Текст книги "Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Историко-фантастический роман для любознательных детей и взрослых"

Глава девятая.
Опять двадцать пять!

«Все-таки, наверное, трубника», – решил Брысь, когда к нему вернулась способность рассуждать логически. Случилось это довольно скоро: всего-то потребовалось пролететь метра три вниз по трубе и приземлиться в мягкую тёплую золу.

В помещении было тихо и, насколько мог видеть искатель приключений из-за каминной решётки, пусто. «Надо же, как быстро сдались!» – возликовал кот.

Оказавшись снова на свободе, он увидел своё перепачканное отражение в большом зеркале. Ну вот, теперь от мытья не отвертеться! И всё же, куда подевались Люди? Пусть бы только лакеи! Но этот, с лестницей и щёткой, не мог же так быстро прийти в себя после падения, собрать вещи и уйти?!

Пришелец из будущего ещё раз окинул критическим взглядом высоту камина. Странно, и отдушник успел закрыть! На душе у кота заскребли кошки. Что-то тут не так! Опять же зола, как будто недавно топили, а ведь лето! Уже вовсю подозревая неладное, Брысь подбежал к окну и вспрыгнул на подоконник.

В тусклом свете газовых фонарей водили хороводы снежинки, а заледенелая Нева довершала зимнюю картину.

Путешественник во времени пригорюнился. Только успел подружиться с маленьким Сашей, и на тебе! Опять двадцать пять!

– Ты откуда взялся?!

Незаметно подкравшийся лакей схватил Брыся одной рукой за шкирку, другой – распахнул окно и выбросил незадачливого кота вон из Дворца!

Правда, это перемещение в пространстве искатель приключений смог проконтролировать, заняв необходимое для полёта положение и подрулив хвостом к ближайшему сугробу. Ничего, он и повыше падал, с крыши, а тут всего-то второй этаж!

А ведь буквально вчера они мирно беседовали с Савельичем в Летнем саду! Рядом щипали траву толстые изнеженные утки, и предстоящая служба во Дворце в качестве эрмика Ван Дейка сулила гарантированное место в подвале на тёплой подстилке и миску со странными шариками, напоминающими по вкусу Любочкины хот-доги! А потом бац! Люк, другой берег, другая эпоха, княгиня, Варфоломей, ночь среди блох, тараканов и мокриц, аудиенция у царя, встреча с маленьким Александром и снова какое-то другое время, начавшееся с приземления в сугроб! И это, если не вспоминать о событиях, что случились с ним до последней беседы с Савельичем!

Ещё немного побарахтавшись, Брысь выбрался из снежной ловушки. Дело шло к ночи, мороз крепчал, и путешественник решил поискать вход в подвал. Может, повезёт и попадётся разбитое окошко? С этими мыслями он потрусил вдоль дворцовой стены и чуть не упёрся в человека, закутанного в плащ военного покроя. На мгновение их взгляды пересеклись. Князь Трубецкой! Только не такой, как в каземате, а как на портрете в медальоне!

Брысь, обрадованный неожиданной встречей, хотел было кинуться в объятия к старому знакомому, но тот вдруг резко повернулся и зашагал прочь. Кое-что прояснилось: из будущего, относительного, разумеется, искатель приключений попал совсем не в относительное прошлое! А за разъяснениями по поводу всей этой относительности пожалуйте к господину Эйнштейну, поскольку Брысь с данной теорией пока не разобрался, а просто стал её жертвой!

Однако, если восстания ещё не было и князь на свободе, может, удастся его «отговорить» и тогда его не посадят в крепость и не отправят на каторгу? Путешественник во времени опять пожалел, что не успел разузнать про эту штуку побольше, и бросился вдогонку.

Трубецкой шёл очень быстро и скрылся в парадной одного из особняков на Галерной улице. Искатель приключений устроился на ночлег в подвале дома напротив, чтобы караулить князя и не позволить ему совершить роковую ошибку. Брысь готов был даже на крайние меры – пустить в ход зубы и когти!

По словам Варфоломея, восстание произошло четырнадцатого декабря тысяча восемьсот двадцать пятого года. На декабрь похоже, но какое число? И тот ли год? Ответ на эти вопросы неугомонный кот получил уже через несколько часов.

