Текст книги "Девять с половиной дней чужой жизни"

– Понятно. А, на что надеялись вы?

Мужчина задумался, но потом с силой выдохнул и сказал:

– Тогда я и предположить не мог, что пройду и познаю все круги ада. И, если бы я хотел тебя убить, то давно бы это сделал. Можешь быть уверена, что заслужила сполна. Однако не обольщайся и поищи заказчиков в другом месте, дорогая.

Он встал и направился к двери.

– Подождите, – крикнула Сильвия вдогонку. – Как вас зовут?

Мужчина замер. Со стороны казалось, он внезапно получил запрещенный удар ниже пояса и сейчас рухнет всей массой мощного тела на пол. Медленно повернулся и уставился на нее странным взглядом. В этом взгляде было всего так много, в чем она не хотела сейчас разбираться.

– Александр, – сказал тихо и так хлопнул дверью, что содрогнулась вся комната.

Сильвия рухнула на кровать, как подкошенная, и еще долго лежала так не в силах даже пошевелиться.

Немного придя в себя, решила позвонить Шуре. Поискав глазами телефон, вспомнила, что видела трубку на столике в холле и вышла из своей комнаты. Сейчас был именно тот случай, когда требовалась скорая помощь врача и поддержка друга. Хорошо, что все это успешно сочеталось в одном лице.

Спустя пару часов позвонил отец. Поинтересовался ее здоровьем и, похоже, остался доволен ответом. Потом извинился, что не сможет сегодня заехать и осторожно спросил, встречалась ли она с мужем?

Сильвия ответила сразу, словно давно была готова к вопросу.

– Да. Я его совершенно случайно обнаружила в своей спальне. Вышла из ванной, а там сидит чужой здоровенный мужик, спокойненько себе попивает вино и при этом нагло меня разглядывает.

– Вы говорили?

– Конечно, говорили. И, знаешь, папа, он мне совсем не понравился. Грубый, неотесанный, волосатый и похож на большую гориллу, – она снова в точности повторила слова Шуры Ямпольского, который, похоже, тоже с первой минуты невзлюбил мужа своей пациентки.

Отец засмеялся.

– Надеюсь, ты ему об этом не сказала? – осторожно спросил он.

– Отчего же? Именно об этом я ему и сказала.

– Представляю, – вздохнул он. – Я приготовил тебе небольшой подарок – в честь выздоровления. Думаю, тебе понравится.

– Какой? – спросила с любопытством. – Надеюсь, это не котенок, который должен скрасить мое одинокое затворничество на пути к выздоровлению? – к кошкам у Сильвии было особенное отношение. В отличие от мамы, она их не любила.

Отец снова засмеялся.

– Могу уже сейчас сказать, что это – не котенок. А в остальном – потерпи до утра.

– Так нечестно, хотя, даже интересно. Что может подарить отец дочери, у которой уже все есть?

– Выдумщица ты моя, – сказал он, даже не догадываясь, что так ее всегда называла мама.

От нечаянного воспоминания о маме, пережитого страха во время свидания с чужим мужем и ситуации, в которую она попала против своего на то желания, Сильвии захотелось плакать и она громко всхлипнула.

Папа это услышал, вернее, почувствовал.

– Девочка, моя, – в голосе его было столько нежности, что она уже не могла сдерживаться и разрыдалась по-настоящему. – Успокойся, все уже позади. Ну, хочешь, я сейчас приеду к тебе?

– Н-е-е-т, – по-детски шмыгнула носом. – Уже поздно и тебе необходимо отдохнуть. Это нервы. Я больше не буду плакать.

В трубке послышался тяжелый вздох.

– Ты и представить себе не можешь, как я счастлив от того, что у меня есть ты, – взволнованно сказал отец. – Ведь я живу для тебя, доченька. Успокойся. Все будет хорошо, а утром я тебе обязательно позвоню.

– Спокойной ночи, папа, – тихо произнесла самозванка и положила трубку.

Ей нравился этот человек. И потом, он относился к ней с такой заботой и любовью, что не отвечать ему, хотя бы малой частью того же, было просто невозможно.

В дверь постучали.

