Текст книги "Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»"

Глава 6
Первые годы в «Спартаке»

К Москве я привыкал долго, года два-три. Когда поначалу играл за «Спартак», думал: «Вот закончу – непременно вернусь обратно в Красноярск». Там был сформировавшийся уклад жизни, любимые друзья. Но потом и в Москве появились свои друзья – новые, приятные во всех отношениях.

Несмотря на то, что я получил квартиру, большую часть времени поначалу я жил на базе. Жена доучивалась в Красноярском институте, и я регулярно летал в родной город – к ней и к ребенку.

В московской квартире у нас даже мебели сначала не было – только цветной телевизор, который перевезли из Красноярска. Мы несколько месяцев спали на полу. Только после этого начали потихоньку обставляться. «Спартак» предоставил возможность купить мебель без очереди. Мы приобрели красивую югославскую стенку. Причем точно такую же себе купили Ярцев, Дасаев и Хидя. И мы друг другу помогали их собирать. Бригадой. Мы так одной кучкой и держались.

* * *

В начале сезона-1978 я стал капитаном «Спартака». До этого повязку носил Ловчев, а заместителем был Прохоров, потом они поменялись ролями. Но первый вскоре ушел из команды. Дело в том, что сезон-1978 начался для нас тяжело. Мы проиграли два стартовых матча – 0:2 в Тбилиси и 1:2 в Одессе. Потом было еще несколько неудач. В итоге мы опустились в самый низ турнирной таблицы. И тогда Ловчев сказал: «Я не хочу второй раз вылетать в первую лигу». И ушел в «Динамо».

Но он поторопился. В итоге мы заняли пятое место. А у него карьера в «Динамо» не сложилась.

Что касается Прохорова, то он сам вывел себя из состава. Дело было так. «Спартак» на старте сезона пропускал в каждом матче. И Прошка попросил Бескова дать ему паузу – хотя бы на одну игру. Бесков согласился и поставил в Ворошиловграде Дасаева. А тот неожиданно отыграл на ноль, да еще и выручил команду в одном эпизоде. И все, обратной дороги нет. Прохоров, совсем недавно вратарь сборной, лучший голкипер СССР, уже через месяц ушел из команды. Хотя и работал больше всех, и Дасаеву в становлении помогал.

Матч с «Зарей» я прекрасно помню – хотя бы потому, что именно в нем я впервые вывел «Спартак» на поле в роли капитана. У Прошки была традиция. Он перед играми писал на листочке счет – пытался угадать. Я тогда жил с ним в одном номере. И тоже решил поиграть в прогнозы. Прошка тогда написал счет 1:1, а я 0:0. Из-за этого он обиделся на меня. Как я мог написать «ноль», если стоял не он?

Но Дасаев в том матче сыграл отменно. Один момент я помню как сейчас. Ему бьют в упор с 11 метров, и он в каком-то невообразимом прыжке тащит мяч. Таких моментов в своей жизни я больше не видел. Вот тогда я понял, что этот вратарь – насовсем.

В итоге Бесков поступил мудро, предложив Прохорову сменить команду, – он понимал, что тот своим авторитетом может задергать молодого пацана. От этого никуда не денешься. Тут и обиды начинаются – Прохоров-то считал, что его задвинули незаслуженно. В футболе былые заслуги не работают. Сыграл плохо – тебя сразу задвигают. Результат нужен здесь и сейчас. Зато в лице Рината мы получили лучшего голкипера страны на годы вперед. Он своим шансом воспользовался и дальше его тоже не упускал. А если бы не этот случай, он, возможно, долго просидел бы под Прохоровым.

Из воспоминаний Валерия Гладилина:

– Капитана «Спартака» перед сезоном-1977 выбирали в Сочи, на сборах. Тогда было два кандидата – Прохоров и Ловчев, самые авторитетные футболисты в команде. Но я внес еще одного – Романцева, потому что не уважал ни первого, ни второго. Я понимал, что в коллектив нужен другой лидер, чтобы сплотить команду. Что Прошка, что Ловчев не годились для этой роли. Капитан должен объединять игроков, а не показывать свои амбиции. Они же, наоборот, разъединяли. Началось голосование. Победил Прохоров. Ловчев – второй. Почти все по инерции проголосовали за них. За Олега был единственный голос – мой. Голоса подсчитывал Старостин. И когда он увидел бумажку, то сказал: «Знаете, а этот голос дорогого стоит!»

