Текст книги "По ту сторону реальности (сборник)"

– Бежим! – крикнул он, и она его поняла. Бежали они долго, по пустынной улице, затем по просёлочной дороге к лесу, потом через луг и мимо озера, пока добрый лес не скрыл их от возможных преследователей.

Но разве кто-нибудь из напуганных горожан погнался бы сейчас за ними? Всех сильно напугали гром и ливень. Теперь горожане будут гадать, что им довелось увидеть – знак небес или новое колдовство? Ингвар и Марион укрылись под дубом. С них стекала вода, но глаза у обоих сверкали от счастья.

* * *

Хильда смотрела вслед удалившемуся сыну, и губы её шептали тихие слова. Но отнюдь не молитву. Встретив колючий взгляд фрау Эрны, она отступила вглубь комнаты. Не нужны ей лишние пересуды. Но и там она не перестала шептать, не отводя пристального взгляда от серого неба. При первом раскате грома Хильда расхохоталась. И чем громче гремел гром и полыхали молнии, тем безудержнее становился её смех. Чепец она давно сорвала с головы и отбросила прочь. Тёмные волосы разметались по плечам, а губы повторяли одну и ту же, последнюю фразу:

– Не сгореть, не сгореть, вода смоет ожоги!

О, она отлично знала, кого надо просить за единственного сына! И за ту пастушку, раз она оказалась мила его сердцу. Пусть живёт, пусть радуется. А эти горожане слишком глупы, чтобы отыскать настоящую ведьму. Вовек не отыщут! И будут покупать розы из сада фрау Хильды. Никому ведь не приходит в голову, что в остальных садах розы не цветут. Глупые горожане! Смех становился всё громче, и молнии отражались в чёрных, почти зеркальных глазах.

* * *

Ингвар осторожно поцеловал Марион краешек губ. Он не решался выпить это счастье сразу. Гроза уже кончилась и, словно заждавшись, в одну минуту, выглянуло солнце.

Девушка вся вспыхнула, и сама потянулась к Ингвару. Ей не верилось, что от страшной беды до огромной радости всего несколько шагов. Пусть даже эти шаги под жутким ливнем.

– Для чего ты мазала запястья? – неожиданно спросил её Ингвар, сам не понимая, зачем. Убеждать себя в том, что она невиновна, ему не требовалось. Скорее всего он просто хотел продлить сказочный момент до первого настоящего поцелуя. И ещё услышать голос Марион.

– Я протирала руки маслом, – ответила она. – Они загрубели от работы…

Она ещё объясняла бы и оправдывалась, но Ингвар уже услышал её голос, а больше ему ничего не было нужно. Губы встретились, и Ингвар с Марион забыли, на каком они свете.

Время растворилось. Дуб стряхивал на них крупные капли дождя, солнечные лучи играли с ресницами. Но длинные ресницы Марион взмахнули всего несколько раз. Как ни хотелось ей смотреть в красивое лицо благородного незнакомца, глаза непроизвольно закрывались. С ресницами Ингвара солнце играло в ту же игру. Ингвару очень хотелось смотреть на ангела, но свет больно резал глаза. Свет, или её красота?

– Ингвар. Меня зовут Ингвар, Марион, – задыхаясь, сказал он.

– Ингвар, – повторила она. – Почему ты разрезал верёвки?

Ответ прозвучал не сразу. Какое значение имели сейчас слова? Дыхание и теплота губ объясняли всё лучше.

– Я решил спасти тебя в тот же миг, когда увидел. Ты ведь ангел, верно?

– Нет, нет, – успела рассмеяться Марион. – Я обычная, я вовсе не ангел.

– Ты та, – перебил её Ингвар. – Чьи губы слаще мёда. Завтра мы отправимся с тобой в поместье барона фон Гинденбурга. Я слышал, барон очень добрый человек. И пусть он устроит над тобой свой светский суд, ничего не бойся. Дождь уже потушил костёр. Я знаю, барон оправдает тебя и выдаст за меня замуж. Ты согласишься пойти за меня, Марион?

А стоило ли спрашивать?

Они уснули на высохшей траве. Слёзы её счастья перемешались с последними сверкающими каплями дождя в зелени. Солнечные лучи забавлялись с любой водой. Они играли, им было весело согревать двух беглецов.

