Текст книги "Призрачная реальность [= Протекторат]"

Я закрыла лицо руками.

– Боже мой! Что ж это с нами творится... А я никак не могу это исправить? Например, отказаться в тебя стрелять. Ведь я ещё не совершала этого путешествия в прошлое, и если ты быстро научишь меня управлять временем... – Увидев безнадёжное выражение лица Тори, я замолчала.

– Нет, – сказала она. – Ничего не получится. Это уже состоявшийся факт, и никуда от этого ты не денешься. Рано или поздно ты перенесёшься в прошлое и остановишь меня.

– Я не стану стрелять! – упрямо заявила я.

– Станешь. Если не сразу, то с десятой, с двадцатой, с сотой... да хоть и с тысячной попытки! Ты будешь блуждать в петле времени, пока не устанешь, пока не сдашься. А ты в конце концов сдашься – я знаю по своему опыту.

– А если... если я убью себя? Прямо сейчас, здесь. Вот возьму и выброшусь в окно. Что тогда?

– Не знаю, не пробовала. Хотя соблазн такой был. Но это слишком радикальное средство.

Я взяла стакан с апельсиновым соком и сделала пару глотков.

– А что получилось с Алёной Габровой? С той, другой, которая погибла при взрыве корабля. Насколько я поняла, в то время ты уже была на Дамогране. Кто помешал тебе спасти её? Тоже я?

К своему удивлению, я заметила, что на её глаза навернулись слёзы.

– Нет, Вика, никто мне не мешал.

– А что же случилось?

– Я... я... – Тори часто заморгала, затем вдруг резко вскочила на ноги и выбежала из кухни.

Пару минут я просидела за столом, ожидая, что она вернётся, затем встала и прошла в спальню. Тори лежала ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плечи её вздрагивали.

Я присела возле Тори и стала гладить её по спине. Меня охватило щемящее чувство нежности и жалости. Только теперь я в полной мере осознала, что она моя сестра. Сестра по крови и по духу, ближе и роднее которой у меня никого нет и никогда не будет. Она больше чем мой близнец, она – это я, пусть и на пятнадцать лет старше. Сейчас я не могла проникнуть в её мысли, но я и без этого остро чувствовала её боль, муку, раскаяние. Нас связывало нечто большее, чем телепатия. Это было единство более глубокое, более фундаментальное, единство всего нашего существа...

Наконец Тори повернула ко мне своё мокрое от слёз лицо.

– Я сама во всём виновата, – сказала она. – Я могла спасти её и всех остальных, но не сделала этого. Мне... мне не нужна была лишняя Алёна, ещё одна претендентка на Игоря. Я сознательно позволила ей погибнуть, понимаешь! Я... я убила её! Считай, собственными руками убила...

Тори поднялась, села рядом со мной и положила голову на моё плечо. Я обняла её за талию.

– А потом, – продолжала она, – я познакомилась с другой Алёной... которая осталась в живых. Я хотела вскружить ей голову, влюбить её в себя, чтобы... впрочем, я уже говорила об этом. Я быстро добилась своего, и уже через неделю могла прийти к Игорю и жить с ним, а с Алёной встречаться раз в два-три дня. Это могло бы продлиться довольно долго... если бы, конечно, не вмешалась ты. Но я так и не пошла к нему. Я... я...

– Ты влюбилась в неё, – помогла я.

– Да... – Тори крепче прижалась ко мне. – По-настоящему. Никогда не думала, что я на такое способна. Но Алёна... она исключительная девушка. Мне ещё ни с кем не было так хорошо.

– Даже с Игорем?

– Ну... не знаю. Не уверена. С ним у меня было давно и только одну ночь. Постепенно он превратился в сладкое воспоминание, в недостижимую мечту, в идеал возлюбленного и мужа, существующий большей частью лишь в моём воображении... А Алёна была реальна.

– Может, ты просто боялась встретиться с Игорем? – предположила я. – Боялась, что он не вполне будет соответствовать твоему идеалу, и поэтому осталась с Алёной?

