Текст книги "Случай на реке. Детективы"

– Вы можете выслать нам фотографию мужа? Умеете пользоваться электронной почтой? Тогда запишите мой адрес.

Морозов продиктовал электронный адрес отдела.

– Скажите, а кто такой Макс? Он записан в его мобильнике.

– Я такого не знаю. Может, клиент какой-то.

Морозов положил трубку и отправился к Кузьмину.

Тот был на месте.

– Товарищ подполковник, мне кажется, мы знаем личность неизвестного. Я тут изъял мобильник у одного парня. Он нашёл его в парке. И вот только что на этот телефон позвонила жена убитого. Я пока ей не сказал. Она вышлет фотографию мужа. Если это действительно он, тогда вызовем её на опознание.

– Ну, вот, одна проблема отпала. Значит, это Самойлов Валентин Иванович. Проверим, что у нас на него есть. Видимо, ничего, раз пальчиков не оказалось. Лыко да мочало – начинай сначала.

Когда пришло фото Самойлова, сомнения отпали: убитый – он. Жанну вызвали опознать труп мужа.

Кузьмин сразу воспользовался полученной возможностью: показал Жанне контакты её мужа и выяснил, что она знает о них. Затем прозвонил их все. Вполне возможно, у него была связь со своим убийцей. Что их объединяло – неизвестно, но что-то же было причиной такого исхода!

Почти все номера «Билайна» оказались новосибирскими. На вызов отвечали именно те, чьи имена были записаны в списке контактов. Когда Кузьмин называл их, они откликались. Удивлялись, что с ними говорит не Самойлов. После объяснения выражали сожаление по поводу его смерти. По двум номерам Кузьмин попал в Красноярск в приёмную предприятий.

Осталось только одно неизвестное имя на симке МТС – Макс. Телефон сообщал: абонент не доступен. Это означало, что симка, или телефон абонента, а может быть, и то, и другое вышли из строя, либо выброшены. Кто же этот Макс? Вот на этот вопрос и надо было ответить подполковнику.

7

Ничего не оставалось делать, как ехать в Новосибирск. А здесь, на месте, не было ни одной ниточки, за которую можно было бы потянуть. Когда прошли траурные мероприятия, Кузьмин позвонил Самойловой и договорился о встрече и на следующий день рано утром выехал поездом. Он любил ездить вообще, а поездом особенно. Замкнутое пространство вагона, невозможность повернуть назад или свернуть куда-то, останавливают любые порывы, у тебя появляется внутреннее оправдание тому, что ты ничего не делаешь, и наступает какое-то душевное спокойствие, отключение на время ото всех забот. Видимо поэтому, Кузмин всегда завидовал тем, кто смотрел на него из окон вагонов.

Вот и Новосибирский вокзал. Подполковник поднялся на второй этаж к расписанию. Выбрал наиболее подходящий обратный поезд и подошёл к кассам. Сейчас можно покупать обратные билеты по интернету прямо на месте, но Кузьмин был уже в том возрасте, когда следование традиции становится дороже выигрыша в несколько минут. Ему захотелось снова окунуться в атмосферу вокзала, когда кажется, что ты сейчас купишь билет в какую-то дальнюю страну, страну чудес и счастья. Так он чувствовал себя на вокзалах в детстве, и сейчас пытался вернуть эти детские ощущения.

Пассажиров у касс немного. У каждого окошка стояло не больше двух человек. Купив билет, Кузьмин прошёл в зал ожидания. Сюда без билета не пропускали. Каждый раз, когда он оказывался здесь, он любовался акварельными рисунками инженера Павла Яковлевича Пясецкого – одного из первых строителей Транссиба. Сегодня трудно представить, как можно было обходиться без этой железной дороги. А ведь только чуть больше ста лет назад её не было! И вот Пясецкий запечатлел эпизоды прокладки рельсов, строительства станций и мостов.

Сначала дорога была одноколейная, и ходили по ней такие смешные маленькие паровозы. Видимо, и скорость была небольшой: на одном из рисунков казахи верхом на конях соревнуются с паровозом.

