Текст книги "Девять с половиной дней чужой жизни"

Шура, нехотя разжал руки и выпустил ее из объятий.

– Как скажешь, моя принцесса. Как скажешь, – тяжело вздохнул и вдруг запел красивым тенором: – «Сильва, ты меня не любишь, Сильва ты меня погубишь… Сильва ты меня с ума сведешь…» – и тут же добавил: – Я буду звонить тебе каждый день.

Сильвия сидела в широком салоне джипа рядом с отцом. Тот держал ее за руку и, изредка заглядывал в лицо.

– Папа, вы мне что-то хотите сказать? – спросила, несколько смущаясь.

– Да. Во-первых, называй меня на «ты». Я же не чужой тебе, девочка. А, во-вторых, я хотел тебе сказать, что ты изменилась. Я уже и не помню тебя без косметики. А так лучше и тебе больше идет. Даже не знаю, как оставлю тебя одну дома? – спросил обеспокоено, незаметно сменив тему.

– А я живу одна? – задала осторожный вопрос и замерла в ожидании ответа.

– Нет, – нехотя ответил отец. – С мужем. Но порой мне кажется, что лучше бы ты жила одна.

– Он не любит меня? – спросила прямо и тут же подумала, что только дети и больные люди могут быть такими непосредственными и им это легко сходит с рук.

В ответ Лев Давыдович тяжело вздохнул и пожал плечами.

– По-ня-т-но, – ответила нараспев и снова спросила:

– А я люблю его?

Лев Давыдович испуганно поднял глаза и, похоже, не сразу нашел, что ответить.

– А что тебе подсказывает сердце?

Сильвия долго молчала.

– Я не знаю его. Даже внешность не запомнила в тот день, когда вы вместе приходили в больницу. Тебя я тоже не знаю, но вижу, что ты любишь меня и желаешь добра. Что-то в душе подсказывает, что ты родной. А о нем я этого сказать не могу. Мое сердце молчит. Похоже, я никого не люблю или не помню, как любила раньше. Это ужасно, – взгляд ее был полон отчаяния и в этом не нужно было притворяться.

– Все будет хорошо, моя девочка. Все будет хорошо, – отец похлопал ее по руке.

– Папа, скажи, если мама умерла, тогда с кем ты живешь?

– Я живу один, – быстро ответил он.

– Ты что же, так больше и не женился?

Он долго молчал, прежде чем ответить.

– Это не так просто. Наверное, я однолюб. Жизнь складывалась так, что я потерял… – он не закончил мысль и сказал другое: – Я почти не бываю дома. И не только потому, что много работаю. Стены давят воспоминаниями. После того, как ты вышла замуж, дом опустел и мне не хочется вечерами возвращаться туда.

– Ты еще совсем не старый и такой красивый, – вполне искренне сказала Сильвия. – Неужели женщины не обращают на тебя внимания?

Он покачал головой и усмехнулся.

– Не буду скрывать, раз уж ты спросила. И в моей жизни частенько случались романы, но это было больше в молодости. Были женщины и серьезные, но я боялся, чтобы тебя никто не обидел. Не хотел, чтобы ты росла при мачехе, а, может, и зря. Сам я тебе не смог заменить мать. Вот и выросла ты незаметно с няньками и гувернантками, а тепла материнского не получила. Наверное, поэтому жизнь у тебя так не складывается.

– Папа, – она с надеждой заглянула в его глаза, – а, можно, я снова буду жить с тобой? Нам будет хорошо вдвоем, тем более что дома меня никто не любит и… не ждет.

– Нет, девочка. Так нельзя. У тебя есть муж. Ну… если уж совсем-совсем не захочется там жить, тогда переедешь ко мне, – сказал ей тихонько на ухо, словно она все еще была ребенком, и добавил громче: – на время.

Сильвия тут же сообразила, что для нее есть запасной ход. Глазки ее озорно блеснули, и она громко чмокнула отца в щеку.

