Текст книги "Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Часть 5. Брысь, или Один за всех и все за одного"

Глава двадцатая, в которой Брысь узнает много нового

После ухода де Жюссака и графа Рошфора в кабинете установилась тишина, нарушаемая лишь скрипом гусиного пера и возней котят. Вскоре, однако, двери снова распахнулись, и дежурный офицер объявил, что доставили арестованного, того, кто помог скрыться госпоже Буанасье. Брысь чуть не подпрыгнул от неожиданности, рискуя выдать свое местоположение, но вместо юного гасконца в кабинет ввели… Атоса!

Кардинал мельком взглянул на мушкетера и снова погрузился в бумаги. Лишь сухой тон, с которым он, не поднимая глаз, обратился к сопровождающему пленника гвардейцу, выдал с трудом сдерживаемую ярость:

– Вы кого привели?!

Офицер растерялся и, запинаясь, пояснил:

– Господина Д’Артаньяна…

– Д’Артаньян – кадет Академии, о чем вам прекрасно известно! Так как же вы могли не узнать голубой мушкетерский плащ?! – все больше вскипал Ришелье.

– Но он подтвердил, что его так зовут! – пытался оправдаться подчиненный.

Его высокопреосвященство вопросительно посмотрел на Атоса.

Тот со спокойной улыбкой сообщил, что всего лишь не стал разубеждать господ гвардейцев в их заблуждении.

Кардинал поднялся из-за стола – он оказался высокого роста, ничуть не ниже статного мушкетера – и, не выпуская из рук белого котенка, в задумчивости прошелся по кабинету.

– Вы пытаетесь выиграть для вашего друга время, господин Атос, граф де Ла Фер?

Услышав громкий титул, Брысь тут же вспомнил герб на ларце – ничего себе, целый граф!

Ришелье между тем продолжал:

– Для чего же, позвольте спросить?

Он остановился прямо перед арестованным. Котенок тоже попытался вывернуть крошечную голову, чтобы посмотреть, с кем беседует тот, кого он считал папой. Так что на Атоса уставились две пары глаз: с гордой надменностью – карие и с ласковой бестолковостью – голубые.

– Не для того ли, чтобы помочь скрыться беглянке, этой интриганке Констанции Буанасье, а возможно, и кое-кому более высокородному…?

– Ума не приложу, о чем вы изволите говорить, ваше высокопреосвященство! – все так же непринужденно (а главное, искренне, поскольку был не в курсе произошедших в доме Д’Артаньяна событий) ответил мушкетер.

Маленькая белая лапка потянулась к завязкам его кружевного воротника, но повисла в воздухе – далековато…

– Что ж, я не могу задерживать вас только за глупость моих подчиненных (последовал уничтожающий взгляд в сторону красного, как шелковые портьеры, гвардейца), но предупреждаю – не играйте с огнем! И передайте вашим друзьям, что нам совсем не обязательно ссориться, а вашему капитану, господину де Тревилю, лишаться своих лучших солдат! – с этими словами кардинал снова уселся за письменный стол, а сгорающий от стыда офицер вернул Атосу шпагу и проводил к выходу.

Чтобы быстрее добраться до кабачка «Сосновая шишка», в котором, как успел шепнуть Планше, собрались друзья, мушкетеру пришлось взять наемный экипаж, из тех, что уже более семи лет колесили по Парижу, заменив собой носилки и за пять су доставляя пассажиров в любую точку города.

Впрочем, Брысь не увидел, как Атос разместился в крытой повозке и каким внимательным взглядом проводил въехавшую во двор кардинальского особняка карету с золотыми вензелями на дверцах, потому что не последовал за подопечным Мартина (сам пес называл его хозяином, что было выше кошачьего понимания!) – искателю приключений непременно хотелось увидеть прекрасную миледи!

За дверью кабинета послышались стремительные легкие шаги, и почти сразу же в комнату вошла молодая женщина. Копна белокурых вьющихся волос и нежной голубизны глаза, по мнению Брыся, никак не вязались со славой хитроумной кардинальской шпионки. Шурша длинными юбками, она приблизилась к Ришелье, присела в реверансе и прикоснулась губами к протянутой навстречу, унизанной перстнями руке его высокопреосвященства. (К Миледи тут же кинулись двое котят, но по пути отвлеклись на хвостики друг друга и покатились по ковру веселым клубком.)

– Какие будут приказания, монсеньор? – раздался мелодичный голос, словно кто-то позвонил в хрустальный колокольчик.

