Текст книги "Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия"

В более свободной и демократичной Сибири общественные функции приходской церкви были более широки и значительны. «По традиции Русского Севера приходской храм был центром не только церковной, но и светской жизни городской и сельской общины». В церкви хранилась общинная светская казна, находился мирской архив с поземельными документами, в большой теплой трапезной части храма проходили собрания, здесь же была подклеть для товаров. «Многие знаменитые купеческие капиталы обязаны своим возникновением изначальному церковному хранению». Общинники могли получить в приходском храме беспроцентную ссуду – деньги взаймы. Сюда же приходили люди, чтобы услышать важные государственные сообщения, которые зачитывал священник с амвона. Церковь была убежищем для тех, кто опасался расправы и ждал настоящего суда. Через церковь же отправляли «явку» – жалобу на кого‐то. Церковь хранила явку и передавала кому нужно. Из‐за этих функций священникам и архиереям приходилось не раз страдать от разных сторон, «получая колотушки и от восставших, и от законных властей». Но церковь помнила здесь «о своем долге наставничества, заступничества и примирения».

Важнейшей функцией Церкви тут было апостольское миссионерское просветительство. Самым важным показателем этой деятельности служит церковное прославление в лике святых многих из миссионеров, прежде всего архиереев, что указывает на святость их трудов, а значит, не напрасный их характер. К числу неслучайных фактов отнесем то, что начало широкой миссионерской деятельности положили в первой половине XVIII в. украинские архиереи – выходцы из западного Российского пограничья: святители Иоанн Тобольский, Иннокентий Иркутский и Софроний Иркутский, Филофей Лещинский, Антоний, митрополит Тобольский. Сюда же Петром I направлялся и святитель Димитрий Ростовский, но лишь обстоятельства не позволили ему поехать в Сибирь. Не стоит забывать о большом числе переселенцев‐украинцев в Сибирь412412
  По расчетам И. В. Власовой украинцев в Сибири было 9,5 %, белорусов – 3,7 %, а русских – 70 % (вторая половина XIX в.). См.: Русские. М., 1999. С. 127.


[Закрыть]. За каждым из этих великих просветителей стоят не только самоотверженные труды при жизни, но продолжение их после кончины, что, несомненно, указывает на праведность и жертвенный характер их трудов.

В обстоятельной монографии Н. К. Чернышевой413413
  Чернышева Н. К. Почитание Иннокентия Иркутского в духовной культуре России: книжная и рукописная традиция (1805–1919). Новосибирск, 2009.


[Закрыть], посвященной почитанию святителя Иннокентия Иркутского в Сибири, показано, сколь значителен был спектр просветительских трудов этого святого. Причем в этом контексте просматривается и обозначается связь двух регионов – Сибири и Украины, что специально отмечается автором414414
  Там же. С. 165.


[Закрыть]. А в цивилизационном плане мы наблюдаем интересный феномен – святитель Иннокентий Иркутский, широко почитаемый в Сибири, не забыт и на родине, на Украине. Он словно осуществляет духовную стяжку двух регионов, двух цивилизационных полюсов – Украины и Сибири. Н. К. Чернышева также говорит о важнейшей культурной стороне церковной деятельности таких архиереев, как святитель Иннокентий. Они создавали «культурные гнезда», каким были и Иркутск, и Тобольск, и Томск и другие города. В основе «культурных гнезд» лежали не только библиотеки и школы, но прежде всего святыни: мощи святого подвижника, просветителя и широчайшая, и богатейшая традиция почитания этой святыни, святые иконы, церковный календарь с местной спецификой.

В Сибири не появилось таких мощных духовных центров, как Киевская и Троице‐Сергиева лавры, Саровский монастырь или Оптина пустынь, на что обращает внимание исследовательница, но, конечно, не потому, что не было почвы, а скорее большая разреженность русского православного населения не позволяла действовать так же сконцентрировано, как в центре России. Хотя духовных усилий здесь было приложено немало. Об объеме и результатах церковной проповеди в широком, миссионерском смысле также можно судить по текстам патерика сибирских святых. Таковых к настоящему времени появилось уже два: один был составлен сибирскими авторами, другой вышел на Украине (еще один факт сибирско‐украинских связей)415415
  Патерик Сибирских святых / Сост. протоиерей Анатолий Дмитрук. Единецко‐Бричанская епархия, 2006.


[Закрыть].

