Текст книги "Придумай что-нибудь сама"

– Ладно тебе плакаться, – подтолкнула плечом сестра. – Все у нас еще будет. Посмотри на их жен, мы рядом с ними – богини.

Я прыснула со смеху. А Сима, похоже, разошлась не на шутку и вполголоса продекламировала строчки, не слишком высокого поэтического слова:

 
«Богинями мы были и остались,
пленяя прелестями тел;
пусть облизнутся те, кому мы не достались,
и сдохнут те, кто нас не захотел»
 

Тут уж я, не сдерживаясь, громко рассмеялась. Наверное, мой смех достиг слуха Бориса, но, скорее, он почувствовал наше присутствие и повернул голову. Глаза мгновенно вспыхнули. Через пару секунд он уже шел нам навстречу. Я, не удержалась и улыбнулась ему, откровенно любуясь уверенной походкой и сильным телом. Вид у бывшего мужа был вполне респектабельный. Красивая рубашка, модный галстук. Дорогой костюм, сидел на его фигуре несколько щеголевато.

– Девочки, вы просто неотразимы, – он по очереди поцеловал нас, задержав взгляд на моем кулоне. – Роскошные красавицы, словно сошедшие со страниц светского журнала. Сегодня все мужчины в зале будут завидовать мне, а их спутницы останутся с безнадежно испорченным настроением.

Я почувствовала знакомый аромат элитной марки одеколона, и сердце зашлось от волнения. Борис это заметил и прижал меня несколько ближе к себе, чем того требовали рамки приличия при встрече родственников.

– Ну, что же, делать нечего. Готов рискнуть и появиться с вами в обществе. Жаль, что не распорядился заранее встретить вас торжественным маршем, – он подставил нам обе руки, слегка согнутые в локтях.

Мы переглянулись, и, взяв его под руки, вошли в зал. На мгновение жизнь там прекратилась. Все перестали жевать, и все внимание переключилось на нас. И то правда, не каждый день можно увидеть двух эффектных и совершенно одинаковых с лица женщин по обе руки от красивого и уверенного мужчины, которого все знали в городе. Музыканты опомнились и уже старательно приветствовали своего босса и его спутниц.

Вечер удался. Провели мы его в удовольствии и в приятной атмосфере. Борис превзошел самого себя и был очень галантным кавалером. Несколько раз я встречалась с его взглядом, который был понятен лишь нам обоим, отчего поспешно опускала ресницы, чтобы скрыться от полыхающей огненной стихии, посылаемой в мою сторону. Мне не хотелось огорчать сестру, и я боялась, что от ее проницательного взгляда не скроется то, что меня волнует близость Бориса и кружит голову, не хуже, чем выпитое за ужином вино. Однако Сима ничего не замечала. Сегодня, пожалуй, впервые за много лет, она просто отдыхала и наслаждалась свободой.

Все было прекрасно и не предвещало неприятностей. Вечер близился к концу и Борис, заказав десерт, как бы, между прочим, спросил:

– Так что, девчонки, будем делать? Признаться мне обидно, что вы не считаете меня членом семьи, а ведь мы выросли вместе… – он сделал паузу и, подкрепившись приличным глотком вина, продолжил: – Если честно, мне давно надоела игра в кошки-мышки. Я человек деловой и особенно временем не располагаю. Когда-то, еще в юности, увлекался Фрейдом, это мне здорово помогало в восприятии окружающего. Но лишь недавно окончательно понял, что своей жизнью полностью соответствую его теории.

– Лю-бо-пы-т-но-о… – нараспев произнесла Сима. – Это что-то новенькое, чего мы о тебе еще не знаем.