* * *

Хильда не знала, что тот, кого она просила о помощи, всё равно, рано или поздно, обманет. А если и знала, то за многие годы забыла о грозных предупреждениях.

Едва стемнело, тёмная змея выползла из кустов орешника и подползла к спящей паре.

Змея не шипела, в тишине, извиваясь, она быстро коснулась шеи юноши и, бесшумная, как и весь притихший вокруг лес, снова уползла в кусты.

Полина

Выйти ночью на улицу – верный способ найти приключения и, как правило, не всегда приятные. Полина прекрасно это знала, но без страха выскользнула в ночную прохладу. Те, кого она искала, могли встретиться ей только в тёмное время суток. Сколько книг о вампирах она уже прочитала, сколько фильмов посмотрела! И всегда они выходили на охоту под покровом темноты. Ну и зачем Полине в её неполные шестнадцать потребовалась встреча с этими зловещими монстрами? В том, что они существуют, она нисколько не сомневалась. Не могли снять так много фильмов о том, чего нет. А зачем ей знакомство с нечеловеком… На этот счёт у неё имелись свои планы.

Конечно, не обязательно она встретит вампира именно сегодня, но если сидеть дома встреча точно не состоится. Полина откинула на спину длинные тёмные волосы, облизала губы и решительно направилась вдоль по улице. Мысль пойти на ночную дискотеку пришла почти сразу. Ну конечно! Там собирается толпа людей, там легко искать жертву безжалостным ночным охотникам.

Правда наркотики и неприличные предложения красивую девушку не интересовали, а без лёгких наркотиков невозможно ритмично двигаться на танцполе до утра, но до утра она и не собиралась там оставаться. Если в городе есть вампиры, и если хоть один из них заглянул в шумное ночное заведение, она его сразу узнает. По пронзительному блеску в привлекательных глазах, по бледности и алым губам. Облик молодого вампира она отлично себе представляла.

Полина попала на ночную дискотеку без проблем, ведь на каблуках и с подведёнными глазами она выглядела старше своих лет.

Толпа, ритм и вспышки света показались ей хорошей декорацией предстоящего приключения, но где же найти вампира? И она почти сразу его увидела. Парень стоял возле стойки и лениво разглядывал окружающих. Чёрная одежда, чёрные волосы, чёрные глаза и мертвенная бледность. Магнетическая притягательность образа: это, несомненно, вампир!

Полина, не раздумывая, протиснулась сквозь толпу и приблизилась к объекту.

– Вот так встреча! Полина! – кто-то некстати коснулся её плеча. – Что ты здесь делаешь?

Она с досадой обернулась и увидела своего двоюродного брата Тима. Похоже, Тим уже пребывал под лёгким кайфом, потому что вёл себя развязно.

– Растворись, – процедила сквозь зубы Полина, удивляясь, как можно встретить тут знакомое лицо. – Ты мне мешаешь.

Но Тим не обратил внимания на такое милое приветствие:

– Ты здесь одна?

– Растворись, – повторила Полина. – Поговорим потом.

Тим проследил за её взглядом и удивлённо приподнял бровь:

– Зачем тебе Кол? Он же отморозок, ты что, не видишь? Смазливая рожа и гадский характер. Девчонок даже пивом не угощает. Хотя тебя… – Тим с интересом оглядел её с ног до головы. – Может, тебя угостит.… Но тебе здесь не место, малышка. Вот, посмотри, он сейчас под завязку накачается, дождётся рэперов и укатит с ними в клуб.

– Рэперов? В клуб? – разочарованно переспросила Полина. – Так ты его знаешь?

– Что? Говори громче! – Тим её не услышал.

Она оттащила его в сторону и крикнула Тиму на ухо:

– Ты его знаешь? Он… Обычный?

– Самый! – расхохотался Тим. – Но что ты здесь забыла, сестрёнка? Пошли-ка на выход.

Полина даже не упиралась, пока он вёл её к выходу. Она потеряла к происходящему интерес. Да, внешность часто обманчива, человек с лицом вампира может оказаться обыкновенным парнем. Жаль!

На улице Тим развернул Полину лицом к уличному фонарю и довольно бесцеремонно потряс за плечо:

– Как тебя родители отпустили?

– Да никак, – отмахнулась девушка. – Они спали, я незаметно ушла. Да что ты ко мне привязался?