Общий вывод, касающийся модели взаимодействия русского населения в Сибири, у большинства исследователей этого региона таков: «В реальности в полосе «подвижной границы» заселения русскими Урала и Сибири формировалась чересполосная, комбинированная система существования различных социально‐экономических и культурно‐бытовых укладов… русский «фронтир» раздвигал на юг и на восток безопасный ареал земледельческого заселения, не столько вытесняя или истребляя коренное и иммигрировавшее азиатское население, сколько пронизывая его массивы «силовыми линиями» безопасности (линии крепостей, опирающиеся на речные системы) и тем самым стабилизируя общую структуру расселения и мирной хозяйственной деятельности»416416
  Алексеев В. В., Алексеева Е. В., Зубков К. И., Побережников И. В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI–XX веков. М., 2004. С. 32–33. С. 218–291.


[Закрыть].

Обозначим главное препятствие, которое стояло на пути цивилизационного продвижения России на Восток, и ради чего было затеяно это движение. Поволжье, Урал, но в особенности Сибирь и Дальний Восток были заселены немногочисленным населением, находившимся на низкой ступени политического, хозяйственного и культурного развития. Причиной этого, на наш взгляд, была та несвобода, в которую были поставлены эти народы давлением господствующих над ними кочевников, с резко выраженным экспансионистским началом. Агрессивный кочевнический мир формировался возле границ Китая, который не желал включать это степное, азиатское «казачество» в свое цивилизационное пространство, но действовал вне его – подкупом, лестью и выплатой крупных даннических сумм и привилегий. Но эти меры не цивилизовали кочевников, а лишь разжигали их аппетиты и собирали сюда все большие и большие массы. Как пчелиные рои, в течение многих веков кочевнические орды сталкивались здесь друг с другом, иногда объединялись и шли на Китай, но и это ничуть не страшило великую империю и цивилизацию. Китаю легче было попасть на век‐другой под власть варваров, чем заниматься цивилизационной работой на пограничье. Это была стратегия на века и тысячелетия. Золотая Орда была самой могущественной из числа нестабильных кочевнических систем, когда‐либо возникавших рядом с Поднебесной. Но что касается «остальных» – тех народов Сибири и Дальнего Востока, которые не пускали на пир богов, но вытесняли в глухие и тяжелые для выживания места, облагая при этом данническими обязательствами, то они вынуждены были оставаться бедными и рабски зависимыми. Это, на наш взгляд, одна из главных причин задержки исторического развития народов данного обширного региона.

Руководствуясь экономическим и политическим интересом, но по промыслу Божию Россия двигалась на Восток. Объективно это продвижение послужило цели включения в нарождающуюся православную русскую цивилизацию брошенных на произвол судьбы и вымирание многочисленных, хотя и малолюдных племен и народов Сибири и Дальнего Востока. Им без России было не выжить, но и без них русской цивилизации не существовало бы, а было бы просто государство Россия. В те века, когда только создавался сложный каркас цивилизации и о самобытности малых народов никто на международной арене еще не вспоминал, Россия сумела создать вокруг небольших человеческих островков плотное могущественное поле закона сильного государства, не покушаясь на само существование этих народов. Малые народы защищались средствами возможными, и в каждый век своими, от дурных последствий родоплеменного состояния: нищеты, болезней, самоистребления, весьма искаженного взгляда на человека в его состоянии слабости (женщин, стариков, детей, нередко иноплеменников). Несомненно, у российского государства были и ошибки, и просчеты, в чем‐то, может быть, недальновидность. Но это были тактические просчеты и индивидуальные ошибки людей, как показывает история. Необыкновенно сложно было сохранить культуру и этническое самосознание каждого народа и хирургически отделить от нее все то, что разрушало человеческую личность и социум, толкало общество к нравственной деградации. Но тут на первый план выходили не государственная идеология и политический прагматизм, а православная духовность. Христианское терпение и милосердие требовали длительной цивилизационной деятельности, а не просто физического уничтожения народов, практикующих каннибализм или человеческие жертвоприношения. Многими историками отмечается, что, в свою очередь, нецивилизационное отношение христиан‐переселенцев в Северной и Центральной Америке к коренным жителям привело к радикальному решению этих проблем: индейцы физически уничтожались, а остатки их селились в резервациях, после чего на их место завозились грабительски добытые рабы из Африки417417
  Алексеев В. В., Алексеева Е. В., Зубков К. И., Побережников И. В. Указ соч.


[Закрыть]. В этом принципиальное отличие цивилизационного пути от нецивилизационного.