Городское утро наполнилось гулом многотысячной толпы, и Брысь испугался, что проспал момент, когда князь покинул особняк. Он бросился к парадной, но на вчерашнем снегу новых следов не прибавилось, а значит, Трубецкой остался дома и без его вмешательства! Искатель приключений обрадовался, что не пришлось применять грозное кошачье оружие к хорошему человеку, который угощал его баландой, пусть и невкусной, а ещё мечтал о лучшей доле для народа, с которой, правда, начинающий философ до конца не разобрался…

Глава десятая.
Восстание

Обратный путь в Зимний дворец оказался долгим и трудным. Улицы запрудили толпы разгневанных людей, и все они стремились куда-то в сторону Невы. Из обрывков разговоров пришелец из будущего понял, что главные события происходят возле памятника Петру Первому на Сенатской площади.

Сначала Брысь хотел бежать по набережным: по Английской, рядом с которой располагался дом Трубецких, а там лапой подать до Дворцовой. Теперь же пришлось искать дорогу в обход, более длинную, но не столь опасную для маленького кота.

Вокруг Исакиевского собора, который ещё только возводился, он увидел дома для строителей. Рядом были сложены большие поленницы дров, и возле одной из них рабочий что-то горячо втолковывал окружившим его мастеровым. Брысю стало любопытно и он подобрался ближе.

– Неправильный Царь! После Александра Павловича следующим Константин должен быть! Он старше! Не хочет армия Николашке присягать! Хватай, кто что может, братцы! На подмогу пойдём!

Строители принялись разбирать поленницу и с криками «неправильный Царь!» присоединялись к толпе.

В голове начинающего философа опять всё перепуталось – княгиня уверяла, что её муж с товарищами хотели, чтобы народ жил лучше, а сейчас выходило, что весь сыр-бор из-за того, чья очередь быть царём?!

Жаль, что среди множества прочитанных им в библиотеке Наследника книг не попалось ни одной про это злосчастное восстание! Придётся опять у Савельича спрашивать! Однако приятель остался где-то там, в далёком будущем. Сидит себе, наверное, у прудика и размышляет, куда это опять Брысь запропастился. А он, между прочим, находился не так уж далеко от Летнего сада, вот только разделяли их без малого двести лет!

С этими грустными мыслями отважный кот свернул в какой-то переулок и остановился перевести дух. Рядом две дамы взволнованно обсуждали происходящее:

– Говорят, бунтовщики все как один офицеры!

– Вы слышали ужасные вести? Мятежники застрелили генерал-губернатора!

– Какой ужас! Он же вместе с ними сражался против Наполеона! Губернатора так любили в Петербурге!

– Бедная государыня! Представляю, в какой она сейчас тревоге! Четверо малышей! И младшенькой-то всего пять месяцев!

Со стороны Невы донеслись ружейные выстрелы. Потом их заглушил грохот пушек, в котором потонул даже гул толпы. Дамы испуганно вскрикнули, а Брысь помчался дальше.

Стремительно надвигались сумерки, а он всё ещё петлял по улочкам и дворам, прижимаясь к стенам, пытаясь увернуться от сотен ног и прислушиваясь к пальбе и крикам. Потом к ним добавился какой-то странный звук, похожий на треск речного льда по весне. Брысь не мог знать, но в тот день на Неве в самом деле ломался лёд, под ядрами пушек и тысячами бегущих по нему людей.

К Зимнему он попал лишь ночью. Вокруг Дворца плотным кольцом расположились верные царю гвардейцы. Солдаты грелись у костров. Мирно шипели и потрескивали сырые поленья. Ужасный день подошёл к концу.

Все подъезды были наглухо закрыты, кроме одного. Там то и дело кого-то впускали или выпускали. В суете на кота никто не обратил внимания, и Брысь проскочил внутрь.

Петля времени замкнулась в том же коридоре, где, казалось бы, ещё сегодня ждала аудиенции княгиня Трубецкая. Не успел пришелец из будущего мысленно произнести эту фамилию, как увидел её владельца – в сопровождении нескольких офицеров князь прошёл в кабинет его величества. Брысь не удержался: юркнул следом и спрятался за знакомой портьерой.

