Текст книги "Приключения гламурного грузчика"

История шестая. Генрих и братья сантехники

Как-то раз Генрих Валентинович вернулся с работы домой немного пораньше. В магазине, где он работал, возникли проблемы с электропроводкой. Директриса вызвала бригаду электриков и отпустила весь персонал «Интерьера».

Генриху не хотелось идти домой. После того, как Владимир Олегович с супругой переехали к престарелой родственнице в Москву, в квартире накопилось множество мелкой мужской работы, которую Кружкин делать не умел, а признаваться в этом было ниже его достоинства. Поэтому он старался бывать дома, как можно реже. В будни возвращался затемно, притворяясь неимоверно уставшим, а в выходные удирал на дачу. Там он тоже теперь ничего не делал, и, слава Богу, потому что, как и в квартире, так и на грядках, он был источником повышенной опасности для себя и всего окружающего.

Однажды произошел такой случай. Маша с Антошей, еще в апреле купили в цветочном магазине несколько саженцев сортовой сирени. Они высадили их на даче вдоль забора, и каждые выходные приезжали за ними ухаживать. Растения прекрасно прижились, тронулись в рост и радовали хозяев нежно-зелеными листочками в форме сердечек. Но длилась эта идиллия недолго. Антоша на летние каникулы уехал в Москву к родителям.

Супруги Ватрушкины уже полгода проживали в столице. Тяжело заболела родная тетя Владимира Олеговича, и нужно было за ней ухаживать. Кроме него у старушки других родственников не имелось, если не считать сбежавшего заграницу подлого младшего братца Ватрушкина. Тетя Аля обещала оформить завещание на отзывчивого племянника. Антоша отказался уезжать из родного города. Мальчику не хотелось менять школу и расставаться с друзьями, поэтому он остался жить с бабушкой и старшей сестрой.

У Маши начались проблемы по работе, ее сменщица уволилась, и Кружкиной теперь приходилось работать без выходных.

– Как же теперь наши грядки? Кто будет за ними ухаживать? – ужасалась молодая женщина. – Кроме сирени я еще посадила гладиолусы, посеяла салат и зелень. Все ведь надо пропалывать и поливать!

– Спокойно, Маша, я Дубровский! – гордо глядя на супругу вдруг заявил Генрих. Та ничего не поняла, и он начал пояснять. – Если вы еще не знаете, то довожу до вашего сведения, что я опытный садовод-огородник, член садоводческого товарищества "Любитель" с 1989 года. Можешь не переживать, буду каждые выходные наведываться на дачу и ухаживать за зелеными насаждениями с полной ответственностью.

Кружкин сдержал обещание, три викэнда подряд, пока Маше не подобрали новую сменщицу, Генрих педантично посещал дачный участок и возвращался оттуда украшенный темно-коричневым загаром и ярко-розовыми комариными укусами.

– Все под контролем! Спокойствие, только спокойствие. Битва за урожай складывается в нашу пользу. Нелегкий крестьянский труд приносит пользу обществу! – после этого мужчина отправлялся в душ, затем плотно ужинал и укладывался спать.

Маша была спокойна, а как же? Обожаемый муж ухаживает за ее любимыми растениями не щадя сил и здоровья. Волноваться нет причины.

Наконец, женщине дали долгожданные выходные. Маша, радостно, в сопровождении Генриха Валентиновича, отправилась на дачу. Она предвкушала встречу со своими любимыми сиреньками, представляла, как они вытянулись и разрослись в ширину. Какого же было ее разочарование, когда Маша увидела, что вдоль забора растет лишь лебеда да крапива. Она не поверила глазам своим, подошла поближе, стала раздвигать высокие стебли руками, чтобы обнаружить кустики сирени, но напрасно. Их там в помине не было.

– Геночка, – срывающимся голосом спросила она, – а где мои сиреньки? Мы с Антошей их в апреле посадили. Куда они подевались?

– Сирень? Не было тут никакой сирени. Росли какие-то зеленые кустики без цветов, я их все и повыдергивал. Нечего тут им делать, – гордо ответил Генрих. Маша не выдержала и разрыдалась. Жалко было потраченных денег, вложенных сил, а главное – самих саженцев. Они так хорошо начали расти!