– Э-э, я вижу, ты что-то задумала, – испугался он. – Прошу тебя, Женечка, брось свои фокусы. Пора стать взрослой и серьезной. Ишь, как… Я надеялся, что болезнь тебя изменила, но сейчас понял, что напрасно так подумал, – он укоризненно покачал головой. – Обещай мне…

– Не бойся, папочка, я больше не буду тебя огорчать, – она лукаво улыбнулась и снова поцеловала его в бледную щеку. Это была маленькая победа. Значит, в случае необходимости, она всегда может сбежать от мужа в родительский дом.

Дальше они ехали молча. Лев Давыдович, прикрыв глаза, бережно держал ее пальцы в своей ладони. Это было очень трогательно и просто приятно.

Машина остановилась перед внушительным особняком. Он поразил Сильвию своей объемностью и яркостью белого цвета, что являлось особенным контрастом с темно-коричневой крышей из черепицы. Богатое кованое оформление большого балкона, ворот, дверей и высоких арочных окон в сочетании с темным деревом. Все напоминало какой-то старинный стиль, но какой, она сейчас не могла вспомнить. За домом виднелись тенистые заросли сквера.

Сильвия из машины долго рассматривала чужой и нереальный для ее образа жизни особняк, потом перевела вопросительный взгляд на отца. Он понял ее без слов.

– Это твой дом. Узнаешь?

– Нет. Я его впервые вижу, – сказала правду. – Зачем мне такой большой дом? Это же целый дворец. С ума сойти, столько в нем нужно убирать.

Отец засмеялся и с помощью водителя выбрался из машины.

– Ну, ты сказала. Тут и без тебя найдется, кому убирать. Идем, может, дома ты себя лучше почувствуешь?

Взял ее под руку, отец помог взойти на высокое крыльцо. Она остановилась в нерешительности и беспомощно оглянулась.

– Даже не верится, что в нашей стране… Откуда такое неравенство между членами общества? – спросила в замешательстве. Скромной преподавательнице химии принять сходу все, что перед ней открывалось с первых шагов, было не просто.

Отец лишь вздохнул и грустно покачал головой. Наверное, он подумал, что мозги дочери еще долго не смогут придти в норму, если она задает такие вопросы.

Сильвия была взволнована и всеми силами пыталась оттянуть встречу с «другой жизнью», чужой, неизвестной и от этого такой пугающей. Но дверь открылась, и отец пропустил ее вперед. Откуда-то сразу возникла крашеная дама лет тридцати с небольшим. Ее заносчиво-высокомерная физиономия расплылась в приторной улыбке.

– С выздоровлением, Евгения Львовна. Я так рада, что вы снова дома.

– Неужели? – недовольно буркнула в ответ и совершенно недружелюбно спросила: – А вы, собственно, кто?

– Я? – растерялась дама, отчего лицо ее мгновенно покрылось красными пятнами. – Я ваша экономка. Вы помните меня?

Сильвия отрицательно покачала головой. Оказывается все так просто, и даже не нужно играть роль. Достаточно лишь говорить то, что приходило в голову. А в голову приходили совершенно невероятные мысли.

– Экономка? – переспросила с удивлением и остановилась. Шура, похоже, не предусмотрел эти тонкости, отправляя ее «домой», а, может, просто не хотел забивать голову всякими мелочами, предоставив самой разбираться с той жизнью, в которую пришлось так неожиданно окунуться. Она вопросительно посмотрела на отца. – Мне нужна экономка? Что это за странная роль?

Он усмехнулся, однако кивнул утвердительно.

– Ладно, живите пока. Потом я подумаю, что с вами делать? – сказала мимоходом и устремилась вперед в открытую дверь.

Отец и экономка переглянулись.

Для начала все нужно было просто осмотреть, и Сильвия незамедлительно занялась этим, нисколько не беспокоясь о том, что следом за ней следуют отец и рыжая надутая экономка.

Дом изнутри утопал в зелени, не меньше, чем снаружи. Это радовало. Выходит, у них с Женни не только похожая внешность, но и вкусы. Сильвия увлеченно, с истинным знанием дела рассматривала большие контейнеры, создающие иллюзию природного ландшафта. Здесь были крупные папоротники, фикусы, драцены, разнообразные диффенбахии и всевозможные плющи. Все было так близко ее сердцу. Она с улыбкой провела рукой по листьям и заметила, что отец внимательно наблюдает за ней.

