Текст книги "Случай на реке. Детективы"

– Сидели и выпивали на кухне. Это было в воскресение. Вдруг Максимов увидел кого-то в окно. Схватил лежащий на столе мобильник и сфотографировал что-то на улице. Я спросил его, в чём, мол, дело, но он отмахнулся: «Вот бабы!». Потом я ушёл.

Подполковник несколько раз прочитал эти строчки. Борисов встречался с Максимовым в воскресение, в день убийства Андрея. Экспертиза установила – и Самойлов, и Максимов получили смертельные раны в один день, в воскресение. Если эти убийства как-то связаны, важно установить точное время, чтобы знать, кто из них был убит раньше. Но этого экспертам не удалось. Поэтому об этом дне надо собрать максимальное количество информации.

– Что-то не договаривает этот Виталий. Надо допросить его ещё раз, – решил Кузьмин. В остальных протоколах он не нашёл, что могло бы его заинтересовать.

На следующий день Виталий сидел напротив Кузьмина и слово в слово повторял свой рассказ.

– Всё?

– Да, всё.

– А теперь – рассказывай снова, но ничего не скрывай: зачем Максимов пригласил тебя, что предлагал, что обещал, и что случилось в тот день?

Виталий понял – лучше всё-таки говорить правду. И он рассказал про то, что они с Андреем должны были шантажировать Томича.

– Кто он, я не знаю. Андрей сказал: ювелирный магазин – его рук дело, и если его припугнуть, он отдаст часть награбленного.

– А почему именно Томич?

– Этого я не знаю. Но Андрей говорил, что однажды он следил за ним, и видел, как тот сел в автобус на Томск. В тот день, уже ближе к вечеру, Андрей подошёл к окну и что-то сфотографировал на мобильник. Потом как закричит: «Томич!» Мы быстро выбежали и пошли за ним. Когда почти догнали, Андрей велел мне обогнуть дом и зайти с другой стороны, отрезать Томичу путь к отступлению, чтобы он оказался между нами. Я побежал, стал огибать дом, но перед тем, как сделать поворот, споткнулся о бордюру и упал. Сильно ударился коленом. У меня даже шапка слетела. Несколько секунд лежал, было очень больно. Когда поднимался, услышал выстрел. В это время постоянно вспыхивали фейерверки. Я сначала даже не обратил внимания, но уже потом понял: это был выстрел из пистолета. У фейерверка звук какой-то трескучий, широкий, а этот был такой – компактный. Потом был шум автомобиля. Когда я вышел на дорогу, то ни Томича, ни Андрея не увидел. Я зашёл к нему домой. Его мать сказала: он не приходил. Я испугался и участковому соврал, мол, ушёл домой, когда Андрей ещё был дома.

– Значит, ты Томича не видел?

– Видел, но только со спины, узнать не смогу.

– А у Андрея был мобильник?

– Да, мы звонили друг другу. Но после этого он не отвечал.

– Позвони сейчас.

Виталий достал телефон. Нажал кнопку вызова. В ответ послышалось: «Телефон отключён или абонент находится вне зоны».

– Ладно, Виталий, прочитай, подпиши и свободен.

Когда Виталий вышел, Кузьмин подошёл к окну. Шёл снег. Снежинки медленно спускались на землю. Некоторые натыкались на стекло. Вдруг подполковник стукнул себя по лбу, оделся и вышел. Он мысленно ругал себя, как он не догадался сразу проверить мобильник матери Максимова.

Мать Андрея, сильно состарившаяся после похорон сына, открыла дверь, она уже была одета и собралась уходить. Подполковник спросил про её телефон.

– Вы делали когда-нибудь снимки этим телефоном?

– Нет, я толком и не умею с ним обращаться. Зачем мне это? Достаточно, что могу позвонить.

– Можно мне посмотреть его?

– Пожалуйста.

Кузьмин открыл фотографии в памяти телефона. Только один снимок. Он сделан из окна дома. Подполковник прошёл на кухню и убедился: именно отсюда Андрей снял подъезд соседнего дома. На снимке мужчина стоит спиной, подняв руку, как будто прощается. С крыльца подъезда спускается женщина. Её рука тоже слегка приподнята – ответ мужчине. Её лицо хорошо видно.

