Текст книги "Око. Закройте глаза Истине"

Глава 26

Вечером в съёмной квартире Лысенко зазвонил телефон.

– Ты уверен, что правильно ведешь работу с объектом? – сказал в трубке голос министра внутренних дел. – Не слишком ли ты прямо в лоб бьёшь ему? Как бы он лыжи не навострил? Потом ищи-свищи его.

– Я думаю, что всё идет нормально, – сказал майор Лысенко, – у меня нет в запасе трёх лет, чтобы стать соратником этого диссидента. Он, кстати сказать, так отрицательно относится к милиции, что мне хочется врезать ему дубинкой по почкам.

– Погоди ты с дубиной, – остановил его министр, – ты должен стать таким же противником милиции, как и он, как и все. Учти, то, что происходит сейчас, это только цветочки по сравнению с тем, что будет происходить в самые ближайшие дни. Так что, будь готов к любым неожиданностям и вжиться в любую среду, чтобы не сорвать задание. И ещё учти, где-то рядом возятся взаимодействующие органы. На рожон не лезь, но и добычу из когтей не выпускай.

Телефон щелкнул и замолк.

– Надавал загадок и лёг спать, погоди я тебя тоже успокою на ночь по-еврейски, – ухмыльнулся майор, вспомнив старый анекдот про одного человека, который не спал ночи, терзаясь от того, что нужно отдавать денежный долг соседу. Проблему решила его жена. Она постучала в стену соседу и крикнула ему, что её муж не отдаст ему долг.

– Спи, Абрамчик, – сказала она мужу, – теперь пусть Мойша ночами не спит.

– А откуда министр знает о том, что я говорил с объектом? Вот это вопрос. Нужно сначала осмотреть себя самого, а потом посмотреть, где установлена прослушка у объекта, – сказал сам себе майор.

Лысенко встал и прошёлся по комнате, соображая, где может быть прослушивающее устройство. Конечно, можно достать индикатор излучения и точно определить место закладки, но тогда нужно будет раскрываться перед местными коллегами, а министру полетит информация, что я разыскиваю у себя радиозакладку.

Неторопливо, стараясь ничего не пропустить, майор стал осматривать свою одежду и обувь. Ничего подозрительного. Затем принялся осматривать связку ключей и самое пристальное внимание брелоку. Брелок с ним уже три года. Массивная металлическая пластинка с фирменной надписью, которую он нашел в пачке чая. Сразу две цели решили создатели этого рекламного продукта: приятное ощущение для чаехлеба и всем видимая реклама чая. Если бы они знали русскую пословицу, что чай не водка, много не выпьешь, то они сделали бы для России совершенно другую рекламу: чай как водка, много выпьешь или: пакетик чая как один триньк, то есть глоток. А там уже сами решайте, какую дозу вам заваривать.

Лысенко постоянно работал с уголовным элементом, особенно старого пошиба, и знал, что чифир – круто заваренный чай – пачка двадцать пять грамм индийского чая на поллитровую алюминиевую кружку крутого кипятка пьянит и лечит от всех болезней. Здорового человека такая кружка может свалить в гроб, а тех, кто на каторге или на лесоповале, на ноги ставит.

Зажигалка у майора простая, прозрачная, сам купил дня три назад. Портсигара нет. Вот и всё. Хотя, не всё. Бумажник. Подарок министра на день рождения. Не так давно это было. Бумажник удобный. Деньги легко укладываются и легко вынимаются. Отделения всякие есть, например, для денежки серебряной или золотой, чтобы деньги в бумажник приманивать, и чтобы деньги в нём никогда не кончались. Некуда здесь поместить микрофон с антенной. Кнопка защелки слишком мала, а вот фирменный знак «Супер» вполне подходит для размещения микрофона. Вот и маленькие отверстия на букве С. Чуть приподняв ключом фирменный знак, Лысенко увидел тоненький волосок, уходящий в сам бумажник.

