Текст книги "Дороже всех сокровищ"

Второй, в пятнадцати милях от него, принадлежал молодой женщине, матери прелестных двойняшек, которая, сразу заметив разочарование Рэнди, любезно предложила угостить его кока-колой.

В окнах третьей квартиры царила темнота. Он побродил полчаса вокруг, вернулся, но перемен не было. Сделав отметку о необходимости вернуться, отправился дальше.

В половине одиннадцатого, объехав четверых Молли Маккивер, так и не встретив той единственной, которую искал, но поняв, что дальнейшие поиски сегодня уже невозможны ввиду позднего часа, Рэнди возвратился домой. Итак, из тринадцати возможных кандидатур он отсеял около трети. Шансы на успех возросли, следовательно, втрое. Если все так пойдет и дальше, то завтра, в крайнем случае послезавтра, он встретится с ней, владычицей его грез.

Внушал сомнения, правда, тот адрес, где он никого не застал. Хорошо, если его обитательница отсутствовала только сегодня. Но не исключена возможность, что она уехала в отпуск.

Но тогда это не его Молли. У нее ведь занятия через два дня. Если верить расписанию…

Что ж, если ему не удастся найти ее среди указанных мисс Маккивер, он поедет в колледж. Двенадцать пятнадцать, аудитория триста сорок восемь, если память ему не изменяет.

Следующий рабочий день – среда – прошел почти как в тумане. Рэнди выполнял рейс «Сан-Франциско – Сиэтл – Чикаго» машинально, едва замечая, что делает. Пальцы автоматически переключали положенные рычаги в предписанном порядке, губы произносили обязательные слова, а уши регистрировали полученные ответы без сознательного участия мозга. И ему, и всему экипажу, и тем более пассажирам крупно повезло: случись что-нибудь непредвиденное, неизвестно еще, как бы их капитан справился с этим.

Но он был настолько погружен в свои переживания, что только слова штурмана Козловски при посадке в Сиэтле немного отрезвили его:

– Эй, Рэн, не знаю, что с тобой творится, но хочу напомнить, что на тебе лежит ответственность за людей. Почти двести человеческих жизней зависят от тебя и твоего профессионализма. Очнись, иначе мне придется потребовать, чтобы тебя заменили.

– Да ты что, Марки? – поразился Рэнди. – Я в порядке. В полном!

– Если ты в полном порядке, то я – балерина! – рявкнул штурман.

Рэнди потряс головой, прислушался к себе и изрек:

– Знаешь, ты не похож на балерину, Марки.

– И я о том же. Итак, что с тобой? Неприятности? Могу чем-то помочь? Давай-давай, выкладывай.

– Да ты уже помог, – с нескрываемой благодарностью ответил пилот старшему товарищу.

– Это из-за той девушки, верно? – догадался Марк. – Я не спрашивал раньше, думал, сам расскажешь. Но теперь, полагаю, могу и поинтересоваться. Кстати, как тебе Фрэнки показался?

– На все сто. Классный парень, еще лучший художник, – ответил Рэнди и достал из бумажника копию сделанного им портрета. – Вот, взгляни.

Марк посмотрел и присвистнул.

– Ого! Вот это красотка! – Он усмехнулся и хитро взглянул на Рэнди. – Теперь я не удивляюсь, что ты в облаках витаешь не только в прямом, но и в переносном смысле. Что, пока не нашел ее? Или, наоборот, уже упиваешься счастьем?

Рэнди вздохнул, забрал портрет, взглянул на Марка и снова вздохнул.

– Пока ищу. Узнал, где она работает и настоящую фамилию. Вчера проверил некоторые адреса. Сегодня, если вернемся без задержки, надеюсь встретить ее. Если нет, послезавтра поеду к ней на работу.

– Отлично! А ты настойчивый, как я посмотрю. Видно, она сильно зацепила тебя.

– Думаю о ней дни и ночи, – признался молодой летчик. – В жизни не представлял, что могу испытывать нечто подобное, но вот поди ж ты…

– Что ж, желаю удачи. Только смотри не угробь себя и всех нас, мечтая о ней. – И Марк с силой хлопнул его по плечу, давая понять, что не шутит.