– Отчасти я боялась. Да. Но с Алёной осталась не поэтому. Я... Нет, Вика, ты не поймёшь меня. Чтобы понять, ты должна получше узнать её. Не просто покопаться в её разуме, а провести с ней некоторое время. Прочитать все её стихи, понаблюдать за её поведением, последить за ходом её мыслей, увидеть, какие красочные, какие восхитительные образы рождаются в её голове... и гаснут, так и не сформировавшись окончательно. Бедняжка Алёна! Она до сих пор пытается сочинять стихи, скрывая свои попытки от всех, в том числе и от меня, но у неё уже ничего не получается. Это приводит её в отчаяние. Мне так жаль её, она такая несчастная!

– Значит, ты просто жалеешь её?

– Нет... Хотя да. Конечно, я жалею её, но... Я не могу этого объяснить. Я сама запуталась. Вконец запуталась...

Мы немного помолчали.

– Я хочу понять тебя, Тори, – сказала я. – Я должна тебя понять. Ведь мы с тобой так похожи. Позволь мне заглянуть в твои мысли. Это можно?

Она подняла голову.

– Да, можно. Но опасно.

– Почему?

– Именно потому, что мы с тобой очень похожи. До Эль-Парайсо мы вообще были одинаковые, а с тех пор для тебя прошло не так много времени. Если ты глубоко войдёшь в мой разум, то не сможешь отличить себя от меня и, не дай Бог, у тебя случится раздвоение личности. А в лучшем случае ты воспримешь все мои воспоминания как свои собственные и станешь мной. А я не хочу, чтобы это случилось. Мне не нужен полностью идентичный двойник, мне нужна сестра.

– Мне тоже нужна сестра. Я всегда мечтала о ней. Но я надеялась, что наши мысли будут открыты друг другу.

– Это можно... только осторожно. Очень осторожно. Мы должны научиться различать мысли друг друга, чтобы не путать их со своими.

Я почувствовала, как Тори потянулась к моему разуму. В тот же миг между нами возник сильный резонанс, но совместными усилиями мы погасили его. Я прикоснулась к её мыслям, а она – к моим.

У меня перехватило дыхание от счастья. Наконец я нашла человека, на которого всегда смогу опереться, который поймёт меня с полуслова и даже без слов, с которым я больше не буду одинокой. Все трудности, все проблемы, все беды и неудачи мы будем делить на двоих и вместе бороться с ними. Вдвоём мы станем сильнее – в сто, в тысячу, в миллион раз!..

Мы долго наслаждались нашим мысленным контактом и постепенно всё глубже проникали в разум друг друга. Тори была права: опасность запутаться в своих и не-своих чувствах и воспоминаниях существовала, но я действовала осторожно и пока мне без проблем удавалось отделять собственные переживания от того, что принадлежало ей.

Я многое узнала о жизни Тори за последние пятнадцать лет, и многое из увиденного мне не понравилось. Кое в чём я её осуждала, кое-что просто не одобряла, но вместе с тем я всё понимала. Понимала и принимала как должное, как часть её внутреннего мира, её неповторимой индивидуальности...

Наше дальнейшее мысленное общение прервал настойчивый писк комлога в моей сумочке.

– Наверное, Игорь, – сказала я. – Совсем забыла отключить входящие звонки.

Достав комлог, я посмотрела на его дисплей. Оказывается, звонок был не от Игоря. Номер вызывающего абонента принадлежал Еве. Подумав пару секунд, я пожала плечами:

– Да ладно уж, отвечу. Может, что-то срочное. – Нажав кнопку «Ответ», я произнесла: – Да, слушаю?

– Привет, Вики, – раздался из трубки голос Евы. – Извини, что помешала тебе, но у меня появилась одна идея.

– Насчёт чего?

– Как спасти Мишеля и моего отчима.

Внезапно у меня пересохло в горле и закружилась голова.

– Ева, деточка, о чём ты говоришь?

– Ты знаешь, о чём. И твоя... твоя двойняшка знает.

– Кто?

– Твоё «alter ego» из будущего. Та, которая называет себя Тори. Я слышала весь ваш разговор. Когда мы расставались, я подкинула тебе «жучка», который стащила в ведомстве капитана Романо. Знаю, это некрасиво, это подло, это недостойно нашей дружбы, но я не жалею об этом.

– Чёрт побери! – выругалась Тори. – Какое свинство!