Экономка зачем-то включила свет. Наверное, чтобы хозяйка могла лучше рассмотреть дом. Изящные светильники, поразили разнообразием форм и рисунков на них. Стеганая обивка диванов, декоративные деревянные колонны, массивная и внушительная мебель с отделкой из шпона орехового дерева и много всевозможных ковров. В своей жизни Сильвия привыкла видеть самые обычные ковры. Она всегда была к ним равнодушна, более того, их традиционные рисунки и орнаменты даже несколько раздражали.

Однако здесь ее удивленному взору предстали совсем другие ковры – картины. На них мастерски были воспроизведены работы Ван Гога, Сальвадора Дали, Ренуара и другие, которые раньше ей приходилось видеть лишь в музеях и на репродукциях. Она Заглянула в библиотеку и тихо поразилась ее масштабности. Книжные шкафы доставали до потолка, а простенки между ними украшали уже другие ковры – картины, имитирующие наскальную живопись, абстрактные композиции и магические символы. Сильвия едва сдержалась от восхищенного возгласа и оглянулась на отца с экономкой. Те следовали за ней по всему дому, нисколько не удивляясь ни интерьеру, ни его предметами, тем более, книгам и картинам. Привычное дело.

Наконец они подошли к комнате хозяйки. Здесь ей предстояло жить. Сильвия внимательно осмотрелась по сторонам. Даже на первый взгляд во всем ощущалось влияние Востока. На стенах – знакомые символы старинной китайской науки, изучающей энергетическую совместимость человека и окружающего его пространства. Значит, Женни волновали эти вопросы? Она увидела красивые композиции из сухостоев и живых цветов. Зеленовато-золотистые светильники и шторы похожего оттенка успокаивали глаз. Было уютно и комфортно.

На маленьком туалетном столике она заметила фотографию мальчика лет пяти. Его смешные кудряшки непослушно торчали в разные стороны, а большие, широко распахнутые знакомые глаза, удивленно взирали на мир. Мальчик был поразительно похож на свою мать, а, значит, и на нее. В душе появилась незнакомая ранее щемящая боль. Как будто это она, а не Женни, потеряла это маленькое родное существо. Взяла фотографию в руки и посмотрела на отца. В глазах был молчаливый вопрос.

Он мужественно встретил ее взгляд, опустил голову и тихо сказал:

– Это маленький Игорек – твой сын. Он был так похож на тебя.

– Где? – спросила одними губами.

В этот раз он промолчал, не решаясь произнести вслух страшные слова.

– Его больше нет. Мальчик погиб, утонул, – слова, произнесенные с безразличной легкостью, были похожи на удар хлыста.

Сильвия содрогнулась.

– А вы еще здесь? – странно усмехнулась. – Что за должность такая экономка? Скажите, милочка, в чем заключаются ваши обязанности? Бродить целыми днями по дому, демонстрируя свои вульгарные наряды и украшения? С каких это пор прислуга стала совать нос в чужие дела?

Отец незаметно погасил улыбку. Похоже, он и сам мало жаловал эту напыщенную крашеную курицу, но предпочитал не вмешиваться в дела дочери. На глазах экономки вскипели слезы обиды.

– Вот только этого не надо, – Сильвия брезгливо поморщилась. – Меня мало интересуют ваши истерики. Оставьте нас с папой и займитесь чем-то полезным. Я поговорю с вами позже. Кстати, напомните, свое имя?

– Натали, – с достоинством ответила та, мгновенно забыв о слезах.

– Черт знает что? – вполне правдоподобно возмутилась Сильвия. – Экономка по имени Натали. Вы, дорогая, в зеркало себя видели? Поверьте мне, Наташа вам куда больше подходит. Дворник у нас, наверняка, Алекс. Водитель – Гарри, а садовник – Жан? Интересно, а, как зовут кухарку и горничную? Может, я попала не домой, и мы теперь живем не в России? – спросила она отца.

Тот в ответ улыбнулся, и в этом она почувствовала поддержку.

Совершенно неожиданно зазвонил телефон. Красная, как рак, экономка взяла трубку.

– Евгения Львовна, звонит ваша подруга – мадам Полина. Вы будете с ней говорить?

