Текст книги "Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной"

Глава 3
СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ 1905 г

Август 1905 г. стал знаменательным в научной жизни Нины Михайловны, поскольку ей удалось принять участие в наблюдении ее первого полного солнечного затмения – событии, оставившего в ней глубокий эмоциональный след. Когда у Субботиной зародилась идея принять участие в наблюдении именно этого затмения, не очень понятно. Но некоторые данные свидетельствуют о том, что идея исходила от французских коллег-астрономов, с которыми она состояла в переписке. В письме к Георгию Несторовичу Сперанскому 9 июня 1961 г. она вскользь упомянула об этом, рассказывая о своей научной биографии: «Ряд экспедиций на Солнечное затмение. В Испанию по приглашению акад[емика] Деландра317317
  Деландр Анри Александр (Deslandres Henri Alexandre; 1853–1948) – французский астроном; член Парижской академии наук с 1902 г.; иностранный член-корреспондент С.‐Петербургской академии наук с 1914 г.; в 1905 г. – сотрудник Медонской обсерватории.


[Закрыть] и Фламмариона»318318
  Субботина Н. М. Письмо Г. Н. Сперанскому. 9 июня 1961 г. // Архив РАН. Ф. 1682. Оп. 1. Д. 574. Л. 1.


[Закрыть]. Но каким бы образом ни возникла сама идея, Нина Михайловна при помощи членов своей семьи и друзей энергично принялась за подготовку к ее воплощению в жизнь.

В испанский городок Бургос, в котором развернулось действие, вместе с Ниной Михайловной отправилась чуть ли не половина большой семьи Субботиных. Младший брат Нины Михайловны Сергей Субботин так описывал подготовку к этому мероприятию в письме к Борису Алексеевичу Федченко: «Дорогой Боря! Пожалуйста не сердись на меня, что долго не писал. Все это время у нас была такая сутолока с отъездом заграницу, что сам черт ногу сломает. Наверно ты знаешь, если видел папу, что наша дамская компания отправилась в Испанию глазеть на солнечное затмение. Первоначально решили родители меня отправить с Ниной, я начал собираться и укладываться, затем решила ехать с Ниной Вера Георг[иевна] Михайловская, дама юрист, но у ней не оказалось паспорта, тогда опять за меня принялись. Потом, наконец, мама сама решилась, взяв с собой Олю319319
  Ольга Михайловна Субботина – младшая сестра Н. М. Субботиной.


[Закрыть] и Валету320320
  В. Д. Соболевская.


[Закрыть] ехать с Ниной. Пришлось несколько раз быть в Москве, хлопотать, собирать, вообще совсем выбили из колеи! Теперь чувствую себя превосходно ибо сижу в Собольках с Олегом321321
  Олег Михайлович Субботин – младший брат Н. М. Субботиной.


[Закрыть], тетя Варя322322
  Варвара Владимировна Соколова – сестра мамы Н. М. Субботиной, Надежды Владимировны Соколовой-Субботиной.


[Закрыть] нас кормит, а Альбертина <…>323323
  Слово неразборчиво.


[Закрыть] обучает всяким чужестранным наречиям, я заведую всем хозяйством. Теперь получаю доходы от продажи ржи на семена»324324
  Субботин С. М. Письмо Б. А. Федченко. [Август – сентябрь 1905 г.] // СПбФ АРАН. Ф. 810. Оп. 3. Д. 1036. Л. 133, 133 об.


[Закрыть].

Однако несмотря на суету, нарушившую размеренную жизнь семейства Субботиных, 30 августа 1905 г.325325
  По новому стилю; 17 августа по старому стилю.


[Закрыть] Нина Михайловна наблюдала солнечное затмение в городке Бургос в составе миссии Бельгийского астрономического общества, членом которого она была326326
  Субботина Н. О затмении 30 августа 1905 г. // Известия РАО 1906/1907. 1907. Вып. XII. С. 14.


[Закрыть]. Само затмение и то, каким образом проводилось его наблюдение, произвели огромное впечатление на Н. М. Субботину. Почти через год, 8 июля 1906 г., она писала Н. А. Морозову: «Если Вы увидите затмение, то поймете – какой момент можно пережить, благодаря науке. Почувствовали ли Вы из моей статьи в Руси, какой восторг я тогда переживала? Не берите на себя никакой определенной работы, чтобы насладиться вполне! Эти мгновения пролетают быстро и работая – можно пропустить их! Только теперь, для второго затмения, я хочу тренировать себя для специальной работы. Еще не знаю какой»327327
  Субботина Н. М. Письмо Н. А. Морозову. 8 июля 1906 г. // Архив РАН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1809. Л. 7, 7 об.