– Да, свинство, – услышав её слова, согласилась Ева. – И мне очень стыдно, поверь... поверьте обе. Но ты, Вики, тоже вела себя по-свински, не доверяя мне. А ведь я всегда считала тебя своей лучшей подругой. Я уже давно подозревала, что ты что-то скрываешь, а после той безумной выходки Келли окончательно в этом убедилась. Вот я и решила всё выяснить.

– И ты... ты веришь тому, что слышала? – Вопрос, конечно, был дурацкий, но ничего другого мне в голову не пришло.

– Представь себе, верю. С трудом, но верю. Сначала я, правда, подумала, что ты сошла с ума и разговариваешь сама с собой, но потом собственными глазами увидела, что вас всё-таки двое. – В голосе Евы явственно чувствовалась крайняя растерянность. – Должна признать, что я до сих пор в шоке, но... Впрочем, это не телефонный разговор. Давай встретимся и побеседуем в более подходящей обстановке. Сейчас я возле вашего дома. Назови мне этаж и квартиру, и я сейчас зайду.

Я замешкалась с ответом и вопросительно взглянула на Тори.

«Да ладно уж, – обречённо ответила она. – Что тут поделаешь».

– Хорошо, приходи, – сказала я и сообщила ей номер квартиры. Затем выключила комлог, швырнула его на кровать и сказала Тори: – Вот такие дела.

«Интересно, – произнесла она мысленно, – Ева догадалась о нашей телепатии?»

«А как ты думаешь! Вы только что мы говорили об этом прямым текстом».

«Но, может, она была так потрясена всем услышанным раньше, что ещё не сообразила?»

«Ну, тогда позже сообразит. От неё ничего не ускользнёт. Она умнее нас с тобой вместе взятых».

«Да, у неё светлая голова. Знаешь, Вика, возможно, это и к лучшему, что Ева обо всём узнала. Её помощь нам очень пригодится... Кстати, как по-твоему, она не слукавила, когда сказала, что знает, как спасти Мишеля и адмирала?»

«Она сказала не совсем так. У неё просто есть идея... Ах, Тори, я очень надеюсь, что Ева знает, о чём говорит. Она, в конце концов, физик. Перспективный молодой учёный. Может, она сумеет разобраться во всей этой чертовщине...»

В спальню донёсся мелодичный зуммер дверного звонка.

– Вот это прыть! – сказала я вслух, поднимаясь с кровати. – Пойду открою. А ты, сестричка, умойся – у тебя всё лицо в слезах.

Пребывая в полной уверенности, что это пришла Ева, я даже не взглянула на дисплей коридорного монитора и была несказанно удивлена, когда открыла дверь и увидела перед собой Генри Янга.

– Мисс Эмма Браун, если не ошибаюсь? – произнёс он официальным тоном. – У меня к вам важный разговор. Не уделите ли вы мне минуту внимания. – С этими словами он полез в карман, очевидно, за служебным удостоверением, но, встретившись с моим ошалелым взглядом, и сам замер в изумлении. – Мисс Виктория... это вы?

Однако на этом сюрпризы не закончились. Пока мы с Генри потрясённо глазели друг на друга, дверь лифта открылась, и оттуда вышли Игорь с Алёной.

У меня возникло паническое желание немедленно захлопнуть дверь и забаррикадироваться, а потом будь что будет. Словно угадав мои мысли, Алёна быстро произнесла:

– Пожалуйста, не убегай. Мы должны поговорить. Юля нам уже всё рассказала. Ты кто из двоих – Виктория или Тори?

«Ну вот, – донеслась до меня растерянная мысль моей сестры. – Похоже, мы вляпались...»

Глава 19
Мишель Тьерри, дипломат

Направляясь к дому адмирала Сантини, Тьерри не мог отделаться от странного чувства, что всё это с ним уже было – и небольшой опрятный домик недалеко от реки, и ровная дорожка к нему между клумбами с увядшими цветами, и посадочный круг для флайеров правее дорожки, и протекавшая неподалёку река, порытая лёгкой туманной дымкой. Всё это было – причём не раз.

Или он много думал об этом. Думал, не отдавая себе в том отчёт...

Едва Тьерри потянулся к кнопке звонка, как дверь открылась, и на пороге возникла Виктория.