– С мадам? – она состроила гримасу. – Нет, не буду. Никого не хочу видеть. И еще, запомни те: я никого не знаю и знать не хочу. И больше не зовите меня к телефону. Я буду разговаривать только со своим врачом и с папой. Вам понятно?

Натали поспешно кивнула и что-то тихо ответила в трубку. Спесь с нее быстро слетела и теперь она была и в самом деле похожа на курицу.

– Девочка моя, я спокоен. Ты выздоравливаешь и, думаю, без меня не заблудишься в своем доме, тем более что в нем прислуги больше, чем нужно. Наконец-то ты сама это заметила. Меня уже ждут, – он озабочено посмотрел на часы.

– Папа, ты оставляешь меня? А, можно, я с тобой?

Отец отрицательно покачал головой.

– Нет, девочка, это неразумно. Тебе нужно отдохнуть, – он нежно прижал к себе. – Кажется, я понимаю, что с тобой происходит. Никого не бойся, – шепнул он и громче добавил: – Это твой дом и ты в нем хозяйка. Все здесь принадлежит тебе. Не забывай этого. А сейчас отдохни.

Отец все правильно понял. Дом пугал ее. Все было чужим и чуждым, а она сама чувствовала себя в нем, как пришелец из другого мира.

– Но, может, вечером ты сможешь приехать на ужин? Я не буду без тебя есть, – она с надеждой заглянула в глаза отца.

– А вот это ты зря. Тебе нужно хорошо кушать, – сказал он заботливо, словно разговаривал с ребенком. – Нужно кушать, чтобы быстрее выздороветь.

– И, что я потом буду делать? – непосредственно спросила Сильвия и слегка улыбнулась. Она заметила, что этот вопрос сбил отца с толку. – Ну, когда буду здорова? Чем я в жизни занимаюсь?

– Начнем с того, что ты будешь просто жить, как многие живут, – ответил он тихо, но твердо. – Пока этого достаточно, а там посмотрим.

Сильвия осталась одна. Она долго бродила по дому, открывая для себя новые помещения, комнаты, кабинеты, спальни, и спустя пару часов уже неплохо ориентировалась в расположении большого особняка. Под конец экскурсии заглянула на кухню. Там у плиты стояла кухарка, вернее, здоровый мордатый мужик в белом колпаке. Завидев хозяйку, он приветливо улыбнулся и спросил:

– Евгения Львовна, вы сегодня обедаете дома? Натали не оставила никаких распоряжений.

– Дома. Сегодня, завтра и всегда я буду обедать дома. И ужинать, и завтракать тоже буду дома, по крайней мере, первое время, – добавила с улыбкой, заметив замешательство в глазах повара. – Напоминаю, завтрак каждое утро должен быть к восьми часам. Я предпочитаю рыбу и фрукты, – добавила уже у двери, чем окончательно сразила повара.

После кухни она оказалась в спортзале. Там же был и бассейн. Поискала глазами дверь в сауну – как в лучших домах. Все есть, все на месте и готово в любую минуту служить хозяевам дома.

«Пожалуй, тут круче, чем в санатории, – подумала и улыбнулась, вспомнив свой прерванный летний отдых. – Кисельные берега с пряничным домиком. Ай да Шура! Что называется, сказочные каникулы».

Спустя пару часов, Сильвия снова поднялась в комнату Жени и в задумчивости остановилась перед ее фотографией. Со снимка смотрела энергичная, богатая и, всецело открытая для приключений, женщина. Она – хозяйка жизни и любой каприз готов к исполнению.

Вздохнула. Как ни крути, но изменить что-либо уже поздно. Нужно учиться быть похожей на эту женщину, носить ее вещи, повторять привычки. Даже при полной потере памяти, должна же она себя как-то вести?

Сильвия собрала все имеющиеся в поле зрения фотографии, и забралась с ногами в мягкое кресло. Сейчас эти снимки были той самой спасательной соломинкой и помощью в поиске подхода к чужому образу. Женщина, поразительно похожая на нее, словно нарочно демонстрировала свои наряды, жесты, гримасы и привычки. Чтобы больше подчеркнуть внешнее сходство, нужно причесываться так же. Это было не сложно. Но яркий, кричащий макияж слегка шокировал. Придется пересилить себя и в этом. Можно, конечно, его немного упростить, но до определенного предела, чтобы не потерять индивидуальность Женни. Самой справиться с этим будет трудно. Нужен помощник, но это должен быть надежный и верный человек. Интересно, где такое ископаемое можно найти в этих стенах?