– Войдите, – она поспешно вытерла слезы.

Вошла женщина небольшого роста в белоснежном переднике. Простая внешность, добрые глаза. Аккуратно зачесанные волосы с едва заметной проседью были собраны в тугой узел и красиво уложены на затылке.

– Проходите.

Она, смущаясь, осталась на месте.

– Натали вечером отпросилась у хозяина… Мне пришлось ее заменить. Лев Давыдович приказал строго следить за режимом и заставлять вас вовремя кушать. Но в суматохе мы сегодня задержались с ужином. Сейчас уже все готово. Вы спуститесь в столовую или принести сюда?

– Так, постойте. Я ничего не поняла. Пройдите в комнату, и, скажите, кто вы?

Женщина еще больше смутилась.

– Простите. Я как-то не подумала… Я горничная или попросту, домработница.

– И как Вас зовут?

Она вдруг испуганно посмотрела на дверь.

– Никчему это, хозяйке знать прислугу по именам. Все распоряжения вы всегда отдавали через экономку.

– Неужели я так делала? Не помню. Но, знаете, сегодня я поняла, что придется изменить кое-какие порядки в доме. Как вас, все-таки, зовут?

– Мария.

– Красивое имя, – Сильвия отметила про себя, что та не назвалась Мэри, Мари или еще как-нибудь с выпендроном. – Так теперь расскажите, зачем вы пришли?

– Повар приготовил праздничный ужин по поводу вашего возвращения. Просил передать, что сегодня в меню все, что вы любите.

Сильвия задумалась.

– А, что я люблю?

– Я не знаю, – пожала та плечами. – Это нужно спросить у Натали. Она в курсе всех дел.

– Понятно. Мне, кажется, эта вездесущая Натали играет в доме на первой скрипке. Не много ли ее на самом деле? Ладно, идите.

– А, что передать повару?

Сильвия задумалась.

– Я жду его в своей комнате. Имею же я право устроить ужин эгоистки? И, передайте повару, что я голодна и буду есть… – она сделала паузу, пытаясь вспомнить рецепты блюд, о которых недавно читала в модном женском журнале: – чечевичную похлебку с гренками и гаспаччо из тыквы и белых грибов, салат из авокадо или других экзотических фруктов и обязательно апельсиновый сок.

Мария ничего не ответила. Согласно кивнула и заспешила к двери. Похоже, она была хорошо осведомлена о причудах и капризах хозяйки и ничему не удивлялась.

– Постойте, – окликнула ее Сильвия. – А-а-а … Александр, мой муж, он сегодня ужинает дома?

– Да. Я видела его в столовой.

– Вот и отлично. Передайте ему мои пожелания приятного аппетита. Только обязательно передайте.

Горничная в этот раз кивнула неопределенно. При этом в глазах ее промелькнул испуг. Значит, стойкие отношения между мужем и женой не являются тайной для прислуги? Забавно.

– Скажите, вы живете в доме или вечерами уезжаете домой? – вопрос Сильвии остановил Марию уже у двери.

– Всю неделю я живу в домике для прислуги, а в воскресенье у меня выходной. Вы сами так распорядились, – спокойно ответила она.

– А другие? Кто еще живет в домике для прислуги?

– Ваш шофер, шофер вашего мужа, садовник, дворник, повар и Натали, но она не всегда остается здесь.

– Приличная компания. Надеюсь им там не тесно?

Мария не поняла ее иронию.

– У каждого своя комната, – произнесла тихо и опустила глаза.

– Еще бы. А, чем это такая особенная у нас Натали, что правила в доме ее не касаются? Что-то мне все больше это начинает нравиться.

Горничная, не поднимая глаз, пожала плечами.

– Знаете что? Давайте сделаем так. Сейчас я поужинаю, а через пару часов, вы принесете мне чай и фрукты. Захватите две чашки. Если вам сегодня торопиться некуда, мы будем пить чай и разговаривать.

После такого предложения, бедная женщина посмотрела на нее с откровенным опасением в том, что хозяйка после аварии потеряла не только память, но и разум окончательно, но возразить не посмела.

