Текст книги "Княгини, царицы, императрицы и другие знаменитые женщины России"

Д. Н. Кардовский. Двор императрицы Анны Ивановны

Кроме таких чисто женских увлечений, как сватовство, любила она и довольно мужественные забавы, среди которых на первом месте стояла любимая еще со времен Митавы охота. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщала 14 марта 1737?г.: «Всемилостивейшая государыня изволила потешаться охотой на дикую свинью, которую изволила из собственных рук застрелить». Наслаждение стрельбой по живой мишени занимало у Анны столь много времени, что некоторые придворные рисковали подавать прошения прямо на охоте, петляя под пулями, как зайцы, в которых метко попадала ее могучая рука.

Особое место занимали шуты, которых было немало. В их штат входили и представители знатнейших фамилий России, что не считалось в то время зазорным и воспринималось, как любая другая государственная служба. Шутки были грубы, откровенно непристойны и анатомически точны, но именно такие нравились Анне Ивановне, чьи брутальные вкусы определили атмосферу ее начисто лишенного изящества двора. Непристойность шуток, к которым питала склонность императрица, не означала, что она была развратна. Анна Ивановна до конца своей жизни хранила верность Бирону и страдала от незаконности связи, которую воспринимала ее как тяжелый грех. Кроме того, из информации, предоставляемой Тайной канцелярией, она знала и о том, что подданные ее осуждают. Но отказаться от Бирона эта набожная ханжа (при ней была вновь восстановлена казнь за богохульство), не могла и даже сумела себе создать некое подобие семьи, состоявшей из самого Эрнста-Иоганна, его жены, фрейлины Анны Бенигны Готлиб фон Тротта-Трейден, и троих детей, младшего из которых – Карла – считали сыном самой императрицы. Анна старалась удовлетворять любые желания своего фаворита, в том числе кажущиеся невыполнимыми, и когда тот возмечтал возложить на свою голову корону герцогства Курляндского, помогла осуществить мечту. Сейм, созванный курляндским дворянством, охраняли посланные императрицей русские войска, плотным кольцом окружившие здание, в котором проходило голосование. Это возымело ожидаемое действие. Кандидатура внука герцогского камердинера и худородного дворянина, о котором до того и слышать не хотели, была принята без воодушевления и восторгов, но с редкостным единодушием. Теперь Анна могла объяснить его присутствие при своем дворе (все-таки герцог), а сам Бирон легко вошел в роль владетельной особы. В своем домене новоявленный герцог начнет строительство дворцов, на которые сгонят всех до единого каменщиков Петербурга. Это не прибавит Бирону популярности, но построенные дворцы окажутся достойны затрат и будут великолепны (в настоящее время в одном из них проводится инаугурация президента Латвии).

C годами внешность императрицы не улучшилась, но могучая стать придавала ей некоторую величественность и импозантность, и в богатом царском наряде она выглядела вполне по-царски. О характере и уме свидетельства разные, но современники сходились в том, что она обладала здравым умом и даже некоторой чувствительностью. В пользу ее здравомыслия говорит факт переноса столицы обратно из Москвы в Петербург. Сердцем Анна принадлежала прошлому, детские годы, проведенные в сказочно яркой роскоши Кремлевского дворца и юность в тенистых садах Измайлова были самыми приятными в ее жизни. Но политики советовали продемонстрировать приверженность курсу Петра I, и ускоренный страхом за Бирона переезд в Петербург был продиктован именно этими советами. Был достигнут заметный прогресс в культурно– научной и хозяйственных областях. Во внешней политике аннинское правительство также следовало по указанному Петром пути, ставя в центр внимания имперские интересы страны, и аннинское правление упрочило положение России как великой европейской державы. В войне за «польское наследство» удалось укрепить гегемонию России в Восточной Европе. В действиях против Турции русская армия под предводительством бездарного полководца Миниха понесла колоссальные потери, а победы, достигнутые в сражениях, были не использованы и дискредитированы неудачной дипломатической работой. Но все же восточная политика Анны Ивановны образовала новое звено в цепи продвижения России на юг.

