Текст книги "Танец стихий"

– Попробуй, – на лице анаха отразилась холодная усмешка: я не надеялась, что мага посетила насмешливость, гримаса просто исказила его лицо, как нервный тик.

Я содрала с окна яркую ткань занавески и завернулась в нее: ветер, нежно коснувшись меня, облачил Мастера стихий в белоснежный наряд, украшенный пушинками: девушки одновременно вздохнули, выражая восхищение. Чувствуя себя уже спокойнее: я защищена одеждой от бесцеремонных гляделок Роже, соединила руки над головой в намасте и глубоко вздохнула, призывая стихии. Две восьмерки бедрами, и я развела руки в стороны, мягко покачиваясь на волнах стихии воздуха, вплела струи солнечного огня и расчертила прохладными стрелами воды пространство вокруг себя.

Роже спокойно, даже с некоторым интересом, наблюдал за разворачивающейся сферой заклинания. Но только я чуть приподнялась, намереваясь взмыть вверх и вылететь в окно, воодушевленная скорой свободой, маг просто выбросил в мою сторону руку, развернув ладонь наружу.

Весь рисунок танца смело ураганным порывом, я же упала на пол в полном бессилии, не было энергии даже немного приподняться. Ощущая возрастающую панику внутри, я испуганно поглядела на мицара: передо мной уже давно не было моего любимого, не было Роже. И я только сейчас это осознала в полной мере.

– Удивлена, – мицар не спрашивал, а утвердительно кивнул. – Все просто: ты самонадеянно решила, что открылась всем стихиям и вновь вернула силу Мастера. Видимо, счастье заглушает разум. За все время, которым не пользовалась своей магией, ты почти полностью утратила способность управлять стихиями. Но это детали, мне просто интересно: а с чего ты взяла, что стихий только лишь четыре? Их гораздо больше. А вот времени, чтобы подчинить их себе по одной, как ты практиковала до этого, у тебя уже нет. Так что, милая, ты не можешь противостоять силе мицара. Смирись.

– Размечтался, – буркнула я. – Интересно только, как ты узнал, что я овладела именно четырьмя, раз их много…

– Да я собственно на то и рассчитывал, что ты попытаешься улизнуть, для этого тебе придется воспользоваться силой стихий. И тогда мне не составит труда посмотреть, какими именно ты пользуешься и как, – бесстрастно ответил мицар. – Кроме стихии воздуха, появление которой я увидел еще там, на острове, ты овладела другими, но тебе помогал некто, скрывая магию стихий от меня. Это мог быть только анах. Теперь осталось найти его…

– Зачем? – удивилась я, подумав: цвак правильно поступил, что так долго жил среди анахов, теперь он мог воспользоваться их силой так, что даже мицар не различил разницы. – Убьешь его? Какая теперь разница, если я здесь? Или так хочется отомстить?

– Он предал своего мицара, – рассудительно ответил Роже, – и должен понести наказание.

Он вышел. Девушки во все глаза смотрели на происходящее, стараясь не пропустить ни слова. Я чуть приподнялась на локте, выпутываясь из занавески: вместе с магией пропал и мой красивый костюм.

– Ненавижу его! – со всей страстью заявила я, метнув на дверь, закрывшуюся за мицаром, взгляд, полный злости. – И как вы с ним живете?

– А кто это? – удивленно спросила девушка в синем.

– Как – кто? – я изумленно рассматривала «жен» мицара: сердечко дрогнуло, но я постаралась придавить снова зарождающуюся надежду. – Собственно, начальник гарема, ваш муж – мицар собственной персоной. Спокоен, как мертвец, и хладнокровен, как последний гад!

– Да? – отозвалась вторая девушка. – С чего это он через столько времени все-таки решил посетить это местечко? До сих пор к нам приходили только подчиненные…

– Интересно, зачем? – хмыкнула я. – Пересчитать, все ли на месте?