Борис не заметил ее иронию и серьезно продолжал:

– Итак, миновав детство, я вступил в период вола, когда не просто работал, а по-настоящему пахал на благо своего будущего. Но, к счастью, у нормального человека этот период не может продолжаться всегда. На смену ему приходит период тигра. Это время дается для завоевания своего места под солнцем. Вполне заслужено, после непомерной пахоты. И вот тут-то наступает третий период, когда все силы отданы и новых уже не будет. Тогда человек опять становится ребенком. Два, из трех периодов, я уже прошел и теперь имею полное право просто наслаждаться жизнью и получать свои «игрушки и конфеты», которых, как вы догадываетесь, мне не совсем хватало в детстве. Еще тогда я дал себе слово, что всего достигну сам. Думаю, вы понимаете, что для детского воображения, скованного жестокой реальностью советского времени, мои мечты были слишком фантастичны, но, как видите, я кое-чего достиг… – он сделал приличную паузу в затянувшемся монологе и, подкрепившись вином, продолжил. – Не буду лукавить и благодарить судьбу за все, что имею. Это, – Борис обвел взглядом зал ресторана, – далеко не все, чего мне хотелось бы. И сейчас, как нельзя, кстати, появилась возможность помочь себе и своим планам. Я давно стал замечать мудрость в некоторых выражениях, которые мы используем в повседневной жизни и даже не осознаем их значение. Например, вдумайтесь в эти слова: «помощь всегда приходит вовремя». Семейный клад для меня сейчас будет совсем не лишним, и он замаячил в самое нужное время. А теперь, внимание, я предлагаю объединиться в одну надежную команду, и мы победим. И только так. Подумайте хорошенько. Самим вам это дело не поднять. Туго придется – не те возможности, – Борис многозначительно посмотрел на нас, останавливаясь на каждой своим долгим и цепким взглядом. – Драгоценности и старинные украшения сейчас в большой цене, но вы их сами даже продать не сможете, не говоря уже ни о чем другом, Так что думайте.

Мы многозначительно переглянулись.

– Какая длинная и впечатлительная речь, – мило улыбнулась Сима. – Соня, ты, наверное, совсем растаяла под этим честным и бескорыстным взглядом. Борис, я устала тебе повторять: отстань от нас. Нам известно не больше, чем тебе. Если ты считаешь, что клад на самом деле существует, ищи его сам, мы ничего не имеем против. Флаг тебе в руки.

– Понятно. Значит, вы будете искать сами? Без меня? Как в детской игре: кто быстрее? Вы думаете, я не знаю, зачем вы сейчас обе здесь?

– Только лишь для того, чтобы увидеться и пообщаться с тобой, – подала я голос, вконец разозлившись на его столь уверенную осведомленность. Сразу вспомнила слова Симы о том, что он меня использует, а мне так хотелось верить, что…

– Сонечка, не кипятись. Мне это приятно слышать от тебя. Но, думаю, у нас еще будет время и более подходящая обстановка, чтобы развить твою мысль дальше, – он улыбнулся так, словно не получил только что хлесткую оплеуху от слов Симы. – А сейчас давай не будем смешивать дела с чувствами.

Щеки мои в момент полыхнули огнем. Борис это заметил.

– Ты и не представляешь, насколько румянец тебе к лицу, – он не упустил случая сказать мне комплимент.

– Ладно, хватит, братик. Будем считать, что встреча родственников за вкусным ужином удалась. Спасибо тебе за прекрасный вечер. Здесь, конечно же, гораздо приятнее, чем на кухне у тети Маруси, но нам пора. Завтра утром мы переезжаем в гостиницу. Честно открою наши планы: отдохнем в городе еще несколько дней. Погуляем по знакомым с детства местам, встретимся со старыми друзьями. В, общем, как ты понимаешь, дел у нас впереди много и программа этих дней будет насыщена. Так что, извини, будет не до встреч с тобой, да и ты по всему видно, человек слишком занятой. Так что не будем злоупотреблять твоим временем и, обещаю, что сами не будем искать встреч с тобой, – Сима встала из-за стола и уже направилась к двери. Я вслед за ней сделала попытку подняться, но Борис потянул меня за руку и заставил снова сесть на стул.

Сима оглянулась и все поняла. Она вернулась к нам.

– Что ты себе позволяешь? – шепотом спросила она, чтобы не привлекать внимание присутствующих за соседними столиками посетителей. – Раз ты тут хозяин, так тебе все можно?