В итоге их обоих – и Ловчева, и Прохорова – в команде вскоре не стало, и Романцев стал капитаном. А в следующие годы ребята единогласно голосовали за него.

Из интервью вратаря «Спартака» 1980-х годов Алексея Прудникова «Чемпионату»:

– Романцев был истинным лидером, капитаном. Всегда улаживал все вопросы, помогал. В чемпионском матче в Ростове травму получает Дасаев – я срочно выхожу, всего трясет, глаза бешеные. И пропускаю довольно нелепый гол со штрафного. Серега Андреев бьет в «мой» угол, я дергаюсь в другой и не успеваю обратно. Еще и скользко.

В перерыве в раздевалке ко мне подходит какой-то мужик и говорит: «Ну и куда ты побежал, а?!» Я ему: «Ты в воротах стоял?» – «Нет» – «Ну и иди на…!»

Тут же Романцев успокаивает: «Правильно ты сказал, все нормально, успокойся». Матч мы выиграли. Как и чемпионат.

На следующий день приезжаем в Москву, в Моссовет. И смотрю: главный профсоюзный деятель – тот самый мужик, которого я послал на три буквы! При объявлении моей фамилии пытаюсь спрятаться, чтобы не заметили… Не прокатывает. Выхожу, он мне жмет руку как ни в чем не бывало, поздравляет. Так что прав был Романцев – верно я поступил.

* * *

С Дасаевым мы вскоре близко сдружились. Как-то на сборах в Сочи Бесков поселил нас в одном номере. Там мне запомнилась одна картина. После первой тренировки я решил просушить свою майку. Подошел к батарее и обомлел – там вообще не было места. Она вся была завешана вещами Доса, предметами его вратарской амуниции – гетры, майки, поддевки. «А мне куда вешать?» – рассмеялся я. Сам я, кстати, в бытность тренером вратарей селил или в отдельном номере, или друг с другом. Люди этого амплуа – по большей части очень своеобразные. Но при всем этом Доса я очень любил и люблю до сих пор. Он, Хидя, Жора Ярцев, я – это был костяк нашей бригады. Мы часто проводили время вместе. Иногда к нам Саша Кокорев присоединялся.

* * *

Год в первой лиге объединил нас. Он заставил подумать о том, что мы не только команда, но еще и друзья. Мне приятно было чувствовать себя спартаковцем, частью этого коллектива.

Но особенно я сдружился с Ярцевым. Почему именно с ним? Мы, можно сказать, сошлись характерами. Нам было интересно друг с другом. И до сих пор интересно. С ним можно говорить на любые темы – очень эрудированный. А еще у Георгия Александровича – потрясающее чувство юмора. Я счастлив, что в моей жизни встретился такой человек.

Из воспоминаний Георгия Ярцева:

– Одну историю я до сих пор вспоминаю с улыбкой. 30 декабря. В команде только что прошел прощальный банкет. Утром встаю – до Нового года два дня, что делать? К нам приехали родственники, мои сестры, дома куча народу, что-то там готовят. Думаю: а что я буду крутиться у них под ногами? Звоню Романцеву:

– Чего делаешь?

– Да ничего особенного.

– Нас тут Дасай в гости звал. Он Новый год не дома встречает. Давай зайдем, проводим его.

– Ну давай.

Чтобы у своих нормально отпроситься, я взял ковер. Сказал, что пойду выбивать его. Помните, как это раньше было? Ковры клали в снег, а потом выбивали из них годовую пыль.

Олег тоже взял ковер. Мы встретились во дворе, благо жили в соседних домах, и пошли к парку «Сокольники». Там зарыли ковры в снег и отправились обратно к Дасаеву.