– Не понимаю, милая, почему ты плачешь! Я всего лишь выполнил свой долг, уничтожил несанкционированную растительность на вверенном мне участке, – его лицо выражало гордость и безразличие.

Немного успокоившись, Маша, пошла осматривать огород. Картина была неутешительная. Гладиолусов не было в помине. А то место, где они росли, было вытоптано так, словно там толпилось стадо носорогов. Зелень засохла и заросла одуванчиками. Грядки с клубникой оказались перекопаны, не осталось ни одного кустика. В остальных местах выросли сорняки в рост человека. У Маши больше не было сил смотреть на это.

– Ладно, я пойду домой. И больше никогда сюда не приду, ты слышишь?

– М-дя! Так я и думал, что от тебя будет мало помощи в нелегком дачном труде. Ты слишком ленива и неповоротлива. Подожди немного, я только полью яблони, и пойдем домой вместе.

Генрих взял старый, местами дырявый трехлитровый чайник и аккуратно наполнил его колодезной водой. Затем старательно обошел с ним все яблони. Каждому деревцу едва ли досталось по сто граммов воды. Но Генриха это ничуть не смущало. Он искренне верил, что сделал все правильно, яблони политы, и теперь следует ожидать богатый урожай…

Маша сдержала свое обещание, на дачу больше не ездила. А Генрих регулярно продолжал туда наведываться, активно продолжая свою разрушительную деятельность. Он загубил несколько кустов крыжовника, поливая гербицидами. Мужчина был уверен, что их удобряет. Спилил лучшую яблоню, посчитав, что она затеняет участок. Сломал сруб колодца, чтобы заменить его на новый, но подходящего стройматериала под руками не оказалось и он оставил все, как есть. И еще много чего он там натворил, хорошо, что Маша этого так и не увидела.

Так вот, в этот день Кружкина пораньше отпустили с работы. Интеллигентный мужчина целый час гулял по магазинам, жадно глазея на товары, но вскоре ему захотелось есть, и он решил пойти домой. Там его ожидал неприятный сюрприз: вернулся из Москвы Антоша. Мальчик сидел за компьютером в гостиной и играл в какую-то стрелялку, время от времени оглашая комнату победными криками.

– Здравствуй, Антон! Как отдыхалось? – спросил Генрих больше из вежливости, его абсолютно не интересовала жизнь маленького родственника.

– Спасибо, дядя Гена, все отлично! – ответил мальчик и вновь погрузился в игру.

Маша еще не пришла с работы. Генрих Валентинович сполоснул руки и уселся за стол, в ожидании, что ему подадут ужин. Но бабушка Матрена Ивановна этого делать не собиралась, она увлеченно смотрела любимый сериал. Тогда Кружкин громко прокашлялся, чтобы на него обратили внимание. Не помогло. Прокашлялся еще раз, гораздо громче – нет результата. Тогда он решился.

– М-дя! Матрена Ивановна, позвольте вас спросить, что у нас с ужином? Я, знаете ли, весьма проголодался после трудового дня. Как говорится, соловья баснями не кормят! Намек поняли?

– Да, да, Геночка. Сейчас принесу, – старушка нехотя встала с удобного кресла и побежала на кухню, она очень спешила, опасаясь пропустить какой-нибудь интересный момент в телесериале.

– Батюшки мои! – с кухни раздался ее испуганный голос.

Генрих отправился посмотреть, что же там такое стряслось.

– Все залито! Я кран открыла, и как снизу польет! Видно сифон прохудился. Надо срочно чинить. Сантехников не дождаться, завтра выходные, если только частника вызвать. Надо что-то самим сделать. Погляди, Геночка. Вон там в гофре дырочка образовалась, ее бы, как-нибудь, залатать.

Генрих с важностью заглянул под раковину.

– М-дя, вижу. Но, я же не сантехник! Тут требуется сложный квалифицированный ремонт. Специальный набор инструментов, сантехническая пакля и цемент. Ничего этого у нас в наличии не наблюдается. Подложите на пол тряпку, пусть полежит до вызова ремонтной бригады. А я очень устал и хочу отужинать, если вы не против?