– Привет, Мишель. Проходи.

Он вошёл в переднюю. Виктория на секунду прижалась к нему и легко поцеловала его в губы. Такие поцелуи при встречах и прощаньях были единственным напоминанием о их прежде близких отношениях, которые прекратились так же неожиданно, как и начались. Отнюдь не по инициативе Тьерри, надо сказать. Как раз он не хотел ничего прекращать – ни сейчас, ни в обозримом будущем. При всех своих странностях Виктория была именно той женщиной, которую он искал уже много лет, с которой охотно разделил бы всю дальнейшую жизнь. К сожалению, у самой Виктории были другие планы на будущее, и для него в них места не нашлось...

Пока Тьерри раздевался, в холл вошла Ева. На ней было нарядное зелёное платье, в котором она выглядела просто сногсшибательно. В первые две недели полёта Тьерри очень интересовался Евой, порой у него даже мелькала мысль, что из неё получилась бы замечательная жена для молодого политика. Однако потом появилась Виктория, и он влюбился в неё, как мальчишка.

– Здравствуйте, Мишель, – сказала Ева. – Отчим ждёт вас в своём кабинете.

Тьерри уже собирался последовать за ней, но тут Виктория схватила его за руку.

– В чём дело, дорогой? Что тебя беспокоит?

Он заставил себя улыбнуться:

– Всё в порядке, Вика. Наверно, это последствия длительного перелёта. Через день-другой я приду в норму.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Тьерри чувствовал на себе её обеспокоенный взгляд. Поразительно чуткая девушка. И очень умная. И необычайно красивая. И вообще – самая лучшая в мире. Жаль, что с ней ничего не получилось...

Адмирал Сантини принял его весьма радушно, однако не стал тратить много времени на обмен любезностями, а почти сразу завёл разговор об исчезновении Келли Симпсон. Со стороны его интерес не выглядел подозрительно – ведь Келли была дипломатом, направленным на Дамогран, а неприятность с ней случилась во время путешествия на корабле, который был приписан к дамогранской базе. Если бы Тьерри ничего не знал о тайной миссии своей помощницы, то воспринял бы расспросы адмирала без всякого удивления, как нечто само собой разумеющееся.

Но он кое-что знал, пусть и совсем немного, поэтому уловил в словах Сантини завуалированное приглашение к откровенности. Решив не тянуть дальше с выполнением поручения Келли, Тьерри спросил:

– Надеюсь, адмирал, нас никто не подслушивает?

Глаза Сантини на мгновение сверкнули.

– Насчёт этого не беспокойтесь. Подслушать нас не могут. Я об этом позаботился.

Тогда Тьерри рассказал о полученном от Келли Симпсон письме, постаравшись как можно точнее процитировать его по памяти. Адмирал слушал внимательно, затем ещё минуту молчал, раздумывая. Почему-то у Тьерри создалось впечатление, что известие о действительной причине перевода на Дамогран коммодора Конте не явилось для него неожиданностью.

– Ну что ж, – наконец произнёс Сантини. – Благодарю вас за предупреждение, господин посланник. Надеюсь, вы никому не рассказали об этом письме?

– Конечно, нет, – без колебаний ответил Тьерри, ожидавший этого вопроса. – Но, разумеется, я должен доложить об этом в региональную штаб-квартиру на Нью-Джорджии.

– Да, безусловно, – согласился адмирал. – Это ваша обязанность... Гм. Не сочтите за навязчивость, но я настоятельно рекомендую адресовать донесение лично послу Бьёрнсену.

Тьерри кивнул. Оле Бьёрнсен, земной посол на Нью-Джорджии, одновременно был координатором всех дипломатических представительств Земли в этом регионе Галактики. Именно он утвердил его временное назначение на Дамогран взамен предыдущего посла, который был срочно переведён на планету Зинаве.

– Хорошо, – сказал Тьерри. – Я учту ваше пожелание.

После этого с секретными делами было покончено, и адмирал завёл с гостем светский разговор о его прежних местах работы. Тьерри отвечал вежливо, но без особого энтузиазма, а его взгляд то и дело останавливался на застеклённом стеллаже за спиной Сантини, где лежал весьма громоздкий и неуклюжий на вид, явно устаревшей конструкции армейский бластер.

