Текст книги "По ту сторону реальности (сборник)"

Зелёные волосы трёх отражений сами заплелись в толстые косы, на конце превращаясь в змеиные головы. Головы шипели, показывая острые зубы. Тина зажмурилась, чтобы не видеть себя такой ужасной.

«Всего этого нет!» – подумала она и открыла глаза, чтобы убедится, но невольно отшатнулась. В зеркале до бесконечности простиралось огромное топкое болото, в сумрачном небе светила чёрная луна, а взгляды отражённых Тин горели ненавистью. Руки мужчин, обнимавших её за талию, удержали девушку на месте. Она знала, что должна замахнуться, но не представляла, как можно иконой разбить зеркало? Это же икона, а не молоток! Шипение усилилось, и Тина увидела, как длинные косы со змеиными головами рывком пронзили поверхность, прошли сквозь зеркало и потянулись к мужчинам. Тим с Андреем не отступили, наоборот, подались вперёд, стараясь заслонить девушку. Возле каждого извивалось уже несколько дьявольских кос. Одна коса со змеиной головой приблизилась к лицу Андрея, и её раздвоенный язык почти коснулся любимых губ.

– Нет! – закричала Тина и протянула руки к зеркалу. Едва икона коснулась его поверхности, раздался жуткий скрежет, и зеркало медленно покрылось трещинами. Над болотом засверкали молнии, лица адских Тин исказились, созданный ими мир стал разрушаться, змеи-косы с яростью набросились на своих хозяек. По лицам и рукам демонических Тин потекли тонкие струйки крови. Вокруг шеи Дамгальнуны обвилась её собственная коса, та самая, которая едва не укусила Андрея, и лизнула демоницу в губы смертельным жалом.

Последняя, ослепительная вспышка молнии, и зеркало рассыпалось серебряной пылью.

* * *

Странно после всего, что они увидели, сидеть на кухне, пить кофе и есть бутерброды. Сначала Тина думала, что она и куска не проглотит, слишком ужасно – увидеть себя с косами-змеями. Но когда она посмотрела, как мужчины спокойно завтракают, то отпила глоток остывшего кофе.

– Тиночка, ты как? – в который раз спросил Андрей. Он испытывал благодарность к Тимуру – тот так же невозмутимо жевал колбасу, как и сам Андрей, вкуса которой тоже, наверняка, не ощущал. Но мужчины на то и мужчины, чтобы женщина рядом с ними чувствовала себя спокойно.

– Я? Не знаю… что это было? Зеркала больше нет, – проговорила она. – Значит, демоны пропали?

– Всё нормально, Тиночка, – подтвердил Тим. – Мы избавили себя от угрозы, а Глафиру от демонической силы. Кстати, мне показалось, что в скрежете, когда зеркало покрывалось трещинами, я различил голос старухи.

Тина встала и распахнула окно настежь. Солнечный свет проник на кухню, и вместе с ним, долгожданный свежий воздух.

Она помнила, что когда зеркало осыпалось, Тим взял из её рук икону, а Андрей подхватил ослабевшую Тину на руки, отнёс на кухню и усадил на стул. Тим отвернулся, а Андрей стал покрывать руки и лицо Тины поцелуями.

– Всё хорошо, – шептали его губы. – Успокойся.

Через несколько минут она немного пришла в себя. Муж продолжал держать её за руки и заглядывал в глаза:

– Тебе уже лучше, да? Да, родная? – спрашивал он.

– Да, – сказала она.

Всё, что они только что увидели, благодаря Андрею, показалось ей страшным сном, который уже закончился.

Прошло меньше получаса, Тина отошла от шока и молча стояла у окна, с чашкой кофе в руках. Мужчины тихо разговаривали, а она думала.

Всё-таки удивительно, что необходимым предметом оказалась именно икона! И достаточно было всего лишь дотронуться ей до зеркала!

Девушка высказала свои мысли, и брат ответил:

– Помнишь, ты искала того, кто сильнее Глафиры? С помощью кого твоя бабушка сняла приворот, а затем долгие годы берегла от проклятия твоего дедушку? Кажется, ты нашла.

– Ох! – Тина подошла к иконе, которая стояла на холодильнике. Тим совершенно прав! Вот та, которая сильнее всех зеркальных демонов, любых адских созданий, которые существуют! Тина смотрела на Божию Матерь и шевелила губами. Слова молитвы она уже не помнила, но благодарила, как умела, своими словами. Потом перекрестилась.