Одним из важных обстоятельств цивилизационного присутствия русских среди местных народов была миротворческая функция. «С приходом русских прекращались межродовые столкновения»418418
  Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть]. Другой автор отмечает: в Сибири «не было плантаций с принудительным трудом для местного населения, был собственный труд, и на почве труда была дружба и согласие с местным населением»419419
  Шунков В. И. Указ. соч. С. 429.


[Закрыть]. Крупнейший исследователь коренных народов Сибири Б. О. Долгих в фундаментальном труде «Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в.» приходит к следующим выводам: с XVII по XIX в. увеличилась численность бурят, якутов, сибирских татар, алтае‐саянских тюркоязычных народов. Уменьшилась численность юкагиров, ительменов, коряков, эскимосов, кетов, энцев. Не изменилась численность хантов, манси, селькупов, нганасан. У тунгусов число скотоводов увеличилось в 3 раза, число кочевников не изменилось, а оседлые уменьшились в 5 раз420420
  Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. С. 615.


[Закрыть].

Анализируя причины роста и уменьшения численности местного населения, автор приходит к заключению: «Главной причиной роста численности ряда народов Сибири является усвоение ими от русского крестьянства, переселившегося в Сибирь, русской земледельческой техники, превращение преобладающего большинства этих народов в земледельцев… После прихода русских прекратились межплеменные и межродовые столкновения, что способствовало такому же численному росту, как и у русских крестьян»421421
  Там же. С. 616–617.


[Закрыть]. «Главная причина сокращения населения – эпидемия оспы, чего избежали буряты и якуты. Не следует сбрасывать со счетов и тяжесть ясачного обложения. Но многие исчезнувшие этнографические группы не вымерли, а слились с русскими»422422
  Там же. С. 618.


[Закрыть].

Стоит отметить, что цивилизационный фактор сформировал особую сибирскую ментальность русских Сибири: сибиряка отличали «широкая душа, бескорыстное гостеприимство, беззаветная храбрость, любовь к родине, гордая независимость характера, вольнолюбие, желание и готовность прийти на помощь другим, более слабым, предприимчивость и сноровка в работе»423423
  Болонев Ф. Ф. Из опыта этнографического изучения русского населения Сибири //Русская Сибирь: культура, обычаи, обряды. Новосибирск, 1998. С. 16–37.


[Закрыть]. Именно эта ментальность была «языком диалога» с местными народами, несомненно, усваивалась ими и приобретала характер общерегионального явления.

Восточное направление – уникальный пример цивилизационного освоения российского пограничья: а) цивилизационный пояс – цивилизационная культурная среда – протянулась через всю Сибирь и Дальний Восток на несколько тысяч километров. Это уникальный пример решения цивилизационного вопроса русскими (великороссами, украинцами и белорусами); б) успех цивилизационной миссии был обеспечен совместными действиями трех факторов (сил) – закона (государства), русской православной культуры (ее носитель – русский народ, в том числе и казачество), веры и нравственности (оплотом ее была Русская Православная Церковь).

Взгляд со стороны внутренней России на Сибирь в классический период XIX в. складывался из нескольких составляющих: географический фактор указывал на уникально огромный регион, малозаселенный, малоосвоенный, сказочно богатый; этнографический фактор подразумевал неромантическое отношение к местным народам и романтическое отношение к тем, кто попал в Сибирь против воли. Это означало: со стороны государства – прагматизм, мало отличный от прагматизма по отношению к русскому народу, живущему во внутренней России; со стороны Церкви – самая широкая и активная миссионерская (и культурная) деятельность; со стороны культурного и высокообразованного общества – выражение своего восхищения ссыльными, а у консервативной части общества – теми, кто исследовал и изучал этот регион. У народа сложилось два взгляда на Сибирь: Первый – на землю – «социально‐утопический взгляд» (по выражению советских исследователей этого феномена)424424
  Чистов К. В. Русские народные социально‐утопические легенды. М, 1967. С. 24.


[Закрыть], который, однако, вполне укладывается в иную парадигму – свободного и справедливого во всех отношениях мира. Второй – на историю, на людей в этом регионе – это «героический взгляд». Здесь определяющими фигурами были такие исторические лица, как казаки‐первопроходцы и особенно Ермак Тимофеевич, былинный персонаж. Но этот взгляд формировался в ограниченной казачьей среде, к тому же территориально рассеянной по Дону, Уралу, в Поволжье, на Кавказе425425
  Буганов А. В. Исторические личности России // Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М., 2000. С. 468–470.


[Закрыть], и потому не получил определяющего влияния в целом на русское общество в России.