Когда она ушла, Сильвия в задумчивости подошла к окну. Из него была видна большая площадка, освещенная красивыми фонарями. Высокий мужчина, сгорбившись, неторопливо подметал дорожку, изредка посматривая на окна.

– М-да, – вздохнула она. – Если бы мне кто еще совсем недавно рассказал, что можно так жить… Целый штат прислуги и всего два человека. Как будто это совершенно другая страна, другой мир, или даже другая планета. Но ведь по сути своей работа в доме – обыкновенная работа, за которую только намного больше платят, чем где-нибудь на производстве или в школе… – неожиданно озорная искорка проскочила в глазах. – А что? Хорошая мысль. Если я сейчас хозяйка в этом доме, значит, имею полное право вводить свои порядки, а потом менять их, хоть каждый день? Вот, взять, к примеру, и нанять прислугу на свой вкус? Или еще чего лучше, уволить всех? – она засмеялась, вспомнив о Женни. Когда это единственное избалованное чадо своего папочки снова появится дома, она будет приятно удивлена. Придется еще долго соображать, что это на нее нашло в период очередного пьяного затмения или нового каприза? Хотя, похоже, ей ни до чего особенно не было дела. Жила себе день до вечера, только с завидной насыщенностью событиями. Хотя и ночная жизнь столицы ей была далеко не чужда. Неформальное общение: от хмельного канкана до шеста стриптизерши на закрытой вечеринке… – Сильвия вдруг покрылась холодным потом. Она вспомнила своих студентов и то, в каком виде предстала перед ними. Вернее, не она, а Женни, но для них, похоже, от этого, ничего не изменилось. Да уж, здорово удружила ее авторитету в глазах молодежи эта неугомонная Женни. Вроде давно не девочка, а такие странные выходки…

А в институте уже несколько недель идут занятия. Как там без нее эти оболтусы? Наверное, совсем не учат химию. От воспоминаний на душе стало грустно. Незапланированные каникулы в другой мир – это прекрасно, но она без малейшего промедления променяла бы их на свою привычную жизнь и готова хоть сейчас уехать домой. Там мама, работа и простые люди вокруг. Они живут в малогабаритных квартирах, покупают дешевые продукты в супермаркетах, ездят на старых и подержанных автомобилях и считают копейки до зарплаты. Однако же большинство из них в любой ситуации умудряются быть счастливыми и без всего этого роскошного великолепия.

В дверь постучали. Пришел повар. В руках у него было два подноса, заполненных едой.

– Это все мне? – спросила с неприкрытым удивлением.

Лицо его расплылось в довольной, но отчего-то смущенной улыбке.

– Поставьте на стол, – распорядилась и вдруг подумала, что еще ни разу в жизни за ней так никто не ухаживал. – Знаете, мне очень приятна ваша забота. Наверное, все безумно вкусно и так красиво оформлено. Большое спасибо.

Улыбка повара медленно сползла с лица и на ее месте появилась растерянность. Похоже, он подобно Марии, понял, что у хозяйки на самом деле не все в порядке с головой, или же она еще не успела, как следует рассмотреть, что было в меню ужина. Повар не уходил, а Сильвия никак не могла понять, что от нее еще требуется?

– Вы свободны, – наконец сообразила она.

Он ее слова понял по-своему.

– Простите, хозяйка. Мария передала ваш заказ, но сегодня он поступил уже поздно. Я не успел приготовить для вас гаспаччо… Понимаете, под рукой не оказалось белых грибов. Завтра с утра съезжу на рынок, чтобы выбрать самые свежие…

– Да? – беззаботно спросила Сильвия, мельком взглянув на подносы с едой. – Ну и бог с ним с гаспаччо и с грибами тоже. Не стоит расстраиваться. Приготовите как-нибудь в другой раз. А почему вы не уходите? – аппетит проснулся как-то незаметно, но при постороннем человеке есть не хотелось.

– Ваш муж велел узнать, можно ли ему присоединиться к вам или вы себя еще плохо чувствуете?

– Передайте, что я себя чувствую прекрасно, но ужинать буду в одиночестве. Я просто уверена, что от этого у меня будет лучше аппетит, – она улыбнулась. – Только обязательно передайте ему все, что я сказала.