Такие паровозы он видел только на картинках. Они использовались первое время. Как и тот, что сегодня стоит здесь рядом с вокзалом в стеклянном ангаре – подарок англичан – копия первого паровоза, который бегал по этой дороге. Потом появилась «Кукушка». Этот паровоз времён гражданской войны Кузьмин видел только в кино. Их уже почти не осталось, поэтому часто в фильмах вместо них снимают паровозы периода Великой Отечественной. А вот их сегодня можно увидеть на многих вокзалах. В знак благодарности этим труженикам их сделали памятниками.

Со второго этажа вокзала Кузьмин вышел сразу на привокзальную площадь. Если стоять спиной к вокзалу, то прямо перед тобой будет улица Челюскинцев. До дома Самойловой всего минут десять пешком.

Подполковник отыскал подъезд по табличкам на дверях, набрал номер квартиры и когда домофон щелкнул, назвал себя. Дверь открылась. Он поднялся на второй этаж. Жанна стояла на пороге и держала дверь открытой.

Кузьмин одним взглядом оценил состояние квартиры. Современная мебель, недавно произведён ремонт. Свежие обои ещё нигде не замарались и не отклеились, облицовочная плитка без пятен, равномерно блестела.

На тумбочке у стены стоял портрет Самойлова в рамке. Перед ним – стакан с водкой, накрытый ломтиком хлеба. Рядом в рюмке с солью – погасшая свечка. Но её запах ещё стоял в воздухе. Это был запах случившегося несчастья, и он перебивал благостное впечатление от вида ухоженной квартиры.

Жанна печальным равнодушным голосом предложила чай с дороги. Кузьмин не стал отказываться, надеясь, это сделает разговор более откровенным. У него не было версий, и необходимо как можно больше получить информации, чтобы хоть за что-то зацепиться.

– Жанна, скажите, у вашего мужа есть знакомые или родственники в Красноярске?

– Валентин говорил: он сирота, но иногда, когда подопьёт, заявлял, что хочет найти брата в Красноярске. Я так и не поняла, был ли это его сводный брат или двоюродный. И был ли он вообще. Ничего больше о нём не слышала.

Кузьмин вздохнул – искать в Красноярске непонятно кого – это не так просто. Да и главное, что это даст?

– А Ваш муж поехал с наличными деньгами?

– Нет. Это опасно. Сейчас уже все научились обходиться банковскими карточками.

Подполковник отметил про себя: банковской карточки у Самойлова не было. Он попросил Жанну рассказать о друзьях и знакомых мужа, а сам стал записывать тех, кого он считал нужным проверить. Но что-то ему подсказывало: этот путь ложный. Надо было искать связи Самойлова за пределами Новосибирска. Из тех, о ком рассказывала Жанна, никто подполковника не заинтересовал.

На вопрос, кого же муж мог записать под именем Макс, Жанна только пожала плечами.

Кузьмин попросил показать все, какие есть, фотографии Самойлова. Кроме школы он учился ещё и в техникуме, служил в армии. Может, где-то здесь пересекались его пути с кем-то из города.

На снимке учащихся техникума узнать Валентина Самойлова было нелегко. Все-таки разница в двадцать лет – это немало. Кузьмин вздохнул. Фамилий на фотографиях не было, кто из них кто, и откуда они – теперь уже не узнаешь. Сам Кузьмин уже приучил себя записывать на обороте снимков максимум информации, потому что время неумолимо, и стоит только пройти несколько лет, как большинство фамилий вылетает из головы. Однажды, когда учился в Омской школе милиции, он записал в тетрадь фамилии всех студентов своей группы. Так до сих пор, когда читает этот список, видит перед глазами своих сокурсников. А так, без списка, – давно бы всех позабыл.

В «дембельском» альбоме Самойлов был уже узнаваем. Подполковник заметил, что в этом возрасте черты лица уже устоявшиеся, и люди выглядят по-взрослому. Например, когда смотришь футбольный матч, то футболистов воспринимаешь как ровесников, хотя они в два-три раза моложе. А вот глядя на гимнасток, этого не скажешь – сразу видно, что это ещё дети.