[Закрыть].

Рис. 11. Н. М. Субботина (вторая слева) с мамой, Надеждой Владимировной Субботиной (третья слева), и братьями Сергеем (крайний слева) и Олегом (крайний справа). Собольки. 1900-е гг. (Домашний архив И. Куклиной-Митиной)

Выехав из России, Нина Михайловна вместе с мамой, Надеждой Владимировной Субботиной, и сопровождавшей их В. Д. Соболевской вначале направились в Париж, проехав через Германию и осматривая по дороге достопримечательности. Одну из них – дрезденскую Мадонну Рафаэля – Нина Михайловна запомнила на всю жизнь. 9 июня 1955 г., обсуждая со старым другом возможность поездки в Москву из Ленинграда, в котором в то время жила, она написала: «…в Москву тянула только новая встреча с Дрезденской Мадонной, которую я увидала в 1905 г. по дороге в Бургос, на затмение, и запомнила на всю жизнь… теперь можно было бы ее увидеть до 1-го сентября в Москве»328328
  Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 9 июня 1954 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 116 об., 117.


[Закрыть]. В то время в Москве выставлялись отреставрированные после войны полотна Дрезденской галереи. В Париже же Субботины встретились с Фламмарионом, и оттуда «по совету г. Фламмариона»329329
  Субботина Н. О затмении 30 августа 1905 г. С. 14.


[Закрыть] они поехали в испанский городок Бургос, куда добрались 26 августа 1905 г. Нина Михайловна писала впоследствии: «Погода обещала быть хорошей и мы собирались проехать дальше на восток Испании, где по общему мнению увидеть затмение было больше шансов, но м. Deslandres, к которому мы обратились по приезде, отсоветовал уезжать»330330
  Там же.


[Закрыть]. В Бургосе Субботины также встретили миссию Бельгийского астрономического общества, и, по словам Н. М. Субботиной, они «примкнули к ней, как члены общества»331331
  Там же.


[Закрыть].

Следующие несколько дней были заняты подготовкой к наблюдению затмения, знакомством с различными астрономическими миссиями, их участниками, имевшимся в их распоряжении оборудованием, планами по наблюдению затмения. Впоследствии, в 1907 г., Нина Михайловна опубликовала в «Известиях Русского астрономического общества» статью, посвященную наблюдению затмения, которая, на наш взгляд, является интереснейшим источником для историков астрономии. В ней Н. М. Субботина подробнейшим образом описала обстановку в городе, меры, принятые властями для организации наблюдения затмения, тщательно и подробно перечислила те научные учреждения, чьи представители принимали участие в наблюдении затмения на холме Лилаила неподалеку от Бургоса, а также тех, кто производил наблюдения в соседних географических пунктах, включая сам Бургос. Она подробно охарактеризовала научный инструментарий, которым была оснащена каждая экспедиция, планы наблюдений, расположение «астрономических стоянок»332332
  Там же. С. 16.


[Закрыть].

Нина Михайловна так описывает обстановку в городе к моменту их приезда: «Бургос, столица древней Кастилии (небольшой городок, выделяющийся только великолепным собором), оказался страшно оживленным. Съезд на затмение был огромный, и приезжим не хватало помещений. В нашей гостинице основались главным образом англичане, немцы и голландцы занимали другую, а французы устроились за городом, в деревушке Villagramer»333333
  Там же. С. 14.


[Закрыть].

Наблюдение затмения предполагалось проводить в основном за городом. Как пишет Субботина: «Большинство астрономов, поселившихся в городе, установило свои инструменты близ монастыря Cartuja de Miraflores, на высоком холме Лилаила, в 4 километрах к NE от города (835 метров высоты над уровнем моря). С Кампо де Лилаила открывался вид километров на 20, горизонт замыкался амфитеатром гор, на которых мы надеялись увидеть бегущую тень луны. Ко времени приезда работы были в полном разгаре. Поле представляло из себя лагерь белых палаток. Тут находились экспедиции Мадридской обсерватории и Географического института, 2 Голландские миссии из Утрехта и Лейдена, немецкая из Treplow, S-té Belge d’astronomie, английская British Association, американская и кажется еще некоторые другие. Все поле охранялось часовыми. Солдаты помогали ставить палатки, каменные основания для инструментов, распаковывали ящики, они же соединили Лилаилу телеграфными проводами с Мадридской обсерваторией и международной телеграфной линией. Вообще отношение администрации было самое предупредительное»334334
  Там же. С. 14–15.