– Ну, там, – закатила голубые глазки первая, – спросить, что требуется, уточнить, хватает ли еды, питья…

– У, – буркнула я, поднимаясь: слабость потихоньку отступала, ноги почти не дрожали. – Какие заботливые! Скажите, а одежда у вас имеется? А то прямо беда – что ни надену, все сразу отбирают! Надо бы запастись на будущее…

– Полно, – вторая девушка схватила меня за руку и потащила в соседнее помещение. – У нас тут одна швея со скуки всех обшила, да еще сверх того, вон, в том сундуке покопайся, может, что понравится. Ты, как и все, одного размера, так что с одеждой нам тут несложно… Где они находят одинаковых девушек – по всему миру, что ли, рыскают?

– Рыскают, – кивнула я, перебирая тряпки: все сплошь вечерние платья, видимо, портниха специализировалась как раз на них. – И много вас тут таких, всех одинаковых?

– Было девяносто девять, – улыбнулась первая, приближаясь. Девушка встала у косяка, перекрестив руки на груди: – Для ровного счета всего одной не хватало.

– А вот и я, – хихикнула, выуживая, наконец, нечто брючное. – Да, Марвия не так-то уж и много перехватила девиц… Но теперь все, больше не будет… лишь бы меньше не становилось.

– Почему? – заинтересовалась вторая девушка, одетая в длинное сиреневое платье с открытыми плечами: судя, по поведению, она была немного попроще первой – настойчивой и решительной.

– Слухи по земле ходят, – туманно отозвалась я.

Поскольку еще не знала, как все тут устроено и сколько придется жить в этом месте, я предпочитала не сильно распространяться о своем статусе Мастера. Да и то, что девушек вытащили из мира из-за меня, дружбе нашей явно не поспособствует. А хорошее отношение землячек мне было необходимо, поскольку нужно узнать, как устроена жизнь анахов, какие ходы-выходы имеются и вообще, постараться извлечь всю информацию, которой они владели: никогда не знаешь, что может пригодиться в конце концов.

Одев брючки-капри из бордового шелка и тунику в восточном стиле, я ощутила себя намного лучше. Конечно, защиту одежда не дает, зато комфорта прибавляет.

Девушки назвались Викой, та, что первая в синем, и Настей, та, что в сиреневом. Оказалось, что эта гора вся предназначена для девушек из гарема. Как высотное здание, она содержала много комнат, выдолбленных на различных уровнях, они соединялись между собой огромной спиралевидной лестницей с невысокими длинными ступенями, по которой можно было проехаться в карете. Правда, в карете тут никто не ездил, и вообще, девушек посещали очень редко, предпочитая просто доставлять все нужное в специальную комнату магически.

Поэтому об обустройстве анахов и стиле их жизни они не знали ровно ничего. Мицара увидели сегодня впервые: до этого девушки знали, что они – гарем, но доказывать им это еще никто не пытался. Поэтому сейчас они были взволнованы и напуганы. Да, с точки зрения среднего обывателя моей исторической родины Роже, конечно, урод вроде тех супермутантов, про которых комиксы сочиняют. Но если копнуть глубже, внешне от людей он отличается только лишь цветом кожи, да загадочным строением своих непостижимых гляделок. Да что же такое, опять я его оправдываю!

Настя вызвалась показать, как тут все у них устроено, Вика же осталась в комнатах. Прогулявшись с новой знакомой, я узнала, что от лестницы отходили в разные стороны небольшие коридорчики, заканчивающиеся помещениями, используемыми в качестве спален. Сколько их было, Настя не знала, и до моего вопроса ни у кого даже мысли не возникло их считать. В каждом ответвлении жили девушки, по два-четыре человека, в зависимости от размера комнат и уживчивости самих наложниц. В самом низу лестница выходила в огромный зал, куда и доставляли все необходимое, а девушки делили, что – кому.