Кроме географического и этнографического факторов можно выделить еще собственно цивилизационный. Цивилизационное значение Сибири признавалось всеми в России, независимо от идеологических и духовных предпочтений. На базе этой цельной сосредоточенности в XX в. родилось движение евразийцев, как закрепление признания факта сверхкультурного (цивилизационного) единства этой территории для Европы и Азии. В настоящем разделе мы говорим о Сибири как о части православной русской цивилизации, а не просто как о цивилизационном поле, соединяющем Европу и Азию. Но важно подчеркнуть, что это единство видели даже те, кто брал в качестве его критерия достаточно неопределенные признаки – «европейскость» и «азиатство». По сути, евразийцы предлагали видеть в Сибири те признаки цивилизации, которые в нашей работе мы считаем искусственными. Единство было, и оно имело духовный характер.

Если суммировать взгляд всего российского центра на Сибирь, то окажется, что он отличается своим реализмом: реалистичность объединяла все слои и силы российского общества и государства в их понимании того, что история Сибири разворачивалась на их глазах. Даже зримое присутствие каторжан и ссыльных в Сибири, что так активно обсуждалось и подчеркивалось демократической литературой426426
  Ядринцев Н. М. Сибирь как колония М., 1886; Головачев П. М. Сибирь. М., 1880.


[Закрыть], было некоей чрезвычайной злободневностью, которая не исчезала, не уходила в прошлое, а срослась с настоящим. Вместе с тем народный взгляд (казаки, а потом крестьяне) на Сибирь, как на страну обетованную, предполагал, что будет разворачиваться, а потом доминировать романтический взгляд. Но этого не случилось по той причине, что Сибирь стала местом каторги и ссылки. Литературно‐философский – политический взгляд революционных демократов («в сибирских тюрьмах самодержавие губит лучших людей России»), как ни малочисленны были эти люди – все же победил народный взгляд (и героический, и утопический) на Сибирь, и потому в обществе утвердилась реалистичная, а значит, прагматичная точка зрения на этот регион. К чему это привело? Хозяйственное и церковное освоение Сибири, как доминирующие процессы, стали развиваться в русле политической деятельности, преобладал политический контекст, хотя могли бы, при другой раскладке сил, приобрести культурный фон и культурные рычаги развития. Несомненно, что последнее обстоятельство способствовало бы более эффективной цивилизационной деятельности, население более доверяло бы всему происходящему. Сложность протекания процесса цивилизации привела к тому, что здесь складывалась непростая социальная драматургия. Но даже с этой оговоркой цивилизационную деятельность России, направленную на благо всех народов этого региона, можно считать успешной.

Северный Кавказ

Северный Кавказ рано познакомился с христианской проповедью, тут побывали апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит – оба из числа 12 апостолов Христа. Этот регион также долгое время находился под цивилизационным воздействием православной Византии427427
  Краснодарский историк и этнограф О. В. Матвеев отмечает, что среди мусульман Кавказа долго сохранялась память о времени Византии: «Имя Юстиниана в таком уважении между адыгами, что для подтверждения своих слов народ клялся Юстиниановым столом и Юстиниановым троном, писал адыгский просветитель Шора Ногмов. – Под влиянием союза с Юстинианом греческое духовенство, проникая в кавказские горы, внесло к нам миролюбивое занятие искусством и просвещением. Священник назывался у нас шогень, епископ – шехник…Христианская вера процветала в Кавказских горах». (Матвеев О. В. Предисловие // Дело мира и любви: Очерки истории и культуры православия на Кубани. Православный Екатеринодар, 2009. С. 6).


[Закрыть], здесь сохранилась могила святителя Иоанна Златоуста428428
  Касатиков Алексий, протоиерей. Первые семена Христианского вероучения (раннее христианство на Кавказе) // Дело мира и любви… С. 13–16.


[Закрыть], а также многочисленные каменные храмы в Осетии и предгорной части Северного Кавказа (Карачаево‐Черкесия) – свидетели того времени429429
  Грицай В. В. «Народ клялся юстиниановым столом..» (Роль Византийской империи в деле распространения христианской религии на Кавказе) // Дело мира и любви… C. 17–27; Титоренко М. Ф. Каменная летопись (христианские памятники раннего средневековья на Западном Кавказе // Дело мира и любви… С. 34–44.


[Закрыть]. Почти с самого начала образования Древнерусского государства, с IX в., тут стали утверждаться границы Руси. Этому помогало присутствие христианства на Кавказе, в том числе и среди горцев, адыгов430430
  Матвеев О. В. «Черкесы исповедуют христианскую религию…» // Дело мира и любви… С. 28–32.