[Закрыть].

По описанию Нины Михайловны, все участвовавшие экспедиции были достаточно хорошо экипированы астрономическими инструментами и подготовлены. Из них экспедиция мадридской обсерватории была «самой полной» и «самой богатой». Они привезли с собой призматическую камеру с призмой в 45° «для спектра обращающего слоя»; спектроскоп с двумя кварцевыми призмами «для ультрафиолетового спектра короны»; спектроскоп с шестью призмами «тоже для короны»; фотографическую камеру – 8 метров фокусного расстояния – «для снимков нижних слоев короны» и еще одну для снимков «внешних ее частей и для разыскания интрамеркуриальных планет». Помимо всего этого испанская экспедиция также привезла с собой аппараты для радиографических, магнитных и метеорологических наблюдений, а также для регистрирования контактов335335
  Там же. С. 15.


[Закрыть]. Экспедицию возглавлял директор Мадридской обсерватории господин Iniguez. В ее состав также входили астрономы Vela y Cos, Jiménez, Reja, Ascaraza, военные инженеры и «многочисленные ассистенты»336336
  Там же.


[Закрыть].

«Из иностранных миссий, – писала Н. М. Субботина, – прежде всего обращала на себя внимание обсерватория Treplow <…> с громадной, снабженной целостатом, фотографической камерой, 18 метров фокусного расстояния, неподвижно установленной на длинном и узком каменном основании и предназначенной для снимков короны на пластинках 60×50 см. Далее – миссия от обсерватории Лейдена <…> с большой призматической камерой, спектрогелиографом и фотографическим экваториалом»337337
  Там же.


[Закрыть]. Н. М. Субботина отметила, что экспедиция Физической обсерватории Утрехта во главе с профессором Джулиусом Моллом планировала «заняться актинометрическими измерениями» при помощи нового прибора профессора. S-té Belge d’astronomie «установила большой теодолит, многочисленные специальные фотографические аппараты для короны и экран на очень высоком столбе 12 метров высоты для рисунков и фотографий внешних, слабо освещенных частей короны, которые могли бы остаться незамеченными благодаря яркому свету фотосферы; наконец два небольшие экваториала и фотогелиограф Штейнгеля»338338
  Там же. С. 15–16.


[Закрыть]. «В общем, – писала Субботина, – на одной только Лилаиле собралось более 60 специалистов, не считая любителей. В Виллаграмаре у м. Deslandres’а находилось очень много самых сложных приборов по фотометрии и спектрографии, со значительным персоналом астрономов и ассистентов, но как известно, – добавляла она, – дурная погода помешала работам этой экспедиции»339339
  Там же. С. 16.


[Закрыть].

Нина Михайловна писала, что «за недостатком времени» ей не удалось посмотреть другие астрономические стоянки, «а между тем кроме экспедиции Deslandres’а в окрестностях города находилась еще миссия обсерватории Бордо. <…> У них, как нам говорили, в деревушке Виверо в 1 ½ klm. к NW от Б[ургоса] был установлен 22 сантиметровый экваториал, с фокусным расстоянием в 3 м. 20 см., соединенный с трехпризмовым спектроскопом, и еще один фотографический экваториал – 13 см., с фокусным расстоянием = 1 м. 25 см.». В самом Бургосе также находились наблюдатели. Там обосновалась миссия обсерватории Walkenburg’а, планировавшая «получить только 2 снимка окрестностей солнца на пластинках 40×50 см. с экспозицией по 1,5 м.». «Объектив необычайно светосилен, – писала Субботина, – громадная камера установлена паралактически. Несколько подобных станций было устроено в других местах Испании, с целью найти интрамеркуриальную планету и исследовать окрестности Солнца».

Помимо астрономов-наблюдателей в Бургос приехали также метеорологи из Потсдамской обсерватории – Nippold и Ludelung, устроившие лагерь достаточно далеко от города, на плантации Arnais, «с очень обширной программой изучения электромагнитных явлений, напряжения земного и атмосферного электричества»340340
  Там же.


