Текст книги "Приключения гламурного грузчика"

История четвертая. Дачные приключения

Нещадно палило полуденное солнце. Генрих Валентинович уже почти целый час стоял на автобусной остановке вместе с Антошей. Юный толстячок очень тяжело переносил жару, был весь красный, как помидор, жутко потел, и постоянно ныл, чем очень раздражал и без того злого Генриха:

– Ну, когда же приедет этот чертов автобус?! Он, что, ходит всего раз в сутки?!

Генрих Валентинович, в свою очередь, изнемогал под тяжестью огромного, туго набитого продуктами, рюкзака, но не решался снять его и поставить на землю, автобус мог подъехать в любую минуту. Этот раздолбанный драндулет обычно ходил строго по расписанию – один раз в час, но сегодня почему-то запаздывал. А народ жаждал попасть на свои дачи. Количество старух, обремененных гигантскими корзинами, неподъемными рюкзаками и баулами, было просто угрожающим.

– М-да, – сказал Генрих Валентинович, вытаскивая из нагрудного кармана футболки измятое расписание движения автобуса номер 15. Он театрально приподнял брови и посмотрел на наручные часы, а затем вновь на расписание. – Да что ж такое-то?! Да что ж такое-то делается-то, а, граждане пассажиры?! Надо принимать какие-то меры! Автобус опаздывает уже на двадцать минут!

Несколько старушечьих голов в пестрых платочках повернулись в сторону Генриха Валентиновича и сочувственно закивали, выражая свою солидарность.

В этот момент из-за поворота показалась долгожданная развалюха. Она медленно, но верно приближалась к остановке. Первым автобус заметил глазастый Антоша:

– Бабковоз едет! – закричал он.

Услышав это, старухи немедленно заняли свои боевые позиции. Их главной задачей было немедленно влезть в автобус и при этом перекрыть доступ к дверям остальным. Наконец-то долгожданный драндулет со скрежетом остановился и с громким пыхтением открыл двери. Оказалось, что он уже набит дачниками до отказа. Вряд ли там хватало места для всех желающих, но многоопытные старухи-пассажирки, тем не менее, стали проникать в автобус, прессуя уже находившихся там людей. Такая методика дала прекрасные результаты. Минуты через две все бабки успешно влезли в автобус, давя друг друга и злобно переругиваясь. Генрих Валентинович, сразу же оттесненный от заветной дверцы, попытался подсадить Антошу под толстый зад, мужчине удалось поставить длинную ногу на ступеньку. Балансируя на одной конечности, он попытался хоть за что-нибудь ухватиться свободной рукой. Оказалось, что вцепился в чью-то сумку, в которой что-то громко захрустело. Генрих тут же получил сильный удар по носу, от которого они вместе с Антошей вывалились из автобуса. К счастью, бедолаги упали на огромный рюкзак Кружкина и почти не ушиблись. Из медленно отъезжающего автобуса раздался истошный бабий вопль:

– Ирод! Супостат очкастый! Всю мою мармашель перемял! Да что б ты сдох, интеллигент проклятый!

На этих словах двери закрылись, и переполненный автобус, тяжело пыхтя, медленно пополз дальше по своему маршруту. Генрих с Антошей встали и отряхнулись.

– М-да, ну, ладно! Придется идти пешком!

– Дядя Гена, давай возьмем такси! У меня ожирение третьей степени, мне противопоказаны тяжелые физические нагрузки, да еще и в такую жару!

– Ничего, Антоша, похудеешь немного! Придется тебе растрясти жирок, денег на такси у нас нет!

В ответ мальчишка только заревел и понуро поплелся вслед за бодро шагающим Генрихом в сторону дачи.

Нужно сказать, что впервые за три года Кружкину дали, наконец-то, недельный отпуск. Поехать отдохнуть к морю или в санаторий ему не позволяло финансовое положение, поэтому он решил провести свой отпуск на загородной даче, принадлежавшей когда-то его матушке. Узнав об этом, теща страшно обрадовалась и решила отправить вместе с ним Антошу.

– Ребенку нужен свежий воздух. Мы целыми днями работаем, а бедное дитя вынуждено проводить каникулы в городской квартире в обществе бабушки. Как славно, Геночка, что ты едешь на природу! Антоша составит тебе компанию! Да и бабушка от него отдохнет.

