Текст книги "Отшельник. Вокруг одни поэты"

Глава 9. Звериными тропами

 
Что чувствует дичь, убегая от смерти,
Узнаешь, лишь сделавшись ею на час.
Остаться ли монстром, иль быть человеком?
Решение нужно принять нам сейчас.
 

Арбалетный болт с силой ударил Норма в плечо. Ратник крутнулся на месте и с размаху упал в высокую траву. Он полежал немного без движения, приходя в себя от внезапного нападения и чутко прислушиваясь, после чего осмотрел рану. Боль была терпимой. Короткая стрела пронзила мышцы плеча, но прямой опасности для жизни не было. Недолго думая, ратник резким движением выдернул болт из раны. Выступила кровь, и левая рука сразу онемела. «Слава богам! – подумал ратник. – А ведь на три пальца ниже и все могло быть намного серьезнее. Откуда же в меня стреляли?»

Воин притаился в зарослях травы посередине широкого луга. До ближайших деревьев было не менее ста румпов. С трудом двигаясь и кривясь от боли, ратник достал из котомки кусок чистой материи и туго перетянул раненое плечо. «Враг должен подойти ближе, чтобы убедиться в моей смерти, – внезапно осознал ратник и крепко сжал рукоять меча. – Если это та злобная старица, то она может быть не одна». По травинке перед глазами Норма куда-то спешил трудолюбивый муравей. На другом стебельке травы махало крылышками крохотное насекомое. «Да ведь это не травинка, а верхушка дерева вдалеке, – вдруг понял ратник. – И вовсе не букашка, а какая-то птица машет мне крылом, сидя на ветке. Она похожа на того пернатого крикуна, что давеча спас нас с Согларусом на Чудном озере!» Пестрая птица усиленно махала крыльями, словно звала воина к себе. «Ладно, – решил про себя Норм. – Терять особо нечего, попробую двинуться в ту сторону». Раздвигая стебли травы окровавленными ладонями, воин, как мог быстрее, пополз к дереву со странной птицей. Неожиданно твердая почва под локтями куда-то пропала, и воин заскользил головой вниз по пологому склону оврага. С нарастающей скоростью сползая по песчаному грунту, Норм стал подгребать ладонями. Он смог развернуться ногами вперед и, достигнув дна оврага, мягко приземлился на стопы. Внизу было тихо и прохладно. Казалось, что окружающую тишину можно было пощупать руками.

Вдруг откуда-то сбоку Карваль услышал низкое глухое рычание. Волосы на голове воина сами собой зашевелились, а на затылке встали дыбом. Медленно повернув голову, Норм увидел на противоположном склоне оврага между спутанными корнями кустарника темный лаз. Оттуда крадучись и кровожадно сверкая красными глазами, вылезал здоровенный волколак. Под блестящей в лучах солнца шкурой оборотня тугими узлами перекатывались могучие мышцы. За спиной зверя во тьме логова горели еще две пары глаз. Норм, не отводя взгляда от волколака, нащупал рукоять меча и медленно обнажил клинок. Прижавшись боком к склону оврага, ратник стал осторожно, шаг за шагом, отходить назад. Он старался не поворачиваться спиной к звероподобному монстру. Волколак поднял вверх массивную морду и втянул носом воздух.

– Сарра! У нас ужин! – с довольным видом щелкнул зубами человек-оборотень. – Молодой человек! Прошу таки извинить старого зверя! Когда я был ростовщиком в Йонесбурге2020
  Йонесбург – столица Низколесья, северо-западной области королевства Вендария.


[Закрыть], у меня таки обед завсегда состоял из трех блюд. Какие, знаете ли, славные были времена! Теперь-таки приходится питаться, чем попало.

– Так вы монстр или человек? – сдержанным голосом спросил Норм, пытаясь выиграть время.

Он выставил перед собой меч, вжимаясь спиной в склон оврага.

Из темного лаза показалась круглая голова самки волколака. Мех Сарры был белого с рыжими подпалинами окраса, в отличие от темно-коричневого цвета шерсти самца. Женщина-оборотень хищно оскалила крупные зубы и просипела:

– Иакков! Ты что, не мог пожирнее ж человечка подыскать? Перед зверьми стыдно ж такого тощего есть! Того и гляди ж, наш милый мальчик костью подавится!

Самка грациозно выпрыгнула из лаза и мгновенно перегородила Норму путь к отступлению. Волколак Иакков, высоко подняв хвост, стал, крадучись, обходить ратника с другой стороны. Склоны у оврага в этом месте были довольно крутыми и высокими. «Быстро выбраться наверх вряд ли получится, – прикинул Норм. – Надо решаться!»