– Брат всё-таки, – Тим усмехнулся. – Совсем не ожидал тебя здесь увидеть. На подвиги потянуло?

– Можешь себе представить, и я не ожидала! – она с раздражением уставилась на такого взрослого брата. – Ты сам-то здесь что забыл? Из армии вернулся, дома не сидится?

– Дома? – Тим даже голову опустил. – Дома, Полина, мне страшно. Я здесь уже месяц почти каждую ночь. Почти…

Она хитро прищурилась:

– Что случилось? Брат всё-таки, расскажи. Если откроешься, я тоже с тобой поделюсь, зачем сюда пришла. Может, посоветуешь что.

Конечно, она не собиралась ничего ему рассказывать, но удручённый вид Тима вызвал в ней внезапную жалость. Она вспомнила, ей рассказывала мама, что месяц назад Тим потерял свою девушку. Кажется, та попала под машину. Полине теперь стало неловко за то, что она так зло разговаривала с братом. И она даже провела рукой по его небритой щеке.

– Ну, Тим. Мы же родственники. Хоть и видимся редко, всё равно не чужие. И домой мне не хочется.

Ночная свежесть и долетающие до них звуки музыки расположили его к откровенности:

– Пошли ко мне. Сама всё увидишь. Я никому рассказать не могу, но тебе, малышка… Ты трогательная в этой своей косметике. И доверчивая. Может, ты единственная, кто поверит. Если не испугаешься.

– Я? – рассмеялась Полина. Кто ищет встречи с вампиром, уже ничего не боится. – Я вряд ли испугаюсь. Но ты расскажи.

– Нет, – Тим помотал головой. – Дома. Лучше ты расскажи, чего искала. Нового друга?

Они пошли в сторону его дома и даже машину не стали ловить, Тим жил по близости.

– Друга? – она подумала, что он просто поднимет её на смех, когда узнает о её планах. Но ночь, цветущая акация и звёзды над головой растворили ощущение реальности. В такую ночь поверишь во что угодно.

– Ладно, я скажу, – решилась Полина. – В жизни я боюсь только двух вещей. Старости и смерти. Старости больше. Вот сейчас я молода, а через пару десятков лет стану старухой и даже в зеркало на себя смотреть не захочу. Ты когда-нибудь думал о старости, братик?

Он слегка присвистнул:

– Ну и мыслишки у тебя в столь юном возрасте, Полина. Тебе до старости ещё знаешь, сколько? Нашла о чём беспокоиться!

Но девушка упрямо мотнула головой:

– Вот никто и не хочет об этом думать. Но старость придёт, за ней болезни и смерть. А я не хочу! Хочу всегда оставаться такой же молодой и красивой. Я ведь красивая, Тим?

В её голосе прозвучало кокетство, пусть даже от брата, но она хотела услышать подтверждение своей неотразимости.

– Ты ничего так, – решил Тим. – Правда, маленькая пока. И сама не знаешь, чего хочешь. Наслаждайся молодостью, зачем думать о далёком будущем? Всё равно время не остановишь.

– Остановишь! – Полина даже ножкой топнула в блестящей туфельке. – Но есть только один способ. Не будешь смеяться?

Тим покачал головой.

– Надо чтобы он укусил.

– Кто? – ему стало интересно. Такая маленькая и такая уверенная сестрёнка. Наивная и бесстрашная, а тронь пальцем – сломается.

– Вампир, – тихо проговорила Полина, уже готовая к громкому смеху Тима.

Но он не рассмеялся, наоборот, нахмурился. И несколько шагов прошёл молча. Потом осторожно взял её за руку:

– Дело в том, что их не существует, малышка. Как в твою голову попала такая нелепая мысль? Теперь я понял зачем ты пробиралась к Колу. Согласен, вампирская внешность. Ну и только. Многие на него западают из-за этой бледности.

– Я на него не запала, – Полина снова мотнула головой, рассыпая тёмные волосы. – Если он не вампир, то он мне не нужен!

– Всё, всё, – Тим отпустил её руку. – Я понял. Но вампиры – это фильмы и книги, в реальной жизни их нет. Но есть нечто такое… Поважнее вампиров. Скоро увидишь.

К дому они подошли довольно быстро. Полина знала, что Тим жил один, он давно остался один, после смерти отца. Мать свою он никогда не знал, она исчезла, когда Тиму исполнился год. Старая и уже забытая история.