Когда дверь закрылась, она громко расхохоталась. Сколько раз приходилось слышать фразу о том, что «месть – особенное блюдо. Его подают холодным». Что же, сегодня появилась возможность реально воспользоваться этим советом. И, как удачно оно поспело к ужину. Нечего было так нагло рассматривать ее голую.

После сытного ужина Сильвия не заметила, как вздремнула. Поэтому когда Мария принесла чай, с удивлением посмотрела на часы.

– Проходите, – пригласила приветливо и сама закрыла дверь. – Знаете, я чувствую себя прямо какой-то людоедкой, от того, что вы так теряетесь. Неужели я такая страшная? Вы разливайте чай, пока он не остыл, – подсказала мимоходом. – Я хочу с вами поговорить.

– Со мной? – в голосе горничной послышался страх и удивление одновременно. – Вы сегодня чем-то недовольны? Обычно вы разговариваете с Натали. Она в курсе всех дел не только в доме, но и среди вашего окружения.

Сильвия задумалась и присела в кресло рядом с маленьким столиком.

– Не буду с вами лукавить. Вы с первого взгляда произвели на меня приятное впечатление, поэтому и хочу обратиться именно к вам, но с необычной просьбой, – она сделала паузу. Приходится рисковать и надеяться на простую человеческую порядочность. Наверное, так должно быть в нормальном обществе, но в мире, где правят деньги, сплошные перекосы и там все живут по своим законам. В любом случае у нее не было другого выхода. Придется рискнуть. – Как бы там ни было, но мы все живем в одном доме, и все его тайны долго не могут таковыми оставаться. О том, что случилось со мной, все хорошо знают… – после этих слов она надолго замолчала, все еще не решаясь произнести вслух то, что хотела.

Мария слушала молча. Она терялась в догадках, но так и не могла понять, куда клонит хозяйка?

– Мне нужен друг, которому бы я могла довериться и доверять в будущем. Скажу сразу, что не обещаю за наше общение дополнительное денежное вознаграждение. Это, сами понимаете, будут уже совсем другие отношения. Мне хотелось бы сохранить искренность. Вы ведь учительница? – спросила неожиданно и после утвердительного ответа, чуть было не добавила, что они коллеги. Однако сказала другое: – Я ничего не помню. Никого не знаю. Мне кажется, что я получила новое зрение и восприятие. Теперь, когда позади чистый лист, я иначе смотрю на всех, кто меня окружает. Понимаете, о чем я говорю? Я вижу всех совершенно другими… не таким, как воспринимала их еще месяц-два назад.

Она с удовлетворением заметила, что Мария немного расслабилась и посматривает с сочувствием на свою непредсказуемую хозяйку.

– Поверьте, никакого подвоха в нашей беседе нет. Я знаю, что вам хорошо платят. Конечно, вы боитесь потерять эту работу. Так вот, к нашему разговору это не имеет никакого отношения. Я хочу, чтобы вы мне помогли. Вернее, не хочу, а прошу вашей помощи. Вы должны мне все рассказать честно и беспристрастно, ничего не утаивая, даже если это будет мне не совсем приятно. Мне необходимо знать, как я жила раньше? Кто на самом деле мой отец и муж? Какие у нас были отношения? Кто мои подруги, друзья? Кто враги? В общем, все-все, что вы сами знаете обо мне и моей семье. Я очень надеюсь на то, что наша беседа поможет мне многое вспомнить и облегчит жизнь после клиники?

– Понимаю вас, – тихо ответила женщина. – Но это не так просто, – она снова опустила голову.

– Почему? – искренне удивилась Сильвия. – Считайте, что вы пишете мемуары, в которых излагаете все правдиво, откровенно и беспристрастно, скажем, с позиции постороннего наблюдателя за жизнью этого дома и его обитателей. Вы грамотная женщина и легко сумеете все разложить по полочкам.

– Если Натали узнает, что я… меня уволят. Остаться без работы очень страшно. Поймите, у меня семья… сын и муж инвалид. Я всех содержу.

Сильвия ожидала услышать, что угодно, но только не то, что услышала. Она даже растерялась, отчего долго молчала, но потом взяла себя в руки.