Кардинал, все еще раздраженный полученными недавно известиями, ответил резко:

– Немедленно отправляйтесь в Лондон, каким угодно образом срежьте две из двенадцати подаренных королевой Анной этому выскочке Бекингэму алмазных подвесок и привезите мне!

Не задавая лишних вопросов, миледи вышла, а вскоре стих и дробный стук колес ее кареты по булыжной мостовой.

Расстроенный скоротечностью беседы, не позволившей перенять хоть каплю ценного шпионского опыта, «секретный агент» задумался о странности поручения, с которым Ришелье отправил Миледи в Англию, – зачем портить хорошую вещь? Неужели из вредности?! Но потом осенило – а увез ли герцог подарок ее величества? Не лежат ли алмазные подвески в коробочке синего бархата, тщательно закопанной на пустыре под лопухами? Нужно срочно проверить – если Мартин разгрыз крышку от бутылочки с эликсиром перемещения, то и с футляром легко справится!

Брысь хотел уже спрыгнуть с подоконника в сад, но услышал, как кардинал велел закладывать экипаж, чтобы ехать в Лувр. Искушение изучить содержимое письменного стола его высокопреосвященства оказалось слишком велико, а потому искатель приключений решил немного задержаться «в гостях» у Ришелье.

Он дождался, когда слуги вынесут из опустевшего кабинета кошачье семейство, и соскочил на узорный паркет…

Глава двадцать первая. В «Сосновой шишке»

В кабачке Атос появился почти одновременно с Д’Артаньяном, так что друзья смогли наконец спокойно выдохнуть, после чего забросали вновь прибывших нетерпеливыми вопросами.

История Атоса была короче, а потому он и начал, в свойственной ему скупой манере изложив суть произошедшего и слово в слово передав предупреждения де Тревиля, а затем и кардинала.

– Но как же стражники, с которыми я лично дрался, не смогли распознать, что вы не я? – удивился Д’Артаньян.

– Единственное разумное объяснение, которое приходит мне на ум, так это то, что вы, любезный друг, слишком сильно огрели их табуреткой, что повлияло на память несчастных! – весело предположил Арамис.

– Наверное, вы правы! Но нет моей вины, что у господина Буанасье такая тяжелая мебель! – рассмеялся юный гасконец и вдруг вспомнил про своего посланца:

– А где мой кот?

Он заглянул под стол, где смирными калачиками лежали Савельич и Рыжий (Мартин с появлением «хозяина» не отходил от него ни на шаг и сейчас сидел рядом, положив крупную голову на колени мушкетеру и не отводя преданных глаз от его лица).

Портос и Арамис пожали плечами, а Атос последний раз видел серо-белого в особняке капитана.

– Действительно, куда он запропастился? – проворчал Савельич. – Нутром чую, что вляпается во что-нибудь, а нам его спасать!

Арамис успокаивающе похлопал Д’Артаньяна по плечу:

– Не переживайте, друг мой! Вернется! Лучше выкладывайте, почему сияете, как новый клинок?

Гасконцу и самому не терпелось поделиться новостями, и он, торопясь, а потому немного скомкано, поведал о сбежавшей от похитителей девушке («Жаль! Не получим обещанных пистолей!» – добродушно проворчал Портос), о том, как спас ее от засады, как отвел на квартиру к Атосу (у благородного мушкетера удивленно приподнялись брови – знал бы кардинал, что отпустил «укрывателя» беглянки!) и как бегал в Лувр, чтобы встретиться с камердинером самой королевы!

Арамис, слушавший восторженное повествование Д’Артаньяна внимательнее других, загадочно улыбнулся:

– Друг мой! Значит, главного вы не знаете! Поздравляю, ваша избранница (смуглое лицо юного кадета зарделось от смущения) умеет хранить тайны, а это весьма полезное качество в наше время!

Глаза присутствующих тут же вперились в Арамиса.

– А дело в том, что сегодня ночью не без помощи кастелянши ее величества состоялось свидание королевы с лордом Бекингэмом, прибывшим во Францию по подложному письму. Оно должно было стать ловушкой для герцога – на выходе из Лувра поджидали гвардейцы, однако… – Арамис выдержал таинственную паузу, – на солдат напали четверо неизвестных, и в суматохе жене галантерейщика и англичанину удалось скрыться! Правда, госпожу Буанасье вскоре схватили возле ее собственного дома, но, по вашим словам, девушка оставила похитителей с носом!

