Текст книги "Каботажный крейсер. Запретная любовь"

– Ну ты и сво-о-олочь…

– Да, я такой! Эпсано-туристо! Облико-морале! Если сухой закон для всех, значит, он сухой для всех! Завтра лично мне доложишь обо всех нарушениях моего подлого приказа!

18

Этой ночью нарушений подлого приказа не было. Изрядно вымотанный событиями накануне экипаж и пассажиры «Ара-Беллы» спали как убитые, о чем наутро с долей разочарования и доложила Бладу Нола.

Завтрак прошел в относительно спокойной обстановке. Все были друг с другом подчеркнуто вежливы и острых вопросов не поднимали, явно опасаясь новых драконовских мер со стороны капитана. А после завтрака все расползлись по кораблю каждый по своим делам.

Алиса с профессором поволокли Фантика в ближайшую свободную каюту, откуда тот сразу начал рваться на волю, истошно вопя, что он обычный кот. Однако зоологи не поверили и все-таки начали со всех сторон его обмерять, выискивая первичные и вторичные признаки тендарианской пантеры, которая была таким же мифическим существом, как и кот Баюн, которого они сейчас вживую изучали. И, что интересно, все признаки совпадали!

Стесси сразу после завтрака выбрала момент, когда каюта капитана, в которой теперь жили три девицы, опустела, уединилась в ванной, якобы для того чтобы принять душ, и попыталась связаться через ПДСД со своей эскадрой, рассчитывая отдать ей приказ перебазироваться в район звездной системы Семицветика, однако потерпела неудачу. Прибор в подпространстве отказывался работать, о чем ее и предупреждал Драгобич. После нескольких бесплодных попыток Стесси плюнула на это дело и отправилась на поиски своего избранника. Нашла его в рубке управления и сразу начала активно помогать в работе, сходу запрыгнув на колени Джима. Ее помощь практически спасла Нолу от зверской вивисекции, которую ей уготовил парень. Юнге сразу стало не до чистки программных файлов вредной приколистки. О каких программах может идти речь, когда к тебе прильнуло гибкое тело юной красавицы, о которой ты постоянно грезишь во сне и наяву?

Лилиан тоже не сидела без дела. Она прочно обосновалась в грузовом отсеке трюма. Кроме горячительных напитков, так и не попавших на погибшую планету, в нем было немало самых разнообразных специй, которые она с увлечением перебирала, тихо бормоча себе под нос:

– Кинза, чеснок, лук-порей… О! Неужто женьшень? Если в правильной пропорции смешать и добавить пару нужных травок, вполне сойдет за жмых от корня мандрагоры…

Периодически ей приходилось делать перерыв и чисто по привычке начинать отводить глаза другим посетителям грузового отсека, которые в отличие от нее, привыкшей гулять по кораблю тайно, вели себя здесь по-хозяйски. Гиви с Зекой за короткое время крепко скорешились и на пару забодяжили бизнес: загоняли гномью водку за метриловую стружку новым членам экипажа. Это была уже третья ходка в контрабандную секцию, и каждый раз академик уносил из нее по бочонку под каждой из своих шести подмышек. Таким образом, контрабандная секция похудела за короткое время на восемнадцать бочонков, обогатив бизнесменов на горстку серебристой стружки метрила, которая тянула, по их подсчетам, как минимум на шесть сотен миллионов, а то и на целый миллиард. Удачную сделку бизнесмены решили отметить с размахом, а потому Гиви тоже был нагружен. Пер на горбу еще один бочонок гномьей водки лично для себя и бочонок валерьянки для Зеки Громова. Скоропалительный приказ Блада уничтожить все запасы валерьянки на корабле не докатился до контрабандной секции, так как, согласно корабельным документам, ни этой секции, ни того, что в ней находилось, в природе не существовало, а следовательно, и уничтожать было нечего.

Фиолетовый был тоже занят – фланировал по коридору возле камбуза, рядом с которым располагалась каюта Грева, в надежде словно ненароком с ним столкнуться. У него к сержанту был серьезный разговор. Однако тот из своей каюты не выходил. Зато его подчиненные, шнырявшие по кораблю, изучая внутренние помещения, туда периодически ныряли на доклад со свежей порцией разведывательных данных. У каждого в каюте было уже припрятано по бочонку гномьей водки, купленной у Гиви, но бухла никто не смел коснуться. Готовящийся к бунту Грев пообещал прибить любого, от кого потянет спиртным духом.

