Текст книги "Гиперборея: приключения идеи"

Потомки Иафета

По мере накопления географических знаний и уточнения топонимов понятие «Гиперборея» имело все шансы остаться не более чем источником поэтических аллегорий. Однако в том же XVI в. тема Гипербореи приобрела новое звучание в связи с двумя обстоятельствами: возрождением в Европе интереса к античной культуре и началом формирования национальных государств.

Итальянский Ренессанс проходил под знаком поиска идеалов в наследии великих предков – древних римлян. Античное наследие провозглашалось «духовными скрепами» итальянского общества, становясь мощным нациообразующим фактором. Примечательно, однако, что возвеличивание итальянскими гуманистами своего славного прошлого сопровождалось предъявлением исторических претензий к «варварским» североевропейским народам, чьи предки готы уничтожили античную цивилизацию и погрузили Европу во «тьму Средневековья».

В качестве реакции на обвинения итальянских гуманистов в странах Северной Европы появился такой феномен, как готицизм. Его представители, также озабоченные вопросами национального строительства, рассматриваемого в тесной связи с освобождением от римско-католического культурного диктата, искали способы доказать историческое превосходство своих народов над греками и римлянами.

Одним из орудий политического мифотворчества в эпоху становления национальных государств становится тема Гипербореи, извлеченная из закромов исторической памяти и отряхнутая от пыли. В соответствии с классической античной традицией, гипербореи вновь воспринимаются как священный, богом избранный народ, во всем превосходящий все прочие. Без всякого негативного оттенка – ведь именно к ним теперь надлежит возводить свой род германским народам.

В эпоху становления национальных государств тема Гипербореи использовалась для политического мифотворчества – в первую очередь, в Швеции, претендовавшей на ведущее положение в Европе.

Считается, что современная история «гиперборейского вопроса» в Европе началась с имени нидерландского врача и ученого Иоанна Горопия Бекана[198]198
  Леонтьев А. И., Леонтьева М. В. Неведомые земли и народы Севера. M.: Вече, 2009. С. 144.


[Закрыть]. В 1569 г. он опубликовал свой главный труд «Origines Antwerpianae», посвященный происхождению кимвров – предков антверпенцев, народа, фактически, сформировавшего античную цивилизацию, а стало быть, и весь современный мир. Именно они, по утверждению Горопия, и выступают на исторической сцене под именем гипербореев.

Изъяснялись гипербореи, по мнению Горопия Бекана, разумеется, на его родном антверпенском диалекте голландского языка – самом древнем языке в мире, на котором говорили еще в Раю. Для доказательства этого тезиса Горопий использует изощренную этимологическую эквилибристику, которая, с одной стороны, стала предметом насмешек у научного сообщества (с легкой руки Лейбница разного рода абсурдные этимологии величались впредь не иначе как «горопизирова-ние», goropiseren[199]199
  Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии //Лейбниц Г. В. Сочинения: В 4 т. Т. 2. M.: Мысль, 1983. С. 286.


[Закрыть]), но с другой стороны, позволила считать Бекана одним из основоположников сравнительно-исторического языкознания.

Свою моногенетическую теорию этногенеза предложил младший современник Горопия, настоятель бенедиктинского монастыря близ Дубровника Мавро Орбини. Его книга «Славянское царство», вышедшая в 1601 г. на итальянском языке, впервые в мире описывала историю славянских народов. Основываясь на сообщениях почти 400 авторов от античности до Нового времени, включая, к слову, и Матвея Меховского, и Герберштейна, и Горопия Бекана, автор делает сенсационный для своей эпохи вывод о центральном месте славян в мировой истории. По мнению Орбини, подвиги и величие славянского племени остались неизвестными потомкам лишь потому, что «не нашлось у него мужей ученых и образованных, которые своими писаниями обессмертили бы его имя»[200]200
  Орбини М. Славянское царство. M.: ЗАО «ОЛМА Медиа групп», 2010. С. 14.


[Закрыть]. Именно это упущение и взялся исправить далматинский аббат, «дабы всякий мог легко убедиться в том, каким славным и знаменитым всегда было это племя»[201]201
  Орбини М. Славянское царство. С. 16.


[Закрыть].

На славянском происхождении князя Рюрика Мавро Орбини настаивает, ссылаясь на Сигизмунда Герберштейна, основательно изучившего русские летописи. На илл. портрет Рюрика из «Царского титулярника» (Москва, 1672)

Древним отечеством славян был, по утверждению Орбини, Крайний Север. Историк называет его Скандинавией, однако в его описаниях этой земли угадывается античная Гиперборея. Орбини упоминает и об ее мягком климате, и об ее жителях, «справедливейших из смертных» отличающихся исключительным долголетием; а кроме того – делосские дары, о которых писал еще Геродот[202]202
  Орбини М. Славянское царство. С. 29–31.