– Ты соображаешь, что говоришь? – голос Бориса звучал так же тихо. – Что за глупые мысли относительно гостиницы? У меня большой дом, тем более что я там сейчас живу один, семья за границей. Мы сегодня же перевезем ваши сумки и отдыхайте себе на здоровье в приличных условиях. Меня целыми днями не бывает дома, так что мешать вам никто не будет. Ты не подумала, что скажут люди, если узнают, что мои сестры живут в гостинице? Меня в городе каждая собака знает. Прошу вас не позорьте меня? Это дело чести и нашей семьи.

– А тебе не наплевать на мнение общества? – ехидно спросила сестра. – С каких это пор ты так заботишься о нас и о чести семьи? Не с того ли времени, когда узнал о наследстве? Нашел дурочек, – добавила, совсем как в детстве и в завершение, чего я никак не ожидала, показала Борису язык.

Я поспешно оглянулась, не заметил ли кто ее весьма странную выходку. Представляю, если бы сейчас ее увидели подчиненные…

– С вами все понятно, – лицо Бориса сразу преобразилось. Его напускное безразличие исчезло, гладкий лоб прорезали глубокие морщины. Я впервые заметила на его лице жестокость. – Тогда, может, поговорим о камине? – он бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.

– Что конкретно тебя интересует в каминах? – спокойно спросила я, окончательно убедившись в том, что сегодня он нас подслушивал. – Если хочешь, я расскажу тебе все, что знаю сама. Изволь, и слушай внимательно, – я очаровательно улыбнулась и приступила: – Камин, иногда его еще называют печкой, хранит открытый огонь. Он служит для тепла и общения и это на самом деле своеобразный центр маленькой Вселенной. Давным – давно, еще в глубокой древности, люди, получив огонь из рук Прометея, трепетно относились к нему и именно у огня собирались для того, чтобы обсудить насущные проблемы, поделиться мнением, пообщаться… – я не договорила, наткнувшись на взгляд Бориса. Таким я его еще не знала.

– Спасибо за лекцию, – сказал он спокойно и холодно. Лицо его оставалось замкнутым и чужим. – Уже поздно и вам, действительно, пора. Идемте, я вас провожу.

Борис поднялся первым, по очереди отодвинув наши стулья, был вежлив и учтив. Мы вместе вышли. Мне показалось или я на самом деле уловила его едва заметный кивок в сторону здоровенного охранника. Тот буквально вырос впереди и странным образом оттеснил нас к небольшой двери под лестницей, ведущей, по всей видимости, в подвал. Дальше все произошло так быстро и неожиданно, что мы с Симой еще не успели опомниться, как за нами уже закрылась тяжелая металлическая дверь. Мы очутились в полной темноте и сырости.

– Дай руку, – Сима первая сориентировалась в незнакомой обстановке и уже спускалась вниз по ступенькам. – Иди осторожно, и ставь ногу боком, чтобы не зацепиться шпилькой. Надеюсь, внизу безопаснее, чем на этой металлической лестнице. На ней голову сломать – нечего делать.

Я послушно шла за ней, пребывая в состоянии, которое с первого раза и назвать-то трудно. В голове никак не укладывалось то, что с нами сейчас произошло.

– Думаю, стоит поберечь силы, и не распылять их на словесную характеристику, относительно нашего дорогого и всеми уважаемого братца. Ему это просто так не сойдет… – бормотала Сима, спускаясь вниз. При этом она крепко держала меня за руку.

Лестница закончилась. Мы почувствовали под ногами твердую однородную почву. Это было гораздо лучше, чем скользкие металлические ступеньки.

– Темно, как у негра в кармане, – снова пробормотала сестра. – И наши шикарные вечерние платья, как нельзя лучше подходят для этой ситуации. Кто бы оценил? Вполне возможно, что и пневмония нам гарантирована. Что скажешь, Соня? Что делать будем? – спросила, все еще не отпуская мою руку.

– Ничего, – сказала я и почувствовала, как от холода начинают стучать зубы. – У тебя есть зажигалка?

Сима долго рылась в своей сумочке, в которой, к слову, никогда не было порядка. Наконец, блеснул огонек.

– Д-а, – почти в один голос произнесли мы нараспев, осматриваясь по сторонам.

