Текст книги "Замуж по подписке"

Адриан

Я давно так не веселился, стоит поблагодарить за это жену. А еще отдать ей должное: заполучить в союзницы горничную – это надо обладать недюжинным обаянием, которое я в ней просмотрел. Чем же она уболтала эту Марту? Обещанием награды? Угрозами? Давила на человеческие качества? До сих пор я понятия не имел, что у меня работает какая-то там Марта, однако, когда передавал привет для Марго, сделал вывод, что девица была исключительно стеснительна. Она, кажется, до смерти перепугалась уже того факта, что я с ней заговорил. И не поняла недвусмысленного намека в сопроводительной речи.

Зато адрес нашелся сразу, и я не сомневался, что отыщу Марго у горничной. Вот только боги все еще оттягивали нашу встречу. Ну, или не совсем боги.

– Господин… – Экономка постучала и не стала ждать, пока я отвечу, – вошла.

Значит, случилось что-то серьезное. Заметив в ее руках свиток с королевской печатью, я начал догадываться, что именно. Но предпочел надеяться на лучшее.

– Только что прибыл королевский курьер, вас желает видеть ее величество. Немедленно.

Нельзя желать плохого королеве, но я пожелал. Потому что уже предвкушал акт возмездия дорогой женушке. Хотя сначала собирался доставить ее домой, а уже потом – акт. Но и то и то вызывало во мне некоторое приятное возбуждение. В хорошем смысле этого слова (хотя у него нет плохих смыслов, но все же). Доставить домой, насладиться победой, а потом выдохнуть, потому что на званом вечере я не буду выглядеть идиотом и отец Марго не убьет меня за то, что я потерял его единственную дочурку.

Вот только королеву не проигнорируешь и встречу с ней не перенесешь на «когда-нибудь потом, когда я поеду крышей настолько, что начну желать общения с ее «величеством». А жаль.

Всю дорогу до дворца я размышлял над тем, что впервые за много лет чувствую какие-то эмоции, отличные от мрачных. Не совсем приятные, конечно, ведь кто может радоваться, когда сбежала жена? Но все же я испытывал интерес: Марго оказалась не такой уж пустоголовой куколкой, а противостояние с ней веселило. Для того, кто долгое время жил лишь одной целью – обелить свой род, – подобные эмоции казались слишком яркими на вкус.

И пусть я не поймаю Марго сегодня, она не успеет сбежать до утра, из-за лихорадки городские ворота закрыты ночью. А утром сцапаю добычу и буду думать, с каким соусом ее лучше подать.

Страж у ворот дворца меня узнал, но все равно проверил и, лишь убедившись, что при мне нет оружия, а свиток действительно прислала королева, пропустил на территорию. В столь поздний час и сад, и коридоры были пусты и безмолвны. Мои шаги гулким эхом разносились по коридорам.

Ее величество ждала в библиотеке, и это значило лишь…

– Адриан! – Она просияла, едва меня увидела.

Обложившись книгами, в которых я узнал словари и справочники, герцогиня корпела над листом пергамента. Кажется, она еще совсем недавно была так увлечена, что не замечала, как с кончика пера на дорогой антикварный стол капали чернила.

– Ваше величество.

– Рада видеть тебя, Адриан. У меня к тебе очень важное дело.

Королеве было сильно за сорок, но время не слишком-то потопталось по правящей особе. Она обладала той статью и утонченной красотой, которую так ценил народ. Ее ни в чем нельзя было упрекнуть: она всегда выглядела безупречно и вела себя так же. Еще бы не чудила – было бы совсем замечательно.

– Слушаю, ваше величество.

– Сними, пожалуйста, рубашку.

Боги, за время на посту стража я ко многому привык, но только не к этому.

– Ваше величество, – усмехнулся я, – при всем уважении к вам, я женат.

– Побойся богов, Адриан, я тоже! – Королева сделала возмущенный вид, но тут же рассмеялась. – Это нужно для книги. Адриан… ты же не откажешь мне в ма-а-аленькой услуге?

– Боюсь, что откажу, ваше величество. Мне не стоит обнажаться наедине с вами. Его величество очень ревнив. А прислуга болтлива.

Она смерила меня задумчивым взглядом, пожевала кончик пера, сплюнула пух, хмыкнула и быстро застрочила, проговаривая вслух:

– Когда ее нежные трепетные пальцы коснулись пуговичек его рубашки, глаза принца потемнели, и так же уверенно, как секунду назад он целовал ее обнаженное плечо, Кристиан отвел ее руку, не забыв продлить мгновение, в течение которого его ладонь обнимала запястье, и это показалось Кристиане таким естественным жестом, что ее дыхание сбилось с ритма, а сердце выпрыгнуло из груди, готовое отдаться ему вместе с ее жаждущим ласки телом…

Боги, она что, может делать это бесконечно? Я достал карманные часы еще в начале предложения и теперь внимательно следил за секундной стрелкой.

– … но он, хоть и отчаянно желал ее касаний, не мог противиться страху, ведь его одежда скрывала безобразные шрамы, полученные в ходе страшной войны.

– Тридцать семь секунд, – пробормотал я. – До рекорда далеко.

Самое длинное предложение ее величества длилось сто семь секунд, и я тогда, помнится, чуть не проявил вопиющее неуважение, захрапев во время утреннего чая с королевой. К счастью, она так была увлечена творчеством, что не заметила.

– Ты, как всегда, меня вдохновляешь, Адриан. И правда, обнажение в пятой главе – это слишком. А вот шрамы, которые принц прячет под рубашкой, – тайна, а читательницы любят тайны.

Она осмотрела кучу листов.

– Ты не мог бы отправиться со мной в сад и перелезть через забор?

– И зачем принц лезет через забор? – вежливо поинтересовался я.

– Пока не знаю. Но он обязательно должен через него перелезть, я потратила два часа на описание забора во дворце и не собираюсь просто выкинуть его в мусорку.

– Ваше величество…

– Кстати, как тебе название нового романа: «Кристиан и Кристиана»? Он о принце и простушке, в которую тот отчаянно и порочно влюбился. Что скажешь?

– Как страж, я не одобряю связи членов королевской семьи с простолюдинами. Это слишком опасно. Что бы вы, как королева и мать, сказали, если бы принц изъявил желание жениться на служанке?

– Упасите боги, Адриан! Но мы-то говорим о книге. А в книгах, мой мальчик, возможно все.

– Как пожелаете, ваше величество.

– Значит, через забор не полезешь?

– Боюсь, что нет.

– И рубашку не снимешь?

– Увы.

– Ты невыносим, Адриан. Тогда идем и выпьем чаю. Мне пора сделать перерыв. Ты слышал? Продажи «Магии и предубеждения» несказанно радуют!

– О да. Не побоюсь этого сказать, я внес в них и свою лепту.

Не стану скрывать, вечерние чаепития с королевой мне чем-то нравились. Она, несмотря на все свои странные увлечения, была исключительно умной женщиной. Не такой замороченно-умной, как король, совсем не политик. По-житейски умной.

Мы расположились в саду, в тенистой беседке, скрытой и от вечерней прохлады, и от летящей на свет мошкары. Служанка принесла чай с любимым лимонным кексом ее величества, и я вдруг понял, что не ел с самого обеда. Накидываться на угощение было бы невежливо, но, к счастью для всех голодных стражей, королева любила кормить своих гостей. Настолько, что от нее можно было уйти или сытым, или мертвым.

– Ты сегодня непривычно хмур, Адриан. Все в порядке?

– Не беспокойтесь, ваше величество. Слишком много работы.

– Его величество совсем тебя не жалеет.

– Я не жалуюсь, ваше величество. Я люблю свою работу.

– Однако тебе стоит подумать и над отдыхом, Адриан. Может, снимешь с себя часть обязанностей? Например, должность моего самого любимого и самого первого рецензента?

Я рассмеялся, с удовольствием пригубив ароматный травяной чай.

– Король хочет, чтобы перед публикацией романы читал страж. Вы можете неосознанно выдать что-то важное. Или раскрыть себя. Не мне вам напоминать, чем это грозит.

– Боги, Адриан, я достаточно разумна, чтобы не тащить в книги реальность, в которой живу. Мой муж, как всегда, ведет себя так, будто только он заботится о семье и короне. Адриан, молю, не становись таким, как он. Будь мужем, о котором хочется писать романы.

Вспомнив Марго и наше… гм… «расставание», я помрачнел и спас себя от гастрономического позора: есть тут же перехотелось. И я не лгал, упоминая, что королева была умна.

– Что такое, мой дорогой? Проблемы с молодой супругой?

– Мы с Марго еще… не ужились.

Королева задумчиво смотрела вглубь сада, водя наманикюренным пальчиком по ободку кружки.

– Знаешь, почему мои книги так популярны? – вдруг спросила она.

«Потому что твоя этическая комиссия заворачивает все остальное», – промелькнула мысль.

– Вовсе не из-за того, что мои читательницы глупые или неудовлетворенные, как вы, мужчины, думаете. Просто каждому человеку нужны свои истории. Они ищут в книгах эмоции, которые им нравятся. Или которые щекочут им нервы. Или которые навевают воспоминания… Когда я пишу о любви, Адриан, я вспоминаю, как мы с мужем были влюблены. Я читаю свои книги и вновь переживаю те эмоции, которые делали меня счастливой. Я радуюсь за них – эти пары – и переживаю их любовь вместе с ними.

– А другие книги вы читаете? – вырвалось у меня. – Не свои?

– А зачем? – совершенно искренне удивилась королева. – Мальчик мой, я написала столько книг, что если буду перечитывать по одной в неделю, то только через год смогу начать по второму кругу!

Слава богам, что я читал их лишь единожды. Ну и унылая у королевской четы сексуальная жизнь, если воспоминания о ней навевают голые лодыжки из романов Агнес Фейл.

– Так вот, Адриан, если хочешь, чтобы твоя супруга в будущем читала мои романы и вспоминала вашу любовь, попробуй стать героем ее романа. Хоть один мужчина этого мира должен полюбить первым, да?

Полюбить? Кажется, эта способность атрофировалась вместе со страхом еще во время учебы. Было безумием спорить с королевой, но ей это нравилось.

– Жизнь немного отличается от книг.

– О, я это знаю, Адриан. Я очень хорошо поняла, что такое жизнь, когда ты мне ее спас. И поэтому чувствую себя в долгу.

– Бросьте, ваше величество, король отплатил мне с лихвой, позволив стать стражем.

– Это ничего не значит. Тебе пора перестать думать о своей семье и стоит начать строить собственную жизнь. Без оглядки на прошлое.

Послышались шаги – это служанка торопливо неслась по дорожке, придерживая чепец.

– Ваше величество, принцесса Анна проснулась и капризничает. Она просит, чтобы вы ей почитали.

– Адриан, я вернусь через…

– Не стоит, ваше величество, ступайте к детям. Обнимите принцессу за меня и передайте привет.

Мы вместе двинулись к дорожке, где собирались разминуться. Королева направилась бы во дворец, а я – домой, потому что ловить Марго посреди ночи неразумно и непродуктивно. Однако перед тем как разойтись, ее величество мягко, но настойчиво удержала меня за руку.

– Я обязана тебе жизнью, Адриан. И поэтому приглашаю твою супругу на чай через неделю. Побольше отдыхай, дорогой, ведь «Кристиан и Кристиана» скоро будет закончена.

– Да вы, мать вашу, издеваетесь?! – глядя вслед королеве, провыл я.

Глава 5

Обиженная женщина – это в принципе довольно жутко, а обиженная влюбленная женщина – жутко вдвойне. А еще она тверда как кремень в намерении последовать незыблемому принципу «С глаз долой – из сердца – вон!». Марта ни в какую не хотела возвращаться в дом герцога. Подозреваю, в том числе и потому, что боялась. Я не стала настаивать, просто беспокоилась, что под влиянием момента Марта бросит работу, а потом будет жалеть. И я буду виновата еще и в этом.

Она все утро что-то сосредоточенно считала, а затем изрекла:

– Нам хватит на билет и на первый месяц оплаты жилья, но вот на еду… Не везти же все это с собой, цена возрастет в разы!

– Марта, – вздохнула я, – ты не обязана брать меня с собой.