[Закрыть]. Именно оттуда славяне распространились по всему континенту, выступив предками многих европейских народов.

Идея панславизма оказалась чуждой «просвещенным европейцам». Произведение Орбини было включено католической церковью в Индекс запрещенных книг, а учение его не выдержало конкуренции с готицизмом, получившем развитие в трудах шведских ученых.

В начале XVII в. книга Горопия Бекана "Origines Antwerpianae" попала в руки влиятельного шведского сановника и языковеда, королевского библиотекаря Юхана Буре. В Упсальской библиотеке сохранился принадлежавший ему экземпляр, густо покрытый заметками на полях (страницы из нее были опубликованы в 1934 г. шведским историков Юханом Нордстремом. Одна из маргиналий гласила: "От de icke are galne, kunne de ju see att Hyperborei are in Scandia" – «Надо быть безумцем, чтобы не понять, что Гиперборея – в Скандии»[203]203
  Цит. по: Грот Л. П. Прерванная история русов. Соединяем разделённые эпохи. M.: Вече, 2013. С. 29.


[Закрыть]. Сделав полезное для своей страны «открытие», что шведы суть прямые потомки гипербореев, Буре дал результативный пас своим последователям, которые продолжили его дело.

В 1685 г. вышла работа шведского философа Георга Штэрнъельма "De Hyperboreis Dissertatio", в которой доказывалось, что все древнегреческие культы были рождены на шведской земле, что Аполлон – это Один, сын Одина Ньёрда – это Норд, которого греки перевели как «Борей», а имя Абарис – это искаженное Эварт или Иварт. Ученик Штэрнъельма Олаус Верелий настойчиво выискивал следы гипербореев в исландских сагах.

Скандинавы отнюдь не были солидарны между собой в гиперборейском вопросе. Придворный историк королевства Дании и Норвегии Тормодус Торфеус, исландец по происхождению, доказывал, что прямыми потомками гипербореев можно считать только норвежцев

Крупнейшим опытом в скандинавской «гипербореистике» стал 3000-страничный труд Улофа Руд бека под названием «Atlantica sive Manheim vera Japheti posterorum sedes ac patria» («Атлантика, или Мангейм, – истинное потомков Иафета местожительство, также и родина»), потомно публиковавшийся на протяжении 1679–1702 гг. Вслед за своими коллегами по цеху Рудбек назначает Швецию, якобы называемую греками иногда Гипербореей, а иногда Атлантидой, колыбелью человечества, из которой по всему миру распространилась цивилизация. Причина, по которой эта величайшая истина была забыта, заключалась в искажении шведских имен и названий, которые Рудбек взялся восстановить. Так, путем прихотливых генеалогических цепочек ученый возводит слово «Гиперборея» к «Yfwerbornes», некогда якобы означавшему по-шведски «место, где проживают высокороднейшие из людей» и неверно транскрибированному Диодором Сицилийским на греческий лад[204]204
  См. Грот Л. П. Призвание варягов, или Норманны, которых не было. M.: Алгоритм, 2013. С. 51–52.


[Закрыть].

Метод вольной реконструкции «испорченных» имен и топонимов был призван обосновать не только исключительную роль страны свеев в мировой истории, но и ее притязание на ведущее положение в современной Европе (напомним, что в XVI–XVII вв. Швеция выступала на международной арене как великая держава). Знаменитый шведский дипломат Петр Петрей, один из основоположников т. н. нормандской теории, в своей «Истории о Великом княжестве Московском» (1615 г.) доказывал с помощью этого метода шведское происхождение варягов, призванных княжить на Русь – Рюрика, Синеуса и Трувора: «Русские не могут так правильно произносить иностранные слова, как мы, но прибавляют к ним лишние буквы, особливо когда произносят собственные имена; так Рюрик мог называться у шведов – Эрик, Фридерик, Готфрид, Зигфрид или Родриг; Синеус – Сигге, Свен, Симон или Самсон; Трувор – Туре, Тротте или Туфве»[205]205
  Петрей П. История о великом княжестве Московском // О начале войн и смут в Московии. M.: Фонд Сергея Дубова. Рита-Принт, 1997. С. 219.