[Закрыть]. И наконец, «упомянем еще об аэронавтах, – пишет Н. М. Субботина. – В воздухоплавательном парке близ замка собрались профес[сора] Berson, Arcimis, директор главной метеорологической обсерватории Мадрида, проф[ессор] Roth из Бостона (директор обсерватории Blue Hill), военные инженеры и много других. Программа работ ими составленная делилась на 3 части: 1) станции на земле, 2) на свободных шарах, 3) на шарах зондах. На 4 свободных шарах, которые полетят 30-го, должны находиться 8 наблюдателей: два из них займутся метеорологией, два будут рисовать корону, 4 – фотографировать с одинаковыми аппаратами, но на различных шарах, для проверки результатов. Объекты фотографирования: фазы, корона, спектры, поверхность земли и бегущие тени. Кроме них должны подняться также маленькие шары с самопишущими приборами. На земле предполагалось сфотографировать корону с совершенно такими же аппаратами, как на шарах. Там же снимут и бегущие тени, которые еще будут фотографироваться с границ зоны полного затмения – на Сарагосе, Вальядолиде, Валенсии и Лягроньо»341341
  Там же. С. 16–17.


[Закрыть].

«Таковы были главные работы в одном только Бургосе, – не без восхищения писала Нина Михайловна. – А сколько еще ученых съехалось в другие места. Наука мобилизовала все свои силы»342342
  Там же. С. 17.


[Закрыть]. Действительно, в Бургосе Нина Михайловна, наверно, впервые в своей жизни оказалась в суматошном, полном жизни и всеобщего энтузиазма центре международного научного исследования, среди людей, яростно увлеченных общим делом. И масштаб, и разнообразие, но вместе с тем единство и целеустремленность происходящего не могли не поразить ее.

Она великолепно передала атмосферу, царившую среди ученых и обывателей накануне и в день затмения. «28 день выдался чудный и все встрепенулись, работа закипела еще лихорадочнее, проверяли установку приборов, делали определение поправки часов, пробные снимки и т[ак] д[алее]». Но уже на следующий день, 29 августа, собравшихся охватила тревога: «Погода продолжала оставаться переменной, а общее настроение тревожным. Накануне затмения, 29-го, нельзя наблюдать ни солнца, ни звезд. Что-то будет завтра? Все волнуются, англичане из British Association как-то особенно торжественны», – писала Субботина343343
  Там же.


[Закрыть].

Наконец-то долгожданный день наступил. «Наступает 30-е августа, 7 ч[асов] у[тра]. Небо ясно голубое. Яркое солнце. В гостинице нашей страшная суета, торопливо завтракают, торопливо собираются и отъезжают. Спешим и мы к своему экипажу, но кто-то уже перехватил его. Бежим пешком. Всюду лихорадочное волнение. Последние экстренные поезда подвозят сотни народу. Магазины закрыты, вся толпа на улицах, раскупаются темные стекла и очки. Наконец подъезжает наш экипаж и мы едем на Лилаилу». Лихорадочное волнение и, без преувеличения, страстное предвкушение, с трудом сдерживаемое нетерпение льется на читателя со страниц статьи Субботиной: «Город со всей его кипучей жизнью позади, мы уже близь Картухи, расставляем инструменты, расстилаем по земле полотно и цветные лоскутики, ставим несколько складных стульев и большой зонт для защиты от палящих лучей. К 11-ти часам все готово. Астрономы и любители у своих аппаратов. Лилаила окаймлена линией конных альгвазилов для защиты от любопытных зрителей. Кое-где на соседних холмах тоже установлены трубы и вокруг них кучки любопытных. Город где-то там, внизу, у подошвы гор, замыкающих горизонт. Выделяется собор, замок, воздухоплавательный парк с 4 шарами, готовыми к подъему. Пятый шар-зонд с самопишущими приборами уже давно парит в воздухе»344344
  Там же. С. 17–18.


[Закрыть].

Хроника затмения, написанная Субботиной, настолько поэтична, что мы хотим привести ее здесь полностью: она похожа на картину выдающегося художника, которую нельзя пересказать своими словами:

В 11 ч. 46 м. сигнал готовиться к наблюдению первого контакта.

Взвивается первый шар “Urano”, покрытый алюминием, он весь точно серебряный и плавно летит вверх. Вслед за ним подымаются “Jupiter”, “Marte”, “Laierze”.

Между тем маленькие досадные облачка понемногу растут!

Вот они незаметно приблизились к солнцу, вот они его закрывают!

Момент первого контакта остается не отмеченным.

В 11 ч. 49 м., когда Cumulus’ы расходятся, на Солнце выделяется большой черный сегмент.

Он медленно надвигается, растет. Вот он закрыл одну группу солнечных пятен, на секунду как бы образуется блестящая капля, потом пятно пропадает – оно кажется гораздо светлее диска Луны.