Если бы Андрей увидел подобную картину раньше, он бы очень удивился, но сейчас жест жены не показался ему странным. Он встал, подошёл к ней и прошептал ей на ушко то, что уже давно хотел сказать:

– Обвенчаемся?

Тина внимательно посмотрела на него и поцеловала в губы.

– Завтракаем и едем к Аглае? – предложил Тим, старательно не обращая внимания на сцену возле холодильника.

– Ты очень добрый, братик, – Тина постаралась в слове «братик» передать кокетливые интонации Кати. – Но ты не спал целые сутки! Знаешь, что? Ложись и выспись, а когда проснёшься, мы поедем в больницу.

– Да, Тим, ты же не железный, – подхватил Андрей. – Обещаем тебя не будить.

– Не, как раз, разбудите меня через три часа. Иначе нас в больницу не пустят.

Тина подумала и решила:

– Я обещала дать деду Серёже возможность лично поблагодарить Аглаю Степановну. Думаю, надо сделать так: завтра тоже выходной, и вы, мальчики, оба не работаете. Поедем все вместе и захватим дедушку.

– Молодец! – Андрей поцеловал Тину в нос, она шутливо отмахнулась.

– Сегодня надо подготовить деда Серёжу. И костюм погладить, – улыбнулась Тина.

– Решено, едем завтра утром. Тимур, останешься у нас?

– Если только завтра мне опять сварят кофе, – поставил условие брат.

Андрей с радостью поддался на неприкрытый шантаж:

– Дарагой, я тэбе и коньяк в кофэ налью, только оставайся!

– Коньяк не надо. Так я пошёл на вашу постель?

– Да-да, отдыхай, Тимур, – сказала Тина и добавила. – Спасибо вам, мои золотые.

* * *

Посещение Аглаи Степановны началось с её просьбы поехать к Глафире и накормить её.

– Меня вторые сутки дома нет, а она там обезноженная!

– Удивительная Вы женщина, Аглая Степановна, – сказал Андрей. – Она Вас покусала, тоже обезножила, хорошо, что временно, а Вы беспокоитесь о том, что она там проголодалась!

– Так сестра она мне, – тихо ответила Аглая. – И живой человек. Нельзя же оставить. Вот вам ключи. Ты, девонька, не испугаешься съездить? Она больше не опасна. Адрес помнишь?

– Мы все вместе не испугаемся, – заверил Тим.

– Хорошие у тебя муж и брат, девонька, – ласково улыбнулась Аглая Степановна.

– Чистая правда, – согласилась Тина.

Аглая ещё не знала, какой сюрприз её ждёт! После разговоров о самочувствии, и о том, что нужно будет привезти в следующий раз, в палату вошёл дед Серёжа. Тина даже залюбовалась – как молодцевато он выглядел! Но заметила жест Андрея и покинула палату, оставив Аглаю и деда Серёжу наедине.

– Ну, здравствуй, Аглая, – дед Серёжа подошёл и сел на стул возле кровати.

– Серёжа? – тихо спросила Аглая, не веря своим глазам.

– Я, Глаша. Вот и довелось нам свидеться. Пришёл тебя поблагодарить, ты меня из беды вытащила, а сама, вон оно как получилось, в беду попала.

– Зато ты ходишь, – ещё тише произнесла Аглая и улыбнулась.

– Я тебе обязан, и я верну долг.

– Нет у тебя передо мной долгов, Серёжа.

– Есть.

Никто не слышал их тихого разговора, в палате смотрели телевизор. Ребята прождали деда Серёжу возле палаты больше часа, и когда он вышел, не решились задавать вопросы. Дед Серёжа сам сказал:

– В беде Аглая. Пока не знаю, как ей помочь, но некоторые соображения уже имеются.

На следующий день Тина с Андреем переехали домой, в течение недели они дважды были у Тининого отца. Тим тоже приезжал к ним, а один раз приехал вместе с девушкой Олей. Катя ревниво осмотрела Олю, но потом одобрила, лукаво подмигнув Тиму за её спиной.

Дед Серёжа эту неделю каждый день навещал Аглаю. Однажды, во время их разговора, в палату вошла молодая женщина:

– Здравствуйте. При больнице есть храм, все, кто хочет, может встретиться со священником. Есть желающие исповедоваться и причаститься?