Во внутренней политике железный кулак, в который было сжато при Петре I дворянство, несколько ослабил свою хватку: был отменен законы о майоратах и пожизненной службе дворян в армии. По новому закону, ее срок был ограничен 25-ю годами, и начать служить дворянин мог не солдатом (долголетнее солдатство в гвардии было обязательно при Петре), а офицером, закончив открытый Минихом кадетский корпус. Для поднятия духа армии 17 апреля 1732 года был издан указ о производстве за военные заслуги солдат в офицеры не только из дворянства, но и из других податных сословий, в том числе и из крестьян, и об обучении солдатских детей в особых школах на казенный счет.

Правительство Анны улучшило почтовую службу и учредило в губернских, уездных и провинциальных городах полицию. Были приняты меры к заселению степных пространств на юго-востоке и на юге: основан Оренбург и развита колониальная деятельность. Экономическое положение страны не пошатнулось и продолжалось улучшаться, увеличились объемы торговли через российские порты. И все же правление Анны Ивановны запомнилось другим – засильем иностранцев, шпионством, толпами ссылаемых в Сибирь, кровавой работой Тайной канцелярии и казнями.

Засилье иностранцев объяснимо – Анна Ивановна не доверяла русскому дворянству и хотела иметь рядом с собой тех, кто был ей обязан абсолютно всем. Приписывать же исключительно влиянию Бирона ссылки, пытки и мучительные казни, совершившиеся в ее царствование, несправедливо. Они во многом были обусловлены личными качествами императрицы. Нелюбимая дочь, униженная родственница и бесправная вдова позволила во время недолгого царствования полностью проявиться своему нраву – крайне подозрительному, злопамятному и жестокому.

Г. Бухгольц. Портрет Буркхарда Кристофа Миниха (Мюнниха). 1765 г.

«Месть – это блюдо, которое едят холодным», – гласит восточная мудрость. Анна вряд ли знала ее, но действовала в полном соответствии. Через несколько лет после восшествия на престол она расправилась с семейством Долгоруких, которым не простила ни своего унижения в бытность герцогиней Курляндской, ни попыток ограничить власть. Долгорукие будут отправлены сперва в Сибирь, в чем не было ничего особенного – так всегда поступали с бывшими фаворитами, но затем, по прошествии немалого времени, по приказу императрицы начнется новое следствие. Мужских представителей этой семьи заключат в Шлиссельбургскую крепость, а ноябре 1739 года вынесут приговор: старшим Долгоруким отсекут головы, младшим (за исключением друга императора Петра II Ивана – его четвертуют) отрежут языки и накажут их кнутом. Трех сестер разлучат и постригут в монахини в разных сибирских монастырях. Еще до казни Долгоруких отомстит Анна и Дмитрию Голицыну. 73-летнего князя также приговорят к смертной казни, которую заменят заключением все в той же Шлиссельбургской крепости (он умрет через несколько месяцев). Родственников князя отправят в ссылку, но этого покажется императрице мало. Родной внук фаворита царевны Софьи Михаил Голицын женится в Италии на девушке низкого происхождения и перейдет в католичество, и Анна, узнавшая об этом, объявит брак недействительным, князю велит стать шутом и прикажет жениться на ее шутихе – редкостно уродливой калмычке Авдотье, прозванной, по любимому блюду императрицы, Бужениновой.

Жена Голицына вместе с сыном бесследно пропадет. Но это будет не единственным исчезновением. Пропажи людей в это мрачное царствование случались. Исчезла и сгинула в монастыре опальная княжна Юсупова, как сквозь землю провалилась после выезда из дворца красивая фрейлина немка Регина Альтен, которая имела несчастье обратить на себя внимание Бирона. На вопрос о том, куда делись несчастные женщины, могли бы, вероятно, ответить двое – начальник сыскной канцелярии Ушаков и Миних, которому императрица поручала выполнение некоторых своих грязных тайных поручений (по негласному приказу Анны он организовал убийство шведского дипломатического курьера Малькольма Синклера). Через столетие, в правление Николая I, при разборе стены одного из самых старых дворцов Царского Сeла будут найдены два замурованных туда скелета – женский и мужской. Специалисты определят, что это останки людей, живших во времена Анны Ивановны. Кому принадлежал женский скелет – Регине Альтен, несчастной жене опального Голицына или кому-то иному, – сказать невозможно, но такая пролонгированная месть – оставить без христианского погребения – была вполне в духе императрицы, а ее репутация оправдывала подозрения в подобной жестокости.