[Закрыть]. В 988 г. возникло Тмутараканское княжество и просуществовало до конца XI в., пока половцы не отрезали его от русских земель. Как отмечают исследователи, «торговые, династические и дипломатические контакты русских князей с кавказскими владетелями» продолжались431431
  Гатагова Л. С. Северный Кавказ // Русские в Евразии… С. 279.


[Закрыть]. Золотоордынское нашествие (а потом – тамерлановское) стало для Кавказа временем повсеместного разорения и невиданных бедствий. Именно тогда «остатки местных народов укрылись в труднодоступных ущельях Большого Кавказского хребта»432432
  Там же.


[Закрыть]. Хотя и в это время русское население продолжало здесь существовать, об этом есть археологические свидетельства, как отмечает исследователь кубанского казачества Н. И. Бондарь: «Ныне самая большая коллекция русских древностей на Северном Кавказе (в основном кресты XIII–XV вв.) происходит из окрестностей чеченских селений Майртуп и Ялхой‐Мохк (по р. Гумс, притоку Аргуна). Жившие здесь русские, возможно, бежали из золотоордынского плена и поселялись рядом с горцами»433433
  Бондарь Н. И. Кубанское казачество // Очерки традиционной культуры казачеств… С. 345–346.


[Закрыть]. С XII по XV в., до прихода турок, на Кавказе пытаются устроить свое религиозное пограничье католические миссионеры, опираясь на поддержку Генуи и ее колоний. Но католичество приняли лишь некоторые адыгские правители434434
  Матвеев О. В. Предисловие // Дело мира и любви… С. 6.


[Закрыть].

На Кавказе прочно сохранилась память о благих плодах контактов с русскими, поэтому, как только пали Казанское и Астраханское ханства, сразу началось активное продвижение горцев в сторону России: в Москве побывали посольства от черкесов (адыгов), потом кабардинцев, абазин, и были заключены договоры о вхождении в Российское государство435435
  Александров В. В. Политика российского правительства по национальному вопросу… С. 35–36.


[Закрыть]. Московская Русь создает крепость Терки на р. Терек, позже возникли другие крепости – в Тарках, Буйнаке и на Тузлуке. К этим местам и стали подтягиваться русские переселенцы436436
  Бондарь Н. И. Указ соч. С. 280.


[Закрыть].

В XVI в. на Кавказе появляется первая компактная группа русских казаков‐«гребенцов», которые поначалу (до 1721 г.) не были связаны с действиями российской власти. Ареал расселения гребенских казаков был достаточно широк: «по рекам Аргун, Баас, Хулхуллау, Сулак, Акташ, в устье Сунжи, в Воздвиженском и Татартупском ущельях, по Качкалыковскому хребту и др». Казаки селись рядом с чеченцами, кабардинцами, ногайцами, кумыками и жили с ними в тесной связи. Даже Кавказская война этих связей не нарушила437437
  Там же. С. 246.


[Закрыть]. Таким образом, расселение русских на Северном Кавказе проходило двумя потоками: официально и неофициально. Терское казачество складывалось «из кавказских черкес, донских и гребенских казаков, поляков и грузин», сюда вливались волжские казаки438438
  Там же. С. 247.


[Закрыть]. В крепостях находились городовые казаки, которых собирали на службу из окраинных городов439439
  Там же.


[Закрыть].

1774 г. оказался переломным, поскольку военное противостояние России с Турцией закончилось мирным договором. Ясский мир 1791 г. подтвердил права России на Кавказ. В XVIII в. на Кавказе образовались многие крепости как военно‐административные центры440440
  Гатагова Л. С. Указ. соч. С. 283.


[Закрыть]: Святой Крест (1723 г.), Кизляр (1735 г.), Моздок (1765 г.), Владикавказ (1784 г.) и множество мелких военных укреплений. Здесь также выстраивалась система военных линий: Терская (Терско‐Кизлярское войско) линия (с середины XVI в.), Моздокско‐Азовская (1777–1782), от Екатеринодара до Азова; Сунженская (с 1845 г.). Военная линия включала в себя форпосты вдоль казачьих станиц441441
  Там же. С. 284.


[Закрыть]. В 1832 г. из отдельных местных и присланных казацких полков было создано Кавказское линейное войско, контролировавшие территорию от Средней Кубани до устья Терека442442
  Бондарь Н. И. Указ. соч. С. 247.