– Так, вот и антенна, – удовлетворенно подумал майор. – Хитёр монтёр, – это уже о своём друге-министре, – подарок с дальним прицелом. Интересно, сколько таких бумажников он раздарил? Сейчас техника такая, что микрофон где угодно можно разместить. Помнится, у пограничников появилась проволочка как паутинка. Не подумаешь, что это провод, зато, когда обмотаешь такой паутинкой телевизионный кабель платного телевидения, то и у тебя на простую антенну начинают приниматься такие передачи, что закачаешься. А с бумажником разберёмся. Будем дозированно выдавать ему информацию, а микрофон пробкой заткнем.

Через день все средства массовой информации взахлёб стали рассказывать о гениальном решении президента переименовать милицию в полицию, чтобы переменить негативное отношение населения к милиции на положительное отношение к полиции.

Лысенко так и представил себе картинку: полицейский в фуражке-фрицевке с большим козырьком, в черной куртке со светлым воротником и белой повязкой с надписью «Полицай» идёт со «шмайсером» по улице под приветственные улыбки жителей, вежливо прикладывая два пальца к козырьку фуражки.

От всего представленного майора даже передернуло.

– Каким нужно быть недалёким человеком, – думал он, – чтобы не знать отношение русского человека к полиции, особенно к той, что была создана фашистами на оккупированной территории. Это навсегда погубило у нас название полиция. Название милиция уже устоялось. Когда-то она была именно тем органом, который поддерживал порядок и защищал граждан. А сейчас милиция защищает власть и криминал – две ветви власти в современной России. И никакие перемены названия дела не решат. А я уйду из милиции, как только начнут всех переодевать в полицейскую форму. Полицаем никогда не был и не буду.

Встречи с объектом будем проводить реже. Займёмся сайтостроительством, благо шаблоны сайтов у меня имеются, главное – понять, что и к чему.

Второй момент. Похоже, что министр прав. Я допустил небольшой прокол в беседе с моим новым знакомцем. Нужно менять психологию, а то от меня за версту ментом прёт. Те, кто работает под прикрытием, годами вживаются в новую шкуру, а я за пару дней хотел стать диссидентом. Меня как в школе милиции учили?

– Товарищи курсанты, – вдалбливали нам денно и нощно, – вы не должны о чём-то думать в свободное время, а не то додумаетесь до того, что вас придется лечить по законам Ленина и Сталина.

– А что же делать в свободное время? – спрашивали мы.

– Как что? – удивлялись наши учителя. – Водку пейте и баб трахайте, их вон сколько ходит никем не обласканных. А если вас думы мучают, то думайте о том, как выполнить любой приказ вашего начальника.

– А если этот приказ незаконный? – ухмылялись мы.

– У начальников незаконных приказов не бывает, – объясняли нам, – все их приказы законные, потому что законы пишут для вас и простых обывателей, а не для начальников.

– Понятно, – думали мы, – чтобы стать над законом, нужно стать начальником. А кто же является законом для наших начальников, – спрашивали мы себя и сами же и отвечали, – над нашими начальниками законом являются их начальники, а для тех, ещё большие начальники, а мы все начальники над нашим народом. Мы с ним что угодно можем делать, а он даже протестовать не может, потому что ему припишут сопротивление сотрудникам милиции и посадят в тюрьму. Я его буду табуреткой по голове бить и мне ничего за это не будет. А если он попробует рукой защититься от моей табуретки, то это уже будет сопротивление сотруднику милиции.