– Хорошо, – потянулась девушка, согреваясь в тёплой комнате. – Спасибо, что не стал насмехаться. Но я уверена, ты просто не знаешь…

– Тихо! – Тим принёс с кухни горячий чай и замер на пороге. – Если она придёт, сама спросишь. А пока грейся.

Кто же должен придти? Кто эта загадочная она, что приходит в гости по ночам? Полина усмехнулась и с благодарностью приняла чай. Оказывается, она замёрзла. Ну а Тим прошёл в комнату, не включая свет, сел в кресло и закрыл лицо руками. Какое-то время он молчал, а потом тихо заговорил, раскачиваясь в такт словам:

– Она приходит каждую ночь. Потому что обижена. Мы поругались, я разозлился и ляпнул, что не женюсь на ней. Юлька убежала и через пять минут попала под машину. Ровно через пять минут, Полина! Я даже не успел остыть и раскаяться, но ведь, конечно же, женился бы! Кто мне дороже моей рыжей Юльки? Ты знаешь, какая она? Сейчас сама увидишь.

У Полины невольно похолодело внутри. Да в порядке ли её братик? Она даже не знала, что его девушку звали Юлькой. Но что значит – она её увидит? Мёртвые не возвращаются.

– Думаешь, я сошёл с ума? – убрал руки и поднял глаза Тим. – Лучше бы сошёл! И ты ей не помешаешь, у меня тут уже куча народу перебывала. Правда, без приглашения. Трое друзей по очереди. И всё одно и то же. Сначала увидят, потом напьются, потом я их больше сам не вижу. Телевидение, что ли, позвать?

Он так горько улыбнулся, что Полина ему сразу поверила:

– Твоя Юля, она… Привидение?

– Не знаю. Призраки, они показываются. А Юлька… Она всегда была особенная и теперь такой осталась, – Тим вздохнул и почему-то посмотрел на Полину с надеждой. – Вы чем-то похожи. Она тоже всё про вампиров рассказывала, да про оборотней. Глупость такая, мистику читала, даже злилась, что рыжая. Не бывает огненно-рыжих вампирелл, да ещё с веснушками, говорила. Я её в шутку рыжей вампиршей звал. Смеялась. И красилась, как ты. Чернющие такие глаза рисовала. Зачем? Я её и без косметики любил… Знаешь, я сначала думал – галлюцинации у меня. Совесть, что ли… Но когда Женька с Сашей и с Доном подтвердили, сомнения ушли. Она это, Юлька. Чудит или обижается. А мне что делать?

Полина совсем запуталась. На что Тим намекает? Не призрак к нему является? Так кто же его в покое не оставляет?

– Всё! – глаза у Тима расширились. – Она здесь. Чувствуешь, духами пахнет? Сирень – это её запах.

Полина принюхалась и уловила еле различимый аромат сирени. Но, может, ей и показалось? Тим, в конце концов, так её подготовил! И толком ничего не рассказал, а уже не по себе. Только Полина ничего не боится, нет такого, что сейчас её напугает. Кроме внезапной смерти, но это вряд ли.

– Тим…

– Тихо! Сейчас она, как обычно знак подаст, что здесь.

И Полина увидела, как на гладкой поверхности зеркала выступили лиловые буквы: «Юленька». Она чуть не вскрикнула, но поймала взгляд Тима и зажала рот рукой. Буквы стёрлись.

– Юленька, – прошептал Тим. – Я сегодня здесь. С тобой. Со мной сестра Полина. Познакомься.

Девушка ничего не успела сказать и почувствовала, как по её лбу провели чем-то холодным. Затем она услышала тихий смех.

– Что? – нервно спросил Тим. – Что-нибудь происходит?

– Она до меня дотронулась, – кивнула Полина. – И она смеётся. Кстати, приятный смех у твоей подружки.

Он с удивлением уставился на сестру:

– Ты не боишься?

Смех затих.

– Нет, – пожала плечами Полина. – Пока ничего страшного. Можно я с ней поговорю?

Она не знала, бравада это или что-то другое, но раз уж она попала в необычайное приключение, надо, по крайней мере, воспользоваться ситуацией.

– Если такая бесстрашная, говори, – разрешил Тим. – Друзья мои в этот момент уже водку открывали. Уйти-то нельзя, Юлька двери держит. При жизни весёлая была, такой и осталась. Не бойся, она не навредит.