[Закрыть]. Создание укрепленных линий позволило переселяться – и стихийно и организованно – крестьянам из Центральной России, а с 1820‐х годов началось их активное оказачивание. Проблема роста численности казачества могла быть решена двумя путями. Во‐первых, посредством постоянного увеличения контингента казаков за счет нового рекрутирования со стороны. Так, к казакам поначалу пытались приписывать представителей местных народов: осетин Моздока, кабардинцев, армян, грузин, крещеных калмыков443443
  Там же. С. 250.


[Закрыть]. Но эта мера оказалась мало эффективной. Во‐вторых, пытались наладить семейную жизнь казаков. В традиции Запорожской Сечи были обеты безбрачия и жизнь только мужским сообществом, поэтому поначалу эти правила запорожцы принесли и на Кубань, и на Северный Кавказ. В 1736 г. вместе с созданием Терско‐Семейного войска были впервые переселены вверх по Тереку семейные переселенцы, в 1760‐е и 1770‐е годы продолжались семейные переселения казаков с Волги и Дона, и тогда же «на равнинных территориях Кавказа стали появляться многочисленные крестьянские селения и казачьи станицы»444444
  Трепавлов В. В. Указ. соч. С. 285.


[Закрыть]. Императрица Екатерина II специально обращалась к казакам, чтобы они заводили семьи445445
  Бороденко В. Е. Монастыри и монашество // Дело мира и любви… С. 222.


[Закрыть]. Но проблема паритета численности мужского и женского казачьего населения была решена только к 1865 г., судя по тому, что численность казаков стабилизировалась446446
  Там же.


[Закрыть].

Что касается этнической характеристики, то специалисты отмечают, что было «великорусское ядро» и активное смешение с местными народами, особенно старожилов – гребенских казаков в XVI–XVIII вв. В XIX столетии вместе с наплывом крестьян из Центральной России «русскость» казаков опять начинается укрепляться447447
  Там же. С. 252–253.


[Закрыть]. С конца 1840‐х годов, как отмечает Н. И. Бондарь, в дополнение к русским переселенцам появляется украинское крестьянство.

Важную цивилизационную функцию на Кавказе выполняли города, которые стали появляться в XVIII–XIX вв. Города были не только административными координаторами политической жизни на Кавказе, но и важными культурными очагами. При наместнике А. П. Ермолове с 1816 г. начался важный процесс – включение Кавказа в общероссийскую государственную систему. Это требовало многих решительных действий: введение российской системы управления, замена местных правителей русскими чиновниками и пр. Все эти перемены были не на руку той части горского общества, которая традиционно занималась набегами448448
  О. В. Матвеев отмечает: «Набеговая система действительно являлась образом жизни горцев, прочно вошла в ценностные установки». См.: Матвеев О. В. Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII – XX в.): категории воинской ментальности. Краснодар, 2005. С. 205.


[Закрыть] и которая стала несвободна в своем перемещении по Кавказу. Несомненно, важную дестабилизирующую роль сыграла в этот момент Турция, обещая мятежным горцам военную и дипломатическую помощь. Несмотря на то, что горцы до вхождения в состав России были покорны Турции, но последняя ничего не делала, чтобы утвердить здесь порядок и законность, хотя и давала такие обещания России во время заключения мирных договоров.

Война России на Кавказе длилась около 90 лет (1774–1864), это не была колониально‐захватническая война, поскольку здесь решалась задача утверждения цивилизационного порядка. Стоит вспомнить об отношении плененного имама Шамиля к России и Кавказской войне, которую он возглавлял со стороны горцев в течение 30 лет. После поражения и пребывания в русской провинции (Калуге) он признал правоту российской стороны и заявил, что не стал бы воевать с Россией, «а служил бы белому царю», если бы ему пришлось начать жизнь заново449449
  Олейников Д. Шамиль // Родина. 2000. № 1–2.


[Закрыть]. Конечно же, не страх смерти и не искушение комфортом заставили этого человека сделать столь громкое заявление.

И среди горцев итоги войны были признаны справедливыми, и вскоре после ее окончания началось налаживание мирных отношений450450
  Матвеев О. В. Историческая картина мира…. С. 206. Автор отмечает, что «с окончательным покорением в глазах казаков связано установление добрососедских отношений с карачаевцами».


[Закрыть]. Как ни странно, но именно взаимная доблесть в Кавказской войне горцев и русских – слава, подвиги с обеих сторон – объединили ту и другую стороны451451
  Горожанинова М. Ю. Взаимоотношения казаков и горцев во взглядах К. В. Россинского // Мир славян Северного Кавказа. Вып. 2. Краснодар, 2005. С. 184–191.