– Вечер достоин продолжения. Чувствовала я, что это гостеприимство закончится для нас плачевно, ох, чувствовала. Еще у тети Маруси об этом говорила, – Сима зашуршала пачкой сигарет. – Курить будешь?

Я промолчала и протянула руку в темноту.

– Думаю, для начала, нам нужно продержаться минут тридцать, и Борис явится на переговоры. Правда, теперь условия будет диктовать он, – сказала я, выпуская дым.

– Тридцать минут – многовато в сыром и холодном подвале. Скажу прямо, место не вызывает никаких положительных ассоциаций, но, видно, другого выхода у нас нет. Будем ждать братика, преисполненного теплыми родственными чувствами, – она щелчком отправила окурок в темноту. – Никакого удовольствия.

Время тянулось медленно. В зажигалке закончился газ, и теперь мы находились в кромешной темноте, крепко прижимаясь друг к другу, чтобы согреться.

– Ай-да Борис! Ну, молодец! Нет, нужно было все же послушать свой внутренний голос, и это было бы разумно. Эка невидаль: ужин в его ресторане? На что польстились? Господи, хорошо хоть никто из моих сотрудников сейчас не видит меня в столь экзотической обстановке и столь плачевном положении. Кому сказать? Так недолго и авторитет потерять, – бушевала Сима, перемешивая свою речь, крутыми словечками, которые почерпнула на стройке. Я всегда поражалась ее способностям схватывать все на лету. – Вот, не сиделось нам дома. Пили бы сейчас чай с травками на кухне вместе с тетей Марусей. Самое время успокоить нервную систему. Выслушали бы все городские слухи и сплетни, и легли бы себе спокойно спать. А мы чем занимаемся? В нарядных вечерних платьях, с тонким ароматом и французским макияжем, в чудных дорогих украшения и, вдруг в таком дерьме. Все же, Соня, мы допустили непоправимую глупость. Да, разве только мы? А наша тетя? – встрепенулась она. – Наша любимая единственная тетя Агнесса, какую семье устроила подлянку, когда выбрала себе в сыновья именно его? Я иногда думаю, неужели во всем детском доме не было других детей? Нет, она выбрала именно этого Бориса. Не иначе, как ее направляла рука самого дьявола.

– Судьба, – вздохнула я. – Видно, наши предки много грешили, если мы теперь расплачиваемся за них, заполняя их карму. Да мы и сами хороши. Вон Елизавета до сих пор мается в зеркальной ловушке, и всем жалко ее разбить, уничтожить, чтобы освободить несчастную душу. Бедная девушка, могла ли она подумать, когда подходила к зеркалу, что совсем оно станет ее вечной тюрьмой?

– Снова ты за свое? Причитаешь, как неграмотная старуха. «Ее таинственная смерть наложила на нашу судьбу отпечаток…» передразнила меня Сима. – Какой «отпечаток»? И наше одиночество вполне оправдано. Скажи, лучше, где ты видела нормальных, да при этом, еще и свободных мужиков? Мне, кажется, их в природе не существует. Я два раза была замужем и, знаешь, повторять такую глупость больше не хочу. И Лиза тут совершенно нипричем. Не сложилась у нас личная жизнь. Думаю, что мы с тобой не одни такие на нашей бренной земле.

– Да черт с ними, с мужьями, Сима, но у нас и детей нет. Разве это нормально?

В моем голосе чувствовалась боль и Сима молча обняла меня за плечи.

– Ладно, у меня… последствия ранних родов, осложнение… пришлось столько лечиться. А, когда все пришло в норму, оказалось, что и рожать уже не от кого, – горько добавила я. – Но ты была замужем более продолжительное время, тем более в двух браках. Сейчас бы нянчились с наследником, а то и клад, выходит, нам искать не для кого. Кому мы оставим это состояние?

– Было бы наследство, а кому оставить всегда найдется, – разумно заметила сестра. – Детей нужно рожать от нормальных мужиков, а не… – она не договорила и махнула рукой.

Этот досадливый жест, я ощутила даже в полной темноте. И, вспомнив ее избранников, уже пожалела, что завела этот разговор.