– Позвольте, для начала давайте уточним некоторые детали. В этом доме хозяйка Натали?

– Нет. Но дело в том, – горничная настолько разволновалась, что казалось, была близка к обмороку, – раньше вам никогда не было до нас дела, и всем в доме заправляла экономка. Это она нанимает прислугу, увольняет, хлопочет о поощрении или наоборот. Вы даже не замечали, кто утром подает вам завтрак или открывает входную дверь. Мы все были для вас, простите, на одно лицо. Если честно, то я не уверена, что вы помнили по именам тех, кто работает в доме. А, скорее всего, их и вовсе не знали… – она замолчала, испугавшись своей смелости.

– Продолжайте-продолжайте, я внимательно слушаю. Пусть вас ничего не смущает, ведь мы договорились быть во всем откровенными.

– Кажется, я уже ответила на ваш вопрос, – горничная пожала плечами. – Экономка выполняет роль посредника между нами и вами абсолютно во всем.

– Это мне понятно, и, в какой-то степени, это разумно. Но, сейчас я хочу говорить о другом. Мне показалось, что полномочия экономки несколько выходят за рамки чисто рабочих. Или я ошибаюсь?

– Вы ставите меня в неловкое положение, – прошептала Мария и старательно спрятала взгляд.

– Это как раз я понимаю, но мне не нужны сплетни и слухи. Я хочу знать правду. Иначе, как мне жить? – в глазах ее было неподдельное отчаяние. – Вы ведь тоже женщина и тут не нужны дополнительные объяснения.

На самом деле ее нисколько не интересовал этот вопрос. Сама жизнь в этом доме панически пугала и еще был страх, что не удастся хорошо сыграть роль Женни и ее разоблачат. О том, что будет дальше, страшно даже подумать. Достаточно вспомнить ледяной взгляд мужа-гориллы в первую их встречу в больнице. Надеяться на помощь доброго папы тоже не приходится. Когда он узнает, что его родная доченька по-прежнему лежит без сознания, распростертая на кровати, ему не захочется защищать самозванку.

Да и сама она не может постоянно прятаться за тем, что ничего не помнит. Даже после самой страшной аварии человек не может измениться настолько, чтобы его не узнавали родные. Жени прожила рядом с ними много лет, и наивно было полагать, что ее место может занять совершенно чужая женщина, которая даже не была с ней знакома. Это может продолжаться лишь незначительное время, пока уляжется первая радость от того, что она выздоровела. Но пройдет несколько дней, обитатели дома начнут присматриваться и замечать, что эта, обновленная после лечения, кроме внешнего сходства, больше ничем не напоминает Женни до аварии.

Сильвия провела тревожную ночь. После разговора с Марией она поняла, что стать похожей на Женни далеко не просто. Она проигрывала в уме массу вариантов и уже к утру пришла к выводу, что в первую очередь необходимо избавиться от вездесущей Натали. Та больше всех общалась с хозяйкой, знает ее привычки и вкусы, знакома со всеми ее подругами и во всем является препятствием номер один. А, если учесть еще то, что экономка слишком часто бывает рядом с Александром, от нее можно ждать любого подвоха. Слабым утешением служила предстояшая встреча с Шурой. Она не теряла надежды на то, что в скором времени сможет навсегда покинуть этот чужой дом и уйти от их проблем.

С этими мыслями и уснула. Но отдохнуть не удалось. Непродолжительный и беспокойный сон постоянно прерывался такими кошмарами, которые и вспоминать страшно. Поэтому, когда утром резко зазвонил телефон, подскочила на кровати, как ошпаренная. Звонил отец.

– Ты уже проснулась, моя девочка? – ласково спросил он.

– Да, только что, – ответила, подавляя зевоту. – А, который час?

– Это неважно. Подойди к окну и посмотри вниз, – прозвучало в трубке интригующе.

Первое, что пришло в голову, уж не настоящую ли свою дочь он собирается ей продемонстрировать? Она вдруг почувствовала, как по спине побежали мурашки, и с опаской выглянула в окно. На площадке перед домом красовался сверкающий на солнце автомобиль.

