Текст книги "Каботажный крейсер. Запретная любовь"

– Не надо!

– Надо, друг мой, надо! Черная метка – это серьезно. Тут разбираться надо вдумчиво. И деликатно. А чтоб все было по понятиям, я вас сразу убивать не буду. Дам возможность чуток посопротивляться. – Девушка кивнула головой на дверь.

Грев, тяжко вздохнул, покорно склонил голову и вошел внутрь.

– Ну понеслась!

Стесси нырнула следом, тщательно закрыла за собой дверь, и со стороны раздевалки душевой послышались хлесткие удары…

20

– Капитан, я не хотела вас будить, но столько нарушений на вашем корабле, что я просто в шоке!

– Мм… Нола, отстань!

– Просыпайтесь, капитан! Все очень серьезно!

Блад с трудом приподнялся на постели, свесил ноги на пол, не открывая глаз. Как он попал в свою каюту и чем кончилась попойка накануне, капитан не помнил, но по состоянию организма догадался, что посидели они вчера неслабо.

– Чего тебе, чудовище?

– Да говорю же, капитан! Все ваши приказания нарушены!

– Какие именно? – по-прежнему не открывая глаз, промямлил капитан.

– Глазки разуйте, капитан, сами увидите.

Блад разлепил глаза, проследил за взглядом Нолы и тихо ахнул. На полу рядом с кроватью лежал пляжный ансамбль «мини-бикини».

– Алиса?

– Совсем не обязательно, – ехидно улыбнулась приколистка. – Ее гардеробом пользуются все дамы «Ара-Беллы», за исключением меня.

– Ну да… они почти одной комплекции, – кивнул головой Блад и застонал, получив крутой откат в похмельной голове. – Так кто же это был?

– Прошу прощенья, капитан, не имею права разглашать.

– Почему?

– Из соображения норм этики и морали. Но как она тебя взасос… ух!

– Так мы с ней… – Глаза Блада ползли на лоб, а руки начали лихорадочно нащупывать трусы. К счастью, они были на нем.

– Не, капитан, не волнуйся, ты был бревно бревном. А когда она тебя взасос поцеловала, ты так дыхнул, что ее с кровати унесло. Потому про лифчик с трусиками и позабыла. Хочешь, дам совет? Метода четкая. Враз узнаешь, кто тут с тобой был.

– Ну?

– Ты их обнюхай. У кого с утра с похмелья голова болит, тот точно этой ночью надышался.

– Да пошла ты на фиг, приколистка! – простонал Блад.

В каюту вкатился дроид с банкой рассола.

– Это еще не все. Пей, капитан. Тебе потребуются силы.

Блад присосался к банке, сделал три длинных глотка, и ему сразу полегчало.

– Что у тебя еще?

– Смотри сам. – Гнома развернула голограмму. – Видишь, что это?

– Помывочная вроде. Вход в мужскую раздевалку.

– А видишь, из приоткрытой двери ноги торчат? Что там внутри, я не знаю, в этих зонах у меня датчиков нет, но эти ноги снаружи меня настораживают.

– Твою мать!

Блад, как был в одних трусах, выскочил из каюты и что есть духу понесся в сторону общей бани. Надо сказать, там было на что посмотреть. Восемнадцать крепких мужиков, кто в одежде, а кто без, лежали в самых разных позах, разметанные по раздевалке и по душевой.

Блад быстро прощупал шеи каждого, в надежде найти пульс. К счастью, он присутствовал у всех.

– Гони сюда дроидов, – приказал Блад Ноле, – пусть тащат всех отсюда в санитарный блок, а я пока поговорю с этими уродами.

Не дожидаясь выполнения приказания, взбешенный капитан ринулся на разборку. Он «знал», где искать виновников побоища.

– Капитан, капитан, я не все тебе показала! – семенила рядом гнома.

– Убью!!! Не мешай!

Блад ворвался в каюту Зеки Громова, которые только что начали приходить в себя и тоже отпаивались рассолом.

– Я кому говорил: морды им не бить? – Пит схватил за грудки первого попавшегося, которым оказался Ур. – Я кому втирал тут о презумпции невиновности?

– Капитана, мы их не трогали, аднака! – заверещал на интерлингве Ур. – Нисего не было, аданака.