Где-то в глубине подвала, наверное, у противоположной стены, заскрипела дверь, и тут же зажегся свет. Мы зажмурились, а, когда открыли глаза, увидели Бориса. Он улыбался. Но эта улыбка ничего общего не имела с той, что с первого взгляда вызывала у меня дрожь в коленках.

– Ну, что, девчонки, у вас еще не появилось желание поговорить?

Мы промолчали.

– Жаль, вы совершенно не цените мою доброту и бескорыстие (при этих словах Сима присвистнула). Условия по-прежнему остаются предельно простыми. Я предлагаю все поделить поровну(!) Классический вариант – на троих, – при этом он назидательно поднял палец вверх. – Кстати, мы можем продолжить вечер в более приятной обстановке.

– Борис, ты отдаешь отчет своим словам и, тем более, поступкам? – сдержанно спросила сестра. – Кто позволил тебе так с нами поступать? Рано или поздно, но ты все равно должен будешь нас отсюда выпустить. И, что тогда? Ты думаешь, мы от радости и ощущения полной свободы сразу забудем этот подвал?

Он оставил ее вопрос без ответа. Задумчивый взгляд блуждал по стенам и, наконец, остановился на нас.

– Помещение – не очень. Да и что можно ожидать от такого старья? Ему больше ста лет, но строили раньше на совесть, так что на подкоп – не надейтесь. Кстати, вас тут никто искать не будет. Да вас вообще искать не будут. Вещи ваши я завтра заберу у тети Маруси и скажу, что вы срочно уезжаете. Конечно, старушка расстроится, что вы лично не явились поблагодарить ее за гостеприимность, но, думаю, переживет.

– Мерзавец, – процедила сквозь зубы Сима и отвернулась.

– Это не разумно, – Борис подошел ко мне и, прикоснувшись двумя пальцами к подбородку, приподнял голову. – Сонечка, не заставляй меня быть жестоким.

– Ты будешь нас пытать? – во взгляде сестры было искреннее удивление. – Вот это да! Дожили.

Я спокойно убрала его руку.

– Зачем? Это же надо такое придумать? – Борис ухмыльнулся. – Просто вы побудете какое-то время здесь, без еды и воды, пока не станете сговорчивее. Сроки пребывания в этом подвале целиком и полностью зависят от вас. Я сейчас ухожу, но вернусь через пару часов, после нескольких партий в преферанс. Поверьте, честное слово, мне будет не хватать вас там наверху. Девочки, прошу вас, будьте благоразумны и не заставляйте меня ужесточать условия.

– Это чудовищный шантаж и полное беззаконие, – взорвалась сестра.

– Возможно, но я предлагаю вам хорошую сделку. Это, своего рода бизнес, а в бизнесе, как и в любви, все средства хороши, – он выразительно посмотрел на меня.

– Ты же шутишь, правда? – с надеждой в голосе спросила я.

Он промолчал и ушел. Свет погас. Похоже, выключатель находился где-то снаружи.

– А ведь он прав: искать нас тут никто не будет. Борис весь вечер выглядел заботливым братом, так что никому и в голову не придет, что мы у него в плену, – поделилась я грустными мыслями.

– Вот-вот, еще и заявление в милицию напишет о нашем исчезновении. Того и гляди, слезу пустит, чтобы вызвать сочувствие у общества, – добавила Сима. – Скажи, с какой это стати мы должны отдавать ему то, что по праву принадлежит нашей семье?

– Симочка, нам еще ничего не принадлежит, так что и отдавать нечего, – грустно заметила я. – Мы и на самом деле ничего не имеем, кроме догадок и предположений. Хуже всего то, что он нам не поверит.

– Да кем он себя возомнил? Урод.

– Вот кто-кто, но только не урод, – вздохнула я. – Все-таки, он очень красивый мужчина и с этим не поспоришь.

– Ну и толку? Тварь он последняя, а тебе, почему-то нравится.

– О вкусах не спорят, – я почувствовала, что на голову что-то капает, и принялась ощупывать низкий и влажный потолок. – Сима, кажется, труба проржавела, прямо под пальцами рассыпается. Будет здорово, если мы с тобой утонем ночью в этом старом подвале. Скажи, пожалуйста, на кой нам тогда будут все семейные сокровища вместе взятые?