Генрих схватил тарелку с котлетой и макаронами, вернулся в гостиную и приступил к трапезе. Но порция показалась слишком маленькой. Маша ему, обычно, накладывала намного больше. Но Генрих придумал новый универсальный способ утолять свой непомерный аппетит. И сейчас собирался им воспользоваться. А суть его была вот в чем: Генрих Валентинович наливал полную поллитровую кружку крепкого и сладкого кофе, отрезал здоровенный ломоть хлеба. Надо было все так рассчитать, чтобы, когда закончится хлебушек, в кружке еще оставался бы напиток. Тогда он говорил: "Ой, а кофе-то остался, надо еще хлебца взять!"

Отрезал еще ломоть, начинал есть, но тут заканчивался кофе в кружке.

– Ой, кофеек закончился, а хлебушек остался. Надо еще кофейку сделать!

Таким образом, процесс мог продолжаться до тех пор, пока в доме не кончался кофе или хлеб. Тогда Кружкин, наконец, успокаивался.

Только мужчина приступил к третьему циклу кофепития, как вернулась Маша.

– Машутка, деточка! – тревожно встретила ее бабушка. – У нас раковина течет. Все залито! Скоро Льва Николаевича затопим. Вот стыд-то, а? Живет тихий скромный старичок, никого не трогает, а у него с потолка вода польется! Надо что-то делать! Срочно!

– А Геночка смотрел? Может, он починит?

Генрих тут же перестал пить кофе. Он скорчил страдальческую физиономию, обеими руками схватился за сердце и застонал.

– Тебе плохо? – участливо спросила Маша, – ты сиди, отдыхай, мы сами справимся.

Вместо ответа Генрих лег на ковер и сделал вид, что корчится от боли. Получалось очень натурально, но потенциальным зрителям было не до него. Надо же кому-то чинить раковину?

Антоша решил помочь сестре. Он извлек из недр шкафа старый портфель, в котором хранились разные инструменты, патроны от лампочек, обрезки проводов, остатки клея и прочий хлам. Про себя мальчик называл этот портфель "Набор идиота". Это потому, что Генрих время от времени доставал его из шкафа, высыпал его содержимое прямо на пол, присаживался рядом и долго, внимательно все рассматривал, затем убирал обратно в портфель и прятал на место. Мальчик считал, что там могло найтись что-нибудь полезное, чтобы залатать дыру в сифоне. Кусок пластилина, который они с Машей долго прилаживали, отвалился тут же, стоило только пустить воду.

– Так не пойдет, – сказала Маша. – Надо что-то посерьезнее!

Они заглянули под раковину. Там было мерзко, сыро и неприятно. Маша поняла, почему сантехники все время матерятся. При виде старых проржавевших труб ей тоже захотелось выругаться последними словами, но она сдержалась.

– Смотри! Эпоксидка! – обрадовался Антоша, все это время копавшийся в "Наборе идиота". – Нужно ее развести по инструкции, пропитать какую-нибудь тряпку и обмотать сифон в том месте, где дыра. Все застынет и течь не будет.

– Тошка, ты гений! Вместо тряпки лучше взять старые колготки, сейчас притащу их.

Вскоре, общими усилиями, Антон и Маша заделали дыру. Вода перестала течь. Бабушка успокоилась. А Генрих, на всякий случай, продолжал корчиться на ковре, изображая нечеловеческие мучения и предсмертную агонию.

– Дядь Гена, вставай! Мы уже все починили, – радостно сообщил мальчик.

– М-дя! – сказал Кружкин. Что это означало, никто не понял. Но спрашивать не стали. Мужчина допил остывший кофе, доел хлебушек и начал готовиться ко сну.

Нужно сказать, что дыру заделали так хорошо, что вызывать сантехников не было надобности. После этого случая Маша с Антошей стали выполнять всю сантехническую работу сами. Они меняли смесители, прочищали газовую колонку, ликвидировали засоры. Бабушка на них не нарадовалась. А Антоша говорил:

– Мы теперь, Маша с тобой сантехники, как братья Марио из игры. Это совсем несложный труд – простой набор примитивных действий.

