Текст книги "Придумай что-нибудь сама"

– Да, братик, время идет, но для тебя ничего не меняется. Потрясающая репутация. Похоже, тебя все так же любят абсолютно все женщины. Боже мой, как правы были древние и вовремя заметили, «что женщина – сосуд греха», а ты настолько в нем погряз, что я начинаю серьезно о тебе беспокоиться. Посмотри, какой ты бледный, это уже тревожные симптомы, – произнесла с улыбкой и совершенно серьезно добавила: – Такое количество женщин, поверь, совсем не способствует душевному здоровью, да и физическому, кстати, тоже. Так что, Борис, прошу тебя, задумайся над моими словами. И, если ты вовремя не остановишься, боюсь, тебе никак не удастся избежать Карающей Десницы и Очистительного Костра.

В свои слова она вложила особенный смысл, понятный только нам троим. Володя с Аликом недоуменно переглядывались. Они никак не могли постичь характер взаимоотношений между нами и Борисом, и предусмотрительно помалкивали, не зная, как следует себя вести в этой ситуации. Зато Борис сразу понял, о чем говорила Сима. Он сумел совладать с собой и даже попытался улыбнуться в ответ.

– Приятного аппетита, – сказал сдержанно и, извинившись, покинул нас.

В этот раз Сима явно перестаралась.

Вскоре появилась Галочка. Она аккуратно расставила на столе полные тарелки, одарила нас улыбкой и ушла, с достоинством покачивая бедрами. Спустя несколько минут официантка вернулась с большим расписным подносом в руках. На нем был высокий кофейник, свежие, приятно пахнущие, сдобные булочки и горшочек с маслом. Она чуть дольше задержалась у нашего столика, разгружая поднос с едой.

Сима не замечала ее, увлеченно переговариваясь с Аликом, а я постоянно ощущала на себе обеспокоенный и неотрывный взгляд Володи. Старалась спрятаться за слабой улыбкой и делала вид, что полностью поглощена едой. На самом деле, аппетит мой пропал, и я лишь ковырялась ножом и вилкой в бифштексе, не в силах проглотить ни кусочка.

Галочка тоже заметила, что я не в себе.

– Не вкусно? – разочарованно спросила она. – Может, принести что-нибудь другое? Что вы любите?

– Спасибо. Просто я не голодна, – ответила тихо и решительно отодвинула от себя полную тарелку.

Мы вышли на улицу. Володе ничего не нужно было объяснять. Сам ни о чем не спрашивал, а просто крепко держал мою руку в своей, и молча шел рядом, слегка касаясь меня плечом. Я восхищалась его спокойствием и уверенностью и была безмерно благодарна за понимание и плечо, потому что чувствовала себя надежно и под защитой.

Немного погуляв по городу, мы направились к санаторию.

Знакомое с детства здание встретило тишиной и покоем. Было время послеобеденного отдыха, и дети спали в своих комнатах. Длинный широкий коридор сворачивал в небольшой тупичок. Там находился кабинет главного врача. Мы уверенно двинулись вперед. Не знаю как Сима, а я никак не могла отделаться от мысли, что навстречу из-за угла выйдет тетя Агнесса. Эти стены хорошо знали звук ее мелких шагов и помнили звонкий голос. Я была так погружена в эти грустные мысли, что не заметила, как мы оказались у двери с табличкой. Сима прочитала вслух:

– «Нестерова Евгения Ивановна, главный врач», теперь это… – она не договорила и застыла на полуслове, оглянувшись на меня. В глазах был немой вопрос.

Со мной творилось что-то неладное. Прижав ладони к вискам, я всеми силами пыталась справиться с чувством, которое охватило так внезапно и будоражило воображение. Передо мной была дверь, которую приходилось открывать бессчетное количество раз, но теперь она казалась еще более знакомой. Я видела ее совсем недавно. И эту табличку, которую не успела прочитать. Мне стало страшно. Сима, не дождавшись объяснений, пожала плечами и постучалась.

– Входите, – ответил приятный женский голос.

Когда все вошли в кабинет, в нем сразу стало мало места.