Конечно же, мы засиделись. Вышли, настроение отличное, идем, разговариваем. И тут мой взгляд падает на выбивалку. Смотрю на Романцева:

– Аля, ешкин кот! А ковры-то!

– Ох ты ж! А я и забыл про них.

Рванули к парку. А на улице темно, ничего не видно. Каким-то чудом нашли эти ковры. А их еще и выбить надо! Тоже время. Наконец пошли домой.

Жена встречает и с порога: «Ну, колитесь: где были? Днем ушли с коврами – пришли ближе к ночи!»

Я говорю: «Ну так, заработались. Зато смотри – ковер какой чистый!»

Наутро звоню Романцеву: «Слушай, как там твоя Наталья отреагировала? А то у меня еще один ковер есть. Может, сходим?»

Моя Люба это слышит и кричит: «Все, мы с Натальей договорились уже! Больше никаких ковров!»

* * *

Когда Ярцев в 1981 году ушел в «Локомотив», я очень переживал. Сначала Бесков – на мой взгляд, неправильно – не взял его в сборную. Потом Жора получил травму и постепенно выпал из состава. Я ничего поделать не мог. Пытался, конечно, ходатайствовать за друга, но был в меньшинстве. Старостин, по-моему, тоже поддерживал решение расстаться с ним.

Вспоминаю одну историю игровых времен, связанную с Ярцевым. Случай запомнился потому, что это был единственный раз, когда Бесков повысил на меня голос – не считая момента с моим уходом из «Спартака».

В 1978 году Жора стал лучшим бомбардиром сезона, а год спустя снова претендовал на это звание. С ним отчаянно соперничал Виталий Старухин из «Шахтера».

Середина сезона, мы идем на первом месте. Дела идут отлично. Но было бы неплохо, чтобы и лучшим бомбардиром был наш человек. Играем с «Зарей», все складывается здорово, ведем 2:1. Жора уже один забил, с пенальти. Он довольно-таки неплохо исполнял 11-метровые – и в Костроме, и в Смоленске, где играл раньше. И тут в ворота «Зари» снова ставят пенальти. Я говорю: «Жора, иди, бей – даже не думай!» Даю ему мяч. Но тут он неожиданно не забивает. Ну – не забил и не забил – думаю. Мы еще сейчас им нагрузим.

Перерыв. Заходим в раздевалку. Подходит Бесков. Злой. И ко мне.

– Ты что, своего друга в бомбардиры тянешь?

– А почему нет? – отвечаю. – Да, тяну. Но это больше он сам себя тянет, забивает. Но если вам это не нравится, тогда играйте сами.

Снимаю бутсы, бросаю их на пол. Но Бесков тут же дает задний ход.

– Это не я определяю. Это команда определяет, – говорит он уже совершенно в другом тоне. В общем, сдал назад. А Жора в том матче взял и со злости еще один забил. Но уже с игры.

После этого играем в Куйбышеве. Конец игры, ведем 4:0. Один пенальти Ярцев забил. И снова дают 11-метровый. Бесков со скамейки кричит: «Алик, Ярцев, Ярцев пусть бьет!» (Аликом меня звали не все – чаще всего Бесков, Ярцев и Газзаев.) Я подхожу к Жоре.

– Ну что, пробьешь?

А он:

– Не-а, не буду.

Что делать? Бить кому-то надо. Вызвался Серега Шавло. К счастью, не промазал. Но Бесков после игры произнес: «Ну у вас и банда!» Жаль, лучшим бомбардиром в том сезоне стал все-таки Старухин – Ярцев отстал от него совсем ненамного.

Я сам в бытность тренером никогда не выбирал пенальтистов заранее – такая была примета. Всегда говорил ребятам: «Сами смотрите, кто посвежее». А вот послематчевые серии – например, в финале Кубка России-94 с ЦСКА – назначал сам. И видел, например, что молодой Аленичев не волнуется, глаза нормальные. Вот и назначил его.