Генрих Валентинович испытывал по этому поводу двоякие чувства. С одной стороны радовался, что не ему приходится работать, а с другой стороны было задето его мужское достоинство, как это так? Женщина и ребенок умеют делать то, за что ему и взяться-то боязно.

"М-дя! Но, нельзя же требовать от человека, чтобы он умел делать все? Разве не достаточно того, что я пашу в огороде, как простой быдлан, несмотря на мое среднетехническое образование? Собираю мебель? Такой интеллигентный мужчина! Мне, вообще, положено только умственным трудом заниматься…"

История седьмая. Спецагент Диего или тайная жизнь Генриха Валентиновича

– М-да, так жить нельзя, – сказал сам себе Генрих Валентинович, усаживаясь на скамейку в парке. Он, по обыкновению, шел домой с работы пешком, экономя деньги, выданные женой на проезд. Генрих Валентинович намеревался накопить некоторую сумму на карманные расходы.

– Да разве ж так можно? Дом – работа, работа – дом! Выходные – на дачу, а там опять полезный труд на благо семьи. Ох уж эта ячейка общества! Как же они меня все достали! Никакого уважения к моим интересам и потребностям. На день рождения, что за подарки я получил? Трусики, носочки, галстучек, платочки! Прямо детский сад какой-то. А так хотелось еще одно кольцо, вот на этот пальчик, – он принялся разглядывать свои узкие, костлявые ладошки с узловатыми пальцами, и без того унизанные перстнями и кольцами. Только на одном пальце правой руки – указательном не было украшения. Генрих тяжело вздохнул, и собрался было продолжить свой путь домой, как неожиданно в его голове раздался чей-то голос, очень знакомый, похожий на его собственный, но гораздо моложе.

– Ну-с, – насмешливо начал он, – за что боролись, на то и напоролись? Семья, жена-красавица, небольшой, но стабильный заработок, дача, родственники! Скукотища, тоска смертная! Где романтика? А не лучше ли сразу в петлю?

– Почему же в петлю, – возмутился Генрих, и кто вы такой, вообще, чтобы меня учить? Позвольте узнать?

– Как это кто? Да что ж такое-то! – рассердился голос. – Дожили, своих не узнаем. Я – спецагент Диего! Разве забыл, как лет двадцать назад ты сам меня придумал, а потом сочинял разные истории с моим участием, в которых я проявлял чудеса героизма и изворотливости на спецзаданиях? А потом, по большому секрету, рассказывал их девушкам, тем самым, привлекая к себе внимание? Как я воевал в Афгане, Чечне, Югославии, выполнял ответственные задания для многих стран. А когда закончил карьеру разведчика – перешел в профессиональный спорт и побеждал на чемпионатах мира по карате, дзюдо и боксу. Да, дорогой мой я – это ты! Только улучшенный, де люкс, так сказать совсем не такой тухлый и скучный интеллигент как ты!

– Ах, да! Диего, припоминаю. Моя далекая юность: танцульки, девушки, пиво, водка, пьяные разборки. Хорошее было время… – с тоской в голосе ответил Генрих. – Все прошло, как с белых яблонь дым… Жизнь не стоит на месте.

– У тебя, как раз, стоит. И ты сидишь, как в болоте. Ничего нового, изо дня в день – одно и то же, и никакой перспективы, – ехидно заметил Диего.

– А я-то чем виноват? Все так живут, у кого денег мало. Я, как раз, старался, хотел изменить свою жизнь к лучшему, жену богатую подыскивал, и, заметьте, нашел! Только вот оно как потом все получилось… – горестно ответил Кружкин.

– Эх, вы, Генрих Валентинович, не в деньгах счастье, и не в их количестве! – возразил несуществующий спецагент. – Дышать надо полной грудью, ценить каждое мгновение уходящей молодости, наслаждаться жизнью. Помнишь, как мы с тобой раньше ни одной юбки не пропускали? А сейчас? Тебе даже супружеский долг исполнить в тягость, куда там, по девочкам бегать. Совсем кураж потерял, козел старый! Смотреть противно! Стыдно мне за тебя, Генрих. А ведь были когда-то и мы рысаками…

– Да я и сейчас еще мужчина хоть куда, в самом соку! – возразил Генрих словами Карлсона. – Вот недавно на даче за одной девчонкой приударил, я ей так понравился…

– А чем все это закончилось, помнишь? Лопатой по башке получил? Хорошо было? А как ты улепетывал от Баобабы, я чуть со смеху не помер, – весело хихикая, напомнил Диего.