Сейчас Николай Первый гневался гораздо сильнее, чем когда перечислял княгине ожидающие её невзгоды. Трубецкой был мрачен и не пытался оправдываться. «Не помогло ему, что на восстании не был!» – разочарованно вздохнул путешественник во времени.

За портьерой пришлось провести целую ночь, так как в кабинет вводили всё новых мятежников. Каждому из них император сулил страшную кару.

Искателя приключений мучил голод и «переполняли» другие неотложные дела, а потому он улучил момент, когда снова открылась дверь, и под удивлённые восклицания промчался к выходу…

Глава одиннадцатая.
Старый знакомый

Брысь пулей пролетел между заполнившими коридор офицерами. Вслед ему неслись проклятья и слышался шелест падающих на пол, наверное, очень важных бумаг, которые не удержали сбитые с ног адъютанты его величества. Пришелец из будущего оглянулся, немножко полюбовался произведенным эффектом и выскочил на улицу (через тяжёлые двери как раз входили несколько лейб-гвардейцев).

На площади всё ещё горели костры, спасая караульных от декабрьской стужи и ледяного ветра. Путешественник во времени выпросил у солдат завтрак и отправился искать вход в «детскую» половину Дворца.

Выяснилось, что подъезды усиленно охраняли даже от котов! Брысь долго бродил вокруг, стараясь что-нибудь придумать, но мысли замерзали, не успевая превращаться в идеи. Любитель приключений хотел вернуться к костру, чтобы их отогреть, как вдруг услышал радостный вопль:

– Ура! Нашёлся! Живой!

Вот уж кого не ожидал встретить Брысь, так это рыжего пушистого эрмика, с которым они отважно бросались под копыта лошадей принца Гессенского!

– Ты как здесь оказался? Ты же остался там, в тысяча восемьсот восьмидесятом!

– А сейчас мы разве…? – Рыжий подозрительно огляделся. – Откуда взялись эти костры? И форма на солдатах чуднАя!

Путешественник во времени вздохнул. Ещё одна жертва теории относительности!

– Расскажи лучше всё по порядку! Мы задержали принца?

– Ещё бы! Ты упал в трубу, потом ба-бах! Сверху полетели стёкла! Лошади понесли! А дальше я не видел, потому что тебя нужно было выручать!

Спасательную операцию придворный мышелов организовал по всем правилам, чего Брысь от него никак не ожидал. Заглянув в отверстие, в котором исчез «соратник по борьбе», эрмик понял, что обратно просто так не выбраться, и стащил из дворцовой прачечной моток бельевой верёвки. (В Зимнем царила суматоха из-за взрыва, поэтому до пушистого воришки никому не было дела.) Один конец Рыжий закинул в трубу, а остальную часть обмотал вокруг.

– Хорошо, что ты оставлял метки! Я почти тебя нашёл, но ты вдруг принялся вопить: «Спасите! Помогите!» А я и так натерпелся страху в этих жутких катакомбах! Свернул в сторону, совсем чуть-чуть, чтобы успокоить нервы, но стало совестно! Вернулся, а знаки твои исчезли! Потом вылез через какую-то дыру и оказался в своём подвале! Тебя вот увидел через окошко и выбежал! Пойдём, покажу, как ловко я придумал с верёвкой!

– Эх, Рыжий! Нет твоей верёвки! Она появится только через пятьдесят пять лет!

Жалко было расстраивать пушистого эрмика, но пришлось. Он, конечно, верить не хотел (а кто бы согласился?!), но тоже пришлось. Горевал, правда, недолго. В принципе, что для него изменилось? Котов-кошек знакомых нет? Ну так новых приятелей заведет! А мыши и тут серые с хвостами!

Брысь тоже мог бы в этом времени задержаться, если бы удалось снова стать Личным Котом Наследника (не в подвале же прозябать?!). Летом навещал бы Варфоломея, хотя, если быть до конца честным, больше привлекали котлеты. Но сначала нужно непременно повидать маленького Сашу!

«На дело» искатель приключений решил идти ночью. Эрмик пытался его отговорить, удивляясь, чем пришельцу из не пойми какой эпохи не нравится дворцовый подвал, но неугомонный кот твёрдо стоял на своём.