Разглядывая армейские снимки, он старался по лицам найти своих земляков. Но это было невозможно. Жанна, понятно, тоже не могла назвать никого, и подполковник, вздыхая, откладывал некоторые фотографии для будущей проверки.

Закончив просмотр, Кузьмин попросил у Жанны разрешения на время следствия забрать несколько снимков.

– Конечно, конечно. Мне они теперь уже и не нужны.

– Жанна, а может, вы знаете кого-то из его знакомых, кто хоть как-то связан с нашим городом? Или поведение кого-то из них показалось вам странным?

– Пока ничего такого в голову не приходило.

Попрощавшись, Кузьмин сначала поехал в техникум. Надо было выяснить, не было ли у Самойлова среди иногородних сокурсников Максима или Максимова, и если был, то откуда он.

В техникуме разыскали в архиве списки учащихся интересующего периода. Оказалось, что ребят из других областей среди них вообще не было. В группе Самойлова был только один Максим да и тот из Бердска.

После техникума подполковник отправился на фирму Самойлова – надо было поговорить с её работниками.

Мастерская находилась возле железной дороги и располагалась в небольшом помещении. Какой-то бывший склад. Вход внутрь – через дверь в правой створке ворот. В просторном помещении пахло машинным маслом. Два грузовых автомобиля стояли наполовину разобранными. На стенде шумел мотор – видимо, проходил обкатку. В мастерской Кузьмин заметил только троих. Он подошёл к тому, кто выглядел постарше и представился. Объяснил, что ему нужно. Похвалил:

– Тепло тут у вас. Простите, кем вы работаете и давно ли?

– Я бригадир-механик. Уже два года.

– Скажите, работает ли у вас Максим или Максимов?

– Максим есть. Позвать? Максим, иди сюда!

Подошёл парень, лет двадцати пяти.

– У вас есть на телефоне номер Самойлова? – спросил Кузьмин.

– Самойлова? Нет. А зачем он мне?

– Ну, мало ли. Может, вы дружили.

– Нет, мы общались с ним только по работе.

– Как вы думаете, к кому он мог поехать?

– Ну, он говорил, что поедет в Красноярск. Это все знают. Он там запчасти покупает.

– А здесь у него были какие-нибудь враги?

– Об этом я ничего не могу сказать. Всё может быть, но я не знаю.

– Спасибо, вы нам помогли.

– Да не за что.

Кузьмин снова обратился к бригадиру и «вытащил» из него всё, что только тот мог знать о Самойлове. Подполковник умел это делать. Но ничего стоящего в его ответах так и не нашёл.

Оставалась ещё надежда на армейский период. Надо срочно отправить запрос в воинскую часть. Может быть, там обнаружатся какие-то связи Самойлова, которые наведут на след. Внутренне Кузьмин уже чувствовал: там тоже ничего не прояснится.

– Скорее всего, причину убийства надо искать там, где его и нашли мёртвым. Что же это за человек, этот Самойлов? Что привело его в наш город? За что и кому понадобилось его убивать? – спрашивал сам себя подполковник по дороге на вокзал.

8

Прошло несколько дней. Ничего нового, что помогло бы расследованию, узнать не удалось. Из воинской части пришёл ответ на запрос. Оказалось, из Новосибирска кроме Самойлова в то время больше никто не служил. Все солдаты на посланных снимках были из других областей.

Свои расследования Кузьмин иногда сравнивал с движением автомобиля в гору. Горы бывают пологие и крутые. В одних случаях подниматься легко, в других приходится давить на газ. В данном же случае, гора оказалась слишком крутой. Придётся всё начинать сначала.

Что мы имеем? Муж и жена в Новосибирске. Муж едет в Красноярск. Не факт. Искать брата? Тоже не факт. Да и существует ли брат вообще? Его ограбили и убили. Да. Но почему именно здесь? Он же не сошёл с поезда, иначе бы покупал билет по паспорту, и мы бы знали о его маршруте. Видимо добирался, на автобусах. Что же заставило его, обманывая всех, говорить, что едет в Красноярск, а приехать в наш город, да ещё и с пересадками? А если его сюда кто-то вывез из Новосибирска? Кто? Зачем? На все эти вопросы ответов не было.