– Дедушка, да ты заговорил, – расплылся в счастливой пьяненькой улыбке академик.

– Капитана, не трогали мы их! Ура правду гаварит!

– Да? А это что? – кивнул Блад на горку ножей и бластеров наемников в углу, поверх которых лежали белые перчатки.

– Не знаю, аданака!

– Я тебе дам «не знаю»! Перчатки, чтоб отпечатков пальцев не наделать, надеть догадался, а как, когда и кого бил, он не знает!

– Кэп, – вступился за дедулю Гиви, – да эти перчатки на его лапы не налезут. – Гном посмотрел на свои кулаки-кувалды. – И на мои тоже.

Блад кинул взгляд на Зеку. Тот растопырил пальцы всех своих шести рук. Его «дедушка» поспешил сделать то же самое, а затем, плюхнувшись на попу, растопырил на всякий случай и пальцы ног, подозрительно похожие на пальцы рук.

– Да, не подходят, – вынужден был согласиться Блад.

– Питер! – зашипела Нола. – Говорю ж вам: это не они. Я просто вам не все еще показала! И вообще, оденьтесь. Вы же капитан! Кто увидит, сраму потом не оберетесь.

– Блин! – опомнился Блад, глянув вниз.

Неодетый, в одних трусах, наверняка с крутейшим перегаром и щетиной, в этом виде он на капитана явно не тянул.

– Ладно, пошли.

Блад поднял перчатки, вернулся в свою каюту, сполоснул под умывальником лицо, быстро побрился, оделся по всей форме, нацепил шпагу и шляпу, хлебнул рассолу.

– А теперь выкладывай все как на духу, – приказал он Ноле.

– Я лучше покажу. Ты только не упади. А лучше всего сядь.

Блад сел на краешек постели, и Нола развернула голограмму. Наемники, толпами стекавшиеся в банный комплекс среди ночи, и «ласковый» вид Стесси, загонявшей Грева в душевую, повергли Блада в шок.

– Звук, звук мне дай!

– Извини, капитан, но они разговаривают молча.

– Что за бред? Почему?

– А я откуда знаю? Датчики, наверно, барахлят. Я уже послала дроидов с проверкой.

– Тьфу!

Капитан круглыми глазами смотрел на сотрясающуюся от ударов изнутри банного комплекса дверь, а когда оттуда вышла гневная девица с грудой оружия наемников в руках, сердито пнув по двери, которой мешали закрыться выпавшие оттуда ноги, капитан чуть было опять не сплюнул. Его провели. Как последнего лоха вокруг пальца обвели. И кто? Какая-то девчонка! Впрочем, не какая-то, а очень и очень крутая девчонка.

Голограмма Стесси пробралась к дрыхнувшим счастливым пьяным сном гулякам, подкинула им трофейное оружие, сдернула с рук перчатки, кинула их сверху и, сердито фыркнув, вышла в коридор. Ее губы опять беззвучно зашевелились, и, если бы обезвреженные Лилиан датчики заработали, капитан мог бы услышать:

– Нет, после такого стресса надо нервы успокоить.

С этими словами призрачная Стесси развернулась и двинулась назад успокаивать нервы… прямиком в каюту Джима!

– Та-а-ак… Все мои приказы побоку? Ну, ребята, вы попали!

Питер Блад поднялся, взял перчатки, покинул свои апартаменты и направился к каюте юнги. Он подоспел удачно. Счастливая, сияющая Стесси как раз оттуда выходила. Увидев Блада, она замерла. Пит молча поднял вверх перчатки.

– Тьфу! Как я про них забыла?

Из каюты выглянул встревоженный и весь в засосах Джим.

– В мою каюту оба. Быстро! – приказал капитан, развернулся и пошел назад.

За ним, вжав в плечи головы, плелась провинившаяся парочка. По дороге Блад завернул в свою бывшую каюту, полюбовался на заспанные мордочки Алисы и Лили, спросонок хлопавших глазами на своего капитана, услышал тихое урчание из ванной, заглянул туда. Связанный простынями Фантик с соской во рту сказал ему о многом. В акции неповиновения участвовали все!

Блад молча покинул помещение, открыл дверь каюты старпома, в которую он перебрался, уступив свою каюту дамам, и кивнул головой приглашая нашкодившую парочку зайти внутрь.