Дождавшись, когда всё стихло, Брысь поднялся на первый этаж по лестнице, по которой когда-то, в недалёком будущем, наперегонки с пожарными бежал спасать Эрмитаж от огня. Крадучись, чтобы не разбудить дремавшую на своих постах ночную охрану, он отправился на поиски Детской комнаты.

Путешественник во времени не знал, что царская семья проживала совсем в другом дворце, в Аничковом, ведь императором Николай Павлович стал всего за два дня до восстания декабристов. В царскую резиденцию детей спешно перевезли лишь в день мятежа и разместили на верхнем этаже вместе с Императрицей, поэтому знакомая бело-золотая дверь не привела бы его к Наследнику. К тому же она оказалась запертой.

Бродить по спящему Дворцу было приятно, и Брысь не спешил возвращаться в холодный тёмный подвал. Вместо этого он отправился к кабинету государя, чтобы узнать последние новости. Во всяком случае раньше (то есть, правильнее сказать, позже) царь засиживался за письменным столом до глубокой ночи.

Пришелец из будущего не ошибся. Хотя дежурные адъютанты имели усталый вид, но продолжали сновать туда-сюда, затруднив проход. Пришлось ползти вдоль стены, прячась то под обитые бархатом банкетки, то под кресла, то под диваны. Проскочить снова в кабинет искатель приключений не рискнул, особенно после того, что натворил утром, поэтому устроился в коридоре за большой напольной вазой. Ему и оттуда всё было прекрасно слышно!

Кто-то зачитывал царю длинный список фамилий, которые Брысь уже слышал от тюремного кота, – будущие узники Петропавловской крепости! Голос показался знакомым. Бенкендорф! Конечно! Цесаревич ещё называл его Главным Жандармом Империи, и он часто появлялся во Дворце. Жаль, не видно, какой он сейчас, за тринадцать лет до их первой встречи!

Затем раздался голос императора:

– Её величество просит меня проявить милосердие! Но как я могу?! Они смертельно ранили генерал-губернатора! Героя войны! Они подвергли опасности жизни моих детей! Они заставили меня стрелять по моему народу! Нет! Пощады не будет!

Дослушать не получилось. Какой-то вредный адъютант всё-таки заметил кота, да ещё по ошейнику признал в нём утреннего дебошира. Он вынес Брыся за шкирку на улицу и зашвырнул далеко в сугроб, вложив в бросок всю злость, накопившуюся за бессонные сутки!

Глава двенадцатая, которая все расставляет по местам

Пока Брысь летел от подъезда Дворца к «месту назначения», успел сказать всё, что думает по поводу такого беспардонного обращения. Добавил бы ещё, но пасть забилась снегом, так как сугроб он пронзил до самого донышка и упёрся макушкой в землю. Она оказалась тёплой, пахла травкой и Любочкиными хот-догами. Наверное, от вертикальности положения все воспоминания и чувства прихлынули к голове, рассудил путешественник во времени.

От сотрясения начались ещё и слуховые галлюцинации – почудилось, что где-то недалеко зашуршал шинами автомобиль, плеснулся о каменные бортики фонтан, а чей-то голос произнёс неожиданное: «Спасибо, кетчупа не надо, лучше горчички!» Хотя Брысь никому не предлагал ни того, ни другого. И вообще забыл о существовании данных продуктов!

Искатель приключений открыл один глаз. Не поверил. Пришлось разлепить другой. Но и вдвоём они продолжали врать про лето, знакомый по «прошлому» будущему киоск, очередь за сосисками и Любочку, отсчитывающую сдачу новому владельцу разогретого в микроволновке хот-дога.

И лишь когда его назвали самым первым именем:

– Брысь! Разлёгся! Чуть не упал из-за тебя! – осознал очередные перемены в своей жизни и то, что по этому времени он очень соскучился!

Брысь подскочил от радости, взлетел на прилавок, наступив лапами прямо в пластиковую тарелку с очередным бутербродом, приветственно боднул остолбеневшую Любочку головой в щёку и бросился мимо Эрмитажа (между прочим, своего нового места работы!) в Летний сад. Всё равно никто, кроме Савельича, не оценит всей масштабности случившегося!

Философ что-то высматривал, склонившись над открытым люком. Уж не его ли? В прошлый раз Брысь отсутствовал три года, а здесь и дня не прошло! Сейчас искателя приключений не было всего-то ничего, так что возможно, друг только что видел его падающим вниз!