Кузьмин объяснил Максимовой: мобильник на время следствия он вынужден забрать. Быстро написал протокол выемки мобильника, попросил позвать двух соседей в качестве понятых. Тут уж никуда не денешься: ручка следователя и есть его самое главное личное оружие.

Вернувшись в отдел, подполковник отнёс мобильник в лабораторию и попросил поскорее сделать фото покрупнее. Когда через двадцать минут ему принесли фотографии, попросил капитана Морозова выяснить, кто эта незнакомка на снимке и с кем она говорит. А сам вызвал на допрос Виталия Борисова – надо было ещё раз допросить его о том дне.

Уже через полчаса Морозов позвонил и сообщил: женщину зовут Елизавета Дмитриевна Макушева. Живет в шестьдесят седьмой квартире. Муж Макушев Сергей Владимирович, предприниматель. Бизнес оформлен на него. Есть отдел одежды в супермаркете. Жена числится продавцом. Видимо, сам Макушев обеспечивает доставку товара.

Кузьмин поблагодарил Морозова и решил немедленно встретиться с женой Макушева.

Её отдел находился на втором этаже. Подполковник поднялся на эскалаторе и, двигаясь по проходу, вглядывался в лица продавцов. Было жарко и душно.

– Видимо, есть проблема с вентиляцией, или проект негодный, – предположил Кузьмин. – Как же можно выдержать здесь целый рабочий день!

– Что вас интересует, – обратилась к подполковнику женщина лет тридцати, когда он, узнав Макушеву, зашёл в её отдел.

– Меня интересуете вы, – сказал Кузьмин, показывая раскрытое удостоверение.

– Что я натворила?

– Пока мне об этом неизвестно. Я должен задать вам несколько вопросов. Скажите, вы знаете Максимова Андрея?

– Да, знаю, это бывший ухажёр моей сестры. Недавно вышел на свободу. Мы с ним всего один раз разговаривали, и всё.

– А вот этот мужчина, кто он?

Кузьмин протянул фотографию, на которой Макушева прощалась с мужчиной.

– А это супруг моей сестры, Валентин Самойлов. Этот снимок был сделан, когда мой муж на своей машине повёз его на вокзал. Я вышла проводить.

– Простите, а как зовут вашу сестру?

– Жанна.

– Живет в Новосибирске?

– Да. А что?

– Вот это да! – подумал Кузьмин, – все участники – и мёртвые, и живые – объединились в один клубок! Осталось распутать его. Только вот Томича в этом клубке не хватает. Неужели он не имеет отношение к ним? Нет, он должен быть с ними связан, иначе, откуда у Максимова золотое кольцо?

– Дело в том, что Валентин Самойлов убит.

– Как убит? Он вот, в воскресение был у нас.

– В воскресение его и убили. Ножом.

– Вот горе-то какое! А Жанна знает?

– Знает. А что вы можете сказать, кто это мог сделать и по какой причине?

– Я не знаю. Он такой спокойный. Подраться с кем-нибудь не мог. Может, его кто ограбил и убил? Есть же такие люди.

– Может быть, может быть. У вас родственники в Томске есть?

– Да, двоюродный брат моей мамы. Дядя Тимофей. Его фамилия Кремнёв. Тимофей Фёдорович. Но я его давно не видела. У нас он не бывает.

Поблагодарив Макушеву за помощь следствию, Кузьмин пригласил её зайти в отдел утром – до начала работы магазина – необходимо записать её показания.

Ещё надо было выяснить, кто такой Кремнёв и проверить: не проходил ли он по каким-либо делам.

Информационный отдел сообщил: Кремнёв Тимофей Фёдорович в картотеке не значится. Но всякое бывает. Особенно в наше время, когда преступниками становятся и вполне добропорядочные граждане, и люди из высшего эшелона власти. Деньги портят всех. На всякий случай надо запросить его характеристику.

Кузьмин отправил запрос в Томск, но был почти уверен: это направление следствия к успеху не приведёт.

Когда появлялась тупиковая ситуация, Кузьмин начинал, как он говорил, рассматривать её под микроскопом. В данном случае пришлось подробнее изучать биографии всех участников. Особенно его интересовало, когда и где они познакомились друг с другом.