Генрих вовсе не обрадовался от этого предложения. У него были совсем другие планы. Он намеревался пригласить к себе в гости какую-нибудь милую даму, чтобы приятно провести досуг.

"Что ж, придется отказаться от задуманного. Ах, мечты, мечты, где ваша сладость? – подумал он. При этом тяжко вздохнул, но покорился судьбе. – Человек предполагает, а Бог располагает."

На следующий же день бабушка, Матрена Ивановна, начала собирать их в дорогу. Она накупила мясных и рыбных консервов, "Роллтонов", картошки, конфет, печенья, чаю, кофе и сахару. Старушка напекла устрашающее количество пирожков. Гигантский Генриховский рюкзак еле закрылся. Пришлось посадить на него сверху бабушку, и только так Кружкину удалось застегнуть пряжки.

– Ну, с Богом! – сказала Матрена Ивановна, выпроваживая будущих дачников за порог.

Она закрыла за ними дверь на все замки и облегченно вздохнула.

– Слава Богу! – сказала она. – Не знаю, как они, но вот я-то уж точно без них неплохо отдохну!

Почти два часа Генрих и Антоша тащились по пыльному шоссе к дачному поселку «Любитель». Мальчик всю дорогу ныл и причитал.

– Ой, ножки болят! Ой, голову напекло! Ой, пить хочу! Достань мне лимонад!

– Я не собираюсь раскрывать рюкзак. Придется тебе потерпеть. Еще совсем чуть-чуть!

Наконец, когда силы почти оставили их, путники достигли цели.

– Вот, уже пришли! – объявил Генрих, указывая на потемневшее и покосившееся от времени строение, ушедшее в землю по самые окна.

– Какой мерзкий домишка! Я не хочу тут быть ни минуты! – заорал Антоша.

– Чем богаты, тем и рады! Если ты сейчас не заткнешься, я выпорю тебя ремнем. Тут нет ни мамы, ни бабушки, ни сестры – защитить тебя не кому. Так что слушаться меня – в твоих интересах! Всяк сверчок знай свой шесток!

В ответ мальчишка поревел еще минут десять, просто так, для порядка, а затем успокоился и пошел обследовать сад. Генрих Валентинович, тем временем, отправился в дом распаковывать рюкзак. Внутри хижины оказалось, и правда, очень не уютно, темно и сыро. Стоял затхлый запах гниющего дерева и плесени. Кружкин попытался включить свет, злобно щелкая выключателем и приговаривая: "Да что ж такое-то!". Но лампочки так и не загорелись. Тогда, чертыхаясь и матерясь, постоянно ударяясь тощими коленками об острые углы мебели, он добрел до окна и с трудом открыл ставни. Свежая струя воздуха проникла в затхлое помещение, и комната осветилась дневным светом. Представшая взору Генриха картина поразила его самым неприятным образом. Лежащий на полу ковер уже давно прогнил до дыр и нестерпимо вонял, под ним ползали гигантские мокрицы и еще какие-то неизвестные ужасные твари. С потолка свешивались огромные паутины из которых на мужчину злобно смотрели крупные, волосатые пауки. По углам копошились неприятные насекомые.

Обстановка комнаты состояла из двух старых металлических кроватей, круглого стола со стульями, платяного шкафа и большущих, обитых железом сундуков, наполненных всякой дрянью: пустыми конфетными коробками, старой одеждой, пустыми консервными банками и прочим мусором. Мама Генриха Валентиновича была крайне бережливой и никогда ничего не выкидывала: "Авось, когда-нибудь пригодится!" – говорила она, убирая в сундук очередную ненужную вещь.

– М-да! – сказал Генрих Валентинович, глядя на все это. – Прежде, чем отдыхать, здесь придется провести генеральную уборку. Ведь чистота – залог здоровья!

Порывшись в шкафу, Генрих извлек огромный мешок и стал перекладывать в него содержимое гардероба.

Тем временем, Антоша обследовал старый запущенный сад. Там ему нравилось все больше и больше. Среди густой травы он находил целые заросли клубники, в которых алели крупные ароматные ягоды. В колючих джунглях кустарников он заметил крыжовник и малину. Спелые ягоды мальчик срывал и тут же поедал с огромным удовольствием. С деревьев свисали сладкие черные вишни. Сливы и яблоки еще не поспели, но их было не просто много, а невероятно много. Ветки деревьев наклонились чуть ли не до самой земли под их тяжестью. Чувствовалось, что в этом саду уже давно не ступала нога человека. Разноцветные птицы нагло сидели на деревьях, клевали спелые вишни и от удовольствия пели во всю глотку. Продравшись сквозь джунгли, Антоша дошел до небольшого пруда, заросшего ряской и камышом. На его поверхности блаженствовали гигантские разъевшиеся лягушки. При виде мальчика они даже не сдвинулись с места. А одна, самая главная, приветственно заквакала, раздувая на шее огромный пузырь.

– Ну, привет, лягушенция! Что, сыграем в Зуму? – сказал Антоша и кинул в нее зеленым яблоком, но не попал. Лягушка очень удивилась и лениво плюхнулась в воду. Тут до Антошиных ушей донесся скрипучий голос Генриха:

– Антон, иди, немедленно, сюда!

Антоша подумал, что его зовут обедать, и радостно побежал к дому.

– Что, будем кушать? Ты уже все приготовил?

– Нет, электричество кончилось, кина не будет. Даже чаю не сделать. Видно, какая-то сволочь, обрезала провода.

– Как, нет электричества?! А ты пробки проверял?

– Ах, да, совсем забыл!

Антоша быстро сбегал в сени и включил пробки, лампочки зажглись.

– Совсем другое дело! – обрадовался Кружкин. – Сейчас мы вскипятим чайник.

Вскоре путешественники приступили к трапезе. Аппетит у Антоши был ничуть не хуже, чем у Генриха Валентиновича. За один присест им удалось умять почти весь стратегический запас бабушкиных пирожков, выдуть двухлитровую бутылку лимонада, а на десерт они уничтожили полкило шоколадных конфет, запивая крепким чаем. После еды их разморило, и отдыхающие вышли в сад. Генрих расстелил стеганое одеяло под яблоней и сказал:

– Отдохнем минут пятнадцать, а потом приступим к уборке.

Они растянулись в тенечке и проспали до самого вечера.

– Да что ж такое-то! – Генрих вскочил как ошпаренный, взглянул на часы и заорал – Антон, почему ты меня не разбудил?

– Как я мог тебя разбудить, если я тоже спал? Вообще-то, старшие должны будить младших. Так положено.

– Ладно, поговори мне тут! Больно умный! Яйца курицу не учат! Нам надо успеть до темноты расчистить комнату. Иначе негде будет ночевать.

Генрих и Антоша с трудом выволокли на середину двора два огромных сундука, набитых тряпьем и мусором. Затем Генрих Валентинович, кряхтя и охая, вынес на спине гигантский мешок со старой одеждой. Затем мужчина тщательно подмел и протер сырой тряпкой пол. А Антоша вытер пыль с мебели и вымыл окошко.

– Ну, вот, совсем другой табак, – удовлетворенно изрек Кружкин, любуясь наведенным порядком, – теперь можно поужинать и лечь спать. А завтра приберем кухню и приступим к сжиганию мусора. Утро вечера мудренее.

Ночь выдалась жаркая во всех смыслах этого слова. Было очень душно, но стоило только открыть окошко, чтобы впустить свежего воздуха, как в дом устремлялись целые тучи комаров и прочей летающей и кусающейся мерзости. От постоянного жужжания и болезненных укусов заснуть было невозможно. Дачники задремали лишь под утро.

Встали они измученные, искусанные и распухшие. Их тела покрылись волдырями, которые нещадно зудели и приносили нестерпимые мучения. Особенно страдал Антоша. Его и без того толстое лицо распухло, как подушка, и теперь больше напоминало задницу. Тощий и засушенный Генрих пострадал значительно меньше. Очевидно, он показался ночным вампирам менее сочным и аппетитным.

– М-да! – сказал Генрих Валентинович. – Варфоломеевская ночь! Второй такой нам не пережить. Нужно купить репеллент и москитную сетку. Вот что, Антон, сразу после завтрака я отправлюсь в город за всем необходимым. А ты, за это время, вынеси весь мусор с кухни и наведи там порядок. Приеду, проверю, как ты работал в мое отсутствие.

Сказав это, Генрих отправился к автобусной остановке.

А Антоша, вместо того, чтобы работать, пошел гулять по саду. Погода была замечательная. Жара еще не наступила, и солнце светило нежно и ласково. В саду распускались благоухающие пионы, над ними гордо возвышались бордовые, розовые, белые и ярко синие люпины. Они были на целую голову выше мальчика. Рядом с малинником цвели гордые фиолетовые ирисы. Возле них росли нежные темно-голубые колокольчики. Казалось, что они тихонько звенят при каждом дуновении ветерка. Из пруда призывно квакали лягушки. Над ними летали огромные стрекозы, похожие на игрушечные вертолетики. На ярко-розовых цветках клевера сидели толстые мохнатые шмели. Они напоминали Антоше плюшевых мишек и поэтому вызывали у мальчика симпатию. Толстячок наклонился и протянул руку, чтобы погладить шмеля, как услышал сзади угрожающее завывание. Не успел обернуться, как почувствовал, что к нему на спину вспрыгнул какой-то зверь и начал избивать когтистыми лапами по шее и стриженому затылку. Антоша заорал от ужаса и боли, попытался сбросить обидчика. Но это получилось не сразу. Ему удалось увидеть лишь рыжий толстый зад с длинным пушистым хвостом удирающего кота.

– Ах ты, гад! Я тебе покажу! Чертов урод!

Он достал мобильник и стал звонить своему лучшему другу Вониилу.

Ваня Волков по прозвищу "святый отрок Вониил" воспитывался в православной семье. Родители держали его в строгости, телевизор смотреть не позволяли, а заставляли соблюдать посты, ходить в церковь, молиться, причащаться, исповедоваться и вести праведный образ жизни. Старшие братья Вониила пошли по стопам отца и теперь мотали срок на зоне за воровство, сам же папа Володя лет пять назад откинулся и теперь честно трудился уборщиком на Сенном рынке. Платили ему очень мало, но зато мужчина имел возможность собирать после торговцев все остатки продуктов: протухшее мясо и рыбу, подгнившие фрукты и овощи. Все это "богатство" приносилось домой, тщательно сортировалось. Что было получше и посвежее шло на приготовление обедов и ужинов. Все остальное мама Вониила упаковывала в сумку (не пропадать же добру!) и отрок ежедневно относил ее в кафе к знакомому повару, который готовил из этого изысканные деликатесы местной кухни. Кафе называлось "Отрада" и пользовалось большой популярностью у местного населения и гостей города. В награду за приношения Ваня получал пирожное, мороженое или бутылочку лимонада. Все были очень довольны.

Будучи дома Вониил свято соблюдал все заповеди своих родителей, но стоило мальчику выйти за порог, как он превращался в отпетого озорника и хулигана, как и все его друзья.

– Алло, Ваня, это ты? Чем занимаешься?

– Привет, Тоша! Я Библию читаю, Евангелие от Матфея. Интересная вещь! Но очень нудная.

– Бросай ты свою Библию и приезжай ко мне. Я тут на даче балдею! Здесь клубника, вишня, смородина – ешь не хочу! А потом еще и костер будем разводить!

– Клево! – обрадовался Вониил, – говори адрес. Сейчас приеду. А можно мне взять с собой Пуконьку?

– Конечно, можно. Еще веселее будет. Да и жратвы какой-нибудь захватите! И еще средство от комаров!

Пуконька, он же Леша Смирнов был одноклассником Вониила и Антоши. Они часто вместе играли в футбол и ходили на прогулки. Втроем приятели придумывали самые дерзкие шалости, за которые потом попадало от взрослых. Как-то раз Пуконька утащил у отца упаковку презервативов. Мальчишки набирали в них воду, завязывали и сбрасывали на головы прохожим. А зимой юные хулиганы обычно подкарауливали какую-нибудь вредную старушку и кидали ей под ноги петарды. После взрыва бабку, как правило, увозили на скорой.

Пуконька был очень богатый мальчик. Жил он в роскошной пятикомнатной квартире в центре города. Его родители занимались бизнесом. Мама была хозяйкой сети парикмахерских, а папа владел строительной компанией. Взрослых целыми днями не было дома. Они уходили, когда Пуконька еще спал, а приходили, когда он уже спал.

Поэтому для мальчика купили двух такс – Гришу и Тишу, с которыми он проводил все свободное время. Кроме того, у Пуконьки был очень крутой компьютер самой последней модели, да еще и отделанный красным деревом.

Антоша и Вониил почти каждый день приходили поиграть с ним в компьютерные игры. А еще у Леши в квартире стоял огромный холодильник, битком набитый всякой вкусной едой. Там постоянно была ветчина, колбасы разных сортов, разнообразные сыры, красная икра в маленьких баночках, гусиный паштет, овощные и фруктовые консервы, йогурты и еще много-много всякой вкуснятины, которой Леша щедро делился со своими друзьями. Особенно этому рад был Вониил в дни постов, когда дома мама кормила его только вареной картошкой без масла и пустыми щами. В такие дни Вониил обязательно ходил в гости к Пуконьке.

В письменном столе у Леши хранились деньги, запас которых ежедневно пополняли родители. Они разрешали мальчику брать столько, сколько ему угодно, полагая, что этим восполняют отсутствие родительского внимания к сыну. Но Пуконька, никогда не злоупотреблял их доверием, ведь у него и так было все, что нужно человеку для счастья: вкусная еда, хорошие друзья, две собаки, компьютер и полная свобода.

Через час после разговора Антоши с Вониилом к воротам дачи подъехало желтое такси. Оттуда с заливистым лаем выскочили две светло-коричневые таксы, а вслед за ними с трудом вылезли нагруженные тяжелыми сумками мальчишки. Антоша побежал встречать гостей.

– Где холодильник? – первым делом спросил Пуконька, – у меня тут всякое мясо, три курицы и еще какая-то хрень. В общем, все, что нашел в морозилке.

– Здорово, будем жарить шашлыки!

Из багажника Вониил выгрузил несколько корзин с едой и ящик колы.

– Вы что, с ума сошли? Для чего столько жратвы притащили? Тут даже холодильника нет.

– Без паники. А колодец-то у вас есть? – поинтересовался Вониил.

– Конечно, есть.

– Значит, все будем хранить именно там! – заметил Вониил. – Показывай, где он, а то у меня масло уже тает. Его тут целых полтора кило!

Ребята подбежали к колодцу и опустили туда, предварительно обвязав пакет веревкой, все скоропортящиеся припасы.

– Ну вот, теперь я спокоен за продукты, – сказал хозяйственный Вониил.

– А где мы будем ставить палатки? – спросил Пуконька.

– Какие еще палатки?

– Да мы тут с Пуконькой купили две палатки, три спальных мешка, спиртовку, удочки и металлический садок для рыбы. Надеюсь, здесь есть пруд? – спросил Вониил.

– Конечно, есть. А как же без пруда-то?

– Ну, тогда пошли скорее туда, давненько я рыбешки не ловил!

Когда Генрих Валентинович вечером вернулся из города, то не поверил глазам своим. На лужайке возле дома стояли яркие новенькие палатки, возле них весело потрескивал пионерский костер. Рядом был мангал с уже нанизанными шашлыками. Устрашающе ревел какую-то песню 50 cent, а возле костра сидели трое мальчишек. Они весело болтали. По участку с заливистым лаем носились две таксы.

– М-да! Да что ж такое-то! Это что же, турслет что ли?! И откуда взялись палатки?

– Ура, дядя Гена вернулся! Присоединяйтесь к нам! Пивка холодного хотите? – предложил Вониил.

– Я не пью и вам не советую, по морально-этическим принципам. А лимонад у вас есть?

– Конечно, целый ящик! А икры и омаров не желаете? – любезно предложил Пуконька.

– Не откажусь! – ответил Генрих Валентинович, поспешно подсаживаясь к костру в предвкушении обильной трапезы.

Вониил побежал к колодцу за припасами.

– Вы что, ограбили продуктовый магазин? – спросил Кружкин глядя на Ваню, тащущего целую гору продуктов.

– Да нет, никого мы не грабили. Это Пуконька все принес. У него дома полный холодильник!

– А родители в курсе? – спросил Генрих, запихиваясь куском копченой утки и держа в другой руке палку салями.

– Ему все разрешают, они очень богатые! – ответил Вониил.

– Ну, тогда ладно! – успокоился Генрих Валентинович и принялся за омаров. – Таким гостям мы всегда рады. Живите мальчики, отдыхайте. Солнце, воздух и вода наши лучшие друзья!

Следующим утром все проснулись от того, что кто-то громко стучал в ворота.

Генрих нехотя встал с кровати и, как был, в семейных трусах поплелся к калитке.

Там стоял маленький, сухонький, горбатенький старикашка в соломенной шляпе. Синеватый цвет лица и черные мешки под глазами выдавали в нем хронического алкоголика.

– Я председатель садового товарищества "Любитель" Ярослав Егорович, – сказал старикан, многозначительно посмотрел Кружкину прямо в глаза и выдержал паузу.

– Что вам угодно, еще только восемь утра! Что вы тут стучите?!

– Где это видано! Вы пять лет не появлялись на своем участке, не платили взносы! Ваша трава так и прет на соседские огороды! Вы должны немедленно все скосить и уплатить взносы, иначе мы исключим вас из товарищества и отключим электричество!

– Сколько я должен?

– По двести рублей за каждый год… итого ровно тысячу рублей!

– Тысячу?! Но у меня нет с собой такой суммы!

– Ваши проблемы, если к вечеру не погасите задолженность, то я буду вынужден отрезать электричество, а потом перекрою воду!

Генрих побледнел и повесил нос. Ситуация показалась ему безвыходной.

– Вот и накрылся мой отдых. Не было печали, черти накачали! – пробормотал он.

В этот момент из палатки вылез Пуконька, который слышал весь разговор. Он подбежал к калитке и протянул Егорычу тысячу рублей. У того глаза разгорелись жадностью, а в уме старик моментально подсчитал, сколько бутылок водки можно купить на эту сумму. Только он попытался схватить деньгу, как мальчик быстро ее отдернул.

– Квитанция где? – поинтересовался многоопытный Пуконька. – А то я вам денежку отдам, а вы завтра снова придете!

– У меня с собой нет квитанции, – растерялся председатель.

– Тогда пиши расписку, старый хрыч. А то пропьешь и глазом не моргнешь, знаю я таких как ты!

– Так у меня того этого, ни бумаги, ни ручки нету!

– А вот! – сказал неизвестно откуда взявшийся Вониил и протянул старикашке блокнот и гелевую ручку.

– Тьфу ты, пропасть, пионерлагерь развели, понаехали тут, дачники-тунеядцы! – но расписку написал.

Разобравшись с председателем, отдыхающие позавтракали и отправились бороться с травяными джунглями. Мальчишки включили музыку, чтобы было веселее работать. Генрих и Вониил косили траву вдоль забора, а Антоша и Пуконька принялись очищать от сорняков заросшую клумбу.

Вскоре у калитки снова раздался стук.

– Антоша, пойди, посмотри, кто там ломится!

На этот раз за забором стояла невероятных размеров баба в открытом ситцевом сарафанчике. Ее жирные дряблые телеса вылезали из всех проемов одежды. Лицо у тетки было огромное плоское и круглое, как сковородка.

"Вот это да! Не баба, а Баобаба" – подумал Антоша.

– Вам кого? – вежливо спросил мальчик, думая, что таких толстых теток не бывает.

– Что у вас творится? Шум да гам, собаки брешуть, музыка ореть! Что за бордель тут открылся?

– А вы что, на работу пришли наниматься? – ехидно спросил Антоша.

Баба побагровела от возмущения, и ее три подбородка затряслись от ярости.

– Ах ты жирный ублюдок! Ты еще и грубиянничаешь! Мало того, что вы тут пол ночи шумели, костры жгли и дым пускали, так вы еще и с утра начинаете? Ну-ка, позови свою мамашу. Я ей космы-то повыдергаю!

– А мамы нет, только дядя Гена!

– Так зови ентого дядю!

Тут появился Генрих с косой в руке. Он был в одних трусах, худой, как скелет, с лицом, похожим на череп, обтянутый кожей. Глаза его покраснели от ярости.

– Что вам нужно, с утра уже достали! – злобно прорычал мужчина.

– Батюшки святые! – пробормотала баба, пятясь и энергично крестясь. Ей показалось, что это сама смерть с косой явилась к ней.

– Ничего, ничего не надо. Отдыхайте. Я пойду, пожалуй.

Больше в тот день их никто не беспокоил, и они занимались благоустройством сада до самого обеда.

После обильной трапезы, Генрих продолжил косить траву, а ленивые мальчишки расположились отдохнуть в саду под деревьями. Было тихо и жарко, детей клонило ко сну, объевшиеся таксы Тиша и Гриша дрыхли возле яблони кверху пузами. Вдруг внимание Антоши привлекло движение на свежепрополотой клумбе. Он пригляделся и увидел своего обидчика, того самого рыжего кота. Мерзкое животное раскапывало землю между маргаритками, собираясь сделать в ямку свое черное дело. Антоша тихонько, чтобы не спугнуть разбойника, подполз к собачкам и разбудил их:

– Взять его!

Сообразительные таксы тут же заметили кота и атаковали его. Наглый котяра даже не попытался убежать, он выгнул спину, задрал хвост трубой и грозно зашипел. Как видно, не посчитал такс серьезной угрозой. Он видал на своем веку собак и покруче. Это и стало его ошибкой. Тиша и Гриша были прекрасными охотниками, обожавшими гонять дворовых кошек. У них имелся богатый опыт и особая тактика. Гриша подошел к коту почти вплотную, оскалил белые зубы и зарычал, высоким, гнусавым голосом. В ответ котяра угрожающе завыл. Тем временем Тиша подкрался к противнику сзади и вцепился ему в хвост. Кот завыл еще громче, уже от боли, и попытался врезать таксюлю по носу когтистой лапой. В это время Гриша ухватил бедолагу за шиворот. Кот оказался в совершенно беспомощной позиции – он висел в воздухе между двумя таксами, а они тянули его в разные стороны. Кот дико и злобно вопил, пытался поцепить собак когтями, но ничего не получалось. Очнувшиеся от дремоты Ваниил и Пуконька с интересом наблюдали за сражением.

– Это тот самый кот, который на меня напал, – пояснил приятелям Антоша, – поделом ему! Не будет больше на наш участок шастать.

А собаки, тем временем, от души наслаждались своим занятием. Они то немного сходились, то расходились, играя на коте, как на гармошке, извлекая изысканные, чарующие звуки.

Мальчишки покатывались со смеху и подбадривали собак.

– Так его, негодяя! Растяните посильнее, чтобы орал громче! Какой у него прикольный голос!

Тут на душераздирающие вопли истязаемого, прибежал Генрих Валентинович. То, что он увидел, возмутило Кружкина до глубины души. Он с детства обожал котов и кошек, считал их милыми и безобидными существами.

– Да что ж такое-то! Что ж это делается-то, а? Злобные твари терзают невинного котеночка, а вы им потакаете? Что ж вы за дети-то, а? Кто ж из вас вырастит? Гестаповцы! Садисты!

И он кинулся выручать кота. Генрих вырвал несчастного из собачьих пастей и прижал к сердцу.

– Милая киса! Тебя обидели? Но ничего, теперь…

Но что будет теперь, ему договорить не удалось. Котяра, почувствовав свободу, резко полоснул по его щеке когтями, а затем извернулся, задрал хвост и пустил зловонную струю прямо Генриху в лицо. От неожиданности мужчина выпустил кота и сел на траву. Разбойник моментально смылся, только его и видели. А Генрих Валентинович на какое-то время потерял дар речи. Он сидел на земле, нелепо раскинув длинные ноги, и вытирал рукой с лица кровь и кошачий понос.

Мальчишки смеялись так, что тряслись деревья. Лишь осознав, что Генриху больно и плохо, они перестали хохотать и начали оказывать пострадавшему первую помощь. Вониил, тут же окатил его водой из колодца, чтобы смыть кошачий кал. Но запах не проходил. Тогда Пуконька принес гель для душа и обильно намазал им Генриха, лишь после этого Кружкин избавился от неприятного запаха. Он вновь почувствовал себя человеком и грозно сказал:

– Необходимо изловить и уничтожить этого зверя! Очевидно, он бешеный! Его поведение непозволительно. Я не потерплю подобного отношения к себе…

Генрих приказал мальчишкам обыскать весь сад, чтобы поймать подлого кота и устроить ему экзекуцию. Но разбойника так и не нашли, больше он в саду не появлялся.

Вдруг у Пуконьки зазвонил мобильник. Это была встревоженная мама.

– Солнышко, где же ты? Куда исчез? Дома не ночуешь, и собаки куда-то пропали!

– Не беспокойся, мама, я с Антошей и Ваней на даче. Собаки тоже со мной!

– А там есть кто-нибудь из взрослых?

– Конечно, с нами дядя Гена!

– Передай ему трубочку!

– Дядя Гена, с вами хочет поговорить моя мама, она очень беспокоится, – Пуконька подозвал Генриха Валентиновича.

– М-да, Кружкин у аппарата! Здравствуйте, мадам. Ваше беспокойство не имеет основания. У меня все под контролем. Дети соблюдают режим дня, они правильно питаются, и я наладил трудовую дисциплину. Никаких эксцессов быть не может.

– Спасибо вам, Генрих Валентинович! Вы меня успокоили. Я рада, что мой Леша и собачки отдыхают на природе в хорошей компании.

– Мадам, не стоит благодарностей, забота о детях – священный долг каждого взрослого. Ведь дети – цветы жизни. Всего доброго, мадам.

Этот разговор привел Кружкина в хорошее настроение, он вновь почувствовал свою значимость.

Генриху надоело работать на участке, мужчина решил прогуляться к роднику. Этот источник считался целебным, и о нем часто рассказывала матушка. Кружкин взял с собой пустую бутылку из-под лимонада и по заросшей тропинке отправился в путь. Вскоре он оказался у родника. Прохладные кристально чистые струи весело журчали, превращаясь в небольшой ручеек, который впадал в речку Коровку. Возле источника росли вековые сосны и создавали густую тень и прохладу. Прямо под деревьями на небольшой скамеечке сидело очаровательное создание. Совсем молодая, но очень полная девушка. У нее были свежие розовые щечки, яркие голубенькие глазки и обилие оранжевых веснушек по всему лицу. Одета красавица была по последней моде: в очень короткий топик, едва прикрывавший пышную грудь и коротенькую джинсовую юбочку, низко сидящую на бедрах. Это одеяние позволяло Генриху любоваться ее полными ножками и очаровательными складками на животе. Юная красавица приветливо улыбалась Кружкину: "Вот это шанс!" – подумал он про себя, а вслух произнес:

– Приветствую тебя, богиня здешних мест!

– Здравствуйте, я Анжелика! Вы тоже отдыхаете? Здесь скучно, совсем нет молодежи! Не с кем потусоваться!

– Такая красавица не должна скучать в одиночестве! Я весь ваш, располагайте мною! Для вас я просто Генрих – театральный деятель искусств!

– Вы, наверное, снимаете кино?

– Случается! – и тут Генриха понесло, – вот вы, к примеру, "Титаник" смотрели или сериал "Солдаты"?

– Конечно, смотрела!

– Это все я снял, а сейчас работаю над новым сериалом "Милый Ангел". Единственное, чего мне не хватало, так это такой очаровательной девушки, как вы на роль главной героини!

– Ой, правда?! Вы серьезно?

– Конечно, серьезно! Такими вещами нельзя шутить! Это искусство! А искусство превыше всего!

Он нес всякую чушь и так вдохновлялся, что сам начинал в нее верить.

– Так вот, – продолжал он, – сегодня вечером я приглашаю вас на кинопробу! Только вот нет свободного помещения. Может, вы подскажете, где это можно сделать?

– Давайте у нас в саду! Моя мама сегодня уходит к знакомым и ее не будет почти весь вечер. Так что нам никто не помешает. Жду вас ровно в десять. Наш участок номер 17. А теперь мне пора, – и она ушла, легко подхватив ведро с водой и плавно покачивая бедрами.

Генрих долго смотрел девушке вслед и уже предвкушал романтическое свидание.

– Вот так повезло, – он настолько увлекся своими мечтаниями, что забыл набрать воды и вернулся домой с пустой бутылкой.