Атос, задумчиво нахмурив брови, обратился к Д’Артаньяну:

– За помощь в таком деле будет грозить не Бастилия, а Гревская площадь! Мой вам совет – держитесь подальше от дворцовых тайн! И не забывайте – мы служим королю, а в этой интриге он – пострадавшая сторона!

Ученик мушкетеров опечалился. Правда, больше из-за того, что красавица не сочла влюбленного юношу достойным полного доверия и что не ему выпала честь защищать ее ночью от засады!

– Интересно, кто были те четверо? – уныло пробормотал он.

– Скорее всего, охрана герцога. Да не все ли равно?! Давайте лучше поедим! – предложил вечно голодный Портос, аппетит которого еще больше разыгрался от пережитого волнения.

– Простите, дорогой Атос, что подверг вас опасности, отведя Констанцию в ваш дом! – в голосе юноши звучало отчаяние.

– Не думаю, что госпожа Буанасье все еще там, иначе зачем бы она просила вас сообщить Ла Порту о своем местонахождении?!

Атос оказался прав. Со слов Гримо, за девушкой приехала карета и увезла ее.

На улицу Могильщиков молодой гасконец возвращался со слабой надеждой, что хотя бы кот уже дома, но Планше, встретивший хозяина в прихожей, отрицательно замотал головой. Зато целым и невредимым объявился галантерейщик. Он скромно поинтересовался, нет ли новостей об исчезнувшей супруге. Д’Артаньян солгал:

– Увы, пока ни малейшей зацепки!

Юному кадету показалось странным, что господин Буанасье так быстро и легко отделался от его высокопреосвященства – уж не подвязался ли он самолично следить за женой, если та вдруг появится, а заодно и квартирантом, оказавшим содействие беглянке?

И где все-таки его серо-белый ангел-хранитель? Не нуждается ли он сам в помощи?

***

Брысь в помощи не нуждался, потому что был занят исследованием кардинальского стола. Особое любопытство вызывал выдвижной ящик, в который Ришелье сложил бумаги перед уходом. Аккуратно просунув коготок в щелку, Брысь потянул его на себя – щелка увеличилась и превратилась в щель, куда легко просунулась лапа.

Подцепив верхний листок, «секретный агент» вытащил на свет исписанную мелким почерком страницу и принялся разбирать витиеватые закорючки. То, что он прочел, сначала его удивило, потом развеселило, а в конце концов навело на глубокие размышления…

Глава двадцать вторая.
Тайна Ришелье

 
Решился наконец – пишу…
Признаться, я едва дышу…
Дражайший выдаю секрет
И нарушаю свой обет…
 
 
Сомненья прочь —
Уйду от них!
Себе признаюсь – некрасив…
Ты ж идеал и божество!
Где силы взять на торжество?!
Соперника повергнут в ночь,
Но…
 

Дальше было зачеркнуто, а в самом низу страницы красовался жирный восклицательный знак, причем поставленный с такой яростью, что вместо точки на бумаге образовалась дырочка, и Брысь, подцепив листок коготком, задумчиво посмотрел через нее на кардинальский кабинет.

Ну, дела! Ведь это ничто иное, как любовный стих! Вот только кому он адресован? В любом случае, совсем не то рассчитывал обнаружить «секретный агент» в бумагах Ришелье!

Он снова запустил лапу в щель, надеясь вытащить какой-нибудь более стоящий документ, и вдруг нащупал на внутренней стенке рычажок! Нажал – из-под ящика выдвинулся еще один, узкий, а в нем – небольшой портрет молодой женщины, написанный маслом: нежное лицо с большими темно-карими (как у Мартина!) глазами обрамляли завитые в тугие локоны густые светлые волосы, украшенные диадемой, а слегка выпяченная нижняя губка придавала облику незнакомки капризность и вместе с тем особое очарование.

Можно было смело предположить, что это и есть муза его высокопреосвященства, которой он посвятил литературную попытку.

Брысь опять нажал на рычажок, и портрет задвинулся на место.

Внимание искателя приключений привлекла красивая шкатулка из ценных пород дерева с бронзовыми фигурками гончих и охотника с ружьем. Опять использовав острые коготки, «секретный агент» попытался открыть крышку, но та не поддалась. Пришлось сдвинуть упрямую вещицу на край стола и сбросить – шкатулка ударилась о бронзовую голову льва, венчающего подлокотник кресла, распахнулась и оказалась чернильным прибором. По паркету веером рассыпались остро отточенные гусиные перья и растеклось коричневое пятно (не забыть спросить у Савельича, из чего делались чернила, чтобы получался такой необычный цвет!).