Сотрудников милиции бывших не бывает. Это как зараза. Как конвойники всю семью под конвоем в кино водят, так и милиционеры всю жизнь раскрывают преступления своих домочадцев. Пожарники всё рвутся пожары тушить. Шофер даже в гробу будет жать на педали тормоза или газа и переключать передачи в катафалке. Или военный. Тот вообще смотрит на какую-нибудь картину, пейзаж, например, и сразу думает, где он расставит пулемёты, куда посадит гранатометчика, чтобы остановить колонну противника и отразить атаку. А вот чекист смотрит на портрет и определяет, не является ли этот человек врагом нашего государства. У всех и сны снятся профессиональные. Повариха, например, всю ночь шинковала капусту, а утром встает вся уставшая-уставшая, а ей ещё на работу идти наяву капусту шинковать. Кстати, о бабах. Надо проверить, есть ли женщина у моего объекта.

Глава 27

Дня через два, основательно подготовившись теоретически, Лысенко без предупреждения нагрянул в гости к своему подопечному. И, как всегда это бывает, сюрпризы в наше просвещённое время не катят. Объекта не было дома. Около его дверей стояла симпатичная дама лет тридцати и остервенело нажимала на кнопку звонка.

– Вы не из ЖЭКа случайно? – Николай Иванович спросил это с сочувствием, прекрасно понимая, какая собачья работа у работников домоуправлений. – Если есть какой-то вопрос, то я передам Юлиану Васильевичу, вы уж не сомневайтесь. Он человек серьёзный и вам сразу перезвонит.

Дама с каким-то сомнением и интересом посмотрела на мужчину, который и не собирался уходить от двери её любовника. Глядя на него с верхней ступеньки лестницы, она видела коренастую фигуру и внутренним женским чутьём чувствовала самца, голова которого находилась где-то в районе её пояса и сверлила глазами насквозь.

– Основательный мужик, – подумала женщина, – этот всю изомнет в постели, зато потом как принцессу на руках понесёт, а Юлиан всё стесняется показать, кто он на самом деле, хотя в нём тоже живет необузданный зверь, которого ни в коем случае нельзя будить. Ещё не известно, кто из них более надёжный. Но из этого можно верёвки вить, а из Юлика и нитки не совьёшь. Можно сразу за дверь вылететь и не надеяться, что он смягчится в своём решении. Девы проклятые.

– А вы сами, кто такой, – спросила женщина, – может, вы квартиру грабить пришли и меня от квартиры спроваживаете?

– Какой же вор будет разговоры разговаривать с такой красивой женщиной? – улыбнулся Лысенко. – Мы с Юлианом Васильевичем приятели давние, так вот я и заглянул к нему, не предупредив заранее, и благодаря этому могу познакомиться с вами.

– А кто это вам сказал, что я хочу знакомиться с вами, – сказала женщина, – может, я с хозяином квартиры хочу познакомиться?

– Вряд ли вы с ним будете знакомиться, – начал интригу майор, – у него другие женщины по вкусу.

– Какие же женщины ему по вкусу? – сверкнула глазами Наталья, почувствовав острый приступ ревности и ненависти к своему любовнику.

– Как бы это вам более тонко обрисовать, – растягивая паузы, начал говорить Лысенко, – более миниатюрные, как я понимаю.

– Это что, я для него жирная корова, – взвилась Наталья, – это он сам вам так сказал?

– Ну, что вы, он слишком воспитан, чтобы сказать такое о женщине, – оживился Николай Иванович, нащупав звучащую струнку женщины, – просто я замечал, на какой тип женщин он заглядывается и сделал свои выводы. А ваш женский тип нравится очень многим, в том числе и мне.

Наталья оценивающе взглянула на своего собеседника.

– Мужик ничего, – подумала она, – с таким бы можно было покувыркаться, но мне нужно обязательно быть рядом с этим умником. А, может, нам лучше объединиться с этим крепышом? Если учёный косит глазами на других, то и мне может выйти отставка, а вот этого я привяжу к себе покрепче, посмотрю, на что он способен, да и сама покажу, на что я способна.

– Знаете, мужчины все так говорят, – с полуулыбкой ответила Наталья майору, – только дальше разговоров у них дело не заходит.