Сима вслед за мной ощупала трубу.

– Лучше бы занялся ремонтом, – проворчала она.

– Вот для этого ему как раз и нужны наши деньги, – хмыкнула я и стряхнула воду с пальцев. – Как ни крути, а наша жизнь в наших руках. Хотя, остается еще один выход. – Господи… – подняла я глаза вверх, хотя в темноте это было лишним. – Я смиренно принимаю все, что ты мне посылаешь, но не лишай меня надежды, прошу тебя, и не забудь про мою сестру, потому что мы с ней близнецы.

– Ты что, молишься? – спросила откуда-то из глубины подвала Сима. Голос ее отдавался эхом, что вызывало, отнюдь, не совсем уютное состояние. – Я смотрю, стены и на самом деле слишком надежные, и окошки есть, но такие малюсенькие, да еще и с решетками. Короче, ясно одно, что без реальной помощи никак не обойтись. Соня, не занимайся ерундой. Лучше соберись с мыслями, и подумай, как нам отсюда выбраться?

– Зря ты так, – ответила я и уныло посмотрела в темноту. – В конце концов, как любила говорить Нюра, всем заправляет рука божья. Думаю, она нас без помощи не оставит.

Сима ответила не сразу.

– Возможно, для Нюры такая психология была и правильной, но ты меня огорчаешь. Сонечка, ты еще совсем молодая женщина, впрочем, как и я, – пробормотала она себе поднос последнюю фразу и тут же добавила громче: – а рассуждаешь, как старуха не скамейке. Допустим, я тобой соглашусь и приму твою логику, но, согласись, трудно не заметить, что рука божья ведет себя с нами, довольно-таки, странно.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила я, обхватив руками плечи, чтобы немного согреться.

– Ничего, кроме того, что она уже приличное время вообще бездействует. Мы, по твоей теории, будем сидеть и смиренно ждать сомнительной божьей помощи, а, в это время старая труба окончательно потеряет свой запас прочности и вода хлынет в подвал. Кстати, его затопит очень быстро, и тогда уже нам… В общем, постарайся подумать о чем-то более разумном и полезном, очень тебя прошу.

Я понимала, что сестра права, но в голову ничего полезного не приходило, и я, оставив это занятие, тяжело вздохнула, наивно полагаясь на помощь со стороны.

– Симочка, все же твои интересы слишком односторонни. Если ты всю жизнь будешь читать книги по строительству, всевозможные нормативные акты и СНИПы, ты никогда не узнаешь, что Бог – не скорая помощь, и в данный момент, вовсе не бездействует, как ты говоришь. Я думаю, он просто медлит, а не отказывает нам в помощи. Наберись терпения. Скорее всего, это время нам дается для того, чтобы мы осознали, как призрачна жизнь, а мы в ней лишь маленькие букашки, ни на что не способные. Это своего рода воспитательный процесс. Понимаешь? В конце концов, он не забудет своих чад и придет на помощь в самый решающий момент.

– Сонька, ты с ума сошла или выпила лишнего за ужином? – голос Симы стал крепче, чувствовалось, что она разозлилась. – Что ты несешь?

– М-да, ты права, это я от безысходности. Знаешь, совсем не хочется думать, что Борис может так с нами поступить. Думаю, он решил нас немножко попугать, – самой хотелось в это поверить. – Ну, хватит уже, Сима. Оставь свои исследования и иди ко мне. Если сейчас что-нибудь обрушится в этом вековом склепе и упадет тебе на голову, тогда и на самом деле, уже никто не сотворит чудо и не поможет. Я даже врача не смогу вызвать. Борис не оставил нам никакой возможности связаться с ним, в случае крайней необходимости. Кричать бесполезно, стены долбить – тем более. Да и чем? Если только шпилькой. У нас есть четыре туфли, но, боюсь, даже это не поможет.

– Чем хуже ситуация, тем больше нужно верить в спасение, – разумно заметила сестра, оказавшись рядом со мной.

Я снова вздохнула.

– Похоже, наша ситуация, хуже – некуда.