Наконец адмирал заметил его взгляды и охотно поведал ему историю этого оружия. Тьерри, конечно, знал о сражении при Кашимбу и о той роли, которую сыграл в захвате планетарного разрушителя молодой лейтенант Сантини, однако выслушал его рассказ с неподдельным интересом – адмирал весьма красочно живописал подробности битвы и, не выпячивая своих заслуг, сумел тем не менее подчеркнуть, что во время штурма «Хо Син» находился в первых рядах атакующих.

Под конец Сантини достал из-за стекла бластер и предложил гостю осмотреть его вблизи.

– Не бойтесь, что ненароком выстрелите. Он в рабочем состоянии, но стоит на предохранителе и любая случайность исключена.

Тьерри осторожно взял оружие в руки. Бластер оказался более лёгким, чем можно было ожидать, судя по его виду. Несмотря на свою кажущуюся громоздкость и неуклюжесть, он был весьма удобен и функционален: рукоять как влитая ложилась в правую ладонь, указательный палец удобно дотягивался до спусковой гашетки, а резонатор был покрыт дополнительным теплоизолирующим кожухом, чтобы в случае необходимости бластер можно было придерживать и левой рукой, не рискуя обжечься при интенсивной стрельбе.

Тьерри был полным профаном в военной технике и вооружении, когда-то он, правда, обучался стрельбе, но только из простенького лучевого пистолета, который бил отдельными импульсами фиксированной мощности и продолжительности, не нуждаясь ни в какой особой настройке. А между тем, к своему удивлению, Тьерри внезапно понял, что хорошо знает, как привести этот устаревший бластер в боевое состояние, и, мало того, ему известно назначение всех регуляторов и индикаторов. Совсем не отдавая себе отчёт в том, что делает, он быстро переключился на дискретный огонь, снял бластер с предохранителя и направил его на адмирала.

Сантини глядел на него круглыми от изумления глазами.

– Осторожнее, посланник! Что вы...

Договорить он не успел, так как в следующую секунду Тьерри нажал на гашетку.

Раздался короткий свистящий звук, мелькнула синяя вспышка, рука Тьерри чуть дёрнулась назад от лёгкой отдачи, а его лицо обдало горячим воздухом. В тот же миг на белом мундире адмирала, чуть ближе к левой стороне груди, задымилось большое чёрное пятно. Тело Сантини содрогнулось в предсмертной конвульсии, он резко откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и замер, устремив в пустоту свой остекленевший взгляд.

Тьерри стоял в полном оцепенении, не в силах даже пошевелиться, и продолжал держать под прицелом мёртвого адмирала. В его голове билась лишь одна отчаянная мысль:

«Что я наделал?.. Господи, что я наделал?!»

Затем пришли и другие:

«Как это получилось? Как я мог?.. Я сошёл с ума!.. Что же теперь будет?..»

Вдруг Тьерри с ужасом обнаружил, что направляет бластер на себя. Прямо в своё сердце. И, что самое кошмарное, он не мог этому воспротивиться.

«Всё, это конец...» – мелькнуло в его мозгу.

– Нет, Мишель! – раздался рядом приглушенный окрик. – Остановись!

Чьи-то руки, тонкие и изящные, обтянутые чёрными перчатками, выхватили у него бластер. Подняв ошалелый взгляд, Тьерри увидел перед собой стройную человеческую фигуру, с головы до ног облачённую в облегающий комбинезон, похожий на тот, который надевают под скафандр. Открытой оставалась лишь верхняя половина лица, и оттуда на Тьерри смотрели большие карие глаза – такие знакомые и родные, ласковые и понимающие. Он узнал их сразу, мгновенно. Он просто не мог не узнать самые прекрасные в мире глаза, в которых так часто растворялся без остатка, охваченный нежностью и страстью...

– Вика, дорогая...

– Да, Мишель, – глухо ответила она сквозь плотную ткань комбинезона. – Я пришла помочь тебе.

Виктория положила на стол бластер и крепко обхватила Тьерри за торс. Это не было объятие, она словно бы собиралась поднять его и понести.