Как только он ушел, Алиса с эльфой тут же спрыгнули с постелей.

– Что же теперь с ними будет? – заскулила Лепесткова. – Лилька, ребят надо спасать. Этот деспот на первой же планете высадит и Джима и ее.

– Спокойно. Если уважает древние обычаи, не высадит.

– А если не уважает?

– Не бойся. Заставим уважать. Бегом в каюту Джима.

– А зачем?

– Скоро узнаешь. Да ты быстрее давай, не копайся! Губки накрасить успеешь и потом.

– Итак, вы нарушили все распоряжения капитана, что равносильно бунту на корабле, – медленно цедил слова Питер Блад, мучительно размышляя, как выпутаться из щекотливой ситуации.

Он не хотел наказывать ни Джима, ни ее и прекрасно знал, что выглядит натуральным самодуром в глазах влюбленной парочки. Он проклинал себя за свой дурной запрет, но игнорировать такое злостное нарушение своего приказа тоже не мог. Подрыв авторитета, падение имиджа и прочие негативные последствия не заставят себя ждать. Побитые наемники в этой ситуации отошли на второй план. Запрета бить их он Стесси не давал, а как ей удалось их отмутузить, можно выяснить и потом… с помощью показательного суда. Блад невольно усмехнулся пришедшей в голову идее. Скучно вам, ребята? Развлекаетесь? Ну я вам устрою развлекуху. Потом. Сейчас главное сообразить, что делать с этой парой обормотов, застывшей в ожидании его вердикта. Он ведь совсем недавно вместе с Лилиан пугал девчонку законом Эпсании, который гласит, что высокородный может взять в жены только девственницу. Во, блин, попал!

Положение спасли вломившиеся без стука внутрь девчонки с развернутой как флаг простыней в руках.

– Император! – с ходу заявила эльфа. – Пока вы не приняли окончательного решения, вношу историческую справку. Право первой простыни!

– Какой простыни? – насторожился в радостном предчувствии Блад.

– Первой, – не менее радостно высказалась Лепесткова.

– Цыц! – шикнула на нее эльфа. – Кто тут историк: ты или я?

– Ты, ты.

– Тогда молчи и слушай. Так вот, – обратилась Лили к Бладу, – закон очень древний и кое-где изрядно подзабыт, но никто его еще не отменял, а потому он действует до сих пор. Если высокородный господин переспал с простолюдинкой и сделано это было по обоюдному согласию, то он обязан на ней жениться, если будет доказан факт первой простыни! – кивнула эльфа на кровавое пятно на простыне. – Факт уже доказан. Теперь дело за вами, император. Либо вы отменяете этот закон, либо назначаете дату свадьбы.

– А если отменю? – улыбнулся Блад. Такой расклад его устраивал.

– Да теперь уже без разницы, – радостно сказала Лепесткова. – Отмена опоздает. Закон первой простыни сработал раньше!

Блад расхохотался.

– Ну вы и прохвосты. Ладно, так и быть, целуйтесь, – кивнул он Стесси с Джимом. – Я вас благословляю. Как только наших вояк выпишут из лазарета, я назначу дату свадьбы.

– А что с ними случилось? – насторожился Джим.

– Спроси у невесты. Заодно попроси ее дать тебе пару уроков самообороны. Может пригодиться.

И тут Алиса буквально у себя под ногами увидела свой пляжный ансамбль, который так до сих пор и валялся около постели Блада. Глазки ее стали круглые-круглые. К счастью, кроме нее, эти явно лишние здесь женские аксессуары никто не заметил, и она сумела словно невзначай затолкать их ножкой под кровать.

– Ну мы здесь теперь лишние, – шепнула она Лилиан, утянула ее вместе с простыней в коридор и плотно закрыла за собой дверь.

– Так когда свадьба? – Джим только что не подпрыгивал от нетерпения.

– Я же сказал, назначу дату после выписки пострадавших из лазарета и…

– И? – насторожилась Стесси, печенкою чуя подвох.

– И эта дата будет напрямую зависеть от результатов суда.

– Какого еще суда? Над кем? – заволновался Джим.

– Над твоей невестой.

– Но закон первой простыни… – возмутилась девушка.