Кое-что уже было известно, но взаимосвязанной картины ещё не было. Главное, где-то в этой сетке отношений должна была быть связь с Томичём.

Подполковник выяснил: сестра Жанны – Елизавета Непомнящих – была замужем за Никитенко. Прожили два года, потом развелись. Она окончила педагогическое училище, но работала продавцом. Потом с сестрой занялись частным бизнесом. Имели палатку на рынке. Через два года после развода с Никитенко Лиза вышла замуж за Сергея Владимировича Макушева. По-прежнему занимается бизнесом. Родители живут в деревне. Иногда приезжают к дочери в гости. Сёстры их тоже навещают, но редко – по праздникам. Сыну Лизы уже два года, водят в ясли.

Кузьмин выяснил всё, что мог и про Никитенко. Работает водителем такси. Живёт в городе. Не судим и не привлекался. После развода с Лизой Максим Викторович Никитенко женился на Шевкуновой Елене Николаевне.

– Максим! Не он ли и есть этот Макс, которого мы разыскиваем? – подумал Кузьмин. – Спросить в лоб? Ну и что это даст? Обыск? На каком основании? Вызвать повесткой? Напугаешь или спугнёшь. Нет, надо сначала просто побеседовать.

Подполковник набрал номер диспетчера фирмы, в которой работал Никитенко таксистом. Ответил женский голос. Кузьмин извинился и спросил, когда тот освободится. Оказалось в шесть часов.

– В шесть, так в шесть.

Вечером Кузьмин, позвонил в дверь квартиры Никитенко. Женский старушечий голос спросил: «Кто там?» Подполковник представился и показал удостоверение так, чтобы его было видно в глазок. Успокоил: ничего не произошло, ему только надо задать несколько вопросов хозяину квартиры.

Дверь открылась, и Кузьмин вошёл в обычную «трёшку». Стандартная мебель, стандартные обои. Пластиковые окна. В общем «всё, как у людей».

Никитенко был в ванной, принимал душ. Но вот шум воды закончился, и, обтираясь махровым полотенцем, вышел крепкий мужчина лет сорока.

Кузьмин объяснил цель визита. Хозяин радушно пригласил за стол. Объяснил: жена гуляет с дочкой на детской площадке. Девочке пятый год, но детей без присмотра в наше время оставлять нельзя.

Из вежливости подполковник задал несколько вопросов о том, как идут дела, много ли пассажиров. Никитенко добродушно отвечал.

Наконец, подполковник стал спрашивать то, ради чего он и пришёл.

– Вы знакомы с мужем вашей бывшей жены?

– Ну, вообще-то несколько раз видел их вместе. А так, я его не знаю. С Елизаветой, когда встречаюсь, только здороваюсь. Не больше. Нет никакого желания: что с возу упало, то пропало. Не пошла у нас жизнь. Даже непонятно, из-за чего были скандалы. Я уже после не раз задумывался о причине, но так и не понял. Ни с её, ни с моей стороны измен не было. Мне кажется, причина была в общей неудовлетворённости совместной жизнью. То, что обычно называют «не сошлись характерами». Ей надо было чего-то большего, чем я мог ей дать. А вот в новом муже она, видимо, это нашла. У них есть магазин. Она одевается сейчас лучше, чем со мной. Прически носит какие-то такие… Просто мы немного разные.

– А вы знаете Валентина Самойлова?

– А кто это?

– Это муж её сестры Жанны.

– Жанну я знаю. Как-никак, свояченица была. А вот её мужа не знаю, не встречались. А что?

– Его убили. А на его телефоне есть имя Макс. Вот мы и подумали, что возможно это вы, и что-то сможете нам рассказать о возможной причине его убийства.

– Жалко человека, жалко Жанну, но я ничего сказать не могу. Можете проверить входящие и исходящие на моём телефоне. Вы же теперь знаете, его номер.

– Нет, не надо, я и так верю.

Он понимал, что если Самойлов и звонил Никитенко, то на другую симку. А она не отвечает, значит, скорее всего, её уничтожили или выбросили сам телефон. Он всё время наблюдал за реакцией Никитенко на вопросы. За долгие годы работы следователем Кузьмин уже научился определять, когда люди лгут, и обмануть его было трудно. Но мало ли артистов на свете!