И ратник в длинном прыжке устремился вперед. В два скачка он достиг противоположного склона оврага и нырнул в лаз. От входа вглубь звериного логова испуганно отпрянул волколак-малолеток.

– Молодой человек! – взвыл оборотень Иакков. – Что вы таки себе позволяете?!

– А ну не двигаться! – грозно выкрикнул Норм. – Иначе ваш милый мальчик умрет!

– Иакков! – злобно щелкнула пастью Сарра. – Я знала, знала, что все ж таки этим закончится! Когда ты ж, наконец, научишься правильно ж выбирать еду! Кушали ж себе спокойно корешки да ягоды. Воровали ж понемногу еду в деревне. Так нет же, потянуло ж его на свежатину! Теперь же наш бедный мальчик в смертельной опасности ж от невкусного костлявого проходимца!

Пара волколаков уселась перед входом в логово и принялась переругиваться между собой, щелкая острыми зубами.

Норм перехватил удобнее меч и покосился на сжавшегося в углу пещеры молодого оборотня. В логове волколаков были свалены охапки веток, видимо служившие людям-оборотням постелью. Здесь же валялись лохмотья грязной одежды, пара надкушенных засохших яблок и несколько гнилых картофелин. Ратник громко кашлянул, привлекая к себе внимание людей в волчьем обличии, а затем, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес:

– Спрашиваю еще раз! Люди вы или звери?

– Молодой человек, как вы можете-таки говорить подобную вещь? – обиженно зарычал Иакков. – Имейте-таки уважение к старому иклуду2121
  Иклуды – народность людской расы, склонная к занятиям ростовщичеством, ремеслом, торговлей.


[Закрыть]! Наша бедная семья таки переживает тяжкие времена! Авваккум, сын мой, ты еще-таки жив?

Молодой волколак рыкнул из своего угла:

– Да, папа, все хорошо!

Сарра снова набросилась на мужа:

– Это была твоя ж идея спрятаться с помощью превращения в оборотня! Слава богу, что мой добрый брат Йаххим приносит же нам еду! Так бы и пропали ж с голоду!

– Твой хитроумный брат не появлялся-таки уже три дня! – ворчливо огрызнулся Иакков. – Я таки думаю, что он уже прибрал к рукам мою драгоценную скобяную лавку! Это ведь была-таки его идея спрятать нас от Единой Церкви в обличии монстров. Все обхаживал меня, шептал-таки в самые уши целыми днями. Говорил-таки про новые интересные ощущения, а главное обещал-таки нам полную безопасность, пока не уедут святые инквизиторы. И что таки теперь? Как мы таки обратно будем превращаться? А сколько золотых монет ушло-таки на покупку этих старых волчьих шкур? Я, когда этот неправедный мех на себя надел, чуть-таки не задохнулся от пыли!

– Но, муж мой несправедливый Иакков! Заклинание ж, что достал Йаххим, сработало ж? – тоном праведницы возмутилась Сарра.

– Инквизиторы таки давно уехали из деревни, а твой неверный брат не приходит-таки третий день! – гневно парировал ее выпад Иакков.

От перебранки волколаков у Норма возникла сильная головная боль, а тут еще заныла рана, полученная от арбалетной стрелы. Из услышанного спора ратник уяснил, что перед ним приверженцы старой религии Единобожия. Рождение культа веры в единого создателя Обитаемых Земель терялось в глубине веков истории княжества Тарии. На землях этого более ста лет назад исчезнувшего государства теперь процветало королевство Вендария, и несла свою веру Единая Церковь. Церковные инквизиторы, засучив рукава, рьяно преследовали и беспощадно жгли на кострах последних сторонников древней религии.

– Уважаемые волколаки! – снова привлек к себе внимание людей-оборотней ратник. – Мое имя Норм Карваль, и я не желаю вам зла. Предлагаю справедливый обмен. Я возвращаю вам любимого сына, а вы отпускаете меня восвояси.

Волколаки переглянулись между собой и согласно закивали крупными головами.

– Ну вот, я же таки говорил! – довольно прорычал Иакков. – Нет, все ж таки из этого молодого человека будет люди! Он уважает-таки старость и священные семейные узы!