На мой вопрос о прогулках Настя грустно заметила, что ни разу не выходила на улицу. Более того: свежий воздух она вдохнула как раз сегодня через разбитое окно. То, что их не выпускали, девушки объясняли по-разному. Кто-то твердил, чтобы не украли, кто-то – чтобы не замерзли. Вторая версия мне тоже приглянулась постольку, поскольку анахи обычно гаремы не заводят, а если заводят, то исключительно из представительниц своей расы. Девушки же не знали предыстории такого исключительного увлечения мицара коллекционированием девиц с моей родины. А вот замерзнуть в горах – это запросто, особенно без теплой одежды: в Кеприи я вообще ни одной шубы не видела. Анахи же обладают уникальной способностью вполне комфортно себя ощущать при минусовой температуре, может, именно поэтому они такие синие…

Внизу уже толпились девушки, набирая в небольшие корзинки продукты с большого стола, уставленного таким количеством всего, что глаза разбегались. Да, запросы у гарема мицара будь здоров! И стоило Роже тянуть эту лямку, возиться с поддержанием жизни такого количества девиц, если ни разу так и не воспользовался своим положением.

Настя набрала корзинку для нас троих, и мы отправились в свои комнаты:

– Ты, конечно, можешь выбрать любое жилье, – сказала мне девушка. – Но одной скучно, а других ты пока не знаешь, так что пойдем к нам, раз ты появилась именно в пустующей спальне.

– А я именно появилась? – уточнила я.

– Так все появляются, – рассеянно отозвалась Настя, высматривая что-то в стайке девушек. И вдруг закричала: – Дина! Сегодня собираемся?

– Конечно, – помахала ей в ответ загорелая девушка в шортах и майке.

– У нас что-то вроде концерта, – объяснила мне Настя. – Скучно же здесь, приходится развлекаться самим. Вот и выяснили, кто что умеет. И иногда устраиваем такие вот концерты, кто поет, кто танцует, кто стихи читает… такой смотр самодеятельности. Пойдешь?

– А куда я денусь, – вяло ответила я, – все равно других пунктов программы нету.

– Ну почему же, – весело рассмеялась Настя. – Вон Вика вообще ни разу не ходила, предпочитает поспать. Говорит, за всю жизнь здесь отоспалась, но то ли мало, то ли понравилось…

Все оставшееся до вечера время я мерила шагами свою комнату. Случай с незадачливым освобождением не шел из головы. Как странно: я на самом деле думала, что все стихии покорились мне. Но что их больше, ни разу не задумывалась. Ведь раньше я их не считала, просто они были и все. А какие, сколько – кто знает, я же их на плацу не строила, чтобы пересчитать…

И движение Роже, такая сила. А какая? Это не было похоже ни на что на свете, даже с вихрями ищеек не сравнить. Сила анаха ощущалась словно… мертвой. Даже не мертвой, трудно переварить нечто, что так обожгло тебя в какое-то мгновение. Но этого мне уже никогда не забыть. Я чувствовала, что надо обязательно попытаться идентифицировать эту силу. Сила мицара, его магия… В мире есть магия живых существ, она живет, дышит вместе с ними, можно назвать ее живой магией. Есть силы стихий, которыми пользуются ведьмы, ведуньи, некоторые маги и, конечно, Мастер стихий. Ее можно назвать магией природы, она тоже живая. Была магия смерти – я очень четко ощущала ее, когда в мир проник тот маг, что чуть не погубил расу цваков. Магия ужаса, страха, вся отрицательная.

Сила же Роже была ни той, ни другой, ни третьей. Она словно была… никакой, абсолютный ноль. Такой, как черная дыра, из которой рождается новая Вселенная. Такой, как миг между жизнью и смертью. Такой, как нечто неосязаемое после смерти, но до жизни. Это пугало, однако притягивало невообразимо. И я была не права, считая Роже холодным. Он просто спокоен, находится в абсолютном равновесии, потому что только в таком состоянии можно управлять этой непостижимой силой.

А тогда был неправ Ллер, считая силу мага мертвой. Видимо, мицар мицару тоже рознь. И предыдущий владел магией смерти и на самом деле уничтожил в себе все эмоции, так как все, к чему прикасается эта сила – умирает. В том числе и сам ее носитель. А я тогда лишь уничтожила его тело, вместилище страшной магии, угрожающей этому миру.

Сейчас же все обстояло иначе. И это давало мне надежду, которая с каждым мгновением все больше росла и крепла: Роже не убил в себе чувства, он просто… отказался считать их своими. Это конечная стадия просветления, к которой стремятся йогины в медитации. Можно сказать, это и есть нирвана, как ни странно.