– С этим законом вы вывернулись ловко. Кстати, не будьте поросятами и не забудьте отблагодарить потом за него Лили. Но если на ваши постельные шалости я еще могу закрыть глаза, то мимо факта нанесения тяжких телесных повреждений своей команде пройти не могу. Две трети команды выведены из строя. Это уже не шутки. Рекомендую тебе подыскать хорошего адвоката, Стесси. Суд будет проходить по всем правилам эпсанского судопроизводства.

– Кэп, ты издеваешься? – расстроился юнга.

– Нет. Навожу порядок на корабле. Мне здесь бардак не нужен.

– Но…

– Джимми, не спорь. Он прав.

Стесси вытащила юнгу в коридор, где их поджидали Алиса с эльфой.

– Спасибо тебе, Лилиан, – устало вздохнула Стесси. – Ты очень вовремя вспомнила про этот древний закон. Нам повезло, что у тебя такая память. Сколько ему уже лет?

– Пять минут. Я его только что придумала.

– Ну ты даешь! – восхитилась Алиса.

– Наш человек, – кивнул Джим.

– Кстати, Нола говорит, что наемников через пару часов приведут в порядок. Ну что, вечером играем свадьбу? – радостно спросила Лепесткова.

– Боюсь, сегодня мы будем играть в другие игры, – сердито буркнул юнга.

– В какие именно? – заинтересовалась эльфа.

– В суд, – сообщила Стесси. – Кстати, у вас нет на примете приличного адвоката?

– Я так понимаю, для тебя? – усмехнулась Лилиан.

– А для кого ж еще? – фыркнула Стесси. – Я хоть и числюсь теперь в невестах, но есть подозрение, что капитан хочет укатать меня по полной программе до твоего совершеннолетия, Алиса.

– Вот редиска! – ахнула Лепесткова. – Ну, Блад, держись! Ты тоже, Стесси. Я буду твоим адвокатом!

– Только не это, – испугалась невеста Джима.

– Не волнуйся, – улыбнулась Лилиан. – Император у твоей подружки на крючке, так что лучшего адвоката тебе не найти. А кроме того, я тоже буду выступать на суде в качестве защиты. Подкреплю ее пламенные речи законодательными актами. По законам эпсанского судопроизводства подсудимый имеет право на неограниченное число адвокатов.

– А Блад об этом знает? – поинтересовался Джим.

– Еще нет, но скоро узнает, – успокоила встревоженную парочку Лилиан. – Да, Стесси, раз ты теперь мой клиент, то первый тебе совет: во-первых, требуй суда присяжных, а во-вторых, на суд оденься не как бизнесвумен или кровожадный злодей, а как его жертва. Трогательная беззащитная сиротка, которую пытаются обидеть все кому не лень. У твоей подруги, кстати, есть пара подходящих платьев. Как, Алиса, пожертвуешь на это дело часть своих нарядов?

– Спрашиваешь! Тряпья у меня навалом.

– Тогда чего мы ждем? – улыбнулась Лилиан. – Пошли работать над новым имиджем нашей подсудимой. Так, а ты куда?

– Я вам буду это… – Джим запнулся, пытаясь подобрать слова, – …с новым имиджем работать… помогать.

– За ночь не наработался? – насмешливо спросила эльфа. – Перебьешься. Обойдемся без тебя.

21

Известие о предстоящем суде быстро облетело весь корабль, приведя в шок всех без исключения. Истинную подоплеку происшествия знали только Стесси и ее едва пришедшая в себя команда, выступающая в этом шоу в качестве потерпевших. Вот им-то и приходилось труднее всего. Наверняка капитан начнет задавать неудобные вопросы, на которые придется отвечать, а что и как отвечать, не подставив ни самих себя, ни свою королеву, никто толком не знал. Никто, кроме Грева, который вовремя сообразил, что, если этот суд поможет на время изолировать хозяйку, ситуацию на корабле можно будет взять под контроль уже на его условиях и спасти девочку от необдуманного шага. Ни адмирал, ни наемники еще не знали, что этот шаг королева уже сделала и все для себя уже решила, а потому все дружно, прямо в лазарете, начали готовить свое шоу.