Молодой волколак Авваккум заворочался в углу. До ушей ратника несся его тихий рыкающий шепот:

– Как только я уже выйду из пещеры, папа и мама сразу уже нападут на тебя. Мы последнее время сильно уже голодаем. Гнилые фрукты в горло не лезут уже. Без мяса сходим уже с ума. В конце пещеры есть уже лаз в сторону леса. Беги, сейчас уже, не раздумывая!

Карваль также шепотом, не поворачивая головы, спросил:

– Почему ты мне помогаешь, Авваккум?

– Я уже слышал о Норме Карвале – хранителе Зелленара и победителе темных сил, – приглушенно прорычал волколак. – Это, правда, что у тебя уже есть друг дракон?

– Правда!

– Вот бы мне уже такого друга! – грустно понурил голову молодой оборотень. – А у меня уже совсем нет друзей. Папа и мама не разрешают мне дружить уже с детьми бедных родителей. А дети богатых торговцев из-за нашей веры меня уже чураются. Мне бы очень уже не хотелось стать причиной гибели спасителя Обитаемых Земель!

– Спасибо тебе, Авваккум! – сердечно поблагодарил Норм страдавшего от одиночества подростка. – Запомни мои слова: если будешь искренне помогать попавшим в беду, то вскоре обзаведешься верными друзьями! А теперь ступай к своим родителям!

Молодой волколак робко улыбнулся на прощанье клыкастой пастью, а затем боком проскользнул мимо ратника наружу. Иакков и Сарра обрадовано подбежали к сыну и принялись ласково тереться с ним головами.

Внезапно раздался звук спущенной тетивы, и в рыжий бок самки волколака ударил арбалетный болт. Сарра жалобно взвизгнула и закрутилась на месте, пытаясь вытащить зубами из тела посторонний предмет.

Вниз по склону оврага беззвучно скользнули две темные тени. Через мгновенье перед семьей волколаков возникли фигуры старой женщины в черном монашеском одеянии и юной девушки в нарядном красном халате. Старица принялась неторопливо заряжать миниатюрный арбалет новым болтом.

Иакков свирепо зарычал и взвился в прыжке, готовясь обрушиться на старуху.

Сопровождавшая старицу, девушка быстро взмахнула рукавом халата. От нее к волколакам волной прокатилось разноцветное сияние. Волчьи шкуры соскользнули на землю, и кровожадные монстры превратились в обычных людей. Иакков неуклюже плюхнулся на землю, оказавшись пожилым мужчиной с большим отвислым животом. Его лысую яйцевидную голову украшали пышные седые бакенбарды, а кривоватые ноги обильно поросли черными волосами. Сарра предстала моложавой женщиной с полным рыхлым телом и жидкими рыжими локонами, прилипшими к голове. Авваккум превратился в худосочного сутулого подростка. Арбалетный болт, попавший в Сару, валялся рядом с ней. На теле расколдованной женщины не было видно ни малейшего следа от раны. Между тем девушку-мага окружила сияющая сфера. Магическое сияние постепенно угасло. Сфера исчезла, а на ее месте возникла крупная лиса с отливающей огнем ярко-рыжей шерстью. Сзади у хищницы угрожающе подрагивали три огненных хвоста.

– Лиса-оборотень! – ахнула Сарра и всплеснула полными руками.

Норм понял, что видел уже достаточно. «Против арбалета и колдовства с одним мечом не выстоишь», – подумал ратник и, не теряя времени, устремился в противоположный конец пещеры. Там действительно оказался заваленный ветками узкий лаз. Освободив проход, Карваль принялся протискиваться в него, усердно помогая себе ногами и локтем здоровой руки.

– Норм, выходи! – раздался снаружи лисий голос. – Мой братец ЛииС очень хочет с тобой встретиться!

«Теперь это возможно лишь на небесах», – подумал Норм, вспомнив о последнем встрече с рыжим обманщиком, и быстрее заработал локтем. Он с трудом полз по извилистому ходу. За шиворот сыпалась земля, а поднявшаяся пыль забивала ноздри и лезла в глаза. Но вот впереди появился бледный свет – ход закончился. Ратник, извиваясь ужом, полез наружу. Он слегка зацепился раненым плечом за край лаза и прикусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Кое-как, приложив неимоверные усилия, Норм вылез из норы и оказался в пещере с низким сводчатым потолком. Солнечный свет едва проникал сюда сквозь щели между каменными плитами. С потолка пещеры частой бахромой свисали пробившиеся глубоко под землю корни растений. Самые длинные из них, с поразительным упорством цепляясь за стены, доставали до самого дна подземелья. Последнее было густо усыпано обломками горной породы. По центру пещеры, судя по всему, когда-то давным-давно проходило русло подземного ручья. Теперь о нем напоминали лишь россыпи мелкой гальки и речной песок. Дальний конец подземелья скрывался в безмолвном сумраке.