В руках осталась последняя фотография: Жени среди диковинной природы с карабином в руках.

«Сафари на джипах, – отметила машинально. – Пожалуй, Шура прав. Спускать деньги по кабакам и ночным клубам не основное занятие хозяйки дома. Вряд ли она чего-то в жизни не попробовала и не испытала. Лучше, чем родное жилище о человеке рассказать никто не сможет. Нужно только все хорошо рассмотреть».

Отложив фотографии в сторону, в задумчивости посмотрела на внушительный шкаф в глубокой нише. Ни много – ни мало, а целая комната-гардероб. Придется заглянуть.

Рыться в чужих вещах было не просто неприятно, а еще и стыдно. Пересилив себя, взялась за дверцу. Та легко отъехала в сторону, пропуская в Клондайк на все случаи жизни.

«Ого, даже в современном магазине не найти столько вещей» – подумала мимоходом. Глаза буквально разбегались от количества предметов в шкафу.

Нижнее белье занимало на полках особенное место. Осторожно взяла в руки кружевные трусики и вдруг подумала, что именно белье, как нельзя лучше, отражает тайные мысли хозяйки. И, царящее разнообразие в гардеробе, тоже объясняется легко, ведь настроение так часто меняется, и сразу хочется чего-то нового, соответственно состоянию души.

Занятая философскими рассуждениями, машинально достала несколько платьев. На первый взгляд определить, сколько нулей значилось на их ценниках, когда они еще висели в магазине, для нее было трудно, но то, что их было очень даже предостаточно, сомневаться не приходилось. Даже на одно такое платье, ей за полгода не заработать в своем институте.

Сильвия рассматривала дорогую и непривычную одежду, словно редкие экспонаты в музее. Интересно, как должно было измениться ее сознание, чтобы даже при наличии денег, она рискнула в подобных нарядах появиться в обществе?

Кстати, именно сейчас ничто не мешает примерить на себя не только чужую жизнь, но и одежду. Ведь ни в каком конкурсе не выиграешь путевку в мир роскоши и праздности. Нужно воспользоваться случаем. Кто знает, сколько на самом деле продлится это необычайное путешествие?

«Так почему бы не начать с этих красивых платьев соответствие образу? – мелькнула озорная мысль. – В самом деле, чем я хуже этой самой Женни? Похоже, что не только внешность, но и размер у нас один и тот же. Довольно странное совпадение. Мы словно близнецы из параллельных миров, зеркальное отражение».

Сильвия решительно направилась в ванную комнату. Дверь в нее вела прямо из спальни. Это явилось приятным открытием. Оказывается, у всех нормальных людей имеются свои персональные комнаты гигиены и отдыха. Утром, после пробуждения можно с удовольствием погрузиться в нежную пену и лежать в ней столько, сколько захочется, а не ждать очереди, если не успела заскочить туда первой. Мама, например, любит по утрам принимать душ. И, хотя их вкусы не совпадают, это существенно дела не меняет, потому что и душ и ванна находились в одном крохотном помещении. Туда никогда не проникали солнечные лучи по одной простой причине: там не было окна. Приходилось довольствоваться светом от электрической лампочки. Так живут все обитатели скромных квартир и достатка.

Месяц, проведенный в клинике, безусловно, предусматривал ежедневные гигиенические процедуры, но их никаким образом нельзя было сравнить с понятием «принять ванну дома».

Просторная комната, которую она опрометчиво назвала ванной, скорее, напоминала ритуальное помещение, и предназначалось оно для таинственного омовения тела. Кажется, так в древнем Риме называли эту процедуру аристократы?

Разувшись, ощутила приятное тепло. Полы с подогревом лишь подчеркнули состояние комфорта. Щедро напыленные золотом краны, крючки и вешалки сияли и блестели в ярких солнечных лучах, пробивающихся через неплотную штору на большом окне.