Шутовская свадьба князя Голицына, ставшая «событием года» в Петербурге, изумляла нелепостью замысла и грандиозностью исполнения. Для празднования торжества был построен специальный Ледяной дом. Член Санкт-Петербургской Императорской Академии наук и профессор Георг-Вольфганг Крафт выпустит в 1741 году книгу, в которой опишет эту колоссальную игрушку: «Дворец казался сделанным из одного единого куска льда, прозрачность и цвет которого позволяли сравнивать его с драгоценным камнем. Рамы и стекла были сделаны из тонкого льда, а ночью в оных стеклах много свеч горело, и почти на каждом окне видны были писанные на полотне смешные картины». Убранство внутренних покоев ледяного дворца ничем не отличалось от убранства обыкновенных домов. В одном из покоев стоял стол, на котором находились зеркало и горевшие по ночам свечи, в каминах горели смазанные сырой дрова, на столах стояли искусно сделанная посуда и часы с просвечивающим сквозь лед механизмом.

В спальне все было приготовлено для приема новобрачных – ледяная кровать с балдахином, подушками и одеялом, две пары туфель и два ночных колпака. Дворец окружал сад с высеченными изо льда деревьями, на которых сидели ледяные птицы. Рядом находилась ледяная баня, в которой умудрялись мыться. Но особый восторг петербуржцев вызывал слон в натуральную величину, на котором восседал персиянин, а внутри помещался человек, который трубой озвучивал крик слона. К крику присоединялся грохот орудий, также сделанных изо льда. Зрелище было сказочное, и гости, приглашенные на свадьбу, веселились от души. Новобрачных, посаженных в клетку, вез слон, которого сопровождало пышное шествие из 150 пар представителей всех национальностей, населяющих Россию. Люди-экспонаты, пригнанные на эту своеобразную этнографическую выставку, были одеты в национальные костюмы, а их «экипажи» везли разные животные: украинцев – волы, калмыков – верблюды, а татар – почему-то свиньи. Веселье достигло апогея, когда пятидесятилетнего князя с его уродливой невестой заперли в ледяных покоях и оставили под стражей до утра. Морозы в ту зиму в Петербурге стояли лютые, но Анну Ивановну это не волновало – она предвкушала обсуждение скабрезных подробностей свадебной ночи и в случае смерти своих шутов от холода особых угрызений совести не испытала бы. Но Голицын с женой выжили и стали родоначальниками славного и многочисленного потомства. Ледяной же дворец в положенное ему время растаял, оставив след в истории как символ правления Анны Ивановны – недолгого и леденяще жестокого.

В. И. Якоби. Ледяной дом. 1878 г.

Жертвой произвола Анны Ивановны оказался также кабинет-министр Артемий Волынский, который стал слишком независим от Бирона и даже начал сочинять вместе с друзьями «Генеральный проект поправления государственных дел», в чем усмотрели государственную измену. Императрица вначале колебалась, отдавать ли Волынского на растерзание в пыточную камеру Тайной канцелярии, но ей донесли, что тот сказал: «Царица наша – дура!» – и это решило дело. Волынского и его конфидентов казнили.

Правление императрицы обещало быть долгим, так как крепость сложения этой могучей особы не внушала опасений за ее здоровье. И все же Анна Ивановна должна была подумать о наследнике. Замуж она не вышла из-за своей непреходящей страсти к Бирону, но понимала, что ее смерть откроет дорогу к престолу потомству Петра I. Этого внучка Марии Милославской допустить не могла. К тому же мужеподобная Анна было в достаточной степени женщиной, чтобы невзлюбить дочь Петра Елизавету, чья ослепительная красота неприятно оттеняла ее собственную непривлекательность. Она решает закрепить престол за потомством своего отца и для этого приближает к себе дочь своей старшей сестры – принцессу Мекленбургскую Анну Леопольдовну, которую выдает замуж за приглашенного из Германии Антона Ульриха принца Брауншвейг-Беверн-Люнебургского. Брак приносит ожидаемые плоды, Анна Леопольдовна производит на свет сына, которого называют в честь отца императрицы Иваном. Императрица тут же забирает младенца к себе в покои (история изъятия наследника у родителей будет еще дважды повторяться в русской истории) и уже готовится выступить в роли бабушки, но не успевает.

6 октября у нее происходит сильнейший приступ почечнокаменной болезни, которой она давно страдала и которая в скором времени сведет ее в могилу.