Соседка по палате что-то спросила, женщина ей ответила. Ещё две соседки промолчали, делая вид, что не замечают вошедшую.

Аглая отвернулась и посмотрела в окно.

– Глаша? – спросил дед Серёжа.

– Нет, – тихо ответила она. – Мне поздно.

– Отчего же поздно, Глаша? Я слышал – никогда не поздно, пока живёшь на земле.

Аглая посмотрела ему в глаза и совсем тихо, чтобы никто не слышал, сказала:

– Мне поздно, я много нагрешила.

– Какие-такие у тебя грехи, Глаша? Это сестрица твоя, Глафира, во всём виновата. Ребята к ней ездят, кормят, переодевают, ходят за ней, как за малым дитём, а она слюной на них брызжет, бесится. Силу всю потеряла, а смириться не может. Как она Тиночку мою за волосы больно дёрнула, так теперь внученька косу заплетает. Глафира твоя скоро вся на злобу изойдёт, она теперь всех ненавидит. А ты совсем другая.

– Другая? – губы её поджались, в глазах появились слёзы и страх. Она тихо и быстро зашептала. – А что я творила? Проклятие я возвращала с чьей помощью? Ангельской?! А демонов зеркальных в плену держала сама? И до того, полвека, я что, мало к бесовской силе прибегала? Думаешь, сама не знала, чем занимаюсь? Знала, отлично знала! Нет мне прощения!

– Есть, – уверенно сказал дед Серёжа. Соседки по палате даже повернули головы на его громкий голос. – Ты мне, Глаш, жизнь вернула, и я тебе верну, – тише добавил он и встал.

Он ушёл, и соседки, с изумлением увидели, как заплакала седая, спокойная пациентка Аглая Степановна, никогда ни на что прежде не жаловавшаяся.

«Да и что ей жаловаться-то? – с завистью подумала одна из соседок. – Не жизнь, а малина. Муж заботливый, каждый день фрукты таскает, внуки уважают, на „вы“ к ней обращаются. Мне бы так!»

На следующий день в палату вошёл молодой священник:

– Здравствуйте! Иерей Василий Маслов, будут желающие исповедоваться и причащаться?

Одна из женщин подала голос:

– Я, батюшка.

Он сел рядом с ней, они тихо поговорили, а затем священник подошёл и обратился к Аглае:

– Просили за тебя. Разреши, я помолюсь?

Он опустился на колени, возле её кровати и стал молиться. Через некоторое время поднялся и сказал:

– Не ешь до утра, готовься к исповеди.

– Меня не простят! – упрямо покачала головой Аглая. Отец Василий мягко ответил:

– Господь, невидимо и таинственно присутствующий на Исповеди, прощает грешника.

Дед Серёжа приоткрыл дверь и увидел, что отец Василий разговаривает с Аглаей, она его о чём-то спрашивает, но уже без прежней тоски и прежнего страха в глазах.

– Оставалось вернуться в больничный холл и подождать окончания разговора.

Доллирэль

Валерия сидела возле окна на кухне и рассуждала о том, какой сложный характер достался её дочери. В шесть лет Кристина уже полноценная личность, и от этого никуда не денешься. Все эти шесть лет Лера ловила себя на мысли, что неизвестно за какие заслуги она стала мамой самой прекрасной девочки на свете. Иногда ей казалось, что Кристи умнее и старше её. Только умело это скрывает, притворяясь маленьким ребёнком. Соседка Наташа выразила их отношения короткой фразой: «Она села тебе на шею, свесила ножки, и ты млеешь». Да, Лера действительно млела. Тем более её пугало, что к старшим детям она не испытывала такого сильного чувства. Может, это потому, что старшие дети – это дети Максима? Лера вышла за него замуж, не смотря на разницу в возрасте и на то, что поначалу взрослые Антон и Соня принимали её в штыки. Понадобилось долгих два года, пока отношения между ними наладились. И дети стали воспринимать её не только, как папину жену, но и как свою маму. Настоящая мама много лет назад бросила их, но об этом старались не говорить. Сейчас уже никто не вспоминал, как вредничала Соня, пачкая вишнёвым вареньем Лерины платья. И как, быстро ставший на голову выше Леры Антон, не ночевал дома. Тогда Лере удалось преодолеть отчуждение и подружиться с детьми. Хорошо, что Кристинка никогда не задумывалась о родственных связях в этом доме. Соню она считала идеалом красоты после мамы, а Антону доверяла даже то, что не рассказывала родителям. Больше других переживала, когда он решил жениться. И когда переехал жить в соседний подъезд. Быстрее всех подружилась с его женой и стала желанной гостьей у них в доме.