Душ был в отдельной кабинке. Она открыла воду и с интересом наблюдала, как из, отливающего позолотой смесителя, вытекает бесчисленное множество всяких струй и струек на любой вкус и желание тела и подумала о маме. Наверное, под таким душем мама получила бы не только заряд энергии, но и истинное наслаждение.

Сама Сильвия мало заинтересовалась возможностями суперсовременного душа. Взгляд ее потянулся к большой гидромассажной ванне: спа. Даже само это слово до этого момента было совершенно непривычным и ненужным в ее повседневной жизни. Быстро сняла одежду и погрузилась в ванну, в которой тысячами фонтанных брызг со всех сторон не вытекала, а именно струилась вода.

Благоговейно подняла вверх глаза и увидела свое отражение в зеркальном подвесном потолке. То, что сейчас происходило с ней, ранее не могло появиться в воображении даже в ранге самой невероятной мечты.

Насладившись и, вволю расслабившись, Сильвия с сожалением покинула объемное вместилище удовольствия, и, завернувшись в яркое неохватное полотенце, подошла к зеркальному шкафу, занимавшему всю стену.

Отодвинув дверцу, с удивлением отметила, что внутри зажегся свет. А глаза уже растерянно блуждали по многочисленным полкам и полочкам, заваленными бесчисленными армиями кремов, лосьонов, масок и других самых немыслимых средств по уходу за лицом и телом. Полка на уровне глаз была отведена под декоративную косметику. Даже в самом отдаленном своем проявлении она не имела ничего общего с косметикой, которую Сильвия покупала на рынке.

– Ого! Здесь можно находиться часами – «чистить перышки» и наводить красоту, – воскликнула в восторге, по-женски, не устояв перед соблазном.

Импровизированная домашняя «SPA – вечеринка» длилась довольно долго.

Она вышла из ванной комнаты голая и обновленная, ощущая себя Афродитой, появившейся из морской пены, и остановилась у кровати, где лежали платья.

Долго не раздумывая, выбрала блестящее черное и натянула его прямо на голое тело. Платье облепило фигуру и поначалу показалось несколько тесноватым.

«Чересчур смелый вырез, – подумала, придирчиво рассматривая себя в зеркале. – Наверное, такие зазывающие платья продаются в секс-шопах, хотя там я тоже не была».

Машинально попыталась натянуть ткань на полуобнаженную грудь и, немного отступив, окинула себя взглядом. Ярко накрашена, с разбросанными по голым плечам волосами, в красивом платье она выглядела потрясающе и… являлась точной копией Женни. Именно такой она видела ее на фотографиях. Оставалось научиться смотреть так же, как это делала та. Ну, и чем она не хозяйка жизни? Приосанившись, бросила в зеркало несколько дерзких взглядов и прыснула со смеху. Пожалуй, она ни за что не рискнула бы купить себе такое платье и, уж, тем более, появиться в нем на людях. Хотя, где она при ее-то образе жизни могла появиться в этом наряде? В институте? На торжественном вечере, посвященном какой-либо праздничной дате, или у мамы на работе?

Сильвия на минуту представила непредсказуемую реакцию окружающих и усмехнулась. Конечно, ее бы не поняли. Зато в любом городском ресторане, наоборот, слишком бы хорошо поняли. Желающих, провести остаток вечера, плавно переходящий в многообещающую ночь с женщиной, облаченной в столь откровенный наряд, пожалуй, нашлось бы немало…

Рассеянный взгляд выхватил в зеркале мужскую фигуру. Сначала она даже не поняла, откуда? Резко обернулась и увидела в кресле мужчину. Он сидел, развалившись в свободной позе, и, с нескрываемым любопытством, наблюдал за ней, лениво потягивая вино из высокого бокала.

– Вы… вы к-кто? – выдавила из себя дрожащим голосом.

Мужчина ухмыльнулся и снова отхлебнул хороший глоток вина, оставив ее вопрос без ответа.

– Как вы сюда попали? – сердце готово было вырваться из груди от страха и неожиданности. Хорошенькие дела происходят в этом доме…

Он неторопливо поднялся и подошел к ней, взирая с высоты своего роста.