Но вот сообщение операторов мобильной связи давало надежду: номер телефона Макса зарегистрирован на паспорт жителя города Молокова Григория Петровича, и эту симку купили ещё в сентябре.

– Это уже кое-что! Значит, здесь он всё-таки оказался не случайно. Попробуем потянуть за эту ниточку, – подумал Кузьмин.

Установили адрес Молокова. Живёт в частном доме. По возрасту уже пенсионер.

Улица и дом, где жил Молоков, была недалеко от центра города. Подполковник отправился туда пешком. Ездить всё время на машинах удобно, но потом придётся ходить в спортзал, чтобы восстанавливать форму. А так – и дело делаешь, и здоровье поддерживаешь.

Дом деревянный. Окна заменены на пластиковые. Такие дома выглядят как слепые, потому что наши глаза привыкли видеть сложные оконные переплёты, а здесь было одно сплошное стекло. Кузьмин как-то видел дом, где на такие стёкла с внутренней стороны наклеены белые полоски, изображающие прежнюю раму. Видимо, хозяин не смог выдержать слепого вида своего дома.

Поднявшись на крыльцо из двух ступенек, Кузьмин нажал на кнопку звонка. Сначала пошевелилась занавеска на окне, потом щёлкнула задвижка, и дверь открылась.

– Григорий Петрович?

– Да, а что случилось?

– Пока ничего. Мне надо задать вам пару вопросов.

– Проходите, проходите.

В доме топилась печь. Было тепло.

Подполковник представился и спросил:

– Вы не покупали для мобильного телефона симку МТС?

– Да, у меня МТС. Уже десять лет как внучка купила. Она живет в Московской области, и мы с ней разговариваем. Удобно. Раз в месяц заплачу сто рублей и звоню бесплатно.

– А паспорт свой никому не отдавали для этих целей. Например, чтобы внучка купила симку себе или кому-нибудь?

– Нет, никому не давал. Да вот он.

Молоков достал с книжного шкафа деревянную шкатулку. Кузьмин узнал в ней произведение умельцев из некогда существовавшей здесь зоны для особо опасных преступников. Там ещё делали сувенирные бочонки под кедровые орехи. Их наполняли орехами и дарили разным проверяющим и большим гостям города.

Паспорт был в шкатулке.

– Григорий Петрович, а может, кто-то тайно брал ваш паспорт? Ну, например, соседи. Вы же часто уходите из дома?

– Да куда я ухожу? Некуда больше ходить – всё можно купить в магазине рядом. Разве что на базар по выходным. Это у меня от старой привычки. Там всегда можно что-то купить подешевле. Вот, посмотрите, какой приёмник купил! Я в молодости так сильно хотел иметь «Спидолу», но тогда он был мне не по карману. И вот на старости лет купил его за сто рублей.

Кузьмин узнал приёмник. Он когда-то тоже мечтал о таком: длинные, средние и два диапазона коротких волн, и даже ультракороткие – УКВ. Такие приёмники выпускали в Риге. Недавно передача была про этот завод. В советские годы там работало двадцать пять тысяч рабочих. В столовой одновременно садилось за стол пять тысяч человек! Теперь в этой столовой гуляет ветер, на полу осколки стёкол. Это – один из результатов развала большой страны. Тогда приёмники расходились по всему Советскому Союзу. Сейчас российский рынок закрыт, а сколько нужно их самой Латвии!

– Ну вот, а вы говорите, что не выходите из дома. Пока вы на рынке, любой может зайти к вам в дом.

– Этого не может быть. Если я ухожу куда-то, то закрываю дом на замок.

– Да, да, видел я ваш замок. Я посоветовал бы вставить внутренний. Иначе, когда вы уходите и вешаете замок, то сообщаете всем прохожим, что дома никого нет. Такой замок виден издалека. А в дом забраться опытному вору очень легко. Вы, наверное, и ключ-то где-нибудь рядом прячете?

Молоков виновато заморгал, но промолчал. Кузьмин заметил это, но из жалости тему развивать не стал: старики обидчивы.