Лера могла расслабиться, Кристи всеми любимый и добрый ребёнок, но вот характер! Каким образом доброта сочеталась в ней с тихим упрямством? Кристинино «нет» означало «нет» окончательное. Невозможно было переубедить её или задобрить обещаниями. А наказывать Лера вообще не умела. Вот последний случай: к Максиму приехал друг из Тобольска и привёз Кристине куклу. Лёшка, конечно, отличный парень. Но он мог бы подумать о том, что подарки надо делать либо всем сразу, либо никому. Разумеется, он рассуждал так, что Соне, в её шестнадцать, куклы уже не нужны, а у Антона в скором времени, наверное, и своя кукла появится. Но Лера, так болезненно относившаяся к малейшей несправедливости, касающейся детей, сразу потребовала вернуть подарок. И натолкнулась на твёрдое «нет». Кристина прижала куклу к себе и, ласково поглаживая её, замотала головой.

Лера сделала повторную попытку:

– Кристи, деточка, скажи дяде Лёше спасибо и отдай куклу. А ты, Лёшка, просто сумасшедший, даришь такие дорогие вещи! Куколка-то фарфоровая, под старину, сейчас такие только на заказ делают или продают в антикварных лавках.

При этих словах Кристи ещё сильнее стиснула куклу, а легкомысленный Алексей рассмеялся:

– Да что ты, Лерочка! Какой заказ? Я к вам через Битцевский парк шёл, а там аттракционы. И дядя Лёша метким выстрелом выиграл эту красавицу для Кристины.

Изобразив из руки оружие, он «выстрелил» двумя пальцами в воздух, показывая, как добыл игрушку.

* * *

Кристи сидела на своей кровати и с нежностью расчёсывала чёрные локоны Доллирэль. Синие стеклянные глаза внимательно смотрели на девочку.

«И какой странный этот папин друг, – думала Кристи. – Предложил назвать тебя Катей или Мариной. Разве он не видел, что тебе надо совсем особенное имя? Совсем не такое, как у других кукол? Это я придумала тебе красивое имя Доллирэль, и оно тебе очень подходит. Чувствуешь, какая ты особенная?»

Кукла внимала её мыслям и, кажется, была с ней абсолютно согласна.

– Мама сейчас позовёт меня завтракать, – сообщила девочка вслух. – А ты подожди меня здесь и не вздумай обижаться.

Кристи так хотелось, чтобы Доллирэль её понимала. Никогда раньше, ни к одной своей игрушке, она не испытывала такую необычайную привязанность. Ну а кукла и впрямь была хороша! Прелестные черты лица взрослой женщины, изящные ручки с тонкими пальчиками и ножки в красных лакированных туфельках кого угодно привели бы в восторг. А наряд! Кристи расправила пышное белое платье и восхищённо вздохнула. Её новая подружка снова показалась ей верхом совершенства.

Кристи предвкушала, что весь сегодняшний день будет играть с Доллирэль, а вечером…

– Кристи! – Лера прервала её размышления. – Иди, мой руки и давай завтракать.

– Сейчас, мамочка, – отозвалась Кристи. – Одну минуточку!

«С чего все они, – думала она, глядя в стеклянные глаза. – Считают, что я ничего не понимаю? Конечно, я ещё маленькая, но я знаю всё-всё-всё, ты мне веришь?»

– Кристи! – Лера давно удивлялась, у кого Кристи научилась просить эту «одну минуточку», но минуточка могла тянуться сколь угодно долго. – Завтрак остынет.

Не дождавшись ответа, она отправилась в комнату. Кристи по-прежнему сидела на кровати, но Лера заметила странное выражение на её лице.

– Мама, Доллирэль не нравится, что я её оставлю. Я сказала ей, что пойду завтракать, и она отвернулась.

– Ладно, хитрая лисичка, – улыбнулась Лера. – Успеешь ещё наиграться со своей подружкой, пойдём.