Однако к суду готовились не только они. Так как судебный процесс намечалось провести в строгом соответствии с эпсанским законодательством, за разъяснением его нюансов все потянулись к Лилиан, и она пообещала это сделать чуток позднее в присутствии императора. Свое обещание она выполнила во время завтрака, на котором присутствовали все, кроме конфликтующих сторон. Стесси заперлась в своей каюте, а наемники все еще были в лазарете. Эльфа с ходу объявила, что, возмущенная несправедливостью капитана, подозреваемая в совершенном преступлении объявила голодовку, которую закончит только тогда, когда восторжествует справедливость, и требует суда присяжных. Завтрак тут же превратился в нечто среднее между балаганом и предварительным слушанием дела, на котором в процессе приема пищи начали распределяться судейские должности. Со стороной защиты все было ясно – Алиса и Лилиан. Адвокатов подсудимая имела право сама себе выбирать, а потому это решение не оспаривалось. Кандидатура судьи тоже не обсуждалась. По корабельному уставу, капитан на судне царь и бог, а если он до кучи император, то тут и говорить не о чем. А вот насчет стороны обвинения разгорелись страсти. Роль прокурора пожелали взять на себя гном и академик, жутко обиженные бессовестной подставой Стесси, втихаря подкинувшей им оружие наемников, пока они были в отрубе. Возражение, что прокурор должен быть один, они не принимали (раз адвоката два, то почему не может быть двух прокуроров?), а за попытку урезонить алкашей Блад был немедленно освистан. Причем так азартно, что капитан понял: еще немного и они начнут скандировать «судью на мыло!», а потому поспешил сдаться, но отыгрался на другом. После распределения главных ролей состав суда присяжных определился сам собой, Блад в запале, чисто из вредности, дал отвод Джиму как заинтересованному лицу и сразу же об этом пожалел.

Ведь, если разобраться, суд над Стесси был откровенным самодурством с его стороны. Вернее, это выглядело так. На самом деле Блад затеял этот цирк неспроста. Это был прекрасный повод выяснить, кто есть кто на «Ара-Белле», и присмотреться к новым членам команды, проанализировать их реакцию на то или иное событие. Ну и заодно поразвлекаться. Все-таки лететь до Семицветика еще почти три недели, так почему бы малость дурью не помаяться? А главное, этот суд должен ответить на вопрос: кто такая Стесси? Легкость, с которой хрупкая девица расправилась с толпой наемников, Блада насторожила. Конечно, можно было потолковать с этим терминатором в юбке тет-а-тет, но Пит был уверен, что это ничего не даст. Вывернется, а если при этом начнет еще использовать женские чары, то вообще – труба. Как ему с Джимом потом объясняться? Нет уж, на фиг. Пусть, как говорится, ответит перед обществом, под прицелом кучи глаз. А потом он как капитан и император сообразит, как решить ее судьбу. Таков был изначальный план.

Теперь же ситуация вышла из-под контроля. Он прекрасно знал, что на суде присяжных его роль сводилась лишь к ведению заседания и наблюдению, чтобы оно прошло в рамках закона, а потому в финале ему останется лишь огласить вердикт присяжных, роль которых выполняли Фиолетовый, Лепестков и Ур. Да, да, шестилапый питекантроп Ур, которому Зека Громов не позволил сделать отвод. Иначе что это за суд из двух присяжных заседателей, которые к тому же оба человеки? Расовой дискриминацией попахивает. Как Блад ни противился, но и в этом вопросе ему пришлось уступить.

Сердито покосившись на Лилиан, изгадившую ему всю малину, капитан вынес свой вердикт:

– Суд состоится здесь. Через два часа. Нола, подготовь кают-компанию к судебному процессу. Трибуна, место для присяжных заседателей, загон для подсудимой, молоток для судьи. Короче, чтоб всё было по уму.

– Какой молоток? Какой загон? – опешила программа.

– Вот бестолочь. Бегом в мою каюту. Буду просвещать. Так, дамы, господа, завтрак закончен. Прошу освободить помещение. Его будут готовить к заседанию. Нола, за это время тебе придется выполнить множество заказов. Лилиан, тоже бегом в мою каюту!

– Это еще зачем? – вскинулась Алиса.

– Хочу обсудить с ней, как с экспертом в вопросах судопроизводства и адвокатом обвиняемой, ряд процессуальных вопросов перед началом заседания, чтоб избежать неприятных сюрпризов с вашей стороны, – ядовито ответил капитан.