Поблагодарив за помощь следствию, Кузьмин извинился, если придётся вызвать в отдел для уточнения обстоятельств, и попрощался.

11

Из Томска пришёл ответ на запрос о Кремнёве. Работает слесарем на заводе. Характеризуется положительно. Имеет несколько административных правонарушений по линии ГИБДД. В указанный в запросе период находился в больнице – ему сделали операцию по удалению грыжи. В настоящее время на больничном.

– Что и следовало ожидать, – прокомментировал вслух Кузьмин.

На столе перед подполковником, под клавиатурой компьютера, обычно лежал лист бумаги, куда он записывал, что надо сделать в этот день для себя лично. Обычно это были наказы жены: хлеб, молоко, лекарство. Когда задумывался, он чиркал на листе всё, что приходило в голову.

Сейчас Кузьмин был в затруднении. В лабиринте фактов его мысль никак не могла найти дорогу. Он стал составлять список всех хоть как-то причастных к делу. В шариковой ручке заканчивалась паста – некоторые буквы получались яркими, другие – бледные или вообще не получались. Открыл ящик стола, где вместе с бумагами держал и другие вещи: старые ручки, карандаши, скрепки. Ручки не писали – высохли стержни, новых не было. Кузьмин закрыл ящик и пошёл в канцелярский магазин. Это было совсем рядом.

Свежий холодный воздух взбодрил подполковника. В магазин зашел уже не с таким суровым видом. На людях он всегда старался выглядеть таким, чтобы у них не возникали вопросы типа: «Что это с ним?» А с сослуживцами вообще старался переходить на весёлый шутливый тон.

Знакомая продавщица, несмотря на существовании небольшой очереди, сразу спросила, что ему нужно. Кузьмин, улыбнувшись, показал на стержень, лежащий под стеклом. Рассчитавшись, окинул взглядом остальные товары и покинул магазин.

Вернувшись за свой стол, он вытащил из-под клавиатуры свой листок, поглядел на него, встал, подошёл к окну, повернулся и вдруг он увидел на листке то, что так долго искал – ответ на многие вопросы, которые не давали ему спать по ночам.

Тут же набрал номер телефона Жанны Самойловой. На четвёртом звонке вызова она ответила.

– Жанна, извините, пожалуйста, – один вопрос. Ваш муж брал кредит? Если да, то в каком банке?

– Да, у нас есть кредит в сбербанке. Ещё год платить. Но дела у мужа пошли хуже и уже два месяца мы не перечисляли деньги. Я сама не знаю, что делать. Из банка нас предупредили, что если в феврале не поступят платежи, то они обратятся в суд. У нас в залоге мастерская, на неё и наложат арест, а потом будет принудительная продажа. Я и сама хочу её продать – я же не могу с ней управляться. Но надо ждать полгода. Придётся взять ещё один кредит, чтобы погасить задолженность перед банком, а мастерскую продать после, и расплатиться уже за новый кредит. Правда, говорят: можно и сейчас за ту же сумму дать генеральную доверенность тому, кто потом сам её продаст. Но надо найти такого человека.

– Я могу лишь пожелать удачи.

– Спасибо.

– Да не за что.

Кузьмин понял: его догадка начала подтверждаться.

12

В кабинет подполковника постучался и сразу вошёл Виталий Борисов.

– Вызывали?

– Да, вызывал. Заходите, садитесь.

– А что случилось?

– Пока, ничего, но может случиться.

– Что может случиться?

– Плохое может случиться.

– С кем?

– С кем, с кем. С тобой.

– Вы меня пугаете? А в чём я виноват?

– Не пугаю, а говорю о реальной опасности. Ты вот никого в тот день не увидел, но это не значит, что и тебя не видели. Ты для преступника – опасный свидетель.

– А кто он?

– Вот это ты и должен помочь нам выяснить и спасти себя.

– Что? Так серьёзно?

– Серьёзней не может быть. Два трупа уже есть, почему не быть ещё и третьему.

– Но почему я? Я же никого не знаю.

– Да? А он об этом знает? Нет. В этом всё и дело.

– А что же мне делать?

– Вот это уже вопрос не мальчика, а мужа! Понял, что опасность смертельная?