– У кого как, – улыбнулся Лысенко, – а нас говорят так: нечего тянуть резину, по рублю и к магазину. Знаю я одно хорошее кафе, где мы сможем уютно посидеть и подождать, пока наш товарищ вернется домой.

– Ладно, – улыбнулась Наталья, поняв, что мужик заглотил наживку, – только учтите, что я женщина слабая и меня некому защитить.

Остаток дня был подобен взрыву вакуумной бомбы, когда двое не видели и не слышали ничего вокруг кроме самих себя.

Утром майор Лысенко осторожно приоткрыл глаза и начал соображать, где он и как здесь оказался. Рядом под простыней виднелось тело красивой женщины. На лице её чуть подрагивали веки.

– Не спит, – подумал майор, – подглядывает. А как её зовут? Память совсем отшибло. Назови женщину другим именем и всё пропало. Можно в трусах на улицу выскочить. Людмила? Нет, Людмила – милиционерша и живет в другом городе. Катерина? Нет. У неё волосы темнее. Татьяна? Может быть, хотя, у Татьяны родинка на щеке. Что ты перебираешь всех своих женщин, – обиделся он сам на себя, – вспоминай, давай, как и где вы познакомились. Похоже, что мы вообще не знакомились. Из кафе поехали на такси, а тут в квартире было не до знакомства, еле успевали раздевать друг друга.

Дольше лежать и притворяться спящим было уже неудобно. Майор открыл глаза и сказал:

– Привет, давай знакомиться. Меня зовут Николай.

– Привет, – улыбнулась женщина, – а меня зовут Наталья. Ты меня осуждаешь?

Извечный женский вопрос, на который ещё ни разу не было получено честного ответа.

– Ну, что ты, – сказал Николай Иванович и поцеловал женщину. – Мы так давно ждали друг друга, что у нас просто не было времени на знакомство. Сейчас я встану и приготовлю тебе кофе. Не волнуйся, я всё найду сам.

Через десять минут майор Лысенко в набедренной повязке из шелкового женского халата и с подносом в руках вошел в спальню. На кровати полусидела умытая и причесанная женщина в его рубашке с подвернутыми рукавами.

– Я приветствую вас, моя госпожа, – сказал он и, встав на одно колено, протянул ей поднос с кофе.

Наталья успела сделать всего лишь два глотка хорошо сваренного кофе, как майор снова бросился на неё и утопил в своих объятиях.

Ближе к полудню они сидели на кухне и поглощали всё, что нашлось в холодильнике, рассказывая друг другу о себе. Оба приезжие. И у обоих интерес к объекту по компьютерной тематике.

– Похоже, что я зацепился за сотрудника взаимодействующего органа, – ухмыльнулся про себя майор, отметив, что в службе безопасности девки уж больно хороши. – Зато буду знать, что меня не обскакали на повороте.

О чём думала Наталья, мы можем только догадываться, но вряд ли найдется человек, который расшифрует все мысли, которые носились в её прекрасной голове. Может, там вообще не было никаких мыслей. Шутка.

Глава 28

Отсутствие Натальи и Николая Ивановича меня нисколько не тревожило. Наоборот, я чувствовал себя свободным и не связанным никакими обязательствами перед другими людьми. Всё вроде бы успокоилось и мне снова хотелось взяться за эксперименты со своим компьютером и видеокамерой.

В каждом из нас живет экспериментатор. Это ещё с детства. Не поверю, чтобы были такие дети, которым не было интересно узнать, что находится внутри всего, что окружает нас, отчего ездят машины, летают самолеты и плавают корабли? Отчего Баба-Яга летает в своей ступе и не падает? Отчего Серый волк разговаривает на русском языке и откуда он всё знает и умеет? Разве может волк увезти на своей спине взрослого человека? Вопросов неведомо сколько, три и ещё полстолька, как говорили герои одной сказки.