Блад поднялся из-за стола и вышел из кают-компании. За ним, ухмыляясь, пошла эльфа. Следом, изображая пай-девочку, семенила Нола, которой предстояло выполнить множество заказов.

– Встать, суд идет! Что значит «суд идет»? Судья идет – я еще понимаю, император идет – тоже понимаю, но суд идет – это уже бред! Ты что, всю судейскую коллегию под мышкой понесешь?

– Лилиан! Кончай мне мозги канифолить! Таков порядок! – отбрыкивался капитан, не зная, как обосновать свое требование. То, что под понятием «суд идет» имеется в виду идет процесс суда, а не конкретный судья, до его все еще похмельной головы не доходило.

– Где? В какой стране? В каком государстве? В нашей Эпсании, простите, оговорилась, в вашей Эпсании, – явно издеваясь, сладко улыбнулась эльфа, – все не так. Первым заходит судья и усаживается на свое место.

– Почему первым?

– Чтобы иметь возможность видеть всех входящих в зал и по их поведению адекватно оценить обстановку: кто с кем сговорился, кто на кого надавил и так далее.

– Можно подумать, я не знаю, кто с кем на «Ара-Белле» сговорился! Девичий кодекс чести в ход пошел. Втроем на меня насесть решили. Однако ладно, уговорила: первым войду я.

– Теперь обсудим обращение. Что значит «ваша честь»?

– Это означает моя честь.

– И что, каждый на суде будет трепать своим языком вашу честь?

Блад почесал затылок, заставив шляпу съехать на лоб. Действительно, если задуматься, получается полная чепуха. Ваша честь! После распада СССР, когда некогда могучей державой начали править закон грубой силы и зеленые банкноты, он столько повидал продажных и бесчестных судей…

– Уговорила. Остановимся на «господин судья». Но молоток я требую оставить!

– Зачем?

– За надом! Треснул им по столу, значит, все заткнулись!

– И даже девушки?

– И девушки, и женщины, и бабы! В первую очередь именно они! Суд не базар. Ударил молотком, и все, кроме судьи, молчат!

– То есть все кроме тебя?

– То есть все кроме меня.

– Дискриминация!

– Еще какая! Так. В праве первого выхода на сце… тьфу!.. в зал заседания я тебе уступил?

– Уступил.

– Уступай мне в праве молотка.

– Ну да! Сейчас я уступлю в праве молотка, потом в праве первой ночи…

– Лили! Ты меня достала!

– Рада это слышать, император. Только за это уступаю в праве молотка.

– Хвала Создателю. У нас по процедуре все?

– Вроде все.

– Тогда уйди с глаз моих долой, о порождение ехидны! Так плешь проесть всего за час не каждый может!

– Этим талантом должна обладать любая уважающая себя эпсанская принцесса. Встретимся в суде, мой император, мой капитан, господин судья и ваша честь!

Эльфа с чарующим смехом выскользнула из каюты Блада.

– Все слышала? – хмуро спросил капитан Нолу.

– Все слышала.

– Тогда иди готовь зал заседаний, согласно новым вводным. И про заказ мой не забудь!

– Если вы о молотке, то Гиви его уже мастерит.

Нола испарилась. Капитан сдернул с головы шляпу и в сердцах шмякнул ее об стол.

– Напрасно я все это затеял, ой напрасно! Надо было сразу прижать к стенке эту врушку и вместе с Джимом взять ее в оборот. Хотя при нем могла и не сознаться… а без него чревато. Гормон у мальчика бурлит. Поймет неправильно парнишка, а ведь я, если разобраться, ему обязан жизнью. Похоже, придется ломать комедию и дальше.

Ровно в 11–00 по корабельному времени Блад стремительным шагом вошел в кают-компанию, превращенную стараниями Нолы в зал судебных заседаний. Он был облачен в срочно пошитую для него дроидами черную судейскую мантию до пят, на голове красовались букли седого парика, поверх него шляпа с неизменным пластиковым пером, под мышкой шпага, которой, к великому неудовольствию Блада, места под мантией не нашлось, но ради соблюдения протокола (который он придумывал на ходу) он был готов терпеть такое неудобство. Главное, что все по правилам! Согласно этому же протоколу, зал судебных заседаний был пока что пуст. Капитан (нет, сейчас строгий господин судья!) окинул взглядом помещение и с удовлетворением отметил, что оборудовано оно с учетом его пожеланий. Слева у стены, отгороженная стальной решеткой, стояла скамья для подсудимой, у правой стены – скамья для присяжных заседателей, по центру, неподалеку друг от друга, еще две скамьи – для прокуроров и адвокатов, перед скамьями стояла трибуна, а за ней, в глубине зала, кресло для единственного на этом процессе зрителя – Джима. Персонально для судьи, главного действующего лица на этом шоу, дроиды установили массивный стол с роскошным резным креслом, в которое Блад и плюхнулся, положив шпагу на стол.

Судя по всему, уже ознакомленная с судебной процедурой Нола, выполнявшая на этом процессе функции секретаря, только этого и ждала.

– В зал судебных заседаний приглашается сторона обвинения! – торжественно провозгласила она, проявляясь в воздухе.

Двери распахнулись, и в зал вошли Гиви с Зекой Громовым. Гиви тащил на плече увесистую киянку, академик объемистый мешок.

– Это еще что такое? – выпучил глаза судья.

Зека поспешил плюхнуться на отведенную для прокуроров скамью, а бортмеханик плюхнул в руки капитана киянку.

– Судейский молоток, – пояснил гном.

– Ничего себе молоточек, – взвесил в руке киянку капитан. – Ты что, свинец внутрь залил?

– Не, метрил. Он тяжелый, он поможет. И заначка неплохая. В случае чего, хрен кто найдет.

– Мне судейский молоток нужен был, а не кувалда!

– Вай! Капитан! А если подсудимая буянить начнет? Раз! И успокоишь.

– Да этой киянкой упокоишь, а не успокоишь. Ничего доверить нельзя. Садись на свое место. Зека, что у тебя в мешке?

– Вещдоки.

– Ладно, тогда сиди.

– В зал судебных заседаний приглашается сторона защиты, – провозгласила Нола.

В зал чуть ли не строевым шагом, с самым зверским выражением лица плечом к плечу вошли Алиса с Лилиан. Они, так же, как и Блад, были облачены в черные адвокатские мантии, а на их роскошных волосах красовались элегантные черные шапочки. Зека Громов завистливо вздохнул, глядя на них.

– Нам тоже надо было себе такие мантии заказать, – громогласно шепнул он на ухо гному.

– У тебя столько рук, что на все рукавов не хватит, – отмахнулся бортмеханик.

Девушки сели на соседнюю скамейку и начали сверлить глазами Блада. «Уставились, как на врага народа! – возмутился капитан. – Ну я вам покажу!».

– Введите обвиняемую! – приказал Блад.

– Заявляю протест по поводу нарушения протокола судебного заседания! – тут же подскочила Лилиан, выхватывая из складок мантии блокнот и делая в нем пометку. – После прокуроров и адвокатов в зал должны приглашаться присяжные заседатели, потом зрители, затем пострадавшие и только в самую последнюю очередь обвиняемая.

– В целях безопасности всех вышеперечисленных, – с ядовитой улыбкой сказал Блад, – я вынужден слегка подкорректировать данную процедуру. Введите обвиняемую!

В зал в сопровождении дроидов вошла Стесси со свертком в руках. Она была в легком розовом платьице, в котором выглядела трогательным подростком-несмышленышем. Это впечатление усиливал огромный бант того же колера, венчавший копну каштановых волос. С видом великомученицы, идущей на эшафот, Стесси просеменила в клетку, прижимая к груди сверток, и дроиды закрыли за ней решетчатую дверь.

– Почему у подсудимой в руках посторонние предметы? – нахмурился Блад. – Что это такое?

Стесси молча развернула сверток, продемонстрировав судье полосатую арестантскую робу.

– Правильно! – обрадовался Гиви. – Пусть привыкает. Засудим на хрен!

– Э, братан, поимей совесть, – толкнул его в бок академик. – Девчонка молоденькая, неопытная еще. Гляди, робу с собой взяла. Сразу видно, первый раз чалиться будет. Слышь, дочка, робу тебе и на зоне выдадут, не сомневайся. Я вот тут тебе в дорогу самое необходимое собрал. – Зека подошел к решетке, верхней парой рук раздвинул стальные прутья и протиснул внутрь мешок. – Сухарики, кружка для чифирка, фуфаечка, бельишко сменное, носочки шерстяные…

– Зека, твою мать! – рявкнул Блад. – Сядь на место!

