Текст книги "Дороже всех сокровищ"

То ты…

– Я… я был бы счастлив. Ни о чем его не спрашивал бы, ни в чем не упрекал… Просто… просто…

Он глубоко затянулся, борясь с волнением, и закашлялся. Раздраженно ткнул сигаретой в блюдце и выругался. Потом последовало молчание.

Молли первой прервала его.

– Послушай, Барри, мы с тобой друзья, верно? Значит, ты можешь смело говорить со мной обо всем, что тебя тревожит. Понимаешь? Я на твоей стороне… что бы ни случилось. Это ясно?.. Так вот мне вдруг пришло в голову, что, может, ты хотел позвонить ему?

Ну, когда я навязалась тебе в компанию? И ты застеснялся, да?

Он грустно усмехнулся.

– Эх, малышка, добрая ты душа! Не думай об этом. Я не могу позвонить Джошу, но не из-за тебя. – Барри покачал головой. – Представить себе не могу, что будет, если вдруг не он подойдет к телефону.

– Считаешь, что он мог привести своего нового… – Молли запнулась, проглотила окончание фразы, попробовала еще раз:

– Джош не может никого привести в ваш дом. Не может, понимаешь? Потому что это ваш дом. Твой.

– Да. Мой. И он никого не приведет туда.

Потому что сам ушел оттуда. Ушел к этому проклятому франту Биллу Томсону. Дерьмо поганое! Хренов щеголь! Ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – И он уронил голову на руки.

Молли дала ему время успокоиться, потом негромко заговорила:

– Ты ведь сейчас переживаешь больше, чем вначале… Потому что первые гнев и обида отступили, и ты вспоминаешь теперь только хорошее… Я права, Барри?

Он поднял голову и посмотрел на нее.

– У тебя так же?

– Угу. Я постепенно начинаю забывать, что он меня оставил, о той боли, что испытывала, даже о горечи от потери ребенка… Мне на память приходят только лучшие минуты нашей жизни. Взаимная страсть, жаркая, испепеляющая, безумная и бесстыдная. Знаешь, Барри, он ведь был у меня первым. И я с первого раза испытала оргазм. Да-да, – подтвердила она, встретив его удивленный взгляд. – Знаю, что это редкость. Зачастую женщины узнают, что это такое, только через некоторое время после первой ночи, многие – вообще никогда. Но Кларенс… – Молли заметно содрогнулась, улыбнулась какому-то своему воспоминанию. – О, он был изумительным любовником. Довел меня до такого возбуждения, что я даже боли не почувствовала, когда он наконец-то взял меня. Представляешь? Только ликующее упоение тем, что оно свершилось. Я сразу же кончила, но он не спешил. Он принялся целовать меня… везде… О, Барри…

Она снова содрогнулась, сильнее, чем в первый раз. Лицо залилось краской. Дыхание участилось. Молли опять переживала ту первую ночь любви и страсти.

– Не знаю, сколько это длилось, помню только, что я снова извивалась и умоляла его овладеть мной. А он… он взял мою руку и накрыл ею свой… член. Я не знала, чего он ждет от меня, не понимала, что нужно делать, но инстинктивно начала ласкать его. И тут Клар застонал… – Она закрыла глаза, а когда открыла, то подняла на Барри невидящий взгляд. – Я чуть с ума не сошла от восторга, от потрясения, от изумления. От того, что я, несмышленая и неопытная, сумела довести взрослого мужчину до такого состояния… Потом мы соединились, и это было прекрасно. Настоящее чудо. Истинное произведение искусства секса.

Он играл на мне как на податливом инструменте. Я… я даже считать перестала, сколько раз доходила до вершины и кричала от несказанного наслаждения. И только когда Клар ощутил, что я на грани изнеможения, только тогда он приступил к последней части атаки. И его финальные стоны были для меня слаще самой сладостной музыки.

Она замолчала. Ее широко открытые глаза по-прежнему смотрели на Барри, но видели не его, а ту комнату в отеле, огромную, королевского размера кровать и распростертое на ней сильное тело возлюбленного. Но постепенно они прояснились, взгляд сфокусировался.

Магия рассказа начала развеиваться. Молли вздохнула.

– Теперь я вспоминаю об этой и других наших встречах. И понимаю, что не все было плохо. Вернее, все было очень хорошо. Удивительно хорошо. Кроме того, конечно, что он сразу не рассказал мне о том, что женат… Хотя, полагаю, тогда это не имело бы для меня никакого значения. Я влюбилась в него без памяти. Но, надо сказать, нас связывал не только секс. Клар – человек весьма одаренный, интеллектуал и эстет. Мы проводили бесконечно долгие часы, беседуя о литературе, живописи, о театре и музыке… Вернее, Клар говорил, а я слушала, слушала, наслаждаясь каждым его словом. Мне казалось, что они преисполнены мудрости и значимости. Впрочем, мне и сейчас так кажется.

Он очень умен, очень…

Она снова замолчала, теперь уже окончательно, очевидно устав как от своей исповеди, так и от вызвавших ее воспоминаний.

– Конечно, – вздохнув, согласился через какое-то время Барри, – только духовное общение создает прочную связь. Одного секса для этого, увы, мало…

– Почему «увы»?

– Потому что иначе лично мне жилось бы намного проще. Ты еще не испытала этого на себе, потому что с самого начала была с мужчиной, который подходил тебе по обоим параметрам. Найти сексуального партнера не проблема. А вот встретить близкого по духу человека… Поэтому-то я, видно, так и привязался к Джошу… Ему нравится та же музыка, что и мне, те же фильмы, те же шмотки… – Барри грустно усмехнулся. – Мне так приятно было иногда заскочить в «Диллард» или «Мэсис» и выбрать ему новую рубашку, или куртку, или еще какой-то пустяк. Джош всегда очень радовался тряпкам…

– Расскажи мне немного про него, – тихо попросила Молли.

Он опять печально улыбнулся.

– Не надоело еще? Я и так, по-моему, непрерывно болтаю.

– Нет.

И Барри заговорил. В глазах его светилось такое глубокое, искреннее чувство к неверному любовнику, что Молли отчетливо ощущала и сопереживала его невосполнимую утрату. Настолько, что на время забыла о своей…

Глава 11

– Привет, Рэнди, это я, Барри. Извини, никак не мог позвонить раньше. Твоя «зеленоглазая колдунья» в порядке. Мы вернемся через недельку, максимум через десять дней. Тогда сразу же и позвоню. Не вешай нос, летчик!

Договорив эти слова, Барри повесил трубку и облегченно выдохнул. Наконец-то ему удалось выполнить свое обещание. Это терзало его на протяжении последних двух недель, не давая спокойно наслаждаться отдыхом. Но Молли только сейчас, спустя почти месяц их пребывания в хижине Ларри, немного успокоилась, расслабилась и обрела достаточно уверенности в себе, чтобы остаться одной на пару часов и отпустить его за покупками. Правда, пока еще отказывалась думать о возвращении, хотя август неудержимо близился к середине и им обоим пора было подумать о работе.

Ну ничего, время пока терпит, решил Барри, быстро загрузил багажник купленными продуктами и завел мотор.

Рэнди вернулся домой только в начале одиннадцатого вечера, физически усталый после тяжелого дня и морально измученный долгим и бессмысленным ожиданием чуда.

Открыв дверь, швырнул на пол форменный китель, прошел в гостиную и утомленно упал в кресло. Прикрыл глаза. Посидел немного, потом встал, нашел бутылку виски, плеснул в стакан на пару пальцев ароматной янтарной жидкости и вернулся в кресло. Сделал глоток, еще один и еще… Блаженное тепло побежало по жилам, возвращая его к жизни. Он покрутил головой, пальцами размял затекшую шею и кинул равнодушный взгляд на телефон. Красный мигающий огонек автоответчика говорил, что его ждут сообщения.

Рэнди вздохнул. У него уже не осталось ни искры надежды на звонок Барри. Следовало признать, что Марк оказался прав: его провели как наивного простофилю. Так что зря он перестал разговаривать с ним. Слава богу, Козловски недавно объявил, что работает только до конца месяца. Переходит в другую компанию.

Вставать снова и убеждаться лишний раз в правоте штурмана ему совершенно не хотелось.

Но мысль, что он может пропустить звонок матери, все же заставила его сделать над собой усилие. Рэнди смутно подумал, что пора перенести аппарат ближе к креслу, но тут же забыл об этом. Потому что услышал знакомый, но практически забытый голос:

– Привет, Рэнди, это я, Барри. Извини, никак не мог позвонить раньше. Твоя «зеленоглазая колдунья» в порядке. Мы вернемся через недельку, максимум через десять дней. Тогда сразу же позвоню. Не вешай нос, летчик!

Господи! Неужели?! Можно ли верить этому сообщению? Или… или это продолжение коварной шутки? А Молли? Возможно ли, что она принимает в ней участие? Или один только Барри?

Вопросы сталкивались в его голове, налетая один на другой и откатываясь куда-то вглубь. Так продолжалось, пока на поверхности не осталась единственная мысль: они скоро вернутся!

Значит, я поверил ему? – спросил он себя.

И тут же ответил: «Поверил, почему же нет?

Людям надо верить. Я же сам говорил Молли, что каждый судит о других по себе. Если я не верю Барри, значит, сам всего лишь жалкий лгунишка».

Довольно сомнений, колебаний, недоверия.

Теперь остается только ждать. Ждать их возвращения, ждать звонка Барри, ждать встречи с Молли…

Сеанс психологического аутотренинга, надо признать, пошел ему на пользу. И ближайшие дни Рэнди провел в состоянии, близком к эйфории, испорченном лишь однажды – когда Марк Козловски подошел к нему, протянул руку и сказал:

– Хочу попрощаться с тобой, Рэн. Извини, что у нас с тобой не все гладко вышло. Я, видит бог, погорячился. Сунул нос не в свое дело. Прости меня, Рэн, и не поминай дурным словом.

Рэнди пожал руку штурмана, пробормотал положенные в таких случаях слова. Они расстались. Но на душе у него было скверно. Ведь Марки не взял назад тех слов, что сказал тогда, а только извинился. Значит, несмотря ни на что, продолжает считать его, Рэнди, легковерным и, следовательно, обманутым дурачком. Эта мысль не то чтобы непрестанно жгла и сильно терзала, но подспудно точила и саднила, словно на открытую рану понемногу капали кислотой, не давая ей закрыться и зажить.

Так продолжалось, однако, недолго, и легкая броня уверенности поддалась на девятый день. Молодой летчик снова упал духом и в тоске думал, что старший приятель был прав в своих оценках, а он действительно всего лишь доверчивый простак, которого любой может обвести вокруг пальца. И вскоре настолько уверился в этой мысли, что уже собрался было позвонить Марку и в свою очередь попросить извинения и признать справедливость его хоть и горьких, но таких верных слов.

Однако судьба была к нему снисходительна.

Она помешала ему сделать это, позволив телефону зазвонить почти в то самое мгновение, когда Рэнди уже готовился к разговору с приятелем-штурманом.

– Рэнди? Это ты? – послышался в трубке голос Барри. – Привет, летчик! Как поживаешь?

– Барри! Где Молли? Что с ней? Как она себя чувствует? Когда вы вернетесь? – Рэнди откликнулся на его приветствие целой канонадой вопросов.

– Ну-ну, не части. Твоя Молли в полном порядке. Мы вернулись полчаса назад. Она отлично себя чувствует и с нетерпением готовится к поискам новой работы. Я воспользовался тем, что она принимает душ, и сразу же позвонил тебе. Сегодня дай ей отдохнуть, а завтра…

– Я могу прийти завтра? – взволнованно перебил его Рэнди.

Барри поколебался, потом ответил:

– Насчет прийти я не уверен…

– Почему?

– Мы много разговаривали с ней за это время. Я пытался как можно чаще вспоминать тебя.

Она постепенно начинает привыкать к мысли, что ты неравнодушен к ней, но…

– Но…

– Мысль о серьезных отношениях пока еще пугает ее. Может, лучше начать с якобы случайной встречи? Где-нибудь на улице или в магазине, или… ну, не знаю, где еще… К тому же так она не догадается о моей роли…

– Ах, вот оно что. Боишься упасть в ее глазах. Сводник и все такое… – В голосе Рэнди прозвучали едва уловимые презрительные нотки, но чуткое и опытное ухо собеседника тут же уловило их.

– Ты вот что, парень, – сурово произнес он, – говори да не заговаривайся. Мне знакомы такие интонации. Наслушался их за всю жизнь предостаточно. Но от тебя терпеть подобного не желаю. Ясно?

– Извини, Барри, я совсем не это имел в виду, – поспешил заверить его Рэнди. И верно, как бы это ни казалось странно, но он не испытывал к Барри ни отвращения, ни даже легкой брезгливости. – Прошу, прости меня, если для тебя это прозвучало обидно, но я…

– Хорошо-хорошо, – перебил его тот. – Верю.

Давай больше не возвращаться к этому. Я считаю тебя неплохим парнем, так что дай мне возможность продолжать так и считать.

– Понял, Барри, понял, извини еще раз. Сам понимаешь, издергался я за эти недели…

– Еще бы! В общем, завтра с утра я ухожу по своим делам, а ты уж думай, что тебе предпринять. Удачи тебе, Рэнди.

– Спасибо. Я искренне признателен тебе, Барри, правда.

– Да не за что, парень. Думаю, ты догадываешься, что я действую таким образом в основном в ее интересах.

– За это отдельное спасибо. Ну, счастливо и удачи в поисках работы.

Рэнди положил трубку и облегченно вздохнул. На лице его медленно расплывалась широкая и счастливая, немного глуповатая улыбка.

Завтра! Завтра он увидит Молли! Наконец-то! А ведь уже почти не надеялся… Почти что поверил словам Марка.

Естественно, этой ночью он не сомкнул глаз ни на мгновение. Разумеется, вскочил в пять утра, обжигаясь, выпил чашку привычной противной горькой бурды, называемой кофе, и тут же вспомнил, какой божественный напиток приготовила в ту памятную встречу Молли. После чего, тяжело вздохнув, отправился принимать душ, бриться и собираться.

Куда? Да ждать ее, зеленоглазую колдунью, небрежно, не желая того, укравшую его бедное сердце…

Ровно в семь Рэнди вышел из дому в лучшем своем летнем костюме – правда, от галстука все же удержался, чтобы не выглядеть слишком уж напыщенно в столь ранний час, сел в машину и повернул ключ зажигания. Верный «форд» не стал капризничать и сразу мягко заурчал мотором. Рэндалл Таунсенд двинулся навстречу своей судьбе.

Он провел больше четырех часов, слоняясь вокруг дома Молли на почтительном расстоянии, стараясь не привлекать нежеланного внимания соседей, но в то же время стремясь не пропустить ее. Барри, загоревший и отдохнувший, вышел в начале девятого, тут же заметил нетерпеливого влюбленного и махнул ему рукой, но подходить не стал. Редкие прохожие с любопытством поглядывали на высокого красивого парня и улыбались.

Наконец в начале двенадцатого, когда Рэнди уже начал отчаиваться, он услышал постукивание каблуков, обернулся, и…

Навстречу ему шла, нет, не шла, а плыла она – владычица всех его мыслей и чаяний на протяжении последних двух месяцев, У него захватило дух от восторга – так она была хороша.

Густые блестящие черные кудри украшали гордо вскинутую голову, наряд – широкая юбка с поясом и блузка с короткими рукавами – подчеркивал достоинства бесподобной, несравненной фигуры. Босоножки на высоких каблуках так нежно охватывали ноги, что Рэнди испытал острый приступ ревности. Он отдал бы все на свете, лишь бы иметь возможность вот так же обнимать эти стройные ступни, вместо тонких ремешков оплетать пальцами стройные щиколотки… Мечты, мечты…

Подумать только – она принадлежала ему полностью и безраздельно, как только женщина может принадлежать мужчине, пусть недолго, но принадлежала, а он, жалкий идиот, не сумел удержать ее!..

Смотри же, мысленно сказал себе Рэнди, тебе дается второй шанс. Не упусти его!

И, приняв решение воспользоваться им должным образом, он «надел» на лицо приветливо-безмятежную улыбку и приготовился к «случайной» встрече.

Молли заметила его на расстоянии всего десятка ярдов и растерялась – от внезапности, смущения, удовольствия и еще не меньше полудюжины самых разных эмоций, свившихся в единый клубок. Она мгновенно залилась румянцем, настолько ярким, что его было заметно даже сквозь загар, потом побледнела и снова покраснела.

Расстояние сократилось до двух шагов. Рэнди заговорил:

– Молли, привет! Вот это неожиданность!

Молодая женщина смотрела на него широко открытыми глазами, вспоминая, узнавая черты его красивого лица. И почему она так боялась увидеть этого парня, который не сделал ей ничего дурного? Который так долго и упорно искал ее? Который потратил немало сил, времени и денег, чтобы добиться встречи с ней?

И Молли улыбнулась в ответ и чуть лукаво ответила:

– Неожиданность? Правда? – Но, заметив, что он в свою очередь побагровел от замешательства, поспешно добавила:

– Привет! Я рада тебя видеть.

Рэнди внутренне проклял себя за предательскую краску. Ну почему, почему он, серьезный взрослый мужчина, летчик, которому доверяют жизни сотен пассажиров, ведет себя как несмышленый мальчишка, столкнувшийся с объектом своих тайных воздыханий? И, собравшись с духом, выпалил:

– Я тоже рад тебя видеть! Очень. И ты права: это не неожиданность. Я искал встречи. Ждал, когда ты вернешься. Даже с твоим соседом как-то разговаривал…

Молодая женщина не знала, злиться на его настойчивость или быть польщенной таким вниманием. А Рэнди продолжал, уже не в состоянии остановиться:

– Я не забывал тебя ни на минуту. После той нашей самой первой встречи, еще в аэропорту, помнишь? Молли, я целыми днями думаю только о тебе. Я… я люблю тебя, Молли!

Люблю!

Она отступила на шаг, словно опасаясь страсти, звучащей в его голосе, подняла руку, защищаясь от нее, и растерянно пробормотала:

– Но, Рэнди, как же так… Ты же совсем ничего обо мне не знаешь… Понятия не имеешь, какая я на самом деле…

– О, Молли, не говори так, слышишь, не говори!.. Не отнимай у меня последнюю надежду! Ты удивительная, восхитительная, упоительная! Ты женщина моей мечты! – Слова любви и восторга лились непрерывным потоком. – Я так долго искал тебя, Молли, не лишай же меня возможности видеть тебя, говорить с тобой, умоляю! Мне кажется, что я всю свою сознательную жизнь шел именно к тебе.

Не прогоняй меня, Молли, дай мне шанс!

Один только шанс!

Молли была потрясена, ошеломлена пылом и искренностью молодого летчика. Никто никогда еще не говорил ей таких слов. Они легли на израненную, измученную душу целительным бальзамом, принеся мгновенное облегчение. Как оттолкнуть его? Да и зачем?..

Поднятая рука упала, словно признавая, что сопротивление сломлено.

– Я не прогоняю тебя… – неуверенно произнесла Молли и тут же увидела, как просветлело его лицо.

Потому что Рэнди сам был несказанно удивлен неожиданно вырвавшимся у него признанием и ждал ее ответа с отчаянием осужденного на казнь, ожидающего у подножия виселицы ответа на просьбу о помиловании. И, получив его, поспешил закрепить успех.

– Позволь мне сводить тебя куда-нибудь вечером. Давай поужинаем в ресторане, а потом, если захочешь, потанцуем. Или просто погуляем…

Молли заколебалась. С одной стороны, такое внимание было приятно, но, с другой…

Один раз она, уже уступила с легкостью, и чем все кончилось?

Эй, девочка, тут же вмешался назойливый советчик – внутренний голос, не стоит, один раз обжегшись на молоке, всю оставшуюся жизнь дуть на воду. Этот парень совсем не похож на Кларенса!

Но осторожность победила.

– Может, не сегодня… – пробормотала она. У меня непростой день впереди… Мне надо работу искать. Я бросила тот колледж…

Рэнди мгновенно помрачнел.

– Завтра у меня рейс в полдень. Не знаю, когда вернусь. Еще не слышал метеопрогноза.

И Молли немедленно раскаялась. Потому что ее тянуло к этому красивому высокому парню, только что горячо признавшемуся ей в своем чувстве. Месяц, проведенный вдали от людей и всего, остро напоминавшего ей о первом неудачном романе, пошел на пользу. Она готова была возродиться к жизни, к любви, к ожиданию счастья… Зачем, ну зачем надо было отказываться? Что заставило ее пробормотать эти жалкие слова? Память о нем, бросившем ее Кларенсе, больше ничего…

– Ну, тогда послезавтра? – заглянув летчику в глаза, предложила она.

– Ладно, – согласился Рэнди. А что еще ему оставалось делать? Но как дожить до этого послезавтра? – Ты сказала, что тебе надо работу искать, – немного нерешительно, опасаясь показаться навязчивым, произнес он. У меня сегодня выходной, хочешь, отвезу тебя?

День, две минуты назад казавшийся безнадежно испорченным, снова заиграл яркими красками.

– Спасибо, – тут же отозвалась Молли и просияла улыбкой искренней радости.

Ей уже казалось совершенно непонятным, почему она так страшилась встречи с ним.

Перспектива провести несколько часов в его автомобиле не пугала, а, совсем наоборот, привлекала с каждой минутой все больше и больше.

Рэнди, как галантный кавалер, распахнул дверцу «форда» и с нескрываемым наслаждением смотрел, как красавица Молли грациозно скользнула на сиденье, расправила широкую юбку и скрестила ноги.

Ему казалось, что именно это и есть настоящее счастье: когда такая женщина сидит в твоей машине, как в своей собственной. И он мысленно поклялся, что сделает все возможное и невозможное, чтобы так оно и было в будущем.

– Ну, поехали? – спросил он, заводя двигатель. – Куда отправимся? Приказывай, такси в твоем распоряжении.

Молли, ни на секунду не переставая улыбаться, ответила:

– Вперед и только вперед! Пусть дорога сама подскажет. – Ей уже расхотелось заниматься серьезными проблемами, настроение было праздничным, и такие скучные материи, как трудоустройство, казались жалкими и бессмысленными. – Предлагаю сначала выпить кофе.

Рэнди довольно усмехнулся – прошлая их встреча тоже началась с кофе.

– Договорились!

Спустя четверть часа молодые люди сидели у окна крошечного, но уютного кафетерия и беззаботно болтали, не замечая ничего вокруг.

Молли весело щебетала, рассказывая о встрече с Барри, о том, каким он оказался удивительно отзывчивым и чутким человеком, как фактически стал ей страшим братом. О том, что ушла из Вест-Гейтского колледжа, поругавшись с руководителем кафедры. Живописала прелести жизни в уединенной хижине, восторгалась природой, катанием на каноэ и верховыми прогулками.

Рэнди упивался каждым мгновением, глаз не мог отвести от оживленного лица Молли.

Звук ее голоса казался ему нежнее самой сладостной музыки. Он тайно завидовал Барри, который целый месяц прожил с ней рядом, и не понимал, как мужчина может не влюбиться в нее.

– Знаешь, я, пожалуй, не отказалась бы провести всю жизнь в подобном месте. Устроилась бы преподавателем в школе в соседнем городке, работала бы с детишками. А что, отличная мысль. Мне нравится.

Рэнди пришел в себя, услышав последние слова, и перепугался. Вдруг она действительно решит уехать? Что тогда ему делать? Она-то с легкостью найдет себе работу в любом месте. А « кому в глуши нужен летчик? Чем он станет заниматься?

– Правда? А как же радости и преимущества цивилизации? – спросил он.

– Да зачем они мне? – небрежно отмахнулась Молли, но подсознательно отметила перемену в тембре его голоса и внимательно взглянула на Рэнди.

О, да он занервничал. Почему? Что такого она сказала? Ах да, какую-то ерунду по поводу переезда.

– Не обращай внимания, это просто болтовня. На самом деле я вряд ли смогу существовать в тихом уединенном месте, без библиотек, театров, концертных залов, да и крупных магазинов тоже. Обожаю иногда просто поглазеть на витрины. Меня пленяет пульсирующий ритм жизни большого города. Ой, Рэнди, если бы ты знал, как мне иногда хочется попутешествовать, увидеть что-то новое… – Она замолкла и вздохнула. Потом прибавила:

– Мы вечно переезжали с папой с места на место, и мне это нравилось… Правда, тощая была маленькой… – Несколько минут прошло в молчании. – Ну вот, снова я тебе исповедуюсь! Наверное, тебе уже надоело меня слушать?

– Совсем нет! – возразил Рэнди. – Мне интересно и, кроме того, приятно, что вызываю у тебя доверие.

Молли улыбнулась.

– А кофе-то совсем остыл! – Она поднесла чашку к губам, сделала глоток и вдруг заявила:

– Почему бы нам не отправиться куда-нибудь покататься? Устроить своего рода маленькое путешествие, а? Сегодня такой чудесный день, что просто жаль тратить его на серьезные дела. Колледжи и завтра никуда не денутся, верно?

Кого-кого, а Рэнди уговаривать не пришлось.

Он немедленно согласился, и вскоре уже они выбрались за пределы города и направились на юг по одному из самых живописных шоссе.