– Я... я убил адмирала, Вика... Я не хотел... Я не...

– Я знаю, милый. Всё знаю. Поэтому я здесь. Теперь всё в порядке. Я помогу тебе. Пожалуйста, закрой глаза и ни о чём не думай.

– Но... как... почему?..

– Все вопросы потом. Позже я всё тебе объясню. А сейчас просто закрой глаза. На секундочку. Так тебе будет лучше.

Вконец ошарашенный Тьерри послушно зажмурился и тотчас почувствовал, как у него закружилась голова, а ноги подкосились от внезапной слабости. Однако он не упал: чьи-то другие руки, более сильные и крепкие, чем у Виктории, придержали его и усадили на что-то мягкое – очевидно, в кресло.

– Ева, успокоительное! – раздался голос Виктории. – Скорее!

Тьерри раскрыл глаза и увидел знакомую обстановку кабинета адмирала. Вот только самого Сантини не было на своём месте – он исчез, словно испарился, и лишь на спинке его кресла, как напоминание о происшедшем, оставалось обугленное чёрное пятно.

На корточках перед Тьерри сидела Виктория, держа его за руки. Рядом с ней стоял коренастый мужчина в таком же, как у неё комбинезоне, но с открытой нижней частью лица, поросшей русой бородой и рыжими усами. Похоже, именно он помог Виктории усадить его в кресло.

В поле зрения Тьерри появилась Ева – не в комбинезоне, а в обычной одежде, состоящей из юбки и кофты. Она быстро закатила его правый рукав и прижала к внутреннему изгибу локтя инъекционную ампулу. Тьерри почувствовал лёгкий укол, похожий на комариный укус, и сразу же вслед за этим в его голове затуманилось, а по телу разлилась приятная слабость.

«Транквилизатор, – понял он. – Или даже нейролептик».

Затем девушки приподняли Тьерри, сняли с него всю одежду, включая обувь и бельё, взамен надели халат и мягкие тапочки и вновь усадили его в кресло. Конфискованную одежду они аккуратно сложили и передали русобородому мужчине.

– Ещё одну ампулу, – распорядилась Виктория, оттянув к подбородку прикрывавшую лицо эластичную ткань. – Сейчас у него должен начаться каскад воспоминаний.

Ева немедленно повторила процедуру с внутривенной инъекцией, и Тьерри погрузился в состояние приятной полудрёмы. Он отрешённо наблюдал за происходящим, не испытывая никакого волнения или удивления, воспринимая всё увиденное со спокойствием и безразличием. Даже недавняя смерть адмирала, к которой он непосредственно был причастен, не вызывала в нём ни малейших эмоций.

– То что надо, – удовлетворённо констатировала Виктория. – Хорошо, что не пришлось применять парализатор.

– А что с отчимом? – спросила Ева. – Ты его парализовала, или...

– Увы, – покачала головой Виктория. – С ним ничего не получилось. Отрезок времени до выстрела был для меня закрыт. Я не смогла туда прорваться... Мне очень жаль, дорогая.

Ева вздохнула:

– Я этого боялась. И была готова к этому. Здешние медики располагают слишком подробными медицинскими данными на отчима, и подлог сразу раскрылся бы. А с Мишелем всё прошло незамеченным.

– Погодите, барышни, – вмешался мужчина. – Рано делать выводы. Ведь мы ещё не закончили.

– Не переживайте, Генри, – раздался за спиной Тьерри голос Виктории. – Раз первый этап удался, то и со вторым трудностей не возникнет. Подмена уже состоялась, это свершившийся факт.

Почему-то Тьерри не показалось странным, что Виктория говорила откуда-то со стороны, хотя она по-прежнему сидела перед ним на корточках и не шевелила губами. Он не удивился даже тогда, когда к нему подошла ещё одна Виктория, одетая не в комбинезон, а в тёмно-синее платье. Ласково посмотрев ему в глаза, она улыбнулась:

– Здравствуй, Мишель. Сто лет тебя не видела... Ну, если не сто, то пятнадцать уж точно. Чтобы не путать меня с Викой, – она быстро взглянула на Викторию в комбинезоне, – думай обо мне как о Тори. А потом мы тебе всё объясним.

– Воспоминания ещё не начались? – спросила Ева.