– Все не так было, попрошу вас не извращать факты, – надулся Кружкин.

– Ну, мне-то хоть не ври! Я ведь твое второе я, альтер эго, культурно выражаясь. Да ты на меня не обижайся, я ведь тебе только добра желаю, как самому себе, не сомневайся. Давай лучше подумаем, как жизнь твою поменять. Есть какие-нибудь предложения? – спросил спецагент.

– А что ж мне делать-то? Я домой должен вовремя приходить и всю зарплату отдавать, до копеечки, маленькая она уж очень. А без времени и денег, что можно придумать? На что? Когда? С кем? – горестно ответил Генрих.

– Начнем с того, что ты ничего и никому не должен. А кому это не нравится – их проблемы. Это твоя жизнь и ты сам себе хозяин. На все будет одна отмазка – ты тайный агент Диего и выполнял спецзадание. А поверят или нет – дело техники, нужно врать очень убедительно. Дальше – не отдавай всю зарплату, оставляй себе пятисотку, а то и тысчонку, кто будет проверять, сколько, на самом деле, тебе заплатили? Я уверен, что Машка не станет этого делать, она тебе доверяет. И еще запомни, тебе давно не двадцать, случайные связи нам не нужны. Обычно они плохо заканчиваются. Главная задача – завести себе любовницу. Это скрасит твое унылое и скучное существование, добавит романтики, поднимет настроение, – Диего говорил очень логично и убедительно.

Генрих уже представил себе заманчивую картину. После работы, он, вместо того чтобы плестись домой, заходит в цветочную палатку, чтобы купить недорогой, но очень красивый букет, потом в гастрономе приобретает коробочку шоколадных конфет, а затем идет в гости к милой даме. Она, невероятная красавица-блондинка, встречает его на пороге в прозрачном пеньюаре, под которым надето эротическое нижнее белье. Ох, страстные объятия и поцелуи. Как это романтично!

– Ну что? Ты готов к осуществлению мечты? Изменим жизнь к лучшему? – спросил спецагент.

– Несомненно! Завтра же и приступим. У нас тут недавно появилась новая сотрудница, продавщица. Довольно симпатичная, – игриво ответил Кружкин.

– Вот и славно! Только помни, отныне ты – спецагент Диего! Щедрый, храбрый, гордый и романтичный. Любимец всех дам!

Отныне – ты – это я, – сказав такие слова голос исчез, а Генрих Валентинович ощутил в себе небывалый прилив сил и энергии. Он бодро поднялся со скамейки и быстрым шагом отправился домой.

– Что-то ты поздно сегодня, милый, – удивилась Машенька.

– Да так, на работе задержался, дела были важные, – гордо ответил Генрих (Или теперь Диего?), и задрал подбородок кверху, показывая, что подобные расспросы неуместны.

Поужинав, Кружкин переключил телевизор на первый канал, где как раз начался новый сериал "Десантура", он надеялся почерпнуть оттуда материал для увлекательных историй о приключениях Диего, и, даже сделал несколько фотографий с экрана.

– Для чего это? – удивилась супруга.

– Да так, значит нужно, – сухо ответил Генрих.

Машенька примерно догадывалась, зачем Генриху эти снимки. Как-то заглянув в телефон к мужу, она увидела несколько снимков-кадров из фильма «Солдат Джейн» с интересными подписями: «Я в Афгане, 1986 г», «Я в Чечне, 1991 г». Женщина поняла, что Генрих показывает эти картинки своим коллегам по работе в качестве подтверждения своего героического прошлого. Ей было смешно от того, что такой интеллигентный, важный Генрих ведет себя, как маленький мальчик, хвастается своими несуществующими приключениями и подвигами. Но потом у нее возникла страшная мысль: «А все ли в порядке с психикой у ее любимого мужа?» Но Маша, тут же выбросила ее из головы, потому что во всем остальном Генрих был вполне вменяемым. Позже Кружкина находила тетрадки с рассказами о невероятных похождениях спецагента Диего. С увлечением их прочла, ей стало приятно, что у нее такой творческий и талантливый супруг.