– Подожди, Соня, мне тут пришла в голову полезная мысль. Все-таки хорошо, что из нас двоих, я читаю правильные книжки, и, думаю, что скоро мы вдохнем по глотку свежего воздуха. А, если повезет, то и ощутим свежий ветер свободы. Кстати, о Борисе. – Сима присела рядом со мной на корточки. – Скажи, пожалуйста, что еще он должен сделать, чтобы ты окончательно поняла, что он мерзавец, и не заслуживает даже маленькой капельки твоего чувства. Прямо колдовство какое-то. Знаешь, меня всегда бесила его власть над тобой. Пойми, наконец, это НЕ нормально.

– Возможно, ты права, – я тяжело вздохнула. – Кстати, недавно я читала одну занятную книжонку. Следуя ее доводам, колдовство ничего не способно достичь без господней на то воли.

Даже в темноте я почувствовала на себе подозрительный взгляд Симы.

– Что-то не нравится мне ход твоих мыслей в последнее время. Думаю, мне нужно серьезно заняться тобой, контролировать интересы и склонность ко, всякого рода, «занятной» литературе.

Я засмеялась.

– Сима, ты так похожа на нашу тетю. Иногда мне кажется, что она твоя настоящая мать. В каждом твоем слове чувствуется ее влияние.

– Иногда я и сама ловлю себя на подобных мыслях, особенно это случается со мной на работе, – вздохнула Сима. – Однако, согласись, как могло случиться, что такая правильная во всем тетя Агнесса воспитала такого мерзавца? Он ни разу, ничем, даже каким-либо нечаянным словом, не напомнил мне ее. Ведь они жили вместе довольно долго, и она уделяла ему все свободное время. Как будто все впустую. Он ничего у нее не взял и ничему не научился.

– Гены, дорогая сестричка, – в нем гуляют чужие гены.

– Только не ищи ему оправдания. Я знаю массу примеров, где усыновленные дети, так похожи на своих приемных родителей, включая даже внешнее сходство, что трудно поверить в то, что их гены не состоят ни в каком родстве. Люди, которые продолжительное время живут вместе, сами того не замечая, становятся похожими друг на друга. Это же так логично.

– Знаешь, Сима, я лишь недавно поняла, что тетя Агнесса была совершенно одинока и все невостребованные чувства отдала своему приемышу. Она его любила, поэтому многое прощала, а возможно, не замечала или не хотела замечать и мирилась со всем, радуясь, что у нее есть этот человечек. За это мы не можем ее осуждать.

– Вот-вот. Что-то слишком многие его так самозабвенно любят. Он словно многоликий Янус, предстающий перед нами в нескольких ипостасях. Наверное, это какое-то наказание для нашей семьи, посланное свыше, – ехидно заметила Сима. – Есть ли хоть маленькая надежда на то, что глаза твои, наконец, откроются, и ты увидишь, как заблуждалась и ошибалась столько времени?

– Симочка, что ты хочешь, чтобы я ответила? Наверное, нужно пройти все самой до конца. Женщина – существо слишком любознательное, и, думаю, прислушиваться к чужим советам просто противно ее природе и самомнению. У Бориса еще остается шанс, возможно, последний.

Сима промолчала. Вряд ли она согласилась с моей теорией и доводами, скорее, голова ее уже была занята чем-то другим.

Нам показалось, что прошло довольно много времени. Может, это было от того, что наше время вело свой собственный отсчет.

Стоять неприкаянно было тяжело и мы, большей частью, сидели на корточках. Однако это было не легче. Сима обследовала подвал и не нашла ничего подходящего, к чему можно было бы прислонить наши бренные тела. Ноги затекли, тем более что мы обе были в модельных туфлях на высоком каблуке и, к слову, в красивых вечерних платьях. В другой ситуации, возможно, и сами бы от души посмеялись над собой, но сейчас нам было не до смеха. Поэтому свет и, дежурную улыбку Бориса, мы встретили без энтузиазма.

– Как вы тут, девчонки? – спросил заботливо.

– Да, лучше всех, – ответила Сима. – Кстати, нам надоело это мероприятие. Знаешь, это уже не смешно. Немедленно выпусти нас.

Борис перевел на меня взгляд.