А это значит… у меня есть шанс расшевелить этот вросший в землю маятник, возродить его, и сызнова запустить течение времени, мысли, нормальных чувств живого существа. А то, что он, возможно, больше не сможет исполнять обязанности мицара… лично нас уже не будет касаться.

Так что с заходом солнышек я уже набросала примерный план поведения с мужчиной своей мечты и с нетерпением ждала концерта, чтобы приступить к первой его части. Для этой цели я выкопала из сундука шикарное вечернее платье, состоящее из, как минимум, десятка слоев прозрачной ткани, пришитой к основе на разных уровнях. В танце подобная роскошь будет смотреться просто сногсшибательно.

Настя зашла за мной, под мышкой она несла продолговатую шкатулочку. Я узнала, что девушка играет на флейте, и пропала она из мира в то время, когда как раз направлялась на репетицию. Узнав, что я собираюсь танцевать, девушка обрадовалась и побежала к Вике рассказать новость. В итоге с нами пошла и Вика, которой вдруг стало любопытно посмотреть, как я буду выступать: девушка наверняка вынесла из нашего спора с Роже много любопытного для себя и теперь хотела убедиться в этом. Я не могла обмануть ее ожидания. Хищная улыбка тронула мои губы: посмотрим, сколько продержится твое хваленое равновесие, любимый!

Концертным залом служило как раз то же помещение, где мы днем брали с Настей еду. Теперь здесь не осталось ничего лишнего, а огромный широкий каменный стол, должно быть, служил сценой, судя по тому, что вокруг него на многочисленные подушечки и низенькие пуфики рассаживались девушки. Да, анахи все же старались сделать жизнь затворниц как можно комфортнее. Вперед вышла скромная девушка в одежде стиля хиппи, волосы были перевязаны тесемкой, сплетенной из деревянных бусинок:

– Вот, – она поставила на стол небольшой музыкальный центр странной конструкции. – Заряжен на полную – сегодня весь день на окне стоял, заряжался от солнц. Но вы знаете, что там за диск… Может, кому пригодится.

– Что это? – спросила я захихикавшую Настю.

– А, – прошептала мне девушка на ухо, – это наша природница, хиппи вроде. Она все время лекции читает, как сохранить природу, как правильно использовать природные ресурсы, как уменьшить вред земле. И при этом ей все равно, что мы уже давно черт знает где, и что здесь и в помине нет дымящих фабрик и токсичных отходов. А плеер этот сконструировал ее брат, он в единственном экземпляре был на земле… теперь, конечно, он в единственном экземпляре здесь, в этом мире…

– В Кеприи, – поддакнула я.

Девушка воззрилась на меня с удивлением, я вздохнула: похоже, тут никто не занимался образованием наложниц о мире, в который их занесла нелегкая… магия мицара.

– Так вот, – вновь вернулась к рассказу Настя. – Штука заряжается от солнца, там вроде солнечные батареи, поэтому до сих пор работает. Вообще-то многие девушки имеют различные мелкие приборчики, но большинство давно перестали работать – кончились батарейки. Точнее, все, кроме этой махины. А так как все давно используют цифровые плееры, а здесь нужны именно диски, то приходится слушать то, что есть. А у Фрейи только симфоническая музыка, которая звучит на фоне звуков природы. Под такую особо не потанцуешь…

Я усмехнулась: именно подобную сложную для постановок музыку я любила брать в последнее время. И ставила под нее танцы, полные казалось несовместимых движений из самых разных танцевальных направлений и стилей. И именно эту дикую смесь так любили заказывать интеллектуалы, которые уже давно «накушались» ширпотребом.

Концерт начался. Сперва выступила Дина, та смуглянка в шортах. Оказалось, девушка неплохо поет. Так хорошо, что даже совсем не требовался аккомпанемент. Дина умудрялась голосом выводить такие трели, что у меня захватывало дух: всегда завидовала людям, которым дано голосом переворачивать людские души. Я же пела так, что сворачивались в основном уши слушателей.