Утром Генрих пришел на работу в приподнятом настроении. Надо было воплощать в жизнь мечту. Поэтому он, первым делом, подошел к новой продавщице Инессе и завел с ней непринужденную беседу о погоде.

Это была очень рослая, под два метра, худая женщина с непропорционально большими грудями. Инесса недавно накачала силиконом эти части своего тела, она была уверена, что после такой операции станет гораздо привлекательнее для мужчин, и быть может, теперь ее позовут замуж. Надо сказать, что она оказалась права, именно красивый пышный бюст и привлек к ней Генриха. Инессе было около сорока лет, и она тщательно следила за внешностью. Жидкие волосенки были выкрашены в ярко-желтый цвет и взбиты в пышную прическу. Свои брови тщательно выщипаны, а вместо них нарисованы другие, гораздо выше прежних. Ресницы и ногти нарощены в салоне, кожу покрывал искусственный загар. Словом, она считала себя ухоженной и неотразимой женщиной. Внимание Генриха было ей очень приятно. В магазине Кружкин считался самым достойным мужчиной. Он не ругался матом, всегда вовремя приходил на работу, а главное, никто и никогда не видел его пьяным. Поэтому Инесса поставила себе цель женить Кружкина на себе, она прекрасно знала, что Генрих Валентинович несвободен, но не считала жену препятствием. Да разве кто-нибудь мог сравниться с красавицей Инессой? Это же просто смешно.

После пустой недолгой беседы, Генрих перешел к решительным действиям и сказал:

– Ах, Инесса! Если бы вы знали, как я одинок! Мне так не хватает душевного тепла. Я один, как бездомный пес…

В прежние времена эта фраза производила огромное впечатление на юных девушек, они тут же стремились пожалеть и утешить несчастного. Примерно так же она подействовала и на новую продавщицу.

– О, Генрих! Бедняжка! А как же ваша супруга? Вы ведь женаты? – спросила Инесса.

– Увы, я выбрал совсем не ту женщину. Она холодная и равнодушная, словно кафельная плитка. В ней нет понимания и сочувствия, ей нужны лишь деньги. Только принесу аванс, как она тут же спрашивает: "А когда зарплата?", мои духовные искания ее не волнуют. Вот если бы со мной рядом могла быть такая милая и чуткая дама, как вы? – и Генрих, убедившись, что на него, кроме Инессы, никто не смотрит, пустил слезу. Он понимал, что на женщин мужские слезы производят неизгладимое впечатление.

– А вы приходите ко мне в гости, – вдруг сказала пышногрудая красотка.

– Я буду просто счастлив вас посетить! – обрадовался Генрих, – а когда?

– Да чего тянуть-то? Прямо сегодня, сейчас вам адресок напишу, – она полезла в карман за ручкой.

Генрих был очень доволен. Целый день он летал, как на крыльях, несмотря на тяжелые мешки с цементом за спиной. У него скопилась небольшая сумма, на которую он собирался купить цветы и конфеты. Мечта воплощалась в жизнь, причем с необычайной скоростью.

Вечером, он нарочно ушел с работы позже остальных, чтобы Василий, второй грузчик за ним не увязался. Обычно они вместе доходили до перекрестка, а потом шли каждый в свою сторону.

Генрих тщательно умылся в туалете, и даже помыл голову холодной водой, было очень неприятно. Красота требует жертв, и пришлось терпеть. Потом он вынул карманное зеркальце и тщательно осмотрел свое треугольное, коричневое личико. Смочил палец слюной и разгладил жиденькие бровки. Так гораздо лучше!

Затем быстрым шагом вышел на проспект и направился к цветочной палатке. Приличный букет стоил недешево, а скопленная сумма была весьма скромной. Если купить хороший букет, то на конфеты уже не останется.