Среди придворных началась обычная в таких случаях суета, и на созванном Бироном совещании они дружно подписываются под петицией к императрице с просьбой назначить его регентом до совершеннолетия наследника престола. После долгих колебаний Анна Ивановна, все еще продолжавшая крепко держаться за власть, согласилась. Вид стоящего на коленях Бирона (он не вставал, пока она не подписала завещание), как всегда, тронул ее сердце.

Болезнь обострилась сильнейшей истерикой, которую врачи связали с тяжелым климаксом, а придворные – со странным инцидентом, произошедшим ночью во дворце.

В темном, неосвещенном тронном зале стоящий на карауле офицер заметил фигуру в белом. Женщина, имеющая чрезвычайное сходство с императрицей, медленно бродила по залу. Удивленный офицер, зная, что Анна Ивановна должна в это время находиться в опочивальне, попытался вежливо обратиться к даме, но та, не обращая никакого внимания на него, продолжала медленно и величаво передвигаться в пространстве. Офицер разбудил Бирона, который подтвердил, что императрица спит, и пошел разбудить ее. Странная фигура между тем не исчезала, и разбуженная Анна Ивановна имела возможность лицезреть своего двойника. «Это моя смерть», – коротко и мрачно сказала императрица и удалилась. Тут же исчезла, словно сквозь землю провалилась, и «белая женщина».

Вскоре после этого императрица Анна Ивановна скончалась. Умирая, она долго не могла отвести глаз от рыдающего Бирона и произнесла странные слова: «Не бойся!». Говорят, что умирающие могут видеть будущее. Если это так, то императрица знала, что для страха у Бирона действительно имелись основания. Когда она скончается, русским императором будет провозглашен двухмесячный Иван Антонович под регентством герцога Курляндского Бирона. Но править регент сумеет всего три недели.

Неизвестный художник. Портрет Анны Леопольдовны

Его отрешат от власти с удивительной легкостью еще до того, как похоронят императрицу. Ночью восемьдесят солдат под предводительством адъютанта фельдмаршала Миниха Манштейна вытащат Бирона из постели, свяжут и, слегка помяв при этом (голый Бирон отчаянно сопротивлялся при аресте), понесут к выходу. Дежурные офицеры и охрана будут молча наблюдать за происходящим. Спустя годы Майнштейн вспоминал: «Если бы нашелся хоть один преданный офицер или солдат, дело бы было проиграно». Но помочь ненавистному регенту не пожелал никто. Эпоха Бирона закончилась. Это некогда всесильный регент понял, пока солдаты проносили его через многочисленные дворцовые покои. Их путь пройдет через зал, где будет стоять выставленный для прощания гроб с телом императрицы, которая уже ничем не сможет помочь своему возлюбленному.

Граф Остерман на эшафоте. По гравюре с картины И. Шарлеманя. 1903 г.

Бирон был обвинен в заговоре и приговорен к смертной казни, которая затем была заменена ссылкой в далекий, расположенный на Урале город Пелым.

И по накатанной дороге в Сибирь вслед за Меншиковым и Долгорукими поедет новый ссыльный – Бирон. А вскоре после недолгого, но крайне неприятного ожидания смертной казни на эшафоте туда отправятся Миних, сместивший его, и Остерман, сместивший Миниха. Эпоха дворцовых переворотов продолжалась.

Будущая императрица Елизавета Петровна родилась 18 декабря 1709 года в подмосковном селе Коломенском. Она была уже пятым ребенком, рожденным от внебрачной связи царя и бывшей прачки. Два мальчика и одна девочка умерли, жива была только родившаяся в 1708 году Анна. Появление на свет Елизаветы совпало с радостным событием. В этот день Петр I, одержавший победу над шведским королем, торжественно въезжал в Москву. В честь рождения дочери царь устроил пир, на который пригласил пленных шведов. Детство и ранняя юность цесаревны были счастливы и беззаботны. Родители ее баловали, придворные окружали восхищением, и будущее казалось лучезарным и прекрасным. О телесных нуждах маленькой Елизаветы заботились две служанки – русская и финка. Духовным развитием царской дочери впервые в истории России занимались иностранцы. Традиции систематического и серьезного обучения тогда еще не сложились, и Елизавета получила довольно поверхностное образование, но полностью соответствующее (как считали ее родители) тому, чтобы стать невестой, достойной иностранного принца. Маленькую цесаревну учили иностранным языкам, этикету, умению одеваться, немного разбираться в музыке и танцевать. Учителям Елизаветы было велено особое внимание обратить на французский язык, и им она овладела в совершенстве. Эта французская направленность была связана с намерением царя выдать свою дочь за французского короля Людовика XV.