Из воспоминаний Георгия Ярцева:

– Отлично помню этот матч с «Зарей». Самое любопытное, что Бесков сам перед той игрой призвал ребят помогать мне. «Мы лидируем в чемпионате, идем на первом месте по забитым мячам, а наш бомбардир – Георгий Ярцев – отстает в гонке бомбардиров от Виталия Старухина на два мяча. Надо, чтобы и здесь мы были первыми», – сказал он.

Так что я прямо-таки опешил, когда в перерыве матча с «Зарей» услышал от Бескова, как тот наезжает на Романцева. Попытался возразить: «А он-то тут при чем?» Но Бесков даже не повернулся ко мне, продолжил распекать Олега…

После игры в раздевалке была гробовая тишина. Руководство зашло с поздравлениями – а там молчание. Ребята же все слышали. Сначала Бесков говорит одно, потом другое. В итоге все молча помылись и вышли. Сели в автобус, доехали до базы, там поужинали. Игру даже не обсуждали. Какая-то обида была. Ведь Бесков наехал на Романцева совсем не по делу. Постояли с Хидей немного после ужина – и я пошел спать.

Утром Старостин попытался сгладить ситуацию. Подошел ко мне:

– Что, Жорж, получили вчера? – он часто называл меня на французский манер.

– Да уж… Константин Иванович у нас любит басни Крылова, вы же знаете.

– Что за басни? – не понял Старостин.

– Ну как? Не помните? «У сильного всегда бессильный виноват».

Тот: «Ха-ха-ха!». В общем, ситуация как-то разрядилась, сгладилась.

Потом был разбор матча. Бесков сам вернулся к теме. «После игры я там высказал Олегу…» – начал он. Все молчат.

Бесков продолжает: «Ну так вот: Георгий забил один пенальти, это хорошо. Ну так дай другому пробить! Может, он заволновался. Ты, Олег, капитан команды, должен руководить». В общем, примерно такой монолог.

Надо ли удивляться, что в следующем матче я намеренно отошел от мяча и уступил право бить Сереге Шавло? Хотя Бесков и тут нашел, что нам предъявить. «У нас есть капитан команды? Что вы тут за своеволие развели?» И Сереге еще напихал: «А ты куда лезешь?»

И тут Романцев не смолчал:

– Константин Иванович, вас не поймешь. Вы то одно говорите, то другое.

– Да вы всегда неправильно понимаете!

В общем, хорошо, что матч выиграли крупно, и настроение у всех было отличное. В душ пошли с улыбками и шутками, обсуждая переменчивого Бескова…

* * *

В «Спартаке» я чаще всего играл левого защитника. Когда моменты позволяли – подключался в атаку, иногда забивал. Когда нет – действовал строго в обороне.

Справа в обороне играл Володька Букиевский. В центре – Хидя и Сашка Сорокин. Но иногда центральным выходил и я. Например, когда Хидя карточки получал – и чаще всего не по делу.

В 1979 году в «Спартак» перешел Саша Мирзоян. Он играл в центре обороны и добавил стройности ее рядам.

Из воспоминаний Александра Кокорева:

– В тбилисском «Динамо» в те годы лучшим дриблером был Гуцаев. Всех раскачивал, обыгрывал. Пройти он не мог только одного защитника – Романцева. Качал его – влево, вправо, но Романцев всегда его раскусывал и «ловил».

Олег был настоящим бойцом на поле. Еще бы – прошел такую закалку в своем Красноярске. В той зоне выживали только сильнейшие.

* * *

Перед финалом Кубка СССР 1981 года с ростовским СКА в «Лужниках» я получил серьезную травму. С надеждой сыграть в важном матче пришлось расстаться.

В том, что мы выиграем Кубок, никто не сомневался. СКА тогда стоял на вылет, а мы боролись за лидерство в высшей лиге. И тут Константин Иванович устраивает совершенно ненужную процедуру. Он решает, что надо выбрать капитана на предстоящий финал. Хотя по логике им должен был стать Саша Мирзоян. Он был вице-капитаном, моим заместителем. Но Бесков очень любил Дасаева. Он захотел, чтобы капитаном в таком значимом матче был именно Ринат. За день до игры Константин Иванович собирает команду и говорит:

– Такие дела, капитан у нас завтра сыграть не сможет. Давайте выберем капитана на финал.