– Скажите, здесь есть рядом сосед по имени Максим или по фамилии Максимов?

– Максим? Есть паренёк, его все Максом зовут, он учится в школе. Это на соседней улице, повыше. Больше никого не знаю.

– Спасибо вам, Григорий Петрович, за помощь.

– Да разве ж я помог?

– Помогли, помогли.

Подполковник вернулся в отдел. Школьник Макс его не заинтересовал – какая связь может быть у них с Самойловым! Сколько ещё в городе этих Максов – Максимов или Максимовых! Но что-то же надо делать!

Периодически он звонил на телефон Макса. Но звонки не проходили. В ответ он слышал: «Связь с абонентом временно не доступна». Ясно: если эта связь была криминальной, и Макс с мобильника Самойлова имел отношение к его убийству, то он и симку давно уже выбросил.

– Почему же никто не откликнулся на объявление о розыске? Не мог же Самойлов просто так приехать в город ни к кому и случайно нарваться на убийцу? А может, он к нему и ехал? Но зачем? И кто он? – задавал себе вопросы подполковник, закрывая папку с документами уголовного дела.

9

Следующий день начался с расследования нового убийства. Труп был обнаружен на территории гаражного кооператива. В заброшенный гараж забрёл в поисках своего единственного источника доходов – металлического лома – местный алкоголик. В оные времена железки, медная и алюминиевая проволока валялись повсюду. Теперь же найти их – дело довольно трудное, а в нужном количестве – тем более. Чтобы набрать на бутылку водки приходится не брезговать и маленькими кусочками: где крючок с калитки отломает, где алюминиевую чашку сопрёт. Понятно, что все брошенные строения исследуются очень тщательно. Вот он и наткнулся на мертвеца, который в углу гаража был прикрыт кусками рубероида.

Кузьмин, а больше в отделе, как всегда, оказалось некому, приступил к оформлению дела. Ночью был буран, поэтому следов не осталось. Предварительный осмотр трупа показал: причина смерти – огнестрельная рана. Выстрел был сзади в область сердца. Из какого оружия – покажет судебно-медицинская экспертиза. В кармане убитого найдено золотое кольцо с этикеткой магазина. Каких-либо других вещей, кроме носового платка, не было. Главное – не было телефона. Сегодня мобильник – это, считай, как второй паспорт, даже лучше. По адресам и звонкам можно узнать о человеке очень многое, если не всё. А без телефона в кармане сегодня практически никто не ходит. Но у убитого его не оказалось.

По заключению баллистической экспертизы выстрел был сделан из пистолета Макарова. Пуля попала в сердце. Пистолет в розыске не значился. Но зато в картотеке были отпечатки пальцев покойного. Они принадлежали Андрею Максимову, освободившемуся по амнистии полгода назад.

Взглянув на фотографию, подполковник определил: тот похож на артиста Игоря Савочкина. Такой же худощавый, жилистый. Кузьмин давно заметил: лицо человека дольше помнится, если ты видел его фотографию. И лучше запоминается, если он похож на какого-то близкого тебе человека или известного артиста, спортсмена, политического деятеля. Поэтому подполковник всегда старался делать такие сравнения. Он знал: его самого сотрудники между собой называют Штирлицем, намекая на его сходство с артистом Вячеславом Тихоновым.

– А вот это уже удача! – воскликнул Кузьмин. Кольцо с этикеткой оказалось из списка ограбленного ювелирного магазина.

– А может, это и есть наш Макс, – подумал подполковник. Я-то думал: Макс – это Максим, а это, может быть и Максимов. – Но может быть, и нет. Всякое бывает.

Что же получается? Если Макс – это Максимов, то покойник из парка и он как-то связаны, иначе откуда на телефоне Самойлова есть Макс? И оба стали покойниками, видимо, по одной причине. Но какой? Например, оба участвовали в ограблении магазина. Максимов как раз освободился накануне. Тем более, что кольцо обнаружено в его кармане. Но не могли же они убить друг друга! Значит, был кто-то третий. Кто он?