– Просто вошел, – ответил с некоторым опозданием. – А, что нельзя?

– То есть, как «вошел»? – не могла понять она и вдруг вспомнила, что еще минуту назад стояла посреди комнаты совершенно голая, да и потом, не рассчитывая на чужой взгляд, совершенно недостойно кривлялась перед зеркалом. Краска жгучего стыда залила щеки.

– Вы кто? И почему позволяете себе входить в мою комнату? – спросила возмущенно, справившись с первым шоком.

– Ты что, на самом деле ничего не помнишь, или это новая игра, придуманная от скуки? – он продолжал внимательно ее рассматривать.

Сильвия отрицательно покачала головой. Лицо его показалось знакомым.

– Да брось притворяться, – с улыбкой сквозящего превосходства медленно произнес он. – А, знаешь, пребывание в клинике пошло тебе на пользу. Ты похорошела и поправилась. Тебе это идет.

В этих словах был неприкрытый намек на то, что он только что видел ее голой.

– Да что вы говорите? – спросила язвительно, лишь бы что-то спросить, лихорадочно соображая, как выйти из этой нелепой ситуации. – Я вас где-то видела, – добавила неуверенно и отступила. Этот громила как-то странно на нее воздействовал.

– Господи, мало у тебя раньше было достоинств, так ты теперь еще и дурочкой стала, хоть и потрясающе красивой. Похоже, чем хуже, тем для тебя лучше.

Сильвия, сжав кулачки, медленно считала до десяти. Этот прием помогал всегда, когда нужно было справиться с собой. Но сейчас был не тот случай. Она начинала счет в который раз, но сбивалась и не могла сосредоточиться. Необходимо взять себя в руки, чтобы не выглядеть такой испуганной. Ведь, в конце концов, она у себя дома. Более того, в своей комнате, и, к тому же, она – хозяйка этого дома. На этом акцентировал внимание отец Женни, и теперь в это должны поверить все.

Мужчина с откровенным интересом все еще разглядывал ее, не преминув при этом заглянуть в глубокий вырез декольте.

– Что ты там бормочешь? Уж не молитву ли дьяволу, призывая его на помощь? – насмешливо спросил он и тут же добавил: – Ну что? Ты так и не вспомнила меня?

– Я вас не знаю.

В ответ он громко рассмеялся.

– Тогда нам обязательно нужно познакомиться. Я твой муж, дорогая. Не правда ли неожиданное знакомство, хотя и не совсем приятное?

– Этого не может быть, – быстро ответила Сильвия.

Ее столь поспешный ответ удивил его.

– Это почему же?

– Если после аварии я и стала дурочкой, как вы меня называете, то, очень надеюсь, что раньше со мной было все в порядке, – произнесла она и победоносно улыбнулась.

– Продолжай, – он снова заглянул ей в декольте.

– Из чего следует, что у меня вряд ли хватило бы ума выйти замуж за такого гориллу, – она вспомнила, что именно так Шура назвал мужа Женни и, в отместку на его наглость, решила не стесняться в выражениях.

Глаза его вспыхнули и загорелись яростным огнем. Однако он сдержался.

– Может, хочешь выпить? – спросил, не скрывая иронию, и с натянутой улыбкой, не обещающей особенно ничего хорошего, открыл дверцу бара. – Тут все имеется в ожидании хозяйки. Что тебе налить?

Сильвия отрицательно покачала головой.

– Я не пью, – сказала твердо.

– Давно? – искренне удивился он, застыв с бутылкой в руке.

– Не знаю, – неуверенно ответила она. Роль нужно было играть до конца и правдоподобно. – Я принимаю лекарства.

– Ах, да, я и забыл. Лекарства, назначенные молодым и красивым доктором. Они обязательно должны помочь, – долил вина в свой бокал и с силой захлопнул дверцу бара. – Забавная ситуация. Выходит, если ты не притворяешься… то на самом деле ничего не помнишь?

На этот раз она качнула головой более энергично.

– Не помнишь, как мы жили раньше? Как любили друг друга?

– Этого никогда не было, – ответила резко.

– А ты откуда знаешь, ты же ничего не помнишь? – спросил он с любопытством.