– Я и не боюсь, – заверила девушка и обратилась в пустоту. – Юля, вампиры есть?

Белый листок бумаги слетел со стола, порвался на две части, и одна половинка упала Полине на колени. Обычной ручкой на нём стояла надпись: «Net».

Тим подошёл, поднял листок, сложил его с другой половиной, и девушка увидела странные буквы: «Fairplay.Net».

– Это я записал адрес игры, чтобы не забыть. Юлька шутница. Но ответ ты, кажется, получила?

Полина вздохнула. Она пребывала в каком-то нереальном состоянии, ей казалось, что в эту ночь всё может произойти. Тим настежь распахнул окно.

– Да. Получила, – сказала Полина. – Жаль… Я так не хочу умирать. Я упросила бы вампира укусить меня и жила бы вечно.

– Ты превратилась бы в чудовище, – сказал Тим. – Пила бы кровь, убивала людей. Не страшно?

– Об этом я старалась не думать, – проговорила Полина. – Мне умирать страшно.

Неожиданно включился телевизор, и звонкий женский голос из какого-то ночного сериала произнёс:

– А смерти тоже нет.

И телевизор выключился.

Сначала Полина вздрогнула, но потом её охватило чувство радости:

– Ты слышал? Слышал, что сказала Юля?

Тим тоже слабо улыбнулся и подошёл к Полине. Казалось, ему нравилось, что она не испытывала чувство страха. Её спокойное отношение к пугающим любого нормального человека событиям приводило его в восторг:

– Ты первая, кто не боится Юльки. Её чудачеств. Знаешь, при жизни она была огонь с ртутью, энергии столько – сто человек подпитывай. Вот, мне кажется, она и теперь такая… Неуровновешанная.

В лицо Тиму полетел брелок от ключей, давно оброненный на пол. На брелке красовалась известная утка Скрудж Мак-Дак, которая крутила пальцем у виска. Полина рассмеялась:

– Осторожней, Тим! Твоя девушка обидчива, не нравится ей, как ты её называешь.

И Тим тоже улыбнулся. Он посмотрел по сторонам и громко сказал:

– Юленька, не обижайся. Ты же знаешь, я не хотел тебя обидеть. Хотел сказать, что ты живая, даже когда… Не живая…

– Нет, Тим, Юлька сейчас запустит в тебя пепельницей и будет права! – совсем развеселилась Полина. – Ты хоть думай, когда говоришь.

Ему всё больше нравилось смотреть на смеющуюся Полину. Такая бесстрашная девочка, или у неё не все дома? Нормальные люди в такой ситуации падают в обморок. Впрочем, а сам-то он нормален? Живёт под одной крышей с духом и даже не пытается что-то исправить.

– Полин, – обратился он к сестре. – Вот ты тоже девушка. Подумай, скажи, что Юльке от меня надо? Я же ни в чём не виноват. Водила тот пьяный ехал, так его уже посадили… Что она к нему на зону по ночам не является? Почему ко мне? Любила, что ли?

Полина задумалась. Ей всё больше нравился запах сирени. И всё больше нравилась незнакомая рыжая девушка, которая, как сказал Тим, живая, даже когда неживая.

– Смерти нет, – прошептала Полина и добавила громче. – А ты её любил? Не ври, она догадается.

– Я? – Тим не растерялся. – Я и сейчас её люблю.

Полина встала, подошла к нему и дотронулась ладошкой до его щеки:

– Тогда я тебе скажу, как девушка. Я бы не простила, если бы мой парень сказал, что не женится на мне. Это обидно. И несправедливо. И никуда бы не ушла, даже если бы уже ушла… Понимаешь?

В окно залетела серая ночная бабочка и села на руку Полины, которой она всё ещё гладила щёку Тима. Полина поднесла руку к глазам, бабочка расправила крылья.

– Ты думаешь? – спросил Тим, не отрывая взгляд от бабочки.

– Думаю, – кивнула Полина. Она тоже, как завороженная, смотрела на тонкие крылья. – Красиво, правда?

– Да.