Видели бы вы в этот момент лицо Мирзояна. Он явно не ожидал такого поворота. Тем более, что было несколько игр, когда он в мое отсутствие выводил команду на поле. Выбрали, конечно, в итоге Дасаева. А Мирзоян в финале не забил важнейший пенальти. Вот что значит – психология. Я до сих пор не знаю, зачем были нужны эти выборы.

А тренер СКА – мой хороший знакомый Володя Федотов – после того финала боялся ехать домой. Его тестем был как раз Бесков. В большой семье заранее накрыли стол. Помню, как Володя подошел ко мне после игры: «Слушай, я, наверное, не поеду».

Из воспоминаний Александра Мирзояна, защитника «Спартака» 1980-х годов:

– Перед кубковым финалом значительная часть игроков «Спартака» уехала в сборную – на товарищеский матч в Германию. Мы, оставшиеся 5–6 человек – я, Валерка Филатов, Эдик Гесс, Серега Швецов, еще пара ребят, – остались тренироваться под руководством помощника Бескова Федора Новикова. Причем даже не в Тарасовке, а на каком-то колхозном поле. Там рядом коровы паслись.

И тут Новиков в тренировочном процессе неожиданно стал строить из себя Бескова. Но это не для меня. Со мной нельзя разговаривать очень грубо. И, когда Бесков вернулся с остальными спартаковцами из сборной, Новиков наплел Бескову, что мы вообще не тренировались, а занимались ерундой. Накрутил его, короче говоря.

7 мая мы поехали возлагать венки к Могиле Неизвестного Солдата. Там спросили: «Кто у вас будет нести венок?» Ребята ответили: «Капитан, Саша Мирзоян». Романцев восстанавливался от травмы и на мероприятие не поехал. И тут Бесков говорит: «Нет, он не будет». Мне этого было достаточно, чтобы все понять. Я уловил, что Бескова настроили против меня.

После этого мы вернулись на базу. И там Бесков устроил выборы капитана перед Кубком. Я сказал ребятам – Борьке Морозову, Генке Позднякову: «Я не хочу быть капитаном. Голосуйте за Рината». Сам свой личный голос отдаю за него. Но когда подсчитали голоса, у нас их оказалось поровну. Тогда я сказал уже всем: «Я не буду капитаном. Пусть будет Ринат». Решили. Но раз он капитан, я должен был автоматически стать вице-капитаном. Но тут слово берет дед, Старостин: «Ребята, давайте выберем вице-капитана». Я говорю: «Стоп, решайте что хотите, но я не хочу быть вице-капитаном».

В общем, мое состояние перед игрой было соответствующим. Было обидно. И я не забил важнейший пенальти. Это, конечно, дело случая. Но если бы меня не выбили из колеи, я бы, может, вообще по-другому пробил. А тут решил: дам на точность, влево от вратаря. И, главное, видел уже, что вратарь прыгает влево. Мог поменять направление удара. Но не стал. В итоге штанга. И проигранный Кубок.

Из воспоминаний Виктора Самохина, футболиста «Спартака» 1970-1980-х годов:

– Дасаев был любимчиком Бескова. Если совершалась ошибка и мы пропускали гол, на разборах виноватым мог быть кто угодно, только не он. Полузащитники мяч потеряли, защитники недоглядели, освещение плохое – причина находилась любая. Но он никогда не говорил, что Дасаев неправильно сыграл.

* * *

В 1978 году в «Спартаке» появился Черенков. Первое впечатление от него? Хиленький, не особо силен физически, но с мячом хорош. Что заиграет, было видно сразу. Игрок умный. Но что станет ведущим, я поначалу не чувствовал. Были у нас и более крепкие, и более техничные игроки.

В атакующей зоне многое решал Гаврилов. Юра был довольно-таки работоспособным парнем. Хотя и казался щупленьким, но работал хорошо. Умел создавать численное преимущество на любом участке поля. Знал, куда и когда надо смещаться. И прекрасно чувствовал игру. Не говорю уже про его удивительный пас. 90 процентов передач у него были вперед.