– Понял, понял. Говорите, сделаю, как вы скажете.

– Вот тебе конверт, вот адрес, вот бумага, вот текст. Перепиши, а мы отправим.

– А может, вы сами, без меня?

– Ну, началось. Уже боишься? Нам нельзя, он наверняка тебя видел, и, если придёт кто-то другой, сразу поймёт – ловушка. А любые твои действия будут выглядеть естественно.

Не бойся. Просто так сразу никто стрелять не начнёт. Преступнику же надо знать: с кем имеет дело, нет ли подставы. Скорее всего, он придёт без оружия. В случае опасности он может сказать, что случайно пришёл на вокзал, посмотреть расписание. Но даже если он с оружием, ему сначала нужно приготовиться – не ходит же он всё время с пистолетом в кармане и с пальцем на курке. Нам, как раз, нужен его пистолет – и как улика, и как оружие, которое требуется изъять. Ты же видишь: в письме время встречи – через два дня, на момент прихода электрички. Середина недели, значит, пассажиров будет немного, но достаточно, чтобы сотрудники могли раствориться среди пассажиров.

Железнодорожный вокзал – хорошее место встречи. Ты зайдешь, встанешь у киоска с книгами и будешь их рассматривать. Наш человек постарается всегда быть между вами. Нам важен момент, когда он пойдёт на контакт с тобой. Это будет означать: он тот, кого мы ищем. Просто так с вопросами к человеку, одиноко стоящему спиной ко всем, никто обращаться не будет – вокруг же есть другие люди, у кого можно спросить. Вот там мы его и возьмём. Твоя задача – прийти заранее.

– А вдруг он меня там успеет убить?

– Не успеет, потому что там он стрелять не станет. Скорее всего, он что-то выдумает и будет приглашать тебя в машину, чтобы увезти в более подходящее место. Ты не соглашайся. Его настойчивость будет ещё одним доказательством, что мы не ошиблись. Как только он предложит это – сними шапку. Это – сигнал нам. Тем более, что мы знаем подозреваемого. Только доказательств не хватает. И ты нам поможешь их получить.

– Ну, тогда ладно. Я согласен.

– Пиши. Я проверю.

Подполковник не был уверен в своей версии на сто процентов, но если он ошибся, то тот, кому написано письмо, скорее всего, придёт к ним в полицию, а не пойдёт убивать Борисова. Если же он, Кузьмин, окажется прав, то убийца на вокзал придёт с намерением убить Виталия. А значит, у него при себе или в его машине должно быть оружие – нож или пистолет.

Кузьмин понимал: преступник из предосторожности может прийти и без оружия. Но вероятность этого мала – слишком велико должно быть его нетерпение скорее покончить с единственным свидетелем. Ведь в этом случае ему придётся везти Борисова туда, где спрятан пистолет.

Вокзал. У входа за столом рядом с магнитной рамкой – дежурный. В зале ожидания человек двадцать расположились в креслах с никелированными подлокотниками и мягкими сидениями синего цвета. Мальчик и девочка лет пяти бегали друг за другом. На полу прыгал воробей.

Виталий стоял у книжного киоска и читал корешки книг. В основном это были детективы и любовные романы. На нижней полке лежала разная всячина: ручки, карандаши, клей, блокнотики разных размеров, обложки для документов, игральные карты. Так что у киоска можно было стоять долго, не вызывая подозрения.

Объявили прибытие электрички. Пассажиры медленно двинулись к выходу. В зале почти никого не осталось. Виталий крутил головой. Прошло уже две минуты с назначенного времени, но никто к нему не подошёл и среди тех, кто находился в зале, на него никто не смотрел.

Прошло ещё пять минут. Прибыла электричка. Сошли человек десять и прямиком направились к автобусной остановке. Только одна женщина с большой сумкой на колёсиках вошла в вокзал, посмотрела расписание движения поездов, потом прошла к кассам.

Электричка ушла. В здании вокзала, кроме дежурных и двух женщин, в зале ожидания, никого не осталось.

Виталий, согласно инструкции Кузьмина, пошёл к автобусу. Журнал, который должен был послужить сигналом для предполагаемого убийцы, он сунул во внутренний карман куртки. После этого успокоился: видимо, сегодня ничего не произойдёт, решил он.