[Закрыть]. Таким образом, получалось, что основателями великокняжеской династии крупнейшего восточноевропейского государства – Древней Руси – также были шведы.

Улоф Рудбек в окружении «единомышленников» – Гесиода, Платона, Аристотеля, Аполлодора, Тацита, Одиссея, Птолемея, Плутарха и Орфея.

Илл. Дионисия Падтбрюгге к книге Рудбека «Атлантика, или Мангейм» (Уписала, 1679)

Такого рода этимологическая агрессия, формировавшая чувство национальной гордости свеев и подогревавшая их имперские амбиции, всецело поощрялась шведской короной. В течение как минимум двух веков шведы учились по книгам, написанным по рецептам «гиперборианца» Буре.

«Но мало того, – добавляет исследователь вопроса Лидия Грот. – Эти произведения старались распространять в Европе, ими повышался и международный престиж Швеции. На Европейском континенте ими стали увлекаться первейшие властители дум. Объясняется это тем, что готицизм, в рамках которого пропагандировалось величие древнего народа готов, очень поддерживался мыслителями Германии, стремившимися с его помощью отражать нападки итальянских гуманистов на немецкоязычное население Священной Римской империи. К XVII–XVIII вв. готицизмом заинтересовались английские и французские мыслители. На этой волне труды шведских историков-фантастов с благосклонностью читали и в Англии, и во Франции. Монтескье, Вольтер писали: вот ведь, надо же какая великая Швеция… была в древности! Этими фантазиями увлекался и Байер, познакомившись с ними через переписку со шведскими литераторами и филологами и затем перевезя их в Петербург как модные достижения западноевропейской мысли»[206]206
  Грот Л. П. Прерванная история русов… С. 5.


[Закрыть].

Норманская гипотеза, навязываемая России Западом с начала XVIII в. напрямую связана с гиперборианским вопросом.

Уроженец Кёнигсберга Готлиб Байер был приглашен в Петербургскую академию наук в 1726 г. в числе прочих зарубежных специалистов. В круг его интересов входила генеалогия русского государства, которой историк посвятил работу «О варягах». В ней он утверждал, что понятие «варяги» относилось к скандинавам дворянского происхождения, нанимавшимся на службу к русским в качестве воинов или гражданских управленцев[207]207
  [Байер Г. 3.] Сочинение о варягах автора Феофила Сигефра Беэра. СПб.: Императорская Академия наук, 1767. С. 8.


[Закрыть]. В духе Петрея и Горопия Бекана Байер доказывает свой тезис, производя имена древнерусских князей и дружинников от «исковерканных» скандинавских. Так, в имени «Игорь» он слышит «Ингвар», «Ивар»; «Олег» – это, несомненно, «Опав»; и даже «Святослав» «от нормандского языка испорчено», а именно, от имени «Свен»[208]208
  [Байер Г. 3.] Сочинение о варягах… С. 16.


[Закрыть]. Само слово «варяг», по Байеру, – не что иное, как финско-эстонское «варас», «разбойник», в русском ему соответствует «вор» (будто спохватившись, Байер уточняет, что «разбойники» – слово не обидное: так называли встарь и воинов, а те «не токмо в свирепствах к насильству упражнялись, но и при случае к купечеству ума употребляли»)[209]209
  [Байер Г. 3.] Сочинение о варягах… С. 40.


[Закрыть].

Гиперборейцы в треухах

Вывод Байера, что своей государственностью русские обязаны не собственным предкам, но иностранцам-скандинавам, был характерен для всех пришлых учителей российской истории, составлявших большинство Петербургской Академии наук вплоть до середины XIX в. По словам исследователя проблемы Всеволода Меркулова, «немецкие академики-норманисты искали научное обоснование для иноземного господства в России. Политическая цель норманнской теории и состояла в том, чтобы доказать неспособность русского народа к самостоятельному историческому развитию и представить его в качестве объекта для колонизации»[210]210
  Меркулов В. К Откуда родом варяжские гости? Генеалогическая реконструкция по немецким источникам. M.: Белые альвы; Амрита-Русь, 2005. С. 76.


[Закрыть].

Именно эта установка отвратила от нормандской теории Михаила Ломоносова и в известной мере Василия Татищева, отмечавшего тенденциозность Байера, который «хотя в древностях иностранных весьма был сведом, но в русских много погрешал»[211]211
  Татищев В. Н. История Российская // Татищев В. Н. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. M.: Ладомир, 1994. С. 93.


[Закрыть].

Ломоносов, к слову, в оценках был более решителен, и своего давнего оппонента, норманиста Августа Шлёцера, весьма вольно обходившегося с фактами русской истории, припечатал хлестко: «Каких гнусных пакостей не наколобродит в российских древностях такая допущенная в них скотина»[212]212
  Ломоносов М. В. 1764 августа. Отзыв о «Русской грамматике» А.-Л. Шлёцера //Ломоносов M. В. Поли. собр. соч.: В 11 т. Т. 9. Служебные документы 1742–1765 гг. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1955. С. 427.


[Закрыть].

Николай Карамзин, напротив, стал горячим приверженцем норманизма. Впрочем, гипербореанские гипотезы шведских ученых он встретил довольно скептически, иронизируя по поводу попыток узурпации шведами самого имени Гипербореи. Приводя в «Истории государства российского» плиниево описание блаженной северной страны за Рифейскими горами, он заметил: «Сие описание, основанное на баснословии греков, пленило воображение некоторых ученых мужей севера, и всякий из них хотел быть единоземцем счастливых гипербореев. Олав, или Олоф Верелий, Шведский профессор, доказывал, что гипербореи обитали в его отечестве. Руд бек, также Швед, утверждал, что самое имя их есть скандинавское: Yvwerboren "люди высокого роду" (Atlantica, т. I, стр. 367). Торфей хотел обратить Норвегию в страну Гиперборейскую. Мы, русские, могли бы также объявить права свои на сию честь и славу!»[213]213
  Карамзин Н. М. История государства Российского: В 12 т. Т. 1. M.: Наука, 1989. С. 175.


[Закрыть].

Желающие объявить таковые права в нашем отечестве вскоре нашлись.

В 1815 г. в журнале «Чтение в Беседе любителей русского слова» была опубликована статья русского стихотворца и драматурга Василия Капниста «Краткое изыскание о гипербореанах. О коренном российском стихосложении». В целом согласившись со своими предшественниками Улофом Рудбеком и Жаном Байи, доказывавшими, что «науки и просвещение воссияли от северных стран»[214]214
  214.Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах. О коренном российском стихосложении // Капнист В. В. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. Переводы; Статьи; Письма. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 176.


[Закрыть], Капнист, однако, настаивал, что колыбелью цивилизации надлежит считать Россию.

Василий Капнист, взявшийся доказать, что «гипербореане были славенского поколения народ»

Над своей двадцатистраничной статьей автор работал весьма продолжительное время – с конца 1780-х по 1814 г., – аккумулировав практически все доступные на тот момент античные источники по гиперборейскому вопросу и ознакомившись с мнениями на этот счет европейских ученых. Капнист обращает внимание на тот факт, что древние писатели недвусмысленно указывают на то, что «знания переселилися к ним от севера: первейшие из числа великих мужей, во мраке невежества Грецию просветивших, были северные уроженцы»[215]215
  Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах… С. 171.


[Закрыть]. Среди них – «отец богов» Зевс, «образователь небесной сферы» Атлас, «изобретатель огня» Прометей, «установитель в Финикии богослужения солнцу» Девкалион и, конечно, Аполлон, «бог вещественного и умственного света», житель и наставник Гипербореи, культ которого позднее был перенесен в Грецию.

Страна гипербореев находилась близ северной оси Земли. В глубокой древности эти места отличались знойным климатом (здесь Капнист отсылает нас к Плинию), и первоначально люди жили здесь беззаботно – пока по истечении множества веков не случилось «прохлаждение северного края, склонением эклиптики или уменьшением внутреннего огня земли причиненное»[216]216
  Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах… С. 175.


[Закрыть]. Это заставило гиперборейцев стать учеными и изобретателями – они приручили огонь, научились хлебопашеству и т. д. Но морозы все крепчали, и северный народ был вынужден покинуть свой прежде благодатный край, разнеся в южные пределы свои знания и свою мудрость.

Именно гиперборейцы стали прямыми предками русского народа. В пользу данного тезиса Капнист приводит несколько аргументов. Во-первых, античные авторы прямо указывают на месторасположение Гипербореи – за Рифейскими горами, а эти Рифейские горы – суть Урал, от века русский край. Во-вторых, им был явно знаком русский обычай носить шапки-ушанки, которые, правда, преобразились в их рассказах «в длинные уши панагиенов[217]217
  Капнист, конечно же, имеет в виду панотиев (фанесиев), описанных Мелой (III 56) и Плинием Старшим (Hist. IV 27,95). Эти северные жители используют свои невероятно длинные уши для защиты от холода, кутаясь в них, как в одеяла.


[Закрыть], обвивающих оными все тело свое»[218]218
  Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах… С. 170.


[Закрыть]. Но главное доказательство – это удивительное сходство древней греческой музыки с простонародным русским пением, которое Капнист демонстрирует на примере гимнов Пиндара.

Фантастический образ длинноухих панотиев породили, по мнению Капниста, предания о русских мужиках в треухах. На илл. слева – акварель Федора Солнцева (1832); справа – миниатюра из «Нюрнбергской хроники» (1493).

Автор считает невозможным, что «пение славного греческого стихотворца, забытое в отечестве его» могло перенестись и «удержаться одним преданием слуха в толь отдаленном простом народе»: «Не благоразумнее ли будет заключить, что оно, как слуху русскому свойственное и коренное, родилось и осталось здесь; а в Грецию быв перенесено, имело участь всего не природою впечатленного, но заимствованного по произволу»[219]219
  Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах… С. 176–177.


[Закрыть].

Капнист не скрывал, что в своих разысканиях он преследовал цели не столько научные, сколько идеологические: доказательство «пред прочими народами преимущества русского языка, музыки и стихосложения» и возвращение русскому слову его «природной собственности». «Искреннее желание мое, – признавался он, – чтобы ныне, когда отечество наше превознеслося славою над всеми царствами земными, не презрели мы собственности его в богатствах словесности и перестали подражать древним, а наипаче современным чужеземцам, которые теперь должны за честь себе поставить быть нашими подражателями»[220]220
  Капнист В. В. Краткое изыскание о гипербореанах… С. 181.


[Закрыть].

Искренний порыв писателя-патриота, увы, не был поддержан его современниками, насмехавшимися над его желанием вознести лапотных русских над цивилизованными европейцами и ловившим его на каждой неточности и чересчур смелых допущениях. А Николай Гнедич даже посвятил Капнисту издевательское стихотворение:

 
– Что нового у нас? – «Открыта тьма чудес:
Близ Колы был Сатурн, за Колой Геркулес,
Гора Атлас в Сибири!
Чему ж смеешься ты?.. И музы и Парнас —
Все было в древности на полюсе у нас.
Гиперборейцы мы, – нас кто умнее в мире!..
Пиндар учился петь у русских ямщиков!..
Гомер дикарь, и груб размер его стихов…
И нам ли подражать их лирам, петь их складом?..
У русских балалайка есть!..
И русские должны, их рода помня честь,
Под балалайки петь гиперборейским ладом!
Вот наши новости…»
– Ты, друг мой, дурно спал
И въяве говоришь, что говорил ты в бреде.
«Божуся, автор сам нам это все читал!»
– Где, в желтом доме? —
«Нет, в приятельской беседе»[221]221
  .Гнедич Н. И. Новости // Гнедич Н. И. Стихотворения. Поэмы. M.: Советская Россия, 1984. С. 78.


[Закрыть].
 

Стоит заметить, что подобный тон в отношении старшего товарища был в высшей степени несправедливым со стороны Гнедича, в чьей судьбе драматург всегда проявлял самое живое участие, ходатайствуя о материальном поощрении его переводческой деятельности перед министром народного просвещения А. К. Разумовским и другими влиятельными чиновниками и оказывая ему моральную поддержку в личной переписке. Вероятно, Гнедич не мог простить Капнисту его совета переводить «Илиаду» размером, свойственным русским народным песням, сочтя это неуместным поучением.

Гиперборейская тематика, поднятая было в работах Капниста, вновь ушла из массового обихода. Ее отголоски слышны разве что у поэта и русского офицера Афанасия Фета в его стихотворном посвящении академику-слависту Федору Коршу (1888 г.):

 
Камеи нетленные созданья
Душой усвоив до конца,
Прослушай волчьи завыванья
Гиперборейского певца[222]222
  Фет А. А. Ф. Е. Коршу. Надпись на третьем выпуске «Вечерних огней», 21 января 1888 г. // Фет А. А. Поли. собр. стихотворений. Т. 1. СПб.: Изд. Т-ва А. Ф. Маркс, 1912. С. 441.


[Закрыть].
 

Именовавший себя гиперборейцем гвардейский штабс-ротмистр в отставке Афанасий Фет. Портрет работы Ильи Репина, 1882 г.

Скепсис относительно попыток отыскать прямых потомков гиперборейцев среди существующих народов был характерен в те времена не только для соотечественников Василия Капниста. Европейская читающая публика конца XVIII – начала XIX в. также потеряла интерес к подобным «гипербореадам». Все старания найти следы священного народа на земной тверди оказались тщетными.

Рождение
Арктической гипотезы

Поворот в гиперборейском вопросе произошел в связи с появлением в общественном сознании новой темы – поиска гипотетического северного континента.

Напомним основные события «одиссеи» этого концепта.

В 1569 г. увидела свет знаменитая навигационная карта фламандского картографа и географа Герарда Меркатора, при составлении которой фламандский ученый впервые применил равноугольную цилиндрическую проекцию, минимизирующую искажения и позволяющей изображать курс корабля прямой линией. Этой проекцией мы пользуемся по сей день.

Другим новшеством Меркатора было изображение на карте двух гипотетических полярных материков – Южного (Australis) и Северного. Последний представлял собой кольцо из четырех крупных островов, разделенных реками, текущими к центру – Северному полюсу. Сам полюс венчала громадная, до неба Черная скала, окруженная небольшим внутренним морем, втягивающим в себя арктические реки и все, что ни окажется в досягаемости.

Северный полярный материк на карте Герарда Меркатора (Дуйсбург, 1595).

На обращенном к российскому побережью «арктическому острову» надпись:

«Здесь живут пигмеи, ростом не более четырех футов, подобные тем, которых называли Screlingers в Гренландии»

Именно в это время в Англии обострился интерес к арктической экспансии. В 1577 г. придворный ученый и астролог королевы Елизаветы Джон Ди, годом ранее предпринявший трансатлантическое путешествие в поисках легендарного северного пути на Восток, обратился к Меркатору с просьбой поделиться источником сведений об полярном континенте. Джона Ди стремился обосновать законность исторических претензий английской короны на северный путь в Индию, а также земли вокруг него, по его версии, открытые либо же завоеванные англичанами. В подробном письме от 20 апреля 1577 г.[223]223
  Taylor Е. G. R. A letter dated 1577 from Mercator to John Dee // Imago Mundi. 1956. Vol. 13, Issue 1. P. 56–68.


[Закрыть] Меркатор ответил, что его источником послужило сочинение францисканского монаха Якоба Кнойена. Тот, в свою очередь, ссылался на некоего священника из Оксфорда, который владел астролябией и совершил в 1360 г. плавание на Крайний Север, по его результатам составив для английского короля Эдуарда III труд под названием «Счастливое открытие, добровольно осуществленное от 54° вплоть до полюса» («Inventio fortunata qui liber incipit a gradu 54 usque ad polumb»). Имени этого священника история не сохранила, но, по некоторым догадкам, речь идет об английском астрологе XIV в. Николасе из Линна.

Другой источник Кнойена имел название "Gestae Arthuri" («Деяния Артура»), иногда идентифицируемый с «Историей бриттов» Гальфрида Монмутского, в которой повествовалось о покорении королем Артуром Исландии и других островов на Крайнем Севере[224]224
  Гальфрид Монмутский. История бриттов // Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. M.: Наука, 1984. С. 102.


[Закрыть]. Об Арктике там речь не шла ни в какой форме, но сообщалось об озере, которое, «словно бездна, поглощает во время прилива морские воды, но никогда не переполняется до того, чтобы выйти из берегов»[225]225
  Гальфрид Монмутский. История бриттов. С. 101.


[Закрыть].

Указанная Меркатором книга не дошла до наших дней, однако его научная добросовестность подтверждается другими, более ранними источниками. Северная земля Меркатора не была фантазией и отсебятиной. Похожее изображение полярного континента содержалось уже на первом в мире глобусе Мартина Бехайма (1492 г.) – т. н. «Земном яблоке», а затем появилось на картах мира Яна Рюйша (1507 г.), Франческо Россели (1508 г.), Оронция Финеуса (1532 г.) и Абрахама Ортелия (1570 г.). Очевидно, что, прямо или косвенно, эти ученые были знакомы со «Счастливым открытием», а в легенде к карте Яна Рюйша даже приводится фрагмент этого произведения: «В книге "De inventione fortunata" можно прочитать, что у северного полюса возвышается высокая скала из магнитного камня окружностью в 33 немецкие мили. Ее омывает текучее янтарное море (mare sugenum), из которого вода там, как из сосуда, изливается вниз через отверстия. Вокруг расположено четыре острова, из коих два обитаемы»[226]226
  Хенниг Р. Неведомые земли. Т. 3. M.: Изд-во иностранной литературы, 1962. С.304.
  В русском переводе книги Хеннига «Неведомые земли», откуда приводится цитата, Ян Рюйш ошибочно назван Пири Рейсом, a “mare sugenum” переведено как «янтарное море», в то время как верно было бы перевести его как «всасывающее», или «втягивающее» (Дитмар А. Д. От Птолемея до Колумба. M.: Мысль, 1989. С. 202).


[Закрыть].

Четыре громадных арктических острова на карте Абрахама Ортелия (Антверпен, 1570)

И все же в большинстве своем ученые современники отнеслись к гипотезе о северном материке с недоверием. Многие считали, что на картах этот материк помещался лишь по принципу «во-первых, это красиво!» – для «уравновешивания композиции». К середине XVII в. ледовитый континент «растаял» уже на большинстве карт. Его существованию не находилось доказательств, а ученые начали привыкать перепроверять каждый факт. Однако, исчезнув на картах, таинственная северная земля, Гиперборея, возродилась в умах гуманитариев – в связи с т. н. полярной (арктической) теорией, согласно которой прародину всех этносов и колыбель человеческой цивилизации следует искать в Арктике.

Исчезнув на географических картах, Гиперборея, возродилась в умах гуманитариев – в связи с т. н. полярной теорией, согласно которой колыбель человеческой цивилизации следует искать в Арктике.

Появление полярной теории связывают с именем астронома Жана Сильвена Байи. В своей пятитомной «Истории астрономии» (1775–1787 гг.) он утверждал, что все «открытия» древних ученых основываются на еще более ранних достижениях некоего неизвестного народа, обладавшего глубокими знаниями во всех областях науки. Против этого тезиса резко выступил Вольтер, что побудило Байи вступить с ним в переписку. В «Письмах о происхождении наук» (1777 г.) и «Письмах об Атлантиде Платона и о древней истории Азии» (1779 г.) он развивал положение об исчезнувшем народе, теперь уже настаивая на его, безусловно, северном происхождении. В этом его убеждали древние астрономические расчеты, которые соответствовали северным широтам, хотя сделаны были учеными Юга. Следы этого народа Байи обнаружил в истории, мифологии и языке самых разных этносов. Так, в Индии это – санскрит, «тот ученый язык, что был оставлен теми, кто говорил на нем с народом, который его более не разумеет»[227]227
  Байи Ж. С. Письма об Атлантиде… С. 35–36.


[Закрыть].

Жан Сильвен Байи, убежденный, что колыбель человеческой цивилизации следует искать в Арктике

Начало же северной традиции, согласно Байи, следует искать в Атлантиде, о которой писал Платон со слов египтян. Его рассказы о вторжении в седой древности атлантов в Европу, о великих потрясениях, гневе богов и вселенской катастрофе, в результате которой отчизна могущественного и воинственного народа ушла под воду, многие воспринимают как басни, однако, согласно Байи, они вполне могут являться отголосками реальных событий. Равно как сообщения Диодора о том, что сыновья Атланта были предводителями многих народов, и свидетельства Санхониатона, древнейшего финикийского историка, у которого можно отыскать «почти все имена богов и предводителей атлантов: Урана, дающего свое имя Небу, берущего в жены свою сестру, ставшую впоследствии Землей; одного из сынов Урана, умерщвленного другим сыном; Меркурия, который изобрел буквы и письменность»[228]228
  Байи Ж. С. Письма об Атлантиде… С. 69.


[Закрыть].

По Платону, родина атлантов располагалась на неком острове близ материка, сразу за Геркулесовыми столбами. Но что же это был за остров?

Байи последовательно отвергает все когда-либо высказанные версии относительно его месторасположения. Это не Америка, к моменту ее открытия Колумбом слишком бедная населением и не знающая мореплавания. И это явно не Канарские острова. Напрасны и попытки отождествить море за Геркулесовыми столбами с Красным морем: культ Солнца по Байи, не мог возникнуть в жарких краях, где солнца и так всегда в избытке. Неспроста и сами греки приписывали богу света Аполлону северное происхождение и связывали его в своих легендах с Гипербореей. Дотошно проанализировав историю гиперборейского вопроса в Древней Греции, Байи замечает, что «сии признания греков дорогого стоят: ведь истина, подобно свету, прорывается сквозь обступивший ее туман. Греки, желая все прибрать к своим рукам, перелицевали историю: все хоть немного славное должно было родиться у них. Им не было никакого резона [вести] сии истоки с Севера. Тут ложь, национальное тщеславие несостоятельны, греки правдивы, когда невольно пробалтываются»[229]229
  Байи Ж. С. Письма об Атлантиде… С. 94.


[Закрыть].

В доказательство своего тезиса о заимствовании греками своей культуры и мифологии Байи приводит аргументы из области этнографии и языкознания, обращая внимание своего адресата на сходство обычаев греков и северных народов (например, финский праздник Юлу – в точности греческая Иолея) и разыскивая истоки греческих слов в северных наречиях (так, имя Геракла, олицетворяющего Солнце, якобы родственно шведским her («армия»), her-culle («полководец») и т. д.).

Северные народы вообще вызывают у Байи огромный интерес. Особое его внимание приковано к исчезнувшему народу чуди, который, как показывают раскопки, с древнейших времен обладал развитой металлургией и был миролюбив (что доказывается, по Байи, именно тем фактом, что этот народ был забыт: веками помнят лишь тех, кто причинил обиды).

На основе анализа текстов Платона[230]230
  В первую очередь, имеется в виду псевдо-платоновский «Аксиох» ([Plat.] Axioch. 371а.), о котором мы говорили выше.


[Закрыть] Байи доказывает, что именно от гиперборейцев пришли в Грецию представления о загробной жизни и преисподней, а стало быть, и основополагающие для любой культуры представления о бессмертии души, смерти, воздаянии и справедливости.

Отдельно Байи касается проблемы гиперборейских даров, о которых писал еще Геродот (Hdt. IV 33). Как возможно, задается вопросом ученый, чтобы доставляемый на Делос с дальнего Севера урожай зерна не пропал по дороге? Ведь такая дорога заняла бы не меньше года. Все дело в том, рассуждает Байи, что сельскохозяйственные дары принимали от гиперборейцев не греки, а их дальние предки пеласги, в прежние времена бывшие соседями великого северного народа.

Северная колыбель цивилизации, Гиперборея, известна под многими именами. Это и Панхейя Эвгемера, и Базилея, и Осерикта, и Эликсоя, и платоновская Атлантида, и гомеровская Огигия. Ее жителей называли и атлантами, и дивами, и гигантами, но все это, безусловно, один народ. Но что же заставило их покинуть свои сказочные края и пуститься на поиски нового обиталища? Ответ Байи: перемена климата, вызванная «выдохшимся жаром Земли» в силу ее естественного старения. Выдвинувшись «с островов и берегов Ледовитого моря», гиперборейцы несли с собой не только войну и опустошение, но также и систему религиозных и моральных устоев, представления о металлургии, культ огня и начало наук. Они стали родоначальниками многих нынешних народов, а их благословенная родина осталась погребенной под толщей вековых льдов.

Согласно Байи, покинувшие свою арктическую родину гиперборейцы несли с собой не только войну и опустошение, но также и систему религиозных и моральных устоев, представления о металлургии, культ огня и начало наук.

Вполне возможно, что Байи продолжил бы свои разыскания, но вскоре его страну потрясли революционные события, в которых он принял самое деятельное участие, возглавив Национальную ассамблею, а затем став мэром Парижа. Конец его был трагичен: в 1793 г. он взошел на гильотину.

Почти на сто лет гиперборейский вопрос утратил актуальность. Практически весь XIX в. господствующей тенденцией в исторической науке был панориентализм: истоки цивилизации, языков, науки ученые были склонны искать на Востоке. Компаративные исследования в области религиоведения и истории философии, открытия в сфере лингвистики, прежде всего, санскритологии все больше убеждали сторонников гипотезы об ex oriente lux в их правоте. Один из них, знаменитый Фридрих Шлегель, изучая древнеиндийский эпос, нашел в нем множество упоминаний о Севере, воспринимаемом индийцами как наиболее сакральная часть света и древнеишии очаг культуры, однако решил, что речь идет лишь о северной стороне Гималаев[231]231
  Шлегель К. В. Ф. Философия истории // Шлегель К. В. Ф. Сочинения. Т. 1. СПб.: Изд. проект «Ouadrivium», 2015. С. 377.


[Закрыть]. Соглашаясь, что далекий Север красив и даже способен к плодородию, Шлегель отказывался последовать примеру тех, кто поторопился посчитать «эти, некогда по-южному теплые, полярные земли Севера одним из древнейших, если даже не самым древним обиталищем рода человеческого», ведь «историческое предание с таким допущением несогласно, но преобладающим и решающим количеством свидетельств, оставленных большинством древнейших народов… указывает нам вести поиски в Средней Азии»[232]232
  Шлегель К. В. Ф. Философия истории. С. 375.


[Закрыть].