Кристи вздохнула, аккуратно положила куклу на подушку и отправилась на кухню. Потом целый день Лера почти не слышала дочь, а к вечеру случилось первое странное событие. За пять минут до прихода Максима Кристи подошла к маме и прошептала ей на ушко:

– Скажи папе, что дядя из шестой палаты этой ночью умрёт. Пусть папа не расстраивается, его вины в этом нет.

Лера чуть не подавилась куском слоёного пирога, когда поняла, о чём сказала ей дочь.

– Кристи, деточка, откуда у тебя такие страшные мысли?

То, что её папа работал врачом в районной больнице Кристи, разумеется, знала. Но о том, что пациенты иногда умирали, Максим никогда при ней не говорил. Более того, такие случаи были редки, и Максим даже Лере не всегда об этом рассказывал. Точнее, почти никогда.

«Неужели тот случай, в прошлом месяце? – быстро пронеслось в Лериной голове. – Она услышала наш ночной разговор? Но это невозможно!»

– Девочка моя, – сказала Лера, справившись с волнением. – Не думай о таких вещах. Все дяди и тёти в папиной больнице скоро вылечатся и пойдут домой. Не волнуйся.

– Я и не волнуюсь, – спокойно сказала Кристи уже обычным голосом. – Я знаю, что люди умирают.

Лера не нашлась, что ответить, а Кристи уже занялась Доллирэль, поправляя на ней платье. Подумав немного, Лера решила не поднимать больше эту тему, втайне надеясь, что дочь скоро забудет сказанное. Мало ли, что придёт на ум ребёнку! В следующий раз надо быть осторожнее, обсуждая подобные вещи.

Скоро пришёл Максим, и Лера не стала ему рассказывать о мрачном Кристинином пророчестве. Максим принёс ананас и позвал дочек на кухню. Соня впорхнула первая и сразу взяла большой кусок диковинного фрукта.

– Кристи, а ты? – позвала Лера.

– Одну минуточку, мама, – услышала она обычный ответ.

Кристи вошла тихо, чмокнула папу в щёку, откусила кусок ананаса и, вдруг, поинтересовалась:

– Папочка, а можно я угощу Доллирэль? Это ведь так вкусно, ей тоже хочется!

Лера показала глазами на куклу, которую Кристи теперь не выпускала из рук и улыбнулась мужу.

– А-а, Лёшкин подарок, – сообразил Максим. – Дай-ка мне посмотреть на твою красавицу.

Но Кристи почему-то отвернулась от отца, загораживая свою игрушку:

– Нет, папочка. Доллирэль не любит никого, кроме меня.

Лера, снова одними глазами, попросила его не спорить с дочерью, и Максим согласился:

– Ну что ж, если она такая недотрога, пусть остаётся с тобой. Надеюсь, ей понравится ананас.

И тут Соня, не уловив переглядывания родителей, протянула руку:

– Меня все куклы любят, дай мне. Мои, во-всяком случае меня просто обожали!

Губы Сонечки капризно изогнулись, она всего лишь хотела показать, что принимает игру младшей сестры, но капризная гримаска сменилась удивлением, едва она коснулась куклы:

– Ой! Она меня укусила! – не веря собственным словам, сказала Сонечка.

Кристи отошла к окошку и из-за занавески посмотрела на Соню:

– Я же говорила, Доллирэль любит только меня.

Соня с недоумением потирала укушенный палец и оглядывалась по сторонам.

– Мама, папа, кукла, правда, меня укусила, – повторила Сонечка, понимая, что ей никто не поверит.

– Соня, а я думал, ты уже наигралась, – сказал Максим, протягивая Кристи колечко ананаса. – Угощай свою принцессу, можешь пойти с ней в комнату.

– Да нет же! – повторила Соня. – Я почувствовала, как этот маленький ротик укусил меня! Нет, отправьте меня в дурдом, у меня галлюцинации!

– Сонечка, – не выдержала Лера. – Тебе показалось.

– Ей не показалось, – подала голос Кристи. – Я видела.

– Девочки, играйте в комнате, – решил Максим. – А ты, Соня, не переигрывай. Не забывай, что малышке всего шесть. Когда тебе было шесть лет, ты уверяла меня, что резиновый бегемот в ванне сам научился плавать.

– Бред какой-то, – пробормотала Соня, затем встала и отправилась в свою комнату. С порога она крикнула Кристине. – Как ты это делаешь, сестрёнка?