Внушение пошло Рэнди на пользу, он сосредоточился на своих прямых обязанностях и лишь изредка возвращался мыслями к Молли и предстоящему вечеру…

Увы, погода изменила его планы. Налетевшая гроза помешала своевременному обратному вылету, и в Сан-Франциско они оказались лишь следующим утром.

Несмотря на усталость, Рэнди позволил себе лишь небольшую передышку и отправился объезжать оставшиеся по списку адреса. Но успеха не добился. Из М. Маккивер двое даже оказались мужчинами. Он дважды возвращался к той квартире, что встретила его неприветливой темнотой в первый визит, но все с тем же результатом.

Исчерпав все возможности, Рэнди вернулся домой и уныло уставился на номера телефонов.

Призвав на помощь всю силу воли, он набрал первый из тех, при которых не было адреса, но разговор вышел совершенно нелепым. Как он и опасался. Даже хуже. Настолько, что ему стыдно было вспоминать о нем еще целую неделю.

Итак, ничего другого не оставалось, как отправиться завтра в Вест-Гейтский колледж и встретиться со своей мечтой там.

Глава 7

– А знаешь, мне нравится твоя идея. Я сам хотел предложить тебе уехать на время. И даже знаю, куда мы можем отправиться.

– Куда же?

– У одного моего приятеля есть хижина в Скалистых горах. Он вечно хвастается ею, приглашает туда всех знакомых, но никто пока не соблазнился. Думаю, Ларри не откажет мне, если я попрошу ключи на пару недель.

– Может, он сам захочет поехать туда? – нерешительно возразила Молли. Перспектива провести отпуск в обществе постороннего человека как-то не улыбалась ей. – А мы будем мешать…

– Вот уж нет! Ларри – отличный парень. Но тебе не надо его опасаться…

Молли вопросительно посмотрела на Барри – так ли она поняла его намек. Он кивнул.

– И мне тоже. Не бойся, ты не станешь свидетелем каких-то неприятных для тебя сцен…

– Нет-нет, – поспешно перебила его Молли, но он остановил ее движением руки.

– Меня всегда удивляло, что все почему-то считают, будто геи озабочены только сексом.

Мы такие же, как и они, за исключением одного. И мы так же стремимся к прочным отношениям, как и все остальные нормальные представители человечества. Развратные особи есть ведь и среди гетеросексуалов, думаю, ты не будешь спорить с этим? Я очень любил… и до сих пор люблю Джоша… Мне очень тяжела его измена, и я не собираюсь…

– Барри, не надо, не мучай себя! – воскликнула Молли. – Ты не должен объяснять мне такие примитивные вещи. Я все понимаю.

– Да. – Он кивнул. – Ты действительно все понимаешь, малышка. Что бы я без тебя сейчас делал?

– А я – без тебя? – печально усмехнувшись, отозвалась молодая женщина, убирая со лба упавшую прядь.

– О, с тобой все было бы в порядке! – воскликнул Барри, перекидывая ей через стол, за которым они завтракали, очередной выпуск «Хроники Сан-Франциско». – Твой приятель не теряет надежды.

Молли подхватила газету, пробежала глазами по строчкам и убедилась, что ее друг не шутит. Настойчивость Рэнди начинала беспокоить ее. Он так хорошо отнесся к ней, а она…

Впрочем, зачем заново начинать обсуждать то же самое? Она делала это уже не раз и всегда приходила к одному и тому же выводу: сейчас ей не под силу затевать новый роман. Да и желания особого нет…

Молли небрежно уронила газету на пол в попытке скрыть смущение и притворно-равнодушно смотрела на рассыпавшиеся по всей кухне страницы.

– У меня складывается впечатление, что ты побаиваешься встречи с ним, – спокойно заметил Барри и наклонился подобрать листы.

– Нет!.. – тут же выкрикнула она и запнулась, Поняла, что слишком уж остро среагировала на вполне невинное замечание. Потом вдруг призналась:

– Немного. Он… он понравился мне.

– Очень?

– Угу.

– И что, ты все еще опасаешься, что он дурно о тебе думает? После… ну, после того как ты переспала с ним?

– Да нет, едва ли. Просто… ну что я ему могу дать? У меня сейчас сплошная черная полоса.

Зачем портить ему жизнь своими проблемами?

Какое у меня на это право? В прошлый раз все кончилось, сам знаешь чем, а теперь… теперь я и на секс не способна… Нет, это нечестно по отношению к нему…

– Ох, Молли, малышка, было бы неплохо, если бы ты побольше думала о себе, поменьше – о других.