Потом выступила Настя: флейта девушки выводила мелодичные трели, словно рассказывала сказку о дивных эльфах и кокетливых феях, о летящих над прекрасной землей белоснежных единорогах и волшебных цветах, роняющих золотую пыльцу под копытами волшебных животных… Когда музыка замолчала, я обнаружила, что взор мой затуманен, а глаза полны слез. Музыка затронула глубокие струны души, которые играли внутри в унисон с одаренной девушкой Настей.

Я поднялась: не знаю, как тут принято и расписано ли, кто за кем выступает, мне все равно. Сейчас именно то настроение, чтобы попробовать потанцевать со стихиями, попробовать вовлечь их в круговорот своих желаний, чтобы построить нечто, что привлечет внимание холодного мицара. Забираясь на импровизированную сцену, я щелкнула клавишей плеера: по залу под редкие смешки девиц разлились трели лесных птиц и шум ручья, сквозь которые вторым планом звучала вечная лунная соната. То, что нужно! Девушек я, конечно, понимаю, наверное, они эту музыку давно могут сами спеть, да не просто так, а на разные голоса, словно кавказский хор. Но сейчас они увидят эту композицию в новом свете.

Я встала точно в центр стола и закрыла глаза, подчиняясь музыке: тело плавно раскачивалось, ловя нужный темп. Ну хорошо, я поняла: не все стихии подчиняются мне. А что, если и не нужно подчинять себе природу? Что, если эта серьезная девушка, над которой все смеются, права: надо попробовать жить в мире с теми стихиями, что существуют вокруг нас?

Я просто позову их, если захотят – придут поучаствовать в моем танце, поиграть с Мастером в магию. Поворот, проходка… Построить такие структуры, которых еще не было в этом мире. Гранд батман, партер, стойка – фиксация… Я открыла глаза, чтобы увидеть, как прямо из каменного стола в разные стороны ползут зеленые змеи гигантских усов неизведанных растений: они забираются на стены, мгновенно оплетая их сетями листьев. Посреди всего этого зеленого царства, прямо из-под моих ног, вырастает розовый бутон: я поднимаюсь все выше, танцуя на его вершине. И с каждым движением он все больше раскрывается, расправляет свои нежные лепестки, расточая вокруг неземной аромат.

Девушки застыли в восторге, боясь даже вздохнуть лишний раз, чтобы не спугнуть это великолепие. Глаза их сияли восторгом от соприкосновения с рождением чуда.

Я весело засмеялась и взмахнула шелком длинных распущенных волос: миг, и цветок взорвался, создав из каждого лепесточка восхитительной красоты бабочку размером с голубя. Все это великолепие порхало в огромной зале, переливалось яркими красками, радовало глаз и душу.

Я плавно опустилась на стол и послала зрителям поцелуй, сверкнувший ночной звездочкой. Как раз в этот момент в зале появился мицар с двумя ищейками: я сразу узнала сопровождающих его анахов без плащей. Те держали наготове свои спиралевидные клинки, видимо, готовясь к атаке.

Мицар посмотрел мне в глаза и взмахнул руками: бабочки опали сухими листьями, скукоживались и рассыпались в прах, зелень на стенах пожухла. Девчонки завизжали и бросились в разные стороны. Я же осталась спокойно стоять на сцене:

– Ну и что за спектакль? – насмешливо спросила я Роже.

– Странно, – мицар прошелся по зале, глянул на жавшихся в испуге по углам девчонок, – ты вроде не пыталась убежать…

– И не думала, – я с сарказмом фыркнула на ледяное спокойствие мицара: первый раунд за мной!

– Зачем же ты использовала стихии? – настороженно уточнил он.

Так-то милый, ты еще и нервный тик получишь вдобавок к возросшей подозрительности.

– Просто так, – я пожала плечами. – Ты запретил убегать, но просто танцевать не запрещал. Да и девочек захотелось порадовать, а тут пришел страшный Бармалей и напугал маленьких детей… и цветы все потоптал. Бабочки-то тебе что сделали?