Л. Каравак (?). Портрет императрицы Елизаветы. 1741 г.

Другие науки не были освоены, и в бытность свою императрицей Елизавета была немало удивлена, что «Великобритания есть остров». Обучение все же не прошло даром, и Елизавете, познакомившейся с французскими романами, был привит вкус к культуре этой страны, что наложило отпечаток на ее царствование, имевшее в себе гораздо больше европейского лоска и утонченности, чем все предыдущие.

Замуж Елизавета так и не вышла. Как писали потом историки, «счастливая звезда императрицы хранила ее от брака», и все замужества расстраивались. Французское сватовство не завершилось успехом. Не удались попытки Екатерины I выдать дочь за Мориса Саксонского. Романтично настроенная девушка заявила матери: «Я не хочу быть, как все другие принцессы, которых приносят в жертву государственным соображениям.

Я хочу заключить брак по любви и наслаждаться тем, что люблю мужчину, за которого выхожу замуж». Возможно, Елизавета выражалась не столь выспренно, но смысл высказывания очевидцы донесли верно. Цесаревна имела в виду вполне конкретного мужчину – 22-летнего Карла Августа Голштинского, брата короля Швеции и принцессы Ангальт-Цербстской. Вдовствующей императрице идея брака с этим принцем пришлась по душе. По его прибытии в Петербург Екатерина наградила Карла Августа орденом Андрея Первозванного, и 7 января 1727 года было официально объявлено о помолвке. Вскоре должно было состояться и обручение, но его пришлось отложить из-за тяжелой болезни, а затем смерти Екатерины. Цесаревна искренне оплакивала мать, а вскоре ее постигло новое горе. Карл Август заболел оспой и четыре дня спустя скончался.

Екатерина оставила дочери богатое наследство – полтора миллиона рублей и годовое содержание в сто тысяч рублей за передачу права престолонаследия Петру II, но положение цесаревны изменилось – избалованная дочь Петра I перестала быть центром интересов двора. И все же жилось ей поначалу совсем неплохо. Елизавета, оставшаяся без отца, матери и родственников, которые могли бы хоть как-то стеснять ее свободу, оценила ее прелесть и предалась наслаждаться жизнью во всю силу своего беспечного и веселого нрава. Юная гедонистка была изумительно хороша собой, и желающих разделить удовольствия с нею было предостаточно. Портретов Елизаветы в молодости не сохранилось но все, видевшие цесаревну восхищались ее ослепительной красотой, и свидетельства современников дают тому многократные подтверждения. Французский посланник в России Ж. Ж. Компредон писал в 1721 году о 12-летней Елизавете как возможной невесте Людовика XV:

«Она достойна того жребия, который ей предназначается, по красоте своей она будет служить украшением версальских собраний… Все в ней носит обворожительный отпечаток. Можно сказать, что совершенная красавица – по талье, цвету лица, глазам и изящности рук».

В 1728 году испанский посланник герцог де Лириа сообщил в Мадрид о 19-летней Елизавете: «Принцесса Елизавета такая красавица, каких я редко видел. У нее удивительный цвет лица, прекрасные глаза, превосходная шея и несравненный стан. Она высокого роста, чрезвычайно жива, хорошо танцует и ездит верхом без малейшего страха. Она не лишена ума, грациозна и очень кокетлива».

Саксонский посланник Лефорт послал Морису Саксонскому еще более выразительный портрет его предполагаемой невесты: «Хорошо сложена, прекрасного роста; прелестное круглое лицо, глаза, полные воробьиного сока, свежий цвет лица и красивая грудь». Об огромных синих глазах царевны сделает весьма характерное замечание китайский посол, который признает ее прекраснейшей из всех дам, но добавит, что «если бы ее глаза не были такими большими, то никто не мог бы остаться в живых, увидев ее». Но самым ценным и объективным является свидетельство Екатерины II, которую никак нельзя было заподозрить в излишнем пристрастии к императрице: «Поистине нельзя было тогда видеть в первый раз и не поразиться ее красотой и величественной осанкой. Это была женщина высокого роста, хотя очень полная, но ничуть от этого не терявшая и не испытывавшая ни малейшего стеснения во всех своих движениях; голова была также очень красива… Она танцевала в совершенстве и отличалась особой грацией во всем, что делало, одинаково в мужском и женском наряде. Хотелось бы все смотреть, не сводя с нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее, так как не находилось никакого предмета, который бы с ней сравнялся». Красота Елизаветы сослужит ей неплохую службу и в царствование ее племянника – императора Петра II. Плененный своей тетушкой царь сделает Елизавету первой дамой двора, и придворные начнут шептаться, что отношения этой пары носят совсем не родственный характер. Вполне возможно, что основания для этого имелись. Высокий не по годам Петр был в достаточной мере сексуально просвещен своим фаворитом Иваном Долгоруким, Елизавета также не отличалась строгой нравственностью, и у обоих легкомысленных родственников было множество общих интересов, которые помогали им весело проводить время вместе. И Елизавета, и Петр обожали бешеную верховую езду, охоту, балы и развлечения.