– Я и так думаю о себе. Поэтому и не хочу осложнений и очередных душевных потрясений.

– Да какие у тебя с ним могут быть потрясения? Видно же, что он с ума сходит. Иначе не выбрасывал бы деньги на эти объявления.

– Ты прав, Барри: я боюсь, – тихо призналась она. – Он… Не знаю даже, как объяснить это… Может быть, боюсь даже того, что могу с ним забыть Кларенса…

– Кларенса?! Ты боишься забыть Кларенса?! – громким, театральным шепотом, чтобы не заорать, повторил Барри. – Да ты в своем уме?

– Сама не знаю… Просто мне иногда приходит в голову, что, если я с такой легкостью забуду его и то, что со мной произошло, значит… Черт, не знаю даже, как это выразить?..

Не значит ли это, что с моей стороны и чувства-то серьезного не было. Что я выбросила шесть лет жизни непонятно почему и зачем.

Понимаешь, что я хочу сказать? – Она с надеждой заглянула ему в глаза.

Барри поколебался, неуверенно ответил:

– Ну, не совсем… Хотя… да, пожалуй… да, наверное, понимаю. Ты хочешь саму себя убедить в том, что тебя связывала с ним великая любовь. А не страх одиночества или чего-то еще.

Ты думаешь, что…

– Что я только из трусости терпела все эти унижения, – закончила за него Молли. – Да, именно так я и думаю, именно это меня и гложет. – И она с силой поставила пустую чашку на стол.

– Эй, поаккуратнее, в эту игру мы уже играли! И мне не понравилось быть доктором.

Слишком много крови. Брр…

– Ты был чудесным доктором, – улыбнулась Молли. – Ну, мне пора собираться. Так что, поговорить мне с деканом?

– Попробуй. Чем черт не шутит, вдруг он отпустит тебя? Кстати, хочешь, подброшу? Все равно заниматься мне сегодня нечем…

– А потом что я буду делать? На такси поеду?

– Не понимаю, что может мне помешать тебя встретить? В конце концов, я и так навязался тебе в постояльцы. Могу хоть минимумом комфорта отплатить за твое великодушие…

– Брось, Барри, не болтай ерунды, – перебила она его излияния. – Но если хочешь ехать со мной, поторопись. Кстати, давно хочу спросить тебя. Можно?

– Попробуй.

– Почему ты вдруг сбрил бороду? – Молли еще не успела рта закрыть, как уже пожалела, что задала этот вопрос. Гримаса боли, исказившая лицо ее друга, сказала ей, что она затронула больное место. – Не надо, не отвечай…

– Нет. Почему же и не ответить? Это Джошу нравилась моя борода. Сам я терпеть не могу растительности на лице. Поэтому, полагаю, я побрился, чтобы убедить себя в том, что возврат к прошлому невозможен. Видишь, я так же ни в чем не уверен, как и ты. Наверное, хотел таким образом сказать самому себе, что, если он вдруг раскается и захочет вернуться, я не приму его. Показать, что еще не окончательно утратил гордость. Но, знаешь…

Он сел рядом с ней, взял ее пальцы в свои, погладил. Мечтательно заметил:

– У тебя руки похожи на его. – Вздохнул. – Нет, Молли, что уж тут кривить душой. Если Джош вдруг оставит Билла, я… я засуну эту пресловутую гордость куда подальше…

Молли молчала, не зная, чем утешить беднягу Барри. Он боролся со слезами. И победил.

Тряхнул головой и почти беззаботно заявил:

– Пойду заведу машину. А ты одевайся.

В половине двенадцатого Рэнди стоял перед входом в трехэтажное здание факультета иностранных языков Вест-Гейтского колледжа и нетерпеливо поглядывал то на часы, то на дорожку, идущую к зданию от парковки преподавательского состава.

В руках он держал изящный букет каких-то мелких, но очень нежных и безумно дорогих цветов, рекомендованных продавщицей, но, заметив, что привлекает к себе внимание, попытался спрятать его под мышку. На нем была летная форма – ему предстояло отправиться в рейс в три пятнадцать пополудни.

Проходящие мимо немногочисленные студентки поглядывали на него с нескрываемым интересом. И неудивительно – не каждый день на территории колледжа попадаются такие красивые парни, да еще в форме, да к тому же летом – в практически мертвый сезон. Кого же он ждет? Кто та счастливица, которой уготованы эти дивные орхидеи, которые он держат непочтительно, словно веник?

«Счастливица» же, ни о чем не подозревая, ехала в направлении Вест-Гейта в сопровождении Барри Стефенса в его непрезентабельном «додже».

Мгновение встречи неудержимо приближалось.

Рэнди трясло от нетерпения, Молли же заливисто и беззаботно смеялась над очередным рассказом приятеля о его работе в рекламном бизнесе.

– Ой, ну хватит, ни за что не поверю, что бывают такие идиоты! – Она вытерла глаза.

– Клянусь, это чистая правда! Готов съесть старый башмак, если вру.

– Господи, это единственное достоинство летнего триместра, – вздохнула Молли, указывая на полупустую парковку. – Остановись вон там, ладно?

Барри исполнил ее пожелание, выключил мотор, вышел и подал ей руку.

– Прошу!

– Бог ты мой, какая галантность! – хихикнула Молли.

– Могу даже проводить тебя до места. И когда прикажете подать карету на обратный путь, милели?

«Миледи» взяла его под руку, и они двинулись к факультету.

Рэнди нетерпеливо повернулся на каблуках и…

Нет!

Не может быть!

Сердце его упало. В голове замелькали обрывочные, отчаянные мысли.

Она же говорила, что рассталась с ним!.. Он же уехал в Нью-Йорк… И почему он так открыто демонстрирует их связь?.. Или он вернулся за ней?.. Развелся и…

Молодой человек побледнел как смерть и в это мгновение понял, что любит эту женщину.

По-настоящему, всем сердцем.

Барри внезапно ощутил, как пальцы Молли сжали его локоть мертвой хваткой стального капкана. Он повернулся, взглянул в ее лицо и испугался.

– Что с тобой?

Она не ответила. Просто не услышала. Машинально передвигала ноги и неподвижно смотрела в одну точку широко открытыми глазами.

Барри проследил за направлением ее взгляда и тихо спросил:

– Мне уйти?

Но Молли помотала головой: нет.

– Это Кларенс? – так же тихо продолжил Барри, но понял, что вопрос глупый. Форма говорила сама за себя.

Она снова отрицательно тряхнула своей роскошной шевелюрой.

– Твой летчик?

Молчание.

Они проследовали мимо оцепеневшего Рэнди в здание факультета. Только там Барри остановился, разжал пальцы Молли и повернул ее к себе лицом.

– Почему ты прошла мимо, словно не знаешь его?

– Барри, не надо… – задыхаясь, пробормотала Молли и прижала ледяные пальцы к пылающим щекам.

– Почему ты так поступила? Неужели не понимаешь, что он подумал? За кого меня принял?

Она наконец-то посмотрела ему в глаза. Нахмурилась.

– Думаешь, за…

– Да, думаю. Ты ведь все рассказала ему.

– Но ты совсем не похож на Кларенса…

– Да? А откуда он может об этом знать? Ты должна выйти и представить нас друг другу.

– Нет! – выкрикнула Молли. Несколько проходящих мимо девушек шарахнулись в сторону и окинули их удивленными взглядами. – Нет, – уже тише продолжила она, потом снова зачастила:

– Я не могу. Не могу. Зачем он приехал сюда? Как нашел меня?

– Молли, Молли, прекрати истерику! – Барри схватил ее за плечи и встряхнул. – Черт бы тебя побрал, Молли! Неужели ты до конца дней своих собираешься упиваться свалившимися на тебя несчастьями и не замечать удачу, даже когда она буквально под ноги падает? Да ты хоть видела лицо этого парня? Дьявол, Молли, если бы на меня кто-то хоть раз посмотрел такими глазами, я был бы счастливейшим из смертных! Да он без ума от тебя.

Ведь… – Он замолчал, видя, что она не слушает его. Снова встряхнул. – Эй, малыш, ты в порядке? Пошли-ка, я отведу тебя в кабинет.

Тебе надо присесть.

Молли безмолвно подчинилась.

Через несколько минут, убедившись, что она пришла в себя и в состоянии вести занятия, Барри простился и выбежал из здания.

Он-то, благодарение Господу, не был таким слабонервным и не собирался упустить Рэнди.

Но высокого светловолосого парня на прежнем месте уже не было. Барри осмотрелся по сторонам и бегом кинулся в самом разумном направлении – на стоянку для посетителей. И успел как раз вовремя: Рэнди уже готовился сесть в машину. Не колеблясь ни мгновения, Барри крикнул:

– Эй, летчик!

Рэнди оглянулся и увидел того отвратительного типа, что только что шел рядом с его Молли. Какого дьявола ему надо? Хочет позлорадствовать? Кулаки его сжались сами собой. Он шагнул навстречу неприятелю.

– Ну?

– Привет! – Тот протянул руку. – Я Барри Стефенс. А вы – тот самый Рэнди, так настойчиво разыскивающий Молли?

Барри Стефенс?! Рэнди тупо смотрел на протянутую ему руку, ничего не понимая. Почему Барри? Кто такой этот Барри? А где же Кларенс?

Он настолько растерялся, что последний вопрос произнес вслух.

– Кларенс? Насколько мне известно, этот мерзавец в Нью-Йорке, – спокойно ответил Барри, не опуская руки.

Обескураженный Рэнди разжал кулак и обменялся с незнакомцем рукопожатием.

– Простите, но кто вы такой? И откуда меня знаете?

– Это непростая история. Думаю, нам надо поговорить. У нас всего полтора часа, пока не кончатся занятия.

– Меньше. Мне надо к двум тридцати быть в аэропорту.

– Тем более. Не будем терять времени. Пригласишь к себе в машину или пойдем в мою?

Рэнди вдруг очнулся.

– Эй, послушайте, да о чем нам с вами говорить? Я вас не знаю…

– Точно. Зато я тебя знаю уже скоро две недели. Каждый день читаю твои объявления. Она, между прочим, нет. «Хроника Сан-Франциско» не относится к числу ее любимых газет. Итак, твоя машина или моя?

Рэнди распахнул дверцу. Он уже понял, что этот странный, даже подозрительный незнакомец – его единственный шанс узнать о Молли что-то достоверное. К тому же с удивлением обнаружил у себя странное нежелание набить морду этому «сопернику». Было в нем нечто неуловимо убедительное…

Через полчаса беседы Рэнди уже знал, что именно было это «нечто». И, пожалуй, впервые в жизни не испытывал брезгливого чувства к представителю «голубой» части человечества.

Более того, был благодарен и почти очарован теплым и дружеским отношением Барри к Молли, его искренностью в этом отношении, желанием помочь.

– Надеюсь, тебя не шокирует тот факт, что она рассказала мне о вашей встрече? – спросил он молодого летчика.

Тот грустно усмехнулся.

– Не шокирует. Хотя… наверное, немного смущает… В конце концов она сбежала прямо из моей постели…

– Меня можешь не смущаться, – спокойно заявил Барри. – У меня неприятности того же плана. Только… от тебя она удрала совсем по другой причине. Поверь мне. Если бы она категорически не желала тебя видеть, то я бы ни за что не побежал за тобой. Но я глубоко уверен, что это не так. И меня волнует ее будущая судьба. Я не желаю, чтобы она всю свою жизнь зачеркнула из-за какой-то одной-единственной неудачи. Молли… она очень нежная, очень впечатлительная, а теперь еще и ранимая. Поэтому я взял на себя смелость поговорить с тобой. И рад, что не ошибся.

– Ты поможешь мне, Барри? Я, честное слово, не знаю, как к ней подступиться. Ты бы видел, как она на меня посмотрела только что!

Словно ядовитую змею увидела…

– Брось, не преувеличивай. Она, конечно, испугалась… Мы с ней разговаривали о тебе только сегодня утром. Я, кстати, пока живу у нее. Так лучше для нас обоих. Ты… ты твердо понимаешь, что я тебе не соперник? Что я отношусь к ней как к младшей сестре?

– Д-да… да, думаю, понимаю… Иначе вряд ли бы ты затеял со мной этот разговор, верно?

– Абсолютно. Я рассчитывал, что ты разберешься в ситуации. Но учти одно: сейчас она тебя не примет. Ни как любовника, ни как друга.

Она боится мужчин, боится боли и разочарования. Ей необходимо время, чтобы прийти в себя. Я планирую увезти ее на время из города на две-три недели, если нужно, то и дольше.

Молли надо полностью сменить обстановку, отвлечься от всего, что напоминает о Кларенсе и том, что он с ней сделал. Лучше всего было бы, чтобы она и работу поменяла, и квартиру, но пока не уверен, что мне удастся ее уговорить.

– Эй, Барри, ты устроишь так, что я снова потеряю ее. Скажи мне хоть номер телефона и адрес.

– Не волнуйся, скажу. Обязательно. Но самое лучшее, если ты оставишь мне свои. Чтобы я мог связаться с тобой в любую минуту. Мало ли какие возможны перемены…

– Ладно… А, как считаешь, сколько мне ждать?

Барри почесал в затылке, словно раздумывая. На самом-то деле размышления были не нужны. Молли требовалось еще около месяца, чтобы оправиться от последствий выкидыша. Но не мог же он сказать об этом влюбленному парню. Молли сама потом решит, поведать ему или нет. Поэтому произнес:

– Около месяца, думаю, хватит. В любом случае, я буду держать тебя в курсе. Не забудь кассеты менять в автоответчике.

Они обсудили еще кое-какие детали и разъехались.

Глава 8

– Я уже поговорил с Ларри, вечером можем подскочить к нему за ключами. Погляди-ка, хижина примерно вот здесь. Около тысячи миль.

Не знаю, дотянет ли мой драндулет…

Молли кинула незаинтересованный взгляд на карту и отвернулась.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Барри.

– Я никуда не еду, – глубоко безразличным тоном произнесла она.

– Молли… Молли! – Он притормозил, схватил ее за плечо и как следует встряхнул. – Что случилось?

– Ничего.

– Два часа назад ты горела энтузиазмом. А теперь еле слова цедишь. Это… из-за того летчика?

– Ха!

– Извини, не понял.

– Я сказала: ха!

– Это я слышал. Можешь, не откажешь в любезности пояснить, что оно означает?

– Только то, что мне не дают никакого отпуска.

– Почему?

– Якобы потому, что у меня слишком плотное расписание. Ха-ха! Я предложила отработать все часы после возвращения, но Фингер уперся.

– Фингер – это кто?

– Декан моего факультета.

– Странно. Ты же говорила, у тебя всего четыре или пять часов в неделю.

– Именно.

Барри остановил машину, повернулся к ней и сказал:

– Ну-ка, выкладывай', почему у тебя такой тон? Что ты скрываешь?

Молли глубоко вздохнула. На глаза навернулись слезы.

– Ничего я не скрываю. Сама была ошарашена. Сперва – Рэнди, потом еще такой разговор с Фингером.

– Такой разговор?

– Угу. Разговор – это мягко сказано. Он попросту наорал на меня. Сначала, понимаешь ли, прогуляла два дня, а теперь, видите ли, еще и отпуск требую. Вместо того чтобы спасибо сказать, что он меня не уволил.

– Прогуляла? – удивился Барри. – Когда?

Молли сокрушенно вздохнула.

– Я не могла заставить себя как-то объяснить свое отсутствие… ну, когда попала в больницу…

– Понимаю… – задумчиво протянул Барри. Ладно, ты не расстраивайся. А знаешь, малышка, есть у меня к тебе одно предложение. Давай-ка заедем куда-нибудь, перекусим и поговорим.

Молли печально усмехнулась и согласилась.

– Ну, вези. – И когда он снова завел мотор, уныло заметила:

– Не понимаю, почему на меня сплошь одни несчастья сыплются? Что уж я такого ужасного в жизни натворила?

– Ну-ну, не впадай в беспросветный пессимизм. Попытайся взглянуть на это по-другому.

– Это как же, интересно? Сказать себе, что потеря ребенка – это благо? Или…

– Ну, не так круто, конечно, – перебил ее Барри. – Но… считай, что этим черная полоса в твоей жизни закончилась. Ты молодая, красивая, умная, свободная. Перед тобой открыт весь мир. Что же в этом плохого?

– Во-первых, я не молодая. Мне уже двадцать седьмой год. Во-вторых, уж никоим образом не умная. Была бы умной, не связалась бы с Кларенсом и уж тем более не забеременела бы. А что касается свободной… – Она усмехнулась, покачала головой. – Я не свободная, Барри, я брошенная. А это большая разница. Что еще там остается из твоего списка?.. Красивая?

Да разве это так уж важно? Я бы с удовольствием отдала свою внешность в обмен на спокойное и тихое женское счастье.

– О!.. – Барри покачал головой. – Вижу, ты в куда худшем состоянии, чем я полагал. Значит, мое предложение как нельзя более своевременно… Ага, вот и ресторан. Вылезай. Тут отличные цыплята.

– Цыплята?! Барри, я и салатный лист сейчас не смогу проглотить, не то что…

– Не спорь, женщина. Тебе надо перекусить.

Хотя бы для того, чтобы лекарство принять. И нам надо спокойно поговорить, а это прекрасное место.

– Ох, Барри, ты за мной присматриваешь какие знаю даже… как брат, наверное. Старший.

– Естественно. Ведь я же старше тебя. На целых восемь лет.

– Правда? Никогда бы не подумала.

– Это потому, что я бороду сбрил. Ладно, садись. Вот тебе меню. Изволь что-нибудь выбрать.

– Н-ну… не знаю. Может, летний салат, но только без масла, с лимонным соком…

– Отлично, я тоже закажу такой. И предлагаю все же взять цыпленка. На двоих.

– Барри!..

– Не спорь со старшим братом, – притворно-сурово сдвинув брови, оборвал ее возражения Барри. – Официант, мы готовы сделать заказ! – Покончив с этим, он снова повернулся к своей спутнице и продолжил:

– Итак, вернемся к нашим баранам. Только прошу сначала выслушать меня, потом возражать. Идет? Молли кивнула. – Я предлагаю тебе уволиться.

Сегодня же. – Увидев, что она широко раскрыла глаза, поднял руку, пресекая возможные возражения. – И уехать отдыхать. Деньги у меня есть, так что мы вполне сможем продержаться, пока я не выйду на работу.;.

– Деньги у меня тоже есть. Это не проблема, – поспешно вставила Молли.

– Подожди, ты же обещала не прерывать.

Стало быть, о чем это я? Да, уволиться. Объяснюсь. Тебя пока слишком многое в жизни связывает с этим твоим Кларенсом. Ты приходишь в колледж и неизбежно вспоминаешь о нем. Мне кажется, этому необходимо положить конец. Так ты скорее сможешь забыть и о нем, и обо всем, что с ним связано. Кроме того, я глубоко убежден, что ты со своими знаниями с легкостью найдешь лучшую работу. Намного лучшую. А теперь можешь говорить. – И он посмотрел на нее, ожидая ответной реакции.

Но Молли молчала. Она совершенно растерялась, просто понятия не имела, что сказать…

Предложение Барри поразило ее и своей неожиданностью, и решительностью, и глубокой верой в ее способности. Немного пугающее, немного обидное, немного лестное…

Он что, считает ее неспособной справиться с последствиями несчастливого романа? Слабонервной истеричкой-неудачницей, падающей в обморок от любого напоминания о бросившем ее любовнике? И ради того, чтобы разуверить его, ей теперь надо кинуться в авантюрную затею по смене работы?.. Хотя он, безусловно, прав: она заслуживает лучшего места в жизни, чем занимает сейчас. И способна занять его. Так почему бы не попытаться?

Ей хотелось так и сказать Барри, но что-то в глубине души мешало. Что же именно? Молли пока сама не была уверена, но постепенно начинала понимать. Да это ведь Рэнди, наконец-то разыскавший ее в колледже! И если она уйдет оттуда, то сможет ли и захочет ли он продолжать розыски? Не подумает ли, что она скрывается от него?

С другой стороны, она-то знает и его имя, и его адрес… И имеет таким образом возможность встретиться с ним в любой момент, когда вздумается. После того как вернется из отпуска…

Так что же тогда сдерживает ее? Неужели смутное чувство благодарности к Кларенсу, преданность ему? Вопреки всему происшедшему с тех пор, как он перевез ее сюда… Или она втайне надеется, что он вернется или позовет ее, и хочет быть в полной готовности, когда это случится?

Эта мысль настолько глубоко возмутила Молли, что она обрела наконец дар речи.

– А что, мне, пожалуй, нравится твоя идея.

Что-то мне и правда все тут опротивело. Неплохо было бы сменить обстановку. Полностью.

Да, Барри, – задумчиво продолжила она, машинально беря вилку и принимаясь за поставленный перед нею салат, – ты прав. Мне надо вырваться из этого заколдованного круга. Точно! Я сейчас же вернусь к этому надутому индюку Фингеру и заявлю, что не желаю больше терять время на его захудалом факультете. Черт возьми! Как представлю себе его рожу, даже приятно делается.

Она хихикнула от удовольствия и едва не подавилась непрожеванным куском. Потом вспомнила о предстоящем отъезде и загрустила.

Ведь это означает, что в ближайшие две-три недели она уже не встретится с Рэнди…

Так, стало быть, ей все же небезразличен этот высокий красавец блондин в летной форме? Значит, ее волнует его настойчивый интерес? Может быть, она даже не возражает против того, чтобы снова оказаться в его объятиях? И не только в объятиях, но и в постели?..

Нет-нет, остановила она себя, ощутив пугающий симптом – разливающийся по всему телу жар. Это невозможно. Я не такая. Я не привыкла кидаться на шею первому встречному… Не говоря уже о большем…

«Старший брат» молча наблюдал за выражением прекрасного лица Молли. От его внимательного взгляда не укрылось, как радость от предвкушаемой предстоящей беседы с деканом внезапно сменилась сумрачностью. Что творилось в ее голове в эти мгновения? Вспоминала ли она о Рэнди, о том, что не сможет увидеться с ним, если уедет? Или, вопреки его расчетам и ожиданиям, затосковала вдруг о Кларенсе?

Кто поймет женское сердце? Уж явно не он, который не в состоянии понять свое собственное. Потому что, если быть до конца откровенным, ему внезапно захотелось пойти на попятный, забыть об отъезде и постараться встретиться с Джошем…

Барри вздохнул, потер рукой непривычно голый подбородок и снова вздохнул. Потом поймал на себе взгляд Молли, пожал плечами и смущенно улыбнулся.

– Это просто так. Не обращай внимания.

Итак, что же ты решила?

– Н-ну, мне нравится твоя мысль… о том, чтобы сменить место…

– Рад слышать, – энергично отозвался он, борясь с охватившим его отчаянием. – Тогда доедай, и вернемся в колледж, а потом будем собираться. Позволь напомнить, что отпуск – это твоя идея.

– Угу, – нехотя согласилась Молли. – Моя.

Но… – Она заколебалась. – Разве благоразумно ехать сейчас, когда мы оба безработные?

– Ох, малышка, что-то ты мудришь, – усмехнулся Барри. – Еще утром сама предложила, а теперь… Признавайся-ка, что это на тебя нашло?

– Ничего не нашло, – покраснев, огрызнулась она. – Просто утром безработным был только ты, а через час нас станет двое!

– Значит, ты твердо решилась уйти из Вест-Гейта? – обрадовался ее собеседник.

– Да. – И еще раз, громче, чтобы убедить себя, повторила:

– Да!

– Вот и молодец. Но мы же выяснили, что денег у нас пока хватает, а в большинстве приличных учебных заведений сейчас каникулы.

Или вот-вот начнутся. Так что тебе пока некуда отправляться на собеседование. Разве я не прав?

– Прав-прав, – нехотя согласилась Молли.

Перед ее внутренним взглядом все еще стоял яркий образ Рэнди Таунсенда в летной форме с букетом под мышкой, такого, каким он предстал перед ней меньше трех часов назад. И другой, смутный, но саднящий, как давняя заноза, – Кларенса, коварного и неверного возлюбленного…

Так что ждет ее дальше? Пустая, невыразительная жизнь, полная сожалений о потерянном времени и утраченной молодости, воспоминаний о предательстве и измене? Может ли она надеяться на что-то иное? На то, что у нее еще будет любовь и семья, и счастье, и дети.

Но когда? И откуда?..

– Ну так как? – вмешался в ее невеселые мысли Барри. – Что решила? Заскочим вечером к Ларри? Или хочешь сидеть в пыльном городе и погружаться в депрессию? Упиваться жалостью к самой себе? А? – И, видя, что она молчит, продолжил:

– Впрочем, как знаешь. А я так послезавтра отправляюсь. Прихвачу удочки, сапоги болотные, бинокль, несколько банок репеллента, и только ты меня тут и видела!