И наконец, сам капитан. Блад тоже решил уединиться в своих новых апартаментах, чтобы собрать мысли в кучку. Если читатель думает, что с целью разработать хитроумный план уничтожения маньяка, то он сильно ошибается. Блад знал, что до планеты Семицветик «Ара-Белле» в подпространстве еще как минимум недели две лететь, а потому на разработку этих планов времени больше чем достаточно. Поэтому решил, что для дела будет больше пользы, если он попытается разобраться в своих чувствах. Кавалерийский наскок Лилиан накануне немало озадачил Блада и привел в смятение. Понятия мелкой интрижки на стороне для закоренелого холостяка Петра Алексеевича Черныша раньше вообще не существовало именно потому, что он был закоренелый холостяк и верность просто некому было хранить. Теперь этот вопрос встал перед ним ребром.

– Как ты думаешь, в моей Эпсании многоженство разрешено? – спросил он лягву, таращившуюся на него из аквариума. – Ну чего молчишь? Впрочем, молчание есть знак согласия. Будем считать, что разрешено.

Лягушка горестно вздохнула и развернулась к капитану тылом.

– Похоже, все же нет. Блин, еще не женился, а уже на сторону кошу. Что же дальше будет? О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Нет, замутить интрижку с беленькой ушастой не получится. Ейный папаша император. А все императоры диктаторы и снобы, знаю по себе. В один момент по шапке получу. А с другой стороны, я тоже император. Что ж я, сам себе по шапке дам? Но с третьей стороны, раз я император, то Лилька моя дочь… которая в прабабки мне годится. Триста семнадцать лет! Кошмар! Господи, что за бред я несу!

Блад сдернул с себя шляпу, положил ее рядом со шпагой на стол, плюхнулся на кровать и взял в руку гитару.

 
Все это так, архитектура.
Вас от недуга излечу.
Вы мне доверьтесь, как врачу.
Поможет вам моя миксту-у-ура!!! –
 

завопил он во весь голос сонет Шекспира из совкового мюзикла «Собака на сене». С расстройства чувств пел капитан просто кошмарно. Немузыкально и до ужаса фальшиво. Нола такой кошачий концерт, разумеется, пропустить не могла и тут же нарисовалась в его каюте.

 
На девиц глядите с нужной точки.
Наливайте из медовой бочки.
Только дегтю добавляйте к меду.
Вникнуть попрошу в мою мето-о-оду…
 

– Готов. Пойду скажу Алисе, что клиент дозрел.

– До чего? – перестал терзать гитару Блад.

– Либо до решительных действий, либо до наставления ей рогов.

– Попробуй только вякнуть что-то в этом роде! Враз Джима на твою программу натравлю.

– Ему не до меня. Он Стесси в рубке тискает.

– А ты подсматриваешь?

– Конечно! Знаешь, как это интересно?

– Границ дозволенного не пересекают?

– Болтаются на грани, но пока что держатся. Кстати, тебе не завидно?

– Брысь отсюда, провокатор!

Нола с тихим смехом испарилась. Блад опять схватился за гитару и начал успокаивать нервы музотерапией:

 
Если вы на женщин слишком падки.
В прелестях ищите недостатки…
 

Пока он маялся дурью, на корабле полным ходом шла подготовка к перевороту. Заговор набирал силу. Ближе к обеду пираты тщательно обследовали весь корабль, выяснили, кто чем в данный момент занимается, и доложили об этом адмиралу. Узнав о том, что Стесси с Джимом, наплевав на все запреты капитана, целуются в рубке, Грев понял, что надо спешить. Ему уже доложили, что рядом с его каютой отирается Фиолетовый, явно желая войти в контакт, и он с удовольствием пошел ему навстречу. Приказав пиратам рассосаться по кораблю и бдеть дальше, адмирал покинул каюту и вроде бы как по делам двинулся по коридору в сторону рубки. Штурман тут же увязался вслед за ним.

– Э-э-э… господин сержант, вы можете мне уделить минуточку-другую?

– Я вас слушаю, – повернулся к нему Грев.