За дверью послышались шаги. Брысь, поторопившись спрыгнуть, угодил в сотворенную им лужу и помчался к окну – за ним потянулись темные следы.

Меньше чем через час он уже был на ступеньках деревянной лестницы, ведущей в их с Д’Артаньяном мансарду.

Юный гасконец обрадовался своему хвостатому другу и, чтобы «отметить» его возвращение, приобрел в галантерейной лавке господина Буанасье четыре кожаных ремешка (в счет будущей платы за содействие в «поисках» супруги): три узких дамских и один широкий мужской. Из них ученик мушкетеров соорудил ошейники для «ангелов-хранителей», выцарапав ножом имена и адреса владельцев.

Почувствовав на шее новый знак отличия, Брысь тут же пожалел, что в их комнате нет зеркала, и завертелся, стараясь изогнуться так, чтобы увидеть хоть краешек.

– Не нравится? Жмет? – неправильно истолковал его поведение Д’Артаньян и протянул руку, чтобы ослабить застежку.

Испугавшись, что гасконец снимет украшение, Брысь метнулся к выходу и, проскочив мимо Планше, снова выбежал на улицу. Короткие южные сумерки, как всегда неожиданно, превратились в ночь, а потому можно было смело двигаться в садик Арамиса, на ежевечернюю встречу. Тем более что ему не терпелось поделиться пережитым в одиночку приключением и первым похвастаться кожаной обновкой!

Глава двадцать третья, в которой друзья разгадывают тайны

«Надо же, обзавелся новым ошейником!» – порадовалась за серо-белого знакомца Луна и протянула луч, подсветив коту темную дорогу. Она немного переживала, что появление пришельцев из реального мира нарушит привычное течение романа, но зато теперь еженощная служба обещала разнообразие и непредсказуемость – хоть какая-то награда за бесконечный труд, на который обрекали ее писатели и поэты!

Брысь задрал голову – звезд больше, чем конопушек на носу у Сашиного одноклассника – создателя перемещателя! (Грустные мысли о маленьком Саше, который, вдобавок ко всему, лишился любимого пса, он прогонял прочь, надеясь на благополучный исход необычного даже для него, бывалого путешественника во времени, приключения!) Небо смотрело вниз большим ярким глазом, абсолютно круглым, как в ту ночь, когда он перепутал его с головкой сыра, и подсказывало путь – не знало, наверное, что коты и так прекрасно видят!

Быстро домчавшись до места, Брысь ловко перебрался через забор и громко позвал Савельича.

– Чего кричишь? – ворчливо отозвался философ, пытаясь скрыть радость, что непоседливый друг цел и невредим. Он уже давно сидел во внутреннем дворике и поджидал приятелей.

Привлеченный шумом, в сад выглянул слуга Арамиса.

– О, у тебя гости! – дружелюбно воскликнул он, узнав питомца Д’Артаньяна.

Базен скрылся в доме, но через пару минут снова появился с миской молока.

– Слушай, а почему он всегда в черном? – заинтересовался Брысь.

– Потому что он из провинции Беарн, где все протестанты, их еще называют гугенотами! Черный – их отличительный цвет! – важно ответил Савельич, хотя не вполне отчетливо понимал разницу между религиозными течениями. Вообще, человеческая Вера представлялась ему в виде могучего дерева, где ствол – некая объединяющая Истина, а религии – ветви. Вырастая, они все больше удаляются друг от друга, а главное, от Истины…

Брысь столь серьезных тем старался избегать – и так чуть не «утонул» однажды в рассуждениях о «лучшей доле»! Он уже пожалел, что спросил, потому что глаза Савельича затуманились раздумьями, а рассказ «секретного агента» требовал от философа внимания и полной концентрации!

Словно почуяв запах молока, появился Рыжий, а вскоре по каменной ограде заскреб когтями Мартин. Жалобное поскуливание красноречиво намекало на ошибку с выбором места встреч – никому не пришло в голову, что пес не сможет одолеть высокий забор! Пришлось перенести беседу за пределы садика.

Продемонстрировав друзьям новый кожаный знак отличия, Брысь великодушно открыл секрет, что и у них появятся такие же, потому что Д’Артаньян соорудил ошейники на всех! Закаленное одинокой уличной жизнью сердце Савельича дрогнуло – оказывается, приятно не только самому чувствовать себя частью семьи, но чтобы и окружающие об этом знали!

Рыжий, хоть и являлся с рождения дворцовым мышеловом, ошейника никогда не имел, а потому с нетерпением стал ждать, когда на него нацепят такое замечательное украшение!

И только Мартин печально вздохнул, опять вспомнив прежних хозяев и тот день, когда мама Лина любовно надела на него ремешок с номером своего телефона на случай, если она вдруг потеряется…

Наконец Брысь приступил к изложению подробностей визита к кардиналу, и друзья сразу простили ему отсутствие в «Сосновой Шишке», когда им так требовались услуги переводчика!

Как только «секретный агент» замолчал, все взгляды переместились на Савельича – приятели рассчитывали, что за умным черным лбом уже созрели комментарии.

Покопавшись в своих энциклопедических знаниях, Савельич уцепился за крошечную деталь из повествования Брыся, на которую никто и внимания-то не обратил, – выпяченную нижнюю губку дамы с портрета в потайном ящике! Отличительную черту представителей династии Габсбургов, из которой происходила мать Анны Австрийской!

Перебивая друг друга, Брысь и Савельич принялись «разматывать клубок»: королева Франции – тайная любовь кардинала Ришелье, а соперник, которого должны были «повергнуть в ночь» и чему помешали зубы и когти «экскурсантов», – герцог Бекингэм, английский лорд!

– Ну и ну! – только и смогли выговорить Мартин и Рыжий.

– А зачем кардиналу две подвески? – смущенно напомнили они об оставшейся без ответа загадке.

– Может быть, на память? Ему-то Анна Австрийская ничего не подарила! – высказал Брысь предположение, казавшееся самым разумным.

Савельич отрицательно покачал головой:

– Мне кажется, за этим кроется какая-то интрига против королевы!

– Против любимой женщины?! – воскликнул неопытный в сердечных делах Брысь.

Философ вздохнул:

– Эх, Ваня! Люди бывают очень мстительны!

– Тогда тем более нужно проверить футляр и вернуть Ее Величеству драгоценности, если они там!

Глава двадцать четвертая, в которой друзья собираются сделать два добрых дела

Друзья помчались к монастырю, а следившая за ними Луна переместила луч, озадаченная спешкой. «Кажется, я что-то пропустила!» – подумала она, когда все четверо углубились в таинственные раскопки под одним из высокорослых лопухов. Вскоре показалась плоская коробочка, которую (о, ужас!) пес взял в зубы и сжал в челюстях!

Почти в то же мгновение луч, многократно умноженный алмазными гранями, вернулся и ослепил ночное светило, так что на дальнейшее ему пришлось смотреть сквозь облако, чтобы привыкнуть к нестерпимому блеску. «Неужели это те самые подвески, которые по сюжету должны находиться на большом острове через пролив от страны, где разворачиваются события романа?!» Луна вздохнула – кажется, опасения начинали сбываться!

– Ух ты! – хором воскликнули пришельцы из реального мира, когда на траву выпало содержимое футляра. Только Брысь сохранил хладнокровие – он, как бывший Придворный, видел и не такое!

Тут же разгорелся спор, кому из мушкетеров доверить передачу подвесок ее величеству.

– Атосу! Он самый умный и благородный! – заявил Мартин.

– Портосу! Он самый сильный и модный! – не согласился Рыжий.

– Арамису! У него есть связи во дворце! – аргументировал свое предложение Савельич.

Конец препирательствам положил Брысь, напомнив, что именно его квартирная хозяйка является в этой истории доверенным лицом королевы и именно его подопечный в нее влюблен, а потому драгоценности, несомненно, следует передать Д’Артаньяну, сделав таким образом сразу два добрых дела: они помогут ее величеству, а гасконец завоюет сердце красавицы!

Признав правоту приятеля, компания направилась на улицу Могильщиков. Возглавлял процессию Мартин, который торжественно нес в пасти алмазные подвески Анны Австрийской. За ним семенило сопровождение из котов, довольных благополучным исходом запутанной истории человеческих взаимоотношений.

Возле дома друзья заметили женскую фигурку в плаще с капюшоном. Брысь узнал в ней разыскиваемую гвардейцами Констанцию Буанасье. Девушка увлеченно занималась тем, что подбирала мелкие камушки с мостовой и бросала их в стену. «А! Это она просто не может попасть в окно нашей мансарды!» – догадался «секретный агент» и, оставив друзей ждать в сторонке, подбежал ближе…