– В мешочке дно двойное, – заторопился Зека, отступая от решетки, – я туда пять пачек чая положил.

– А я о камере уже позаботился, – обрадовал подсудимую Гиви. – Отличную каюту подобрал. Дроиды там в дверь уже решетку вставляют и переговорное устройство оборудуют. Будешь с Джимом через стекло по телефону общаться.

– А если сильно соскучишься, – крикнул уже с места Зека Громов, – то я в лямку мешочка напильник и отмычки вшил.

– Академик, ты же прокурор! – схватился за голову Блад. – Какие отмычки, какой напильник?

– Так говорю ж, девочка неопытная. А я знаю, что хорошему сидельцу надо.

– Тихо! – Судья грохнул молотком по столу, и столешница разлетелась вдребезги, не выдержав натиска нашпигованного метрилом судейского молотка.

В зал заседаний тут же ворвались дроиды, убрали обломки и поставили перед офигевшим судьей новый стол.

– Я видела, из чего прокурор молоток мастерил, и заказала сразу пятьдесят столов, – пояснила Нола.

– Постараюсь за эти рамки не выходить, – пробормотал Блад, поднимая с пола шпагу и кладя ее на стол. – Ладно. Кто там у нас следующий?

– А можно я? – в зал заседания сунул голову подслушивавший под дверью Джим.

– Садись, – кивнул на кресло для единственного зрителя Пит.

Юнга поспешил занять свое место, увидел Стесси за решеткой, судорожно вздохнул.

– Опять нарушение протокола, – сделала еще одну отметку в старомодном блокноте Лилиан.

– А чего ты там строчишь? – насторожился Блад.

– Фиксирую все нарушения. Если в ходе заседания их наберется достаточное количество, то по законам эпсанского судопроизводства буду иметь право выразить вотум недоверия судье и занять его место.

– Так его, Лилька, так! – обрадовалась Алиса.

– Адвокатам слово не давали! – Блад поднял молоток, покосился на столешницу и осторожно положил киянку обратно на стол. Затем в упор посмотрел на Лилиан и чисто из вредности изрек: – Потерпевших в сту… тьфу! Введите потерпевших!

И в зал заседания суда начали стекаться потерпевшие. Но как! У всех присутствующих при этой сцене глаза на лоб полезли. Пираты Стесси, кряхтя и охая, костыляли к самой большой скамейке в этом зале, предназначенной специально для них, – кто с оттопыренной на подпорке загипсованной рукой, кто с забинтованной головой, а одного вообще везли на каталке с капельницей. Возглавлял это траурное шествие Грев на костылях, поджимая под седалище загипсованную ногу.

– Да вы охренели! – взвился Блад. – Вы что мне тут устроили? Нола, сколько длится процесс регенерации в нашем медсанблоке?

– От десяти минут до трех часов в зависимости от тяжести повреждений, – отрапортовала гнома.

– Тогда в чем дело?

– Извольте сами посмотреть.

Нола высветила голограмму, на которой уже полностью выздоровевшие наемники, отталкивая медицинских роботов, обматывали друг друга бинтами.

– Так у вас лазарет просматривается? Мы же там голые лежали, это неэтично! – возмутился Грев.

– Я протестую! – подпрыгнула Алиса. – Это давление на суд!

– Протест принимается, – кивнул Блад. – Так, убогие, рассаживайтесь, ваш номер не прошел, – обрадовал он пострадавших, поигрывая молотком. – На жалость надавить не получилось.

«Калеки» сдернули с каталки самого «хворого», и «убогие» начали рассаживаться, оставляя за собой на полу гипсовые крошки. Лилиан торжественно пожала Лепестковой руку.

– С первым успехом вас, коллега. Продолжайте в том же духе.

– В зал приглашаются присяжные заседатели, – провозгласила Нола.

Фиолетовый затащил в зал упирающегося Ура, у которого профессор на ходу пытался отобрать дубинку.

– Не отдам! – верещал дедуля.

– Ур, зачем тебе дубинка? – удивился Блад.

– Насяльника, это не дубинка, это увесистый аргумент, аднака!