Текст книги "Эльфы и их хобби (сборник)"
Автор книги: Олег Дивов
Жанр: Книги про волшебников, Фэнтези
Возрастные ограничения: +6
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)
– Хорошо.
– Люба, – сказал Миша, – а ты случайно… А вы, эльфы, вообще что-нибудь знаете о том, что происходит? Что это вообще такое – анклавы, изменение? Почему оно так?
Рот Любы растянулся в стороны, она посмотрела на Мишу из-под прядей упавших на лицо волос.
– Ялийфирр, – поправила она. – Ялийфирр.
Похоже, ей нравилось произносить это слово. Оно было естественным для эльфийской гортани. Миша попытался повторить за Любой, и у него не получилось. У меня тоже. На самом деле слово звучало еще невозможней, почти без гласных. «А ведь если пытаться это выговорить, – пришло мне в голову, – то само собой сократится до «эльфов». Как так вышло? Просто совпадение? Или когда-то с кем-то ялийфирр все-таки говорили?..» Любу насмешили наши усилия, и она захихикала. Лучше бы она этого не делала. И выглядело, и звучало это кошмарно.
– Мы знаем, – наконец сипло выдавила она. – Трудно говорить. Подождите.
– Чего подождать?
Люба молча отмахнулась и выпрямила спину. Несколько секунд она прислушивалась к чему-то, стоя на четвереньках и запрокинув голову – словно волчица, собравшаяся завыть. Потом действительно открыла зубастую пасть, но не завыла, а зашипела. Шипение было очень тихим и невозможно долгим. Она не переводила дыхания. Ее легких хватило минут на пять. Немного помолчав, Люба повторила.
Я вспомнила, как Миша открывал замок на двери вестибюля: он тоже тихонько шипел на него. Я покосилась на Мишу. Тот понял, о чем я думаю, и брезгливо покривился. Сравнение явно ему не нравилось.
С одной из эльфийских стометровых сосен соскользнула белка. Обычная, серая городская белка, никак не измененная, со скромным хвостом. Она проскакала к Любе, забавно спотыкаясь, и замерла у ее колен. Люба посмотрела на белку, взяла ее поперек тельца и засунула в пасть.
Я отвела взгляд. Миша тихо выругался. Люба съела белку вместе с шерстью. Некоторое время она сидела неподвижно, будто прислушиваясь к тому, что происходит у нее внутри.
Потом заговорила.
Больше всего это похоже на совмещение слоев в фоторедакторе. Два полупрозрачных слоя с разными изображениями. Они склеиваются. Так возникает что-то новое, по отношению к исходникам искаженное, но в то же время – более целостное. Одним из таких слоев стала наша обыденность. Что стало вторым, Люба пыталась объяснить несколько раз, но мы так и не сумели понять ее. Она сбивалась на слова из языка ялийфирр и не могла перевести. Я усвоила немногое. Слои склеились на равных правах. То, что нас окружает, иное ровно настолько же, насколько наше. И еще: многих элементов второго, чуждого слоя мы пока не воспринимаем. У нас нет привычки к восприятию и – иногда – нет нужных органов.
– Но появятся, – пообещала Люба и умолкла.
Что-то шевелилось под кожей ее горла. Любе не требовалось переводить дыхание: у ялийфирр чудовищный объем легких. Но ее выматывала необходимость произносить гласные. Она часто делала паузы.
– Это как? – спросил Миша.
– Все совместились. Не только мы. Дома. Метро. Вы тоже. Вы только не поняли.
– Мы что, тоже эльфы? – в голосе Миши звучало плохо скрытое отвращение.
Рот Любы выгнулся. Это была не усмешка, а другая, непонятная гримаса.
– Много существ, – ответила она. – Есть много разных. Ты… не ялийфирр. А Вика – да.
В первый момент я не то что не поверила ушам – я просто этого не услышала. Слова прошли мимо сознания. Я увидела, как Миша уставился на меня круглыми глазами. Я заметила подобие усмешки на лице Любы. Я спросила:
– Что такое?
– Ялийфирр, – прошелестела Люба. – Вика, ты – ялийфирр.
Я помотала головой:
– Ну и шутки у вас.
– Ты – ялийфирр, – повторила Люба. – И ты изменишься, когда совместишься.
Я обиделась и разозлилась. По-моему, это была плохая шутка. Мне не понравилось.