– Нет, что-то задерживаются, – ответила та из двух Викторий, которую следовало называть Викой. – Может, стоит дать немного стимулятора?

– Нет, это слишком рискованно, – возразила Тори. – Лучше не возбуждать его. Давайте немного подождём. А пока закончим начатое. Вы готовы?

– Да, – хором ответили Вика и мужчина по имени Генри.

Они отошли от к дальней стене, где лежали два продолговатых пластиковых пакета, похожих на те, в которых полицейские из криминальной хроники транспортируют жертв преступлений и несчастных случаев. В обоих пакетах находилось что-то, по очертаниям напоминавшее человеческие тела.

– Вот этот, – сказала Вика, указав на один из них, и вновь натянула ткань комбинезона на верхнюю половину лица. – Прикройте бороду, Генри. Если вдруг вы потеряете волосок, который может обнаружить экспертиза, нам придётся переигрывать всё заново. А с меня хватит и одной попытки.

– Да, конечно, – ответил Генри, положил поверх пакета одежду Тьерри и последовал совету Вики. – Ну всё, я готов.

Они с двух сторон подхватили пакет... и исчезли. А в следующий миг появились вновь, но уже рядом друг с другом, крепко держась за руки. Пакета у них не было. Вернее, он был, но пустой – его, свёрнутым в рулон, сжимал под мышкой Генри.

– Всё кончено, – сказала Вика, торопливо освобождаясь от комбинезона, под которым на ней были брюки и рубашка. – Это... это было не самое приятное, что мне пришлось пережить.

– Я же предлагал вам отвернуться, – заметил Генри, тоже снимая комбинезон. Он энергично тряхнул головой: – Нет, это просто поразительно! Я... нельзя сказать, что я не верил вам или считал вас сумасшедшими, но увидеть собственными глазами, как меняется прошлое... Представляю себе лицо Лайонела, когда он узнает обо всём!

– А как быть с... – Ева не договорила и указала пальцем на второй пакет.

– Это не к спеху, – ответила та Виктория, которая назвалась Тори. – Твоя мать вернётся лишь через три часа, а гостей сегодня у вас не предвидится. Так что мы успеем навести здесь порядок. В любой момент Вика может отправить тело в один из вариантов будущего, и там оно исчезнет бесследно.

Тут Тьерри нашёл в себе силы заговорить. Он не то чтобы был озадачен всем увиденным и услышанным, просто сквозь плотный слой безразличия у него пробилось лёгкое любопытство.

– А в чём дело? – спросил он заплетающимся языком. – Где адмирал? Я убил его или нет?

Вика подошла к нему, наклонилась и поцеловала его в губы. Тьерри хорошо помнил, какое наслаждение доставляли ему такие поцелуи. Но сейчас ему было просто приятно. Чуть-чуть, самую малость...

– Да, Мишель. Адмирал мёртв. Ты его убил.

– Зачем?

Вика погладила его по щеке и повернулась к Еве:

– Боюсь, это затянется надолго. Его нужно отвести в твою комнату.

Ева кивнула:

– Да, ты права. Там ему будет лучше.

С этим согласилась и Тори. Она подхватила Тьерри под одну руку, Ева – под другую, и помогли ему встать с кресла. Когда они двинулись к двери, Вика сказала им вслед:

– Мы с Генри немного задержимся. Всё-таки уберём за собой. Ни к чему с этим тянуть.

– Хорошо, – ответила Тори. – Но не уходи в будущее дальше, чем видишь. Добро?

– Добро. Я буду осторожна.

В коридоре Тьерри спросил:

– Вика... то есть, Тори, а почему вас двое?

– Это долгая история. Со временем ты всё узнаешь.

– А... раньше ты не любила, когда я называл тебя Тори.

– Да, помню. Смутно, но помню. Я уже излечилась от этого.

Они вошли в затемнённую спальню, где витал лёгкий запах духов, которыми обычно пользовалась Ева. Пока девушки укладывали Тьерри на кровать, в комнате появились Вика с Генри.

– Всё сделано, – заявила Вика.

Тори посмотрела на неё с неодобрением:

– Ты уходила слишком далеко. Я же просила тебя не рисковать.