Кристи пожала плечами и тоже пошла к себе. В этот вечер она больше ни с кем не разговаривала. Когда Лера пришла укладывать её спать, Кристи уже сладко спала, обняв куклу.

* * *

Всю следующую неделю Лера не узнавала свою дочь. Кристи не шумела, не бегала по квартире, не шалила и не смеялась. Тихо сидела у себя в комнате и даже гулять выходила с неохотой. На улице присаживалась на скамейку возле Леры, обняв закутанную в платок Доллирэль, и не играла с детьми.

– Посмотри, какая погода, – пыталась расшевелить её Лера. – Все дети играют на детской площадке. Пойди, побегай с ними.

– Не хочу, мамочка, – в который раз отвечала Кристи.

Лера касалась губами её лба, проверяя температуру, и вздыхала:

– Ну что с тобой происходит, детка? Может, плохо себя чувствуешь? Показать тебя врачу?

– Нет, мамочка, – глаза у Кристи хитро блестели. – Я очень хорошо себя чувствую. Просто не хочется.

Ах, как Лера уже казнила себя за то, что не отдала её в садик конечно, причина в том, что Кристина домашний ребёнок, и друзей у неё нет.

– Кристи, пойди, поиграй вон с тем мальчиком. Видишь, как он посматривает на тебя, – снова сделала попытку Лера, улыбнувшись вихрастому мальчишке, который, и правда, остановился неподалёку от их лавочки и смотрел на Кристину.

– Нет, мама, – сказала Кристи. – Я подружусь с ним, а завтра он сломает руку, и я стану по нему скучать…

– Что за дикие фантазии? – изумилась Лера. – С чего ты это взяла?

– Просто знаю, – сказала Кристи и опустила голову.

«Нет, непременно в садик, пусть даже в дорогой, – подумала обеспокоенная мама. – До школы остался всего год, а Кристи такой неконтактный ребёнок! Просто ужас!»

Расстроенная мама и тихая дочь вернулись домой. А на следующий день, в том же парке, Лера встретилась с мамой того симпатичного вихрастика. Она узнала её и уже хотела окликнуть, чтобы совместными усилиями познакомить детей. Но та неожиданно вскрикнула, всплеснула руками и бросилась к своему сыну:

– Серёжа!

Лера, как в замедленной съёмке, увидела, что произошло. Мальчишка, уцепившись за железную перекладину, неловко подтянулся на ней, попытался перевернуться через голову и упал на землю. Женщина подбежала к сыну:

– Серёженька, что? Рука? Да как же ты так?!

Мальчик заплакал, и из его глаз покатились крупные слёзы. Лера непроизвольно перевела взгляд на Кристи. Девочка кивнула:

– Да, мама.

– Ты… тебе, – Лера не находила слов. – Ты не могла знать!

– Успокойся, мама, – Кристи заговорила, как взрослый человек. – Рука заживёт, просто Серёжа пока не выйдет на улицу. Но всё будет хорошо.

Кристи встала, не слушая крики и не оглядываясь, пошла к дому. Через несколько шагов она сказала:

– Мама, купи мне птичку. У Вали будет маленький, нужна птичка.

Дома Лера засыпала дочь вопросами. Она пыталась поговорить с Кристи, но та отмалчивалась, погружённая в игру с куклой.

– Детка, ну объясни мне, что значат твои слова? Зачем тебе птичка? Откуда ты знаешь про маленького? Валя тебе рассказала? Когда?

Валенька, жена Антона, часто приглашала Кристи в гости, но поделиться с ней таким важным событием, не рассказав мужу и всей семье, конечно же, не могла. Но Кристи сообщила об этом таким обыденным тоном, что у Леры побежали по спине мурашки. И этот случай с мальчиком.

– Валя мне ничего не говорила, – сказала Кристи и внимательно посмотрела на Леру. – Ты купишь мне птичку? Нужна птичка.

– Птичку? – Лера переводила взгляд с куклы на дочь и, наконец, не выдержала. – Положи Доллирэль и объясни мне, откуда ты узнала про мальчика и про Валеньку?

– Нет, – Кристи упрямо покачала головой. – И её зовут не Доллирэль.

«Всё, – подумала Лера. – Она сказала „нет“. Теперь можно даже кричать и топать ногами, Кристи не передумает. Я могла бы отобрать у неё куклу, но тогда она уже точно никогда ничего не расскажет. Вот характер!»

