! (Хватает протянутую руку, целует и тянется к ее щечке) Как все глупо! И зачем я поехал в этот дурацкий санаторий!? Соблазнился двадцатипроцентной профсоюзной путёвкой!

Б о г о в и к (второй рукой останавливает его страстное движение) Я пришла только…

Ф е с с а л о н е н к о (хватает обе руки и, оглядываясь, целует их) Представляешь: бегал вокруг какого-то дурацкого озера, как черт, которого Балда вокруг пальца обводил, когда ты здесь…, а я там…

Б о г о в и к (берет его под руку) Успокойся.

Ф е с с а л о н е н к о Когда здесь… (показыввает на сердце) всё кипело … представляешь – я места себе не находил. Нет… Это было что-то ужасное: море далеко, Евпатория тоже; надо ехать на трамвае. Трамвай деревянный узкоколейный, как в Одессе… Да что я говорю… Я думал только о тебе… только об этой встрече… Как…

Б о г о в и к Тебе надо успокоиться. Давай пройдемся. Глеб Аркадьевич, я пришла только сказать, что я уезжаю на Камчатку, что больше мы не будем…

Ф е с с а л о н е н к о На Камчатку?! Верочка, да ты представляешь, что такое Камчатка? Если мы здесь… Если мы умеренную зону ещё не благоустроили надлежащим образом, то что делать там, на Камчатке? На Камчатку! Да это нонсенс!

Б о г о в и к Это не нонсенс. Это я выхожу замуж.

Ф е с с а л о н е н к о Как… А как же…

Б о г о в и к Не перебивайте. Выслушайте… Вы замечательный, умный; я говорила Вам, что меня тянет к умным мужчинам. Но в наше дурацкое время… Вы… Вы ненадежный. А он там служит, он капитан… В это сложное время…

Ф е с с а л о н е н к о Как раз любовь… в это время… поддержка…

Б о г о в и к Вы не говорите о любви, а женщине надо…

Ф е с а л о н е н к о Неужели ты сомневаешься в моей любви; да она на лице написана!

Б о г о в и к Да, написана. Но женщине надо не только видеть, а и слышать.

Ф е с с а л о н е н к о Но и Ленский о своей любви пел не Ольге, а в лесу, стоя на коленях перед берёзкой.

Б о г о в и к Да, но всё-таки пел. А Вы даже… когда мы… когда так приятно и хочется…

Ф е с с а л о н е н к о Ему хорошо, ему больше делать было нечего, а у нас с тобой столько дел. Столько дел! Нам некогда распевать о нашей любви, как бы прекрасна она ни была.

Б о г о в и к В это время, в этой стране Ваши дела с Вашей новой техникой никому не нужны. Отсюда надо – хоть на Камчатку.

Ф е с с а л о н е н к о Надо переломить эту глупую тенденцию, надо это время…

Б о г о в и к И в это время женщине надо… Женщина в любое время должна одеваться, чувствовать себя женщиной… А какие сейчас продают куртки!

Ф е с с а л о н е н к о Вам нужны эти пошлые кожаные куртки?!

Б о г о в и к Мне нет! Я не гонюсь за модой, Вы знаете. Но есть другие наряды, другие красивые… Чтобы чувствовать себя женщиной, женщине нужны…

Ф е с с а л о н е н к о Разве женщина не чувствует себя женщиной, когда под ней от восторга визжит мужчина?

Б о г о в и к Ах, не терзайте меня. Я сама не знаю… нет, нет. В это ненадёжное время… Вы посмотрите, что делается. Здесь нельзя оставаться. Здесь Вы ничего не добьётесь.

Ф е с с а л о н е н к о А Ваш моряк?

Б о г о в и к Он не моряк, он техник-капитан инженерных войск геодезической службы с перспективами продвижения.

Ф е с с а л о н е н к о Ты думаешь – это правильное решение?

Б о г о в и к Да. А на Камчатке «Долина гейзеров».

Ф е с с а л о н е н к о О, боги! Да в этой «Долине гейзеров» больше пяти минут находиться нельзя – там же сероводород и прочие удушающие газы. Лучше Крымских водопадов в мире нет ничего! Мы вместе… Мы должны быть вместе: ты, как и я, погонщица за удовольствиями, за красивой жизнью. Но надо знать, в чём они: удовольствия, красивая жизнь.

Б о г о в и к Да, да. Знаю: в эгоизме Чернышевского, в стремлении к созиданию.

Ф е с с а л о н е н к о В созидании.

Б о г о в и к Да, да. Знаю. В служении науке, в пользе обществу. Но… нет, нет. Уже решено.

Ф е с с а л о н е н к о А ещё в поездках в горы! К морю! И мы с тобой… Каждый год, каждое лето будем…

Б о г о в и к «Каждый год»? Всё изменилось. Оставьте эти мечты. Всё изменилось! Как Вы не понимаете!? (С расстановкой) Здесь нельзя оставаться.

Ф е с с а л о н е н к о А там? Там экспансия азиатов! Теперь ты не понимаешь того, что происходит. Ты же погонщица за удовольствиями, как и я! Мы созданы друг для друга! Ты эпикурейка!

Б о г о в и к Ах! … Но … нет. Нет, нет, это уже решено… Мне пора (быстро целует его и убегает влево).

Звучит мелодия «Уходили комсомольцы…»

Ф е с с а л о н е н к о А как же я? (голос за сценой «Я желаю всей душой… Тоже уезжайте») Но куда? На…? (голос за сценой «Да… да… туда»).

Звучат слова «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону».

Занавес