– Ой, девочки, какая приятная неожиданность, – поднялась навстречу Евгения Ивановна. Она хорошо знала нас еще маленькими девчушками со смешными косичками. Последний раз мы виделись по грустному поводу – на похоронах тети Агнессы. – Проходите. Что привело вас ко мне?

Сима о чем-то говорила с Евгенией Ивановной, знакомила ее с Володей и Аликом, но я этого не слышала. Мой взгляд был прикован к противоположной стене. КАМИН! Сколько раз мы были рядом с ним, но он ничем не привлекал внимания. Я никогда не видела, чтобы его кто-то разжигал, и, скорее, он служил для интерьера, хорошо вписываясь в обстановку кабинета и никому не мешал.

Но теперь все изменилось. Вот так сразу и вдруг. Этот старинный камин, простоявший на одном месте целую вечность, был слишком хорошо знаком мне. Я безошибочно узнавала каждый лепесток и маленький листик, собранный в букете на орнаментной штукатурке.

Стало трудно дышать, и захотелось открыть окна. Странное тиснение в груди и, накатывающие приливы волнения. Я невольно прижала руку к сердцу и встретилась взглядом с Володей. Он поспешно усадил меня на стул.

– Сонечка, тебе нехорошо? – заботливо спросил, близко наклонившись к уху, и взял меня за руку. – Руки, как ледышки… Что с тобой происходит?

Я покачала головой и указала глазами на Симу. Она что-то объясняла Евгении Ивановне. До моего сознания доходили лишь обрывки отдельных фраз:

– … картину Агнесса Павловна завещала санаторию, – слышала я словно издалека, – … лично повесить ее на стену в кабинете… желание тети…

Какой-то испорченный телефон. Я не вмешивалась, предоставив Симе самой разбираться с Евгенией Ивановной. Мои мысли были сейчас очень далеко, вернее, не настолько далеко, а блуждали в этом же кабинете, но были всецело направлены на камин. Можно было протянуть руку и до него дотронуться.

Наконец Сима закончила с официальной частью и зашуршала бумагой, разворачивая картину.

– Как трогательно, – расчувствовалась Евгения Ивановна, принимая из ее рук подарок. Она долго и молчаливо рассматривала картину, а потом подняла на нас влажные глаза. – Подумать только, это наш санаторий. Но здесь он выглядит несколько иначе. Наверное, особняк изображен в первозданном виде. Я не эксперт, но даже на первый взгляд видно, что это написано очень давно, возможно, даже, сто лет назад. Жаль, что художник неизвестен. И Агнессу Павловну уже не поблагодарить. Она всегда считала санаторий своим домом, – сказала, вздохнув, не подозревая, что в этих словах была истина.

Как выяснилось совсем недавно, тетя хорошо знала, что это здание, в котором она проработала всю жизнь – родовое гнездо нашей семьи. Я снова отвлеклась, представляя, каким великолепием в былые времена сверкал этот дом, и лишь последние слова нового главврача вернули меня к действительности.

– … картина с ее дарственной надписью, будет для нас лучшей памятью. Правда, мы скоро собираемся переехать в новый корпус. Его оснастят современным лечебным оборудованием, закупят новую мебель и мой кабинет, – она обвела нас взглядом, – будет намного просторнее. Но раз так хотела Агнесса Павловна, давайте, выполним ее желание и повесим картину здесь, где она была долгие годы полноправной хозяйкой. Только вот… сегодня суббота и никого из мужчин нет, – растерялась Евгения Ивановна. – Придется отложить это мероприятие до понедельника, но я обещаю, что…

– В этом нет никакой необходимости, – перебила я, и сама почувствовала неловкость от этого. – Наши мужчины могут сами повесить картину. Мы за этим сюда и приехали, и хотели бы в точности выполнить последнюю волю тети Агнессы. Вы только принесите инструменты.

– Ну, конечно-конечно, – растерялась женщина под таким напором. – Я сейчас… Думаю, что молоток и гвозди мы найдем, – улыбнулась она. – Вы подождите здесь, или можете пока погулять на воздухе. Погода наладилась.