Последнему заявлению Кристи, что куклу зовут как-то иначе, Лера значения не придала. Она решила дождаться мужа и узнать у него, что случилось третьего дня в больнице.

Максим пришёл в этот день пораньше, и Лера с порога спросила, как у него дела на работе.

– Всё нормально, Лерочка. Почему ты спрашиваешь?

– А мужчина из шестой палаты, семнадцатого, ночью, – Лера не могла скрыть своего волнения.

Максим озадаченно посмотрел на жену:

– Лерунчик, сердце оказалось в порядке. Такая нелепость – тромб. Острая закупорка кровеносного сосуда, и… но откуда ты знаешь? – спохватился Максим. – Кажется, мы об этом не говорили?

– Я… мне сон приснился, – не смогла сказать правду Лера.

Максим недоверчиво на неё посмотрел и пробормотал что-то о том, что она устала. А она решила, что обязательно всё ему расскажет после разговора с Валенькой.

Часом позже, у себя дома, раскрасневшаяся и счастливая Валя призналась ей в своей недавней беременности. Лера рассеянно поцеловала её в щёку, поздравила и направилась в гости к соседке.

– Ничего себе! – воскликнула Наташа, выслушав сбивчивый рассказ. – Какое будущее ожидает твою Кристину! Она вырастет настоящей ясновидящей и прорицательницей!

Но Лера не испытывала радости по этому поводу. Её вполне бы устроила обычная дочь. Без паронормальных способностей.

– Да ты что! – возмутилась Наташа. – Не будь эгоисткой. Скольким людям сможет помочь твоя Кристинка! Только такие способности надо развивать. Я знаю хорошего мага-экстросенса, госпожу Натэллу. Вот тебе телефон, – Наташа что-то быстро написала и сунула ей в руку бумажку. – И не говори пока Максиму. Врач кардиолог, ему не понять такие тонкие материи. А дочка у вас просто чудо! Счастливая ты, Лерка!

В дверях Лера обернулась:

– Наташ, она просит птичку. Купить ей?

– Купи канарейку. Тебе что, жалко?

«Да уж, сомнительное счастье», – думала Лера, вернувшись домой. Целый вечер она пыталась завести разговор с мужем, но не решалась.

«Поговорю сначала с Антоном, – решила она. – У них с Кристи всегда было удивительное взаимопонимание».

* * *

Утром следующего дня Лера поручила Кристи Сонечке и поехала на Птичий рынок за канарейкой. Побродив по рынку, Лера приглядела хорошенькую жёлтую птичку. По совету продавца она купила сначала клетку, поилку, кормушку и корм, и только потом птичку.

«Что-то я не то делаю. Нельзя выполнять все её капризы. Завтра Кристи захочет лошадь, а послезавтра слона».

Но всё же в квартиру она вошла с нежной улыбкой:

– Кто здесь просил птичку?

Вопреки её ожиданиям, Кристи не выбежала ей навстречу с радостным криком, а медленно вышла из своей комнаты, обнимая Доллирэль.

– Спасибо, мама. Поставь, пожалуйста, клетку в мою комнату.

Лера почувствовала себя убитой таким взрослым тоном. Она так растерялась, что выполнила просьбу дочери. И лишь потом обратилась к Кристине:

– Детка моя, что с тобой? Ты даже не смотришь на птичку, которую просила. И почему ты закрылась в ванной?

– Мне нужно было поговорить с ней, – девочка кивнула на куклу. – А птичка… Мне лучше на неё не смотреть…

– Но почему? – Лера испытала странное чувство, похожее на беспомощность. – Ты же хотела птичку.

«Был плюшевый медвежонок, был утёнок, и со всеми Кристи разговаривала, – подумала Лера. – Отчего же меня так настораживает эта кукла?»

– Да, хотела, – кивнула Кристи. – Спасибо.

– Кристи, – осторожно произнесла Лера. – Отдай мне Доллирэль. Я тоже немножко поиграю с ней и верну тебе. Позволь, она сегодня поспит со мной, в нашей комнате.

Прежде такие уловки удавались Лере без труда, Кристи действительно была доброй девочкой. Никто не мог упрекнуть её в жадности.

– Взрослые не играют, – сказала Кристи, даже не посмотрев на маму. – И её зовут не Доллирэль, я тебе говорила. Зачем ты отнимаешь её?

– Но детка! – Лера совсем не узнавала свою дочь. – Ты уделяешь ей так много внимания, мне это не нравится.