А облака на западе снова растут. Теперь это уже не маленькие Cumuli, а целая груда. ¾ неба скрыто ими. Солнце точно ныряет по волнам. Температура начинает убывать, становится холодно. Ветер меняется, то стихает совсем, то усиливается. Вот внезапно вихрь с SSW! По полю летят какие-то белые листики и чей-то зонт.

12 ч. 45 м. облака сереют, потом становятся бурыми, потом опускаются, они точно нависают над нами.

Теперь видно уже не больше 1/10 солнечного диска. Вот все меньше и меньше блестящий серпик, все тоньше и тоньше делается он, – мы насторожились. Но облака смыкаются в сплошную темную пелену, солнце прячется и начинает накрапывать дождь (12 ч. 51 м.).

С грустью опускаем трубу, чтобы не забрызгало объектив, озлобленно машем рукой и поворачиваемся спиной к тому месту, где нет Солнца.

А дождь усиливается… лица у всех грустные, разочарованные, – столько хлопот, приготовлений и вдруг – неудача!

Астрономы закрывают приборы чехлами…

13 ч. Уже совсем темно, дождь и ветер стих, по горам пронеслась неуловимая тень…

И вдруг завеса туч разорвалась. Блеснул яркий солнечный луч!

3–4 секунды… Все встрепенулись, все снова на своих постах.

Лихорадочно ожидаем, что будет дальше? – Быстро тает и уменьшается сияющий серпик, точно растворяется в окружающей темноте.

13 ч. 5 м. – последнее облачко с Солнца уходит – все окрашенное в яркую радугу… 13 ч. 6 м. 49 с. Блестящий серпик растаял, зажглись яркие протуберанцы и вспыхнула корона!

О, какая красота! – Она вся белоснежная, кроткая, точно из хлопьев ваты, цветных оттенков в ней нет.

Небо около нее совсем темное, иссиня черное. Невдалеке ярко сверкает Венера и Процион. Далее небо бурое – это пелена туч, а на W, над горами, там, где просвет – темно-фиолетовое и на нем плавает маленькое облачко Cyrro Cumulus. Оно раньше было незаметно, но теперь стало палевое и все разгорается, вот оно ярко-лимонное, вот почти оранжевое.

А горы вдали светятся – они вне зоны затмения…

Несколько секунд созерцания и глаз прильнул к окуляру.

О! Все солнце окутано светящейся белой золотистой массой; там, где она всего ярче – у краев луны, с западной стороны сияют и горят великолепные ярко розовые, почти красные протуберанцы. Их там масса. Это какой-то вихрь нежного, но яркого розового пламени. Но луна надвигается и они уменьшаются в высоте. Зато растут другие на восточной стороне, но их немного, – два-три маленьких выступа всего в двух местах.

Внизу вблизи точки первого контакта, на тонкой ножке светится большой бледно-розовый протуберанец, похожий по виду на деревцо, – внизу он светлее, а вершина более яркого цвета; около него плавает несколько нежных, светло розовых хлопьев.

Чисто белых протуберанцев нигде нет.

Проходит минуты 1 ½, отрываемся, чтобы снова взглянуть на корону. Она вся сияет, – из непрозрачного, белоснежного тумана веером раскидывается 9 блестящих серебристых лучей, 7 главных расположены на верху и внизу от диска. 2 верхние тянутся на ¾, 2 нижние на 4/5 диаметра Луны. К востоку и западу лучи коротки и не так выделяются из серебристого тумана…

Соседка-художница лихорадочно набрасывает корону.

А большая группа протуберанцев уже пропала, видны только маленькие противуположные. Вот и они бледнеют.

13 ч. 10 м. 34,6 с. Что это? Неужели уже конец? О, как жалко! Из-за луны брызнул первый солнечный луч! Еще и еще.

Американцы зааплодировали.

По земле снова пролетела неясная тень, быстро заколебались по всему полю с NW на SE прозрачные, овальные тени и свет быстро начал прибывать.

Лимонное облачко погасло, фиолетовое и черное пространство неба засинело, Венера стала быстро гаснуть, а тучи превратились в рыжеватые.

Горы потухли…

А вокруг Солнца вторично вспыхнула радуга и повисли вниз блестящие, разноцветные бусы – то снова начали смыкаться облака!

Еще две, три минуты – они сомкнулись, но сердце продолжало биться усиленно и дышалось глубоко345345
  Там же. С. 17–20.


[Закрыть].