– Это мне? – взволнованно спросила в трубку, едва переведя от страха дух.

– Тебе, девочка. Ты давно хотела сменить машину. Ну, как, понравился подарок? – по голосу чувствовалось, что он сам очень доволен. – Конечно, это не котенок, – засмеялся.

– Спасибо. Только…я…

– Конечно, понимаю. Для этого у тебя есть водитель. Торопиться некуда. А когда ты окончательно выздоровеешь, сама сядешь за руль, но сначала дашь мне слово, что будешь очень внимательна на дороге.

– Ты самый лучший, – взволнованно произнесла Сильвия в этот раз совершенно искренне и проглотила ком, появившийся в горле. – Я так виновата перед тобой, – добавила тише, пытаясь, хоть таким образом попросить прощение за свой обман.

Однако отец понял ее по-своему.

– Перестань. Для меня главное, что ты это осознала, – сказал он, слегка изменившимся голосом. – Ну, иди же, познакомься поближе со своим новым конем. Он должен знать свою хозяйку.

Сильвия подошла к шкафу, но тут вспомнила рассказ горничной о том, что Женни мало интересовали правила приличия. Она могла целый день разгуливать по дому в ночной рубашке без нижнего белья, нисколько не считаясь с окружающими. И, похоже, совершенно не различала по половому признаку дворника и горничную, даже не задумываясь над тем, как она в данный момент выглядит со стороны. Другими словами, Женни была совершенно без комплексов. Значит, нужно в этом ей подыгрывать.

Она мельком взглянула на себя в зеркало, поправила рукой волосы и, справившись с сомнением, в кружевном пеньюаре, едва достающим колен, вышла из комнаты.

У крыльца стоял молодой мужчина в строгом черном костюме, белоснежной рубашке и галстуке. Наверное, это и был ее водитель.

– Доброе утро, – поздоровалась непринужденнго. – Ну-ка расскажите мне об этой красавице.

Водитель, польщенный ее вопросом, с гордостью ответил:

– Черный ягуар. Вы давно о нем мечтали. Правда, не совсем женская машина, но вы ее сами выбрали, – открыл дверцу.

Сильвия живо забралась на водительское место и, обхватив руками руль, мечтательно осмотрела вперед.

На крыльце стоял Александр и с интересом наблюдал за женой. Сегодня он выглядел солидно. Темно-серый костюм в мелкую светлую полоску, черная рубашка и обязательный галстук под цвет полоски на костюме. Она немного растерялась и не знала, как себя вести? Оставалось дождаться, когда он сделает первый шаг. Заняв выжидательную позицию, не ошиблась. Александр подошел сам.

– Очередная игрушка для любимой доченьки? – спросил, заглянув в машину. – Недурно.

– Хочешь прокатиться? – спросила, не заметив, как перешла на «ты». Ведь это вчера она его не узнавала, а сегодня они уже были знакомы.

Вопрос застал врасплох. Он на минуту задумался, глаза странно и, как ей показалось, недобро блеснули, и он с вызовом ответил:

– С удовольствием, но только вместе с тобой. Похвастайся.

Сильвия пожала плечами и быстро переместилась на место пассажира. Она думала, что Александр прокатит ее по широкой дорожке перед домом, но он, разместившись удобнее, вдруг резко вывернул руль и направился к воротам. Те сразу открылись, и они выехали на улицу.

– Куда прикажете? В супермаркет? В ресторан? Обычный шопинг или у вас сегодня запланирована встреча с каким-нибудь очередным другом? К сожалению, все ночные клубы и кабаки уже или пока закрыты, так что не могу доставить удовольствие посетить излюбленные вами места, где можно запросто спускать папочкины деньги, – на губах его блуждала странная улыбка. Александр не мог не заметить, что на ней слишком эротичный пеньюар, едва прикрывающий тело. – Не слышу распоряжения, – он с готовностью повернул к ней голову.

– Ты хорошо водишь машину, – сказала Сильвия. Она решила не комплексовать по поводу своего интимного наряда. В конце концов, она – это не она, а Женни. А для той само понятие стыда по жизни отсутствует. Все просто. – Интересно, а раньше ты часто меня катал?