– Нет-нет, – сказала я снова с такой поспешностью, что все присутствующие с удивлением посмотрели в мою сторону. Я попыталась взять себя в руки и добавила немного спокойнее: – Мы бы очень хотели остаться здесь и посидеть в кабинете тети Агнессы, вспомнить о ней… Нам это на самом деле нужно, если, конечно, вы не будете возражать? – в моем взгляде, обращенном на Евгению Ивановну, было столько эмоций, что бедная женщина поняла это по-своему.

– Да, что вы, девочки? Бог с вами, – махнула она рукой. – Сидите себе, сколько хотите, не буду вам мешать, – произнесла несколько озадачено и вышла, тщательно прикрыв за собой дверь.

Наверное, она решила, что я слишком разволновалась, выполняя последнюю волю нашей тети, и отнеслась к этому с должным уважением и пониманием.

Как только дверь закрылась, Володя снова взял меня за руку и спросил:

– С тобой все в порядке? Соня, сегодня ты меня очень беспокоишь.

Я поспешно кивнула, быстро оттолкнула его руку, чем еще больше удивила всех присутствующих, и резко встала. Володя так и застыл на стуле с протянутой ко мне рукой. Алик опустил глаза, зато Сима слишком выразительно посмотрела на меня, но промолчала. Она была просто уверена, что мое странное поведение, результат встречи с Борисом.

В кабинете повисла гнетущая тишина. У меня не было времени на объяснение, да и не об этом я сейчас думала. То, что предстояло сделать, занимало меня полностью.

Оглянувшись на дверь, я буквально подлетела к камину, спиной чувствуя встревоженные взгляды. Рука плавно скользила по гипсовым цветам, а сердце бухало с такой силой, что, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Пальцы быстро нащупали бугорок. Меня била нервная дрожь. С лихорадочным блеском в глазах, оглянулась. Наверное, со стороны я выглядела не совсем нормально. Слабая улыбка, промелькнувшая на моем лице, отразилась, как в зеркале, на лице сестры. Она смотрела на меня с нескрываемым страхом, и, наверное, думала, что мое поведение является печальным продолжением историй о камине с драгоценностями и теперь я окончательно рассталась с рассудком.

Мне некогда было ее разубеждать, и я снова направила все внимание на камин. Под пальцами находился знакомый бугорок, и я слегка надавила на него. Время шло, но ничего не происходило.

Лоб покрылся испариной. Неужели все, что так мучило меня столько времени, лишь плод моей болезненной фантазии? Бессильно опустила руки и встретилась взглядом с Володей. Меня все жалели, и это было невыносимо. Покачав головой, изо всей силы надавила на бугорок. Слабый скрип в гнетущей тишине показался взрывом. Боковая стенка камина стала медленно двигаться, открывая небольшое углубление. За спиной перестали дышать. Теперь-то я точно знала, что делать дальше и смело сунула руку в темноту. Там был какой-то небольшой ящик. Я ощутила его тяжесть и взглядом попросила помощи у Володи. Он понял меня без слов. Присев на корточки, вслед за мной сунул руку в темную дыру и вытащил запыленную шкатулку. Бросив быстрый взгляд на дверь, снова надавила на бугорок. Стенка камина медленно вернулась на место. Володя рукой стер пыль с крышки шкатулки и на нас лукаво взглянул мой старый знакомый – златокрылый Амур. Он туго натягивал тетиву лука. Все склонились над шкатулкой, словно боялись, что это простое видение, и оно сейчас исчезнет.

– Сонечка, так, значит, все правда? И этот… клад нашей семьи существует на самом деле? Прости меня, я просто дурочка, что не верила тебе, – взволнованно прошептала Сима. Глаза ее были похожи на два огромных полтинника и полыхали странным огнем.

– О чем вы, девочки? – спросил Алик. – Откуда это?

Мы с Симой знали, что «это» значит и откуда «оно», но Володя с Аликом находились в полном неведении. Похоже, для них день сегодня был слишком богат впечатлениями.

– Это подарок от нашего прапрадеда. Я тебе потом расскажу, – шепотом ответила Сима, пытаясь открыть крышку, нетерпеливо поддевая ее пальцем. – Как же ее открыть? Не может же она быть просто куском металла в виде такого красивого изделия? – сестра беспомощно уставилась на меня, справедливо полагая, если я нашла этот предмет, то должна знать, как с ним обращаться.