Рис. 12. Солнечная корона. 1905 г. 30 августа. Бургос. Испания. Рисунок Н. М. Субботиной (Архив РАН. Ф. 641. Оп. 6. Д. 269. Л. 1)

Это описание изумительно одновременно по своей художественной красоте и научной точности. Здесь видны глаз и поэтическая душа художника и научная точность и скрупулезность ученого. Нет никаких сомнений, что наблюдение этого первого в ее жизни солнечного затмения стало сильнейшим душевным переживанием для Нины Михайловны и безусловно повлияло на ее дальнейшую научную деятельность. Она завершает описание события следующими словами:

Неужели все это был не сон?

Неужели все это мы видели здесь, на земле, – на нашей планете? Ничего обычного, знакомого! Фантастичная, сказочная картина!

Нет, – это было наяву, – продолжала она, – вон медленно опускаются воздушные шары, вот все светлее и светлее становится день, вот астрономы складывают свои кассеты, проверяют приборы, оживленно разговаривают…

Вот и мы идем к м. Darmy с рисунками короны и протуберанцев.

Цвета наших лоскутков не пропадали во время полного затмения – облака дали слишком много рассеянного света и они же помешали наблюдению звезд.

Все пожимают друг другу руки.

Облака снова рассеиваются и в 14 ч. 27 м. 19 с. наблюдается последний, 4-й контакт…

Затмение кончено!.. Как быстро прошли эти минуты.

Складываем и собираем свою походную обсерваторию, упаковываем и увозим инструменты.

На улицах необыкновенное оживление, многие кланяются нам, как иностранцам346346
  Там же. С. 20–21.


[Закрыть].

Однако несмотря на восторженное описание чуда, а это именно удивительное и необыкновенное чудо описала Нина Михайловна в своей статье, во время затмения она была далеко не только зрителем. Субботина лукавила, намекая в письме к Н. А. Морозову, что во время затмения она была простым зрителем и, как грубовато выразился ее брат, «глазела на затмение». Из опубликованной статьи хорошо видно, что Н. М. Субботина тщательно готовилась к наблюдению, у нее был четкий план действий, соответствовавший имевшимся в ее распоряжении приборам и согласованный с коллегами. В статье она пишет следующее: «Мы взяли с собой 81 миллиметровую трубу, хронометр, и предполагали отметить контакты, наблюдать белые протуберанцы и возможно тщательнее зарисовать корону. Далее мы хотели отметить направление бегущих теней, ход температуры, исчезновение окраски цветных лоскутков бумаги, видимость звезд и т[ак] д[алее]»347347
  Там же. С. 14.


[Закрыть]. Таким образом, программа наблюдений была тщательно спланирована.

Помимо перечисленного Н. М. Субботина также писала корреспонденции о наблюдении затмения для газеты «Русь», подробно описывая погодные условия в точке предполагаемых наблюдений348348
  Там же. С. 17.


[Закрыть]. Кроме того, она собрала подробный и точный материал об участвовавших в наблюдении затмения астрономических миссиях, их составе, инструментарии, планах наблюдений, а также о полученных результатах. «Материл, собранный в Бургосе и на Лилаиле, должен быть громаден… – отмечала она. – Шары вернулись тоже с великолепными спектроскопическими наблюдениями и рисунками короны. Они подымались до 5100 метров. Температура на этой высоте падала до –10 гр. На верху было гораздо темнее, чем на земле, где нам не нужно было зажигать приготовленные фонари»349349
  Там же. С. 21.


[Закрыть].

В статье, опубликованной ею в «Известиях Русского астрономического общества», Нина Михайловна изложила также результаты своих собственных наблюдений. Она не была до конца уверена в точности своих часов, хоть и проверяла их дважды – в Париже по часам обсерватории и по приезде в Бургос, но, как она отмечала, «вполне точной проверки 30-го до и после затмения сделать не удалось», поэтому она сочла необходимым отметить: «Что касается до отмеченных лично нами моментов контактов, то мы не можем претендовать на их точность. <…> Секунды могут различаться так как ход часов от дальней дороги менялся»350350
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, на точность наблюдений, по словам Субботиной, повлияло следующее обстоятельство: «…большая группа протуберанцев стала видна в трубу (81 м/м; ув. 60-) секунд за 10–8 до полного затмения, она была необыкновенно велика и красива, вершина ее засветилась раньше основания, которое открывалось постепенно. До наступления полной фазы протуберанцы казались отделенными от солнца, верхушки их отстояли минут на 5 от края и напоминали формой зубцы яркого пламени. Это было очень красивое зрелище, но вместе с явлением – “Grains de chapelet” затруднило точное определение момента контакта»351351
  Там же. С. 22.