Роже еще раз внимательно осмотрел помещение, но так как ни подкопа, ни дырок в стенах не увидел, то пришлось произнести:

– Извините, что помешал представлению, – вполне вежливо сказал он девочкам, потом кивнул магам – те исчезли, и обратился ко мне: – Пойдем со мной, Мел, надо поговорить.

Я чуть не взвыла от восторга, поскольку и не рассчитывала на такую скорую победу, думая, что придется еще парочку выходок сотворить.

Роже подошел ко мне и обнял: я, конечно, знала, что сейчас просто последует перемещение, но все равно задрожала в объятиях любимого. Ну что за предательская реакция организма! Еще недавно готова была ему нож между лопаток воткнуть, а стоило приблизиться, так все: сердечко стучит, в голове шумит, губы пронзает миллион маленьких молний.

Мы оказались в той же комнате, что встретила меня после пленения: теперь здесь снова было чисто, стекла сверкали, ковер манил мягкостью… Но я постаралась не отвлекаться: что хочет мне поведать великий мицар?

– Чего ты добиваешься, Мел? – напрямую спросил Роже. – Только не надо больше спектаклей: ты прекрасно знаешь о собственной силе, чтобы просто так тратить ее стихии на увеселение толпы.

Блин, огорчилась я, как же быстро он меня раскусил.

– Ты встревожен тем, что я на этот раз нащупала правильное взаимодействие со стихиями? – ехидно спросила я. – Так ты сам подсказал. А там дело логики: раз не все получается подчинить, то с оставшимися можно договориться.

– Честно говоря, не думал, что ты так быстро поймешь это, – покачал головой мицар. – Так что тебе нужно?

– Не так уж много, – задумчиво ответила я. – Всего лишь нормальная жизнь, без измывательств.

– А кто над тобой измывается? – уточнил Роже.

И он еще спрашивает! От возмущения у меня перехватило дыхание: ну ладно, я тебе все скажу.

– Да только ты и измываешься! – гневно воскликнула я.

Кажется, я все-таки чуть качнула маятник: на лице мицара отразилось почти удивление.

– Объясни, – попросил он.

– Ты обидел меня своей холодностью. После той ночи ушел, сказав, что только хотел проверить, есть ли еще боль, – через силу буркнула я: оказалось, говорить то, что действительно чувствуешь, гораздо сложнее, чем просто проглотить обиду. – Мне кажется, ты используешь мое тело, чтобы заставить страдать душу, ласки твои холодны, лишены любви.

– Я дал тебе то, что ты хотела, – пожал плечами Роже. – Твое тело просто светилось желанием, я его удовлетворил. А приходил я на самом деле, чтобы проверить, остались ли у меня еще чувства, способна ли нарушить равновесие та, из-за которой я так сильно страдал.

Простые слова, а сердце сжалось от сочувствия к любимому. Нет, это еще не все его пакости, а я уже готова простить Роже все на свете за то, что он признался, что сильно страдал из-за меня.

– Ты отправил меня в свой гарем, чтобы заставить ревновать, – снова обвинила я анаха.

– Ты сказала Харелию, что скучаешь, что тебе не с кем поговорить, – снова пожал плечами маг. – Я лишь дал тебе возможность общения с теми, кто наполняет твой мир, с привычными для тебя существами, полагая, что у вас больше тем для разговоров.

Это что же получается: он просто заботился обо мне, а я все равно тупо обижаюсь и обвиняю мужчину своей жизни во всех смертных грехах?

– Ты унизил меня, – почти простонала я, – когда я хотела улететь, воспользовавшись стихиями.

– Я хотел, чтобы ты поняла, что ими не пользоваться надо, а сотрудничать с древними силами, – покачал головой анах: видимо, уже плечи устали от моих капризов. – А еще я просто не хотел, чтобы ты снова ушла.

Он так спокойно это сказал. Да пусть анах хоть льдом покрывается, все равно он любит меня, это чувство уже просто въелось в каждую молекулу. Так что отсутствие эмоций и состояние дзен не помеха: теперь я точно знала, что добьюсь своего.