– Вранье, – сказала я. – Все, кому положено, уже изменились. Даже Астра перестала расти.
– Нет, – Люба смотрела мне в глаза. Если бы у стоматологического бура был взгляд, он был бы именно таким. – Нет. Дома изменились раньше, потому что в них раньше… никого не было. Никто не сопротивлялся. Люди будут сопротивляться. Долго.
Я пожала плечами.
– Я тебе не верю.
– Это глупо, – сказала Люба.
– Если бы я была эльфом, я бы как-нибудь это чувствовала.
– Сопротивлялась, – лицо Любы исказилось в зубастой ухмылке.
– Вика, – вдруг сказал Миша.
Голос его звучал странно. У меня мурашки по коже побежали. Я быстро обернулась к нему. Вид у Миши был виноватый. Нервными механическими движениями он достал сигарету и стиснул так, что она раскрошилась.
– Вика, – сказал он, – ты… Вообще-то ты правда эльф.
Я хотела ответить «и ты туда же!», но ответила только:
– Что?
– Мне Лапа сказала, – жалобно выговорил Миша. – Я сначала решил, она напутала чего-то.
– Миша, что ты несешь?
Он вздохнул и повесил голову.
– Вика, – сказал он. – У тебя даже взгляд такой же.
Тут меня осенило.
– А те двое, – спросила я, – которые приезжали к Астре. Они за мной приезжали?
Люба едва слышно просвистела что-то на своем языке. Потом ответила:
– Посмотреть.
– Ясно.
Я поднялась и вскинула на плечо рюкзак.
– Я думаю, что вы все ошиблись, – сказала я. – И Лапа что-то напутала. Люба, расческу я отдам Валентине Петровне и скажу все так, как ты просила. Миша, пошли. Лапа нас ждет.
– Пошли, – грустно согласился Миша.
Он запалил мятую сигарету и встал. Люба тоже встала, выпрямившись во весь колоссальный рост. Ее тень упала на меня. Из горла ялийфирр вырвался едва слышный короткий скрежет. Послышался цокот копыт: равнодушная лошадь тронулась с места и подошла к хозяйке.
Люба пыталась говорить в голос. Я слышала, как это ей трудно: на свист и шипение срывался каждый слог.
– Ты… вер-р-р… неш-ш-шь… с-с-ся…
Я пожала плечами.
23.10.12
Владимир Васильев. Долг, честь и taimas
Как всегда, первыми его появление заметили долгоживущие и дети.
Эльф, задумчиво почивавший на лавочке напротив ворот мастерской, неожиданно вскинул голову и обратил взгляд в сторону ближайшего перекрестка. Один из троих орков-подростков, что втихую давили в подворотне бутылку ворованного портвейна, уронил полупустой стакан, а остальные двое его даже не обматерили.
К перекрестку приткнулся старенький пикап, прирученный, наверное, еще до Крымского Передела.
Орки торопливо отступили в спасительную полутьму подворотни. Эльф принял менее расслабленную позу, даже оторвавшись от давно не крашенной скамеечной спинки.
Из пикапа вылез живой, одетый в выцветшую джинсу и тяжелые гномьи ботинки. Он был совершенно лыс; даже с такого расстояния эльф различил татуировку на голове. Экскаваторный ковш, зависший точно над ухом. И силуэт живого рядом – не то эльфа, не то человека. А, может быть, не слишком коренастого орка.
Эльф мгновенно понял, что у другого уха вытатуирован собственно экскаватор, а лапа с ковшом тянется через весь обритый затылок.
Орки татуировки не рассмотрели. Главным образом из-за иного строения глаз. То есть, что-то такое темное, украшающее голову приехавшего на пикапе они различили, но внимание их было занято в основном пристегнутым к куртке ружьем – тяжелой помповухой без приклада.
Живой забросил за спину бурый шмотник – всего на одну лямку – и неторопливо направился к воротам, над которыми красовалась (если это слово можно было применить к выцветшим буквам) лаконичная вывеска:
«СХОД. РАЗВАЛ. ВУЛКАНИЗАЦИЯ. КРУГЛОСУТОЧНО.»
Мимо эльфа живой прошествовал, даже не взглянув в сторону скамейки.
За воротами открылся небольшой дворик, упирающийся в вереницу боксов-гаражей; на площадке перед единственным открытым боксом замер грузовик «Ингул» с болезненно откинутой вперед кабиной. Рядом в неменьшей задумчивости, чем грузовик, стоял пожилой кобольд в истертом от долго употребления кожаном фартуке поверх спецовки. Обуви на кобольде не было.
Когда лысый приблизился, кобольд порывисто обернулся, разомкнув сложенные на груди руки.
– Геральт? – сказал кобольд с удивлением. – Какими судьбами? Привет!
– День добрый, Сход Развалыч, – поздоровался тот, которого назвали Геральтом. По тону его чувствовалось, что к кобольду он питает глубокое и совершенно искреннее уважение. Как к отцу или учителю.
– Геральт, – послышался голос, который мог принадлежать только эльфу. – Значит, ты и правда ведьмак?
Геральт чуть повернул голову и скосил взгляд: в воротах стоял эльф, решившийся наконец покинуть лавочку.
– Это кто, Сход Развалыч? – осведомился ведьмак после десятисекундного раздумья.
Кобольд снова раскинул руки в стороны, только на этот раз не для объятий:
– Не знаю. Назвался Иландом. Он ждет тебя уже седьмой день, и я его считал полным идиотом, потому что не ожидал твоего появления. А он сослался на какой-то неведомый мне принцип Шекли и принялся тебя ждать. Глазам не верю просто. Что за принцип, а, почтенный?
– А, – ведьмак неожиданно вздохнул и устало махнул рукой. – Дурацкий принцип. Но иногда работает. Потом как-нибудь расскажу.
И он повернулся к эльфу.
– Зачем ты ждал меня?
– Я хочу тебя нанять.
– Я работаю за деньги, – предупредил ведьмак. – Причем, за немалые.
– Я знаю, ведьмак. Я знаю даже то, что вы, ведьмаки, работаете только с полной предоплатой. Но у нас нет выхода.
– Ну, что же… Где мы можем обсудить вашу проблему? Здесь недалеко, на Туровской есть замечательный шинок.
– Мне все равно, – ответил эльф.
– Сход Развалыч, – ведьмак снова обратился к кобольду, – я снова у вас остановлюсь, вы не против?
Но кобольд ответить не успел: его перебил потенциальный наниматель Геральта:
– Останавливаться не придется, – заявил он не допускающим возражений тоном. – Мы уедем очень быстро.
– Посмотрим, – хладнокровно отозвался ведьмак. – Посмотрим. А пока я мечтаю только об одном: о сичениках по-винницки и о бокале темного пива.
– Будут и сиченики, будет и пиво, – все так же хмуро заверил эльф. – Пойдем.
И они пошли. Свернули с Нижнего Вала в сторону Щекавицы; эльф явно знал, где находится упомянутый Геральтом шинок.
«Что ж, – подумал ведьмак. – Начало этой истории мне нравится. Впрочем, истории я пока как раз и не слышал. Но у каждой истории бывает начало, когда еще ничего не ясно, когда контуры будущих событий только намечаются, но когда уже задается настроение. Так вот: мне начинает нравиться настроение этой истории…»
В шинке Геральт отвлекся: он был достаточно сильно голоден, чтобы помышлять о чем-нибудь помимо еды. Эльф не мешал насыщаться, просто безмолвно сидел напротив, вяло ковырялся вилкой в салате и цедил «Слезу Элендила» из высокого бокала на потемневшей от времени серебряной ножке. «Слеза» стоила так называемую «прямую цену»: грамм – гривна. Так что Иланд только за свое питье выложил не меньше сотни.
Это весьма обнадеживало.
Насытившись, Геральт залпом заглотал бокал «Черниговского темного» и взялся за второй, уже не торопясь, с расстановочкой, слизывая с губ пену и потягивая пиво маленькими глотками. Организм блаженствовал.
– Ну, – вопросительно протянул Геральт, – что там у вас?
Ему понравилось, что эльф не форсировал событий. Собственно, ведьмак даже устал ожидать, когда же ему изложат задачу. Поэтому и спросил сам.
– У нас четыре смерти, – мрачно сообщил эльф. – Я поведаю предысторию для начала, ладно?
– Конечно, – Геральт поудобнее откинулся на спинку стула. – И велите, чтобы не забывали подносить пиво…
Эльф сухо щелкнул длинными пальцами с тщательно ухоженными ногтями; тут же примчался официант.
«Ну еще бы, – подумал Геральт. – К тем, кто заказывает «Слезу Элендила», официанты спешат в первую очередь…»
– Наверное, стоит начать с легенд. Так будет правильнее.
«С легенд? – удивился ведьмак. – Господи, что ж за работу мне хотят подсунуть-то?»
– Ты знаком со специальной техникой радиосвязи? – спросил эльф.
– Ну… – Геральт пожал плечами и глянул в сторону, на секунду, не больше. И снова встретился со льдистым взглядом эльфа. – В общих чертах. Я ведь ведьмак.
– Слыхал байки о заблудившихся радиосигналах?
– Слыхал. Кто ж подобных баек не слыхал?
– Это не байки, Геральт.
Ведьмак вдумчиво осушил бокал; пустой тут же заменили на полный.
– Это действительно не байки. Наш предводитель – его зовут Халланард – занимается заблудившимися радиосигналами уже более полутора тысяч лет.
– Ого, – честно признал Геральт. – Впечатляет. И до чего же он дозанимался?
– Ну, во-первых, выделил частоты, на которых заблудившиеся радиосигналы звучат особенно часто. Во-вторых попытался систематизировать периодичность и продолжительность диких передач.
– И?
– Они чаще всего звучат весной, в периоды первых гроз.
И почти никогда не случаются зимами, во время снегов. Впрочем, это не очень важно. Важно другое. За последние пятнадцать лет число диких передач возросло.
– Сильно?
– Сильно. В семьдесят раз.
– Ого! – вторично впечатлился ведьмак. – Это что же получается?
– Получается, что заблудившиеся радиосигналы проскакивают не два-три раза в год, а раз в сутки. Ну, немного реже, если честно, – уточнил эльф. – Кроме того, они стали гораздо длиннее по времени и чище от помех.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что ваш предводитель сумел эти передачи раскодировать?
Эльф поднял на ведьмака морозный взгляд долгожителя.
– Именно это я и хочу сказать.
Геральт зябко поежился – отчасти от взгляда собеседника, отчасти от его слов.
– Там были координаты, – хмуро пояснил Иланд. – Координаты в какой-то неизвестной цифровой системе. Шесть лет назад Халланард впервые осуществил реальную привязку к реальным картам. Год назад впервые выделил обе координаты и пересчитал их в общеупотребительную проекцию.
– Где? – коротко справился Геральт.
– Под Черновцами. Старый-престарый замок.
– Вы его обследовали?
– Пытались. Погибло два эльфа. В первый же день.
Ведьмак неодобрительно покачал головой:
– Как они погибли?
– Один нарвался на ловушку в коридоре – его проткнуло железной арматуриной. Второй провалился в подземелье. Он был еще жив, когда его начали пожирать крысы, я сам слышал его крики.
Глаза эльфа стали еще белее, чем раньше.
Геральт, хоть и мутант, но все же короткоживущий человек, прекрасно знал, как относятся к смерти долгожители-эльфы.
И как дорого они ценят жизни собратьев. Их ведь очень мало рождается, эльфов. Каждый новорожденный долгожитель в пределах Большого Киева – праздник для любого из взрослых эльфов. Но эти праздники случаются все реже.
– Им не было еще и по четыреста лет, – глухо сказал Иланд. – Погибли, в сущности, дети…
«Эх, жизнь… – подумал Геральт со смешанным чувством. – Мне нет еще тридцати пяти. По меркам эльфов я еще эмбрион… И именно поэтому они хотят сунуть в самое горнило меня, человека, чья жизнь не стоит и серебряного гроша. Сохранив тем самым свои драгоценные тысячелетние жизни…»
– Дался вам этот замок, – буркнул ведьмак вслух. – Неужели он вам так важен?
Иланд снова уткнулся в бокал.
– В замке находится один из запеленгованных источников диких радиосигналов. Точнее, исторгнутые из замка радиосигналы спустя какое-то время повторяются в эфире. Самопроизвольно. Без поддержки передающих контуров. Ну и само собой разумеется, замок не числится в реестре зарегистрированных у Техника Большого Киева официально прирученных источников радиосигналов.
Повисло тяжелое молчание. Как и все долгожители, эльф мог молчать часами. Но человек спешит жить, Иланд это вполне понимал.
– За год погибло еще двое наших. И почти два десятка нанятых сорвиголов – в основном людей. Ни единому живому не удалось пройти дальше холла. Собственно, сегодня в холл мы ходим почти безбоязненно, но вот дальше – увы. А нужно подняться в башню.
– И вы решили нанять ведьмака, – подытожил Геральт. – Что ж, разумно, хотя можно было и раньше принять такое решение.
– Решение принято давно, – буркнул эльф с демонстративным равнодушием. – Мы искали подходящую кандидатуру.
Геральт хлебнул пива и с отчетливым стуком опустил бокал на столешницу.
– Задание не из легких, – признал ведьмак. – Я слыхал кое-что о зданиях-убийцах. Вопрос, полагаю, упирается только в цену. Сколько вы можете заплатить?
– А как дорого ты ценишь свою жизнь?
Ведьмак откровенно рассмеялся, запрокинув голову:
– Разве жизнь можно оценить в гривнах?
– Можно, – парировал эльф. – Если прожить достаточно долго.
– Но я еще не прожил столько.
– И не проживешь, – вздохнул эльф. – Такова участь однодневок. Хоть ты и ведьмак, хоть ты и протянешь заметно больше остальных людей, но из духовного младенчества тебе все равно не выбраться. Поэтому я хочу услышать сумму, которую ты запросишь. Она будет взята, безусловно, с потолка. А уж мы сравним ее с нашей оценкой ведьмачьей шкуры. И если сравнение будет в интересную для нас сторону, ты получишь свои деньги и отправишься в замок.
– Забавно, – Геральт поковырялся в зубах колючкой южной акации, срезанной с дерева позапрошлым летом и исправно служащей зубочисткой до сих пор. – Ну, допустим, мы договорились. Ну, допустим, сунулся я в этот замок-убийцу. А что если и я не пройду дальше холла? Что даст вам моя смерть?
– Ты ведьмак, – сухо заметил Иланд. – Ты в любом случае обязан пройти гораздо дальше холла. В идеале – в башню. И рассказать все, что там увидишь.
– Обязан… – горько усмехнулся ведьмак. – Обязан я буду только после того, как возьму ваши деньги. Не раньше.
– Безусловно, – подтвердил эльф. – Но ты их возьмешь. Я-то знаю. Итак, твоя цена?
Геральт попытался подпустить холода во взгляд, но потом понял: с эльфом в этом не ему тягаться. И просто объявил:
– Двадцать пять тысяч. Вперед.
– Мы согласны, – без тени колебания выдохнул эльф. – Еще пива?
– Еще.
– Но учти, – предупредил эльф. – Мы должны выехать сегодня же. Если перепьешь, тебя просто погрузят в лимузин и увезут.
– А то я не знаю, – фыркнул Геральт и с удовольствием хлебнул темного.
Те, кто может погибнуть в любой момент, умеют и радоваться жизни.
Как никто.
* * *
Очнулся Геральт от равномерного покачивания. Трясли не его, покачивалось все ложе.
Он открыл глаза. Небольшое тесное помещение; потолок можно достать рукой, не вставая.
Свесился с полки; внизу обнаружилась еще одна. Где-то снаружи равномерно гудел мощный двигатель.
«Ни хрена это не лимузин», – подумал Геральт, потихоньку спускаясь на пол.
Более всего помещение походило на кунг большого грузовика; вдоль одного борта – полки в два этажа, застеленные походными клетчатыми одеялами; вдоль второго – столы и стеллажи с технической и научной аппаратурой. У Геральта создалось впечатление, что аппаратура явно имеет отношение к радиосвязи. В передней стене кунга – овальная дверца, скорее всего, в кабину водителя. У задней стены, в закутке за полками, новомодный химический туалет.
Геральт хмыкнул. Последнее открытие было очень кстати, ибо выпитое вчера пиво неистово рвалось на свободу.
Кабинка была тесная, там только и умещались унитаз да узкая хромированная раковина с хромированным краном. Когда Геральт, заодно и умывшись, вернулся в кунг, его встречали.
Два эльфа, Иланд и еще один. От Иланда второй отличался только одеждой да еле заметным шрамом на переносице. О возрасте его, разумеется, внятно отозваться было чрезвычайно трудно. Не оставляло сомнений лишь одно: эльф не из молодых, ему явно больше полутысячи лет.
– Проспался? – сухо спросил Иланд.
– Да. Спасибо.
– Твой рюкзачок и твое ружье вот здесь, – он потянул на себя ящик одного из столов. В ящике и впрямь обнаружился выцветший шмотник ведьмака и его верная помповуха. А больше у Геральта ничего своего и не было – разве что несколько счетов в нескольких банках Большого Киева.
– Где мы сейчас?
– Около Винницы. Можно выйти и отведать твоих любимых сичеников. Только сегодня я рекомендовал бы тебе воздержаться от пива.
– От пива воздержусь. Я все-таки ведьмак, – пообещал Геральт. – А в плане еды мне сейчас милее мясная солянка. Вот ее бы выхлебал целую миску.
– Хорошо.
Иланд повернулся к своему молчаливому сородичу и распорядился:
– Скажи Эранвальду, чтоб остановился у какой-нибудь закусочной.
От внимания Геральта не ускользнуло, что Иланд обращается ко второму эльфу не как старший, а как равный. Так что его распоряжение скорее походило не на приказ, а на просьбу.
Эльф со шрамом ушел в кабину, а Иланд снова обратился к Геральту:
– Если хочешь еще поваляться – эта полка твоя. Удобствами, я вижу, ты уже выучился пользоваться. Свет, если нужно, включается здесь. Откидные сидения – вот. Что еще тебе может понадобиться?
– Выход в сеть, наверное? – задумчиво предположил Геральт. – И источник техники для ноутбука, а то мой переносной что-то подыссяк.
Иланд переключил несколько тумблеров на ближайшей панели и откинул плоскую заглушку. Все необходимые разъемы на тонких, самопроизвольно втягивающихся внутрь панели шнурах, ведьмак разглядел тут же.
– Хороший у вас лимузин, – похвалил Геральт. – Жаль, только бара нет.
– Бар есть, – сухо отозвался Иланд. – Но кое-кто, помнится, обещал воздержаться от пива.
– Но от минералки-то я воздерживаться не обещал! Или у вас в баре нет минералки?
– Есть минералка. Даже несколько сортов. Пойдем, выберешь.
В этот самый момент «лимузин» сбросил скорость; ведьмак с эльфом были вынуждены схватиться за поручни, благоразумно прикрепленные к прозрачному потолку.
– Кажется, закусочная, – сказал эльф. – Там и попьешь минералки. Пошли.
Овальная дверь действительно вела в кабину – просторную и удобную. Слева в кабине располагалось место водителя, справа – сдвоенный диванчик для пассажиров. В данный момент сидение диванчика было поднято, а пассажирская дверь открыта. Эльфы уже выбрались наружу.
Геральт тоже покинул кабину, с удовольствием ступив на твердую землю. Обернулся и поглядел, как выглядит снаружи «лимузин».
Выглядел тот что надо – камуфлированный грузовик, больше похожий на автобус, только без окон. Но при прозрачном потолке окна действительно не нужны нигде, кроме кабины.
Закусочная тоже оказалась под стать – модерновая, дальше некуда. Верно, выросла совсем недавно. И готовили в ней неплохо. Во всяком случае, Геральт долго колебался: взять вторую порцию солянки или не брать. Эльфы есть не стали, выпили только по рюмке какого-то своего пойла из купленной из-под прилавка клетчатой фляжечки и принялись сосредоточенно дымить длинными коричневыми сигарами с короткими пластиковыми мундштуками.
Когда Геральт все же решил не брать еще солянки и молча встал, эльфы оставались неподвижными чуть ли не минуту. Но в итоге поднялись и потянулись к выходу, совершенно не обращая внимания, что ведьмак направился к прилавку.
Ведьмак не искал ничего особенного, просто лениво осмотрел витрину, встретился взглядом с барменом, в котором явно текла кровь виргов, и ушел вслед за эльфами.
Водитель Эранвальд – молодой, кстати, эльф, еще без Антарктиды во взгляде – уже сидел за рулем. Иланд и второй, чьего имени Геральт до сих пор не знал, переминались с ноги на ногу у распахнутой двери грузовика. Отчего-то грузовик с распахнутой дверью показался похожим ведьмаку на грузную, давно утратившую способность к полету птицу, тоскливо оттопырившую крыло.
Не дожидаясь приглашения, Геральт вскочил на подножку и скользнул в кунг. Почти сразу же «лимузин» тронулся, равномерно набирая скорость.
Иланд заглянул в кунг – ведьмак как раз добывал из шмотника потрепанный долгими путешествиями, но отнюдь не потерявший надежности спецноутбук. Эту верную и преданную научную машинку ему вручили в Арзамасе-16, в ведьмачьей школе, откуда либо выходят хладнокровными и расчетливыми убийцами чудовищ, либо не выходят вовсе.
Задумчиво кивнув, Иланд захлопнул дверцу и Геральт остался предоставленным самому себе.
Неторопливо подключая разъемы, одновременно он поглаживал ноутбук, словно уговаривал в который раз помочь. Помочь одиночке и скитальцу, не знающему ни любви, ни жалости. Одному из самых независимых живых созданий во всей укутанной мегаполисами Евразии.
Загрузилась система, как по маслу прошла процедура входа в сеть.
Геральт влез на ведьмачий сервер и застыл перед открывшимся окошком справочно-поисковой системы.
«Что мне нужно-то? – подумал он, сосредотачиваясь. – Попробуем-ка это…»
И он ввел: «Radio».
А потом нажал на «Поиск».
Естественно, поисковик вывалил необъятную тучу ссылок, даже после фильтрации результатов особыми скриптами ведьмачьего сервера.
Испустив тяжкий вздох, Геральт принялся методично вводить уточнения, а потом перебирать оставшиеся ссылки в надежде выудить из сети что-нибудь полезное, что-либо могущее пригодиться в нынешнем найме.
Ведьмак – это не только монстр, забрасывающий гранатами осатаневший бульдозер. Не только воин, палящий из ружья в озверевший механизм или выслеживающий боевого Рипа-эспера. Ведьмак – это еще и долгие часы перед экраном ноутбука, это бесконечные блуждания в сети. Это покрасневшие от недосыпа глаза и мозоль на указательном пальце, та самая мозоль, что елозит по серому прямоугольничку тачпеда и влечет по экрану шустрый мышиный курсор.
Но главное, ведьмак – это знание и умение найти все необходимое для выполнения работы, за которую уже получены деньги. Ведь ведьмаки никогда не подводят. Они или выполняют работу, или гибнут.
* * *
У Халланарда взгляд был совершенно неледяной – напротив, тусклый какой-то, словно подернутый дымкой. Смотреть старому эльфу в глаза не хотелось ни капельки, поэтому Геральт, откинувшись на спинку резного стула, рассеянно изучал расписные стены.
– Двадцать пять тысяч? Хм… – эльф пошамкал губами, совсем как человеческие старики, хотя лицо его до сих пор не знало ни единой морщинки. – Неплохие деньги! На них можно долго жить.
– Можно, – согласился Геральт.
– Но ведь можно и умереть, отрабатывая их.
– Что ж, – Геральт пожал плечами. – Тогда Арзамасу-16 достанется весь мой гонорар, а не обычный процент.
– А какой процент ведьмаки платят Арзамасу-16? – поинтересовался эльф.
Геральт едва заметно обозначил улыбку, собрался с силами и все-таки взглянул эльфу в глаза – как в бездну.
– Вы ведь прекрасно знаете, почтенный Халланард. Наверняка вы успели забыть в несколько раз больше, чем все присутствующие здесь когда-либо знали. Разве не так?
Эльф как будто оцепенел; потом неохотно склонил голову набок:
– Мне действительно известен процент отчислений каждого ведьмака Арзамасу-16.
– Тогда зачем спрашивать?
– Должен же я тебя проверить?
– Проверить? Зачем? Если вы не доверяете мне, не имейте со мной дела. А если доверяете – к чему ненужные вопросы?
– Мне интересны твои мотивы, ведьмак. Ваш брат всегда отличался от обычных людей.
– Конечно. Ведь мы мутанты. Все, как один. Иначе мы не смогли бы ведьмачить.
Эльф снова на некоторое время оцепенел. Потом задумчиво, обращаясь куда-то в пустоту огромного зала, произнес:
– Пятьдесят процентов! Половина того, что тебе платят за риск! Ответь, ведьмак, зачем ты отдаешь эти деньги тем, кто сделал из тебя чудовище?
– Ты уверен, что хочешь знать это?
– Уверен.
– Затем, чтобы такие как ты могли послать на смерть вместо себя таких, как я. И мне не кажется чрезмерным отчисляемый процент.
– И ты послушно идешь на смерть? Ради денег? Ради половины гонорара?
– Иду.
– Но почему? Почему, скажи на милость?
– Потому что именно за пятьдесят процентов от доходов всех, кто шел на смерть до меня, ведьмака Геральта научили оставаться живым, идя на смерть.
– Ты боишься смерти?
– Все боятся смерти.
– И тем не менее, берешься за работу, где шансы на успех зачастую бывают довольно призрачными?
– Берусь. Это моя работа.
– Но ведь ты боишься смерти. Я не понимаю тебя.
– Почтенный Халланард… Возможно, в силу своего возраста, несравнимого с возрастом даже какого-нибудь захудалого орка, я просто не успеваю осознать сформулированное вами противоречие. В Арзамасе-16 меня не учили не бояться смерти. Поэтому я боюсь. Но меня научили выживать. Я ведь уже говорил. Поэтому я иду на смерть, выживаю, но при этом все время боюсь смерти. Где здесь противоречие? Я не вижу.
– Если не ходить на смерть, нечего будет бояться.
– Если не ходить на смерть, нечего будет есть. Мне и тем, кто еще только учится быть ведьмаком.
– Хорошо! – эльф порывисто хлопнул по столу холеной ладонью. – Вот контракт. Погляди, есть ли у тебя претензии к каждому из пунктов.
Геральт двумя пальцами принял распечатку на тончайшей гербовой бумаге и углубился в чтение.
– Претензий нет, почтенный Халланард, – объявил он спустя какое-то время. – Но есть два замечания. Например, формулировка «в приемлемые сроки» кажется мне расплывчатой. Приемлемые кем сроки? Вами? Я могу не дожить, для меня время течет иначе. И вот еще: «любым доступным способом предотвратить дальнейшие смерти…» и так далее. Не боитесь ли вы такой формулировки? А если я взорву к чертям собачьим замок вместе с его тайной? Формально я буду прав. Но останетесь ли довольны вы?
– Ты не сделаешь этого, – тихо сказал Халланард. – Ни один ведьмак не причинит вреда городу, который принял его.
Эльф вдруг вскинул голову и с характерным каноническим пришептыванием процитировал:
– Ибо хрупко равновесие городов, и, разрушив дом, возможно погубить весь район, а погубив район, возможно обратить в развалины весь город. Помни о Карфагене…
Взгляд эльфа снова потускнел, голос стал тише, а пришептывание растворилось в обычном для эльфов смягчении согласных.
– Вы только называетесь истребителями чудовищ. На деле – вы сами чудовища, чудовища-санитары. Поэтому я не боюсь второй формулировки. А что до первой – сформулируй сам, как считаешь нужным.
Геральт задумался, а потом предложил:
– А давайте пункт о сроках вообще вымараем. Не думаю, что вы заподозрите меня в желании остаток дней провести в этой дыре…
– Вымарываем, – коротко согласился Халланард, а через какую-то минуту Геральту уже подали новую распечатку.
Бегло проглядев ее, ведьмак удовлетворенно кашлянул:
– Кхе-кхе… Вот теперь все как нельзя лучше. Подписывайте, почтенный Халланард.
Эльф, на миг застыв со стильной чернильной ручкой в тонких пальцах, размашисто подписал контракт. Встал со стула и Геральт, оперся о столешницу локтем левой руки и тоже расписался.
Теперь он официально был нанят на работу.
– Как ты предпочитаешь получить плату, ведьмак? Наличными? Переводом?
– Лучше переводом. Что-то неохота мне таскать столько наличности в шмотнике так далеко от Центра… А назад вы меня, понятно, доставлять не собираетесь.
– Эранвальд! Подготовь машину! Мы едем в банк, в Черновцы, – велел Халланард молоденькому эльфу-шоферу. И повернулся к Геральту: – Это не займет много времени. Как, надеюсь, не займет много времени твоя работа.
– И я надеюсь, почтенный Халланард, – совершенно искренне заверил ведьмак.
И действительно, в банк и назад смотались за каких-то полтора часа.
Геральт проконтролировал, как на один из его счетов в «Гномиш Кредитинвест» капнуло ровно двадцать пять тысяч гривен, и успокоился окончательно.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.