А вдруг на телефоне Самойлова совсем другой Макс? Тоже ведь может быть. Вот если бы на телефоне Максимова был номер Самойлова, тогда вопроса бы не было. А так, что нам говорит об их связи? Ничто.

Куда или кому нёс это кольцо Максимов? И почему его убили, а кольцо не взяли? Значит это убийство не из-за денег. А из-за чего?

Пока надо выяснить все связи Максимова. Может, ювелирный магазин – его рук дело? Он, конечно, не исполнитель – фигурой не подходит. А вот организатором вполне мог быть. И убили его, например, чтобы не отдавать всю добычу или её часть. Но почему в кармане было только одно кольцо? А вдруг – это его подарок кому-то, а убийство имеет совсем другую причину? Тогда, где искать остальное?

Сначала надо навестить его мать. Опять эта печальная миссия. Но деваться некуда. Потом опознание. Похороны. Сколько раз это уже было. Вздохнув, подполковник стал собираться. Он позвонил в регистратуру поликлиники, где работала мать Андрея Максимова, дежурная сообщила: сейчас она должна быть дома. Это в центре города, совсем рядом.

– Возьму-ка с собой Морозова, это же он сопровождал дело магазина и знает его детали, – решил Кузьмин, – да и вдвоём легче будет.

Максимова, на сообщение о смерти сына закричала. Этот крик невозможно выдержать. Подполковник понимал, что значил для неё пусть и непутёвый, но родной сын. В детях сосредоточена вся надежда родителей, только ради них они и живут. И чем старше человек, тем сильнее он это чувствует, тем сильнее его горе.

Кое-как успокоив Максимову, подполковник начал задавать вопросы об Андрее. Спокойный тон, необходимость отвечать немного отвлекли её. Она рассказала, как рос Андрей, чем занимался, как учился в школе, что любил и не любил. То, что он совершил уголовное преступление, она объяснила его вспыльчивостью и тем, что попал в плохую компанию. Кузьмин подумал, но вслух не сказал, что все плохие компании как раз и состоят из таких вот хороших, которые туда попадают.

Стараясь не обидеть мать, расспросили её о вещах сына и аккуратно провели обыск, позвав соседей в качестве понятых. Но обыск ничего не дал. Никаких золотых вещей в квартире не обнаружили. На вопрос о мобильнике сына, она подтвердила:

– Да, у него был телефон. Он его сразу купил, как приехал. Дорогой. Он по нему одноклассников искал.

Всё, что про Андрея рассказала его мать, ничего не прояснило. Обычно так и бывает – как ни странно, но родители очень мало знают о своих детях. Сразу она даже не могла назвать ни подруги, ни собутыльников сына. Он же с кем-то пил столько времени. Своих денег у него не хватило бы. Значит, кто-то угощал. Несколько человек из прежних его друзей она всё-таки вспомнила. Подполковник записал их фамилии и примерные адреса: надо будет проверить всех.

Кузьмин с Морозовым усадили Максимову в уазик, отвезли её на опознание. Жуткая, но неизбежная процедура.

К проверке друзей Максимова подключили участковых. Но никто не вызвал подозрения. У всех было алиби и на день ограбления ювелирного магазина, и на те дни, когда были убиты Максимов и Самойлов. Выяснилось: постоянной подруги у Андрея не было. Были случайные связи с несколькими женщинами, которые в невесты ему явно не подходили.

Это был тупик.

Из тупиков Кузьмин выходил, начиная всё сначала, или его спасал случай. Но на случай рассчитывать нельзя, можно только надеяться. Надо было что-то делать самому.

Танцевать, как говорится, пришлось от печки. Сначала Кузьмин подготовил запрос о сокамерниках Максимова. С кем он был дружен, когда те освободились, откуда они и так далее. Нередко именно там, на зоне, замышляются сногсшибательные преступления, цель которых обеспечить будущую счастливую жизнь. Такую, о какой мечтал ещё Остап Бендер: в белых брюках на пляжах Рио-де-Жанейро.

Затем подполковник решил основательно покопаться в биографии Андрея и начал со школьных лет.