При этом бить он совершенно не умел. «Дал полувялого», – так Гаврила говорил про свой удар.

Ну и рассказчик – от бога. История его жизни – один сплошной анекдот. Вот пример одного случая, про который любил рассказывать. «Выехал как-то из дома – останавливают менты. А я чуть-чуть пива выпил. Говорят:

– Мы у тебя права сейчас отнимем.

Он:

– Нет, не отнимете.

– Как не отнимем? Я майор такой-то, сейчас мы тут тебе покажем.

– Не отнимете.

– Почему?

– А вон видите пост? Они у меня отняли».

Из воспоминаний Юрия Гаврилова, полузащитника «Спартака» 1970-1980-х годов:

– Однажды произошла история, после которой в «Спартаке» мне дали ордер на «Жигули». У моего отца был «Запорожец» с ручным управлением. Как-то раз он уехал в санаторий и попросил меня посмотреть за машиной. А жили мы на разных концах Москвы. Ну я и перегнал «Запорожец» к своему дому. Как-то утром нам надо ехать на тренировку – и тут мне домой звонит Шавло. «Опаздываю, – говорит. – Попроси, чтобы спартаковский автобус чуть подождал у Сокольников». А у нас было правило: больше пяти минут никого не ждем. Я говорю Сереге: «Не нервничай. Приезжай сразу ко мне». Тот приехал. Выходим из дома, я спокойной походкой подхожу к «Запорожцу» и сажусь в него. Шавло в ступоре – вообще не понимает, что происходит. А я ему: «Ну что смотришь? Садись – поехали!» Он сначала не поверил, что я смогу со всеми этими ручками разобраться. А я их знал как свои пять пальцев, с детства ездил у отца на коленях.

В Тарасовку приехали даже раньше автобуса – тот делал еще несколько остановок по пути, подбирал ребят. Я заехал на базу и, недолго думая, поставил «Запорожец» рядом с «Мерседесом» Бескова.

Через какое-то время Константин Иваныч выходит на балкон и видит мой драндулет. На нем еще соответствующая наклейка – машина с ручным управлением. Бесков в шоке, ничего не может понять. «Что это за инвалид тут приехал?! – кричит на всю базу. – Кто пустил?!» А одна из работниц кухни видела, как я заезжал. Она возьми и скажи: «Да это Гаврилова машина». Бесков в ответ: «Что?! Гаврилов?! Да он позорит всех нас, «Спартак» позорит»! Как можно футболисту нашей команды приезжать на такой машине?»

Потом подошел к Старостину: «Николай Петрович, ради бога, дайте ему «Жигули». А эту инвалидку я чтобы больше на базе не видел». И действительно через несколько дней мне дали ордер на «жигуленок».

* * *

В «Спартаке» сильно следили за режимом. Два раза в день нам мерили давление, по три раза в день мы проходили взвешивания. Если давление было повышенным, Бесков мог сказать об этом при всей команде – на тренировке, разборе или собрании. Перед ребятами было неудобно, поэтому мы старались режимить.

Помню, как Бубнов в 1983-м году приехал в «Спартак» с лишним весом. Он все время строил из себя режимщика, а тут попался. «Я у бабушки пироги ел», – говорит. И Бесков отчитал его:

– Пять лишних килограммов. Как ты будешь играть? Обжираловку устроил! Одевай-ка болоньевую куртку и вперед – беги по кругу.

В «Спартаке» были люди, которым было непросто держать вес. Мне тоже приходилось режимить – я склонен к полноте. Надо было ограничивать себя в еде.

Из воспоминаний Георгия Ярцева:

– Мы, конечно, могли отдохнуть. Но все было в рамках приличий. Однажды нас увидели доброжелатели и «заложили» Бескову. Однако тут выручил случай.