Путешественник по историческим эпохам подкрался и замогильным голосом произнёс:

– Приве-е-ет с того све-е-ета!

От испуга Савельич чуть не свалился в водосток (что было бы совсем некстати, ведь к нему накопилось столько вопросов!), но не рассердился, а кинулся обниматься. По-кошачьи, разумеется: потёрся своими щеками сначала о белую половинку мордочки Брыся, а потом – о серую. Искатель приключений не ожидал такой встречи от обычно уравновешенного философа, а потому растрогался, даже глаза защипало, так что пришлось потереть их лапой.

Друзья разлеглись на мягкой зелёной травке возле пруда, разогнав ленивых уток, и пришелец из прошлого вывалил на Савельича ворох новостей, а потом с затаённой тревогой спросил о декабристах и восстании. Мудрый книгочей, как всегда, всё знал:

– Многим приговор Николая Первого показался жестоким. Пятерых, тех, кто замышлял убийство царя и его семьи, казнили; остальных, почти сто двадцать человек, на много лет сослали на каторжные работы. Даже императрица Александра Фёдоровна была недовольна супругом.

Но Брысю не терпелось узнать больше, например, про загадочную лучшую долю.

– Видишь ли, Ваня! (Ничего себе, как Савельич сократил его красивое новое имя!) В те времена над каждым мужиком свой барин имелся, который распоряжался его жизнью, как хотел. Мог продать другому хозяину, а то и вовсе подарить.

– Как породистого кота?

Брысь порадовался, что его выводы оказались почти правильными, ну, что лучшая доля – это, когда можно ходить, куда и когда пожелаешь, не спрашивая разрешения! Конечно, если ты взрослый человек или уличный кот, в самом крайнем случае, собака!

– И что же декабристы?

– Они хотели крепостное право отменить. Однако… – Савельич не договорил, задумчиво сощурившись на солнце, и Брысю пришлось ждать, пока философ соизволит продолжить рассказ.

– Однако меня удивляет, почему они этого не сделали!

– Как почему?! – изумился искатель приключений. – Восстание же было подавлено!

– Да у них и без восстания была возможность отпустить собственных крестьян и подать отличный пример всем остальным! Ещё в 1803 году царь Александр Первый издал Указ о вольных хлебопашцах, по которому любой помещик мог дать свободу своим крепостным и при этом был обязан наделить их землей! Но никто из декабристов не воспользовался этим правом.

Коты помолчали, обдумывая странную ситуацию…

– Ещё декабристы хотели сократить службу в армии для рядовых солдат с двадцати пяти лет до пятнадцати, – вспомнил новые исторические факты книгочей.

– Ничего себе! Это же всё равно целая кошачья жизнь! – возмутился Брысь.

– М-да… Ещё собирались вместо царя создать всякие там Советы депутатов.

О депутатах Брысь слышал. Они придумывали законы, в том числе, про котов и собак. Вроде того, что нельзя с ними жестоко обращаться.

– Вот только, чтобы добиться благородных целей, декабристам пришлось пойти на обман и жестокость.

– И кого они обманули?

– В первую очередь, своих солдат, ведь большинство из них были офицерами. Гвардейцам они сказали, что цель восстания – посадить на престол «правильного» царя. Хотя прекрасно знали, что по завещанию бездетного Александра Первого, российский трон должен достаться его третьему брату Николаю, потому что второй брат, Константин, от престола отказался.

– Но зачем им это понадобилось?

– Если бы солдаты узнали правду, то, вполне возможно, не пошли бы за декабристами. Тогда народ не хотел перемен, потому что привык жить в подчинении. Нам, котам, этого не понять! Десятки тысяч простых людей думали, что войска поступают правильно, не желая давать присягу не «тому» царю, и бросились им на помощь.

Путешественник во времени сразу вспомнил строителей Исакиевского собора – кого с поленом, а кого с топором в руках…

– Теперь представь, что ты император Николай Первый.

Брысь с удовольствием вообразил себя на белом коне, в блестящей кирасе, на голове – красивый шлем с двуглавым орлом, а сбоку – сабелька в золочёных ножнах!

– Ты только что стал Царём и собрался править мудро и справедливо. Сенаторы принесли тебе присягу, и осталась торжественная церемония – принять клятву верности от войск.