Когда вышел на остановке и направился к своему дому, было уже темно. Уже у самого подъезда, его ослепил яркий свет фар приближающегося автомобиля. Но тут наперерез выдвинулась стоящий сбоку внедорожник. Автомобиль, грозивший Виталию наездом, остановился. Сзади дорогу ему перекрыл милицейский уазик. Из каждой машины вышли по два человека и направились к зажатому с двух сторон микроавтобусу. За рулём, склонив голову на руль, сидел Сергей Иванович Макушев.

Оперативники подошли, показали свои удостоверения. Один из них, нажимая кнопки домофона, стал приглашать понятых. Подъехал Кузьмин.

Макушева обыскали. Тот не сопротивлялся. В нагрудном кармане нашли пистолет Макарова.

Экспертиза показала: из изъятого пистолета был убит Андрей Максимов.

Когда Макушеву показали результаты экспертизы, он не стал отпираться и рассказал, как всё произошло.

– Однажды я с женой зашёл в ювелирный магазин. Я поразился, сколько украшений там лежало на витринах. Присмотрелся и понял – налёт можно сделать очень быстро. Единственное, что меня останавливало – я сам не мог это осуществить: в магазине были видеокамеры, да и делать бы всё пришлось почти днём – магазин открывался в десять часов. К тому же продавцы могли запомнить мои приметы, и по ним потом случайно узнать где-нибудь на улице. Было бы лучше, если налёт совершит неизвестный в городе человек. На эту роль хорошо подходил муж сестры моей жены Самойлов. Но он не хотел связываться с таким делом и отказался. Вскоре бизнес у него дал сбой. Ему пришлось взять кредит. Дела не улучшились, и Самойлов не смог заплатить банку нужную сумму. Задолженность стала расти. И тогда он сам напомнил мне о магазине. Я продумал, как всё сделать. Для телефонных переговоров с Валентином я купил две симки по паспорту бывшего соседа. Я ещё в детстве бывал у него в доме и знал, где у него лежит паспорт. Мне была известна и его привычка ходить на рынок по воскресениям. Ну а открыть его замок не составляло труда – где он оставляет ключ, я тоже знал.

Валентин – человек спокойный, не растерялся, и всё прошло гладко. Чтобы его случайно не запомнил кто-нибудь, решили: он сразу бросит сумку в машину, а сам, изменив внешность, с пустыми руками уйдёт на автобусную остановку и уедет в Новосибирск. Даже если кто его и увидит, ни за что не свяжет с ограблением магазина.

Машину я поставил у гаражей. Самойлов вышел из магазина, быстро подошёл к ней, открыл дверь, бросил за сидения сумку, молоток и маску. Надел кепку и очки. А я, чтобы не вызвать подозрения, вышел из дома через десять минут, сел в машину и уехал в свой гараж. Там надёжно спрятал сумку.

Через два месяца Самойлов приехал за своей долей. Я отдавать не хотел, поэтому стал придумывать разные отговорки, тянул время, мол, спрятал в гараже, а туда сейчас не подъедешь. Но однажды за Самойловым увязался бывший уголовник. Самойлов увёл его на автостанцию и там купил билет на Томск – пусть думает, что он оттуда.

Этот уголовник – Максимов, как я выяснил – мог нам сильно испортить жизнь, поэтому я придумал, как его убрать. Пистолет я купил ещё в страшные девяностые годы. Он был надёжно спрятан в гараже, и вот пригодился.

Мы сделали так, чтобы он заметил Самойлова и пошёл за ним. Самойлов завёл его между гаражами, а я в это время подъехал сзади. Их было двое. Второй побежал вокруг дома, видимо, хотел окружить Самойлова. Но я успел подойти и выстрелить в спину Максимову. В это время постоянно гремели фейерверки, поэтому на выстрел никто не обратил внимание.

Мы его погрузили в машину и увезли к гаражам. Там много заброшенных. В один из них мы его отнесли и завалили мусором. А чтобы подумали (если его найдут), что ювелирный магазин ограбил он, я положил ему в карман кольцо с этикеткой. В кармане у него был ещё нож и мобильник. Нож я забрал, а мобильник выключил и выбросил подальше в овраг. Там снега много, и его никто не найдёт.