– Я не могла любить вас. Да, похоже, и вы особенной любовью ко мне никогда не пылали.

Мужчина промолчал. Встал и несколько раз прошелся по комнате. Сильвия наблюдала за ним.

– В этом ты права, – вздохнул. – Мы никогда не любили друг друга. Хочешь, я расскажу тебе правду о нашем браке? – он наклонился, и она почувствовала горячее дыхание, смешанное с запахом алкоголя и сигарет.

– Вы думаете, это так необходимо? – спросила, поморщившись, и отступила к стене.

– Не знаю, – ответ прозвучал слишком буднично. – Раньше мы никогда об этом не говорили. Наверное, потому, что оба хорошо знали цену нашего брака. А теперь ситуация не на равных. Ты ничего не помнишь. Это, кстати, хороший выход. Мне бы он тоже не помешал, но, к сожалению, я помню все.

– Тогда давайте отложим этот неприятный вам разговор.

– Мне? – переспросил он. – Или тебе?

– Мне все равно.

Он резко выпрямился и с силой запустил стаканом в стену. Звон разбитого стекла наполнил комнату. Сильвия с сожалением посмотрела на осколки, но потом вспомнила, что ей здесь ничего не принадлежит и улыбнулась.

– Вам подать еще один бокал? – спросила спокойно. Похоже, они поменялись ролями. Теперь ее забавляла ситуация знакомства, но его она начинала злить. «Вывести врага из себя, значит, вступить на путь к победе» – вспомнила вдруг совет из какого-то психологического практикума и снова улыбнулась.

Он грозно сверкнул глазами и неожиданно тяжело опустился в кресло, закрыв лицо руками.

Пауза затягивалась.

– Вы еще долго будете изображать из себя жертву? – спросила и на всякий случай отошла в другой конец комнаты. Кто знает, что еще может придти в голову этому грубому существу? – Судя по вашему поведению, так вы просто необузданное чудовище.

Он убрал руки и пристально посмотрел на нее.

– Неужели тебе все равно, как мы живем? Ты знаешь, что мы женаты уже пятнадцать лет? Я называю тебя женой, а сам даже забыл твою фигуру. Сегодня совершенно случайно увидел, как ты вышла из ванной комнаты, и не узнал тебя. Десять лет мы спим в разных спальнях и у каждого своя жизнь. Это нормально?

– Это ненормально, – спокойно ответила Сильвия, но про себя подумала, что для нее такая ситуация – нормальнее не бывает. Гораздо хуже было бы, если бы они все еще делили постель. – Согласна. Больше так жить нельзя. Я вас совсем не знаю, а вы, похоже, так и вовсе меня ненавидите. Кому это нужно? Давайте избавимся друг от друга, дорогой мой муж.

– Да? – он удивленно поднял брови. – Это интересно. И, каким же образом?

– Самым, что ни на есть, цивилизованным. Давайте разведемся и не будем дальше мучить друг друга. Скажите, разве вам самому никогда не приходила в голову такая мысль за все пятнадцать лет полного НЕ счастья?

– Это невозможно, – он тяжело вздохнул. – Выход из этого брака только через похоронную контору. Увы… Господи, неужели ты в правду ничего не помнишь? Это просто невероятно. И за что мне такое наказание?

Сильвия сначала хотела ему что-то возразить, но вдруг содрогнулась от страшной догадки. Она подошла к креслу и медленно склонилась над мужчиной.

– Значит, это вы? – спросила шепотом.

– Что я? – не понял он. – Если ты хочешь спросить, на самом ли деле я твой муж, так я уже представился несколько минут назад. За это время, к сожалению, ничего не изменилось. Надеюсь, у тебя память заблокирована лишь на прошлую жизнь или ты и сейчас плохо соображаешь?

– Именно сейчас я соображаю лучше, чем вам этого хотелось бы. Значит, говорите, через похоронную контору? И вы решили воспользоваться этим и спровадить меня на тот свет?

Он спокойно выдержал ее взгляд и вздохнул.

– Я с самого начала знал, на что шел, когда женился на тебе. Это была честная сделка, и ее предложил твой любимый папочка в надежде, что замужество изменит тебя.