Улыбка мгновенно слетела с его лица. Оно сделалось непроницаемым, словно было высечено из камня.

– Я обидела тебя? Да ладно. Забей. Какой спрос с дурочки? Кажется, такой ты меня сейчас считаешь?

Он промолчал и сильнее нажал на газ. Машина буквально летела вперед.

Притихшая поначалу Сильвия, вдруг неожиданно для себя сказала:

– Слушай, а я, кажется, начинаю к тебе привыкать. Я и не думала, что… – она не закончила фразу, встретившись с его взглядом.

Резко развернув машину, он до самого дома больше не обращал на нее внимания. Мягко притормозил у крыльца и, не удостоив ее взглядом, хлопнул дверцей. У забора его поджидала сверкающая BMW.

– Спасибо, – крикнула она вслед, высунув голову в открытое окно, и громко рассмеялась. – Мне понравилось с тобой кататься. Как-то надежно я чувствовала себя в машине рядом с мужем. Возможно, еще когда-нибудь рискну пригласить тебя на место водителя.

Оставив машину на попечение водителя, Сильвия вернулась в дом и поднялась в свою комнату. Пора готовиться к встрече с Шурой.

Она была почти одета, когда дверь распахнулась и, подобно урагану, к ней влетела какая-то взъерошенная особа.

– Женни, как я рада тебя видеть, – она с разбегу принялась тискать ошеломленную женщину в своих объятиях. – Боже мой, надо же было такому случиться? Мы так славно посидели в тот вечер, да и выпили совсем чуть-чуть. Я домой явилась так вообще сама. Без посторонней помощи преодолела все ступеньки и сразу упала в объятия Сержа. Оказывается, он на два дня раньше вернулся из командировки. Представляешь? Хорошо, что я не поехала с вами кататься.

Она беспардонно запрыгнула на кровать и улеглась на подушки, закинув ногу на ногу, откровенно демонстрируя ультрамодные ботильоны из металлизированной кожи с меховой отделкой.

Сильвия успела рассмотреть на руке гостьи широкий браслет из кожи аллигатора и такой же пояс, туго перехватывающий располневшую талию. Она понятия не имела, кто эта, затянутая в кожу экстравагантная дама с прической по последней моде «только что из постели», и ко всему, в обуви на ее кровати?

– А вы кто? – наконец решилась спросить, после то, как немного пришла в себя от агрессивного напора. Гостья тут же опустила ноги, приоткрыла рот и даже привстала от удивления.

– У-у-у, – протяжно произнесла она. – И впрямь все так сильно запущено теперь в твоей голове, что я даже и не знаю… Я же Полина. Ты что, не узнаешь меня?

Сильвия покачала головой.

Взъерошенная Полина состроила соответствующую гримасу и снова подняла ноги в ботильонах, которые до этого держала прямо на светлом пушистом покрывале, нисколько не заботясь о том, что успела уже порядком испачкать его.

– Нравятся?

Она снова покачала головой, вдруг вспомнив, что, наверное, об этой «мадам Полине» вчера весь день твердила ей экономка.

– Да? – удивилась та. – А мне казалось ничего, – она встала и прошлась по ковру, странно поглядывая в сторону подруги. – Это подарок Сержа, а в шмотках он толк понимает. Завидуешь?

Взгляд гостьи стал внимательнее и уже откровенно сквозил недоверием. Самое время устроить выход хозяйки.

Склонив голову набок, Сильвия с усмешкой произнесла:

– Не знаю, что там понимает твой Серж, но в этих ботинках твои ноги выглядят, как прикроватные тумбочки, – это выражение она как-то услышала от своей соседки с первого этажа, когда та пыталась запихнуть свои толстые икры в модельные сапоги и долго мучилась с этим процессом. Сейчас слова соседки оказались как раз кстати.

Мадам Полина одарила ее взглядом, в котором явно просматривалось не только сочувствие, но и подтверждение тому, что Женни и в самом деле находится не в ладах с окружающей действительностью. Она еще какое-то время озадачено молчала, а потом махнула рукой. Что должно было означать, бог с ними с ботильонами, не ссориться же из-за этого с лучшей подругой? Молча достала из сумочки несколько фотографий и разложила их на столе.