Всё то, о чём я вам рассказываю, делалось в вечернее время после работы, так как без работы человеку нельзя. Нужно иметь средства к существованию. Кто-то «питается» солнцем, сидит с открытым ртом и ловит солнечные лучи. Этому человеку место в одном заведении с санитарами, а о нём ведутся серьёзные дискуссии, хотя, по вечерам и он, как Вассисуалий Лоханкин, тайком пробирается на кухню и жадно лопает борщ прямо из кастрюли, используя поварёшку вместо ложки.

Работать нужно. Благо я учился чему-то в классическом университете на факультете иностранных языков и втайне мечтал стать дипломатом, послом в какой-нибудь из восточных стран, потому что изучал я ещё и китайский язык и наполнялся восточной философией. Только вся эта философия из меня выветрилась, так как русский человек должен быть наполнен русской, то есть российской философией, иначе он будет не россиянином, а непонятным суфле, по китайским понятиям – вареным салом в сахарной пудре. Ни то, ни сё, одним словом.

От китайского у меня осталось умение писать иероглифы, говорить, читать и писать, и не более, в остальном я остался гражданином своей родины, хотя иногда в компании люблю, подняв рюмку, с видом философа процитировать стихи китайских современников Хайяма.

 
Среди цветов поставил я кувшин с вином
И одиноко пью вино, и друга нет со мной,
Но в собутыльники луну позвал я в добрый час
И тень свою я пригласил, и стало трое нас.
 

Кроме того, я до сих пор не женат. Почему? Да пока я не нашёл себя. Не сделал того, что прославило бы моё имя или, хотя бы, сделало известным среди своего окружения, например, в университете. Я был пока обыкновенным преподавателем, каких много, учил студентов премудростям китайского языка, грамматике, иероглифике. Показывал им, как писать иероглифы так, чтобы они были соразмерными, красивыми и понятными. Враспев произносил сложные слова, как например, тху-шу-гуань. Всего-навсего – библиотека. Состоит из трех частей. Тху – башня. Шу – книга. Гуань – учреждение. Получается учреждение по хранению книг в высокой башне. Первая часть слова произносится первым – ровным – тоном, вторая часть вторым – восходящим – тоном, а третья часть третьим – нисходящевосходящим – тоном. Вот и попробуйте пропеть это слово, потому что выговорить его сразу никому не удается.

И представьте себе, если бы я ещё был женат? Разве я смог бы вести преподавательскую, исследовательскую работу и быть женатым? Никогда. Поэтому мне хватало приходящих женщин, благо вся жизнь была у меня впереди.

Я уже был уверен в том, что могу задавать точное время из нашего прошлого и записывать на видео события, происходившего в месте с определёнными географическими координатами. Я начал было составлять список загадок истории, на которые и до сих пор нет однозначного ответа, но бросил это делать, потому что счёл это занятие неблагодарным для потомков.

– Почему неблагодарным? – спросите вы.

И будете правы в своём вопросе, потому что ответы на многие вопросы находятся в архивах. До революции было как-то не принято пускать сильно любопытных людей в архивы государственных дел. После революции все архивы засекретили, чтобы проклятые буржуины не выведали страшную тайну, с помощью которой они смогли бы нас уничтожить. Поэтому были секретны данные о ценах на молоко в Тамбовской области и ценах на сливочное масло в Костромской, о ценах на ржаной хлеб в Сибири и об отношении людей к своим правителям. Сейчас тоже не во все архивы нос сунешь, особенно в партийные архивы, которые и тогда были под грифом «особой важности» и сейчас находятся под таким же важным грифом секретности.

Если бы не было белых пятен в истории, то и жить было бы не интересно. Берём отдельного индивидуума. Фамилия – Иванов. Имя – Иван. Отчество – Иванович. И все данные о нём, вплоть до того, сколько раз он мочился во сне, когда и с кем потерял невинность. И так далее. Получается, что каждый человек стоит перед другими людьми голяком с ясновидимым содержанием желудка и количеством половых гормонов в тот или иной день в полдень.