По лицу катились слезы счастья: глаза любимого светились почти теплом. Словно между нами не было тысячи сот страданий и ожидания, словно все было, как прежде…

– Роже, – нежно произнесла я, поскольку хотела утешить его, успокоить: ну куда я денусь от любимого? И еще сказать: все, что он считает правдой, на самом деле ложь. И что мы оба пострадали от нее. – Я не убегала с Ривиэлем, это все придумала Хен. Она…

– Это все уже давно не имеет значения, – резко прервал анах.

Волшебный миг был разрушен, все вернулось на круги своя: холодная магия мицара охватила пространство, выбивая дух ледяным спокойствием и лишая надежды всякое стремление души.

И он исчез, оставив меня в пустой комнате.

– Ну вот, – рявкнула я. – Опять сбежал. Ни тебе здрасте, ни до свидания. Мол, сиди здесь, и не гавкай!

Я раздраженно передернула плечами и плюхнулась на ковер. Уткнув голову в колени, горько зарыдала. Рядом раздалось деликатное покашливание.

– Кто еще там? – ворчливо спросила, не поднимая головы: зареванная, с красным носом, я сейчас представляла не самое приятное зрелище.

А то, что плохо мне, еще не повод доводить до сердечного приступа окружающих.

– Тебе что-нибудь нужно? – осторожно спросил молодой мужской голос: я узнала анаха, у которого выбила поднос из рук.

Улыбнувшись в колени, отозвалась:

– Спасибо, Харелий, пока ничего. Нет, постой, – мне в голову пришла мысль, как немного поднять настроение. – А можно сюда привести Настю с флейтой?

– Настю можно, – с сомнением в голосе ответил анах. – А вот жены с именем Флейта у мицара нет…

Рассмеявшись, я в бессилии опустилась на мягкий пол. Через минуту под стеклянным куполом сидели мы с Настей вдвоем: я попросила девушку немного поиграть для меня. Подруга с радостью согласилась.

Я сидела в темноте ночи, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Слушая волшебные звуки флейты, извлекаемые очаровательной и доброй девушкой, смотрела на мерцание звезд. По щекам текли слезы, но на сердце было спокойно и тепло. Потому что это не грусть, а просто очищение души.

Проснувшись посреди ночи, я поняла, что Настя убаюкала меня своим искусством. Девушки в комнате не было: видимо, Харелий отвел ее обратно. Но зато напротив сидел мицар. Роже смотрел на меня: янтарные глаза анаха слегка фосфоресцировали в темноте, создавая иллюзию, что в комнате нет живых существ, а есть только эти немигающие глаза.

– Давно ты здесь? – деревянным голосом спросила: после нашего разговора я надеялась, что не увижу мага долго, поскольку надо было переварить услышанное.

Мицар не ответил, даже не шевельнулся. Может, он спит с открытыми глазами? Я же толком не знаю: они то мертвые, то раненые, то активно передвигающиеся… честно говоря, вообще удивительно, что анахи могут спать. Едят раз в неделю, может, и спят раз в месяц.

– Ты жив, чудо? – я помахала рукой перед раскрытыми глазами Роже.

– Жив, – тихо ответил он: я вздрогнула от звука его хриплого голоса.

– А что сидишь и смотришь? – подозрительно уточнила я. – Загипнотизировать меня хочешь?

– Просто хочу, – спокойно откликнулся Роже. – Но после нашего разговора я не так уверен, что хочешь ты.

– Эх, – я расплылась в довольной улыбке, – если бы я сама это знала, жила бы в тысячу раз спокойнее и счастливее. Мне есть не давай, дай помучиться в размышлениях, чего это я хочу… и хочу ли я чего? Но твой курс верный, действуй в том же фарватере… особенно мне понравилось то, что ты дождался, пока я разрешу. Но в следующий раз заранее дозволяю не дожидаться. А то вдруг не проснусь ночью, что теперь, так и остаться без сладкого?

– Слишком много говоришь, – только и ответил Роже, запечатывая мне рот поцелуем для верности: правильно, это хороший, а главное, приятный способ заставить меня заткнуться.