Норм прочно завалил камнями покинутый лаз и присел отдохнуть. Немного переведя дух, он сменил повязку на ране, а потом устало прикрыл глаза. Незаметно для себя ратник задремал. Проснулся он от еле слышного шороха. Быть может, это зашуршала почва, осыпаясь со стен пещеры? Или сдвинулся в сторону камень под тяжестью древесного корня? Пора было двигаться дальше. Воин решительно встал на ноги. Кое-как отряхнувшись от прилипшей к одежде земли, он двинулся по руслу высохшего ручья в поисках выхода из подземелья.

Глава 10. Мокрое дело

 
Сменив обличие чуждой волей,
Остаться в сердце прежним важно.
Придет беда, грозя неволей,
Бросайся в схватку бесшабашно!
 

Иоганнес проснулся от ощущения влаги. С трудом опустив взгляд вниз, он увидел друггара, мочившегося на ствол его дерева. Наклонив руку-ветвь, монах-дуб уже ставшим привычным движением отогнал неугомонного щенка.

Новые приятели шли к монашескому скиту второй день. Прошлым вечером, чтобы избежать встречи с людьми, они далеко стороной обогнули монастырь святого Аполлинария. Двигалась странная парочка кружным путем по глухим проселочным дорогам. Идти к скиту напрямик через лес не решились из-за того, что епископ боялся заблудиться в чаще. Продвигались очень медленно. Монах в обличии дерева быстро уставал, когда его корни переставали впитывать из земли полезные вещества. Примерно каждые два часа приходилось делать привал. Опытным путем Иоганнес научился выбирать наиболее благоприятные места для отдыха своего нового тела. Оказалось, что лучше всего оно восстанавливает силы на черноземе и серой лесной почве. Один раз ходоки расположились в заболоченной низине, так монах-дуб вместо того, чтобы отдохнуть, лишь еще больше ослабел. Вдобавок на коре внизу ствола появился подозрительный белый налет. Иоганнес серьезно забеспокоился, не заболело ли его дерево. Возникшее осложнение устранил друггар Пушок. Во время очередной стоянки он пометил своей мочой поврежденное место на стволе. И уже через несколько часов плесень заметно уменьшилась в размерах. А на следующий день от нее остался лишь едва заметное пятнышко. Иоганнес в благодарность ласково погладил маленького лекаря веткой по голове. Довольный похвалой щенок друггара громко залаял в ответ.

Минул полдень второго дня пути. Наконец впереди, за очередным поворотом извилистой дороги, показалась знакомая крыша монашеского скита. Монах-дуб свернул на обочину и, покачиваясь из стороны в сторону, двинулся в лес. Он не хотел сеять панику среди религиозных паломников своим появлением в образе ожившего древа. С большими предосторожностями приблизился Иоганнес к месту своего давнишнего проживания со стороны заднего двора. В скиту было непривычно тихо. Дым, раньше постоянно поднимавшийся над летней печью, почему-то отсутствовал. «Неужто сегодня уже суббота? – озадаченно подумал епископ. – По моим расчетам, должна быть только пятница. Но даже если наступили выходные дни, то куда подевался Амвросий с послушниками?» Пройдя враскачку вдоль стены сруба, монах-дуб осторожно выглянул из-за угла.

Паломники были здесь. Они тесным кружком расселись во дворе перед домом, почти касаясь плечами друг друга. В центре круга лежал какой-то предмет. Люди сидели молча и не двигаясь. С трудом можно было поверить, что все они живы и здоровы. Среди паломников епископ заметил неподвижных послушников. Одного только Амвросия нигде не было видно.