Вдруг ты узнаёшь, что полки построились, но совсем с другой целью – не позволить тебе стать государем! Более того, собрались убить тебя и твою семью! И уже на глазах у всех застрелили генерал-губернатора Петербурга графа Милорадовича, которого любили жители и который, между прочим, был героем недавней войны с Наполеоном и дружил со многими декабристами! А у тебя в Зимнем дворце лишь один батальон лейб-гвардейцев, то есть восемьсот человек против нескольких тысяч, а к пушкам нет снарядов! И семья твоя, старенькая мать и маленькие дети, находятся совсем в другом месте, в Аничковом дворце под слабой охраной. Что бы ты сделал?

– Во-первых, перевёз бы семью в Зимний, а ещё попробовал бы договориться с восставшими и объяснить им, что к чему. Ну, и снаряды к пушкам достать, на всякий случай!

– Именно так он и поступил. Семью привезли в Зимний, в холодные неподготовленные комнаты. А детишек четверо: старшему Александру – семь лет, а младшей Сашеньке – пять месяцев! Она очень сильно в тот день простудилась, с тех пор часто и подолгу болела и в восемнадцать лет умерла от чахотки.

Брысь её помнил. В бытность Личным Котом Наследника он познакомился с Сашенькой. Очень милая добрая девушка, только слабенькая здоровьем. Какая горестная судьба!

– У государыни Александры Фёдоровны от тревоги за тебя и детей случилось нервное потрясение. Потом у неё до конца жизни при малейшем волнении дёргался глаз. А каково это для одной из самых красивых женщин того времени?!

Представить себя красавицей Брысь не смог, но императрицу пожалел. Даже стало совестно, что так мало уделял ей внимания, а однажды вообще разбил её любимую фарфоровую пастушку! Нечаянно, конечно!

– С мятежниками Николай Первый тоже пробовал договориться, отправлял на площадь делегации, но их отказались слушать!

Потом началась пальба. Восставшие стреляли в полицейских и жандармов, которые пытались сдержать толпы народа и не пропустить их на Сенатскую площадь.

Историки до сих пор ломают головы, зачем декабристы ждали наступления темноты, чтобы захватить Зимний дворец и Петропавловскую крепость. Сначала-то понятно – бунтовщики решали, кем заменить князя Трубецкого, он ведь должен был не только повести за собой полки, но и стать Диктатором на первое время! Если бы заговорщики не медлили, то неизвестно, как бы сложилась история…

Днём подвезли снаряды для пушек и подошли новые гвардейские полки из казарм, расположенных за городом. Они присягнули Николаю Первому и подавили мятеж. В тот день погибло почти полторы тысячи человек…

– А Трубецкие, ты знаешь что-нибудь о них?

– Бывшие соратники обвинили князя в трусости, но мне кажется, он не хотел кровопролития, а потому и не пошёл в тот день на Сенатскую площадь. Видимо, рассчитывал, что без него восстание не состоится, но ошибся… А княгиня Трубецкая была первой из жён декабристов, кому разрешили следовать за мужем в Сибирь.

– Кстати, на чём следовать? – вспомнил Брысь мучивший его вопрос.

– Осуждённые на каторгу передвигались то на подводах, то пешком. Тридцать семь дней они добирались до Иркутска, закованные в кандалы, а потом их отправили ещё дальше, на рудники и заводы… Ну а княгиня ехала в карете больше двух месяцев и терпела грубое обращение царских служащих, которым было приказано чинить ей всяческие препятствия…

Приятели долго рассуждали о сложностях человеческой жизни. Философ жевал травинку, а Брысю захотелось чего-нибудь посущественнее, и он решил начать наконец службу по отлову эрмитажных мышей. Не мешало и миску проинспектировать, вдруг туда опять насыпали съедобных шариков?

С Савельичем договорились встретиться на следующий день – книгочей дал торжественное обещание покинуть пределы Летнего сада и навестить Брыся-Ваню (то есть, простите, Ван Дейка) в Эрмитаже.

Возвращался Брысь, внимательно глядя под лапы, а не по сторонам.

Но приключения обязательно продолжатся, ведь друзей ждет НОЧЬ ВО ДВОРЦЕ!