[Закрыть].

Нина Михайловна наблюдала корону «простым глазом и в бинокль», сделала рисунки протуберанцев и уже после затмения «набросала» изображение короны. О наблюдении бегущих теней она писала следующее: «Бегущие тени и до и после затмения двигались, по свидетельству всех видевших их, в одну и ту же сторону от NW на SE. Я их наблюдала только после 3-го контакта. Скорость их доходила до 2–3 метров в секунду. Это были не полосы, а отдельные, слегка эллиптичные пятна, очень нежные и прозрачные; их окраска казалась коричневатой или красноватой, с синей каймой. Пожалуй, их можно назвать радужными. Они скользили, колеблясь и слегка покачиваясь». Субботина также уделила внимание окрашиванию облаков, отметив: «очень было интересно цветное окрашивание облаков, окружающих солнце. Диаметр этой радуги не превышал трех, четырех градусов, она появилась только около времени полной фазы». Изменения температуры также были ею зафиксированы: «Температура в тени при начале затмения была 19 гр., при наступлении полной фазы упала до 14 гр., ко времени последнего контакта поднялась снова до 20. Барометр значительно не изменялся»352352
  Там же.


[Закрыть].

Результаты наблюдений Субботиной в Бургосе были отмечены в отчете о наблюдении затмения Французского астрономического общества в разделе «Различные замечания членов и корреспондентов общества». Журнал посвятил достаточно обширный материал затмению, опубликовал несколько наблюдений отдельных членов общества, а также разрозненных замечаний. По поводу наблюдений Нины Михайловны написано, что цель, поставленная ею перед собой – наблюдение белых протуберанцев, – не была достигнута. Она наблюдала только розовые и бледно-розовые протуберанцы. Другая наблюдательница, профессиональная художница мадемуазель Мо (Maux), заметила один невооруженным взглядом, возможно отмеченный Субботиной как бледно-розовый. Также Нина Михайловна и ее спутница Соболевская предполагали наблюдать за звездами и летящими тенями, и это удалось только частично из-за облачности. Тем не менее была замечена Венера и отмечено, что тени двигались с северо-северо-востока на юго-юго-запад353353
  Bulletin de la Société Astronomique de France. 1906. № 19. P. 37.


[Закрыть].

В отчете о затмении Бельгийского астрономического общества также упоминается имя Субботиной. Отмечено, что она присоединилась к Бельгийской делегации в день затмения. Находясь в лагере Лилаила (Lilaila)354354
  Bulletin de la Société Belge d’Astronomie. Bruxelles. 1905. № 10. P. 218.


[Закрыть], она зарисовывала протуберанцы, наблюдая их с помощью 81-миллиметрового окуляра с шестидесятикратным увеличением. «Рисунок, который она передала нам, согласуется с другими наблюдениями за розовыми протуберанцами, – отмечал А. Дамри (A. Damry), автор отчета, – белых протуберанцев она не видела»355355
  Ibid. P. 225.


[Закрыть].

Краткое сообщение аналогичного содержания попало в отчет с описанием работы на затмении миссии Бельгийского астрономического общества, опубликованным в журнале «Сообщения Ассоциации друзей астрономии и космической физики» («Mitteilungen der Vereinigung von Freunden der Astronomie und kosmischen Physik»), издававшемся профессором Йозефом Плассманом356356
  Plassmann Joseph (1859–1940) – немецкий астроном; доктор и профессор астрономии в Мюнстере.


[Закрыть] в Мюнстере. Здесь также отмечалось, что фройлен Субботина особенно занималась протуберанцами и зарисовывала их позиции и что белых протуберанцев не наблюдалось357357
  Müller A. M. du Celliée. Die totale Sonnenfinsternis vom 30. August 1905 // Mitteilungen der Vereinigung von Freunden der Astronomie und kosmischen Physik. Berlin, 1906. № 16. S. 7.


[Закрыть].

Таким образом, вклад Нины Михайловны в наблюдение солнечного затмения 30 августа 1905 г. не остался незамеченным как в отечественном, так и в международном научном сообществе. Сама Субботина вынесла из своего приключения несколько очень важных уроков. Один из них о том, как сильно зависит судьба подобных наблюдений от случайностей. Столько хлопот, несколько месяцев подготовки, сборов, дороги, составления планов, и все могло быть разрушено мгновенно из-за каприза ветра и облаков. С присущей ей практичностью она отметила: «В общем, наблюдения в Бургосе удались только по счастливой случайности: не образуйся просвета в облаках в данный момент и мы ничего не увидали бы, как почти ничего не видали французы, находившиеся от нас всего в 7 километрах. (Корона у них показалась только в последнюю минуту)»358358
  Субботина Н. О затмении 30 августа 1905 г. С. 21.