Чтобы лучше все рассмотреть, Иоганнес выдвинулся вперед и попытался наклониться. Ствол его дерева неожиданно громко скрипнул. По толпе застывших людей волной прокатилось движение. Все они, как один, повернули головы на звук. Друггар Пушок выскочил вперед и яростно залаял в сторону людских фигур. Паломники начали медленно подниматься на ноги, а затем двинулись в сторону Иоганнеса. Монах-дуб торопливо отступил за угол скита. Покачиваясь, он развернулся и, что было сил, засеменил в сторону леса. Пару раз епископ чуть не рухнул навзничь, перебирая корнями по твердой земле. Пушок, лая на бегу, устремился за своим Повелителем. Внезапно щенок магического животного остановился и грозно зарычал. Иоганнес тотчас застыл на месте и принялся корнями врастать в землю. Он быстро переместил свои глаза внутри дерева и посмотрел назад. Из-за угла сруба появились первые паломники. Сделав несколько шагов, люди остановились и уставились на отчаянно лаявшего щенка. Постояв немного, как будто в раздумье, они рывками развернулись и снова скрылись за углом скита. «Паломники нынче какие-то странные, – подумал Иоганнес. – Словно находятся под действием чужой воли. К тому же все как один неряшливые, испачкались в грязи по самые уши. Где же все-таки мой верный секретарь Амвросий?» Товарища по ссылке по-прежнему нигде не было видно.

Пушок перестал лаять. Он подбежал к колодцу-журавлю и приветливо завилял хвостиком.

– Здесь кто-то незлой прячется и очень боится! – раздался в голове у епископа голос друггара.

Иоганнес вытащил корни своего дерева из земли и, с опаской поглядывая на угол дома, приблизился к колодцу. Крышка, защищавшая колодезную воду от попадания мусора, валялась на земле. Рядом с колодцем на рогатой опоре из ствола дерева покоилось бревно-рычаг для подъема воды. С одной стороны к нему на прочной плетеной веревке крепилась бадья, а с другой – для противовеса – был привязан истертый мельничный жернов. Попытавшись заглянуть в колодец, монах-дуб только стукнулся стволом об обшитый досками оголовок. Рассмотреть, что находится внутри, не получалось. С кроны дерева в колодезную шахту посыпались сухие ветки и листья. Иоганнес замер на месте, прислушиваясь. Ему почудилось, что снизу донесся слабый шорох. Монах-дуб в задумчивости тронул рукой-ветвью деревянную бадью, стоявшую на краю колодца. «Как там дриада Шуенна пела? – вдруг вспомнил епископ. – Троих спася, поможешь себе, лишь так избавишься от магии оков. Если на дне колодца Амвросий, нужно ему как-то передать, что я здесь и хочу помочь. Как же это сделать?»

– Я передам твои слова незлому человеку, Повелитель Иоганнес! – раздался в голове у монаха звонкий голос Пушка.

Друггар запрыгнул на край колодца и, опустив голову вниз, пару раз гавкнул. После этого он застыл, глядя в темный проем. Снизу послышалось кряхтение, плеск воды, а затем раздался приглушенный голос Амвросия:

– Как я могу поверить, что мой наставник разучился говорить? Ну ладно, пусть так. Но тогда пусть докажет мне, что это действительно он!

«Пушок, передай Амвросию, что только большой живот помешал ему выследить Норма и Бедаха в Рустене», – попросил друггара епископ. Магическое существо весело тявкнуло.

– Неправда! – донесся из колодца возмущенный голос иеромонаха. – Просто карета тогда слишком быстро ехала. Самый быстрый бегун не смог бы за ней угнаться! Теперь я верю, что здесь Его Преосвященство! Помогите мне скорее выбраться отсюда! Паломники и послушники просто сошли с ума!

«Передай ему – пусть крепко схватится за бадью», – вновь обратился к друггару Иоганнес и столкнул пустое ведро в колодец. Бадья беззвучно провалилась в темноту колодезной шахты. «Шея» колодца-журавля плавно наклонилась. Глубоко внизу раздался звук глухого удара, а затем послышалась негромкая ругань.

– Амвросий держится за веревку! – прозвучал в голове у Иоганнеса голос друггара.

Епископ переместился к бревну-рычагу и навалился на него всем весом своего дерева. Длинная «шея» колодца-журавля начала медленно подниматься. Бревно заскрипело от натуги. Веревка стала опасно потрескивать под тяжестью секретаря епископа, но выдержала. Через несколько томительных мгновений над оголовком колодца показалась голова Амвросия. Он поднимался наверх, держась руками за веревку и обхватив бадью толстыми ногами. Тучный иеромонах отпустил веревку и изо всех сил вцепился в доски колодезной обшивки. Из рукавов рясы на землю потоками полилась вода. Кое-как подтянувшись, Амвросий с трудом перевалил свое грузное тело через край колодца и сполз на землю. Здесь он устало оперся спиной на бревна обшивки. Оба рукава рясы иеромонаха и вся его одежда ниже пояса были мокрыми от воды. Амвросий начал мелко дрожать от холода и, чтобы согреться, прижал полные руки к груди. Пушок подбежал к спасенному иеромонаху и запрыгал вокруг него, радостно лая. Амвросий с усилием задвигался. Кое-как встав на колени, он поклонился до земли друггару. А затем посиневшими от холода губами, заикаясь, произнес:

– Здравствуйте, Ваше Преосвященство!