– Требуется опознание? – с усмешкой спросила Сильвия, даже отдаленно не представляя, как следует себя вести с этой крашеной и, как показалось с первого взгляда, не совсем нормальной дамой? Пожалуй, к таким испытаниям она не была готова.

– Да нет. Хочу похвастаться. Это мой новый телохранитель.

– И от кого же он тебя охраняет? – ухмыльнувшись, окинула оценивающим взглядом пышные формы Полины.

– Ну, ты, подруга, меня ставишь в дурацкое положение, – та даже несколько растерялась. – Я себя с тобой чувствую полной дурой. Телохранитель – это не тот, кто охраняет, а тот, кто допущен к телу, – терпеливо объяснила она и покрутила пальцем у виска. – Я смотрю у тебя теперь все – тю-тю. Как дальше жить будем?

– Как и раньше, – миролюбиво ответила Сильвия. Она никак не могла поймать хоть маленькую струночку стервозности, чтобы показать этой нахалке, кто в доме хозяйка и указать ей на дверь. Неужели и у Женни ровно столько же мозгов, если она дружит с такими вот «мадамами»? Ей даже как-то обидно стало.

Тем временем Полина снова сунула ей фотографию в руку.

– Не слышу отзывов, – сказала она самодовольно с разбегу плюхнувшись на покрывало, проехав по нему своими блестящими ботильонами.

– О чем ты? Нос картошкой… – произнесла разочарованно. Ей совершенно не понравился этот новый телохранитель Полины – типичный прилизанный альфонс, в упор, смотрящий на нее со снимка не очень хорошего качества.

– Вот – вот, дальше можешь не продолжать, – гостья подскочила на месте и, выхватив фотографию из рук подруги, приблизила снимок к лицу, близоруко сощурив глазки, и презрительно хмыкнула:

– Ты, как всегда права. Нос картошкой, член гармошкой, полночи матросит и за это, падла, денег много просит, – и засмеялась, вернее, заржала, как лошадь. – Это про таких, как он, анекдот рассказывают. Ну и ладно – фиг с ним. Что мало в Москве мужиков? Ты лучше скажи, что с тобой теперь делать будем? Я так понимаю, что у тебя все настолько шиворот – навыворот, что и надежды нет на то, что ты когда-нибудь поправишься. Неужели так и помрешь дурой? А то? Твой красавчик, думаю, быстро утешится, да и Александр обрадуется, приберет к рукам твои денежки, – она снова заржала, чуть при этом присвистывая. – И то, сколько лет неоценимого мужества. Он заслужил.

– Пошла вон, – вдруг сказал Сильвия. Почему-то именно упоминание об Александре задело ее.

– Что? – Полина приподнялась на локте, но потом снова упала на кровать, закатив глаза.

– Ну, подруга, что на правду обижаться? Я же любя, – сказала она примирительно. – А, что тебе не понравилось больше? Про Гарри или про Александра?

– «Любя», – передразнила Сильвия, отметив про себя, что она понятия не имеет, кто такой Гарри? – У меня хоть надежда есть на то, что мозги когда-то на место встанут, а твоя лошадиная морда и единственная микрочастица мозговой жидкости уже навсегда при тебе без изменений, – сказала и сама удивилась тому, как быстро научилась так откровенно хамить. Теперь все сомнения у мадам Полины относительно Женни должны мгновенно развеяться.

Та долго переваривала ее слова, но потом подорвалась с места.

– Знаешь, а я еще считала тебя подругой. – Тоже мне София Лорен нашлась в паре с Клавдией Шифер.

– Ну да, – засмеялась Сильвия, услышав, как странно прозвучали известные всему миру имена в устах подруги Женни. – Наверное, у меня еще до аварии было не все в порядке с головой, если я могла дружить с такой безмозглой дурой. Пошла вон отсюда.

Полина тем же вихрем, что и ворвалась, прошелестела обратно. Уже на лестнице она разразилась бульварной бранью в ее адрес, частенько перемешивая слова с ненормативной лексикой.