Школа, в которой учился Максимов, по меркам города, была крупной. Здесь даже был свой музей. При всей текучести кадров, работало ещё много ветеранов, и Кузьмин быстро нашёл тех, кто учил Андрея.

Их вспоминания позволили подполковнику уточнить характеристику Максимова, которая сложилась в его представлении. Способный, но учился неровно. Часто пропускал занятия. Больше руководствовался своими желаниями, чем наставлениями учителей. Из всех предметов он больше всего любил физику и физкультуру.

– Видимо, из-за учителей, – сделал вывод Кузьмин, но вслух не сказал.

На вопрос о девушке Андрея, учителя ответить не смогли. Он окончил только девять классов, потом перешёл в ремесленное училище. В этом возрасте ещё не все ребята находят себе пару, чаще только влюбляются и держат свои чувства в тайне.

Когда Кузьмин спросил о друзьях, ему назвали только двоих. Это – Марат Шамсутдинов и Антон Чернов. Андрей был в команде класса по баскетболу, и дружил с этими двумя парнями. Они втроём ходили ещё и на секцию карате.

– Вот их-то и надо проверить в первую очередь, – подумал Кузьмин.

Оказалось, Чернов уже давно в городе не живёт. После окончания школы он поступил в Томский строительный университет, затем уехал в Тюменскую область. А вот Шамсутдинов выучился на токаря и как работал на машиностроительном заводе, так и продолжает трудиться там. Кузьмин встретился с ним прямо в цехе в обеденный перерыв. Марат рассказал: с Андреем после девяти классов они вместе поступили в училище. Потом Марат ушёл в армию – он был на год старше Максимова. Андрей же остался в городе.

– Он как-то на вечере потанцевал с одной девушкой. Из-за этого и пострадал. Подрался с её парнем, ударил его так сильно, что тот попал в больницу. Андрей тогда получил два года условно. Учли: первый раз, у матери один. Не прошло и года, как он снова подрался. И опять, у избитого оказались тяжкие телесные повреждения. На этот раз Андрей получил уже реальный срок.

– Да, это нам известно. Дальше – условно досрочное освобождение. Затем уже разбой и так далее. Четвёртый месяц на свободе и вот – застрелен. А где сейчас та девушка, из-за которой он подрался первый раз?

– Я этого не знаю. Я и тогда не знал, кто она.

– Ладно, разберёмся. А вы с ним после его освобождения встречались?

– Да, недавно, случайно. Я пригласил его в гости. Он приходил один раз. Посидели, вспоминали школу и училище. Ну, выпили немного. Больше я его не видел.

– У тебя какая машина?

– «Нива».

– А гараж есть?

– Конечно. Сам построил. Он у меня под одной крышей с верандой. Хотите, покажу?

Кузьмин понял – Марат догадался: Кузьмин должен провести у него обыск, и поэтому предложил сам. – Чуткий, – отметил про себя подполковник.

– Я подумаю. Возможно, придётся воспользоваться твоим приглашением, не обидишься?

Кузьмин не сомневался – обыск ничего не даст: даже если он и прячет золото, то так, что никакой обыск не обнаружит. Да и какое основание для обыска – вместе учились? Этого недостаточно. К тому же чутьё подсказывало, что Марат здесь вообще ни при чём.

Как только вернулся в отдел, Кузьмин запросил дела Андрея Максимова. Надо было выяснить имена девушек, из-за которых произошли драки. Затем он попросил паспортный стол связаться с Новосибирским загсом и выяснить прежнюю фамилию Жанны Самойловой. Не она ли и есть бывшая подруга Андрея Максимова?

Через два часа ему принесли ответ: в Новосибирске три года назад был зарегистрирован брак Самойлова Валентина Ивановича и Непомнящих Жанны Дмитриевны. Эта фамилия пока ни о чём не говорила.

Не очень надеясь на удачу, Кузьмин написал поручение участковому центрального района проверить, не узнают ли продавцы по фотографиям в Самойлове или Максимове покупателя ножа. Для этого надо обойти все магазины, в которых продают ножи. Лежат они на прилавках, сверкая лезвиями, привлекая внимание своим устрашающим видом. Кузьмину всегда хотелось приказать, убрать их с прилавка. Но сейчас другие порядки – рынок. Ради наживы, если разрешить, будут продавать и пушки, и пулемёты.