Тим отвернулся и пошёл к двери. Там остановился и задумался. Полина ему не мешала. Она думала о том, что всё так просто, а люди любят усложнять простые конструкции. Всё просто: ночь, свежий воздух, далёкая музыка в темноте, серая бабочка. Мир удивителен, и нет ничего невозможного там, где жизнь. Там, где стоит Полина. Там, где под её ногами вертится земной шар. И там, где сверкают звёзды. Она протянула руку, и бабочка вылетела в окно.

– Юленька! – тихо, но почему-то торжественно сказал Тим. – Я женился бы на тебе, и ты это знаешь. Никого и никогда у меня не было дороже тебя. Маму я не знал, папы давно нет. Юлька, неужели ты думаешь, я отказался бы от тебя?

И тут произошло такое, от чего у Полины загорелись глаза. Свет в тёмной комнате вспыхнул и погас. Старая гитара на шкафу зазвенела всеми струнами, шторы разлетелись в разные стороны, и порыв ветра с улицы закружил вихрь вокруг Полины и Тима.

Ничего не поняла Полина, только услышала в ветре тихий шелест:

– Спасибо…

И увидела яркий сноп оранжевого света, похожий на рыжие волосы. Свет горел в комнате несколько секунд и рассыпался яркими брызгами. Наступила тишина. Музыка на улице тоже стихла. Легко-легко стало на сердце у Полины.

– Смерти нет, – прошептала она и рассмеялась.

Сон

Бал! Изысканный, великолепный, утончённый! Сколько прекрасных дам в роскошных платьях, сколько кавалеров! Тысяча огней и музыка. Волшебная. Нет, тревожная. Да это же вальс! Разумеется, волшебная!

Чья-то рука обнимает её за талию и уводит в танце.

«Я умею танцевать вальс? Не знала. Но как хорошо!»

Ей кажется, что она здесь самая красивая. Восторг движения, скользящие взгляды. Но что это? Тот, кто ведёт её в танце, облачён в маску. И вокруг все в масках, глаза смеются из причудливых разрезов. Так значит, это бал-маскарад? Ещё лучше! Загадочно и таинственно. Незнакомец, кто вы? Или нет, маска-маска, я вас знаю! Она смеётся, полностью полагаясь на мастерство танцора. Его крепкая рука её не отпустит, не позволит оступиться. Её смех вливается в смех кружащихся пар, тает в громкой музыке. И вдруг голос. Странно, что она слышит его в таком шуме:

– Вам здесь нравится?

Приятный, вкрадчивый голос. Интересно, какое лицо скрывает чёрная маска? Такой голос может принадлежать только очень искушенному человеку. Возможно, опытному любовнику. Но надо отвечать, не онемела же она:

– Очень!

– И вы ни о чём не жалеете?

Странный вопрос. О чём ей жалеть? О том, что она умеет так красиво кружиться? Вот глупость! Или он имеет в виду нечто иное?

– Кто вы? – спрашивает она.

– Это не имеет значения. Гораздо важнее сейчас, кто вы. Вернее, какая вы, – ещё один поворот. – Вы, действительно, ни о чём не жалеете?

Вот так вопрос! Музыка разлетается брызгами шампанского.

– Нет, – громко произносит она, желая прекратить странную игру. И видит, как губы её партнёра раздвигаются в тонкой улыбке.

– И никогда не жалейте, – его рука плавно снимается с её талии и в этот миг вальс умолкает. – Никогда ни о чём не жалейте. Умница.

Ей даже не пришлось удивиться, так быстро он исчезает в пёстрой толпе. Какой это был странный танец! Она оглядывается, в надежде увидеть в сутолоке кого-нибудь из знакомых. Но все в масках, узнать никого нельзя. Странное чувство – как будто она здесь своя и не своя. Трудно понять. Снова приятная музыка и кто-то легко дотрагивается до её локтя:

– Растерялась, милая?

Новая маска, только белая. И человек опять совершенно незнакомый. Но что-то в нём, в его голосе не сливается с великолепием бала. Он здесь чужой? Но ведь и она, скорее всего, тоже.

– Я не растерялась, я потерялась, – признаётся она, не отдавая себе отчёта, почему следует за ним. Они огибают колонну и словно от всех отгораживаются.

– Не бойся. Ты слышала о добре и зле?

Что за загадки? Ей бы узнать, как она вообще сюда попала? И зачем? При чём здесь абстрактные понятия добра и зла?