– Наверное, у нее есть свой секрет, – сказал Володя, внимательно рассматривая находку. – Но на первый взгляд не вижу никакой зацепки. Странно. Такое впечатление, будто ее наглухо запаяли. Однозначно, есть секрет. Какой? – спросил он, продолжая вертеть шкатулку со всех сторон.

Видно, и в самом деле пришло мое время. И я решилась. Отстранив всех, дрожащими пальцами щелкнула Амура по носу. Мне не нужно было смотреть, как отскочила крышка, словно сорвавшись с тугой пружины. Я просто услышала этот звук и поняла, что все уже произошло.

– Ах! – вскрикнула Сима и, обхватив меня за плечи, испуганно заглянула в глаза.

Я ничего не ответила, пожала плечами и прикоснулась к знакомому жемчужному ожерелью. На самом деле оно было намного красивее, чем казалось мне раньше. На свету сверкнули старинные аметисты. Кровавым заревом искрились гранаты. Мы перебирали камни, полностью находясь в их плену, и были не в силах произнести даже слово.

– Боже мой, Соня, – сестра немного пришла в себя, – это же настоящий клад. Тот, о котором говорила Нюра. Выходит… А я еще тебя ругала и не верила. Ребята, – она посмотрела на Володю с Аликом, – думаю, вам пора объяснить, что этот санаторий – наш дом. Вернее, не совсем так. Когда-то он принадлежал нашей семье, а эти драгоценности, – она кивнула на шкатулку, – в смутное время генерал Головин оставил своим сыновьям, кстати, тоже близнецам, – Сима с сожалением вздохнула. – Однако жизнь распорядилась по-своему. И только нам, его потомкам в четвертом поколении, довелось их найти. Кто мог загадать на целый век вперед? Соня, я все еще боюсь поверить своим глазам. Может, я тоже сплю? И, как и ты, просто вижу сон?

– Но не можем же мы все спать в одном сне? – спросил ее Алик, и нежно взглянув на сестру, поцеловал ее в висок. – Я думаю, так не бывает.

– Нет, ребята, мы не спим, – трезво рассудил Володя. – Я за свою жизнь нашел под водой столько подобных шкатулок и даже целых сундуков, что спокойно могу поверить в реальное существование этой. Вы только задумайтесь, сколько времени добирался к вам подарок от далекого прародителя. Наверное, он и представить себе не мог двух таких очаровательных наследниц.

– Этот семейный клад пролежал, наверное, сто лет – целый век, – Сима взволнованнго теребила прядь волос. – Володя прав, это подарок для нас. Правда, Сонечка? Спустя столько времени, наш прапрадедушка оказался необыкновенно предусмотрительным и проявил о нас трогательную заботу. Он преподнес нам сказочный свадебный подарок, – она смахнула со щеки слезинку. – Это просто невероятно, но очень своевременно.

– Подождите, – подала я голос, вспомнив, как примеряла ожерелье Лиза. – Это не просто клад – холодные и сверкающие камни. В них заключена информация о жизни целых поколений. Давно уже нет в живых их владельцев, – я с грустью прикоснулась рукой к прохладным украшениям, – а они все так же сверкают, неподвластны времени. Каждый из этих камней, мог бы рассказать нам множество историй, свидетелем которых был сам. Господи, сколько же перед ними прошло и оборвалось жизней? А их жизнь продолжается, и они будут жить еще долго-долго. Представьте на минуту, эти украшения еще помнят прикосновения рук… – я не успела договорить.

В коридоре послышались шаги. Мы так увлеклись находкой и встречей с прошлым, что совершенно забыли о настоящем. Сейчас в кабинет войдет Евгения Ивановна. Сима растерянно посмотрела на меня и указала глазами на шкатулку. Я выпрямилась и поспешно захлопнула крышку.