– Я была осторожна. Просто мне хотелось кое-что выяснить.

– Ага! Теперь вижу. Но это уже не имеет значения. Слишком поздно спохватились.

– Но лучше бы подчистить этот эпизод. Например, подменить образцы в лаборатории. Для нас это не проблема.

– Эй, девочки! – укоризненно отозвалась Ева. – Не говорите загадками. Я же не могу читать ваши мысли.

– Ах, извини. Я выяснила, что по прибытии на Землю тело подвергнется дополнительной геноскопической экспертизе и при сличении с подробной генетической картой Мишеля будут обнаружены мелкие расхождения в структуре ДНК. В общем, следствие установит факт подмены, но придёт к ошибочному выводу, что она была совершена уже после убийства, по указке коммодора Конте или, на худой конец, капитана Романо.

– Но с какой стати? – удивилась Ева.

– Якобы с тем чтобы скрыть результаты необъективного расследования. Келли Симпсон не понравилась поспешность, с которой Конте вычеркнул тебя и меня из списка подозреваемых и внушила своему начальству, что он покрывает нас.

– Боже, ну и вздор!

– Да, ничего хорошего в этом нет. Но мы разберёмся с этим позже. Время у нас ещё есть.

– Келли? – произнёс Тьерри. – Она жива?

Вика присела на край кровати и взяла его за руку.

– Да, Мишель, она жива. С ней всё в порядке.

– А со мной? Происходит что-то... что-то непонятное. Что случилось, Вика?

Несколько секунд она раздумывала, потом заговорила:

– У тебя были неприятности. Большие неприятности. Ты должен был убить адмирала Сантини, а потом себя.

– Да, помню. Я в него выстрелил. А в себя... в себя не успел. Ты мне помешала. Спасибо.

– Однако ты должен был погибнуть, – продолжала Вика. – Это было необратимо. Так что нам пришлось подбросить вместо тебя тело, выращенное из твоего генетического материала. Не клона, нет. Клон, правда, был бы надёжнее, но его долго создавать, к тому же это был бы живой человек – твой брат-близнец. Мы использовали технологию биохимического синтеза тканей со структурой, основанной на твоей ДНК... Ты следишь на моей мыслью?

– Да... Кажется, понимаю.

– Короче, по нашему заказу бы создан искусственный биологический конструкт, копирующий твою внешность и все индивидуальные особенности твоего организма. Лет двести назад эту технологию пытались использовать для производства роботов-андроидов, но потом оказалось, что внедрённые в их мозг программы работают неустойчиво и в конце концов дают критические сбои. А позже законодательства всех цивилизованных планет вообще запретили создание искусственных интеллектов, наделённых человеческими качествами...

– Вики, – перебила её Ева. – Не углубляйся в детали. Ты запутаешь его.

– Нет-нет, он всё понимает. Ведь так, Мишель? Теперь тебе ясно, что случилось в кабинете адмирала?

– Да, – неуверенно ответил Тьерри. – Вы нарядили этот... конструкт в мою одежду и оставили его вместо меня.

– Совершенно верно. Нам пришлось выстрелить в него из бластера, но ему не было больно. Это было просто растение – без разума, без души, без чувств.

Объяснение Вики показалось Тьерри вполне логичным. Правда, он смутно чувствовал, что в нём есть какой-то изъян. Но какой?...

– А... это... Почему я убил адмирала? Разве так было надо?

– Нет, Мишель, это было неправильно. Но твоей вины в этом нет. Ты тоже жертва.

– Чья?

– Вот это ты сам должен вспомнить. Я сама не знаю подробностей. Знаю лишь... предполагаю, что это произошло на Эль-Парайсо, в парке, куда ты пришёл после того как у видел Келли в ресторане.

– Келли?.. в ресторане?.. парк?.. Да, помню. Я был в парке. Там я сидел и курил... и думал о Келли. А потом ко мне подошёл мужчина... он потерял свою зажигалку... Он так сказал – но ему не нужна была зажигалка. Он вообще не курил... Он ущипнул меня в шею... или уколол... мне стало плохо... – Тьерри умолк и посмотрел на Еву, которая присела рядом с Викой, держа наготове ещё одну ампулу. – Это... это не та самая гадость?