– Зачем? Нет, милая, здесь они совсем не абстрактные. Здесь сталкиваешься с ними так близко, ближе некуда. Не попадись семерым. Если совсем запутаешься, позови меня, – и новый странный знакомый так же неожиданно поворачивается спиной и покидает её. Нет, так голова пойдёт кругом! Лучше не думать. Музыка накрывает новой волной и рядом снова чей-то голос:

– Разрешите Вас пригласить.

А почему бы и нет? Но на этот раз она будет разговаривать, кружиться и разговаривать.

– Кто-то странный спросил меня только что о добре и зле. Какая несуразица, правда?

– Отчего же несуразица? – звучит в ответ. – Вот я, например, зло.

Она с усмешкой разглядывает скрытого под маской человека. Ему тоже хочется поиграть в эту странную игру?

– И какое вы зло, если не секрет? – в тон ему спрашивает она, не желая показаться невоспитанной провинциалкой.

– Я праздность. Не правда ли, на балу так славно можно ничего не делать? Развлекаться, вести легкую и приятную беседу, ни о чём не думать и ни за что не волноваться? И передать не могу, как мне приятно ваше легкомысленное настроение.

– Вы шутите? – улыбается она. – И какое же это зло – развлекаться?

– Вот и я говорю, – маска одобрительно смеётся. – В лени нет ничего преступного. Как вы правильно сказали – развлекаться. Вы моя, прекрасная незнакомка.

Последние слова шепотом проникают в её ушко. Она вздрагивает, ничего интимного в тихом голосе нет, слова звучат свершившимся фактом. Ей становится неловко.

– Отпустите меня!

Но партнёр ещё сильнее прижимает её к себе:

– Не раньше, чем закончится танец, моя дорогая. Оставайтесь же такой беспечной, не ищите себе забот, бегите от любой работы. Работа – скука, она серость наших дней и невыносимая тоска.

И тут она вспоминает, что это её собственные слова. Не далее, как вчера она произнесла их в присутствии своей сотрудницы Леночки. Ой, да и своё имя она вдруг вспомнила – Лариса. А работает она в маленькой фирме на Остоженке, в отделе продаж. Мамочки, да как же она сюда попала? А танец уже кончился. Маска наклоняется и целует её холодные пальцы:

– Удивительно приятный танец. Удивительно!

Лара отдёргивает руку. Что за шутки? Это она-то лентяйка? На работу ни разу в жизни не опоздала, посреди рабочего дня никогда никуда не отпрашивалась. Да, а липовые больничные? А ворох дел, постоянно отложенных на послезавтра? Ну и что? Все так. У всех так. Сколько раз давала себе слово, с понедельника привести дела в порядок. Но проходит понедельник за понедельником, и ничего не меняется.

– Ну и что? – пожимает плечиком Лара. – Подумаешь, зло! Мелочи жизни. Да если я захочу, я завтра же всё переделаю и займусь новым проектом. Правда, он неинтересный, но кто-то же должен.

– Не займёшься, не переделаешь, я тебе не позволю, – слышит она того, кто уже от неё удаляется.

Ей надо что-то ему ответить, но стоит ли? Говорить о серьёзном здесь и сейчас? Как нелепо будут выглядеть её возражения на невинную шутку. Лара поправляет тёмные локоны и ловит своё отражение в огромном сверкающем зеркале. Хороша! Она необыкновенно хороша! В отражении к ней приближается ещё один незнакомец и, конечно, в маске:

– Таким прелестным женщинам нигде непозволительно скучать, – он протягивает ей руку.

– Нет-нет, я не скучаю, – заверяет его она, вкладывая свои пальчики в его ладонь. – Вы не поверите! Здесь все пытаются сыграть со мной в какую-то игру.

– Игру? – новый партнёр совершает необычное па и Лара понимает, что танцует уже не вальс. Но что это за танец?

– Па де Грас, – сообщает ей партнёр. – Па-де-труа, менуэт, кадриль – вы всё умеете танцевать. Но что за игра, о которой вы упомянули?

– Игра? – Лара ещё не верит сказанному, но её руки выполняют отточенные изящные движения. – Да, игра. Что-то о добре и зле. Одно зло мне уже встретилось.

– Тогда я второе, – он почти не касается её, но как он при этом великолепен! – Все красавицы живут в моём окружении, а вы красавица.

– И вы о том же, – хмурится Лара, хотя его слова ей приятны. – Какое же зло вы?