Л. Каравак. Портрет царевны Елизаветы Петровны ребенком. 2-я половина 1710-е гг.

И в голове хитроумного царедворца Остермана зародился неожиданный план – выдать Елизавету за царя. Противниками выступили церковь, не допускающая брака между родственниками, и Меншиков, желающий выдать за Петра II свою собственную дочь. В 1727 году дружба тетки и племянника была очень тесной, но затем несколько охладела. После переезда двора в Москву Елизавета живет в селе Покровском и предается там самым разнообразным развлечениям. Соединившая в себе простонародные вкусы матери и демократичность отца царевна принимает участие в народных забавах, собирает сельских девушек, слушает их песни и водит хороводы. Зимой катается по пруду на коньках, скачет по полям, охотясь на зайцев, и ездит травить волков. Но главное в ее жизни, конечно, любовные увлечения. Царевна постоянно влюблена, рассеянна и мечтательна. Ее первым серьезным увлечением становится камергер ее двора – красавец-богатырь Александр Бутурлин, но бдительные члены Верховного Совета, узнав об этой слишком явной привязанности, усылают его подальше в армию. Елизавета не унывает и тут же подыскивает ему замену. Ее упоение жизнью и беспечность в это время таковы, что когда умирает Петр II, она, искренне оплакав его, не предпринимает никаких попыток претендовать на престол, одной из претенденток на который является. Но это не только легкомысленное нежелание действовать – у юной дочери Петра сильно развиты инстинкт власти и интуиция, она не понимает, но чувствует: ее время еще не наступило. После воцарения Анны Ивановны жизнь цесаревны становится менее приятной и гораздо более тревожной. Императрица относится к ней враждебно и настороженно, не верит в лояльность, презирает за происхождение и, что гораздо более опасно, откровенно завидует счастливому детству, молодости и изумительной красоте своей кузины. Грузная, некрасивая Анна свирепеет при одном взгляде на грациозную красавицу, и Елизавета продолжает проживать в своем подмосковном имении, бесконечно далекая от политической жизни.

Анна все же нашла способ отравить жизнь этой кокетке и обольстительнице, установив 30 тысяч рублей содержания в год (раньше было 100 тысяч), что было для расточительной Елизаветы истинным несчастьем. Кроме удовлетворения ее нескончаемой потребности в нарядах, необходимо было содержать двор и помогать многочисленной родне со стороны матери. Все эти внезапно ставшие графами крестьяне нуждались в помощи, которую им могла оказать только их высокопоставленная родственница. Но самый тяжелый удар царевна получает, когда императрица удаляет от нее ее любовника – камер-пажа Шубина, имевшего связи в гвардии. Его заключают в крепость, а потом ссылают на Камчатку, где он проведет долгие годы. Елизавета, не лишенная некоторого поэтического дарования, напишет элегию о разлуке и вновь утешится. После воцарения она ненадолго вспомнит о своем бывшем возлюбленном и повелит разыскать его, а несчастный Шубин, не зная о том, что она стала императрицей, будет скрываться, боясь более жестокого наказания, чем ссылка.

В. А. Серов. Петр ll и цесаревна Елизавета на псовой охоте. 1900 г.