[Закрыть].

Уже вечером 30 августа разразилась буря и прошел ливень. «Рано утром на другой день мы покинули Бургос…, – написала Н. М. Субботина, завершив свою статью следующим выводом: – В общем наблюдения затмения в Испании надо признать удачными. В Валории, Вальядолиле и Кастельоне облака закрыли солнце как раз в момент полного затмения. В Сории и Алмацане небо тоже было облачное, но в Порта Цэли, Дарокка Даккаре, на Балеарах и во многих других местах побережья Средиземного моря небо было совершенно ясное и большинство наблюдателей получило хорошие результаты. Таким образом труды и приготовления многих экспедиций не пропали даром, и остается только пожелать, чтобы следующее затмение 1/14 января 1907 года увенчалось подобным же успехом»359359
  Там же. С. 22.


[Закрыть]. М. Н. Неуймина написала впоследствии, что наблюдение затмения 1905 г. оказалось самым удачным изо всех, которые наблюдались Н. М. Субботиной. «Изучая Солнце, Нина Михайловна проявляла большой интерес к наблюдениям солнечной короны во время затмений. Несмотря на тяжелое физическое состояние, она ездила в экспедиции, наблюдала почти все полные солнечные затмения, которые происходили при ее жизни, – писала Неуймина и продолжала: – Самым удачным было ее первое наблюдение в 1905 г. в испанском городе Бургосе, куда она приехала по приглашению Французского астрономического общества. Весьма продолжительная фаза (3 м. 45 с.) и превосходные метеорологические условия позволили провести все задуманные наблюдения и в красках зарисовать корону»360360
  Неуймина М. Н. Памяти Н. М. Субботиной // Астрономический календарь. Ежегодник. Переменная часть. 1964. М.: Гос. изд. физ.-мат. лит., 1963. Т. 67. С. 264–265.


[Закрыть].

На обратном пути из Бургоса компания Субботиной посетила целый ряд городов Европы: «Затем побывала я в Ницце, на горной обсерватории, с <…>361361
  <…> слово неразборчиво.


[Закрыть] мм рефрактором <…>362362
  <…> фраза неразборчиво.


[Закрыть], и с другим, с которым наблюдала Луну с очень большим увеличением. Потом снова в Париже, Лионе, Марселе, проехала Геную, Милан, Венецию, а оттуда Вену, Прагу и домой»363363
  Субботина Н. М. Автобиография. [1960–1961] // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 5.


[Закрыть].

Нина Михайловна сохранила воспоминания об этой поездке до глубокой старости. Они не поблекли и не выцвели в ее памяти. В автобиографии, написанной по просьбе бывших слушательниц Высших женских Бестужевских курсов, она написала: «Второе мое Солнечное затмение364364
  Считая затмение 1887 г., которое она не очень удачно наблюдала в детстве в Москве.


[Закрыть] произошло в 1905 году. Поездка вышла очень удачная – по приглашению Фламмариона в г. Бургос и обратно. Из Москвы круглый год билет в оба конца в мягком [вагоне] стоил 350 руб. Затмение длилось 3 м[инуты] 45 сек[унд]. Корона была там <…>365365
  <…> слово неразборчиво.


[Закрыть] замечательной яркости с огромным малиновым протуберанцем. Звезды выглядели на черном бархате неба удивительно ярко – [напоминали] музыку Вагнера [божественно]. Только после затмения, к вечеру разразилась буря с ливнем и градом. Как все были счастливы, что она не помешала наблюдениям (см. мой отчет в Изв[естиях] РАО 1906 г.). На обратном пути удалось увидеть огромный морской прилив до 15 м/выс <…>366366
  <…> фраза неразборчиво.


[Закрыть]. Грандиозное было зрелище! Оно запомнилось навсегда»367367
  Субботина Н. М. Автобиография. [1960–1961] // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 5.


[Закрыть].

Нине Михайловне удача или судьба несомненно сопутствовали в ее астрономических делах, как мы увидим далее. Может быть, в этом и нет ничего удивительного, поскольку совершенно очевидно, что чувство, с которым Нина Михайловна Субботина относилась к научным исследованиям, это, несомненно, страсть, и, как всякая истинная страсть, она искренняя, неистовая и всепоглощающая.