– Тогда, как говорится, прошу заглянуть ко мне на огонек.

Штурман провел адмирала в свою каюту, где уже все было готово к серьезному разговору. На столе стояла бутылка коньяка, две рюмки и блюдце с тонко нарезанными ломтиками лимона.

– Не желаете сполоснуть руки? – Фиолетовый услужливо распахнул дверь в ванную.

Адмирал усмехнулся. Намек был такой прозрачный, что он не удивился, когда штурман прошел туда вслед за ним и тщательно закрыл за собой дверь.

– Я слушаю вас, штурман. Что вы мне хотели сообщить?

– Не сообщить, а предложить.

– Что именно?

– Об этом позже. Сначала вы мне должны дать клятву, что независимо от результатов наших переговоров все, о чем здесь будет говориться, останется строго между нами.

– Клянусь.

– Вы, кажется, меня не поняли, сержант, – покачал головой штурман, активируя свой Итор. – Я знаю цену клятв наемников. Не надо понапрасну сотрясать воздух. Вы должны дать мне клятву на крови, которую проконтролирует мой Итор.

– В ГБ его получали? – догадался Грев.

– В ГБ, – не стал отрицать штурман.

Об этой хитроумной разработке силовых структур КОФЕ в Галактике ходили легенды. Неведомый гений, работавший в обычном фармакологическом НИИ, умудрился создать технологию программирования параметров крови. На нее тут же наложила лапу ГБ, и технология, которая могла бы произвести переворот в галактической медицине, начала работать на эту могущественную организацию, которая все старалась держать под контролем. Запрограммированная кровь начинала работать как детектор лжи в узконаправленном диапазоне, любая попытка нарушить клятву, произнесенную под контролем Итора сотрудника ГБ, заставляла закипать кровь, создавая искусственный аналог кессонной болезни, и человек практически мгновенно умирал.

В другой ситуации Грев никогда не пошел бы на такой шаг, но на кону стояла Стесси и судьба ее армады, флотилии которой были рассредоточены почти во всех стратегически важных пунктах этой части Галактики.

– Согласен, – протянул Фиолетовому руку адмирал. Тот жадно схватил ее и приложил к ладони Грева свой Итор. Из него тут же выскользнула тонкая иголка, пронзив ладонь. – Клянусь хранить молчание обо всем сказанном здесь, – четко сказал адмирал, в упор глядя на штурмана. – Вы удовлетворены?

– Вполне, – кивнул Фиолетовый, деактивируя прибор.

– Так что вы мне хотели предложить?

– Сто пять миллионов и этот корабль за одну маленькую услугу.

– Лихо. Какую именно услугу?

– Вы немедленно выведете корабль из скачка и измените курс.

– С какой целью?

– Доставить меня и профессора с Алисой на Селион.

– Как я понял из трепотни одной болтушки за столом, Селион – это конечная точка маршрута вашей научной экспедиции?

– Совершенно верно.

– А экипаж…

– Судьба экипажа меня не волнует! – резко сказал Фиолетовый.

– Понятно. Тогда еще вопрос: что я буду с этого иметь?

– Но я же только что вам предложил…

– Что предложили? Чужой корабль и чужие деньги? Вы меня держите за идиота? Вместе со мной здесь восемнадцать боевиков. При желании я в любой момент могу одним махом вырезать всех лишних здесь под корень. Включая вас. Мне штурман не нужен. Вот здесь, – ткнул он пальцем в перстень на своей руке, – полный комплект штурманских программ. Они у меня всегда с собой. Так что обойдусь и без вас, и без профессора, и без Алисы…

– Что?!!

Туша двухметрового гиганта, взятого за горло, буквально влипла в стену ванной комнаты, и он с ужасом почувствовал, что не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой. Похоже, укол Итора скрепил не только клятву на крови.

– Только посмей мне ее тронуть… – прошипел штурман. Глаза Фиолетового стремительно наливались кровью. Это были глаза натурального маньяка, готового загрызть любого, кто станет на пути к одному лишь ему известной цели.

– Думаете, если мой труп украсит вашу ванную, это поможет делу? – просипел адмирал.

Фиолетовый опомнился. Пальцы ослабили хватку, и тело адмирала сползло по стенке вниз.

– Забавная здесь собралась компания, – с трудом перевел дух Грев, проверяя рукой шею. Вроде все на месте. Ни горло, ни позвонки не были повреждены. Тело вновь обрело подвижность, и адмирал поднялся с пола. – Но я рискну все же повторить вопрос: на что вы рассчитывали, делая мне это дикое предложение?

– На то, что вам, как и мне, с капитаном Бладом не по пути. А если вы доставите меня, профессора и Алису на Селион, то получите не жалкую сотню миллионов, что лежит в трюме «Ара-Беллы», а нечто гораздо большее.

– Что именно?

– Власть. Власть, которой владеет этот недоумок Блад. Владеет, и о ней не подозревает!

– Хватит непонятки разводить, – нахмурился адмирал. – Хотите со мной о чем-то конкретно договориться – карты на стол. Я тоже не в восторге от того, что здесь происходит, но я, как вы изволили выразиться, наемник. А наемники работают на тех, кто больше платит. Груз «Ара-Беллы» предназначался для рабочих Лимбо и ее охраны, а следовательно, он и без того наш, по закону. Мы свою работу выполнили от и до. Что можете предложить нам сверху?

– Корабль.

– Я уже говорил…

– Вы не поняли, сержант, не простой корабль, а «Ара-Беллу»! Корабль, которому нет цены. Корабль, которым управляет идиот, не знающий, каким сокровищем владеет.

– А вы знаете?

– А я знаю. Смотрите. – Штурман активировал Итор, и в воздухе застыла голограмма диких зигзагов «Ара-Беллы» в подпространстве. – Рекомендую обратить внимание на время прохождения пути. Особенно тот момент, когда этот недоумок загнал корабль в дикий режим, и он меньше чем за сутки преодолел половину расстояния до туманности Андромеды.

– Сто миллионов световых за несколько часов? – ахнул Грев.

– Обратно долетел еще быстрее, – усмехнулся Фиолетовый. – За семнадцать сотых долей секунды обернулся. И не на Селесту, откуда стартовал, а на Блуд, куда изначально целился. Как вам такой расклад? Цена для изменения маршрута подходящая?

– Вполне. Я так понимаю, вы знаете, как этим чудом управлять, а император – нет. Я прав?

– Совершенно верно, – не моргнув глазом, солгал штурман. – И как только я с профессором и его дочкой окажусь на Селионе, вы получите полный пакет инструкций по управлению этим уникальным кораблем. Договорились?

– Ну что ж, цена действительно роскошная. Договорились. Как только все будет готово, мы начнем. А вы пока не дергайтесь, чтоб раньше времени не вызвать подозрений. Не провоцируйте раньше времени Блада. Ждите моей команды.

Заговорщики ударили по рукам, и адмирал поспешил назад в свою каюту. Полученная информация его ошеломила, и, прежде чем что-то предпринимать, он решил все как следует обдумать.

19

Надо сказать, что этот день на корабле прошел относительно спокойно именно благодаря сомнительной сделке между штурманом и Гревом. Адмирал практически не вылезал из своей каюты, анализируя ситуацию, и выбрался из нее только дважды: на обед и ужин. У него не укладывалось в голове, как капитан может не знать свой корабль? Это же нонсенс! Но если знает, то почему они ползут в подпространстве со стандартной крейсерской скоростью нормального скачка? Адмирал видел только три варианта: либо Блад затевает какую-то хитрую комбинацию с целью проверки новичков, и тогда визит Фиолетового чистейшая провокация, либо штурману действительно нужно позарез на Селион, и он пошел на прямую измену, рассказывая сказки про чудо-корабль. Как-то не очень верится в такие уникальные параметры скачка. И наконец, третий вариант: он не врет и капитан действительно болван, не знающий об уникальных способностях своего корабля. От правильного ответа на эти вопросы зависело очень много, и Грев не спешил делать резкие телодвижения.

Фантик после обеда все-таки удрал от Лепестковых, и они взялись за лягушку, которую Алиса сумела выпросить у Блада, клятвенно заверив капитана, что это лупоглазое животное семейства лягушачьих, отряда бесхвостых земноводных, класса амфибий не закончит жизнь на ее лабораторном столе. Просто им, зоологам, без работы скучно, и они берут эту квакушку во временное пользование для успокоения нервов. Разумеется, хитрой девчонке лягушка нужна была не для успокоения нервов. Ей нужна была информация о Бладе, которой, судя по всему, владела эта лягушка, и как только лупоглазое земноводное перекочевало в каюту профессора, Алиса первым делом навела на нее свой мыслефон. С таким же успехом она могла навести его на камень. Ее уникальный усилитель мыслей на лягушку не реагировал. Он молчал, словно у царевны-лягушки не было не то что мыслей, но и элементарных импульсов на уровне простейшего инстинкта. Алису это расстроило, а вот академика встревожило не на шутку: а не розыгрыш ли та сцена на базаре Блуда? Не надумал ли этот странный капитан их мистифицировать? Если да, то с какой целью? Что, если Фиолетовый в своих подозрениях в чем-то прав?

Блад закончил дурью маяться уже ближе к отбою и решил, что пора проведать свою разношерстую команду, а заодно проверить, как выполняются его приказы. Первым делом он разогнал по своим каютам Стесси с Джимом, затем заглянул к профессору, полюбовался на сердитую Алису, которая упорно продолжала тыкать свой кристалл лягушке в нос, в надежде выбить из нее хоть кроху информации, потом пошел искать бортмеханика. Ни в двигательном отсеке, ни в его каюте Гиви не оказалось. Нашелся бортмеханик в каюте академика.

Гном, Зека Громов и его неизвестно сколько раз «пра» дедушка сидели вместе за накрытым столом, глушили гномью водку с валерьянкой, вели оживленную беседу и, что интересно, прекрасно друг друга понимали, несмотря на то что Ур, кроме почесыванья всеми шестью руками под всеми шестью подмышками и энергичного уханья, ничего больше говорить не мог.

– Ур, у-у!! – сказал Ур.

– Тут я с тобой согласен, – кивнул Зека. – Только в бою против саблезубого тигра или мамонта проявляется настоящий коллективизм, но дубинку все равно не дам, даже не проси.

– Ур! У-у!

– Это все правильно, но… Гиви, убери отвертку, не смей из переборки дубину вырезать.

Гном плюхнулся обратно в кресло.

– Да, ты, пожалуй, прав. Угомонись, дедуля. С дубинкой – это, брат, не по понятиям.

– Ур! У-у!

– Ну и что? – возразил Гиви. – Подумаешь, восемнадцать рыл! У тебя шесть рук, у академика не меньше, а ежели еще и ноги добавить, уже явный численный перевес! Да вы их там вдвоем по стенкам без дубинок раскатаете!

– Не, погоди… – Академик начал пересчитывать свои руки и ноги, потом переключился на конечности дедули. – Братан, не получается! У них на два рыла больше.

– А ты про меня забыл? – возмутился гном. – Опять же Джимми к нам наверняка подтянется. Все, пошли валить!

– Не, первым начинать нельзя, не по понятиям, однако. Корефан узнает, пойдем по этапу как последние лохи! А ты что скажешь, Ур?

– Ур! У-у!

– Ну тут ты не прав, – замахал на него руками академик.

– Ур! У-у! – настаивал дед.

– А я с ним согласен, – заявил гном, накатывая очередной стакан. – Нет чтоб составить компанию нормальным пацанам, они тут все вынюхивают. Чего вынюхивают? Чую, пахнет заговором. Поверь, брателло, надо гнид гасить! Дедушка, ты идешь вперед. Ты их загоняешь, а мы добиваем, как того мамонта, о котором ты рассказывал. Но начинай с Фиолетового. Он хоть и не ихний, а гнида еще та! Печенкой чую!

Блад с умилением слушал этот пьяный бред, и ему вдруг стало так завидно, что он не заметил, как подсел к столу.

– А вы не торопитесь, ребята?

– О, брателло! – Зека сразу сунул в руку капитана наполненный до краев стакан.

– Нашего полку прибыло! – обрадовался Гиви и плюхнул в другую руку Блада еще один стакан.

– Ур! У-у!!! – одобрительно заухал дедушка.

– Ур, ты молоток! – расчувствовался академик.

– За правильных пацанов грех не выпить, – согласился Гиви.

И Блад выпил. Из двух стаканов сразу, правда, не сразу сообразив, что в одном из них плескалась гномья водка, а в другом валерьянка, настоянная на спирту.

Эффект был сногсшибательный.

– Ур! У-у!

– Я тебя тоже уважаю, – шмыгнул носом Блад, – но морды мы им бить не будем. Прези… призю…

– Кэп, ты бы яснее выражался. Вон как Ур, например, – попросил Зека Громов, сразу с четырех рук наполняя по-новой стаканы, – а то братва тебя не понимает.

– Презумпция невиновности, – выдавил из себя наконец капитан. – Вот.

– Ну за презумпцию!

Дружно звякнули стаканы, и Блад поплыл. Ой, зря он это сделал. Приближалась ночь. Ночь перевыборов капитана. Грев все-таки решился на переворот, приказав своим бойцам собраться в бане в пять часов утра, пока корабль вместе с его королевой сладко спит. Ну что сказать? Как выяснилось позже, он, как и капитан, это сделал зря! Силы оказались не равны…

– Нет, это уже наглость! Лили, прикажи своему зверю отойти!

– Фантик, с дороги.

Перегородивший выход из каюты кот отрицательно качнул лобастой головой.

– С дороги, я сказала!

– Ага, я отойду, а капитан меня купирует.

– Ну киса, миленькая, я за тебя заступлюсь, – начала уговаривать Фантика Стесси.

– Ага, я отойду, а капитан меня кастрирует.

– Мне очень, понимаешь, очень надо к Джиму. А перед капитаном я за тебя – потому отвечу.

– Чем? – разозлился кот. – У тебя ни спереди, ни сзади нечего отрезать.

– Бесполезно, – вздохнула эльфа. – Император его насмерть запугал. Он даже меня не слушается.

– Вы знаете, девчонки, я его не узнаю, – искренне удивилась Лепесткова.

– Кого? – спросила Стесси.

– Капитана. Он всего за день превратился в такую вредину!

– Это верно, – согласилась эльфа. – Император в данном случае полностью не прав! Зачем так мучить Джима и его подругу?

– Меня этот вопрос тоже интересовал, – в воздухе возникла гнома, – и знаете, что мне ответил этот деспот?

– Что? – прозвучал дружных хор девичьих голосов.

– Что слюной от зависти боится захлебнуться. Типа им можно, а мне нельзя? – радостно сверкая глазками, заложила Блада Нола.

– Та-а-ак, – уперла кулачки в крутые бедра Стесси, – а больше он ничего не сказал?

– Еще плел какой-то бред, что он типа эпсано-туристо, облико-морале, и если сухой закон для всех, значит, он сухой для всех!

– Вот сволочь! – ахнула Алиса.

– Именно так я ему и сказала, – еще радостней воскликнула голограмма, – и он со мной согласился!

– Девочки, капитан зарвался, – решительно сказала Стесси.

– И его надо наказать, – кивнула Лепесткова.

– Ты с нами, Нола? – спросила Лилиан.

– Нет, – сморщила носик голограмма.

– А как же девичья солидарность? – возмутилась Лепесткова.

– Она пасует перед прямым приказом капитана, – вздохнула гнома. – Я все-таки программа, не забывай.

– Слушай, Нола, мне так вдруг захотелось перед сном конфет и молока, – перевела вдруг разговор на другую тему эльфа.

– Хозяйка, не надо, – заволновался Фантик.

– Ужинали вроде бы недавно, – удивилась гнома.

– Только в тюрьме арестантов кормят по часам, – разозлилась Стесси. – Быстро тащи сюда все, что тебе приказали.

– Много не надо. Всего парочку конфет и молока… литров пятнадцать – двадцать во-о-от в такой бутылке, – развела руки Лилиан, – и чтоб обязательно соска на ней была.

– А ты не лопнешь? – озаботилась сердобольная программа.

– В случае чего вылечишь потом.

Через две минуты дроиды притащили к ним в каюту заказ эльфы.

– И что ты будешь с этим делать? – Нолу буквально распирало от любопытства.

– Попробуй догадаться с трех раз, что я буду делать с этим набором в ванной.

– Как интересно! А давай не в ванной. Хочу увидеть, как ты лопнешь!

– Переживешь.

Эльфа перетащила все принесенное дроидами хозяйство в ванну. Нола, грустно вздохнув, испарилась.

– Кстати, девочки, – крикнула из ванной комнаты Лилиан. – Пора бы нам простыни простирнуть.

– Ты что, обалдела? – выпучила глаза Алиса. – Будешь мыться и заодно стирать?

– Тащи, дура, – шикнула на нее Стесси, которая уже все поняла.

Девчонки сдернули с постелей простыни и вместе с ними скрылись в ванной комнате. Фантик заметался возле двери.

– Не на-а-адо… меня ж кастрируют!

Лили развернула первую конфету и начала шуршать оберткой.

– Мя-а-ау…

Кот ворвался в ванную, обхватил всеми четырьмя лапами бутыль, плюхнулся на спину и присосался к соске.

– Теперь приматывайте, – распорядилась эльфа.

Девчонки повязали простынями Фантика по всем четырем лапам и даже челюсти к бутылке примотали, чтоб лишний раз не мявкал, оставив свободным только нос и маленький кусочек пасти, из которой торчала соска.

– Лихо, – восхитилась Лепесткова. – Лилька, как это ты его?

– Я этого прохиндея в детстве так прикармливала, чтоб он меня хозяйкой признавал. Он все время норовил удрать, и я его на шуршанье фантика к соске приманивала. Вот у него и выработался рефлекс. Потому Фантиком и назвали. Стесси, ты свободна. Двигай к своему Джиму, ни Блад, ни Нола не заметят. С корабельными датчиками насчет тебя я договорюсь.

– Лилька, за мной должок.

Стесси чмокнула эльфу в щеку, выскочила из ванной комнаты и начала переодеваться.

– Оська, отстань! Ты остаешься здесь. – Девушка скинула ящерку на подушку. – Алиса, можно я у тебя вот эту юбку позаимствую? Она мне вроде в бедрах в самый раз.

Все наряды Стесси подорвались на Лимбо, и теперь девица была вынуждена пользоваться гардеробом своей подруги.

– Бери, конечно, – разрешила Лепесткова, тоже покидая ванную.

Стесси быстро облачилась в одежду подружки, на мгновение задумалась и натянула на руки белые дамские перчатки.

– А это еще зачем? – рассмеялась Алиса.

– Это мое первое свидание. Желаю выглядеть на нем настоящей светской дамой. Опять же отпечатков на Джиме не останется, и Блад меня по ним потом не найдет, – пояснила Стесси, выскальзывая из каюты.

Фантик в ванной сосал соску, эльфа безмятежно спала в своей постели поверх одеяла, а Алиса все не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Ее конкретно давила жаба.

– Нет, ну действительно, им можно, а нам нельзя. – Девушка покосилась на дверь, ведущую из спальни в гостевую комнату. Ее тянуло к Бладу как магнитом, и было очень трудно с собой совладать.

Лилиан пробормотала что-то во сне, судорожно вздохнула, перевернулась на другой бок. Алиса села, спустив босые ножки на пол, посмотрела на Лили.

«Секретный агент Белоснежка, – мысленно фыркнула девчонка, – врет ведь, как всегда, небось». Лепесткова погладила оставшегося без хозяйки Оську, примостившегося на ее подушке.

Лилиан опять тяжко вздохнула и вроде даже застонала во сне. Алиса прикусила губу. А ведь смотрела эта Белоснежка на своего императора далеко не как простая верноподданная. Девушка колебалась. Папа категорически запретил ей копаться в чужих мыслях с помощью прибора Зеки, но так хотелось узнать правду! «А вдруг она шпион… ну например, сонарианцев? Планы зловещие строит, а мы ни сном ни духом!»

Отмазка была великолепная, а потому Алиса тут же выудила из-под подушки мыслефон, без зазрения совести направила его на эльфу, и с ходу ворвалась в чужой сон. Пред ней предстало умное волевое лицо Блада.

«Зря ты здесь осталась, девочка, – капитан вздохнул и окинул ее (нет не ее, Лилиан!) грустным взглядом. Ласково провел по волосам. Рука задержалась на щеке, заставив принцессу затрепетать (принцессу?!!). – Хотя, может быть, еще и успеешь. – Капитан внезапно подхватил девушку за талию, усадил верхом на кота, и грозно рявкнул: – Фантик, пулей на корабль! Маршрут, надеюсь, помнишь.

– Император, нет!!!»

Сон резко сменился. Теперь Алиса во сне Лили была в кают-компании «Ара-Беллы». Она сидела рядом с Бладом, глядя на него в упор.

«Спасибо за совет. Воспользуюсь всенепременно. Позвольте вам представиться. Принцесса Лилиан. Мне восемнадцать лет».

Лицо Блада приблизилась, и Алиса-Лилиан почти физически почувствовала вкус его губ. Оторопевшее лицо капитана и серебристый смех убегающей искусительницы.

Алиса рывком вывалилась из сна эльфы и застыла, выпучив глаза.

– Ну ни фига себе…

Первым порывом было придушить предательницу, но, к счастью, шок от увиденного был так велик, что девушка успела одуматься. Эта подданная Блада в любви и верности ей не клялась, так что о предательстве не может быть и речи, а вот соперница она серьезная. Принцесса… почему принцесса? Она его дочь? Нет, это, конечно бред. К отцу такие чувства не испытывают. И потом, когда бы Блад успел в свои-то тридцать два? Наверное, в его империи куча королевств, вот и болтаются там всякие приблудные принцессы… Надо что-то делать. Если просто так сидеть, то я его потеряю. Эта Белоснежка отобьет. Вот Стесси молодец, с ходу вцепилась в свое счастье, черта с два кто оторвет… Так, а я чем хуже?

Алиса спрыгнула с кровати, выудила из тряпья свой самый сексуальный наряд – пляжный ансамбль «мини-бикини», переодела нижнее белье, накинула поверх него халатик и выскользнула за дверь.

Назад вернулась быстро, минут черед пятнадцать, на цыпочках, с виноватыми глазами, и с ходу нырнула с головой под одеяло…

Стесси покинула каюту Джима уже под утро. Юнга очень не хотел ее отпускать, но девушка решила все-таки вернуться к подругам. Лилиан обещала договориться с датчиками корабля, чтоб Нола ее не заметила, но кто знает? Ей не хотелось лишний раз нервировать Блада, чтобы он и впрямь не захлебнулся от зависти слюной. Надо сказать, ее опасения были не напрасны. Задремавшая в своей каюте Лилиан все-таки ослабила контроль за корабельными датчиками, и Нола ее теперь прекрасно видела, но, к счастью для девицы, как выяснилось позднее, пока еще не слышала. Стесси шла, счастливо улыбаясь, на ходу теребя в руках перчатки, но до каюты капитана так и не дошла. Тихие крадущиеся шаги по коридору заставили ее метнуться за угол, скользнуть в приоткрытую дверь кухни и вжаться в стенку. Инстинкт сработал быстрее головы. И только оказавшись на кухне, она поняла, что ее насторожило. Красться так в это время суток по кораблю мог только враг. Других вариантов, по ее мнению, быть не могло.

Как только неизвестный на цыпочках прошел мимо кухни, Стесси оторвалась от стены, осторожно выглянула. Это был Рой. Он крался по коридору с полотенцем через плечо, постоянно озираясь. Как только пират скрылся за поворотом, Стесси скользнула вслед за ним. Искусству двигаться бесшумно ее обучали чуть ли не с пеленок, а потому она сумела проследить путь Роя вплоть до душевой, откуда доносились приглушенные мужские голоса. Стесси тряхнула головой. Какого черта им там надо в такую рань? Что это за общая помывка в пять утра?

Из-за поворота коридора вышел Грев тоже с полотенцем в руках, поигрывая черной шайбой вспененного эмпопласта на ходу. Увидев Стесси, гигант резко дал по тормозам, нервно икнул и начал пятиться.

– Ой, как интере-э-эсно, – протянула Стесси. – И куда же мы идем?

– Да я тут это… с друзьями хотел помыться, – словно нашкодивший мальчишка втянул голову в плечи Грев и начал прятать руку за спину.

– Как это мило. А что это у нас в руках? Черная метка? Тоже решили ее помыть?

– Нет, мы просто хотели…

– Мне тоже очень захотелось. А чего ты пятишься? Иди, там тебя ждут, – ласково проворковала Стесси, надевая на руки перчатки. – Если не возражаешь, я к вам загляну на огонек. Мне вдруг так захотелось помыться. Спинки друг другу потрем, морды помассируем.