Тайны должны быть. Только тайны прошлого вряд ли способны сильно влиять на характер сегодняшнего дня. Конечно, не каждому будет приятно узнать, что его дед и отец были палачами или следователями в системе ОГПУ-НКВД, занимались пытками арестованных и расстрелами приговорённых. Или почитать воспоминания о том, что другой родственник, числящийся ветераном и героем прошедшей войны, был не на фронте, а вертухаем в лагере. Не будем уточнять, зато вспомним, с каким остервенением правители боролись с теми, кто пытался высказать своё мнение о прошедшей войне. У каждого рыло в пуху. Поэтому и закрываются архивы. Открываются они на короткий срок, когда уходит очередной правитель и только для того, чтобы очернить его, создав тем самым почву для распространения легенды о благородстве и безукоризненности нового.

Это не только для нашей страны. Для стран типа Китая, Северной Кореи и ещё некоторых других, для которых авторитаризм является идеологией повседневной жизни. В других странах всё это является достоянием гласности, особенно когда проходят выборы лидеров регионального или национального масштаба. Конечно, и у них не всё гладко с гласностью и открытостью, но избиратель может резко поменять своё мнение о том или ином кандидате, если о нём будут опубликованы те данные, которые характеризуют его не вполне положительно.

И снова к тому, что у нас всё наоборот. Или, даже не наоборот, а так, как во Всемирной истории. Народу дали право выбрать между Мессией и разбойником. И кого выбрал народ? Народ выбрал разбойника. Чисто по-русски. Хотя сначала это сделал народ Иудеи, древние евреи. А о чём поет русский народ? О Кудеяре и Стеньке Разине. Мэр одного огромнейшего города с женой своей сделали семейный подряд. Мэр дает заказ на бюджетные деньги, а жена исполняет этот заказ. И городу хорошо, и семье мэра неплохо. В нормальной стране такого мэра изгнали бы в течение недели и выбрали нового, а наш сидит в своём кресле двадцать лет и самодовольно говорит: попробуйте, выгоните. Снова народ избрал разбойника. Как будто какое-то проклятие довлеет над русским народом.

А сейчас найдите главное отличие между евреями и русскими? Правильно. Обрезание и больше ничего, потому что наши евреи они такие же, как и все русские. Так же пьют водку, едят сало и очертя голову бросаются за компанию то в большую политику, то в большую войну. Мы кровью повязаны с ними и со всеми этносами России.

А знаете ли вы, какое самое большое желание у наших народов России? Комсомольское желание принимаем сразу – жила бы страна родная и нету других забот. А ещё? Мелочь не предлагать. Вот и вы в затруднении. А как вам такое желание – узнать, что будет лет так через тысячу после вас?

По-моему, мы с вами угадали точно. Наш народ беспокоит, что будет в результате всемирного потепления. Что будет, если каждому предоставить возможность заглянуть в ближайшие тридцать лет, то заглянут почти все и будут разочарованы, потому что внутренне они считали, что будет всё не так. И вода там не слаще, и женщины не красивее, и сало у них тоньше и водка какая-то невкусная.

И я сын своего отечества, да ещё русский. Нет ни одной нации в мире, у которых нация обозначалась бы словом прилагательным. Не русич, а русский. Представьте, что вы спрашиваете человека, кто он по национальности. И он отвечает вам, что он французский, или немецкий, или арабский. Вы ему пальцем у виска покрутите и скажете, что человек-то чиканутый на всю голову. Думаете, что они так же не крутят пальцем у виска, когда вы ему говорите, что вы русский? Естественный у них вопрос: русский кто? Чудак или чувак?

Зато русские отличаются огромным любопытством и решимостью сделать всё наоборот. Как же мне, русскому, не заглянуть в ящик Пандоры, не узнать, что там, а вдруг меня обманули и за забором, на котором написано слово из трех букв, находится совершенно не то, о чём гласит вывеска на калитке?