– Ты поступаешь не просто некрасиво, – спокойно сказала я. – Мы уже не дети и ты должен понимать, что это вовсе не невинная игра. Короче, Борис, выведи нас отсюда. Мы искренне поблагодарим тебя за прекрасный вечер и столь экзотические приключения, и по достоинству оценим, заранее продуманную тобой развлекательную программу. Если это необходимо, можем встретиться завтра и поговорить обо всем разумно и спокойно, но, главное, в более достойной обстановке.

– А я вас нисколько не задерживаю, – Борис подошел ко мне вплотную и заботливо убрал мокрые пряди волос, прилипшие к лицу. – Вы свободны в своем выборе и можете делать, что хотите.

– Ты что, издеваешься? – взорвалась Сима. – Скажи еще, что мы сами явились сюда за острыми ощущениями, чтобы не закисать в повседневной жизни и немного погонять адреналин по крови.

Я смотрела Борису в глаза. Он ждал вопроса.

– Что ты просишь взамен? – голос мой прозвучал так тихо, что он, скорее догадался, чем услышал.

– Сонечка, ты намного умнее своей сестры и уже поняла, что сейчас мы говорим только о том, кто из вас быстрее откроет «врата ко всем загадкам»? Я не спорю с тем, что женщина имеет право на свою тайну. Это даже интересно, но при других обстоятельствах, – он усмехнулся. – Однако в этом случае у меня здорово усложняется ситуация. Во-первых, передо мной не одна, а две женщины, а загадка двух женщин – это уже много. Во-вторых, у меня нет времени на ненужную суету. Все тайны и загадки можно отгадать сразу и гораздо проще. Мы объединяемся в одну команду и начинаем совместные поиски клада. Уверен, что это – единственное и правильное решение, и результат обязательно будет. – Борис посмотрел на меня, и выражение его глаз изменилось. – Сонечка, прости, возможно, я не совсем правильно понял твой вопрос, – он провел пальцем по моей щеке, едва касаясь ее, и обвел ямочку на подбородке. – Мне очень понравилось слово «взамен», оно заставляет задуматься… – не договорив, тоскливо обвел взглядом сырые стены подвала и вдруг быстро притянул меня к себе и поцеловал.

Я оттолкнула его и демонстративно вытерла губы. Борис сделал вид, что не заметил этого.

– Девчонки, не испытывайте мое терпение. Надеюсь, вы догадываетесь, что всему есть предел. Если сейчас вам нечего сказать, я отправляюсь спать и, думаю, что утром вы встретите меня уже с готовым решением.

– Нечего сказать? – округлила глаза Сима. – Изволь, выслушать, дорогой братец. В твоем подвале совсем не помешает сделать ремонт и не косметический, а самый настоящий капитальный с полной заменой стояков и труб. Они уже давно проржавели и ни к черту не годны. Не сегодня-завтра все выплеснут, и этот подвал просто-напросто затопит. Уверена, что тогда ты получишь массу дополнительных проблем, а ты говоришь нечего сказать. Да за одну такую информацию…

– Ничего нового ты мне не сообщила, – перебил он. – Капитальный ремонт здания с заменой канализации и водоснабжения у меня уже запланирован на этот год. И сейчас для этого мне просто необходима помощь семьи. Так что клад – это то, что поможет осуществить многие планы. Ты же специалист, Сима, и дала правильную оценку устаревшей коммуникационной системы в здании, и, надеюсь, сама понимаешь, во сколько даже примерно, без составления подробной сметы, мне это обойдется. Сумма получается круглая со многими нулями. Однако мы отвлеклись от темы. Если честно, я сегодня устал. Мы как, будем говорить серьезно, или мне идти спать?

– Борис, принеси попить, – попросила я. – Скажи, неужели тебя не будет мучить совесть, если мы останемся в этом жутком месте на всю ночь? Здесь даже некуда присесть. И, подозреваю, что здесь водятся крысы.

– Возможно, я, как-то об этом не думал.

– Нам от этого не легче, – мрачно заметила Сима. – И все же, имей совесть и, согласись, что место не совсем то, где можно провести ночь, тем более женщинам в вечерних платьях.