Через несколько минут мы подарим санаторию картину. В этом последняя воля нашей тетки. Она была одной из нас, истинной представительницей большой семьи и старинного русского рода. Мы с Симой оказались достойны ее доверия, и она это знала. Теперь тайна семьи, так тщательно хранимая целый век, окончательно раскрыта. Правда, каждый из камней, находящийся в шкатулке, хранит свою собственную тайну, но это уже нам недоступно…

Эпилог

Тихий день. Старый городской парк из берез, кленов и, полыхающих яркими гроздьями, рябин. На скамейках одинокие старики и, заблудившиеся парочки. Заканчивается бабье лето. Яркие листья покидают деревья и кружатся в воздухе, словно парашюты, медленно опускаясь на землю. Скоро упадет последний лист и вслед за этим придет зима.

Мы с мужем медленно бредем по аллее, держась за руки. Под ногами шуршит сухая листва, и в шорохе этом я чувствую особенную мелодию. Она эхом отдается в душе, отчего хочется сообщить всему миру о том, что я счастлива. Рядом со мной идет человек, который так же счастлив от того, что мы вместе. И я хочу лелеять этот дар любви до конца своих дней.

Вот он почувствовал мой взгляд и крепче сжал руку. Я с нежностью заглянула в родные глаза. Они в ответ вспыхнули и обожгли ярким огнем – чувство, которое и в браке не имеет насыщения. Смутившись, спрятала взгляд и посмотрела на девочку, чинно вышагивающую впереди.

Это наша дочь. Сегодня ей исполнилось пять лет. Девочка важно катит перед собой коляску с моей старенькой куклой. Из всех игрушек она любит ее больше всех. Когда-то я также гуляла с этой куклой в этом парке, только носила ее на руках, бережно прижимая к груди. Тогда я еще не знала, что спустя годы буду гулять здесь со своей маленькой дочкой.

Мы с улыбкой наблюдали за тем, как девочка склоняется над коляской и заботливо поправляет на кукле одеяльце. Она серьезно и трогательно старается во всем подражать взрослым.

Вдруг легкий порыв ветра ворвался на тихую аллею и закружил листья, приподняв их с земли. Осенний круговорот увлек газету, вырвав ее из рук прохожей. Дочка быстро побежала вдогонку.

– Ранние внуки или поздние дети? – спросила женщина и посмотрела на нас с любопытством.

Мы переглянулись, но не успели ответить. В конце аллеи появилась пара: высокий широкоплечий мужчина и рядом с ним светловолосая женщина, едва достающая ему до плеча. С ними была девочка, чуть помладше нашей дочери.

– Лиза, Лиза, – закричала она и, бросив родителей, побежала к нам, широко раскинув руки.

Лиза оглянулась и, получив молчаливое добро, оставила мне коляску.

Две, поразительно похожие друг на друга малышки подпрыгивали и кружились, взявшись за руки, и их светлые, слегка кудрявые волосы, собранные под большими бантами, развивались на ветру.

К нам приближались Сима с Аликом. Сестра, смешно переваливаясь уточкой, поддерживала руками круглый живот. Скоро у них появится еще один малыш. Мы уже знаем, что это будет мальчик, и все ждем его с нетерпением. Ничто не стоит на месте, и Вечное колесо на звездном небосводе размеренно продолжает свой путь.

Я медленно поднимаю вверх голову и вижу несколько побледневшее, осеннее небо, с бегущими по нему белыми облаками. Они бегут так быстро, что у меня начинает кружиться голова. До боли в глазах всматриваюсь в эту голубизну. Глаза застилают слезы радости. Все же оно существует – справедливое правило Вселенной. Нужно только знать, чего ты хочешь и никогда не отчаиваться. И счастье существует на самом деле, теперь я уже точно это знаю. Оно обязательно заглядывает в каждый дом. Главное, только не прозевать его, а успеть вовремя открыть дверь, чтобы подставить ладони лучам утреннего солнца.

И еще я подумала о том, что мы с сестрой многое в жизни успели. Мы не потеряли себя, сохранили семью. Наш старинный русский род не пресекся, и от него потянулась в будущее ниточка человеческих жизней.

Жизнь… С возрастом начинаешь понимать, что она такая разная и не может быть всегда прекрасной и безоблачной. А так хотелось бы. Все зависит от восприятия, и «крест, который мы несем, нам дается по силам». Только мы не всегда умеем правильно рассчитывать эти силы, чтобы не споткнуться и не упасть на середине пути и, главное, не потерять веру в будущее.