Иоганнес беззвучно захихикал. Руки-ветви и ствол его дерева легонько затряслись. Пушок, видимо, мысленно поправил иеромонаха. Амвросий, стоя на коленях, изумленно приоткрыл рот и посмотрел на заколдованное дерево. Паблиотти опустил вниз руку-ветвь и кое-как нацарапал на земле:

– Здравствуй, мой верный Амвросий!

Секретарь епископа поднял слегка дрожавший палец и указал им на Иоганнеса.

– Да я это, я, недоверчивый сын мой! – начал выцарапывать на земле Паблиотти.

Пушок вдруг яростно залаял на своего Повелителя. Иоганнес поднял удивленный взгляд на друггара и тут же ощутил удар в спину. Сразу возникло онемение и сильная боль. Епископ мгновенно переместил глаза назад. Из ствола его дерева вытаскивал топор для нанесения следующего удара один из паломников. Иоганнес инстинктивно взмахнул рукой. Получилось удачно. Рука-ветвь зацепила топор и, вырвав его из руки человека, отбросила далеко в сторону. Паломник с тупым выражением на лице медленно развернулся и пошел за отлетевшим оружием. Епископ огляделся по сторонам. Пока он занимался спасением своего секретаря, к колодцу начали собираться «очарованные» паломники. Они в полном молчании один за другим появлялись из-за угла дома. Скорее всего, их привлек задорный лай Пушка.

В это время четверо паломников обошли с боков заколдованное дерево и набросились на Амвросия. Иоганнес смог дотянуться до одного из нападавших и, зацепив ветвью за плечо, опрокинул его на землю. Упавший богомолец тут же вскочил на ноги. Затем, даже не оглянувшись на странное дерево, поспешил к сидевшему у колодца иеромонаху. Пушок вцепился в ногу одному из паломников – белобрысому верзиле с граблевидными руками. Детина пнул друггара ногой и попытался схватить Амвросия за руку, но промахнулся. Иеромонах с усилием встал на четвереньки, а потом выпрямился во весь рост. И тут кряжистый старик-паломник ударил секретаря епископа кулаком в подбородок. Амвросий слегка покачнулся, затем осоловело встряхнул головой и вдруг, взревев от ярости, двинул старика коленом в низ живота. Обидчик, схватившись за причинное место, согнулся пополам.

Внезапно в воздухе послышался тонкий писк. Друггар вдруг сделался прозрачным и начал быстро увеличиваться в размерах. Вскоре он уже был ростом с годовалого жеребенка-стригунка. Просвечивающийся насквозь Пушок, бодаясь головой, принялся отталкивать от Амвросия нападавших паломников. Из-под прозрачного Пушка выкатился настоящий друггар и подбежал к Иоганнесу. Виляя хвостиком, он стал звать за собой епископа, то убегая вперед, то вновь возвращаясь. «Быстрее бежим!» – громко звучало в голове у монаха-дуба. Иоганнес призывно помахал рукой-ветвью Амвросию и, вытащив корни из земли, поковылял за Пушком.

Четверо паломников тем временем мутузили кулаками жалобно пищавший призрак друггара. Один за другим к ним присоединялись все новые и новые «очарованные». Вскоре призрачный Пушок скрылся за людскими спинами. Оттуда теперь доносились только глухие звуки ударов и сосредоточенное сопение множества людей.

Амвросий осторожно, шаг за шагом, отступил за колодец, а затем, шатаясь и спотыкаясь, побежал к лесу. На бегу он время от времени оглядывался на Иоганнеса и друггара. Епископ, передвигая корни, насколько мог быстро двигался за своим секретарем. Пушок бежал позади. Еще несколько шагов, и вот уже последнего из беглецов скрыли вековые деревья-великаны. В зарослях кустарника Амвросий остановился. Приходя в себя после бега, он принялся отдуваться и пыхтеть, вытирая крупные капли пота с багрового лица. «Пушок, передай Амвросию, чтобы вел себя как можно тише, – мысленно распорядился Иоганнес. – А то не ровен час, мое склонное к чревоугодию чадо, привлечет к себе внимание недругов. Пусть лучше поведает нам, что произошло здесь в мое отсутствие».