[Закрыть]. В исторической памяти казаков, как и в фольклоре адыгских народов Северного Кавказа, сохранилась эта обоюдная положительная акцентировка, идущая именно со времен Кавказской войны. Для казаков же исполнение исторических песен той эпохи было своего рода «историческим обоснованием прав славянского населения на Кавказ»452452
  Там же. С. 210.


[Закрыть]. Показательно и то, что очень скоро начинается активное включение горцев в жизнь Российской империи. Для кавказских народов служение в регулярной российской армии было делом добровольным, но при этом 42 тыс. добровольцев участвовали в русско‐турецкой войне 1877–1878 гг. Тогда было создано несколько иррегулярных полков, в том числе Терско‐Горский, Кабардино‐Кумыкский, Чеченский, Дагестанский и др.453453
  Артамонов В., Васильев А. Национальные воинские формирования в русской армии XV–XX веков // Отечество. Вып. 3. М., 1992. С. 121.


[Закрыть] Постепенно создается военная элита из горских знатных фамилий, получивших дворянское звание454454
  Матвеев В. А. Представленность интересов казачества и туземных обществ в системе управления на северокавказской окраине России во второй половине XIX – начале XX в. // Памяти Ивана Диомидовича Попки: Из прошлого и духовного наследия северокавказского казачества. Краснодар, 2003. С. 94–99.


[Закрыть].

На Кавказе действовала гибкая система управления: наряду с обще-губернской для русского населения существовала военно‐народная – для «инородческих территорий». Сельские общества имели свои самоуправления, находившиеся под властью старшин и народных судей. Управлялся Кавказ наместником российского императора (с некоторым перерывом во второй половине XIX в.), который имел «неограниченные политические полномочия»455455
  Там же. С. 95, 97.


[Закрыть]. Со второй половины XIX в. начался методичный процесс замены русских чиновников представителями местных народов, получившими образование456456
  Там же. С. 98.


[Закрыть]. Наиболее памятным для Кавказа с точки зрения культурных инициатив стал наместник Кавказа князь М. С. Воронцов (1845–1854)457457
  Лазарян С. С. Сюжеты религиозной политики Кавказской администрации в середине 40‐х – середине 50‐х годов XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып. 2. Пятигорск, 2005. С. 68.


[Закрыть]. Важное значение для церковной миссии среди горских народов имели личная религиозность наместника, его дружеские отношения с главами основных конфессий – армянской и грузинской православной. Другой выдающийся администратор на Кавказе – князь А. И. Барятинский, также проявляя личную инициативу, в 1860 г., утвердил «Общество восстановления православного христианства на Кавказе»458458
  Клычников Ю. Ю., Клычникова М. В. Из истории религиозной политики России на Северном Кавказе (конец XVIII – 1864 г.) // История и культура народов Северного Кавказа… С. 51.


[Закрыть].

Тот цивилизационный проект, который развернула Россия на Северном Кавказе, был бы невозможен без деятельности Русской Православной Церкви. Православная духовность была сутью этого проекта: остановить зло, которое здесь совершалось, укрепить закон и порядок и дать возможность народам этого региона пользоваться всеми достижениями русской православной цивилизации. Создание церковной инфраструктуры диктовалось заботой о русском населении (казаках и жителях городов), а потому не ставилась задача ведения прозелитической деятельности среди мусульман. Миссия велась очень осторожно только среди горцев‐язычников.

Как отмечают исследователи, православное казачество, устраивая свою жизнь на кубанской и кавказской земле, не видело здесь своего существования без храма. После заселения в станице сначала строилась часовня (на первом году поселения), затем в течение нескольких лет возводился храм. У войскового и линейного казачества были свои различия в отношении храмоздательства. У войсковых кубанцев (потомков черноморских и донских казаков), по мнению С. Н. Рыбко, была более строгая религиозная направленность459459
  Рыбко С. Н. Православие у Кубанского казачества // Очерки традиционной культуры казачеств России. Краснодар, 2005. Т. 2. С. 44.


[Закрыть]. Они строили не только храмы, но сразу принимались за монастырь. Уже в 1790‐е годы при заселении территории войсковым судьей Антоном Головатым перед казаками были поставлены миссионерские задачи: «он мечтал совершенно соединить закубанских черкесов с черноморцами, присоединить их к России не силою, а мирным путем и со временем вводить постепенно между ними христианскую религию, остатки которой еще были заметны от прежнего христианства, утраченного при введении турками ислама»460460
  Там же. С. 43–44.


[Закрыть]. Но в целом кавказское казачество (и линейное, и войсковое) не было готово к такой открытой миссии из‐за разнообразия верований.