Двор царевны был не особенно велик и не блистал знатными именами. Родовитое дворянство презирало дочь простолюдинки, осуждало ее легкомысленный образ жизни и не понимало пристрастия к общению с простонародьем. Придворный штат состоял из людей незнатных и молодых, среди которых были будущие царедворцы Шуваловы, Воронцов и Нарышкин. В 1731 году в императорскую капеллу был принят Алексей Григорьевич Разумовский, по происхождению украинский казак, обладатель мощного баса и яркой внешности – высокий, широкоплечий брюнет с густой черной бородой. История этой любви, продлившийся почти двадцать лет, была самой красивой пасторальной историей 18-го столетия и примером удивительной верности легкомысленной Елизаветы. Некий полковник Федор Вишневский, проезжая по Малороссии с грузом токайского вина для императрицы Анны Ивановны, услышал в церкви одного черниговского села великолепный густой бас. Украинские певчие очень ценились, и Алексей Розум (так звали молодого певца), пасший в деревне общественное стадо, был увезен в Петербург. На следующий год Елизавета всеми правдами и неправдами выпросила его у императрицы и сделала красавца-певчего своим камердинером. Императрица Анна Ивановна, которой доносили обо всем, что творилось при дворе ее кузины, не стала разлучать Елизавету с ее любовником. Связь с бывшим пастушком не только не была опасна, но и наносила урон и без этого испорченной репутации цесаревны.

И. Н. Никитин (?). Портрет цесаревны Елизаветы Петровны. 1720 г.

В 1731 году по приказанию императрицы, которая, не доверяя Елизавете, хотела постоянно держать ее в поле зрения, та переселяется в Петербург. Елизавета живет в Летнем дворце, окруженная сетью шпионов и доносчиков. При дворе ей выказывают пренебрежение, и лишь Бирон, как ни странно, остается одним из немногих влиятельных лиц, относящихся к дочери Петра с уважением. Елизавета ведет довольно скромный образ жизни, испытывает постоянные денежные затруднения и старается меньше бывать у императрицы. Мрачный, грубый дух аннинского двора, где в основном играли в карты и забавлялись непристойными выходками шутов, не был близок этой изящной цесаревне. Балы и маскарады там устраивались редко, и Елизавета предпочитала им развлечения своего молодого двора. И все же, являясь на редкие куртаги, она не могла не привлекать внимание, затмевая всех придворных дам красотой и элегантностью. Ее наряд всегда точно соответствовал последней парижской моде, но в прическе она от нее отступала и не пудрила свои роскошные рыжеватые волосы, позволяя им свободно виться по белоснежным обнаженным плечам. Иностранцы говорили, что в этой очаровательной, веселой девушке ощущается некоторый недостаток воспитания. И тем не менее Елизавета обладала внешним лоском, изяществом и могла легко и непринужденно поддержать беседу. Она в совершенстве владела французским, немного говорила и по-итальянски, и по-немецки, и по-шведски, и великолепно танцевала. Особенно хороша была цесаревна в русской пляске, которой услаждала свой взор императрица, когда была в хорошем настроении. Впрочем, подобное случалось у угрюмой Анны Ивановны редко, а власть императрицы в то время была такова, что судьба Елизаветы находилась в полной зависимости от нее. Анна могла выдать ее замуж за какого-нибудь ничтожного и бедного европейского князя, а могла (и этого цесаревна, у которой, по словам современников, «не было ни кусочка монашеского тела», боялась больше всего на свете) упрятать в монастырь. Страх перед кельей сохранился у Елизаветы с детства, когда ее мать Екатерина вздыхала по поводу царевича Алексея: «Вот станет он царем и отправит нас в монахини». Пока же Елизавета не испытывает недостатка в женихах. Матримониальными намерениями объяснялась и предупредительность Бирона. Умный выскочка был осторожен и хотел подстраховаться на будущее, породнившись с царской семьей. Он намеревался женить на Елизавете своего старшего сына и в качестве аванса заплатил ее долги. На руку цесаревны претендовали также несколько немецких принцев, английский и испанские члены королевской семьи и… даже прельщенный слухами об ее необыкновенной красоте персидский шах Надир. Предложение этого бывшего беглого раба из Хорезма разгневало обычно добродушную царевну, которая повелела передать: «Я помню, какие права предоставлены мне Богом и моим происхождением». Анна также не забывала об этом и предпочла не искушать судьбу, выдавая цесаревну замуж за границу. Еще один наследник престола, который мог бы родиться от этого брака, и иностранная армия, способная выступить за его права, были ей абсолютно не нужны, и вопрос замужества цесаревны при жизни Анны Ивановны так и не был решен. Елизавета также не стремилась выйти замуж, имея, по-видимому, на это особые, тайные основания.