Играть, так играть. Забавный маскарад.

– Я тщеславие. Любуйтесь собой, восхищайтесь собой. Взгляните ещё раз в зеркало, и поймёте, что никого здесь нет лучше вас! Не лишайте себя и меня такого удовольствия.

У неё кружится голова. Она и так, уже несколько минут бросает тайные взгляды на зеркало. Но почему же это зло? Ведь она просто женщина. Хорошенькая женщина. Нет, красивая!

– И вы совершенно правы, Лариса. Ведь вы уже вспомнили своё имя? Красивые женщины имеют полное право гордиться своей красотой. Мне ли не знать, что это не зло, а счастье?

Какой всё-таки необычный танец. И у неё всё получается как нельзя лучше. Некогда подумать, но что-то в его словах заставляет её не соглашаться:

– Я вовсе не любуюсь собой, я просто танцую.

– Конечно. Разве на свете есть что-нибудь прекраснее чувства своего превосходства над другими?

Да нет же! Разве она самовлюблённая дура? Разве не знает, что мир прекрасен, а она только маленькая часть этого мира. Но часть совершенная. Впрочем, он её запутал.

– И никогда не выпутаешься, – слышит Лариса и не понимает, он ли произнёс эти слова. Но его уже нет рядом, а слова растворяются в воздухе вместе с музыкой. Становится холодно. Почему-то всплывают в памяти часы перед зеркалом в спальне и самоуверенные мысли:

«Я такое чудо! Мои глазки, мои губки. Я лучше Люды, лучше Маши. Подружкам далеко до меня. Он будет смотреть на меня, а не на одну из них! Можно не сомневаться».

Она машет рукой. Какое кому дело до её мыслей? Она же никогда не произносила их вслух. Да, а какая разница, говорила ли она об этом, если она так думала? И продолжает думать. Но ведь всё объективно, всё так и есть, она же не слепая. Лариса вновь отмахивается от неприятных мыслей. Тоже мне зло, никому от него, кажется, никакого вреда. Но холодно по-прежнему.

– Не желаете ли мороженого?

Новая маска протягивает ей вазочку с белыми и шоколадными шариками. Какое сейчас мороженое, она замёрзла! Но шарики так мило подтаяли, на них даже смотреть вкусно. Ну что ж, она съест один или два, возможно, что холод ей только мерещится. Да и надоело вечно сидеть на диете.

– Спасибо. Замечательное мороженое, – настроение поднимается, и она лукаво улыбается. – А вы тоже станете утверждать, что вы зло?

– Я? – маска в растерянности. – Никогда не считал злом съесть что-нибудь вкусненькое. Вы другого мнения? Может быть, желаете потанцевать?

Ну, наконец-то, первый нормальный среди шутников.

– После одного шоколадного шарика и после одного сливочного я с удовольствием потанцую.

– Как приятно доставить вам удовольствие. В жизни не так много удовольствий, верно? Неправильно считать еду злом.

Руки опускаются, она едва успевает вернуть незнакомцу вазочку:

– И вы туда же! Будете упрекать меня в обжорстве? Да посмотрите, какая я худенькая. Разве я объедаюсь? По-вашему, обжоры бывают стройными?

– Что вы, что вы! – вазочка уже на столе, а Лариса танцует с новым знакомым. – Кто может упрекнуть вас в невоздержанности? Лишь самое вкусненькое, самое сладенькое. И лишь изредка. Совсем чуть-чуть, снять сливки с каждого блюда, так сказать. Всё это вполне допустимо. Не питаться же хлебом и водой? Во всём должен быть изыск, а в еде в первую очередь. И вы радуете меня, Лара, своим отменным вкусом. Если ломтик сыра, то самого дорогого, если круассаны, то наисвежайшие. А ваши капризы по поводу остывшего кофе? Восторг! Лара, фигура для вас на первом месте, но придирчивость к каждому съеденному кусочку выше всяких похвал!

У неё звенит в ушах от его болтовни. На редкость невоспитанный тип. Какое счастье, что танец заканчивается.

– Вы предлагаете мне есть всё без разбора?

– Ни в коем случае! Да и разве я позволю испортить ваш утончённый вкус? Нет, Ларочка. Кусочек к кусочку, ягодка к ягодке. И ни одной лишней калории. Я не прощаюсь, очаровательница.