– Хорошо, мама, – согласилась Кристи после недолгого раздумья. – Я буду играть с ней меньше. Пожалуйста, не отбирай её!

Кто бы выдержал чистый взгляд упрашивающих детских глаз? Лера тут же мысленно отругала себя: нашла на кого свалить вину за своё беспокойство. На любимую дочкину игрушку! Нет, ей немедленно надо рассказать обо всём Максиму, а пока он сутки на дежурстве, Антону.

– Антоша, я зайду к тебе в гости? Да нет, ничего не случилось. Во-первых поздравлю тебя, а во-вторых… да, случилось. Не по телефону, ладно?

В прихожей появилась любопытная Соня.

– Мам, я скоро стану тётей? – поинтересовалась проницательная Сонечка.

– Ах, ты, стрекоза, – невольно улыбнулась Лера. – Побудь с Кристи, я скоро.

Кристи проводила маму глазами и бесцветным голосом произнесла:

– Я тоже скоро стану тётей. Ваша с Антоном мама сильно болела. Месяц назад она умерла. Она хотела приехать к вам, но там, за океаном, у неё кончились деньги…

Даже не посмотрев в широко распахнутые Сонечкины глаза, девочка вернулась в свою комнату.

* * *

В первый раз в жизни Антон видел Леру такой растерянной. Красивая женщина, сумевшая подружиться и с ним, и с Соней, заслуживала уважения. Тут ещё и Валенька, в полном восторге от его мачехи, разболтала ей семейную тайну.

– Тошенька, Кристи. Она говорит такие странные вещи.

Он выслушал сбивчивый рассказ о младшей сестре, которая неожиданно изменилась. Лера рассказала о птичке, о Доллирэль и об ужасных, сбывающихся пророчествах. Впрочем, не все пророчества ужасны: Валенькина беременность, например, чудесное событие.

– И она ничего не хочет мне объяснять! Может, ты поговоришь с ней? – с надеждой спросила Лера. – Сейчас она разговаривает только со своей куклой.

Антон кивнул:

– Мам, приведи Кристи. Пока Вали нет дома, я постараюсь всё выяснить.

Тошина готовность помочь немного приободрила Леру, и она поспешила домой. Возле лифта она услышала его голос:

– Похоже на нелепую цепь совпадений.

Многое бы Лера отдала, чтобы всё это оказалось совпадениями! Но…

Дома она не находила себе места. Пока Кристи находилась у брата, она несколько раз перемыла посуду, выпила две чашки кофе и закурила. Потом вспомнила, что бросила курить и выкинула сигарету.

Антон позвонил спустя час:

– Мам, Кристи пошла домой. Слушай, она произносила при тебе странные слова? Ну, непонятные, взрослые?

– Нет. Никогда.

– Странное слово – мегаленсия. Она не отводит глаз от Кибелы, ругает какую-то Сангарию и вспоминает Аттиса.

– Что?! – изумилась Лера. – От какой Кибелы? Какого Аттиса?

– Кибелой зовут её куклу, разве ты не знала? Странное имя для детской игрушки. Мам, не говори ничего отцу. Пока. Я должен во всём разобраться, выяснить, что это значит. Подожди, не паникуй и не расспрашивай Кристи. И вот ещё, что означает слово «мистерия»? И где жили галлы?

– Не знаю, – у Леры чуть не подкосились ноги. Что же происходит с её дочкой?

– Всё, мам, я позвоню, когда узнаю. И ещё, у неё изменился не только лексикон. Она вообще стала взрослой. Пожалуйста, не переживай, ладно? Я скоро позвоню.

Происходило что-то непонятное. Антон не стал пугать Леру ещё больше, рассказывая о том, что он заметил. У Кристи изменилась не только речь, но и движения стали другими. Прежде непоседливая девочка, теперь она двигалась медленно и плавно. Серые глаза смотрели осторожно и… как-то печально.

Одна реплика сестры просто потрясла его. На вопрос, кто такой Аттис, Кристи взглянула на куклу и отчётливо произнесла:

– Господь Вседержитель, пастырь звезд и царь надмирных пространств.

Кристи рассказала ему так много, но самым тревожным было её последнее замечание:

– Не бойся, я сделаю так, чтобы у Вали родился здоровый мальчик.

Совсем не похоже на шутку! Антон закурил и включил компьютер.