Участковый, расспрашивая о подозрительных покупателях, показывал всем продавцам несколько снимков, в том числе и фотографии Самойлова и Максимова. Одна продавщица, указывая на Максимова, подтвердила: такой покупатель у неё был. Он месяца три назад купил у неё приличный нож.

Однако этот факт особенно ничего не давал Кузьмину. Ну, купил Андрей нож. А применял ли он его? И где этот нож сейчас. Единственное, что можно было утверждать, что Максимов мог быть убийцей Самойлова. Например, из ревности и надежды вернуть свою девушку. Мог-то мог, но он ли это сделал? Могли ведь и другие.

Подполковник получил из суда уголовные дела Максимова. Оказывается, и первая драка, и вторая были из-за Жанны Непомнящих.

– Вот это да! Может, это любовь?

Кузьмин вспомнил себя в эти годы. Был ли он способен совершить подобное преступление в то время? Да, наверное. Вспомнил, сколько раз он совершал поступки, которые, при определённых обстоятельствах, могли бы привести его на скамью подсудимых. И вынужден был признать, что часто лишь счастливый случай позволял избежать этого. Как же важно, чтобы в эти рискованные годы за молодыми ребятами был присмотр и хорошие наставники. Сколько несчастий удалось бы предотвратить!

Но что произошло? Самойлов поехал, чтобы провести дуэль с Максимовым? И оба друг друга убили? Глупость! Это невозможно. Это только Челубей с Пересветом на Куликовом поле друг друга пиками убили в поединке. Да и то, это по легенде, а как было на самом деле, ещё неизвестно. А здесь и пуля, и нож у обоих попали в сердце. Значит, в поединке один из них обязательно должен был остаться живым. Ясно, что без третьего здесь не обошлось. Но кто он? Жанна? Убила ненужного ей Андрея, который приставал к её мужу Валентину? Но тогда почему муж тоже убит? И самое главное: откуда у Максимова золотое кольцо из ограбленного магазина? И кому он предназначалось? Нет, тут всё сложнее. А вдруг эти убийства вообще не связаны? Ну, что их объединяет? Только предположение. Оснований для этого нет. Только интуиция. Его, Кузьмина, интуиция.

Жанну, конечно, придётся допросить ещё раз. Например, спросить, почему она сказала, что не знает, кто такой Макс, который есть на телефоне мужа, если это мог быть Андрей Максимов?

Набирая номер телефона Жанны, Кузьмин чувствовал – это ничего не даст. Но проверять надо всё.

Жанна ответила сразу. На вопрос Кузьмина о Максимове она рассказала, как познакомились, как дружили. По словам Жанны, он обладал теми качествами, которые нравятся девушкам в этом возрасте: смелый, сильный, открытый. С ним она чувствовала себя надёжно защищённой. Единственное, что её иногда пугало – это его несдержанность. Нет, по отношению к ней это никогда не проявлялось. Но из-за его постоянной готовности заступаться за неё с кулаками, она просто опасалась за его судьбу. И эти опасения подтвердились. Сначала переживала, потом жалела, постепенно он стал ей чужим. Встретила надёжного человека – Самойлова, вышла замуж. Родился сын. Сейчас он у бабушки. Но вот теперь Самойлова убили. Кто это мог сделать и почему – невозможно представить. Мужу о Максимове никогда не рассказывала, и он об Андрее понятия не имел.

Кузьмину стало понятно, почему Жанна о Максе сказала, что не знает, кто он. Она была уверена: мужу ничего об Андрее неизвестно. Да и сама уже стала забывать его. Он ушёл из её жизни навсегда.

10

Подполковник сидел в своём кабинете и в который раз внимательно читал протоколы допросов друзей и знакомых Максимова. Содержание протоколов, написанных им самим, он помнил наизусть. А вот в тех, что составляли участковые, могли быть сведения, которые вначале не бросились в глаза. Кузьмина заинтересовало одно место в рассказе Виталия Борисова: