Текст книги "Будни нелепой войны"

Глава 10

После поездки в Грозный прошло двое суток и небо словно услышало сетования оперов на вынужденное безделье. Так или иначе, но снова представилась возможность поработать. Накануне в ночь в комендатуру пришло распоряжение о приведении имеющихся сил в готовность к проведению зачистки. Необычность этого распоряжения состояла в том, что сам адрес, то есть наименование подлежащего проверке населённого пункта, в этот раз не указывался. К обозначенному времени отобранный к операции личный состав временного отдела уже стоял в ожидании команды на площадке за воротами комендатуры. Сюда же подтянулись и военнослужащие. Возле прогревали двигатели стоявшие в ряд крытые грузовики. Вскоре объявили построение и вышедший перед фронтом строя заместитель коменданта провёл короткий инструктаж. С первого же взгляда бросалась в глаза его растерянность. До последней минуты он так и не смог выудить у организовавших операцию фээсбэшников зачищаемый адрес. Ответ был таков же, что и накануне: следуйте за нами, мы и приведём к означенному месту. Наконец подполковник покончил с дежурными фразами о соблюдении осторожности и корректности в обращении с мирными жителями, и отдал команду «по машинам». Грузились как обычно: кто куда успеет. Места в транспорте сформированным группам никто определять и не думал. Посему оказалось, что при наличии битком набитых бортов нашлись машины, заполненные милиционерами лишь наполовину. В этот раз Велиеву выпало ехать старшим группы, и в соответствии с сей краткосрочной должностью, ему выдали рацию. «Моторолла» вполне удачно поместилась в одном из карманов разгрузки, и о её наличии напоминали только периодически возникающие шумы и ведущиеся в эфире переговоры. Колонна начала движение, и уже через каких-то двадцать минут милиционеры поняли, что подъезжают к Знаменскому. Мимо, в том же направлении, на большой скорости пронеслась кавалькальда легковых машин, и на канале зазвучал мужской голос с едва уловимым акцентом: глава администрации района прямо в эфире отчитывал начальника штаба временного отдела.

– Почему не предупредили? – неслись в эфире его злобные крики – Почему я последним узнаю!

– Мы и сами не знали… – ягнёнком блеял старший от милиционеров – Ни комендант не знал, ни мы. Всей операцией фээсбэ руководит!

Показательная трёпка ещё продолжалась некоторое время, но вскоре в эфире снова наступила тишина.

Предстоящей зачистки в Знаменском не ожидали. Не оповещая о месте операции никого из её участников и гражданское начальство, руководство ФСБ неожиданно стянуло силы там, где по полученной информации отсиживались участники убийства её сотрудников. Разозлённые потерей своих товарищей, фээсбэшные опера пренебрегли теми глупыми формальностями, которыми требовалось руководствоваться при подготовке мало-мальски значимых операций. О готовящемся визите силовиков в селе догадались только пару часов назад, когда прибывший из-под Грозного мотострелковый батальон развернулся в боевые порядки по периметру села. Войска следовали привычным инструкциям: впускали и выпускали из населённого пункта всех желающих и терпеливо дожидались прибытия милиционеров, коих, собственно, им и надлежало поддерживать. Не удивительно, что предоставленной возможностью и поспешили воспользоваться многие из членов расквартированных здесь банд. В первую очередь вывезли арабов, за ними последовали пришлые – чеченцы из других населённых пунктов. На месте остались лишь бандиты из местных, имеющие на руках законным путём полученные паспорта с местной пропиской, и потому твёрдо уверенные, что никакая зачистка традиционно не в силах их сколько-нибудь затронуть. Оставался один нюанс – ограниченность во времени. Если раньше о подготавливаемой против них операции бандиты узнавали заранее и не менее, чем за сутки, то сейчас в их распоряжении оставались считанные часы. Именно по этой причине многие из них прятали своё имущество наскоро. Их поспешность дала о себе знать быстро. В первый же час проведения операции, на одном из огородов обнаружили едва прикопанный склад воинского снаряжения и обмундирования. Здесь было всё – от «разгрузок» с «лифчиками» до «натовок» и добротных берц. Часть найденного тут же разошлась по рукам милиционеров и военных, но большинство вещей начальству всё же удалось уберечь. Разумеется, себя высокие чины тоже не обидел, и и в итоге изрядно поредевший склад предстал перед вызванными к месту обнаружения сотрудниками оперативно-следственной группы. Взглянув на разворошенный в конце огорода схрон, опера тут же навестили отсиживающуюся в доме хозяйку. Сорокалетняя женщина испуганно прижимала к себе двоих малолетних девочек, прикрываясь ими, как живым щитом. Мнимое её неведение не удивило так же, как и полное отсутствие мужской части семьи. Слушая заученно-спокойные объяснения о доступности их огорода любому прохожему в ночное время, Тверских недовольно поморщился. «Эх, не дают нам работать как следует. – сокрушённо подумал он – Вытащить бы её в отдел да взять за жабры – сразу всю правду выложила. А так цацкайся с ними…».

– Вот и ичкеры пожаловали, – прервал его размышления стоявший у окна Купцов – сейчас под крыло бедную женщину брать будут.

В самом деле, представители местной администрации сюда пришли только с одной определённой целью. Сопровождаемые дюжиной стариков, они встретились с вышедшим навстречу милицейским начальство, м и в течении минуты о чём то с ними беседовали, после чего вся эта процессия уверенно вошла в обыскиваемый дом.

– Ты в этой группе старший, Тверских? – уточнил начальник криминальной милиции.

Получив подтверждение, Сухоглотов приблизился ближе и продолжил:

– Женщину с детьми главе администрации и старейшинам передай, не будем их до испуга доводить.

– А с находкой в огороде что делать? – напомнил Геннадий, с неприязнью оглядывая окруживших их чеченцев.

– Ничего с ней не сделается, с находкой этой! – раздражаясь напускной непонятливостью опера, назидательно выговорил подполковник – Потом оформим задними числами, как в лесу найденную или добровольно нам выданную, и все дела. В любом случае криминала здесь никакого не прослеживается: одежда, даже и форменная, ни к оружию, ни к боеприпасам не приравнивается и её хранение к уголовной ответственности не подлежит.

Приведённые начальником доводы с юридической точки зрения были бесспорными, но как опер, Тверских понять Сухоглотова не мог. Тем не менее, ему ничего не оставалось, как подчиниться приказу. В окружении довольно галдящих чеченцев, хозяйка и девочки покинули дом, а следом за ними поспешило удалиться и милицейское начальство, предоставив возможность группе спокойно заняться отработкой домовладения.

В другом месте двоим пэпээсникам приспичило справить малую нужду и они, пользуясь близостью пересекавшей село реки, решили облегчиться под прикрытием её обрывистых берегов. С этой целью милиционеры покинули свою группу, занятую отработкой домов неподалёку, и скорыми шагами достигли намеченной цели. Уже выбираясь наверх, один из них оперелся ногой на выпирающий уступ. Грунт оказался не таким уж твёрдым. Песчаная почва осела и вдруг осыпался целый пласт, обнажив перед изумлёнными сержантами угол ящика из-под боеприпасов. Совместно с поспешившими к берегу остальными сотрудниками ящик откопали, и при этом извлекли ещё три таких же, сложенных рядом с первым. Как и ожидалось, пустыми ящики не были. Их содержимым оказались патроны различного калибра, ручные гранаты и шесть выстрелов к противотанковому гранатомёту. Улов выдался неплохим, только в этом случае вопрос с установлением владельцев оказался ещё сложнее, и никаких иллюзий не вызывал даже у самого дремучего пэпса.

Группе Велиева также повезло. Милиционеры отработали восемь домовладений и, приступив к девятому, успели порядком подустать. Как и в большинстве случаев, на месте оказалась только хозяйка – дородная женщина пожилого возраста. Она с готовностью сопроводила милиционеров в дом, и по первому же требованию выполняла все необходимые действия: открыла закрытые на замки двери серванта, скатала дорожки и откинула обнажившуюся крышку подпола. Всё досконально проверили и, не обнаружив запрещённых предметов и оружия, приступили к отработке подвала. Здесь, разгребая кучу завалившего его хлама, в одной из отдушин милиционеры наткнулись на свёрток. В куче тряпья оказались завёрнутыми два новеньких пистолета Макарова, причём один из них, с нарезкой для глушителя, вовсе не имел номера. Тут же были и три снаряжённых магазина к ним. Когда женщина увидела предъявленную ей находку, то сразу же изменилась в лице.

– Так где муж ваш? – снова переспросил Глеб, подойдя к ней вплотную.

– Я же говорила вам, что в городе он, инженером на заводе работает.

– Кто из мужчин ещё кроме него в доме проживает?

– Никто. Сын в России, в институте учится, а мужа брат полгода назад в Ставрополье на заработки выехал.

– Оружие мужа?

– Я не знаю! – с горечью произнесла женщина, стиснув ладони у груди. – Он вечером вернётся, у него и спросите.

Она судорожно вздохнула и вдруг залилась слезами.

– Ну зачем это ему, что он наделал! – запричитала чеченка и всей тяжестью своего тела навалилась на косяк двери.

Глеб заметил, как бледность покрыла её лицо и на лбу выступила испарина. Видя, что женщина вот – вот рухнет на землю, он уже другим, участливым тоном спросил:

– Вам плохо?

– Давление у меня, диабетчица я – простонала она – Вы мне помогите до кровати дойти…

Майор не стал медлить. Он много перевидел людей, симулирующих приступы той или иной болезни, но в этот раз с первого взгляда было понятно, что женщина не обманывает. Прибегнув к помощи стоявшего рядом солдата, Глеб повёл её в дом. С каждым шагом чеченка теряла силы и всё больше оседала на ведущих её мужчин. Теперь Велиев забеспокоился не на шутку. Он знал, что никакая мусульманка, пока находится в здравии и ясном сознании, не позволит себе прильнуть всем телом к постороннему мужчине, и теперь стало ясно, что самочувствие хозяйки действительно вызывает опасение. Понимая, что такой вес на своих плечах им с солдатом не выдержать, майор повернул к стоявшей на веранде тахте. Они с большой осторожностью уложили на неё охающую женщину, и с облегчением выпрямили спины. «Как этот паренёк ещё тащил её, – сочувствующе подумал Глеб, оглядывая взгромождённые на солдата сферу, бронежилет и оружие с боекомплектом – тут и без чеченки рухнуть впору». Он опустил взгляд на лежавшую навзничь женщину и предложил:

– Может, воды вам принести?

– Принеси. – согласилась она – Ведро в коридоре, а в столе в зале таблетки. Их тоже дай мне…

И то и другое было предоставлено, и вскоре женщина почувствовала себя лучше, хотя подниматься с тахты не спешила. Велиев вышел на улицу и по рации вызвал на связь начальство. Он вкратце доложил о произошедшем и задал вопрос:

– Что с хозяйкой делать?

В эфире наступило молчание, но вскоре снова зазвучал голос Буткова.

– Она что, действительно больная?

– Да. И ещё вокруг толпа собирается, надо что-то делать поскорее: если в отдел её доставлять будем, то транспорт срочно нужен. И врач наш тоже.

– Ждите, сейчас начальник криминальной милиции подъедет – услышал он в ответ и поместил рацию на прежнее место.

Толпа и в самом деле густела с каждой минутой, и пришлось усилить охранение со стороны ворот ещё пятью членами группы.

– Глеб, тут старшего требуют! – вскоре окликнул его один из них.

Майор вышел за ворота и остановился перед сгрудившимися перед ним селянами. Они загомонили разом, но их остановил стоявший ближе всех старик. Затем, снова развернувшись к Велиеву, он произнёс:

– Мы родственники и соседи этой женщины. Вы что-то в этом доме нашли, это ваше дело. Но женщину нам отдайте: она больная, здоровье плохое и вообще помочь вам ничем не сможет. У нас женщины в дела мужчин не лезут.

– Это всё понятно. – согласился с ним Велиев, но тут же продолжил – Да вот в чём вопрос: закон требует допросить всех проживающих здесь людей. Сейчас этого из-за её состояния невозможно сделать, а в нашем отделе после оказания медицинской помощи – вполне возможно. Полечится у нас, а там, глядишь, и муж её к нам подъедет и ситуацию прояснит.

За спиной старика вновь раздался ропот.

– Зачем забирать! – заволновался он, часто заморгав веками выцветших глаз – Муж её и так к вам сам приедет.

Вот в этом Велиев как раз сильно сомневался, но ввиду бессмысленности спора обсуждать прозвучавшее утверждение не стал.

– Сейчас начальство прибудет, ему и решать. – безразличным тоном произнёс он и добавил – Пусть одна родственница пройдёт: помощь ей окажет да и так рядом побудет, чтобы одну не оставлять.

Дважды предлагать не пришлось, и во двор тут же проскользнула ожидавшая рядом женщина.

В ту же минуту в сопровождении двух гражданских машин подъехал отделовский УАЗ, из которого выбрались Сухоглотов, замполит и милицейский врач. К ним тут же присоединились прибывшие следом представители местной администрации.

– Ну показывай, что у тебя! – бросил на ходу Сухоглотов.

Как и следовало ожидать, забирать хозяйку дома никто из начальства не собирался. Приняв изъявления благодарности от чеченцев, Сухоглотов забрал обнаруженное оружие и боеприпасы с собой, прихватив оформленный Велиевым протокол изъятия.

– Молодцы, хорошо сработали – похвалил он – Ещё что найдёте – вызывайте.

Прибывшие машины развернулись и скрылись за поворотом, а группа в сопровождении бэтээра продолжила движение вперёд – предстояло отработать ещё половину улицы.

К шестнадцати часам поставленная задача была выполнена, и все задействованные в операции группы подтянулись в район сосредоточения. Милиционеры прекрасно осознавали, что больших успехов в этот день они не достигли, и всё же по сравнению с прошлыми, эта зачистка выгодно отличалась. Говорить, что день прожит зря, не приходилось и назад все возвращались в приподнятом настроении. Розыскники радовались бы ещё больше, если бы узнали, что и фээсбэшники достигли своей цели. Всё это время они тоже не сидели сложа руки и, используя наличие в селе множества представителей задействованных в операции служб, успели посетить интересующие их адреса. В результате несколько бандитов, совершивших убийство их товарищей, наконец были установлены и увезены с собой без каких-либо объяснений и церемоний. Бандиты эти были из числа местных – тех, кто самонадеянно остался в селе, рассчитывая отсидеться дома при наличии легальных документов на руках. Выдернули их настолько быстро, что растерявшиеся родственники не успели поднять шум и только и смогли, что выбежать вслед отъезжающему с задержанными негодяями бэтээру с забрызганными грязью номерами. Никаких улик в отношении проходивших по оперативной информации бандитов не было, но доводить убийц до суда никто и не собирался. Возвращения своих бандитов в селе не дождались ни на следующий день, ни через неделю. К обоим отделам и комендатуре засновали их родственники, но вопрошаемые повсюду разводили руками. Сведениями о задержании перечисляемых лиц никто не располагал, и все приложенные старания оказались напрасными. Информация, добытая фээсбэшными операми от захваченных в ходе операции бандитов, оказалась ценной. Она не только подтверждала поступившие ранее данные о составе действующих бандформирований, но и существенно дополняла их. При её реализации было уничтожено ещё девять боевиков и обнаружено два хорошо скрытых схрона с оружием и боеприпасами, изъяты инструкции для ведения подрывной войны. Среди прочих бумаг на одном из адресов были обнаружены и полные списки сотрудников временного отдела. Просочившаяся об этом информация среди милиционеров энтузиазма не вызвала.

– Это какой крысой надо быть! – тоскливо вздохнул Чернов, сидя на следующий день за столом оперского кабинета. – Весь отдел одним махом сдать!

– Данные то с компьютера штабного – заметил Пантелеенко – штабных дело…

– Не обязательно. – возразил Клясс Игорь – чернявый опер, прибывший из областного центра – Там проходной двор: любой эти данные при желании распечатать мог.

– Срубил бабок кто-то! – с напускным весельем отметил Пантелеенко – Если в долларах, так до сих пор при себе таскает наверное, если же в деревянных, то давно уже с Хасика домой переслал.

– Вот и работай здесь. – угрюмо произнёс Чернов – Зачистки, операции, а привали какого бандюка, так сиди потом и жди, когда гости домой заявятся. Не так разве я говорю? Что мы как дурачьё разбегались здесь? Орденов всё равно не дождёмся, геморрой только заработаем.

– Зря ты так про ордена! – насмешливо заметил Клясс – Я вчера в штаб заходил, так там от смеха покатываются все; Хорошевский с Бутковым на себя в Ханкалу представления накатали, хотят по ордену мужества получить. Их, судя по представлению, уже дважды в Знаменском на зачистках обстреливали. Второй – при последней…

– Что, тоже в туалете? – рассмеялся Пантелеенко.

– Не знаю, не спрашивал. Хорошевский ещё дальше пошёл: оказывается, он постоянно смены на блок – посты лично развозит и неделю назад, не дожидаясь сапёров, самостоятельно один из фугасов обезвредил!

Все опера дружно захохотали.

– Может, слышал кто о таком случае, – продолжал Игорь – Я лично нет.

– Какое там! – возмутился Алексей – Какие фугасы, какие сопровождения смен! Да они с начальником штаба одни дорогу от отдела к комендатуре перейти боятся. Расставят сначала автоматчиков по обе стороны, затворы передернут и перебегают её, словно под пулями.

– Зря вы смеётесь, мужики. – резонно заметил Чернов – Вот Бутков с Хорошевским своё и получат, не зря ведь затеяли всё это. Поди, договорились в Ханкале с кем следует.

Подчинённые редко отзываются о начальстве положительно при разговоре друг с другом, но в данном случае им действительно было на что сослаться. Панический страх за свою жизнь и здоровье у этих людей прослеживался на каждом шагу. Что до Хорошевского, то в своих чудачествах он давал фору даже Буткову: наслышавшись ужасов о таких заболеваниях, как желтуха, корь и крапивица, этот начальник имел обычай по несколько раз на день дезинфицировать руки водкой. С этой целью даже в кабинете участковых, куда он заходил нечасто, в своём столе Василий Семёнович прятал початую бутылку. Участковые недолго удерживались от соблазна и в одно из своих посещений начальник МОБ вдруг обнаружил, что оставленная почти полной бутылка наполовину пуста. Списывать данное событие на естественное испарение Хорошевский не стал, а потому в причастности к данному факту заподозрил своих подчинённых. Чтобы окончательно удостовериться в своих догадках, он пометил на этикетке еле заметную риску, но хитрость его для участковых не осталась незамеченной. Как следствие их бдительности, уровень заключённой в сосуде жидкости теперь всегда соответствовал оставляемым начальником МОБ пометкам, чего нельзя было утверждать о качественном её содержании. В итоге вся приносимая Хорошевским водка в его отсутствии шла по своему прямому назначению, между тем как самому Василию Семёновичу в своих гигиенических процедурах приходилось довольствоваться той самой, так пугающей его водой из-под крана, с такой щедростью разбавляющей остатки сорокоградусного зелья.

Разговор оперов был прерван прибытием в их кабинет начальника криминальной милиции. Следом за ним зашёл и новый, сменивший Гамидова представитель от МВД. На фоне своего предшественника подполковник Якушев смотрелся довольно серо. В отделе он ошивался уже с полмесяца, но кроме глупых придирок по оформлению имеющихся в производстве дел ничем о себе не заявил. Если подполковник Гамидов, прекрасно разбираясь в окружающей ситуации, давал операм действительно дельные советы и предъявлял вполне оправданные требования, то этот всего лишь повторял бред местного начальства, подчас давая ему фору в своей глупости. С первого же взгляда было видно, что никакого конкретного дела у начальства нет. Просто подполковники, решив развеяться, прошлись из отдела пару сотен метров по расположению приданных коменданту воинских подразделений, а заодно уж заглянули к своим подчинённым. Войдя в кабинет, оба прибывших напустили строгость на лица.

– Ну, как с заведением дел, выполняется план? – начал первым Сухоглотов.

Лазебный в ответ озадаченно уставился на своего непосредственного начальника.

– Да он давно перевыполнен уже. Теперь вот над прекращением мучаемся.

– А что тут мучаться, не знаете разве, что делать? – высокомерно спросил Якушев, спеша вступить в разговор.

– Да знаем мы всё! – нахмурился начальник розыска и явно не желая соблюдать навязываемый ему оправдательный тон, в свою очередь съязвил:

– Вы что же думаете, за один день мы эту макулатуру осилим? Вам самим-то дела заводить и прекращать давно приходилось?

Такой реакции проверяющий явно не ожидал. Смутившись, он отвёл глаза в сторону и молча застыл на месте. Его розовые щёчки стали приобретать пунцовый цвет, но заполыхать им в полную меру не дал вступившийся за куратора Сухоглотов.

– Вы меру знайте в высказываниях, товарищ капитан. И, когда старшие начальники замечание делают, то выводы делайте, а не в пререкание вступайте!

Теперь пришла очередь замолчать Фёдору, а одержавшие мелкую победу начальники решили закрепить успех и затребовали все имеющиеся дела для проверки. Лазебный так же молча поднялся со своего места и, достав из сейфа толстые пачки, выложил их на стол. Сохраняя всё ту же серьёзность и озабоченность в лицах, подполковники некоторое время автоматически перелистовали дела, не утруждая себя изучением содержимого, но вскоре и это им наскучило. Не прошло и двадцати минут, как они поднялись со своих мест и, повторив нравоучения уже всем операм, пообещали допроверить всю оперскую «кухню» завтра. На обратном пути они заскочили к обэповцам, и вскоре поспешили возвратиться в отдел. С предобеденным променадом было закончено, приближалось время принятия пищи.

На следующий день продолжить обещанную проверку дел Сухоглотову с Якушевым не удалось. Выехавший с очередной сменой на блок-посты автобус подорвался на заложенном фугасе. Два сотрудника милиции – водитель и командир роты ППС, погибли на месте, ещё одиннадцать получили ранения. В составе выехавших на блок, как и среди раненых, были омоновцы и к чести всего базировавшегося на базе отряда, их товарищи сразу же, не дожидаясь запоздалого порождения приказа, на милицейском УАЗе выехали для оказания помощи. Бивший откуда то с бугра пулемёт к их прибытию замолчал, но без сюрпризов не обошлось. Автомобиль не доехал какой то сотни метров до испещрённого осколками автобуса, когда внезапно заглох мотор. Милиционеры не стали ожидать, когда водитель справится с неполадкой и, покинув машину, гурьбой побежали к занявшей круговую оборону, так и не добравшейся до блока смене. Они преодолели чуть меньше половины пути, когда позади них сработал второй, заложенный поодаль от первого фугас. Откуда то вновь застучал пулемёт, и в ответ тут же затрещали очереди милицейских автоматов. Из-за поднявшегося шума определить на слух огневую точку бандитов было невозможно, и беспорядочный обстрел прилегающей местности продолжался до тех пор, пока на дальнем поле, за бугром, не показалась уносящаяся на полной скорости «шестёрка». Теперь огонь сосредоточили на ней, но дальняя цель, виляя на поворотах разбитой грунтовки, продолжала беспрепятственно удаляться. В бессилии милиционеры палили длинными очередями, уже не надеясь поразить её, когда в небе послышался грохот лапастей и над ними завис вызванный оперативным дежурным вертолёт. В дежурной части уже знали об отъезжающей полем машине и в эфире сразу же зазвучало предназначенное для вертолётчиков целеуказание:

– К югу от подорвавшегося автобуса белая «шестёрка» полем уходит. Видите её?

– Вижу – последовал ответ

– Раздолбайте её по полной, ребят, это боевики сматываются!

Реакция вертолётчиков для милиционеров была неожиданной.

– Нет, мужики! – услышали в дежурке всё тот же голос – Война окончена, а в мирной обстановке мы стрелять не можем: при нас огонь не ведётся, значит и мы его открывать права не имеем!

– Какое на хрен мирное время! – не выдержал майор милиции – Вы что, не видите, что с нашими произошло?

– Не можем мы огонь открывать, мужики, – стояли на своём барожирующие над местом преступления военные – целей не видим.

Они покружили ещё с минуту и, подсказав о прячущихся в низине между дорогой и холмом двух мирянах у трактора, скрылись. Мирян задержали и доставили в комендатуру, где их уже ожидала добрая сотня милиционеров. Большинство из них отчётливо представляло, что выбежавшие навстречу группе поиска трактористы в равной степени могли быть как соучастниками совершённого преступления, так и вовсе не причастными к нему. И все ожидающие твёрдо не верили в возможность доказать вину доставляемых в обоих случаях. Распалённые злостью за пострадавших товарищей и осознанием своей беспомощности, люди молча топтались во дворе у входа в ИВС, пока в открывшиеся ворота не въехал доставивший задержанных отделовский УАЗ…

Ещё через два часа, после прощания с погибшими, весь не задействованный личный состав отдела, без всякой команды собрался по службам в кубриках. Поминали убитых.

– Хорошие мужики погибли! – вздохнул Чернов, поднимая со стола налитый стакан.

Смерть действительно забрала одних из лучших. Оба были рассудительными и спокойными людьми и никто не помнил, чтобы за всё прошедшее время командировки кто-нибудь из них когда то сорвался и выместил зло на товарище.

– Судьба… – невесело протянул Пантелеенко.

«С водкой хватит» – решил про себя Велиев, помянув погибших. Нет, он мог бы составить компанию ребятам и выпить ещё и ещё, но майор твёрдо вознамерился сегодня же переговорить с Белоглазовым, а представать перед лицом начальника отдела в нетрезвом виде ему вовсе не хотелось. Глеб поднялся со своего места и поймал вопрошающий взгляд Ивана.

– Я сейчас. – бросил он и перешагнул через скамью.

Но покинуть кубрик Велиев не успел. Навстречу ему к столу подошли три пэпээсника и опера с участковыми потеснились. Двое гостей сразу же воспользовались освобождёнными для них местами и расселись каждый рядом со своим земляком. Третий – Середа Александр, видя собравшегося на выход Глеба, остановился напротив него.

– Ну что ты думаешь обо всём этом? – спросил он, внимательно оглядев опера.

Глеб ответил не сразу. Помедлив какое то время, он решился говорить с Александром начистоту.

– Что тут думать, кончать нужно с минёрами этими долбанными. Пока мы ночью сами себя охраняем, они практикуются вовсю. Сколько можно на одних сапёров надеяться? Они и так почти каждое утро фугасы у блоков снимают. А ведь достаточно одной засады, чтобы этих уродов перебить. И с фугасами поостынут ичкеры, и мужики отомщены будут.

– Согласен с тобой, – кивнул старшина – отомстить надо обязательно.

– Так я подумал уже, когда и как выдвигаться, чтобы ни перед нашими, ни перед чеченцами лишний раз не светиться. Для начала рекогносцировку провести можно, а через ночь – и ичкеров подождать. Ведь фугасы практически на одних и тех же участках дорог рядом с блоками снимают, только ложись да цели высматривай! А в случае осложнений огонь артиллерии скорректировать можно – это ведь моя специальность воинская! Осталось только с начальником переговорить, чтобы он добро на всё это дал.

– Да, идея заманчивая… – задумчиво протянул Середа и снова взглянул в глаза Глеба – Меня возьмёшь?

Этого предложения Велиев ждал и ему был рад, поэтому с ответом совсем не раздумывал.

– Возьму. Вдвоём будет в самый раз. Можно и втроём, конечно, но с третьим после разговора с начальником определимся. Ты как, готов сейчас с ним разговаривать?

Середа выпивал мало, никогда не стараясь перегнать в сём занятии молодых. Так и в этот раз он ограничился двумя стопками, помянув в своём кубрике погибших товарищей. Оба милиционера постояли ещё немного, определяясь в предлагаемых начальнику действиях, и направились на второй этаж здания. Напротив опасений Велиева, Белоглазов к их предложению отнёсся со всей серьёзностью. Он внимательно выслушал милиционеров и в первую очередь спросил:

– А вы вдвоём справитесь?

Вместо ответа Глеб назвал свою воинскую профессию, за ним поспешил представиться и Середа. Они изложили порядок предлагаемых действий и начальник отдела задумался.

– А на блоках ребят вы тоже о засаде уведомлять не хотите? – наконец уточнил он.

– Ни в коем случае! – запротестовал опер – Единственное, что от них требуется, это прострел зелёнки не вести. Ни в одном боевом уставе такие прострелы не предусмотрены – нужную плотность огня даже десятком стрелков всё равно не обеспечишь и толку с этой стрельбы мало – нас разве что шальной пулей заденут. С другой стороны, вся эта стрельба только противнику на руку: грохот стоит, да и стрелок вспышками себя выдаёт – при таком салюте на какое хочешь расстояние подбирайся. И вообще, моё мнение – прострелами зелёнки занимаются либо трусы, либо никогда не стрелявшие из автоматов ботаники. Эти что дети – дали оружие в руки, они и рады в белый свет, как в копеечку палить.

– Ты про даунов в состоянии коматоза забыл! – улыбаясь, подсказал Александр – Прекратили бы вы патроны с блоков списывать, товарищ полковник – перестрелок нет никаких, а патроны жгут. Сами военные возмущаются уже…

– Хорошо, – заверил их начальник отдела – с прострелами я решу, но с засадой пока повремените. Я через местных милиционеров попытаюсь обстановку уточнить, а через два дня вам решение объявлю. А пока отдыхайте, ребята.

От начальника милиционеры возвращались повеселевшие. Результатом разговора с ним они остались довольны и, обнадёженные возможностью действовать, разошлись по своим кубрикам.

В розыске продолжали поминать. Оставленное Велиевым место было давно занято и он приготовился было сесть на свободный край скамьи, но тут навстречу ему поднялся Купцов. Сделав знак, он увлёк Глеба в сторону и спросил:

– Куда ходили то, задумали чего?

Если бы с подобным вопросом обратился любой другой, то Велиев не раздумывая, с безмятежным видом пояснил бы, что знакомый пэпс приглашал к себе. Но Сергей Купцов любым не был. В первую войну на срочной он успел повоевать здесь в десанте, за что имел орден мужества, и Велиев об этом хорошо знал. На него можно было рассчитывать, и майор не стал скрывать правду. Вкратце он ввёл Сергея в курс дела и тут же услышал вполне ожидаемую просьбу:

– Ты про меня не забудь.

Глеб кивнул, но счёл нужным заметить:

– Пока не определилось ничего, но если начальник согласится, я тебя сразу в известность поставлю.