– Ты же пропадешь! К тому же… – Она неловко пожала плечами. – Мне понравилось жить с соседкой. А если ты найдешь работу, мы сможем разделить оплату за квартиру. Я, возможно, даже пойду на уроки рисования… Правда, без рекомендаций герцога Стенеску будет сложно устроиться в хороший дом, но я что-нибудь придумаю. Значит, так. Сейчас я иду в банк, чтобы забрать деньги, а ты сиди здесь тихо-тихо, никому не открывай!

– Погоди, – возразила я. – Раз у нас не так много денег, а я вообще еду как любовница олигарха…

– Как кто? – не поняла Марта.

– За чужой счет, – пояснила я. – Давай я все же попробую наторговать пирожками. Хоть какая-то копеечка. Лучше, чем бросить их черстветь здесь. К тому же на рынке проще затеряться, если вдруг Адриан будет искать.

Подумав, Марта согласилась, и из дома мы вышли вместе. Я несла корзинку с заботливо подогретыми в печи пирожками и удивлялась тому, что за ночь они совсем не потеряли свежести. В муку или другие ингредиенты здесь явно что-то добавляли.

В центре мы разошлись. Марта направилась к банку, а я – на рынок, в самую гущу народа. Слилась с нетерпеливыми покупателями, гомонящими на все лады продавцами, ряжеными зазывалами, лоточниками и прочими загадочными личностями. Большинство здесь носили маски, что и логично: вряд ли аристократы захаживают в такие места. За них это делали слуги.

В самом конце притаилось несколько деревянных скамеек без навеса для тех, кто приходил поторговать на нерегулярной основе. Что-то типа наших бабушек на остановках: женщины и мужчины всех мастей торговали выпечкой, фруктами, сладостями и, конечно, всевозможными масками. Попроще и подешевле, множества цветов и оттенков, расписными, расшитыми и даже прозрачными – рекламка возле них гласила: «Больше ничто не скроет вашу красоту!».

Мое появление встретили прохладно, но неподалеку двое стражников как раз пытались скрутить паренька, что стоял с плакатом «Колдовская лихорадка – ложь! Не дайте себя обдурить!», поэтому затевать свару никто не решился. Я пристроилась с краю и вытащила из корзинки один ароматный румяный пирожок – для рекламы.

Покосилась на соседей, присмотрелась к ценам и решила демпинговать. В основном всякая выпечка стоила не дороже тридцати медянок, ну я и поставила двадцать. Снискала холодный взгляд соседки, торговавшей слойками с маком, чуть подумала и выудила из корзинки самый маленький и неказистый пирожок.

Живая реклама сработала. То ли я с таким аппетитом уплетала пирожок, что народ проникся, то ли завсегдатаи палаток просто решили присмотреться к новенькому игроку рынка, но вскоре у меня образовалась небольшая очередь из голодных офисных сотрудников. А как еще было назвать тех, кто рядом работал и по дороге на службу искал чем бы перекусить?

Марта будет довольна: как-нибудь прокормимся.

– Пожалуйста, приходите к нам еще, – улыбалась я в лучших традициях супермаркетов.

Соседки бледнели и зеленели все стремительнее. Они, похоже, были попаданками прямиком из советского буфета. В воздухе витало отчетливое «мужчина-а-а-а, вас много, я – одна-а-а».

– Че это ты перед ними расшаркиваешься? – хмыкнула одна из продавщиц.

– Ну, так им будет приятно, и они вернутся завтра. – Я пожала плечами.

А завтра меня здесь не будет. Муа-ха-ха, вот такая я коварная.

– Вот еще! Не хватало мне еще стелиться перед всяким, чья жена не способна напечь пирожков.

– А вдруг это холостые покупатели? Вот он купит пирожок, а я ему улыбнусь. А это герцог. Или вообще темный страж! Влюбится, женится, увезет на теплые острова, буду, как принцесса, в роскоши купаться… А усилий – всего лишь в пирожок не плюнуть.

На лице соседки отразилась глубокая задумчивость. Наверное, подсчитывала, сколько раз придется героически сдержаться, чтобы заполучить хотя бы графа.

И тут в разноцветной толпе я увидела его.

Глаз быстро учится цепляться за нетипичное. Вот и Адриан сначала привлек мое внимание в качестве мужика без маски, и лишь потом до меня дошло, кто это. Словно почувствовав мой взгляд, герцог повернулся – и я едва успела забраться под прилавок.

Заметил? Не заметил? О чем я только думала, рассчитывая затеряться на рынке?!

Сердце колотилось как сумасшедшее. Да, еще недавно я всерьез раздумывала над возможностью вернуться и попросить о помощи, но сегодня утром я почти поверила Марте, что все получится. Что мы убежим и начнем новую жизнь как подруги.

А если Марта меня сдала? Нет, серьезно! Никто не знал, что я на рынке, здесь не было магических усилителей, а волосы я тщательно прятала. Так откуда Адриан узнал, что меня нужно искать здесь? Ни за что не поверю, что это совпадение!

В доску надо мной вежливо постучали. Потом настойчивее. Я, стараясь двигаться тихо, осторожно поползла прочь, отпихивая ноги продавщиц. Кто-то испуганно отшатывался, кто-то пытался меня пнуть, кто-то охал, когда я неловко наступала коленом прямо на ногу. Неудивительно, что Адриану не составило ни малейшего труда проследить за мной и выловить, когда я вылезла наружу.

– Поймал! – радостно сообщил он. – Вот теперь, радость моя, ты никуда не денешься, потому что у меня на тебя много планов. Очень много планов!

На несколько секунд и мы, и мир вокруг замерли. Прямо как в кино, за пару мгновений, которые мы с Адрианом обменивались взглядами (он подарил мне торжествующий, я вернула ему возмущенный), успев подумать, что мне конец, я вдруг набрала воздуха в легкие и рявкнула:

– Без маски не продам!

Лицо герцога вытянулось от удивления, а народ вокруг притих – получилось громко.

– Чего?

– Того! Без маски не продам, сказала! Граждане!

Повернулась к ошалевшим продавщицам.

– Доколе?! Доколе нас будут подвергать смертельной опасности лихорадочные диссиденты?!

– Хватит обзываться, пошли домой!

– Наденьте маску, гражданин, вы в общественном месте! – Я вошла во вкус и в роль.

– Да, – неуверенно поддакнул кто-то в толпе. – Масочку бы… все в масочках…

– Да я герцог! – рявкнул он.

– А что, лихорадка документы спрашивает? Или деньгами берет?

– Я маг!

– На вас не написано! А вдруг вы врете?! Да и потом – и что? Лихорадка не изучена!

– В смысле не изучена?! Марго, ты адекватная?

– Конечно нет, – уверенно кивнула я. – Разве можно быть адекватной, когда все кому не лень ходят без масок? Да я напугана! Вам лень масочку надеть, а нам, простым людям, умирать?!

Получилось чуть более драматично, чем хотелось. Но народ вокруг проняло, даже вредные соседки по прилавку согласно закивали.

– Я страж!

Глаза Адриана потемнели, и я знатно перепугалась. Но хватка у него стала слабее. То ли от растерянности, то ли просто не хотел оставить на собственности синяки. Сдаваться было уже поздно, я чувствовала молчаливую поддержку общественности и ответственность за нее же. Масочная революция в рамках отдельно взятого рынка стала неизбежной.

– Кто докажет, что стражи не переносят лихорадку?! А вдруг вы просто не болеете? А заражаете – только в путь?! Может, поэтому лихорадка не исчезла, а? Сложно масочку надеть?!

– Да! – прокричал мужчина из овощной палатки. – Деваха верно говорит!

– Да-да, – закивала продавщица масок. – Вот, господин страж, приобретайте масочку. Есть черная – к глазам!

Адриан начал медленно наливаться краской. Нас обступила настоящая толпа из посетителей рынка и многочисленных торговцев. Даже пикетчик-антилихорадник со стражем оторвались от борьбы и примкнули ко мне. Под натиском возмущенного народа Адриан слегка стушевался. А меж тем недовольство нарастало, и уже кричали не только ближайшие ко мне торговцы, но и покупатели.

– Когда это кончится?!

– Надоели маски!

– Они дорогие!

– Говорят, не защищают!

– Да-да, вот мой кум носил маску, а все равно заболел лихорадкой и умер!

– Да все она правильно говорит! Все равны, а кто-то равнее! Они маски не носят, выздоравливают, а нас заражают!

– Идиоты! – рявкнул Адриан. – Маги не болеют! А лихорадка не исчезла, потому что вы, дураки, маски в карманах носите! А надо на лице!

– Вот и наденьте, господин страж, – под его руку пролезла юркая продавщица масок, – всего серебряный. А вот, хотите с надписью? «Мужчина хоть куда!».

– Да-да, Адриан, – ехидно протянула я, – возьми масочку и иди… хоть куда!

Подбежали и другие продавцы: всем хотелось первым впарить стражу маску. Воодушевленные грозящей рекламой, они, кажется, уже представляли плакаты «Наши маски носят даже маги!». Лезли под руку, оттесняли меня в сторону, голосили и нахваливали товар.

Тут раздалось:

– Стража! Расступитесь! Вернитесь за свои прилавки!

Я поняла, что это шанс. Сделала несколько неуверенных шагов в сторону, а потом выдохнула и юркнула в толпу, чтобы понестись прочь. Как можно дальше от голосящей толпы и герцога. Шанс сбежать еще оставался. Если Марта, конечно, меня не предала. Но в то, что новая подруга оказалась совсем не подругой, верить не хотелось.

Я неслась, не оглядываясь, лавируя между продавцами и покупателями, которые, как назло, тупили и вставали прямо на пути, словно больше места не было! Рынок бурлил, и людскому потоку не было никакого дела до того, что одна маленькая испуганная Марго упорно пытается сбежать.

– Простите! Извините! Ой! – бормотала я, в очередной раз на кого-то налетев или об кого-то споткнувшись.

Навстречу мне попалась зазевавшаяся девица с сочным рогаликом. Я врезалась в нее, девица рухнула на продавца фруктов, а рогалик – в аккурат на белоснежную блузку идущей навстречу строгой леди с двумя мелкими детьми.

– Мама! Булка! – восторженно заорал мальчишка лет пяти и кинулся к упавшему на мостовую рогалику, пытаясь выудить его из-под ног покупателей.

– Смотри куда несешься, корова! – принеслось мне вслед от девицы, но я, в очередной раз пользуясь суматохой, побежала дальше, слыша за спиной ругань продавца, на товар которого упала сбитая мной девица, ее возмущенные ответные крики, вопли ребенка, у которого жестокая мать пыталась отобрать рогалик.

К счастью, я была уже далеко, почти на выходе с рынка, и, кажется, оторвалась от преследователя. Уколы совести, которая нашептывала, что я оставила беднягу на растерзание масочным маньякам, старалась не замечать.

Волосы растрепались и выбились из-под чепца, а дышать в маске было до невозможности тяжело. Я быстро запыхалась, но все равно продолжала сначала лавировать в толпе, а потом понеслась по узкой улочке и нырнула в ближайшую подворотню. Я еще плохо ориентировалась в городе, но дорогу от рынка до дома Марты запомнила. В том числе и знала способ срезать дворами, чтобы не попасться страже или Адриану на оживленных улицах.

Сегодня снова удача была на моей стороне. Мне удалось (опять!) сбежать от Адриана, но сколько это может продолжаться? И успеем ли мы с Мартой уехать? Я возлагала на эту поездку большие надежды, но вот хороший вопрос, насколько далеко распространяется власть герцога? Вдруг он меня и в другом городе отыщет?

Я едва не застонала от отчаяния. Да что это такое! Чем чаще я встречаюсь с Адрианом, тем сильнее хочу сбежать. Иногда мне кажется, что я несправедлива к мужу Марго. Вдруг он вовсе не такая сволочь, какой кажется? Вдруг может быть и добрым, и милым, и дружелюбным? Но каждая встреча показывает: не может. И Марго не просто так предпочла оказаться в другом теле и в другом мире, лишь бы подальше от муженька и пялец с вышивкой.

Еще немного попетляла по дворам и вышла на улицу, ведущую прямо к дому Марты. Я уже дважды ходила этой дорогой, и, пожалуй, можно сказать, что изучила ее. Наверное, я не обратила бы внимания на толпу народа, кучкующуюся у столба, если бы краем уха не услышала обсуждение.

– Он такой мужественный!

– А где можно прочитать дальше?

– Может быть, это кто-то выкрал и поделился с народом новой рукописью Агнес Фейл? Вот бы всегда так делали! Не все же могут покупать книги за деньги!

Разговор заинтересовал, и я пробралась сквозь толпу поближе, чтобы понять, о чем идет речь. Всмотрелась в столб, столб всмотрелся в меня, и… и тут я узнала и столб, и кусок пергамента, и свой почерк, который я так старалась сделать убористым, чтобы уместить на листе пергамента больше текста.

Оказывается, я не так уж безнадежна, как посчитал местный редактор! Эти люди читали и обсуждали меня! Как я ни торопилась, не смогла отказать в удовольствии и осталась послушать, о чем же тут говорят.

Единственное, что мне не понравилось, так это сравнение с местной знаменитостью. Так как тексты Агнес Фейл на меня впечатления не произвели, я искренне полагала, что заслуживаю совсем иной похвалы, нежели «Вау, это как в той единственной порно-книжке про лодыжки!». Впрочем, я планировала дать ее книге еще один шанс и все же дочитать. Все же тренды надо знать, а других коллег в этом мире я пока не встретила.

– Нет, что вы! – возмущенно возразила какая-то девушка в лиловом платье. – Это точно не Агнес Фейл! Посмотрите, какие тут короткие предложения! Совсем нет описаний и той воздушной лиричности, которой наполнены тексты Агнес. А тут все коротко, грубо и быстро! Первая страница, а уже столько всего произошло!

– А мне это нравится! – возразил ей кто-то. – И интересно, что дальше. Тут героиня такая…

– Какая?

– Смелая и дерзкая.

– Так не бывает!

– Дура, это книга про другой мир. В нем все бывает!

– Сама дура! Где это видано, чтобы женщина устраивалась на мужскую работу и так себя вела! Это сказка! Да ее бы отец не отпустил, а здесь она даже не спросила никого!

– А у Агнес Фейл, можно подумать, не сказка?

– У Фейл не сказка…

Дальше я не слушала, а шла и глупо улыбалась. Меня заметили и похвалили. Без издателя, по маленькому кусочку, оборванному на полуслове. А значит, я права, мои истории могут быть интересны и в этом мире! Да и читателей тут, как оказалось, найти совсем не сложно. Достаточно развесить на столбах для объявлений текст, и вуаля – ты популярна!

Интересно, а если написать: «Адриан Стенеску, отстань от меня, матом прошу!» – ему передадут?..

Все же читательская похвала для писателя – как энергетик. Я неслась домой, окрыленная успехом, почти забыв о стычке на рынке – так хотелось похвастасться успехом, обнять Марту и спеть что-нибудь эдакое.

– В траве сидел писатель, книг фэнтези создатель. Счастливенький он бы-ы-ыл! – пропела я, врываясь в квартиру. – Две новости: нам нужно быстро отсюда драпать, потому что этот придурок с большим эго нас нашел, а еще я офигенна! Марта, ты даже не представляешь, что…

…что Адриан сидел в стареньком, перемотанном бечевкой кресле рядом с бледной и грустной Мартой. Сидел расслабленно, держа в руке надкусанный пирожок. А еще он был в маске, на которой издевательскими белыми буквами старательно было выведено «Мужчина хоть куда».

– Что там у меня большое? – вежливо поинтересовался Адриан.

– Эго. Эго у тебя непомерное, – буркнула я.

Радость от первого успеха как кошка языком слизнула. Накатило уныние. Причем в удвоенном размере: если раньше я просто не хотела сдаваться и надеялась на себя без особых причин, то сейчас причина висела на столбе и собирала аншлаг! Попасться в шаге от успеха… протянуть руку к спасительной веревке и…

Так, нет, про веревки думать не будем.

– Садись, любимая супруга.

Никогда бы не подумала, что можно кивать бровями, но Адриан кивнул на стул перед собой именно ими. А ведь если я такое напишу в книге – засмеют! Уже представляю эти комменты! «Автор вообще перечитывал то, что написал? Кивал бровями, серьезно? А хмурился он не сосками, случайно?»

Марта опасливо на меня косилась и вообще выглядела виноватой. Вот ее было жалко и за нее – стыдно. А за себя – нисколечки. Представься мне еще хоть один шанс сбежать, я бы рванула не раздумывая! Но шансов не было, ибо Адриан предусмотрительно посадил подругу на расстоянии вытянутой руки и в любой момент был готов-таки ее вытянуть.

– Позволь поинтересоваться, Марго, что это было? – вежливо спросил Адриан.

– На рынке? Торжество справедливости и санитарных норм! Кстати, масочка тебе идет.

– Да, в ней очень удобно зевать. Обязательно буду надевать на совещания у начальства.

Над маской выглядывали хитрые глаза, в которых читалось искреннее наслаждение победой. Герцог знатно развлекался, играя с женой в догонялки, а я сидела и думала, что если в этом мире маски носят давно, то наверняка давняя женская задолбашка «он не снимает во время секса носки» превратилась в «он не снимает во время секса маску».

– Но вообще я о твоей беготне. Что за шутки, Марго?

– Первые ростки феминизма!

– Прости?

– Я бросаю вызов неравноправию, нарушающим права женщин традициям и отношению! Борюсь за независимость и право выбирать собственный жизненный путь.

– А чего сразу после свадьбы не боролась? Путь не могла разглядеть? И куда ж тебя послали, герцогиня?

Я угрюмо молчала, понимая, что нахожусь в тупике. И сейчас два выхода: или умолкать и играть роль Марго, уйдя с Адрианом, или рассказывать правду и надеяться, что его немного отпустит. Второй вариант мне не нравился, первый – тоже, а третий я пока не придумала.

– Ну и чего ты хотела этим добиться? Побегала? Понравилось?

– Понравилось! Все лучше, чем сидеть у тебя, уныло пялиться в окно и размышлять, не лишат ли сегодня обеда!

Герцогу надоело придуриваться, и одним движением он снял маску, отбросив ее куда-то в сторону. Я тут же последовала его примеру и потянулась к последнему пирожку в вазочке на столе. Адриан проворно успел вперед и, нисколько не смущаясь, целиком засунул его в рот.

– Подавишься, – с легкой надеждой в голосе протянула я.

Только вот с трупом что делать?

– Пирожки так себе, – небрежно заключил муженек.

Я от возмущения даже задрожала.

– А у меня нет времени на твои капризы. Что тебе нужно, Марго? Объясни, почему ты так легко и просто вышла за меня, а теперь вдруг бунтуешь, словно не знала, что я за человек?

– Мне нужна свобода.

– Исключено. Я не позволю выставить себя на посмешище. Страж, от которого ушла жена? Да мне проще тебя убить и сказать, что сила вышла из-под контроля!

Его глаза снова потемнели, и мне стало жутковато. Хорошо, что Марта не видела, каким бывал герцог, когда злился. Но в то же время и плохо: может, тогда она перестала бы по нему страдать?

– Я хочу сама решать, как жить. Чем заниматься. И с кем спать.

– То есть с законным мужем ты спать не хочешь, обязательно надо что-то решать? Ты не обнаглела ли, женушка? Мне рога не нужны. Впрочем, шут с тобой. Мне надоели детские игры. Поэтому я предлагаю тебе два варианта. Первый вот какой: я увольняю твою приятельницу и делаю так, что ее даже в сортир на станции уборщицей не возьмут. А тебя объявляю буйнопомешанной, отправляю в лечебницу, страдаю три года и завожу жену, которая не читает похабные книжонки, а воплощает их в спальне с законным мужем.

Я закусила губу. Если Адриан объявит Марго сумасшедшей, мне же никто не поверит! «Здравствуйте, дорогие гости, вот это у нас Наполеон, а это Цезарь. Вон в той палате Гарри Поттер, а это Марго, она думает, что попаданка из другого мира». Вряд ли здесь были Наполеон с Цезарем, но смысл примерно такой.

– Или второй вариант, – герцог чуть подался вперед.

Я не могла отвести взгляд от его глаз, невольно отмечая, что они, пожалуй, были красивые. Темные, но очень выразительные. А уж губам позавидовали бы все модели нашего мира, настолько идеальными они казались. Только несли периодически всякую гадость – существенный минус.