Когда я доставал кольцо из сумки, драгоценности так светились, что у меня помутился разум. И тут я решил: Самойлову его половину не отдам. Бес меня попутал. Я подождал, когда Самойлов отвернулся и сзади ударил ножом под лопатку.

Я был уверен, что меня никто не раскроет. Но тут получаю это письмо. Оказывается тот второй, что был в тот день с Максимовым, меня видел! Что мне оставалось делать? Надо было убирать и его. Я понимал: на вокзале к нему подходить нельзя – могли быть его дружки. Поэтому поехал за ним следом до самого дома. А тут вы…

13

На совещании в отделе Кузьмин доложил результаты расследования и рассказал, как он вышел на Макушева.

– Мне не давал покоя это Макс на телефоне Самойлова. И номер не отвечал, и никто не мог сказать, кто он. Когда нашли убитым Максимова с кольцом в кармане, я сначала тоже подумал, что это и есть Макс. Тем более, мы не могли найти мобильник Максимова, и было неизвестно, есть ли в его телефоне номер Самойлова. Никакой связи между ними установить не удавалось. Но потом я выяснил: у Максимова была девушка Жанна, которая оказалась женой Самойлова. Казалось бы, вот она и связь, и мотив убийства: парень решил вернуть себе свою подругу, купил нож и убил своего соперника. К тому же, продавец магазин указала на Максимова, как на покупателя ножа.

Но когда нашли труп Максимова, эта версия лопнула, хотя установить, кто был убит раньше – Максимов или Самойлов – не удалось. Стало ясно: оба убийства связаны и, кто бы из них не убил другого, есть третий участник, который смог убить одного из них или даже обоих.

Сначала я подумал: это тот, кого Максимов назвал Томичём. О нём сообщил Борисов. Когда я читал протоколы допросов друзей Максимова, сразу почувствовал: Борисов что-то не договаривает. Он утверждал, что просто попил чай с Андреем и ушёл. Я не поверил, и на втором допросе он рассказал, как они следили за этим Томичём. Но куда он делся, он не видел, и как убили Максимова – тоже. К таинственному Томичу никаких подходов не было.

Я стал составлять список всех причастных к делу. Паста в ручке была на исходе, и в фамилии Макушев три первые буквы получились яркими, а остальные вышли блёклые. В инициалах «С» была нормальной, а «И» опять не получилась. Я сходил в магазин за стержнем, и когда пришёл, то увидел на листке ответ на мой вопрос.

На телефоне Самойлова «с» была оторвана от «Мак». Я объяснил это, что могла дрогнуть рука, и получился пропуск. И хотя у меня на листке «С» была большой, а на мобильнике Самойлова – маленькой, я всё же увидел слово «Мак С», так как буква «И» у меня тоже не прописалась. И я догадался: Макс – это вовсе не Максимов, а Макушев Сергей Иванович. Просто Самойлов так кратко записал его телефон.

К этому времени я уже знал: Макушев – свояк Самойлова, – они женаты на сёстрах. Когда допрашивал Борисова, выяснилось: Андрей заснял Томича. Я сначала думал, что этот снимок он сделал своим телефоном, который пропал. Но потом догадался: он мог сфотографировать и на телефон своей матери. Когда его проверил, то оказалось – на снимке жена Макушева. Потом выяснил – это сестра Жанны Самойловой. Так в поле зрения попал и Макушев. Но сначала не было ничего, что указывало бы на его причастность к убийству. У меня только было предположение, которое я и решил проверить с помощью Борисова. Оно оказалось правильным.

Жанна, видимо, тоже догадалась, в чём замешан её муж, но старалась максимально скрыть информацию. Оно и понятно – знать, что он ограбил магазин – неприятно. Тем более, Самойлов был неплохим мужем, а она, наверное, любила его.

Я хорошо изучил его биографию и понимал: такие люди просто так не становятся преступниками. Надо было искать причину. Она нашлась – большой долг по кредиту и невозможность его погасить толкнули Самойлова на преступление. Но его напарник был другого склада. Это в его голове созрел план ограбления магазина, это его жадность погубила Самойлова, да и самого Макушева – тоже.