"Да ладно, – подумал Генрих, – на первый раз, хватит и букета"

Он купил пять ярко-красных роз на длинных ножках и попросил завернуть в подарочную упаковку. Придирчиво осмотрел и остался доволен. Напевая веселую песенку, он пошел по адресу, написанному Инессой.

Позвонил в дверь ее квартиры. В ответ раздался тонкий, заливистый лай. Генрих не любил собак и был неприятно удивлен.

– Ах, Генрих! Как вы долго, – кокетливо сказала красавица, опуская на пол крошечную собачонку и принимая букет, – я уже не надеялась, что вы придете, проходите в комнату, будем пить чай.

Кружкин, с неприличной поспешностью, уселся за журнальный столик, сервированный к чаепитию. Очень хотелось есть. За целый день ему удалось выпить стакан чаю с булочкой, и теперь, привыкший к обильным трапезам, желудок бунтовал. На столике стояла лишь вазочка с печеньем, причем его было очень мало, штучек шесть-семь. Генрих был способен после обильного ужина из трех блюд умять килограмма полтора выпечки и конфет, а на голодный желудок и подавно. Эти жалкие крохи могли его только раззадорить, но никак не насытить.

"Ничего, дома наверстаю, – подумал Генрих, деликатно откусывая кусочек печеньица. Оно оказалось несвежим и совсем не вкусным. – Я сюда не жрать пришел, а совсем для другого."

И он посмотрел на глубокое декольте сидящей рядышком Инессы, откуда выпирали ее большие силиконовые груди. Красавица заметила его нескромный взгляд и кокетливо улыбнулась…

В этот момент в комнату вошел огромный рыжий персидский кот. Он передней лапой дал по морде собачонке, скромно сидящей на ковре, словно показывая гостю, кто здесь настоящий хозяин. Та с обиженным визгом убежала в другую комнату.

– Ой, Лева! Что же ты Мимишку обижаешь? – ласково пожурила его Инесса.

Кроме Левы, в квартире жили еще две персидские кошки – Эльвира и Земфира, его жены. Они постоянно были на сносях или же выкармливали котят. Инесса профессионально занималась разведением породистых персов, продажа котят приносила ей скромный, но стабильный доход.

Кот презрительно посмотрел на хозяйку и отвернулся. Сейчас его интересовал Генрих. Вальяжной походкой перс подошел к Кружкину и тяжело запрыгнул к нему на колени. Генрих пришел в восторг и почтительно погладил зверя по мягкой шерстке. Тот в ответ басовито замурлыкал.

Генрих Валентинович обожал котов и кошек. Пока была жива его матушка, в квартире Кружкиных постоянно проживал какой-нибудь кот. Последний из них – Василий, белый дворняжистый уродец не отличался примерным поведением. Все обои, мебель и полы были испорчены его когтями. К туалету его приучить так и не удалось, и в квартире постоянно стоял тяжелый запах. Матушка воспитывала Ваську при помощи мухобойки, которую Генрих переименовал в "котобойку", но пользы от физических наказаний было мало. После смерти матушки, прежде чем делать ремонт, Кружкин был вынужден отдать Василия в "добрые руки".

Внимание красавца Левы очень польстило самолюбию Генриха. Он продолжал самозабвенно ласкать доверчивое животное, надеясь, тем самым, завоевать еще большее расположение его хозяйки. И это возымело действие. Инесса пересела поближе к Генриху, чтобы тоже погладить Леву, их руки встретились, и Генрих осмелился поцеловать красавицу, она совсем не сопротивлялась…

Домой Кружкин вернулся далеко заполночь, в прекрасном настроении. Ему было все равно, будет жена ругать или нет, главное – он добился своего. В этот прекрасный романтический вечер очаровательная продавщица стала его любовницей.

– Кто может сравниться с Инессой моей! – напевал он вполголоса, пока Маша разогревала ему ужин.

После того, как муж насытился, мадам Кружкина приступила к расспросам.

– Ну, и где же ты был? – спокойно спросила супруга.

– Как – где? На работе, – злобно ответил Генрих.

– Так поздно? – уточнила она.

– М-дя, и что тут такого? Фуру разгружали, – пояснил Кружкин.

– Что-то мне не верится, – сказала Маша.