Расскажу сначала предысторию. Был момент, когда я закипел и уехал домой в Кострому – не захотел больше играть за «Спартак». Мне обещали квартиру, но долго не давали. Бесков тогда позвонил мне прямо домой. Сказал: «Выбирай – или ты закончишь с футболом, или вернешься назад».

Что делать, приехал к нему домой. Встретила жена, Валерия Николаевна. Говорит: «Подожди, Константин Иванович сейчас из бани придет». Посидели с ней, поговорили. Наконец заходит Бесков: «О, отступник приехал! Лера, накрывай обед».

Мы сели на кухне. Бесков смотрит на жену:

– Ну что? Наливай ему. Он уже с футболом закончил. Давай коньячку.

– Я коньяк не пью, Константин Иваныч, – говорю я. – Если можно, я бы водки выпил.

Бесков смотрит на жену:

– Лера, налей ему водки.

В общем, мы с ним душевно пообщались. Кофейку еще выпили. И в конце он говорит: «В общем, так. Или сейчас же с вещами в Тарасовку, или с футболом можешь прощаться». Зная, кто такой Бесков, я даже не сомневался, что будет петля.

Конечно, я согласился. Он вызвал мне машину, и я поехал в Тарасовку.

И тут случай. Зима, мы только начали подготовку к сезону. У нас было два выходных дня. Сыграли контрольный матч в субботу. И после него решили: пойдем-ка посидим, попьем пивка. А в воскресенье отдохнем по домам. В Сокольниках был небольшой ресторанчик, мы отправились туда.

Вдруг через сутки Бесков вызывает меня к себе. И с порога начинает: «Ну что вы там устроили? Вас видели. Сидите, игроки «Спартака», в Сокольниках, коньяк пьете!»

Я говорю: «Константин Иванович, наврали же!»

– Что такое?

– Я же коньяк вообще не пью.

И тут он смотрит на меня и говорит:

– Да, я вспомнил, что ты мне говорил. Я сразу им не поверил. Но на всякий случай проверить же надо!

На этом разговоре история и закончилась. Вот такой был Бесков – мог скандал из-за ерунды раздуть, а мог и серьезное пламя погасить.

Из воспоминаний Сергея Новикова:

– К нарушениям режима Бесков всегда относился строго. Если ловил – как правило, отчислял из команды. Так попались Базулев, Сочнов. Володьку он вычислил при мне. Бегали в квадрате. Погода – жарища. Бесков смотрит: что-то с ним не то. А когда бегаешь, выхлоп особенно чувствуется. Бесков встал рядом, принюхался, а потом говорит: «Сочнов, от тебя запах». А там была выхлопная труба. Ну и все, не стало Володьки в «Спартаке».

* * *

«Спартак» в конце 1970-х курировал министр авиации Борис Бугаев. Я с ним часто общался. Хороший был мужик. В футболе разбирался. Но однажды мне пришлось обмануть его.

Дело было так. Бугаев принимал нас после чемпионства 1979 года. Мы тогда выиграли в Ростове решающий матч, и он перед отпуском пригласил нас к себе. Приготовил нам серьезные подарки – транзисторные радиоприемники «Спидола» с дарственной надписью. Такие почти нигде было не достать. И стоили они под 200 рублей.

Едем на прием в автобусе, и вдруг администратор спрашивает:

– А мы-то что-нибудь в подарок Бугаеву везем?

Все разводят руками:

– Ой, нет, мы не подумали.

Бесков сердито:

– Ну как же так, что ж такое-то?

И тут я смотрю: сзади лежит сетка с мячами. Тренировочными, не новыми. Видно, что они уже неоднократно были в деле. И говорю:

– Дайте-ка один мячишко мне. Я знаю, что делать.

И на приеме вручаю Бугаеву этот мяч. Говорю:

– А это от нас. Именно этим мячом мы забили решающий гол в чемпионском матче против СКА.

Он аж руками взмахнул.

– Ребята, спасибо! Я его поставлю на самое видное место!

Бугаева мы все вспоминаем с теплотой. Он из числа тех покровителей, которые не вмешиваются в сам футбол и при этом в нужные моменты всегда могут помочь. Сейчас бы таких побольше…