У линейного казачества укрепление церковной жизни, благодаря храмовому и монастырскому строительству, шло не так быстро, как у войсковых казаков‐черноморцев. Например, Хоперский линейный полк, прибывший в 1777 г., уже в 1790‐е годы имел во всех станицах новые храмы461461
  Колесников В. А. Религиозная жизнь линейных казаков Кубани // Дело мира и любви… С. 90.


[Закрыть]. Хоперцы представляли слободское казачество и имели предками служилых людей Московского государства, отличались истовостью в православии. Другой линейный полк – Кубанский – состоял из донских казаков, не имеющих религиозного единства: одни относились к старообрядцам (поповцам и беспоповцам), другие считались православными. Именно старообрядцы были здесь главной силой. Из‐за религиозной разобщенности православные кубанцы долго не обзаводились станичными церквами. Был еще и Кавказский конный полк из однодворцев Слободской Украины. В нем преобладало православное казачество, но были и старообрядцы. Вот почему у кавказцев строительство храмов растянулось на длительное время. С 1841 г. вместе с началом колонизации Закубанья туда стали переселять прежде всего казаков‐староверов. Тем самым возросла однородность православного казачества на Кубани462462
  Там же. С. 97. Автором приводятся данные на 1868 г. о соотношении православных казаков и иных: православных – 443 772, старообрядцев и сектантов – 81 99 чел. (С. 99).


[Закрыть]. Позитивным изменением было создание в 1832 г. из отдельных полков Кавказского линейного войска. Храмы стали возводиться централизованно, на капиталы войсковой кассы. В целом ситуация с храмами на начало XX в. выглядела так: в Кубанской области насчитывалось 363 храма, каждый четвертый был каменным или кирпичным463463
  Матвеев О. В. Предисловие // Дело мира и любви… С. 7.


[Закрыть].

На Северном Кавказе возникло два типа православных монастырей: условно говоря, «местные», образованные по инициативе самих казаков, и «миссионерские», основанные выходцами со старого Афона. Именно вторые, хотя их было два (в Закавказье функционировал еще один – Ново‐Афонский мужской монастырь), выполняли самую широкую цивилизационную миссию, а не только благотворительную, как «местные» монастыри. У афонцев в Свято‐Михаило‐Афонской Закубанской общежительной мужской пустыни существовало образцовое хозяйство: земледельческое – 2000 десятин земли для зерновых и виноградников; промысловое – рыболовство, скотоводство, пчеловодство, собирание трав и ягод; и промышленное – кожевенный, свечной, кирпичный, сыроваренный, рыболовный заводы, паровая мельница, маслобойня), а также научный центр (метеорологическая станция), бесплатные богадельня, больница, школа. Меньший масштаб, но вместе с тем многостороннее направление деятельности имела и другая афонская пустынь – Александро‐Афонская Зеленчукская общежительная пустынь464464
  Бороденко В. Е. Монастыри и монашество // Дело мира и любви… С. 226.


[Закрыть]. У афонских пустыней имелись еще скиты для отшельников и подворья в городах.

Женское монашество также появилось из двух источников: местного и пришлого. Одна часть женских обителей возникла по инициативе самих казаков (самая первая пустынь во имя святой равноапостольной Марии Магдалины в Черномории), другая – возникла при участии афонских монахов или даже старцев из Центральной России. Так, Иверско‐Алексеевская женская община была основана по благословению оптинского старца Амвросия465465
  Там же. С. 228.


[Закрыть]. Во вторых обителях существовала более строгая аскетическая жизнь. К 1890‐м годам в Кубанской области существовало девять мужских монастырей и три женских466466
  Рыбко С. Н. Кубанское казачество. Православие // Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 2. С. 47.


[Закрыть]. О значении русских православных монастырей на кавказском рубеже прекрасно сказал помощник главнокомандующего генерал‐лейтенант Фризе, который на вопрос Св. Синода: нужен ли в Сухумском округе новый женский монастырь, – ответил (1898 г.), что появление монастыря на месте захоронения святителя Иоанна Златоуста будет полезным «и не только в интересах религиозных, но главным образом в виду той громадной государственной пользы, которую приносят русские монастыри в Закавказье среди инородческого населения, как культурные очаги и рассадники русского влияния и просвещения… Из примеров существующих в крае русских монастырей (мужской Новый Афон, женский Бодбийский) видно, что последние, привлекая к себе массы паломников из внутренних губерний и из местных туземцев, способствуют сближению русского элемента с туземным и ознакомлению последнего с русским бытом.