– А ты позвони Адольфовне, – нагло предложил Генрих Валентинович.

Часы показывали половину второго, разумеется, Маша никому звонить не стала, и супруги легли спать.

Генрих и Инесса начали встречаться ежедневно, после работы. Они пили чай у продавщицы дома, ходили в кафе поесть мороженого, разумеется, если у Генриха были деньги. Просто прогуливались по набережной, а потом долго целовались на скамейке. Это было так романтично! У Кружкина словно выросли крылья за спиной, он не ходил, а порхал как херувим, был рассеян и все время напевал модные песенки.

Маша сразу же заподозрила неладное. Ей теперь приходилось чуть ли не до утра ожидать загулявшего мужа, нервничать и переживать. На все расспросы он отвечал односложно «Задержался на работе, был занят» или еще что-нибудь, в этом же духе. Генрих Валентинович быстро съедал ужин и сразу же ложился спать, повернувшись спиной к супруге. Маша целую неделю терпела его поведение, ожидая, что вскоре все станет по-прежнему, но с каждым днем было только хуже. Генрих держался все более гордо, холодно и совсем перестал с ней разговаривать, на вопросы не отвечал, а лишь задирал повыше подбородок и отворачивался. Маше надоело такое поведение мужа, и она решила серьезно поговорить с Кружкиным. Неприятный разговор она планировала провести в выходные. Но когда Генрих Валентинович поздно вечером в пятницу вернулся с работы, то тут же заявил, что на этой неделе у него выходного не будет.

– Как это так? – удивилась Маша.

– А вот так, производственная необходимость, – официальным тоном ответил Генрих Валентинович. На самом деле он планировал провести романтический уик-энд со своей возлюбленной.

Маша сразу же поняла, что муж врет и поэтому решила тоже сказать неправду, чтобы его подловить.

– Вот как? А я только сегодня встретила в городе Адольфовну и она передавала тебе привет и желала приятного отдыха на выходных.

Такого Генрих не ожидал и начал выкручиваться:

– Я имел в виду другую работу!

– Какую? Ты нашел подработку? А может быть, другую женщину?

– М-дя, как ты могла такое подумать? Что бы впредь не было грязных инсинуаций, придется открыть тебе страшную тайну, – Генрих сделал театральную паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов, и понизил голос до шепота. – Прости, милая, но я совсем не тот, за кого себя выдаю.

И он посмотрел на супругу, чтобы увидеть, какое впечатление произвели его слова. Но круглое розовое личико Маши оставалось спокойным и безмятежным.

– А кто ты? – спросила она.

– Я спецагент Диего! А завтра у меня важное задание, от которого зависит судьба всего мира. Это государственная тайна, поэтому ты не должна никому рассказывать, – назидательно подняв палец, продолжил Кружкин.

– Хорошо, я никому не скажу, можешь быть уверен, – ответила Маша серьезным голосом.

– Милая, ты должна гордиться своим мужем! Ведь он такой герой, – гордо сказал Генрих, сладко зевая и укладываясь в постель.

– Да, уж, – согласилась Маша, она не стала спорить с мужем, но в ее голове созревал некий план, который она собиралась воплотить в жизнь завтра же.

Утром, выпроводив Кружкина "на задание", Маша быстро нацепила старый бабушкин плащ, повязала пеструю косынку, прикрыла лицо огромными солнечными очками, позаимствованными у мамы, и побежала вслед за мужем. К счастью, Генрих Валентинович еще не успел далеко уйти, и его длинная тощая фигура маячила неподалеку. Кружкин шел медленно, никуда не торопясь. То и дело останавливался, что бы посмотреть на цветочки, растущие на клумбе, и конечно же, не замечал Машеньку, скромно идущую позади него. Эта нехитрая маскировка сделала ее неузнаваемой.

Генрих Валентинович зашел в цветочный ларек и приобрел скромный букетик гвоздик, а после этого, танцующей походкой счастливого влюбленного, отправился к Инессе. Маша незаметно шла за ним. Генрих вошел в подъезд, легко взбежал по лестнице на четвертый этаж хрущевки. Обманутая супруга следовала за ним почти до самой квартиры.